Текст книги "Нулевая планета: Нулевая планета. Пепел на обелиске"

– У нас опять новости.

– Чего ещё? – буркнул Влад, предполагая самое плохое.

– Друзья твои на связь вышли. Предлагают принять на борт своё представительство.

– Зачем?

– Якобы это делегация, которая должна будет выразить нам благодарность союзников за оказанную помощь.

– И ты в это веришь?

– Можно подумать, у меня варианты есть. Не забывай, что нам приказали не только эту кляксу изучить, но ещё и хоть что-то про крокодилов узнать. А тут такой шанс. Сами в руки идут.

– Ага, только смотри, как бы без этих самых рук не остаться, – хмыкнул Влад.

– В любом случае командование не поймёт, если откажемся. Сам понимаешь, не могу я нашим умникам заявить, что отказался от контакта только потому, что мне один старый параноик рекомендовал это сделать.

– Ну, тогда и подсунь им этих самых умников. Съедят, так невелика потеря, – хищно усмехнулся Влад.

– Ох, и любишь ты эту научную братию. Аж зубы от полноты чувств сводит.

– Не то слово, – согласно кивнул Влад. – Как вспомню, сколько раз из-за их закидонов приходилось голову чёрту в пасть совать, так волосы дыбом, и не только на голове.

– Ладно, отставить лирику, – рассмеялся Егоров. – Лучше посоветуй, как лучше всё обставить, чтобы и гостей принять и умников сохранить.

– А я-то здесь при чём? Ты кораблём командуешь, вот и командуй.

– Лисовский, совесть имей. Тебя главным экспертом по этим зверям назначили, вот и изволь соответствовать.

– Тогда поставь у выхода из шлюза штурмовую группу в полной выкладке. Пусть почётный караул изображают. Дёрнутся крокодилы, им же хуже. А нет, тогда так и скажешь, мол, построили для принятия высоких гостей. Да, и держи Рашида рядом.

– А его-то зачем? – не понял Егоров.

– Эти крокодилы ещё и сильные эмпаты. Так что если не хочешь, чтобы они через тебя начали экипажем командовать, делай, что говорю, – отрезал Влад.

– О чёрт! Я и забыл совсем за этой катавасией, что они ещё и мозгокруты, – охнул Егоров, схватившись за голову.

– Вызывай всю группу «нюхачей», – подумав, посоветовал Влад.

– Понял, сделаю, – кивнул каперанг, развернулся и направился в рубку.

Понимая, что здесь он уже ничем помочь не может, Влад отправился в свою каюту. Пройдя в санитарный отсек, он скептически оглядел свою одежду и, вздохнув, достал из шкафчика парадную форму. Раз уж приходится присутствовать при исторической встрече двух рас, то и выглядеть надо соответственно. Как ни крути, а встреча действительно историческая. Про контакты крокодилов с пиратами разведчик отлично знал, но официально это был первый контакт.

Заломив на правое ухо берет, Влад скептически качнул в руке уставной лучевик и, пробурчав:

– Да ну его к чёрту, – пристегнул к поясу кобуру со штурмовым пистолетом.

Прошедший огни и воды солдат хотел быть готовым к любым неожиданностям. Ещё раз покосившись на своё отражение в зеркале, он в очередной раз вздохнул, махнул рукой и решительно вышел из каюты. В коридоре его окликнул Руслан и, на ходу поправляя берет, сказал:

– Давай Андрея дождёмся.

– А вы как про встречу в верхах узнали? – удивился Влад.

– Егоров по внутренней связи сообщил. А это не перебор? – спросил Руслан, ткнув пальцем в кобуру с тяжёлым пистолетом.

– Мы с моей паранойей посоветовались и решили, что нормально, – усмехнулся в ответ разведчик.

– Ну, если честно, то мне моя шизофрения то же самое советует, – рассмеялся Руслан, поворачиваясь к приятелю боком и демонстрируя точно такое же оружие.

Веселье друзей прервало появление третьего разведчика. Но едва только сослуживцы бросили взгляды на его кобуру, как с ходу разразились гомерическим хохотом.

– И чего смешного? – удивлённо поинтересовался Андрей. – Я что, штаны задом наперёд надел?

