Текст книги "Самба «Шабаш»"

ГЛАВА 2

Три колокола появились в небе Рима в назначенный час. Они плотным строем летели с севера на небольшой высоте. На бреющем полете прошли над деревьями виллы Боргезе, скользнули по склонам Эсквилина, направляясь к затопленной водой равнине Форума. Самому легкому взбрело облететь Колизей, чьи верхние ряды выступали из-под лагуны, потом он присоединился к двум нетерпеливо звонящим собратьям над дворцом Консерватории.

Троица гудящих колоколов пролетела над куполами Дель Джезу, Святого Игнатия и крышами самых высоких римских дворцов перед тем, как показаться над широкой серой лагуной, отделявшей их от Яникульских холмов. Можно было приступать к самой деликатной фазе операции. Дети города на семи холмах давно ждали посланцев весны. И спектакль не должен был обмануть их ожиданий.

Колокола спустились к самой воде, страшно перепугав цыгана-рыбака, сидевшего в лодке. Потом ринулись в небо и пролетели над детьми, звоня изо всех сил. Из бронзовых чрев посыпался дождь красных яиц, часть которых долетела даже до стен Ватикана в километре от детской ватаги. Отбомбившись яйцами, колокола разделились и вернулись к своим колокольням, как птицы возвращаются в родные гнезда после долгого отсутствия.

По Яникульским холмам уже неслись десятки повозок, запряженных пони, – они направлялись туда, где упали яйца. Пристегнутая ремнем Лилит сидела на облучке, а справа от нее Роберта управляла детской армией, громко цокая языком. Часть яиц гроздьями висела на деревьях. А дальше они устилали белый ковер из опавших вишневых лепестков. Охота за сокровищем началась.

Дети знали, что надо делать: собрать как можно больше яиц, уложить в корзины и быстро вернуться в Старый Париж, чтобы полакомиться содержимым добычи. Роберта позволила им рассыпаться по всему Яникульскому полуострову. Когда дети разъехались в разные стороны, она спрыгнула в траву вместе с Лилит, поставила ее на ножки, отошла и протянула к ней руки.

– Иди, Лилиточка. Не бойся.

Девочка сделала свои первые шаги несколько дней назад в руинах Палатина. Лилит оценила расстояние до Роберты и бросилась к ней, храбро преодолела три метра, равные целому километру, и на полпути шлепнулась на попку.

Какой-то мальчишка – настоящий фавн в этом волшебном мире – пробежал мимо нее с охапкой красных пасхальных яиц, украшенных золотой росписью. Одно из них упало и подкатилось к ножкам Лилит. Она схватила его, потрясла, понюхала, надкусила шоколадную скорлупу. За ее действиями внимательно наблюдала маленькая девочка.

– Вы сказали, что их нельзя есть до возвращения в Старый Париж! – с обидой выкрикнула она, глядя на Роберту.

– Лилит пробует яйца, проверяя, не отравлены ли они, – быстро нашла ответ колдунья.

– Отравлены? – Пятилетняя девчушка вытаращила глаза.

Вытащила из полной корзины яйцо и положила его в пухлую ладошку Лилит.

– Попробуй за меня. Если ты умрешь, я не стану их есть. Лилит царственно кивнула и отложила яйцо в сторону в ожидании следующих подношений.

Аматас Лузитанус особой гордости не испытывал. Конечно, летающие колокола вернулись в Рим, а не улетели прочь. Впрочем, судя по радостным крикам, доносившимся с Яникульских холмов, колдун воздушных наук считал свою миссию удачной, хотя выполнял ее впервые.

Яиц должно было хватить на всех детей. Колокола загрузили под завязку. И правильно сделали, поскольку изначально для операции выделили четыре бронзовых вместилища. Один из дароносцев, самый крупный, колокол Святого Франциска, пока не вернулся. Аматас вглядывался в небо на севере, частично заслоненное холмом Обсерватории, и уже отчаялся увидеть беглеца. Он тщетно прислушивался – в воздухе не звучало ни малейшего звона, ни малейшего звука литой бронзы.

«Не может же трехтонный колокол улететь как пятицентовик!» – повторял про себя колдун. Заклинание Бернулли не сможет вечно держать его в воздухе. Неужели он по недоразумению приложил магические силы к блудному колоколу?

