Текст книги "Печальная волна"

Эрнст Борисович Саприцкий
Печальная волна

© Эрнст Саприцкий

© Издательство “Книга-Мемуар”

Поэма

 
Сто восемнадцать из похода
На берег не найдут дорогу,
Но экипаж атомохода
Поднялся из пучины к Богу!
 

Марина Милова. «Памяти “Курска”»

Памятник экипажу апрк «Курск»[1]1
  Атомный подводный ракетный крейсер «Курск» затонул в Баренцевом море, в 175 км от Североморска, на глубине 108 метров в результате катастрофы, произошедшей 12 августа 2000 года. Все 118 членов экипажа, находившиеся на борту, погибли.
  P.S. Наряду с Москвой памятники погибшим подводникам апрк «Курск» установлены также в ряде других городов России. На домах погибших членов экипажа, школах, в которых они учились, установлены памятные доски. РИА Новости.


[Закрыть] в Москве напротив Музея Вооружённых сил

 
Произошла трагедия на море,
Которой мир давно не знал;
Нас общее объединило горе,
Мне не давала эта боль покоя,
И я в стихах об этом рассказал.
 
 
Иди же в мир мое стихотворенье,
Моя «Печальная волна»,
Родным и близким в утешенье
Ее пусть станут письмена…
 

* * *

 
Свечи скорби
Горе в море прячут,
В баренцовой сизой глубине.
И мое перо скорбит и плачет
Со свечами скорби наравне…
 

Мао Сю-пу, р. в 1955 г. Из цикла «Погребальные песни “Курску”» (пер. Р. Казаковой)

Икона Божьей Матери «Умягчение злых сердец» (Семистрельная)

По сообщению газеты Восточный округ (август 2016, N31) в день гибели апрк «Курск» на приведенной иконе, в честь которой в деревне Бачурино (сейчас это Новая Москва) выстроена часовня, появились крохотные кровоточащие ранки! Это знаменательное мироточение является ярким свидетельством наличия в мире Божьей воли и Божьего промысла.

1.

 
Споемте, друзья, ведь завтра в поход —
Уйдем в предрассветный туман…
 

Александр Чуркин. «Вечер на рейде»

 
Он много песен написал,
Но лишь одну из них я знал:
Споемте, друзья, ведь завтра в поход
Мое поколение с детства поет.
 
 
Мелькает знакомый платок голубой,
И волны седые шумят за кормой…
Ах, как согревала та песня сердца,
И пели, и пели ее без конца.
 
 
Я вновь легендарные слышу слова,
Любовь и надежда в словах тех жива:
Мы завтра уходим, нам завтра в поход,
Мы верим, что нам, как всегда, повезет;
Мы завтра уходим, споемте, друзья,
Сегодня мы вместе. Не петь нам нельзя.
 

2.

 
При всякой погоде —
Раз надо, так надо —
Мы в море уходим
Не на день, не на два…
 

В. Высоцкий

 
До встречи, родные, до встречи,
Уходим мы снова в поход,
Туда, где лишь северный ветер
Тяжелые волны ведет.
 
 
Сурова подводная служба,
Опасность повсюду нас ждет,
Но, если становится нужно,
Уходим мы даже под лед.
 
 
Пока же все в море пустынно,
Но круче и круче волна,
Давно уже суши не видно,
И сотня лишь метров до дна.
 
 
Но с волнами мы и не спорим –
Идем мы от них в глубине;
Над нами суровое море,
Ни неба, ни звезд в вышине.
 
 
До встречи, родные, до встречи –
Мы скоро вернемся назад,
Пока же лишь волны да ветер
Над нами немолчно шумят.
 
 
Нас море навечно сдружило,
Мы верим – вернемся домой,
Но, если погибнем, могилой
Нам станет корабль родной…
 

P.S. Говорят, что подводное плавание не служба, а религия. Без веры в Бога здесь в поход никто, пожалуй, не идет. Но, к сожалению, порой и Бог не всесилен…

3.

 
А судьба занесла уже руку –
Будто что-то шептало в волнах:
На погибель идете и муку,
Возвратится назад только прах.
 
 
Но было на душе спокойно,
Текли размеренно часы,
Пусть что-то там шептали волны –
Уж близок был конец пути.
 
 
И берег был желанный близок,
Близка родимая земля,
Еще немного – их обнимут
Родные, близкие, друзья…
 
 
Но в час назначенный не вышли
Они, как водится, в эфир:
Не отвечал их командир,
И связь с подлодкой прервалась…
 
 
Звезда вечерняя зажглась,
И тучи мрачные нависли
Над океаном, но волна
Была пустынна и темна.
 

 
Тревожные возникли мысли
У тех, кто их снадеждой ждал.
Корабль вестей не подавал…
 
 
Вновь тишину над океаном
Всю ночь прослушивал радист
И чудился порой обманом
В наушниках привычный свист.
 
 
Все передатчики молчали,
Чтоб их сигнал не пропустить,
Еще надеялись и ждали,
И все расчеты подтверждали,
Что воздуха должно хватить.
 
 
Еще как будто кто-то слышал
Какой-то стук на самом дне…
Но на условленной волне
Никто на связь так и не вышел,
Все было тихо в глубине…
 
 
И ночь прошла. Прошел и день.
Надежда таяла, как тень…
 

4.