Вместо ответа продолжавшие хохотать разведчики предъявили ему своё оружие.

– Ну да, – усмехнувшись, кивнул Андрей. – Армия – это на всю жизнь. И не вижу ничего смешного.

– Да уж, кто в армии служил, тот в цирке не смеётся, – простонал Руслан, утирая набежавшие от смеха слёзы.

– Так, господа офицеры. Что-то нас на истерику пробило. Хреновый признак, – выдохнул Влад, кое-как успокоившись.

– Думаешь, будем хлестаться? – спросил Руслан, моментально посерьёзнев.

– Откровенно говоря, от этих зверей можно чего угодно ожидать, – кивнул Влад.

– Похоже, ты им совсем не веришь, – помолчав, резюмировал Андрей.

– Вообще, – согласно кивнул Влад.

– Значит, будем исходить из возможности агрессии, – вздохнул Руслан.

– Это ещё не все пряники, – тихо ответил Влад. – Помните, что про них Рашид рассказывал?

– Ты про эмпатию? – уточнил Андрей, скривившись так, словно лимон раскусил.

– Ага.

– Вот уж не было печали, – фыркнул Андрей, ещё сильнее помрачнев. – И что делать?

– Вам – держаться поближе к «нюхачам», а руки – поближе к оружию. Ну не верю я в то, что эти звери способны на такие чувства, как благодарность, сострадание или что-то подобное. Вот хоть убей, не верю, – чуть не взвыл от избытка эмоций Влад.

– А тебя никто и не заставляет, – усмехнулся в ответ Руслан. – Лучше спроси, кто им верит?

– Ладно, мужики. Хватит рефлексировать. Пошли работать, – подвёл итог разговору Андрей, и друзья дружно направились в сторону шлюзовой камеры.

* * *

Оказавшись в камере, Корман первым делом попытался выйти на связь с начальством со своего личного коммуникатора, но, как оказалось, наличие прибора совсем не гарантирует его работоспособность. Майк поначалу удивился такому небрежению к азам задержания и ведения следствия. Ведь у арестованного могло оказаться оружие и средства связи. Но всё оказалось просто и сложно одновременно.

Воспользоваться оружием не представлялось возможным. Сидевший в снегоходе гигант ни на секунду не сводил с него взгляда, словно специально провоцируя на необдуманный поступок. А выход с личного коммуникатора на планетарный ретранслятор был просто заблокирован. Корман не мог поверить собственным глазам. Ретранслятор на орбите был. Коммуникатор показывал его наличие чётко. Но все линии выхода на него были заблокированы.

Это был первый вопрос, который Корман задал пришедшему проведать его человеку. Неопределённо пожав плечами, неизвестный буркнул что-то про специалиста и снова исчез. Вот теперь Корману стало по-настоящему страшно. Из поведения арестовавших его людей выходило, что им абсолютно всё равно, что будет делать заключённый. Хочет покончить с собой – пожалуйста. Хочет биться головой об стену – да ради бога. А самое главное, его даже не допросили.

Такое презрение ко всем правилам проведения расследования могло означать только одно. Его уже приговорили. Содрогнувшись от собственной догадки, Майк отложил коммуникатор в сторону и, подойдя к дверям, попытался рассмотреть замок, на который его заперли. Но и тут его ожидало разочарование. На двери не было никакой электроники, никаких кнопок и никакого дистанционного управления.

Грубая, бездушная механика. Сталь и физическая сила. Из тяжких раздумий его вывел звук открывающихся дверей и странный, еле слышный гул. Выглянув в узкое окошко, прорезанное в двери, Корман с трудом разглядел человека, сидящего в инвалидном кресле, закреплённом на крошечной гравиплатформе. Именно она издавала тот самый странный гул.

– Вы спрашивали что-то про связь? – не здороваясь, спросил инвалид, едва подъехав к дверям камеры.

– Да. Мой коммуникатор не может связаться с ретранслятором, – кивнул Корман, понимая, что отказываться в данном случае глупо.

– Можете использовать его вместо подставки, – усмехнулся инвалид. – Не зная специального кода, вы не сможете ни с кем связаться вне пределов этой планеты.

– А на планете? – насторожился Майк.

– Сколько угодно, – пожал плечами мужик.