Аматас стоял на крыше Шартра, самого высокого средневекового здания, расположенного между крыльями собора Святого Петра. Может, стоило изложить проблему пиратам. На подлодке Луи Ренара был радар, который наверняка сумеет засечь колокол. Пираты устроили базу в замке Святого Ангела. Используя пассето – древний крытый проход, который позволял папам уходить в укрытие во время нападения варваров, – он за несколько минут доберется до крепости.

Члены пиратского братства предпочитали жить под открытым небом и спать в гамаках при звездах, если позволяла погода. С возвращением хороших дней они перебрались на крышу древнего круглого здания. Чтобы добраться до них, не надо было проходить через двери. Поэтому Лузитанус появился в их логове без предупреждения, просто разведя в стороны символические стены из ткани.

Но перед последним занавесом застыл. Луи и Клод Ренар беседовали с Эрнстом Пишенеттом, журналистом, бежавшим вместе с ними из Базеля. Он не хотел мешать их разговору. Но невольно слышал каждое слово.

– Эта штука, – говорил Пишенетт, – вызов моему пониманию. Очень хотелось бы узнать, как она работает.

После короткого молчания послышался голос Луи Ренара:

– Вы ничего не добьетесь, тряся ее, как грушу. Дайте мне и смотрите.

Аматас решил, что приказ относится и к нему, слегка раздвинул занавес и увидел, как Пишенетт отдает Луи Ренару какой-то прозрачный булыжник размером с кокосовый орех.

– Придется довериться мне, коли я играю роль проводника, – произнес журналист, слегка обиженный поведением пирата. – К тому же этот кварц должен быть совершенно неразрушимым.

– Это не кварц, а прозрачный ортоклаз. И не вы один повезете его на Тонгу.

«Пираты отправляются на Тонгу?» – подумал Аматас, все больше заинтригованный происходящим. Луи бросил на брата хитрый взгляд и раскрыл камень ловким движением кисти. В его руках оказались две половинки. В выемке одной из них катался совершенно белый шарик. Пират соединил обе половинки и вернул ортоклаз Пишенетту. Бывший писатель попытался открыть его, но безуспешно.

– Те, кто придумал этот предмет, прекрасно знали историю трех братьев, которые пошли разными дорогами. – Луи вновь взял камень, открыл его, передал половинку Пишенетту. – Возьмете эту часть. У Клода останется вторая половинка. А я сохраню сердечко. – Он сунул шарик в карман. – Воссоздадим камень на Тонге. И увидим, действительно ли существует Долина Сокровищ или она сплошное надувательство.

«Долина Сокровищ» – эти слова крутились в голове колдуна, когда Клод заметил его. Луи инстинктивно схватился за саблю. И каждый поспешно спрятал свою часть артефакта. Смущенный Лузитанус, заикаясь, невнятно изложил свою просьбу пиратам.

– Вы потеряли колокол? – наконец сообразил Клод.

– Да, и… з-э-э… я думал, может, ваш радар сможет…

– В данный момент мы его эталонируем, – внезапно ответил Луи Ренар, которому не понравился нежданный приход колдуна. – И до завтра он не будет работать.

– А завтра мы уже уйдем, – с вызовом бросил Пишенетт.

– Тогда простите. Спасибо.

Аматас быстро попятился и спустился на понтон у подножия замка Святого Ангела. Что подумают братья лагуны? Колдуну его возраста не пристало шпионить. Он корил себя все время, пока лодка везла его к колонне Траяна, на вершине которой Пленк прислушивался к Эфиру.

Лузитанус вскарабкался по винтовой лестнице внутри бронзовой колонны и нашел озабоченного Пленка на боевом посту. Тот не мог помочь ему отыскать колокол. Эфир кипел, то разогреваясь, то охлаждаясь, словно под влиянием невероятной магнитной бури. Кроме того, прервался контакт с Базелем. Готовилось что-то серьезное.

– Хорошо, пойду узнаю хоть что-то у Грегуара, – пробормотал Аматас, ссутулившись. – Быть может, он подскажет, где затерялся мой колокол.

Мостки позволили ему добраться до Пантеона пешком. Из воды выступала лишь верхняя часть храма. Он взобрался на купол, склонился над верхним отверстием, вгляделся во влажную пустоту и позвал:

– Грегуар? Эге-гей!

Профессор истории высадил колдовские деревья в плавучем саду внутри памятника. Корни уходили прямо в воду. На возрождающихся деревьях уже набухли почки.