13 августа 2000 г. в 7 часов 15 минут утра министр обороны России Игорь Сергеев доложил о случившемся президенту В. Путину, заявив, что ситуация с «Куском» находится под контролем, и будут приняты все меры по спасению экипажа.

 
Он спокоен, но хмур. Ночь бессонно прошла,
Лишь острее и жестче стал взгляд,
И тяжелая ноша на плечи легла,
Молча слушает скорбный доклад.
 
 
«Я прошу сделать все, чтоб людей там спасти,
Обязательно лодку поднять.
Это дело намерен я лично вести,
Ничего от меня не скрывать…»
 
 
(Наверно, были основанья
Так энергично заявлять:
Увы, системы умолчанья
Ему ль доподлинно не знать?!)
 
 
И опять то один, то другой козырял –
Ситуацию он под контролем держал,
Но свой отпуск в те дни не решился прервать,
Чтоб персоной своей не давить, не мешать
Тем, кто гибнувшим помощь пытался подать …[2]2
  18 августа 2000 г. Владимир Путин вернулся в Москву с юга и заявил, что после сообщения о происшествии с подводной лодкой он хотел прервать отпуск и сразу вылететь к месту трагедии. “Но я удержался, и думаю, что поступил правильно”, – сказал президент. “Прибытие в район бедствия неспециалистов, чиновников высокого ранга, не помогает, а чаще всего мешает. Все должны быть на своем месте”, – добавил он. Интернет.


[Закрыть]
 
 
Что сказать здесь? В огромной стране То одна, то другая беда;
Нелегка его доля. И лодка на дне
Болью в сердце вошла навсегда!
 

5.

 
А там, где суровое море вдали,
Где чайки тоскливо кричат,
И ищут подлодку уже корабли,
На лодке – погибель и ад!
 
 
Метались там люди в огне и дыму,
Сгорая, как спички, в подводном чаду.
Кто-то пару лишь строк написал впопыхах,
Прежде, чем превратиться в обугленный прах.
 

 
Задыхался один, громко плакал другой –
Он недавно пришел, был совсем молодой;
Кто-то Богу молился… и лишь командир
Неизвестно за что, сам себя осудил…
 
 
Но в этот страшный миг последний
Сквозь нахлынувшую мглу
Вид далекий, безмятежный
Вдруг представился ему:
 
 
Будто песнею родной
Голос он услышал свой.
Тяжесть муки облегчая,
Песнь звала в объятья рая:
 
 
Мы долго по лесу бродили,
Устав, решили отдохнуть.
Березы нас к себе манили,
Они, как будто говорили:
«Потом продолжите свой путь…»…
 

 
Я прилег на поваленный ствол,
Надо мною плывут облака,
Сон куда-то меня вмиг увел,
Понесла сновидений река.
 
 
Вижу въяве я иль во сне
Колыханье верхушек берез,
Шелестят они что-то мне,
Волшебство навевая грез.
 
 
Я проснулся. Болят бока.
Тишина вокруг и покой,
Лишь по-прежнему облака
Друг за другом плывут надо мной…
—
Песнь отзвучала. Душа от-ле-те-ла,
Оставив, рыдая, родимое тело…
И вскоре все стихло. Кромешная мгла.
Ни всплеска, ни вскрика. На дне – тишина.
Лишь катятся волны одна за другой,
Извечный на море простор и покой…
 

6.

 
Но кто-то там живой остался –
Последний. Всем смертям назло,
Надеждой тщетной обольщался,
Не зная, что произошло.
 
 
Он молод телом и душой,
Ему бы жить еще и жить,
Но Рок, жестокий и чужой,
Вдруг обрывает жизни нить.
 

 
И он в тоске предсмертной муки
Во тьме, с погибельного дна
В надежде простирает руки
Туда, где плещется волна:
 
 
«А наверху, наверно, свежий ветер
И море родное штормит,
И волны вскипают от ветра,
От ветра, который пьянит.
 
 
Наверное, нас уже ищут,
И скоро, быть может, найдут,
По всем направлениям рыщут,
Сигнала условного ждут.
 
 
А мы здесь лежим недвижимо,
Им знака не можем подать –
Все вдребезги! Чертова мина!
А, может, не мина, как знать.
 
 
Торпеда, быть может, взорвалась?
Дай Господи, чтоб пронесло.
И сколько в живых нас осталось?
И где командир? Никого.
 
 
Мне холодно, душно, нет мочи…
Ах, мама, родная моя,
Прощай, не ругай меня очень,
Спаси, если можешь, меня!»
 
 
А голос все тише, все глуше,
И Смерть подступила к нему,
И вздрогнула мать там, на суше,
В далеком родимом дому.
 

7.

 
Отворила я дверь,
И одна целый вечер,
Я не знаю теперь,
Для чего я живу,
И забота родных
Мою душу не лечит,
День и ночь по погибшему сыну скорблю.
 
 
—
Как одинокая береза
Осенней грустною порой,
Клонюсь поникшей головой,
Свои сдержать стараясь слезы…
 

 
Я не знаю, как жить буду дальше –
Будто свет вдруг погас в окне,
Ведь нет горя, наверное, больше,
Чем упало на сердце мне.
 