– Но почему?

– Мы не звери. Сидеть в одиночке тяжкое занятие, а тюрем, в обычном понимании этого слова, у нас нет.

– А если быть совсем точным, то вы хотите отследить, с кем на планете я попытаюсь связаться, – тихо проговорил Корман, осенённый внезапной догадкой.

Вместо ответа сидевший в кресле мужик только усмехнулся.

– Напрасно старались. На этой планете у меня нет и не может быть помощников. Как ни мерзко это признавать.

– А что тут мерзкого? – откровенно удивился инвалид.

– Люди, сочувствующие нашим идеалам, живут практически на всех планетах обитаемой части галактики. А в этом богом забытом углу про нас никто и знать не желает, – пространно ответил Корман.

– А чему вы удивляетесь? – пожал плечами инвалид. – Местные жители много лет подряд пытались обратить внимание внешнего мира на свои проблемы, проливая кровь и регулярно устраивая бунты против потогонной политики корпорации. Но все ваши так называемые демократии и слышать ничего не желали. А теперь вы удивляетесь, что с вами не желают иметь дела?

– Я всё это знаю, – скривился Корман.

– Тогда к чему эти сожаления?

– Уж поверьте, я сожалею совсем не о том, что с нами не желают иметь дела.

– А о чём же?

– О том, что моё начальство оказалось слишком недальновидным. Упустив шанс навести на этой помойке порядок, они упустили возможность получать всё то, что получает сейчас ваша империя.

– Вы это про что? – осторожно уточнил инвалид.

– Про урановые руды, морепродукты, пушнину и всё остальное, не говоря уже о лекарственных препаратах из натурального сырья. Проклятье! Это же настоящая золотая жила, а наши болваны попросту прошляпили её. Ладно, плевать. Это изначально было не моим делом. Лучше скажите, что со мной будет?

– Это решаю не я, – пожал плечами инвалид. – Скоро за вами прилетят те, кому вы действительно интересны. А дальше всё будет зависеть только от вас.

– Похоже, мне предстоит вербовка службой безопасности Российской империи. Только учтите, что меня уже практически списали.

– Тем хуже для вас, – равнодушно отозвался мужик. – Если вы не будете им интересны, то вас спишут окончательно.

– Но ведь существуют определённые правила задержания и использования иностранных агентов, – попытался возмутиться Корман.

– Слушай, друг. Ты не поверишь, но мне абсолютно наплевать и на правила, и на тебя, и на все ваши игрища в стиле плаща и кинжала. Я только передаточное звено. Вот приедут те, кто компетентен решать подобные проблемы, перед ними и будешь выступать, – осадил его излияния инвалид. – Но учти. Попытаешься бежать, я тебя без всяких правил шлёпну.

Увидев моментально появившийся, словно из ниоткуда, штурмовой пистолет, Корман только судорожно вздохнул. С оружием этот странный мужик обращаться умел. Оспаривать этот факт было глупо. Но даже сумей Майк убить своего сторожа, бежать отсюда всё равно некуда. На этой планете любого беглеца отыщут за считанные часы. Ведь здесь живут охотой.

– Откуда на орбите взялся третий корабль? – собравшись с мыслями, спросил Майк.

– Прибыли представители империи для заключения очередной порции договоров, – равнодушно пожал плечами инвалид.

– На военном корабле? – не поверил Корман.

– Ну, места у нас неспокойные, – всё так же равнодушно отвечал мужик. – Пираты то и дело мелькают. Вот и решили подстраховаться.

– Уж очень вовремя они тут появились, – мрачно прошипел Корман, не веря ни единому слову.

– Дружище, ты не поверишь, но мне глубоко наплевать, веришь ты мне или нет. Главное, что они здесь и сумели снова оказать нам помощь, – рассмеялся инвалид.

– Логично, – нехотя кивнул Майк. – А что будет с наёмниками?

– Тут всё сложно, – задумчиво протянул инвалид, почёсывая в затылке. – С одной стороны, они наёмники и работают за плату. С другой, вы притащили их сюда не на прогулку. Поэтому решать это дело будет совет планеты. Наверное, так будет правильно.

– И что, на ваш взгляд, они решат?

