Текст книги "Макросдвиг (К устойчивости мира курсом перемен)"

Эгоизм и жадность также влияют и на то, как люди питаются. Состоятельные люди потребляют большое количество мяса и бутилированных напитков. Всего мирового урожая зерна не хватило бы для прокормления скота, если бы каждый обитатель Земли стал бы придерживаться гастрономических привычек состоятельных людей. Средний англичанин съедает ежемесячно шесть пакетов чипсов, шесть плиток шоколада, шесть пакетов конфет, три сэндвича, два пирога, два бургера, ореховое печенье – и все это, сидя за рулем автомашины. Каждый год американцы, обеспокоенные ожирением, расходуют денег на то, чтобы похудеть, в 30 раз больше, чем годовой бюджет США выделяет на то, чтобы освободить женщин от бремени ведения домашнего хозяйства.

Состоятельные люди чрезмерно эксплуатируют ресурсы нашей планеты, тогда как бедные люди пользуются ими недостаточно. Из шести миллиардов людей, обитающих на земном шаре, два миллиарда богатых и «развитых» потребляют и выбрасывают в виде отходов больше того, что приходилось бы на их долю при равномерном распределении ресурсов, тогда как два миллиарда бедных и «слаборазвитых» не используют даже ту малость, которая остается им. Еще хуже то, что многие из двух миллиардов, которые находятся «в середине» – те, кто принадлежит к эмансипирующимся и тем самым «развивающимся» массам – надеются перенять образ жизни и потребительские стандарты двух миллиардов «развитых». Но эти амбиции превосходят то, что могут дать ресурсы и экосистемы нашей планеты.

Перейти к другому, более правильному образу жизни необходимо не только богатым, бедным также следует стремиться к достижению более разумных целей. Когда бедняки думают, будто подражая образу жизни, который ведут богатые, они улучшают качество своей жизни, они глубоко заблуждаются. Высокий материальный стандарт жизни не означает автоматически высокое качество жизни. Образ жизни и потребительские привычки богатых порождают стресс и вредны для здоровья, они приводят к заболеванию гипертонией, чреваты апоплексическим ударом, болезнями сердца и раком. Порочен самый идеал материальной роскоши. Взять хотя бы образчик роскошной жизни, предлагаемой широким массам туристической индустрией: млеешь на солнечном пляже, покуривая сигарету, потягивая дайкири, жуя гамбургер и разговаривая по сотовому телефону. Те, кто живут в соответствии с таким идеалом, увеличивают свои шансы заболеть раком кожи, раком легких, циррозом печени, повысить уровень холестерина в крови и «заработать» нарушения в функционировании головного мозга. Это не многим лучше, чем остаться дома или выполнять требующую большого напряжения работу, уходить каждый час на перекур, выпивать после работы мартини, чтобы расслабиться, и засыпать перед телевизором.

Ясно, что существуют более удовлетворительные способы хорошей жизни. В каждой работе и в каждой профессии имеются осмысленные и важные цели, к достижению которых стоит стремиться, и имеются десятки способов, позволяющих с пользой для здоровья заполнять свой досуг. Помощь соседям, озеленение своей улицы, экскурсии к историческим или культурным памятникам, памятникам природы, путешествие автостопом, плавание, велосипедные прогулки, чтение, слушание музыки или удовлетворение литературных и культурных интересов – все это преследует цели, не требующие больших затрат материалов, большого потребления энергии, равно как и больших денежных затрат. Тем не менее это полезнее для здоровья, лучше для души и создает меньшую нагрузку на окружающую среду, чем имеющие ныне широкое хождение способы достижения успеха, влияния и роскошной жизни.

И все же образом жизни богатых людей широко восхищаются и стараются ему подражать. Так как два миллиарда «развитых» едут на собственной автомашине на работу, за покупками и на развлечения, даже если туда можно добраться на общественном транспорте, два миллиарда «развивающихся» надеются приобрести автомашину и использовать ее таким же образом и для тех же целей. Очень многие из 1,3 миллиарда китайцев находятся на пути к реализации такой амбиции. В центре «чудо-города» Чжаньцзян на юге Китая вряд ли остался хотя бы один велосипед, зато имеется множество частных автомашин (в том числе роскошных моделей) в придачу с уличными пробками и загазованным воздухом. В Индии широкое распространение получили «культурные квартиры», а иметь «роскошную квартиру» считается свидетельством высокого уровня «хорошей жизни».