– Я здесь.

Аматас рывком выпрямился. Грегуар Роземонд стоял позади него и курил сигарету, разглядывая небо.

– Погода меняется, – заключил он.

– Да. Пленк говорит, что Эфир нестабилен.

– Ваше воздушное шоу – настоящий успех, – поздравил Аматаса Роземонд, наблюдавший за колоколами с Пантеона.

– У меня должно было быть четыре колокола. Один не вернулся.

Специалист по странностям истории вскинул бровь.

– Каким именем он наречен?

– Святого Франциска.

– Полагаю, Ассизского? – криво усмехнувшись, спросил Роземонд.

Аматас хлопнул себя по лбу.

– Я применил заклятие Бернулли…

– К металлическому воплощению того, кто разговаривал с птицами. В настоящее время он улетел далеко.

– Нет ли опасности, что он кого-нибудь ранит?

– Он воюет лишь со Злом. Не забывайте, это освященный колокол. Не волнуйтесь. Нам предстоит решить более важную проблему. Я провожу вас до Старого Парижа. Нам всем, Штруддлю, Отто, мне и вам, надо многое обсудить. Пленка прихватим по пути.

Почти все яйца были перенесены в квартал колдунов и выложены перед Отто Ванденбергом, который приложил к каждому сатисфецит. Наделенные возможностью исполнять любое желание яйца были розданы детям, которых ждало немало сюрпризов под шоколадной скорлупой. Внутри лежали волшебные палочки, снежки, дождевые шарики, крохотные волшебные зеркальца. Противокошмарные ночники и призракобойки пользовались особым успехом.

Эльзеар Штруддль превратил таверну «Две саламандры» в Кондитерский дворец. Наполеоны, карамельные кремы, человечки из миндального теста и огромные сладкие булочки были съедены в мгновение ока. Главный двор Старого Парижа стал до наступления ночи гигантской игровой площадкой.

Роберта ни на шаг не отходила от Лилит, мешая ей отведать все яйца, которые дарили детишки. Ее спутницей была королева цыган. Они болтали о корсетах, ядах, мужчинах. Когда праздник завершился, а Лилит уложили спать, Роберта наконец окунулась в спокойствие чердака Поэтов. Чудесный праздник вымотал ее до предела.

Днем она столкнулась с Грегуаром, который в компании с Отто, Пленком и Аматасом шел в сторону колледжа Клюни. Потом вспомнила, что там был и Эльзеар. Странно. Словно заговорщики. Хотела спуститься, чтобы расспросить приятеля, владельца таверны. За Лилит последит Ганс-Фридрих. Он оповестит ее, если ребенок проснется… Она с трудом встала, посмотрела на входную дверь, потом на дверь спальни…

– Роберта Моргенстерн, не станешь же ты ложиться в постель, когда еще нет и десяти часов? – простонала она, прилагая неимоверные усилия держать глаза открытыми.

Последние силы позволили ей добраться до кровати, раздеться и забраться под одеяло. Она попыталась прочесть несколько страниц самурайского романа. Буквы кружились в ее глазах, как вороны в заснеженном небе. Осилив одну главу, она выронила книгу, погасила свет, натянула одеяло на уши. И провалилась в черный бездонный колодец, не беспокоясь о том, что найдет в бездне.

ГЛАВА 3

От храма Великой Матери не осталось ничего, кроме разбитых колонн и статуи безголовой женщины. Вытянув руки перед собой, подняв подбородок к небу и смеясь, Лилит смело шествовала по бывшему нефу. Вокруг руин паслись овцы. Роберта шла за девочкой по пятам, не отставая ни на шаг.

Лилит шлепнулась на попку и прикинула расстояние, отделявшее ее от Кибелы. Роберта уселась рядом на обломок капители и протянула малышке руку. Лилит схватилась за нее и тут же встала.

– Ну что, клопик, не устала?

Под глазами ребенка появились черные круги. Лоб приобрел цвет слоновой кости. Роберта порылась в аптечке. Может, малышке не хватало магния? Как и железа, всегда и постоянно. Хотя они удвоили дозу, прописанную Пленком на неделю… Лилит отпустила руку Роберты, пытавшейся удержать ее, и бросилась вперед по объеденной овцами траве.

Колдунья попыталась подняться – Лилит уже удалилась на несколько метров, – но не сумела. Что-то мешало ей двигаться. Ледяной ветер разогнал овец. Солнце затянуло дымкой. Лилит остановилась и уставилась на Роберту.