– Понятия не имею, – ответил мужик, пожимая плечами. – Жизнь здесь простая, нравы патриархальные, так что могут и штраф назначить, за незаконное проникновение на планету, а могут и к стенке прислонить, чтоб другим неповадно было.

– Стадо дикарей, – с ненавистью прохрипел Корман.

– Ну конечно, – презрительно фыркнул инвалид, разворачивая свою платформу. – Это же мы лезем к вам на планету, пытаясь устроить геноцид и подмять под себя всё полезное. Это позволено делать только высокоцивилизованным гражданам.

Не ожидавший такой отповеди Корман растерянно замер, лихорадочно подыскивая достойный ответ. Но, как назло, нужных слов не находилось. Дверь в коридоре негромко хлопнула, и Майк сообразил, что снова остался в одиночестве. Тем временем вернувшийся на узел связи Стас быстро пробежал взглядом список исходящих вызовов, удовлетворённо кивнул головой и, связавшись с орбитальной станцией, попросил к коммуникатору командира дежурной смены.

– Привет, старина. Что там у вас? – улыбнулся капитан-лейтенант, едва усевшись к монитору.

– Клиент несколько раз пытался связаться с кем-то за пределами планеты. Номер определили, но на большее наших способностей и техники не хватит.

– Знаю. Я уже передал всю информацию по инстанции, остаётся только ждать, – кивнул офицер.

– Когда за этими приедут?

– Корабль уже вышел в подпространство. Давненько у наших костоломов такого улова не было, вот и торопятся. Видать, машинка для обдирания ногтей совсем заржавела.

– Скорей бы уж, – вздохнул Стас.

– А куда вам теперь торопиться?

– А сам как думаешь? Тюрьмы-то у нас нет. Полдюжины камер кое-как прямо здесь оборудовали, и вся любовь. А нужны мне эти звери прямо в терминале? Даже конвойных нет. А их кормить, поить, выгуливать надо.

– И без прогулок не заплесневеют, – отмахнулся капитан-лейтенант. – Если хочешь, я тебе из свободной смены десяток парней пришлю. На всякий случай.

– Из них такие же конвойные, как и из меня, – рассмеялся Стас. – Ладно, не дёргай ребят. Как-нибудь обойдусь. Благо запрета на стрельбу нет. Так что переживём.

– Как скажешь. Но если что, не стесняйся. Ребята уже озверели от скуки, и небольшая командировка на твердь им не помешает.

– Верю, – рассмеялся Стас и, попрощавшись, отключил связь.

Бросив взгляд на часы, Стас подумал, что неплохо было бы перекусить, как вдруг дверь без стука распахнули, и в комнату ввалился Илья.

– Привет, медвежонок, – усмехнулся Стас, пожимая огромную ладонь геолога. – Тебя каким ветром сюда принесло?

– Отвёз Мишеля в лабораторию и решил посидеть с тобой. Что называется, на всякий пожарный, – помолчав, прогудел гигант.

– Думаешь, наши гости вздумают норов показать?

– Всё может быть.

– Не думаю, – покачал головой Стас. – Они же не идиоты. Наверняка уже просчитали, что вырваться из клетки даже не полдела. Нужно ещё вырваться с планеты. А вот это задачка из области нерешаемых.

– Ну почему? Их бот вон на поле стоит. Садись да взлетай.

– Ну поднялись они на орбиту, и что?

– Что, что?

– Дальше что? Так и будут вокруг шарика летать, пока воздух не кончится? К тому же оружие у них всё изъяли, с бота оружейные накопители вытащили, а самое главное, там наши ребята малость помудрили.

– И чего намудрили? – в тон ему спросил Илья.

– А то, что через пять минут несанкционированного полёта эта калоша разлетится на атомы. В навигационный компьютер специальную программку вписали.

– Вообще-то кораблём любого класса управляет компьютер общего управления, – с сомнением протянул гигант.

– Верно. Но это все знают. А вот то, что в случае поломки его заменяет навигационный, известно только специалистам. И если сразу после взлёта полётный компьютер не получит соответствующий код, он отключится, передав управление навигатору. А тот в свою очередь, не получив код отмены команды, переключит все двигатели на срочное самоуничтожение. И после этого изменить что-либо уже будет невозможно.