 
Потеряла родимого сына…
Холодна на дне моря вода.
Даже нет у него могилы.
Ах, как я бы ходила туда!
 
 
Я хочу пересилить горе,
Я не сплю уж которую ночь
И все вижу суровое море,
Но никто мне не может помочь.
 
 
Будто вижу, как он задыхается,
Будто слышу родные слова,
И кошмар этот все не кончается –
«Мама, мама, спаси же меня!»
 
 
—
Вам не понять ни сном, ни духом,
Моих страданий не понять,
И не услышать вашим ухом,
И вашим словом не сказать.
 
 
Не знаю, хватит ли уменья
Мне свое горе передать,
Но не увидеть вашим зреньем
Тех снов, что не дают мне спать.
 
 
Вам не понять моей печали[3]3
  Слова неизвестного автора знаменитого русского романса.


[Закрыть],
Тоски моей вам не понять,
Такого горя вы не знали –
Не дай вам бог его узнать!
 
 
Вам не понять моей печали…
Но все же легче мне при вас,
Спасибо вам, что утешали,
Услышав тяжкий мой рассказ.
 

 
Хожу теперь я чаще в храм –
За душу ро́дную молюсь
С надеждою, что где-то там
С ней навсегда соединюсь…
 

8.

В. Путин в Баренцевом море в августе 2000 г.

 
Он Президент всего немного –
Его начался только срок[4]4
  Первая инаугурации Владимира Путина состоялась 7 мая 2000 года.


[Закрыть],
Но вот подкидывает Рок
Огромный камень на дороге,
Что перебить способен ноги!
 
 
Он не сломался, устоял,
Трудный путь свой продолжая,
Лишь осмотрительнее стал,
Людей и мир сей познавая…
 
 
Отложивши ворох дел,
Спустя неделю прибыл он
Туда, где «Курск» под толщей волн
Был движения лишен
И вряд ли в нем кто уцелел…
 

В. Путин на встрече с родственниками погибших подводников 22 августа 2000 г.

 
Он утомлен и расстроен тяжелой бедой,
Что внезапно разверзлась над ним и страной,
Но, как обычно, владеет собой.
Вот он жмет руку одному из родных,
Не оставляя их в горе одних.
 
 
Он сердечно и просто утешал их, как мог,
И словами своими им немного помог.
За словами стояли, конечно, дела,
Чтобы память о «Курске» в поколеньях жила!
 

P.S. За мужество, героизм и отвагу, проявленные при исполнении воинского долга, члены экипажа атомного подводного ракетного крейсера “Курск” указом президента Российской Федерации были награждены орденами Мужества (посмертно), а командир корабля капитан 1 ранга Геннадий Лячин удостоен звания Героя Российской Федерации (посмертно). РИА Новости

9.

 
– Я уплываю далеко,
Теперь увидимся не скоро,
Обоим будет нелегко –
Тебе на суше, мне на море…
 
 
Трудна дорога моряка,
Его жене еще труднее…
И машет с пристани рука,
И вьется светлый шарф на шее…
 
 
И будут дни, и будут ночи,
Как уже было до того,
И будет, не смыкая очи,
Молиться Богу за него.
 
 
И скажет сын: «Как долго папы
Все нет и нет. Устал я ждать!»
«Он обязательно вернется,
Пора уж спать, мой дорогой»…
 
 
В ответ сынишка улыбнется
Под теплой маминой рукой,
И сон невидимо коснется
Его ресниц, неся покой.
 
 
Она вздохнет:
Ах, где ж наш папа?
И я уже не в силах ждать…
И долго слезы будут капать
В тиши на детскую кровать…
—
Достойнейшие наших дней
Погибли в муках на дне моря
И стало в жизни больше горя
Среди оставшихся людей.
 
 
Коль Бог все ведает и знает,
Почто Он это допускает?
Не знаю я, что здесь сказать,
Но продолжаю веровать…
 

10.

 
Мы всплыли вверх – нам показалось странно
Так близко снова видеть светлый мир,
Костер зари над берегом туманным,
Идущий в гавань портовой буксир…
 
 
А лодка шла, последний створ минуя,
Поход окончен, и фарватер чист.
И в этот миг гармонику губную
Поднес к сухим губам своим радист…
 

Алексей Лебедев[5]5
  Моряк-подводник и поэт, погибший в ноябре 1941 года, когда подводная лодка, где он был штурманом, наскочила на мину в Финском заливе.


[Закрыть]. «Возвращение из похода»

 
Мечтал вернуться из похода.
Увы, им всем не повезло –
Свинцовые сомкнулись воды,
И лодка рухнула на дно.
 
 
Разбилась ли она о камни,
Зарылась в ил или песок,
Неведомо, но очень славный
Служил на лодке той народ.
 
 
Их лодка намертво сдружила –
Стотонной тяжести вода
Тела матросские сдавила,
Похоронив их навсегда…
 

11.

 
Ветер волны тяжелые в сумерках гонит,
Сотни тысяч людей поглотил океан.
Он в шторма о погибших участливо стонет,
Будто хочет спросить – хорошо ли им там?
 
 
Но никто не ответит. Глубокие воды
Не пропустят ни звука сквозь толщу свою,
Над телами сомкнулись тяжелые своды
И кромешная тьма в этом мрачном краю.
 