«Вернись!» – хотела крикнуть колдунья.

Губы, как и мышцы, отказались повиноваться.

Ветер усилился и вихрем закружил вокруг девочки. Ее очертания теряли четкость. Конечности рассыпались. Ветер обгрызал Лилит. Обдирал ее, уносил частица за частицей, словно она была фигуркой из песка. Ручки и ножки превратились в обрубки. Постепенно исчезли голова, плечи, грудь. Стихии сгущались в неясную массу над Кибелой.

Разом исчезло заклятие, парализовавшее Роберту. Она бросилась к последнему ядрышку пыли, который распался в ее пальцах. Колдунью захлестнула ненависть. Лишь одно существо, только одно, могло совершить столь гнусное преступление.

– Баньши! – крикнула она.

– Простите? – ответила Кармилла.

Чудовищная голова, составленная из останков Лилит, уселась на статую Кибелы. Великая Мать с улыбкой разглядывала человека-червяка. Потом встала и двинулась на Роберту, сотрясая шагами весь Палатин. Колдунья уменьшалась по мере приближения Кибелы. Статуя подняла ногу. Гигантская ступня вот-вот опустится и размажет ее по земле…

– Нет! – завопила Роберта, просыпаясь.

Она лежала в своей постели. Прислушалась к пению птиц, увидела сочащийся сквозь жалюзи свет… В чердак Поэтов вступало утро. Роберта схватила с тумбочки бутылку с водой и принялась пить жадными глотками. «Все идет хорошо, – успокаивала она себя. – Мы прячемся в Риме вот уже два месяца. Баньши нас не нашла. Лилит недомогает, но держится. Все идет хорошо».

Однако в глубине души тайный голосок нашептывал ей, что не все так хорошо, что спокойная жизнь последних недель подходит к концу.

Роберта встала, надела халат и вышла в гостиную, где с удивлением обнаружила сидящих за столом Пленка и Роземонда. Увидев ее, мужчины перестали спорить. Рыжие волосы колдуньи казались пламенеющей короной. В вытаращенных глазах еще ощущался недавний кошмар. Роберта выглядела сумасшедшей.

– Не принимайте этого всерьез, дорогуша, – воскликнул Грегуар. – Можно сказать, что вернулись с шабаша.

Роберта распахнула окно со стороны площади. Внизу торговец овощами в темно-зеленом костюме толкал перед собой тележку в направлении рынка. Она заглянула в спальню Лилит. Все было спокойно. Малышка спала. За ней приглядывал Ганс-Фридрих, прилегший рядом с колыбелью. Роберта вернулась в гостиную и устало налила себе чашку черного кофе. Потом села.

– Что происходит? – спросила она у мужчин.

Судя по их мрачным взглядам, вести были неутешительными. Пленк, находящийся в постоянном контакте с базельским сопротивлением, ответил:

– Что-то затевается. Что-то, связанное с Баньши. Она выиграла в могуществе. И втягивает в себя силы мрака, как огромный водоворот.

Роберта подавила зевок.

– Ничего более конкретного?

– Нет. Если не считать, что в ее дела впутано несколько святилищ.

На балконе ворковали голуби. Кот Вельзевул, услышав их, приоткрыл сонный глаз и вновь заснул.

– Святилища? – Роберта вспомнила чудовищную голову, сидящую на плечах Кибелы. – Кармилла решила отправиться в паломничество? Для этого ей придется покинуть Базель.

– Она уже покинула его. На борту гидросамолета. Вчера. И захватила с собой свой сад.

Баньши перемещала свои колдовские растения? Действительно, замышлялось нечто непотребное.

– Думаете, она охотится за Лилит? Пока она нас еще не беспокоила.

– Она особо нас не искала, – перебил ее Грегуар. – Но охотится она за нами или нет, мы не можем рисковать, иначе она застанет нас врасплох.

– Значит, пора сниматься с насиженных мест, – поняла Роберта.

В дверь осторожно постучали. Пленк открыл. В комнату вошли Отто Ванденберг и Аматас Лузитанус. На их плечи были накинуты просторные паломнические плащи с капюшонами. У каждого за спиной висел рюкзак, а в руках они держали посохи. Колдуны скинули плащи и сели за стол.