– А зачем так сложно? – спросил Илья, почёсывая в затылке. – Не проще было тогда или сразу на уничтожение программировать, или просто код на открытие люка сменить?

– Вот сразу видно, что ты не боевик, – усмехнулся Стас. – Такие простые ловушки годятся для обычных цивилов, а у нас тут настоящие «серые гуси». Профи, которые и сами не дураки такие пакости устраивать.

– Выходит, они могут и этот капкан раскусить.

– А вот тут ты их начинаешь переоценивать, – злорадно усмехнулся Стас. – Чтобы обнаружить лишнюю программу, нужно полностью протестировать всю систему, а на это у них времени просто не будет. Предполётный тест покажет, что всё в полном порядке. Даже сообщит о снятых накопителях. Только новую программку он будет воспринимать как свою. Ведь она вписана во все основные тестовые системы корабля.

– Кто ж тут у вас такой грамотный?

– Есть спецы, – загадочно усмехнулся Стас. – Ладно, раз уж пришёл, посиди тут, а схожу, поем, а то кишка кишке уже рапорт пишет.

– Добро, – кивнул Илья, осторожно отодвигаясь от входа.

При его габаритах перемещаться в любом помещении нужно было очень аккуратно. В противном случае разрушения и имущественный ущерб были неминуемы.

* * *

Подготовка к официальной встрече не заняла много времени. Едва только с корабля мягкотелых ответили согласием на приём официальной делегации, как подручные верховного техножреца развили бурную деятельность. Рабочие особи аккуратно перенесли носилки верховного в шлюз и, погрузив их в катер, скрылись в грузовом отсеке. Рядом с техножрецом остались только двое помощников.

Провожавший его Альказ задумчиво покосился на молодых адептов и, не удержавшись, спросил:

– Может, стоит заменить их парой моих офицеров?

– Не в этот раз. Твои офицеры бесспорно отличные бойцы, но им не хватит знаний, чтобы узнать то, что нужно нам. Не беспокойся, люди слишком мягки, и не станут убивать мирного учёного. Ведь по их меркам я инвалид и не могу никому причинить вреда.

– Да? Будем надеяться, что они в это верят, – не сдержал сарказма Альказ.

– А почему бы им и не поверить? – лукаво усмехнулся в ответ верховный. – Я прикован к этим носилкам и не могу двигаться.

– Да, но при этом никто не мешает тебе вспороть горло любому, оказавшемуся в переделах досягаемости твоих когтей. Я не говорю уже о клыках, – рассмеялся Альказ.

– Друг мой, – наставительно произнёс техножрец, – мой внешний вид определён путём нашей эволюции. И обсуждать эту тему воспитанный индивид просто не станет.

– Вы бесподобны, верховный, – расхохотался Альказ. – Надеюсь, у вас всё получится. Удачи.

– И тебе удачи, друг мой, – кивнул техножрец, жестом отпуская ксеноброна.

Альказ вышел из катера, и техники быстро задраили люк. Покинув шлюз, Альказ поднялся на мостик, откуда решил проследить за дальнейшими событиями. Ксеноброн и сам не понимал, с чего вдруг так привязался к этому старому, ехидному, вредному, но удивительно мудрому техножрецу. Генеральский катер не спеша покинул шлюз и, аккуратно подрабатывая маневровыми двигателями, направился в сторону крейсера мягкотелых.

– Наши действия, генерал? – вывел Альказа из задумчивости голос дежурного навигатора.

– Ждать и быть готовыми к любым неожиданностям, – негромко ответил Альказ. – Передайте канонирам, орудия должны открыть огонь в течение трёх единиц отсчёта после команды залп.

– Вы считаете, что мягкотелые осмелятся… – начал было навигатор.

– Я ничего не считаю, – оборвал его ксеноброн. – Но мы должны быть готовы ко всему. Нельзя верить рабам.

– Но ведь они ещё не рабы, – резонно возразил навигатор.

– Всё может измениться, – усмехнулся Альказ, оскаливая клыки.

– Генерал, линкор не выдержит ещё одного боя, – еле слышно произнёс командир команды канониров.

– Почему? – резко спросил Альказ, разворачиваясь к нему всем телом.