Во многом такое же подражание вторгается и в традиционные схемы питания. Так как люди в индустриализованных странах отдают предпочтение бифштексам и гамбургерам, люди в развивающихся странах стремятся к диете такого же рода. Лотки с гамбургерами и рестораны быстрого питания распространились в бедных странах и областях земного шара.

Предположим, что два миллиарда, населяющие «развитые страны», решили вести более ответственный образ жизни. Изменилось бы что-нибудь в устремлениях двух миллиардов амбициозно «развивающихся» и в состоянии двух миллиардов безнадежно «неразвитых»? Весьма вероятно, что да. Хотя правительства индустриализованных стран пытаются игнорировать это, более простой образ жизни и более ответственный выбор высвободили бы значительную часть планетарных ресурсов для потребления всех, кто населяет нашу планету Например, для производства одного килограмма говядины (нужного для приготовления бифштексов) – мяса скота, вскормленного фуражным зерном, необходима посевная площадь в 190 квадратных метров и 105 тысяч литров воды. А для производства одного килограмма соевых бобов требуется только 16 квадратных метров площади посевов и 9 тысяч литров воды. На той же площади, которую фермеры возделывают, чтобы произвести в угоду вкусам богатых один килограмм говядины, они могли бы произвести 12 килограммов соевых бобов или 8,6 кг кукурузы. При этом выбрав соевые бобы, фермеры сэкономили бы 96 тысяч литров воды, а посадив кукурузу – 92,5 тысяч литров воды. С учетом быстрой эрозии многих сельскохозяйственных земель и грядущего сокращения запасов пресной воды это различие может иметь решающее значение. Есть свежие овощи, жить ближе к природе, больше ходить пешком и пользоваться общественным транспортом полезнее для здоровья, чем есть мясо и солонину, сидеть в автомашинах, застрявших в уличных пробках, и дышать загазованным воздухом.

«Жить проще, чтобы другие могли жить просто», – сказал Ганди. Следовать этому совету сегодня – задача еще более насущная, чем в то время, когда это было сказано. И решить ее стало проще. Сегодня мы сознаем, что жить просто не означает опуститься. Наоборот, простой образ жизни – плод свободного выбора, позволяющий улучшить личное благосостояние и сделать жизнь более осмысленной. Простой образ жизни социально и экологически устойчив, и тем самым более ответствен перед всеми обитателями Земли, перед ныне живущими и грядущими поколениями.

Не существует единственного решения для проблемы, столь масштабной и сложной, как создание устойчивого мира на планете. Помимо перехода к более ответственному образу жизни необходимо также реформирование международной экономической системы. Однако такая реформа маловероятна без сдвига в ценностях и предпочтениях критической массы людей, составляющих общество. Своевременные сдвиги в потребительских предпочтениях и гражданских и экологических устремлениях позволили бы создать некоторый запас времени для экономической и политической реформы и помогли бы сохранить окружающую среду, снизить потенциал конфликта, которым чревата в наше время сложившаяся ситуация с присущей ей несправедливостью. Когда все сказано и все сделано, критическим фактором того, каким окажется наше будущее, становится производимый нами самими выбор того, как мы потребляет, как работаем и как живем.

 
Мы те, кто сочиняет музыку,
Мы те, кто погружен в мечты,
Кто бродит в одиночестве по волноломам,
Кто сидит на пустынных берегах потоков.
Мы те, кто теряет этот мир и кто от него уходит,
Мы те, на кого бледная луна льет свой свет.
И все же именно мы те, кто приводит мир в движенье
и кто сотрясает его.
Мы – плоть от плоти этого мира И, сдается, что навсегда.
Мы те, кто покоится в веках,
Погребенные в прошлом Земли,
Кто воздвиг Ниневию своими воздыханиями,
А Вавилон – своею радостью,
И кто низверг их своим пророчеством,
Предпочитая ценности прошлого роскоши нового мира,
Ибо в каждом из возрастов вечности есть своя мечта,
Гибнущая, чтобы смениться рождающейся вновь.
 