 
Ну а как же их души?
– Они, к счастью, успели
Вознестись из подводного царства наверх,
И, побывши в холодной, придонной купели,
Ныне молятся Богу ночами за всех…
 

12.

 
Все время плакать невозможно –
Хожу, работаю, шучу,
Но временами острая тоска
Хватает так меня за горло,
Что я чуть в голос не кричу –
Что никогда уж не увижу,
Что никогда не обниму,
И никогда уж не услышу,
И ничего не расскажу…
 
 
А в час ночной или вечерний,
Когда прилягу я усталый,
Мне видятся немые тени
И так его мне не хватает,
И так сжимает горе грудь…
Тоска, тоска, не продохнуть…
 
 
Тяжел мой крест теперь вдвойне,
В ответе я за весь наш род,
Я жив еще, а он – на дне
Под толщей беспросветных вод…
 

13.

 
– Мы с Ваней жили трудно,
Хоть он и офицер:
Одно, другое нужно,
И сын уже пострел.
 
 
Когда он был в походе,
Молилась за него,
Как принято в народе,
Чтоб Бог хранил его…
 
 
Но не спасла молитва –
Остался он на дне,
И жизнь моя поникла –
Без Вани тяжко мне.
 
 
А как мы жили дружно!
Он честен был и смел,
Никто теперь не нужен…
Он долго жить хотел.
 
 
Не довелось, не вышло,
Такая вот судьба…
Ни капельки в рот лишней
Не брал он никогда.
 
 
Во всем был образцовый,
Примерный офицер,
Хоть скромный, но толковый –
Он многое умел.
 
 
Его на все хватало –
Он очень много знал.
Хотел стать адмиралом,
Всегда о том мечтал…
 
 
Сынок наш подрастает,
Что в жизни его ждет?
А сердце замирает –
И он во флот пойдет.
 
 
Живем мы ведь у моря,
Здесь наши все друзья.
Эх, горе мое, горе,
Но я креплюсь, нельзя…
 
 
Хоть тяжела кручина.
Нельзя мне горевать,
Держусь я, чтобы сына
Достойно воспитать.
 
 
Вожу его я в Божий храм
(Он понимает уж немного)
За тень отца молиться там
Пред ликом всеблагого Бога.
 

 
—
Тогда лишь вера в нас крепка,
Когда она дается в детстве,
Где дарит матери рука
Ее ребенку по наследству.
 
 
И может бабушка сказать,
Тихонько утерев глаза:
«Когда я девочкой была,
Я тоже с мамою ходила
Сюда, под эти образа;
Давно ее взяла могила,
А я пока еще жива…»
 
 
Тогда, как самый прочный клей,
Скрепляет вера поколенья,
И льет нам на душу елей
Ее псалмов родное пенье.
 
 
И колокольни белизна,
Светящаяся в дальнем поле
От восхода допоздна,
Волнует сердце поневоле…
 
 
И ничего дороже нет
От ранних до последних лет,
Чем льющийся от храма свет!
 

14.

 
На берег моря с сыном ходим –
Безбрежная пред нами даль.
Когда же солнце там заходит,
Ложится на душу печаль.
 

 
И вспоминается былое –
Как на баяне муж играл
И песню о вечернем море
Довольно часто напевал:
 
 
Утомленное солнце[6]6
  Иосиф Альвек.


[Закрыть] клонилось к закату,
Ветер стих и лениво плескалась волна,
Утомленное солнце заходило на Запад,
И зажглась на Востоке ночная звезда.
 
 
Ах, зачем, от чего в жизни так много горя,
В нас самих, почему еще много так зла,
Ведь такое прекрасное вечером море,
И о счастье нам шепчет морская волна.
 
 
Но мы, люди, увы, далеки всё от Бога,
Хоть и светит нам свыше Божественный свет!
Но настолько трудна к совершенству дорога,
Что нам нужно еще, видно, тысячу лет!
 
 
Утомленное солнце клонится к закату,
Лишь верхушки деревьев ласкают лучи,
Утомленное солнце заходит на Запад,
И мне хочется крикнуть: «Постой! Погоди!»
 

15.

 
Переживи внезапный холод,
Полгода замуж не спеши,
А я останусь вечно молод
Там, в тайниках твоей души…
 
 
А если сын родится вскоре,
Ему одна стезя и цель,
Ему одна дорога – море —
Моя могила и купель.
 

Алексей Лебедев. «Тебе (Прощание)»

 
Жизнь вдовая, увы, трудна.
Она живет теперь для сына…
 
 
Что ж, хорошо, что не одна,
Куда трудней других судьбина,
Тех жен, отцов и матерей,
Лишился кто мужей, детей
И одинок стал в жизни сей:
Нет утешения им в горе –
Лежит их счастье на дне моря.
 
 
А что касается ее,
То, даже если выйдет замуж,
Ничто не вылечит ту рану,
Что вечно в сердце у нее.
 
 
Об этом рано говорить,
Но жизнь длинна, и надо жить,
Не век одной ей горевать,
И сына легче воспитать.
 
 
Но их ничто уж не разлучит –
Навечно преданна она,
И даже новая семья
Ей это чувство не замутит…
 

16.

 
Помни, милый, своего отца,
Он с небес спасет тебя в беде,
Верю, что до самого конца
Думал он о маме и тебе.
 