– Загрузка накопителей энергией едва ли на треть от общего объёма, рабы еле дышат, и если снова начнётся бой…

– Проверьте всех рабов ещё раз, – зарычал ксеноброн. – Заберите из загонов всех, кто ещё способен продержаться хоть одни стандартные сутки.

– В этом случае мы опустошим все наши загоны, генерал, – всё так же тихо ответил канонир.

– Кто замещает верховного? – громко спросил Альказ, бросая свой вопрос куда-то в пространство рубки.

– Верховный назначил преемника, но мы его ещё не видели…

– Я не тебя спрашиваю, – рявкнул ксеноброн и, развернувшись, покинул рубку.

Спустя несколько минут из-за поворота вышел техножрец среднего возраста и, почтительно поклонившись, тихо прошипел:

– Вы хотели меня видеть, генерал?

– Каково состояние корабля? – вместо приветствия спросил Альказ.

– Вам ведь уже всё доложили, – пожал плечами техножрец.

– Что вы можете сделать, чтобы улучшить положение? – спросил Альказ, щёлкнув клыками от возмущения.

– По приказу верховного в зал изъятия энергии отправили почти всех рабов, принадлежащих нашему корпусу. Что ещё мы можем сделать?

– Почти, но не всех, – зарычал в ответ Альказ. – Верховному угрожает опасность, линкор не готов к бою, а вы держитесь за свои привилегии?

– Это рабы корпуса техножрецов…

– Не будет никаких рабов и никаких техножрецов, если мягкотелые вздумают нас атаковать. От всего вашего корпуса даже воспоминаний не останется, если линкор погибнет, – продолжал бушевать Альказ.

– Верховный говорил мне, что с вами сложно иметь дело, – осёкшись, ответил техножрец.

– Именно поэтому на моём корабле именно он является верховным, а не кто-то другой, – не остался в долгу ксеноброн. – Так вы передадите своих рабов?

– Дайте нам стандартный час, – помолчав, кивнул техножрец.

– И ни единицей больше, – рыкнул Альказ. – Узнаю, что задержали хоть на миг, лично вырву вам глотки.

– Вы смеете…

– Смею, – перебил его ксеноброн. – И помните, ни единым мгновением больше.

– Недаром про вас говорили, что вы одержимы, – проворчал техножрец.

– Попробуй опоздать, и проверишь это на собственной глотке, – не сумел промолчать Альказ.

Ссориться с представителем одного из самых могущественных кланов было не самой мудрой затеей, но ксеноброн не мог позволить себе уступить. Особенно сейчас. Проговаривая вслух свою угрозу, он неожиданно понял, что действительно готов сцепиться в рукопашной схватке со всеми адептами жреческого корпуса, присутствующими на этом корабле.

Впрочем, начнись сейчас бой с мягкотелыми, и все эти ссоры окажутся в прошлом. Линкор не выдержит прямого боестолкновения с крейсером людей. Альказ отлично понимал это и потому сознательно шёл на открытое противостояние с техножрецами. Уступить сейчас означало признать главенство жреческого сословия над воинами, а главное – поставить корабль перед угрозой уничтожения, и потому ксеноброн угрожал. Открыто и прямо.

Стоя перед разъярённым ксеноброном, техножрец вдруг ощутил не просто страх, а настоящий животный ужас. Такое техножрец испытывал впервые за свою жизнь, и флюиды этого чувства Альказ ощущал так, словно это были его собственные эмоции. Медленно шагнув вперёд, ксеноброн чуть наклонился к своему оппоненту и еле слышно произнёс:

– Боишься? Это правильно. Меня надо бояться. Ведь я тот, кого называют избранным. Делай, что тебе приказано, и будешь жить. А если нет… ну, про глотку ты уже слышал.

Резким движением развернувшись спиной к техножрецу, Альказ быстро зашагал в свою каюту, краем уха услышав, как тот судорожно втянул воздух сквозь сжатые клыки. Альказу нужно было срочно успокоиться и осмыслить произошедшее, а сделать это он мог только в своей каюте. Оставшись в одиночестве. Неплохо было бы ещё принять душ и обработать кожу смягчающим гелем, но это только в том случае, если отправленный к мягкотелым катер вернётся в запланированный срок.

