Текст книги "Самба «Шабаш»"

ГЛАВА 38

Туман рассеялся и открыл метеор. Огромный черный булыжник окружала синяя вода с аметистовыми отблесками. Раньше здесь была Антарктида. Пассажиры «Альбатроса» бросились на нос, чтобы полюбоваться зрелищем. Лилит, как маленькая обезьянка, цеплялась за плечи отца.

– Как мы отыщем Эрментруду? – забеспокоилась Роберта. – А если она прячется внутри этого болида…

– Вон там, похоже, виднеется дымок! – крикнула Ренар.

Все посмотрели туда, куда она указывала. С южной стороны метеора ввоздухе вилась тонкая серая струйка.

– Беру курс на нее, – решил Грегуар.

– Может, там потерпевшие кораблекрушение? – усомнилась Ренар.

– И все же надо…

«Альбатрос» задрожал и сам встал на курс, ведущий к колонне дыма. Палуба под их ногами содрогнулась. Нарушился режим вращения винтов.

– Что происходит?

– Эрментруда, – ответил Грегуар, крепче прижимая Лилит к себе. – Она направляет нас.

Ренар ощутила, как ее пистолеты выпрыгнули из кобур и улетели за борт. Гвозди, удерживающие доски, с визгом вылезали из гнезд и гнулись. Винт одной из больших мачт сорвался с оси и, вращаясь, улетел в сторону метеора. Роберта нагнулась, уклоняясь от неопознанного металлического предмета.

– На корму! – взревел Грегуар.

Винты срывались один за другим. Форштевень взорвался, поперечные балки, которые уже ничто не держало, унеслись в пустоту. Скалистая поверхность летела навстречу с огромной скоростью. Электродвигатели пробили палубу, разнесли в щепки центральную рубку и рассыпались в воздухе. Цепляясь за кормовое ограждение, они увидели, как самый крупный двигатель переломился надвое и рухнул вниз.

Они неслись над метеором на бреющем полете. Все в их глазах смешалось и прыгало. Воющий ветер заглушал голоса. Роберта не сомневалась – они разобьются. Она прижалась к Лилит и Грегуару, крепко зажмурилась, умоляя Эрментруду прекратить разгул стихий.

Остатки «Альбатроса», а именно задняя палуба, хвостовой винт и руль, постепенно замедлили бег и застыли перед трехэтажным домиком. Из трубы его струился дым. Обломки летучего корабля перышком опустились на скалистую поверхность и медленно накренились. Люди и ежи съехали вниз по наклонной палубе и, пошатываясь, встали на ноги.

Металлическая калитка садика, окружавшего дом, распахнулась, и перед ними возникла маленькая седоволосая старушка. На ней был синий передник, а в руке она держала секатор. На правой руке висела корзинка с кабачками. Она вытерла секатор о передник, бросила в корзинку и жестом пригласила их в дом.

* * *

Они собрали уцелевшие вещи среди обломков «Альбатроса». Лилит немного покапризничала, когда ей предложили отведать рагу из кабачков. Но потом хорошо выспалась и проснулась в добром расположении духа. Эрментруда вручила гостям корзинку и послала собирать бататы. А теперь тушила их в кастрюле на газовой плитке. Путешественники и Основательница сидели вокруг пластикового стола, накрытого скатертью в красно-белую клетку. Лилит пристроилась на углу стола и рисовала.

– Так нам удалось удрать из Мондорамы, – закончил рассказ Грегуар. – Чтобы добраться до вас.

Старушка несколько раз кивнула.

– Можно сказать, что эта Баньши крепко взялась за вас.

– Да, можно, – согласилась Роберта.

Ходики в виде лурдского святилища пробили семь часов. Крышка кастрюли подпрыгивала, выпуская струйки пара.