 
Вот и фото, и на фото том
Смотрит он с надеждой на тебя.
Был он смел. Гордись своим отцом,
Слушайся и маму, и меня.
 
 
Вечно помни папу своего,
Как тебя он трепетно любил,
Как хотел он счастья твоего…
Я его, к несчастью, заменил.
 
 
Вырастешь и наш продолжишь род –
Вьется пусть наследственная нить,
Чтоб из века в век, из года в год
Родине могли бы мы служить!
 

17.

 
Есть друг давнишний у меня
Еще со школьных дней.
Его типична колея
Для росших без отцов детей.
 
 
Был долго без вести пропавшим
Отец, погибший на войне,
И он, отца почти не знавший,
Лишь фото видел на стене.
 
 
И вот уже десятки лет,
Путь совершая трудный свой,
Он ходит к памятной доске,
 

 
В дни жизни радостей и бед
Печалясь о своем отце,
Что не пришел с войны домой,
Его оставив сиротой…
 

18.

 
Я – вдова командира.
Не к лицу мне стенать,
Честь супруга мундира
Чтобы не запятнать.
 
 
Что же делать, родные,
Раз такая беда?
Мы давно нечужие,
А теперь навсегда
Породнились душою,
Съединились судьбами
И одною семьею
Стали, милые, с вами.
 
 
Вы звоните, пишите,
Приезжайте ко мне,
О делах расскажите…
Помогу вам в беде.
 
 
Но как муторно, больно
На душе у самой,
Мне вздохнуть бы привольно,
Но грудь давит тоской…
 

19.

 
– На всю оставшуюся жизнь
С тобою мы клялись,
Но вот мой путь уходит вниз –
Дороги разошлись.
 
 
Ты остаешься наверху,
На суетной земле,
И я уж больше не смогу
Ничем помочь тебе.
 
 
Я знаю, на мою могилу
Ты б стала часто приходить,
Но нет здесь у меня могилы,
Лишь море надо мной шумит.
 
 
Лишь облака плывут над нами,
А ночью бледная луна
Лампадой светит над волнами,
Но и она нам не видна.
 

 
Темно и холодно вокруг,
Угрюмо здесь, на дне,
И колокола скорбный звук
Не слышен в тишине.
 
 
Судьбы своей не миновать,
Меня не возвратить…
Быть может, сможешь ты опять
Кого-то полюбить.
 
 
Тебя не стану упрекать,
Не буду ревновать,
Но там, в посмертии, опять
Моей должна ты стать!
 

20.

 
– Вспоминаю время золотое,
Как в деревне жили мы с тобою;
Но печален был прощанья час,
С милым домом разлучавший нас.
 
 
Мне предчувствия сдавили грудь,
Когда тронулись в обратный путь.
Песню о родимой стороне
Я напомню, милая, тебе:
 
 
Вот и время пришло уезжать –
Отдых быстро прошел, и опять
Будут долго леса и поля
Вдоль дороги меня провожать.
 

 
И, покинув приветливый кров,
Я в автобусе еду полдня,
Через Суздаль, Владимир, Покров
Пролегает дорога моя.
 
 
Я смотрю в лобовое окно,
Справа – солнца сияющий шар,
А над ним, где заходит оно,
Облаков полыхает пожар.
 
 
Слева, снегом покрыты сплошным,
Я пустынные вижу поля;
Небогата родная земля,
Но мне сладок Отечества дым.
 
 
Вот стемнело, не видно ни зги,
Только звезды мерцают одни,
Да навстречу нам мчатся огни
И проносятся мимо меня.
 
 
Так и в жизни проносятся дни,
Шаг за шагом нас к смерти тесня.
 

21.

 
Лежит матрос на дне песчаном,
Во тьме зелено-голубой.
Над разъяренным океаном
Отгромыхал короткий бой…
 

Алексей Лебедев. «На дне»

 
Так он писал, может, за месяц
До гибели своей всерьез,
Когда был жив, быть может, весел…
И вот реченое сбылось…
 
 
Предчувствия роднят поэтов!
И Лермонтов о том писал,
Как он погибнет жарким летом,
И гибель эту угадал…[7]7
В полдневный жар в долине Дагестана С свинцом в груди лежал недвижим я, Глубокая еще дымилась рана;По капле кровь точилася моя…М. Лермонтов (15.10.1814 – 27.07.1841). «Сон».

[Закрыть]
—
Предвоенные годы,
Молодой лейтенант,
За плечами – Кронштадт,
Впереди – Ленинград.
 
 
Автор сборников первых
Из хороших стихов,
И железные нервы
У морских штурманов.
 
 
До войны оставался
Еще год с небольшим,
А ему представлялся
Тех сражений уж дым.
 

* * *

 
Был обычный, походный
У подводников день,
Но строки похоронной
Вдруг накрыла их тень.
 
 
Их придонная мина
Поджидала в пути –
Взрыв огромнейшей силы
Не дал лодке пройти.
 

 
А стихи продолжали
Свою жизнь на земле,
Весть о тех они слали,
Кто погиб на войне…
 

Памятник Алексею Лебедеву в г. Суздале

22.

 
В этот мир мы приходим посредине спектакля,
Ни начала не зная его, ни конца,
Словно в ливень, одной незаметною каплей
Мы на землю упали по воле Творца.
И течет наша жизнь в этой грешной юдоли
Не сама по себе, а по той же все воле.
 