– Доброе утро! – бросил Ванденберг, принюхиваясь к запаху кофе. – Спасибо, Грегуар. Нам это понадобится. Эльзеар еще не пришел?

– Он наверняка прощается с Лейлой, – предположил Пленк.

«Эльзеар прощается с Лейлой?» – сообразила Роберта. Ванденберг достал из рюкзака книгу Никола Фламеля.

– Вы позволите положить ее в ваш холодильник? Пусть охладится до того, как мы пустимся в путь.

– Пожалуйста, прошу.

Отто уложил книгу в прохладное место, потом они чокнулись черным кофе.

– За тот самый день, который останется в анналах колдовства, – наставительно произнес ректор.

– За тот самый день, – подхватили друзья.

Роберта, примостившись на краешке стула, хотела уже задать вопрос, когда на лестнице чердака Поэтов послышались тяжелые шаги.

– Слышу, как поднимаются венские булочки, – прошептал Лузитанус, потирая руки.

Эльзеар явился с полным рюкзаком горячих булочек и рогаликов.

– Привет честной компании! – рявкнул он.

– Лилит спит, – прошипела Роберта, сожалея, что не может на расстоянии заткнуть пасть булочнику.

Эльзеар покраснел от смущения и осторожно уселся – так, чтобы стул не скрипнул. Это был своего рода подвиг. Ванденберг развернул на столе карту суши. На ней штрихами был обозначен маршрут. Роземонд привстал, чтобы изучить его,не выпуская изо рта потухшей сигареты.

– Отправитесь по Западной дороге.

– Надежнее всего начать с Гуэлля, – подтвердил Ванденберг. – Вначале встретимся с Гарнье. Потом пересечем Атлантику и посетим Дельфы. Затем пойдем к северу до долины Святой Клары. После встречи с вдовой Винчестер направимся в сторону Кашмира и, наконец, в Жантар Мантар. Так мы побываем в пяти святилищах из семи. Если повезет, встретимся в пути с Уоллесом и Тагуку.

– Вы решили совершить паломничество по святилищам? – спросила Роберта, растирая веки.

– Займемся дипломатией. Надо уговорить хранителей святилищ не примыкать к безумию Баньши, каким бы привлекательным оно ни было. Мы не можем позволить Баньши вьюнком увиваться в нашей стране колдовства.

– А когда… когда вы решили уйти?

– Сегодня ночью, – ответил Ванденберг.

– Почему сегодня ночью?

– Меня пробудила книга. Она стала ужасно разогреваться. Начинаются злокозненные дела. Где-то разожжен огромный костер. – Он отбросил высокопарный тон и спросил Роземонда: – А когда поднимаете якорь вы?

– Еще до полудня.

– До полудня? – икнула Роберта.

– Все предусмотрено. Лейла займется в наше отсутствие Вельзевулом и попугаем, – сообщил Штруддль. – Через час она явится за распоряжениями.

– Через час?

– Через два часа мы уже будем в пути, – сказал Роземонд. – Вернее, под водой.

– Как так под водой?

Снизу донесся шум. Рыночные торговцы раскладывали на прилавках товар. В дверь вновь постучали. Появился Клод Бернар в шляпе с перьями, черном кожаном жилете и начищенных сапогах. За пояс были заткнуты два пистолета с перламутровыми рукоятками. Он снял шляпу и раскланялся с присутствующими.

– Кофе? – предложил профессор истории.

– Нет времени. Мы снимаемся, как предусмотрено, в одиннадцать часов. Без опозданий. Потом я буду вас сопровождать. А Луи обеспечит эскорт.

– Отлично, – кивнул Роземонд.

– До скорого в замке Святого Ангела.

Ренар исчез так же внезапно, как и появился. Лузитанус и Штруддль заканчивали завтрак. Ванденберг подгонял лямки рюкзака к плечам. Драгоценная книга была уложена в сумку-холодильник и спрятана в рюкзак. Штруддль набил карманы булочками. Все горячо пожали друг другу руки. Роберта, как сомнамбула, расцеловала друзей. Их шаги стихли на лестнице. Эльзеар снизу попрощался с ними перед тем, как миновать врата Лувра.

– Они ушли, – прошептала она.

– Все пришлось решать очень быстро, – извинился Роземонд.

Роберта села и налила себе вторую чашку кофе.

– Пираты будут нас сопровождать? Но какое они имеют отношение к Баньши?