Роберта провела весь день с Эрментрудой, которая показала им дом. За ним любовно ухаживали – он походил на красочную бонбоньерку. Они позавтракали в час, когда обычно завтракают, провели беззаботный день, а теперь готовились к ужину. Все исходили слюной, принюхиваясь к запаху жаркого. Ежи, сгрудившись у печки, наслаждались хлебными крошками, вымоченными в молоке.

«Мы находимся на метеоре – его столкновение с Землей вызвало Великий Потоп и на тысячи лет изменило климат, – подумала Роберта. – И в сердце этого края легенд мы сидим вместе с существом, чьим родным домом на самом деле является межзвездное пространство».

Она, не стесняясь, задавала вопросы, но соблюдала осторожность. Они явились за помощью. И не стоило обижать Основательницу.

– Вы меня не обижаете, – сообщила Эрментруда, пробуя, готовы ли бататы. Потом слила воду. – Просто дело в том, что я растеряла почти все силы. Будьте любезны, принесите мне несколько лавровых листиков, – обратилась она к Ренар.

Пиратка вышла в сад. Эрментруда уселась за стол и приготовилась резать бататы и морковь. Грегуар беседовал с Лилит, которая нарисовала спящую принцессу. Это был грубый набросок девушки с огромными ушами. Он понял смысл рисунка, когда она изобразила седьмого гнома.

– Я находилась в районе Офикуса, когда мимо меня пролетел метеор. – Ренар принесла лаврушку. – Его притяжение оказалось слишком сильным. Пришлось последовать за ним.

Она собрала ломтики бататов и моркови и уложила их в миску. Жаркое еще не доспело. Эрментруда бросила в него лавровый лист и налила себе стакан «Сюз».

– Я не могла избавить вас от потопа. Поверьте, мне очень жаль. Эфир на земле почти ничего не значит. – Эрментруда задумалась над своим мрачным выводом. Потом бросила взгляд на Лилит, старательно рисующую Золушку в платье в горошек. – Скажу прямо. Не ждите от меня особого чуда.

Открыла духовку. Жаркое было готово.

– Тарелки в буфете, – сказала она, – а столовые приборы – в правом ящике. Клод, спуститесь в погреб за бутылочкой красного?

Роберта достала из буфета пять тарелок и расставила их на столе. Ее мысли витали в пространстве, пока Грегуар убирал карандаши Лилит. Эрментруда поставила дымящееся блюдо на подставку, потом посоветовала девочке:

– Не трогай. Еще слишком горячо.

Ежи похрапывали во сне, прижавшись друг к другу. Настала ночь. Фарфоровый абажур окрасил воздух в золотистый цвет. На комоде стоял старенький ламповый приемник. Клод вернулась с парой бутылок вина и пистолетами с перламутровой рукояткой.

– Нашла их рядом с погребом! – весело сообщила она и раскупорила бутылки.

Роберту заинтересовал приемник. Она прочла названия городов, многие из которых ушли под воду. Берлин, Тунис, Лиссабон, Петроград… Включила его и принялась крутить ручки. Весь мир отзывался треском. Канберра передавала оперную арию.

– Дон Джованни! – воскликнул Роземонд.

Все расселись вокруг стола. Эрментруда разложила еду по тарелкам. Лилит, восседающая на древнем пятитомном медицинском словаре, сверкая глазами, глядела, как в ее тарелку падают золотистые бататы, сочные и дымящиеся. Ренар наполнила бокалы. Грегуар баритоном подпевал радио.

– Ешьте, пока не остыло, – посоветовала Основательница.

Роберта изготовила мини-сандвич мясо-батат-морковь и подцепила его вилкой. Лилит с недовольной гримасой проглотила его. Грегуар беседовал с Эрментрудой о забытых созвездиях. Ренар нарезала огромными ломтями белый хлеб и раздавала их по кругу. Роберта задумчиво пожала плечами.

«Быть может, это и есть настоящая магия», – сказала она себе, чокаясь бокалом с бокалом Грегуара.