 
Так что нам ли судить? Остается лишь верить,
Что все в мире вершится по воле Его,
Глубину бытия не дано нам измерить,
И понять не дано сущность мира сего.
—
Нас только вера утешает,
Когда за горло Рок берет,
Надеждой сердце окрыляет
И силы выстоять дает.
 
 
Ведь даже смерть не ставит точку –
Жизнь продолжается и дальше,
И мы живем не в одиночку,
И с нами те, кто умер раньше.
 
 
Они глядят на нас с портретов,
Их голос слышен в тишине,
Порой их тень мелькает где-то,
Они приходят к нам во сне;
И в нашей памяти они
На все оставшиеся дни!..
 

23.

 
Любите жизнь, ее мгновенья –
Господь надежду нам дает,
Что бурное ее теченье
О скалы нас не разобьет.
 
 
Что благодать вкусить успеем,
Бокал свой осушив до дна,
До самой смерти уцелеем,
Душа же будет спасена.
—
Любите жизнь! Как ни было бы трудно,
Пусть не берет над вами верх беда,
Всевышнему вся наша жизнь подсудна,
Была бы только вера в нас тверда.
 
 
И, если сделали вы все, что можно,
Все, что сумели в меру сил,
Молитесь Господу, но искренне, не ложно,
Чтоб Он к вам ухо преклонил!
 

* * *

 
Хоть лодку все-таки подняли
И моряков похоронили,
Но долго, бедные, лежали
На дне морском, в придонном иле….
 
 
Мир праху вашему, герои!
Клубится над водой туман…
Пусть ваши души успокоит
Любимый вами океан.
 

* * *

31 июля 2012 года на траурной церемонии отдания почестей погибшим подводникам в точке гибели атомного подводного ракетного крейсера «Курск» на дне Баренцева моря был установлен православный крест.

Сценарий литературно-музыкальной композиции для солистов, хора и оркестра

Действующие коллективы и лица:

Оркестр

Хор

Ведущий

Президент РФ

Тень молодого матроса гибнущего апрк «Курск»

Мать погибшего молодого матроса апрк «Курск»

Тень погибшего офицера-подводника апрк «Курск»

Вдова офицера-подводника апрк «Курск»

Брат погибшего офицера-подводника апрк «Курск»

Вдова командира апрк «Курск»

Тень Алексея Лебедева (1912–1941), моряка-подводника и поэта.

Рекомендуемое построение и динамика движения действующих лиц:

Хор помещается на заднем плане (желательно на некотором возвышении), оркестр – где ему положено.

Перед хором, на расстоянии нескольких шагов, помещаются в ряд все восемь солистов (женщины в центре).

Ведущий помещается постоянно впереди и сбоку от солистов (справа или слева).

Во время исполнения своей роли солисты выходят на несколько шагов вперед (на уровень Ведущего), возвращаясь затем назад.

Действие композиции происходит на фоне большого светового экрана, создающего (на основе иллюстраций к поэме) соответствующий тексту зрительный ряд.

Увертюра:

Вариации на темы музыки известных песен

«Вечер на рейде», «Прощайте, скалистые горы»,

«Темная ночь», «Спасите наши души», а также вальсов

«Амурские волны» и «Прощание славянки»

Ведущий:

 
Произошла трагедия на море,
Которой мир давно не знал;
Нас общее объединило горе,
Мне не давала эта боль покоя,
И я в стихах об этом рассказал.
 
 
Иди же в мир мое стихотворенье,
Моя «Печальная волна»,
Родным и близким в утешенье
Ее пусть станут письмена…
 

В сопровождении оркестра на большом световом экране медленно проплывает текст:

Атомный подводный ракетный крейсер «Курск» затонул в Баренцевом море, в 175 км от Североморска, на глубине 108 метров в результате катастрофы, произошедшей 12 августа 2000 года. Все 118 членов экипажа, находившиеся на борту, погибли.

и вслед за ним список личного состава погибшего экипажа апрк «Курск» с указанием даты рождения каждого и единого для всех дня гибели.

По окончании этого списка на экране дается репродукция

Иконы Божьей Матери «Умягчение злых сердец»

и текст: По сообщению газеты Восточный округ (август 2016, N31) в день гибели апрк «Курск» на приведенной иконе, в честь которой в деревне Бачурино (сейчас это Новая Москва) выстроена часовня, появились крохотные кровоточащие ранки! Это знаменательное мироточение является ярким свидетельством наличия в мире Божьей воли и Божьего промысла.

Хор в сопровождении оркестра исполняет песню В. Соловьева-Седого на слова А. Чуркина «Вечер на рейде»:

 
Споемте, друзья, ведь завтра в поход
Уйдем в предрассветный туман.
Споем веселей, пусть нам подпоет
Седой боевой капитан.
 

Припев (два раза):

 
Прощай, любимый город!
Уходим завтра в море.
И ранней порой
Мелькнет за кормой
Знакомый платок голубой.
 
 
А вечер опять хороший такой,
Что песен не петь нам нельзя.
О дружбе большой, о службе морской
Подтянем дружнее, друзья!
 

Припев.