Артур О’Шонесси

Часть II
Новые императивы

Как было показано в первой части книги, на современной критической фазе макросдвига экстренно требуется мыслить и действовать по-новому. Если эскалацию насилия и войны необходимо избежать, а фрустрацию и разочарование – сгладить, то мы должны принять новые ценности, достичь более глубокого понимания существа текущих трендов и возможностей и выработать более глубокое чувство личной и профессиональной ответственности.

Когда это новое умонастроение охватит широкие слои населения, гражданская и институциональная реформа приобретет жизненно важную основу общенародной поддержки. В принципиально демократическом мире путем к управлению макросдвигом является не принятие «наверху» решений для «низов», а инициатива, направленная снизу вверх, и поддержка «на земле».

В части II мы рассматриваем ценности, верования и этику, которые могут вывести макросдвиг к благополучному и жизнеспособному завершению. Эти «мягкие» факторы в жизни общества – новые императивы нашего времени, они являются даже более необходимыми для успеха, чем традиционные «жесткие» факторы экономики, политики, а также планирования и реструктуризации бизнеса.

Глава 5
Отказаться от устаревших воззрений

Возможно, первый из новых императивов нашего времени заключается в том, чтобы предать забвению устаревшие представления. Предать что-либо забвению – задача не из легких; в некотором смысле забыть труднее, чем даже научиться чему-нибудь. Но если то, что у нас в уме, вступает в конфликт с тем, что должно быть у нас в уме, то избирательное забвение становится необходимым. Именно так обстоит дело в отношении всего спектра современных ценностей и убеждений.

Начнем с пяти «вредных мифов», которые нам необходимо изгнать из памяти. Хотя они устарели и ныне даже опасны, эти мифы все еще остаются привлекательными и определяют наше поведение.

Первый миф: «Природа неисчерпаема».

Вера в то, что для всех человеческих деяний и намерений окружающая среда служит бесконечным источником ресурсов и бесконечным вместилищем отходов – миф весьма живучий. Его возникновение восходит к архаическим империям. Обитателям древней Вавилонии, Шумера, Египта, Индии или Китая вряд ли могло бы прийти в голову, что окружающая их среда когда-либо может оказаться исчерпанной и не сможет удовлетворять насущные потребности людей в пище, чистой воде, воздухе, пригодном для дыхания, или окажется погребенной под грудами отходов и мусора. Природа должна была казаться древним слишком обширной для того, чтобы ее можно было испортить, загрязнить или осквернить тем, что древние делали в своих крохотных поселениях и на окружавших эти поселения землях.

Миф о неисчерпаемости окружающей среды породил тысячелетнюю тенденцию. В то время как во многих частях Африки, Азии и доколумбовой Америки человеческие сообщества питали глубокое уважение к своим системам поддержания жизни и использовали лишь столько ресурсов, сколько природа могла восстановить, инновационно ориентированные цивилизации стремились чрезмерно эксплуатировать свою окружающую среду – замечательными примерами тому могут служить Микенская и Ольмекская цивилизации, а также цивилизации долины Инда. Это имело долгое время ощущавшиеся последствия на землях уже упоминавшегося Плодородного Полумесяца. Здесь, в колыбели Западной цивилизации, люди не думали о том, как приспособиться к вечным ритмам и циклам природы, а пытались найти способы, позволяющие «взнуздать» природные ритмы и циклы и заставить их служить человеку. Земля, хотя и раскаленная от солнца и местами засушливая, казалась пригодной для эксплуатации. И хотя кое-где, например, в древнем Шумере, наводнения смывали ирригационные каналы и дамбы, лишая засушливые поля необходимой влаги, в других местах, например в долине Нила, природа была относительно благосклонна. Люди с помощью ирригационных систем отводили воды великих рек для орошения, и воды приносили с собой плодородный ил и уносили отходы. Неудивительно, что цивилизации древности были речными цивилизациями, построенными на берегах Нила, Тигра и Евфрата, Ганга, Хуанхэ.

