Текст книги "Ночные животные"

Глава третья
Примирение

Артуру наложили семь швов. Рукой он двигал черт-те как, пальцы толком не слушались: разжимались и сжимались с огромным трудом. На ночь ему пришлось выпить обезболивающее, потому что ладонь пульсировала и горела, словно ее жарили на вертеле. К тому же у него жутко болел нос, ныло плечо, щипала губа – иными словами, причин для жалости к себе было множество. Правда, благодаря таблеткам он отключился почти сразу, а вот Константин промучился до самого утра, так и не разобравшись до конца, что его сильнее беспокоило: ссадины или совесть.

После совместной лекции по философии Артур и Даниил вместе пошли в кафетерий и заняли места около запасного выхода. Артур с трудом открыл газировку, нахмурившись, будто беспомощный ребенок, а Даня разложил столовые приборы рядом с тарелкой и едва слышно поинтересовался:

– Так твоя фамилия не Попов?

Селиверстов кинул на него виноватый взгляд и ответил:

– Нет.

– Выходит, ты соврал.

– Не принимай на свой счет, ладно? Я тут всем вру, включая преподавателей.

– Разве можно врать преподавателям?

– Нельзя. Но я – не Попов, а Селиверстов. – Парень отпил газировки и раздосадованно усмехнулся: – А значит, обычные правила на меня не действуют.

– И у такого поведения, полагаю, есть причины, – рассудительно проговорил Даниил.

– Разумеется. Откликаться на чужую фамилию не так просто. Но я сам решился на эту авантюру, так что мирюсь с последствиями.

– Знаешь, я не понимаю, что может заставить человека изменить свою личность.

– Выходит, ты счастливчик.

– Нет, – Даня серьезно посмотрел на соседа и положил ладони поверх стола, – но моя мама считает, что мы идеальны в том виде, в каком мы есть.

– Значит, твоя мама не жила рядом с лицемерами и стервятниками, для которых твое богатство значит больше, чем ты сам. Ну а самое паршивое, что отличить этих стервятников от нормальных людей невооруженным глазом довольно сложно, ясно? Это идиотская тема, – отмахнулся Арт и принялся разрезать отбивную тупым ножом. – Я вроде как пытаюсь начать жить заново.

– Не уверен, что это возможно.

– Возможно, если очень сильно захотеть.

Даня нахмурился, отпил кислого кефира и пожал плечами:

– Ты все равно останешься Артуром Селиверстовым, даже если тебя будут называть Поповым. Но я попытаюсь понять твою логику. Ведь в твоем поступке есть логика.

Артур скривил губы:

– Мои родители определенно бы с тобой не согласились.

Спустя какое-то время Арт достал из рюкзака таблетки и потянулся к кефиру Дани:

– Ты не против?

– Нет, разумеется. Бери.

– Если таблетки не принимать, башка кругом идет.

– Кругом?

– Ну, перед глазами черные точки прыгают.

– Прыгают точки?

Артур снисходительно посмотрел на соседа и попытался вновь:

– Мне становится плохо, если я не принимаю лекарство.

– Вот в чем дело, – с пониманием протянул Даниил и тоже отпил кефир, от чего над его верхней губой появилась белая полоска. – Тебе стоит еще раз показаться доктору.

– Посмотрю по состоянию.

Селиверстов вновь принялся за отбивную, как вдруг услышал гоготанья незнакомых парней с соседнего столика. Они разглядывали спину Дани Волкова и хохотали, словно на ней была приклеена табличка с какой-нибудь глупой надписью. Арт свел брови:

– Чего им так весело?

– Полагаю, они смеются надо мной, – совершенно спокойно ответил Даня.

Он вытер белую полоску от напитка, поправил поднос таким образом, чтобы его край был идеально параллельным краю стола, и взялся за вилку. Артур вновь перевел на него взгляд:

– Что значит – над тобой?

– Мы с ними учимся на одном факультете. Я… просто я не нравлюсь многим людям.

– И по какой же причине?

– Пожалуй, мы с ними не нашли бы общего языка. В отличие от тебя и Константина, у них мозг несформировавшихся подростков, а не серьезных студентов. Они считают… они уверены, что я отличаюсь от других.

– И чем же ты отличаешься?

– Всем.

– Они ошибаются.