 
На рейде большом легла тишина,
А море окутал туман,
И берег родной целует волна,
И тихо доносит баян:
 

Припев.

Ведущий:

 
Споемте, друзья, ведь завтра в поход…
Мое поколение с детства поет.
 
 
Мелькает знакомый платок голубой,
И волны седые шумят за кормой…
Ах, как согревала та песня сердца,
И пели, и пели ее без конца.
 
 
Я вновь легендарные слышу слова,
Любовь и надежда в словах тех жива:
Мы завтра уходим, нам завтра в поход,
 
 
Мы верим, что нам, как всегда, повезет.
Мы завтра уходим, споемте, друзья,
Сегодня мы вместе. Не петь нам нельзя.
 

Хор в сопровождении оркестра:

 
До встречи, родные, до встречи –
Уходим мы снова в поход,
Туда, где лишь северный ветер
Тяжелые волны ведет.
 
 
Сурова подводная служба –
Опасность повсюду нас ждет,
Но, если становится нужно,
Уходим мы даже под лед.
 
 
Пока же все в море пустынно,
Но круче и круче волна,
Давно уже суши не видно
И сотня лишь метров до дна.
 
 
Но с волнами мы и не спорим –
Идем мы от них в глубине;
Над нами суровое море,
Ни неба, ни звезд в вышине.
 
 
До встречи, родные, до встречи –
Мы скоро вернемся назад,
Пока же лишь волны да ветер
Над нами немолчно шумят.
 
 
Нас море навечно сдружило,
Мы верим – вернемся домой,
Но, если погибнем, могилой
Нам станет корабль родной.
 

Ведущий:

 
А судьба занесла уже руку –
Будто что-то шептало в волнах:
На погибель идете и муку,
Возвратится назад только прах.
 
 
Но было на душе спокойно,
Текли размеренно часы,
Пусть что-то там шептали волны –
Уж близок был конец пути.
 
 
И берег был желанный близок,
Близка родимая земля,
Еще немного – их обнимут
Родные, близкие, друзья…
 

Хор в сопровождении оркестра исполняет песню Е. Жарковского на слова Н. Букина (в редакции Э. Саприцкого) «Прощайте, скалистые горы»:

 
Прощайте, скалистые горы,
На подвиг Отчизна зовет!
Мы вышли в открытое море
В суровый и дальний поход.
 
 
А волны и стонут и плачут,
И плещут на борт корабля…
Растаял в далеком тумане
                            Рыбачий,
Родимая наша земля.[8]8
  2 раза.


[Закрыть]
 
 
Корабль мой упрямо качает
Крутая морская волна,
Поднимет и снова бросает
В кипящую бездну она.
 
 
Обратно вернусь я не скоро,
Пускай не скучает родня.
Я знаю, друзья, что не жить
                        мне без моря,
Как море мертво без меня.[9]9
  2 раза.


[Закрыть]
 

* * *

 
Хоть волны и стонут и плачут,
И плещут на борт корабля,
Но радостно встретит героев
                               Рыбачий,
Родимая наша земля.
 

Ведущий:

 
Но в час назначенный не вышли
Они, как водится, в эфир:
Не отвечал их командир,
И связь с подлодкой прервалась…
 
 
Звезда вечерняя зажглась,
И тучи мрачные нависли
Над океаном, но волна
Была пустынна и темна.
 
 
Тревожные возникли мысли
У тех, кто их с надеждой ждал.
Корабль вестей не подавал…
 
 
Вновь тишину над океаном
Всю ночь прослушивал радист
И чудился порой обманом
В наушниках привычный свист.
 
 
Все передатчики молчали,
Чтоб их сигнал не пропустить,
Еще надеялись и ждали,
И все расчеты подтверждали,
Что воздуха должно хватить.
 
 
Еще как будто кто-то слышал
Какой-то стук на самом дне…
Но на условленной волне
Никто на связь так и не вышел,
Все было тихо в глубине…
 
 
И ночь прошла. Прошел и день.
Надежда таяла, как тень…
 

Оркестр: Музыкальная пауза

На световом экране текст и фото В. Путина:

13 августа 2000 г. в 7 часов 15 минут утра министр обороны России Игорь Сергеев доложил о случившемся президенту В. Путину, заявив, что ситуация с «Куском» находится под контролем, и будут приняты все меры по спасению экипажа.

Ведущий:

 
Он спокоен, но хмур. Ночь бессонно прошла,
Лишь острее и жестче стал взгляд,
И тяжелая ноша на плечи легла …
Молча слушает скорбный доклад.
 

Президент, обращаясь к Ведущему:

 
«Я прошу сделать все, чтоб людей там спасти,
Обязательно лодку поднять.
Это дело намерен я лично вести,
Ничего от меня не скрывать…»
 

Ведущий:

 
Наверно, были основанья
Так энергично заявлять:
Увы, системы умолчанья
Ему ль доподлинно не знать?!
 
 
И опять то один, то другой козырял –
Ситуацию он под контролем держал,
Но свой отпуск в те дни не решился прервать,
Чтоб персоной своей не давить, не мешать
Тем, кто гибнувшим помощь пытался подать …
 
 
Что сказать здесь? В огромной стране
То одна, то другая беда.
Нелегка его доля. И лодка на дне
Болью в сердце вошла навсегда.
 