Лилит проснулась среди ночи. Ей хотелось пить. Роберта дала ей воды, взяла на руки, и девочка вновь заснула. Колдунья хотела уложить ее в кровать, но Лилит застонала. Весь дом спал. Роберта спустилась на первый этаж с девочкой на руках. Хотела устроиться в гостиной, но услышала снаружи шум. В саду в кресле-качалке сидела Эрментруда, устремив взгляд на звезды.

– Смотри-ка! Раннее пробуждение. – Она взмахнула правой рукой, и рядом с ней появилось второе кресло. – Вам лучше сесть.

Роберта опустилась в кресло и стала раскачиваться в том же ритме, что и Эрментруда, ощущая спокойствие и умиротворение.

– Как она себя чувствует?

– Хорошо. Эфирный сироп ей понравился.

– У него привкус клубники. Малыши обожают его. Млечный Путь раскинул в небе свой сверкающий шарф.

Неизвестные Роберте созвездия соткались в серебристые арабески на ткани мрака. Женщина, сидящая рядом с ней, колдунья из колдуний, некогда жила в этом безбрежном пространстве, а теперь границы ее нынешних владений ограничивались железной калиткой и каменной стеной…

– Я так или иначе вернусь в Эфир, – сообщила Эрментруда.

– И куда отправитесь?

– Вернее, что буду делать? – поправила ее Основательница. – Сначала определите, что вы хотите, потом поймете, куда направиться. А что хотите вы?

– Спасти Лилит и устранить Баньши.

– Одна жизнь за другую. Превосходно. Готова поспорить, что ваша цель прояснится на заре.

– Наше транспортное средство в плачевном состоянии.

Эрментруда перестала раскачиваться.

– Если я решу сопровождать вас, беспокоиться не о чем. Постараюсь, чтобы за вами прибыли.

– Я думала, вы прикованы к метеору.

– Я скорее прикована к Земле, моя дорогая. Не забывайте, что Эфир независим…

– … от силы тяготения, – продолжила Роберта. – Я выучила это еще в Колледже колдуний.

– Вы правы. И лучше справитесь без меня.

– Вы знаете, что нет. – Эрментруда молчала. – Я должна умолять?

Эрментруда поглядела на крохотное существо, спящее на руках приемной матери.

– В этом нет необходимости, – ответила она, возобновив раскачивания. Потом вздохнула. – Решено, отправляюсь с вами. Но мне будет не хватать сада. Мой маленький мирок… Томаты, салат, кабачки, тыквы… Как чудесно наблюдать за их появлением из-под земли. – Она вновь застыла. – Парить на гравитационных полях, исследовать туманности, охотиться за Великим Творцом Притяжения – тоже неплохо.

– Ваши сестры никогда вас не навещали?

– Мои сестры? – Эрментруда скривилась. – Ни слова, ни визита, ничего. Нас разлучили при рождении. Но это не оправдание для подобной забывчивости!

– Несомненно, они очень заняты?

– Я бы сказала, затеряны в пространстве. Мечутся туда-сюда – там раздуют пожар, там устроят бурю. Не удивляюсь, что они не могут усидеть на месте,

Роберта не стала комментировать вслух резкие слова Основательницы. Ее всегда учили быть терпеливой со стариками.

– Скажите, а почему вы никогда не путешествовали?

– Фи! Я ни с кем не знакома на этой планете. Роберта вздохнула.

– У вас много духовных дочерей и сыновей в мире колдовства. Я знаю двух. Могу вас представить им. Сюзи Бовенс из Базеля. Очаровательная девушка. Пленк – таксидермист, медэксперт и просто хороший человек. Старый друг. Сейчас он в Скандинавии, но не знаю зачем.