– Тебе не нужно врать, чтобы меня подбодрить.

– Да черта с два, – возмутился Артур, – им просто в челюсть давно не давали.

– Не все проблемы можно разрешить путем физического воздействия, – подметил Даня.

– Все. Иногда это самый простой вариант, иногда неправильный, но он возможен при любых обстоятельствах. Поверь мне. И почти всегда он самый эффективный.

Неожиданно рядом с Даней появился третий стул, и к парням подсел Константин.

Он сбросил с плеч рюкзак, поставил на стол бутылку воды и сцепил в замок пальцы, будто собирался произнести долгую и жутко приторную речь. Однако слова на ум не шли, да и желания распинаться у Кости не было. Потому он лишь небрежно пробежался ладонью по запекшейся ссадине на подбородке и спросил у Артура:

– Как рука?

Блондин усмехнулся. Как же ему хотелось отшутиться или выпалить что-то ядовитое и колкое! Правда, неожиданно запал угас. В чем была суть их конфликта? Почему они с Костей враждовали? Если говорить честно, Артуру было не по себе после тех слов, что он наговорил в переулке. Может, он и вырос в состоятельной семье, но его родители были порядочными и честными людьми, которые никогда не опускались до оскорблений.

– Порядок, – наконец ответил он.

– Ты подставился.

– Ну да, иногда я – само очарование.

– С какой стати тебе выручать меня?

– Ты хотел спросить, с какой стати мне спасать твою шкуру? – Арт пожал плечами и в недоумении уставился на Костю: – Ты бы поступил иначе? Тот кретин, скорее всего, шею тебе собирался проткнуть.

– Или легкое, – невзначай добавил Даня.

– Или легкое, – согласился Селиверстов. – Надо было что-то сделать.

– И ты внезапно возомнил себя Человеком из стали[10]10
   «Человек из стали» – фильм Зака Снайдера, основанный на комиксах о Супермене издательства DC Comics.


[Закрыть].

– Слушай, любой бы поступил на моем месте так же.

– Не любой.

– Хорошо, я перефразирую. Любой адекватный человек.

«Любой хороший человек», – подумал про себя Костя и стал еще угрюмей. Он никак не мог понять, как подобная самоотверженность может жить в теле Артура Селиверстова. Этот парень думает только о себе, живет только ради себя. Он капризничает и сетует, как девчонка. Совершенно неприспособленный к самостоятельной жизни, нытик, неженка. И одновременно – храбрец, спасший человека от больших неприятностей?

Еще абсурдней было то, что Артур спас не просто незнакомца, а человека, который относительно недавно пытался надрать ему зад.

– Там, где я вырос, такой поступок значил бы много, – отрезал Костя и посмотрел на блондина угольными глазами. – Я его запомню.

– А где ты вырос?

– Далеко от тех мест, где вырос ты.

Видимо, несмотря на благодарность, говорить о своей жизни Ромал не собирался.

– Исчерпывающий ответ.

Ребята замолчали. Артур выпил еще таблеток, надеясь избавиться от ноющей боли, Костя с недовольным видом потирал подбитые подбородок и глаз, думая о том, как сильно он заблуждался относительно самовлюбленного блондина, а Даниил робко посматривал на своих соседей и терпеливо ждал, пока кто-то из них нарушит молчание. В глубине души он радовался тому, как мирно протекала их совместная трапеза. Они впервые сидели за одним столиком, впервые не грызлись и не пытались друг друга задеть. Было бы странно оправдывать вчерашнюю драку, но именно этим Даниил и занимался, находя хорошее в плохом и выискивая логику там, где ее не могло быть.

– Вот они! – неожиданно воскликнул женский звонкий голос, и рядом с Ромалом на появившийся из воздуха стул плюхнулась темноволосая девушка.

Костя резко обернулся, брови Артура подпрыгнули вверх, а Даня раскрыл от ужаса рот: ему безумно не хотелось, чтобы Костя вновь разозлился, ведь разозлиться он мог с пол-оборота.

– Оля, иди сюда!

К столику подошла еще одна незнакомка. Выглядела она немного смущенной, хотя в глазах у нее светился живой интерес. В отличие от подруги, у этой девушки волосы переливались золотом. Запястья обеих рук обвивали разноцветные браслеты.