Оркестр: Музыкальная пауза

Ведущий:

 
А там, где холодное море вдали,
Где чайки тоскливо кричат,
И ищут подлодку уже корабли,
На лодке погибель и ад.
 

На световом экране В. Высоцкий с гитарой. В его исполнении звучит в записи начальный фрагмент песни «Спасите наши души»:

 
Уходим под воду
В нейтральной воде.
Мы можем по году
Плевать на погоду, —
А если накроют —
Локаторы взвоют
О нашей беде.
 
 
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
 
 
Услышьте нас на суше —
Наш SOS все глуше, глуше, —
И ужас режет души
Напополам…
 

Ведущий:

 
Метались там люди в огне и чаду,
Сгорая, как спички, в подводном аду.
Кто-то пару лишь строк написал впопыхах,
Прежде, чем превратиться в обугленный прах.
 
 
Задыхался один, громко плакал другой –
Он недавно пришел, был совсем молодой…
Кто-то Богу молился… и лишь командир
Неизвестно за что, сам себя осудил…
 
 
Но в этот страшный миг последний
Сквозь нахлынувшую мглу
Вид далекий, безмятежный
Вдруг представился ему:
 

(На световом экране – вид освещенной солнцем и чуть колеблемой ветром летней березовой рощи)

 
Будто песнею родной
Голос он услышал свой.
Тяжесть муки облегчая,
Песнь звала в объятья рая:
 

На фоне березовой рощи в исполнении солиста, хора и оркестра звучит песня на слова Э. Саприцкого.

(Первая строфа – речитатив!):

 
Мы долго по лесу бродили,
Устав, решили отдохнуть.
Березы нас к себе манили,
Они, как будто говорили:
«Потом продолжите свой путь…»…
 
 
Я прилег на поваленный ствол,
Надо мною плывут облака,
Сон куда-то меня вмиг увел,
Понесла сновидений река.
 
 
Вижу въяве я иль во сне
Колыханье верхушек берез,
Шелестят они что-то мне,
Волшебство навевая грез.
 
 
Я проснулся. Болят бока.
Тишина вокруг и покой,
Лишь по-прежнему облака
Друг за другом плывут надо мной…
 

(Две последние строки второго-четвертого куплетов чуть приглушенно повторяются хором).

 
—
Песнь отзвучала. Душа от-ле-те-ла,
Оставив, рыдая, родимое тело…
И вскоре все стихло. Кромешная мгла.
Ни всплеска, ни вскрика. На дне – тишина.
Лишь катятся волны одна за другой,
Извечный на море простор и покой.
 

Оркестр: Музыкальная пауза

Ведущий:

 
Но кто-то там живой остался –
Последний. Всем смертям назло,
Надеждой тщетной обольщался,
Не зная, что произошло.
 
 
Он молод телом и душой,
Ему бы жить еще и жить,
Но Рок, жестокий и чужой,
Вдруг обрывает жизни нить.
 
 
И он в тоске предсмертной муки
Во тьме, с погибельного дна
В надежде простирает руки
Туда, где плещется волна:
 

Тень молодого матроса гибнущего апрк «Курск»

 
А наверху, наверно, свежий ветер
И море родное штормит,
И волны вскипают от ветра,
От ветра, который пьянит.
 
 
Наверное, нас уже ищут,
И скоро, быть может, найдут,
По всем направлениям рыщут,
Сигнала условного ждут.
 
 
А мы здесь лежим недвижимо,
Им знака не можем подать –
Все вдребезги! Чертова мина!
А, может, не мина, как знать.
 
 
Торпеда, быть может, взорвалась?
Дай Господи, чтоб пронесло.
И сколько в живых нас осталось?
И где командир? Никого.
 
 
Мне холодно, душно, нет мочи…
Ах, мама, родная моя,
Прощай, не ругай меня очень,
Спаси, если можешь, меня…
 

Ведущий:

 
А голос все тише, все глуше,
И Смерть подступила к нему,
И вздрогнула мать там, на суше,
В далеком родимом дому.
 

На фоне волнующегося северного моря в исполнении солиста, хора и оркестра звучит последний куплет песни «Раскинулось море широко»:

 
Напрасно старушка ждет сына домой, —
Ей скажут, она зарыдает…
А волны бегут от винта за кормой,
И след их вдали пропадает.[10]10
  Две последние строки этого куплета чуть приглушенно повторяются хором.


[Закрыть]
 

Мать погибшего молодого матроса

 
Отворила я дверь,
И одна целый вечер,
Я не знаю теперь,
Для чего я живу,
 
 
И забота родных
Мою душу не лечит,
День и ночь по погибшему сыну скорблю.
—
Я не знаю, как жить буду дальше –
Будто свет вдруг погас в окне,
Ведь нет горя, наверное, больше,
Чем упало на сердце мне.
 
 
Потеряла родимого сына…
Холодна на дне моря вода.
Даже нет у него могилы.
Ах, как я бы ходила туда!
 
 
Я хочу пересилить горе,
Я не сплю уж которую ночь
И все вижу суровое море,
Но никто мне не может помочь.
 
 
Будто вижу, как он задыхается,
Будто слышу родные слова,
И кошмар этот все не кончается –
«Мама, мама, спаси же меня!»
 

Оркестр: Музыкальная пауза