Но время шло, а оговорённого сигнала опасности всё не было. Наконец, с мостика сообщили, что катер верховного вернулся и уже входит в шлюзовую камеру. Сообразив, что ничего срочного пока не будет, ксеноброн занялся уходом за своей кожей. Пример верховного иногда заставлял его вздрагивать от предстоящего и чаще использовать гель, но текущие дела и командование пограничным флотом частенько заставляли его забыть о проблеме старения.

Понежившись под струями душа, Альказ старательно очистил кожу скребницей, избавившись от ороговевших чешуек, и, смазав каждую складку тела смягчающим гелем, ощутил зверский голод. Выдавив из синтезатора сразу три порции протеина, Альказ проглотил их, даже не заметив. Удивлённо посмотрев на пустую тарелку, ксеноброн швырнул посудину в утилизатор, поудобнее устроился на своём ложе и свернулся в клубок.

Теперь оставалось только ждать и вести постоянное наблюдение за аномалией. Пришлые уже доказали свою агрессивность, а значит, ни о каких переговорах или совместных действиях речи быть не может. Выходит, верховный был прав, когда говорил, что объединение ксеносов с людьми против пришлых вполне возможно. И люди с успехом это доказали, вмешавшись в драку на стороне ксеносов.

Люди. Ксеноброн вдруг поймал себя на мысли, что называет мягкотелых так, как называл их верховный. Странная это раса. Непонятная. То они кучка трусливых рабов, способных только плакать и молить победителей о пощаде, а то вдруг безжалостные враги, сметающие на своём пути всё живое. А главная их загадка – эмоции. То, как они умеют чувствовать, переживать и выбрасывать эти чувства в окружающий эфир. Ведь именно поэтому рабы и стали так ценны для расы ксеносов.

Вспомнив о ценности рабов и молельном зале, Альказ вернулся к разговору с техножрецом и подумал: не слишком ли круто он с ним обошёлся? Ссориться с теми, кто может напрямую обратиться к духу корабля, глупо. Ведь без его помощи линкор превратится в бездушную груду железа. Так и не найдя ответа на свой вопрос, ксеноброн сосредоточился и осторожно позвал дух корабля. Сейчас, когда верховного рядом не было, он нуждался в поддержке.

Альказ не боялся ответственности или смерти, как не боялся принимать решения и идти до конца, но одно дело отвечать за жизни своих подчинённых перед Верховным Управляющим, и совсем другое – делать это перед самим собой. Ответ своего покровителя ксеноброн получил почти сразу. По его мыслям пробежала тёплая волна осторожного касания. Это было сродни океанской волне – иногда ласковой и мягкой, а иногда твёрдой и безжалостной.

Осознав, что ему ответили, ксеноброн принялся вспоминать все события, произошедшие за последнее время. Даже свой спор с техножрецом он словно видел со стороны. Закончив демонстрацию, Альказ осторожно задал свой вопрос. Стоило ли ссориться с техножрецом? Но после короткой паузы его сомнения развеялись, словно листья от осеннего ветра. Всё та же тёплая волна подхватила сознание ксеноброна и понесла его куда-то вдаль. Туда, где нет ни тревог, ни волнений.

Альказ ощущал себя так, словно его вернули в глубокое детство. Туда, где ему было тепло и беспечно. Ощущение покоя и благости захватило ксеноброна целиком. Он даже забыл о своих переживаниях по ушедшему к мягкотелым верховному. Возвращение было тяжёлым. Из счастливого забытья ксеноброна вырвал громкий стук в дверь. С трудом открыв глаза, Альказ несколько мгновений пытался понять, где находится и что происходит. Потом, узнав собственную каюту и различив тяжёлые удары в дверь, он тяжело поднялся на ноги и, добравшись до двери, активировал замок.

Дверь распахнулась, и в каюту едва не ввалились посыльный с мостика, двое абордажников и техножрец, на которого нарычал Альказ. Увидев генерала, вся четвёрка так и замерла на пороге в самых нелепых позах. Похоже, абордажники уже собирались взломать дверь. Внимательно оглядев всех собравшихся, Альказ хрипло спросил:

– Что случилось? С чего вдруг вы вздумали ломиться в мою каюту, словно это отсек размножения?