Наивная, но в то же время понятная вера в неисчерпаемость природы во многом способствовала превращению Плодородного Полумесяца библейских времен в современный Ближний Восток – область с огромной территорией засушливых и бесплодных земель. Однако эта наивная вера не привела к катастрофическим последствиям. Люди могли переселяться, колонизировать новые земли и использовать еще не тронутые ресурсы. Ныне переселяться некуда. В индустриальной цивилизации, распространившейся по всей Земле, использующей мощные технологии, вера в неисчерпаемость природы не только заведомо ложна, но и чрезвычайно опасна. Она открывает широкий простор для нанесения чрезмерного ущерба природным ресурсам планеты и безумной чрезмерной нагрузки на способности биосферы к самовосстановлению. Если мы будем упорствовать в этом заблуждении, то наш коллективный «экологический след» будет по-прежнему превосходить биологическую продуктивность планеты и ее способность поглощать загрязнения. В этом случае нас ожидает жалкий конец: деградирующая окружающая среда, не способная удовлетворять потребности все возрастающего населения.

Второй миф: «Природа устроена, как механизм».

Второй вредный миф ведет свое начало с первых лет Нового времени, проходит через галилеевско-ньютоновское мировоззрение, согласно которому простые причины обусловливают непосредственные и простые следствия. Представление о природе как о гигантском механизме хорошо приспособлено к созданию и использованию средневековых технологий: водяных и ветряных мельниц, насосов, механических часов, плугов и экипажей на конной тяге, но утрачивает смысл, когда мы переходим к реактивным турбинам, ядерным реакторам, компьютерным сетям и продуктам генной инженерии – генномодифицированным растениям и микроорганизмам. Изощренные современные технологии не работают, как ньютоновские машины, и не приводят к прямо вычислимым следствиям.

Тем не менее и поныне, после того как уже все сказано и сделано, сохраняется убеждение в том, что с природой можно обращаться, как с машиной. Согласно бытующему представлению, делая нечто, всегда можно предсказать, что из этого получится: нажмешь на клавишу старомодной пишущей машинки, и это заставит рычаг подняться и отпечатать соответствующую букву на листе бумаги. Однако в современном компьютере с клавиатуры вводятся изощренные программы, интерпретирующие информацию, и они предрешают результат. Еще хуже работает механистическая концепция, когда технологии, созданные человеком, сталкиваются с природой. Как встроенный ген проявится в данном растении, вполне предсказуемо, если речь идет о самом растении, но становится проблематичным, когда речь заходит о взаимодействии этого растения с окружающей средой. Тот же самый ген, который вызывает предсказуемый и желаемый эффект в трансгенном растении, может вызвать непредвиденный и нежелательный эффект у других видов. Тем не менее горизонтальный перенос генов всегда считается возможным, хотя его долговременные последствия для всей экосистемы непредсказуемы и могут оказаться катастрофическими для сельского хозяйства, например.

Однако индустриальная цивилизация XX века – цивилизация современного Логоса – упорно настаивает на рассмотрении ее технологий и окружающей природной среды как своего рода механизма, управляемого людьми или природой, но механизма, который может быть спроектирован и перепроектирован. Результат – быстрая и во многом непредвиденная деградация воды, воздуха и почвы и прогрессирующее ухудшение локальной и континентальной экосистем. Миф о природе как механизме, существует всего лишь столетия, а не тысячелетия, но он уже устарел и стал явно контрпродуктивен.

Третий миф: «Жизнь – это борьба за выживание».

Этот миф родился в XIX веке как отголосок популярности теории естественного отбора Дарвина. Он утверждает, что в обществе, как и в природе, «выживает наиболее приспособленный». Это утверждение надлежит понимать в том смысле, что если мы хотим выжить, то должны быть более приспособленными, чем те, кто нас окружает. Применительно к человеческому обществу это означает, что жизнь должна быть острой конкурентной борьбой за драгоценные и иногда скудные ресурсы. Право на доступ к ним выигрывает наиболее приспособленный, а приспособленность определяется не генами, а такими личностными и культурными чертами, как сообразительность, храбрость, амбициозность, а также наличием политических и финансовых средств, позволяющих использовать эти качества в действии.