Эрментруда не знала, почему Пленк отправился к гипербореям, но скривилась, услышав фамилию Бовенс. Бросила взгляд на профиль Роберты… Позже она сообщит ей о судьбе молодой женщины. Лилит заворочалась на руках у колдуньи. Но дыхание девочки оставалось спокойным и глубоким. Роберта ласково погладила ее по головке, и тут же в небе возникло видение.

– Это что такое? – удивилась она.

По небу расхаживал еж – он обнюхивал скопления звезд в виде личинок.

– Густавсоны видят сон, – ответила Эрментруда. Ежа сменил новый образ – он колыхался, и Роберта не сразу узнала в нем себя. Ее волосы буквально горели ярким пламенем. Она выглядела более округлой, чем обычно. А лицо отличалось… дьявольским выражением. Она сражалась с существом ниже ростом, в котором угадывалась Баньши. Удары следовали с обеих сторон, свирепые и безжалостные.

– Думаете, это Грегуар? – спросила колдунья. Роберта из сновидения ударила ногой в живот Баньши, и та улетела за горизонт. Победительница исполнила триумфальный танец и исчезла. Появилось новое видение. Исключительно четкое. На несколько секунд возник кратер, наполненный храмами, монументами и колоссальными статуями. В центре высилась золотая пирамида. Она вдруг засияла так, что от домика потянулись тени. Потом ночь проглотила видение. Эрментруда, прижав два пальца к виску, пожевала губу.

– Это шло из кроличьей комнаты. – Основательница называла ее так из-за семейства Братца Кролика, изображенного на обоях. – Ведь там спит ваша приятельница-пиратка?

– Да, Клод.

Полярную звезду вдруг окутало красное сияние. Потом оно сложилось в шапочку над очаровательным личиком. Но лицо было рисованным. Небо окрасилось в зеленый цвет, а на согнутой в локте ручке крохотной героини повисла корзинка с лепешкой и горшочком с маслом.

– Красная Шапочка! – вскричала Роберта. – Любимая сказка Лилит.

Девочка весело бежала по лесной тропинке, кружным путем добираясь до бабушки. Лилит улыбалась во сне. Колдунья и Основательница некоторое время следили за недвижным бегом. Но поскольку ничего не происходило, а домик никак не появлялся, им наскучило следить за сном, и они возобновили беседу.

– Иногда ветер доносит сюда сновидения жителей ближайших островов, – сообщила Эрментруда. – В виде северного сияния или похожих на него видений. И я целую ночь любуюсь ими.

– Как это возможно?

– Сны можно видеть везде, – наставительно ответила Эрментруда. – Под водой, на суше, в воздухе.

– Я говорю о существах, которые создаются снами вокруг метеора. Когда мы приблизились к вам и проникли на территорию океана Чудес, нас осаждали настоящие кошмары.

– Хотите услышать рациональный ответ? Попробую объяснить, чтобы доставить вам удовольствие. Мне кажется, к этому причастно столкновение болида с Землей. Произошла какая-то химическая реакция, породившая этот дрим стрим. Вам подходит такое объяснение?

Красная Шапочка наконец добралась до бабушкиного домика. Лилит сжала кулачок, схватившись за воображаемую ручку.

– И щеколда поднялась, – произнесла Эрментруда. Дверь отворилась, открыв волка, который, даже не потрудившись переодеться, схватил Красную Шапочку за лодыжку.

– Святой Георгий! – вскричала колдунья.

Лилит перестала шевелиться. И вдруг стала легкой, невероятно легкой. Роберта хотела усадить ее и разбудить. И с ужасом увидела, что сквозь ее личико просвечивают звезды.

– Она уходит!

Волк в небе оторвал ножку ребенка – тот полз, пытаясь убежать от хищника и оставляя на зеленой траве пурпурно-красный след.

– Проклятый Кровавый Джек, – проворчала Эрментруда, вставая. – Передайте ее мне. Пора приструнить его.

Роберта протянула ей девочку, а звездное зрелище словно затвердело. Красная Шапочка растаяла во мраке, как кровавая лужа в луже битума. Эрментруда выпустила Лилит из рук, уложила в метре над землей на невидимой левитирующей подушке.