– Пришло сообщение от верховного. Он на крейсере мягкотелых, и они принимают его как высокородного гостя. Даже выстроили почётный караул. С ним всё в порядке. Он приказал тщательно следить за аномалией и не беспокоиться о нём самом, – прочистив горло, ответил техножрец.

– Это хорошая новость, – осмыслив сказанное, кивнул Альказ. – Вы выполнили мой приказ?

– Да. Состояние накопителей – полны на две трети, – чуть смутившись, ответил техножрец.

– Что-то не так? – насторожился Альказ, заметив его реакцию.

– Я сообщил верховному о нашем споре, и он пообещал лично содрать с меня шкуру, если я ещё раз осмелюсь спорить с вами, – нехотя признался техножрец.

– Я постараюсь сохранить вашу шкуру в целости, если вы пообещаете больше не спорить со мной, – оскалил в усмешке клыки Альказ.

Вместо ответа техножрец отступил на два шага назад и отвесил ему глубокий, церемониальный поклон. Настороженно смотревшие на него воины от изумления смогли только звучно лязгнуть клыками. Такие почести отдавались только особам, ступавшим на твердь. Большие почести оказывались только Верховным Управляющим.

* * *

Встречу нежданных гостей можно было бы назвать пышной, если бы все собравшиеся не знали истинной подоплёки такой помпы. Как только навигаторы сообщили о приближении к крейсеру катера крокодилов, Егоров приказал построить у шлюза взвод десантников в полной боевой выкладке. Благо с момента начала боя вся рота «медведей» находилась в полной боевой готовности, и построение не заняло много времени.

Катер вошёл в шлюзовую камеру, автоматика уровняла давление, и двери шлюза открылись, впуская делегацию. Стоявшие в тяжёлых скафандрах бойцы с захлопнутыми забралами шлемов смотрелись устрашающе. На борт крейсера вступила процессия из четырёх носильщиков, тащивших странное сооружение, на котором лежало существо, смахивающее одновременно и на крокодила и на черепаху. Причём последнюю оно напоминало только панцирем, закрывавшим всё тело данной особи.

Носилки сопровождали два крокодила, одетые в серые бесформенные балахоны с большими капюшонами, скрывавшими головы идущих. Широкие рукава этих странных одеяний также скрывали и руки этой парочки. Носильщики, увидев строй вооружённых до зубов солдат, споткнулись на ровном месте, заставив идущих следом крокодилов угрожающе зашипеть.

Лежащий на носилках крокодил поднёс когтистую лапу к горлу и негромко произнёс:

– Надеюсь, вы не собираетесь арестовать нас только за то, что мы решили высказать вам свою благодарность лично?

– Это почётный караул, – пояснил Егоров, выступив вперёд. – В моей стране есть обычай встречать таким образом почётных гостей. Так что беспокоиться вам не о чем. Мы хотели оказать вам соответствующие вашему рангу почести.

– Вам известен мой ранг? – удивился лежащий.

– Не совсем, – смутился каперанг. – Ваши подчинённые не соизволили сообщить нам такие подробности. Но в любом случае уполномоченный вести первые в истории переговоры не может быть рядовым по определению.

– Изящно, – улыбнулся крокодил, и от этой улыбки стоящие за спиной командира корабля офицеры моментально насторожились.

– Очень хочется верить, что ваши люди не схватятся за оружие только из-за нашей внешности, – заметив их реакцию, съехидничал крокодил.

– А вы не хотите встать, чтобы ответить вежливостью на вежливость и, например, представиться? – влез в разговор стоявший в стороне офицер со шрамом на лице.

– А-а, личный враг нашего генерала, – почти пропел крокодил. – Рад познакомиться с таким отчаянным человеком. Но вынужден с сожалением сообщить, что я просто не в состоянии выразить вам свою признательность за оказанную честь. Как вы можете видеть, моя кожа превратилась в роговой панцирь, и теперь я даже с боку на бок без посторонней помощи перевернуться не могу. К сожалению, это проклятие нашей расы. Все стареющие особи постепенно превращаются вот в таких беспомощных инвалидов. В лёгкую добычу для гуртов.