Как опасен перенос дарвинизма из XIX века на общественную среду, убедительно показал социал-дарвинизм, воплощенный Гитлером в нацистской идеологии. Им обосновывался захват территорий во имя создания Lebensraum (жизненного пространства) и покорение других народов во имя расовой чистоты и здоровья нации. В наше время проявления социал-дарвинизма переместились с форм вооруженной агрессии к более тонкой, но в некоторых отношениях столь же беспощадной борьбе конкурентов за место на рынке. Осуществляемая безжалостно, эта борьба расширяет пропасть между богатыми и бедными и концентрирует богатство и власть в руках менеджеров корпораций и международных финансистов. Государства и целые народы низведены до роли клиентов и потребителей, и если они оказываются бедными, то их «сбрасывают со счетов», как бесконечно малые величины в уравнениях, определяющих успех в борьбе за место на мировом рынке. Во взаимосвязанном и взаимозависимом мире социал-дарвинизм – не меньшая опасность, чем попытка покорить «отсталые» народы.

Четвертый миф: «Рынок выравнивает прибыли».

Этот вредный миф непосредственно связан с третьим, которому он в действительности служит своего рода моральным оправданием. В отличие от природы, где последствием «приспособленности» является распространение и доминирование приспособленных видов и уничтожение или маргинализация остальных, в обществе, как утверждается, существует механизм, который выравнивает прибыли, чтобы они не смещались в пользу одних только «приспособленных». Этот механизм – «невидимая рука рынка», как выразился Адам Смит, – выравнивает, сглаживает распределение прибылей: если я хорошо работаю для себя, то приношу прибыль не только самому себе, своей семье и своей компании, но и всему сообществу В экономике якобы богатство «просачивается» от богатых к бедным. Как сказал Джон Кеннеди, «прилив поднимает все лодки».

Миф о рынке успокаивает; не удивительно, что на него часто ссылаются те, кто оказывается в выигрыше. К сожалению, этот миф не учитывает положение, уже отмеченное классическими экономистами: рынок распределяет прибыли только при условиях совершенной конкуренции, когда все игроки начинают с более или менее равного «числа фишек». Никто и никогда не наблюдал «совершенного рынка» – в отличие от теории в реальном мире игровое поле никогда не бывает равным для всех игроков и дает преимущество победителям за счет проигравших. Это отчетливо видно по распределению доходов в современном мире, где на долю 40 процентов беднейшего населения приходятся 3 процента мирового богатства, тогда как несколько сотен миллиардеров имеют годовой доход, равный годовому доходу половины населения земного шара.

Пятый миф: «Чем больше вы потребляете, тем лучше живете».

Это миф о том, что существует строго эквивалентная зависимость между размерами вашего кошелька (где, в свою очередь, среди прочего оцениваются марка вашего автомобиля и размеры вашего дома) и вашим личным благосостоянием как владельца кошелька.

Убеждение в эквивалентности благосостояния человека и его финансового состояния сознательно подпитывалось со стороны бизнеса. В прежние годы компании без колебаний рекламировали неограниченное потребление как реальную возможность, а значительное по своим масштабам потребление – как идеал. Виктор Лебов, американский аналитик розничной торговли, писавший вскоре после второй мировой войны, представил философию потребителя в напоминавших о мифе терминах: «Наша огромной производительности экономика требует, чтобы мы сделали потребление нашим образом жизни, чтобы мы превратили покупку и потребление товаров в ритуалы, чтобы мы искали в потреблении духовное удовлетворение, удовлетворение собственного «Я». Экономике необходимо, чтобы вещи потреблялись, сжигались, изнашивались, выбрасывались и заменялись со все возрастающей быстротой».

Миф о потреблении был и до какой-то степени продолжает оставаться весьма живучим. По некоторым оценкам, современный мир потребил (по стоимости, в неизменных ценах) с 1950 года столько товаров и услуг, сколько потребили все предыдущие поколения, взятые вместе.

В современном мире не только больше людей, которые потребляют, но в среднем они и потребляют гораздо больше. Этот тренд не может быть устойчивым. Последствия и побочные эффекты потребительского образа жизни не замечались в 1950-е годы, но ныне они широко известны. Чрезмерное потребление отрицательно сказывается на физическом здоровье и на душевном равновесии людей. Тем не менее миф о том, что тот, кто большим владеет и больше потребляет, – лучше других (а в действительности – так даже превосходит), сохраняется. В настоящее время это признается не столь откровенно, как это было в прошлом, но в торговле недвижимостью, автомашинами и многими потребительскими товарами расчет все еще делается на этот миф – и не без основания.