– Разденьте ее, – спокойным голосом приказала она.

Роберта послушно сняла с Лилит ночную рубашонку. Эрментруда осмотрела ребенка со всех сторон, ощупала каждый дюйм прозрачной кожи. Роберта следила за ее действиями, прижимая скомканную в комок рубашонку к груди. Может, Фредерика Гонде действовала так же?

– Что вы ищете? – спросила она, испытывая невыносимый страх.

– Изучаю ее звездную карту, – пробормотала Эрментруда.

– Ее что?

Основательница уложила девочку на спину.

– Если хотите, родинки. – Она приостановилась, заметив округлившиеся глаза колдуньи. – Вы разве не знаете, что каждый носит на себе свою звездную карту?

– Составленную из родинок?

– Конечно, составленную из родинок, – разозлилась Эрментруда. – А из чего еще. Из ноздрей?

– Только колдуны… или другие тоже? Эрментруда подбоченилась.

– Считаете себя высшим существом из-за того, что протирали задницей скамьи некоего колледжа, в котором вам даже не преподали элементарных знаний?

Роберта отшатнулась, пораженная резкостью и вспоминая о Рагнетруде, Хлодосвинде, Фредегонде и их внезапных сменах настроения. Значит, мир покоился на нестабильной опоре.

– У каждого есть своя карта. Иначе каким образом совершать последнее путешествие? А?

Она вновь занялась Лилит, состояние которой не улучшалось. Девочка выглядела хрупкой, как роза, выдуваемая ремесленником-стеклодувом.

– Некоторые созвездия служат не для того, чтобы быть проводником для своего носителя, а только защищают его в жизни. Лилит, как любой младенец, пока лишена родинок. И это очень хорошо. Мы подарим ей пять добрых фей, пять защитных фигур.

– Пять Основательниц?

– Действительно, пять Основательниц, – проворчала Эрментруда, положив ладонь на левую руку Лилит. – Посмотрим. С чего же нам начать?

Роберта догадалась, что над их головами что-то происходит. По небосводу проносились огненные стрелы, вычерчивая светящиеся фигуры, которые либо вскоре гасли, либо продолжали сиять. Эрментруда искала на южном небе созвездия, чтобы отобрать нужные. Вскоре осталось только четыре изображения в виде многоугольника, похожего на летучую мышь. Самое высокое вспыхнуло ярким светом. Это был человек, держащий в одной руке деревянный молоток, а в другой – резец.

– Да отпечатается на тебе Скульптор, и скульптором ты станешь.

Эрментруда сняла ладонь с руки Лилит и возложила ее на правое бедро. Роберта увидела на коже девочки шесть родинок, а созвездие на небе испарилось.

– Да примет это бедро Часы, шестеренками которого ты будешь управлять.

Рисунок созвездия Часов отпечатался на левом бедре Лилит. Эрментруда перевернула Лилит на живот и положила обе ладони на поясницу в области почек.

– Да помогут тебе в любой ситуации Феникс и Хамелеон.

Поясница покрылась новыми родинками, соответствующими легендарным животным. Лилит опять превратилась в двухлетнюю девочку, плотную и материальную. Эрментруда, закрыв глаза, не шевелилась.

– Осталось еще одно созвездие, – решилась напомнить Роберта.

– Я размышляю.

Наконец Основательница взяла левую руку ребенка и нажала четыре разные точки на ее ладошке.

– М24, Канопус, Фомальгаут, NGC6397, – перечислила она. – Четыре звездных тела, из которых возникнет новое созвездие Книги, то, которое содержит в себе все остальные.

Эрментруда просунула руки под Лилит и осторожно опустила ее в одно из кресел-качалок. Девочка тут же сжалась в комочек. Основательница закутала ее в одеяло. Обряд завершен.