– Они отношения не имеют. Убывают по собственным делам. Просто выяснилось, что у нас примерно один и тот же путь. Поэтому мы решили проделать более или менее вместе часть путешествия.

– Как так более или менее? Мы вместе или не вместе.

Роземонд не ответил на заковыристый вопрос. Встал, отошел к окну и закурил сигарету.

– И по какому пути мы отправляемся? Хотелось бы быть уверенной, что в этом доме меня держат в курсе происходящего!

Пленк, старавшийся быть незаметным, прочистил глотку и сообщил:

– Что касается Лилит, то я приготовил основной набор лекарственных снадобий, чтобы она смогла продержаться два месяца, если ее состояние останется стабильным. Конечно, действовать надо в каждом случае особо. Но боюсь, что после железа и магния придется добавлять кальций, калий, быть может, уголь…

Роберта открыла сундучок, принесенный медэкспертом, и постучала пальцами по пузырькам с разноцветными жидкостями.

– Я тоже отправляюсь в путь, – продолжил Пленк. – У меня возникла мысль, как помочь Лилит. Быть может, я ошибаюсь, но кто знает.

– Что! О чем ты подумал? – воскликнула Роберта.

– Не хочу давать обещаний, которые, быть может, не сумею выполнить, – отмахнулся колдун. – Молчу и рта не раскрываю. Мы будем в постоянном контакте через Эфир. Когда понадобится, сообщу о себе.

Он встал. Роберта не отпустила его, пока крепко не обняла. Когда дверь закрылась, она оглядела показавшуюся ей пустой гостиную. Она уже думала об отъезде, о чемоданах, о тысяче и одной нужной вещи, которые следует захватить с собой… Она вышла на балкон, где Грегуар докуривал сигарету.

– О, сфинкс в человечьем облике, вы, кто знает о нашем таинственном месте назначения, что мне брать, меховые варежки или бикини?

– Лучше бикини, – посоветовал Роземонд. – Там, куда мы отправляемся, будет жарко.

Колдунья вздохнула.

– Кем бы вы ни были, пламень любви пожирает меня. А в этих пиратских подлодках царит жуткая жара.

Роземонд раздавил окурок и, как обычно, раскрошил его, пустив по ветру Рима.

– Мы пробудем в подлодке только первый и очень короткий этап нашего путешествия, – сообщил он. – Затем средство передвижения будет просто шикарным.

– Берегись, Грегуар, – предупредила она, погрозив ему указательным пальчиком. – У меня очень высокая планка требований к комфорту.

– Я уже вижу, как мы распиваем дайкири с кокосовым молоком на краю бассейна, – мечтательно протянул он.

Роберта ломала голову, пытаясь понять, что замыслил Роземонд. Из детской спальни донесся веселый щебет. Лилит, наверное, уже проснулась и стояла в кроватке, с силой сотрясая ее.

– Мой чемодан собран. Я займусь ею.

– У вас даже готов чемодан… – пробормотала Роберта, почесывая затылок.

Бросила расстроенный взгляд на Вельзевула и попугая. Птица, словно в каталептическом сне, спала на своей жердочке. Кот растекся по дивану восковой лужей.

– Увы, мои дорогие, мамочке надо уехать, и она не знает, куда и как, а когда вернется, покрыто мраком неизвестности. Что и говорить – авантюра.

Она вдруг вспомнила о Густавсонах. Она не могла просить Лейлу забрать их. Что с ними станется? Они обожали Лилит.

– Забыл вам сказать, – донесся из спальни голос Роземонда. – Ежи едут с нами. Ганс-Фридрих, его супруга и двое их детишек. Они станут идеальными телохранителями Лилит, не так ли?

Лилит было наплевать на проблемы взрослых. Она хотела соску и криком сообщила о своем желании.

– Значит, наш шикарный транспорт согласен принять ежей-телепатов, – отметила Роберта.

Это не помогало разобраться в деле. Она пожала плечами, снова почесала в затылке… Вдруг ее охватила невероятная радость – предстартовая эйфория.

– Я последую за вами на край света! – крикнула она в сторону спальни, из которой доносился детский смех.

– Вы сделали правильный выбор, поскольку мы туда и направляемся.

Ответ не принес успокоения.

«Кто говорит – край света, говорит – пончо, „Боди-Перфект“, окраина…» – принялась перечислять Роберта. И бросилась в спальню собирать вещи.