– Ваш черед.

– Что?

– Покажите мне свои родинки.

Роберта была в ночной рубашке. Но стыдливо отказалась обнажаться. Глаза Эрментруды, которые видели дальше облака Оорта, без труда прошили ткань.

– На правом бедре у вас Большая Медведица, – сообщила она. – Классика. – Обошла колдунью, сканируя ее тело, и остановилась за спиной. – Ого-го! Что я тут вижу? Дракон между лопаток? Ему не хватает последнего кусочка, кончика хвоста, куда Древние помещали его мозг.

– Оставьте мои лопатки в покое.

Эрментруда не стала ее слушать и коснулась спины указательным пальцем. Роберта вздрогнула, обернулась, побагровела. Основательница ответила ей сдержанной улыбкой.

– Теперь ваш дракон в полной целости. Пора идти спать. Доброй ночи.

Эрментруда удалилась в дом, оставив Роберту в одиночестве. Она попыталась разглядеть верхнюю часть спины, но не сумела. Что-то шелохнулось по другую сторону изгороди. Вглядевшись в темноту, колдунья различила силуэт мужчины в латах, который расхаживал за стеной. Бледное лицо было обращено в ее сторону.

Роберта схватила Лилит на руки и поспешно вбежала в дом. Закрыла на три засова входную дверь, уложила девочку в свою постель и скользнула под одеяло рядом с Грегуаром.

– Что происходит? – сонным голосом спросил он.

– Святой Георгий снаружи, – с дрожью сообщила она. – Он охотится на меня.

Грегуар Роземонд всхрапнул и повернулся на бок, утянув половину одеяла на себя.

– Насколько я помню, вы не дракон.

И вновь провалился в сон. Роберта подавила беспокойство, натянула на себя свою часть одеяла и скрылась в стране, где, как надеялась, не будет ни снов, ни гроз.

ГЛАВА 39

Роберта внезапно проснулась и не сразу сообразила, где находится. И принялась отбрасывать варианты методом исключения. Она не была ни в апартаментах Амфитриты, ни на чердаке Поэтов, ни в базельской квартире. Потом вспомнила – метеор, Эрментруда, созвездия. Встала, надела лисью пелерину Грегуара и спустилась на первый этаж, шлепая тапочками по ступенькам лестницы.

Ренар, Лилит, Грегуар и Эрментруда сидели за кухонным столом и завтракали. Ежи хрустели печеньем под столом. Роземонд открыл рот, увидев Роберту. Но она опередила его:

– Я не вернулась с шабаша, как вы могли подумать.

Заметила огромный брезентовый чемодан в углу, чехол на радиоприемнике. Словно подтверждая ее подозрения, Эрментруда с помощью остальных принялась убирать со стола и мыть чашки. Похоже, она очень спешила.

– Мы отправляемся?

Лилит дала Мишель Густавсон вылизать со дна чашки шоколад – он ей очень нравился.

– В соседней бухте нас ждет корабль, – сообщила Основательница, вытирая руки тряпкой.

– Какой корабль? «Альбатрос»?

– Ваш «Альбатрос» превратился бы в клумбу, реши я остаться здесь.

– А… э-э… Мы хоть знаем, куда отправляемся?

– На острова Тонга, – ответила Клод Ренар. – Мы не так далеко от них. И течения помогут нам. Пишенетт уже на месте. Как, впрочем, и Луи.

– Уф, – устало протянула Роберта. – В путь на Тонга.

Эрментруда налила остатки кофе в чашку со своим именем. Грегуар присоединился к Основательнице у окна кухни. Ничего не было видно, туман затянул даже стену сада.

– Никогда не видела столь густого тумана,

– А мы сумеем его преодолеть?

– Если поспешим, то да. Но пешком у нас нет никаких шансов. У меня есть бесконечно воспроизводимый скакун. Пошли знакомиться.

Роземонд вышел вместе с Эрментрудой и дошел до сарая. Языки тумана расступались перед Основательницей. Она показала ему обвешанного мешками скакуна. Тот выглядел ухоженным, как коллекционный экспонат.

– Красив, не так ли?

Роземонд потер щеки, которые не знали бритвы с момента их бегства из Мондорамы.

– Это катится?

– Еще как! Я на нем совершила не одну экскурсию!

И тут же размножила своего скакуна в четырех экземплярах, добавив пару тележек для багажа. Потом все помогли ей завершить подготовку. Через полчаса караван тронулся с места, и трехэтажный домик навсегда растаял в тумане.

Эрментруда играла роль туманореза. Ее чемодан и радиоприемник, с которыми она не хотела расставаться, лежали в тележке, перетянутые ремнями. За ней катил Грегуар со своими вещами. Потом в ярко-синем громыхающем экипаже двигалась Роберта с Лилит в люльке за спиной и Густавсонами в карманах. Караван замыкала Клод Ренар – ей поручили следить за тылами в зеркало заднего обзора, укрепленное на руле. Неровная поверхность метеора требовала неослабного внимания. Тем более что Эрментруда задала адский темп гонки.

Поездка длилась десять минут. Но из-за тряски она показалась Роберте куда более долгой. Ренар прибыла в бухту с небольшим опозданием. Один из ее пистолетов дымился. «На меня напал рыцарь на лошади», – объяснила она. Пришлось открыть огонь, и больше она его не видела.

Двигатели четырех скутеров урчали на холостом ходу. Вода облизывала черные камни берега. Но никакого корабля не было.

– Терпение, – успокоила их Эрментруда.

Роберта услышала галоп. И увидела силуэт святого Георгия – тот ждал, притаившись в тумане.

– Вот оно! – воскликнула Ренар.

Появилось судно с вытянутым корпусом и прямоугольным парусом. По борту его тянулись щиты. Оно пристало к метеору.

– Драккар, – сообщила Роберта.

Судно замерло у камня чуть ниже их. Эрментруда показала пример. Нажала на газ, перелетела через ограждение и опустилась на палубу, где и остановила скутер. Остальные последовали за ней. Драккар отошел от метеора. Никто и ничто не пыталось преследовать его. Но до Роберты донеслись ругательства на староитальянском, которые она постаралась пропустить мимо ушей.

Ренар стала у руля, Эрментруда – рядом. Роберта сняла Лилит с плеч и позволила побегать по палубе. Грегуар обследовал корабль, покрытый плотным и твердым слоем светло-серых роговых чешуек.

– Мы на корабле царя Змея? – спросила колдунья у профессора истории.

Роземонд увидел выражение ужаса на лице Клод, которая беседовала с Эрментрудой. Его подозрения подтвердились.

– Нет. Мы на легендарном корабле.

– Я не обладаю вашими невероятными познаниями в области культуры, любовь моя. Может, снизойдете и наполните мой пустой котелок?

– С удовольствием, дорогая. – Он приподнял бровь – знак, что занял место на профессорской кафедре. – На мой взгляд, мы поднялись на борт «Наглефара», мифического судна викингов. Он был… Он построен из ногтей мертвецов.

Роземонд достал сигарету, постучал ею по необычному материалу. И с удовольствием закурил, использовав, несмотря на ветер, всего одну спичку.

– Ногти мертвецов, – повторила Роберта, с новым интересом разглядывая корабль.

Все покачивалось, как и палуба под ногами. Отвратительное ощущение.

– Больше всего меня смущает то, что, согласно сагам, «Наглефар» должен появиться только в конце времен, – добавил профессор истории.

– Это означает лишь одно – конец не за горами. Корабль, океан и дымок от сигареты сливались в одну серую пелену. Они плыли по миру пепла. «Да, – решил Грегуар. – Без всяких сомнений. Благодаря Баньши следующей остановкой будет конец света».