– Вы ведь спасли меня вчера, – воодушевленно воскликнула первая девушка и схватила Костю за руку, – а вы уже забыли? Я – Катя, Катя Морозова, господи, как же вы меня выручили, как помогли! Я так перепугалась, а вы возникли из воздуха. Оля, они прямо как ниндзя!

Только теперь Константин осознал, кто рядом с ним. Сейчас темноволосая девушка была накрашена, ее лицо не было искажено страхом, одежда сидела аккуратно, а локоны струились по довольно-таки сутулой спине. Тем не менее Косте совсем не нравилось, что незнакомка так к нему льнет.

– Мы тебя не узнали, – немного растерянно протянул Артур. – Хорошо выглядишь сегодня.

– Благодаря вам! Если честно, я думала, что с ума сойду. Весь день рыдала и из дома не выходила, но потом взяла себя в руки. В конце концов все закончилось ведь благополучно.

– Ну да. Благополучно.

Арт спрятал под стол перебинтованную руку, а Костя нетерпеливо проговорил:

– Мы рады, что ты в порядке.

– А я рада, что вы оказались рядом. Оля, они нереально крутые.

– Вы расправились с тремя преступниками? – нерешительно поинтересовалась Оля и переступила с ноги на ногу. Плечи у нее подрагивали. – Избили их?

– Просто поговорили, – отрезал Ромал.

– И вы… вы можете так поговорить… с кем угодно?

Даня нахмурился, а Костя поднял на Олю пристальный взгляд, наконец заметив ее плотно сжатые губы и трясущиеся руки.

– В смысле?

– Да в прямом, – ответила за подругу Катя. – Олю достает бывший парень. И достает уже несколько месяцев, открытки странные шлет.

– Откуда достает? – не понял Даниил.

– Из дома, из общежития – да откуда угодно. Он вечно рядом, как псих.

– Я думала, вы бы смогли… у вас бы получилось… на место его поставить.

– Стоп-стоп, – улыбнувшись, воскликнул Артур и откинулся на спинку стула, – о чем это вы? Я немного не понял.

– Я заплачу́! – внезапно воскликнула Оля, удивив всех, кто находился за столиком.

– За что заплатишь?

– Мне страшно по улицам ходить и в комнате оставаться одной. Он фотографии мне присылает, наши общие, только мое лицо на них перечеркивает и моего друга избил! Хотя мы с ним просто общаемся. Честное слово. Я не знаю, к кому обратиться, я… Мой папа бы разобрался, но я из другого города и не хочу его впутывать. А Катя вчера рассказала, что с ней случилось, и я решила, что у вас… что вы сможете мне помочь.

После такой пламенной тирады Артуру стало не по себе. Даня искоса посмотрел на Костю, предчувствуя неладное, а Ромал спросил:

– Шлет тебе фотографии?

– Странно, что тебя удивило именно это, – сквозь кашель проговорил Арт.

– Он тебе угрожал?

– Иногда он ломится в дверь. И может проспать до утра у меня в коридоре.

– А еще он как-то за локоть ее схватил, – вмешалась Катя, хлопнув рукой по столу, – помнишь? У тебя синяк еще несколько недель не проходил.

Оля лишь кротко кивнула.

– Почему ты не обратилась в полицию?

– Я пробовала, но там решили, что доказательств недостаточно.

– И что ты хочешь от нас?

– Поговорите с ним, – попросила девушка и с надеждой посмотрела на Костю. – Вас он послушает. Должен послушать. Если вы откажетесь, я не знаю… не представляю…

– Интересная просьба, – пробурчал Артур.

– У меня есть деньги, я заплачу вам тысячу или две, это не проблема!

– Нам не нужны твои деньги.

– Тогда что нужно? – Девушка облокотилась о стол и взглянула сначала на Артура, а потом и на Костю огромными глазами, полными страха и отчаяния. – Вы мне только скажите, я найду.

Происходящее казалось самым настоящим розыгрышем. Арт всматривался в бледное лицо незнакомки и гадал, шутит она или говорит серьезно. Он искал подвоха, но подвоха не было, по крайней мере, намеренно девица их не обманывала. Даня предпочел вообще не вмешиваться и нервно постукивал пальцами по коленям, надеясь, что Артур и Костя примут правильное решение. То есть решение «жить мирно и спокойно».

Однако Костя был довольно странным и сложным человеком. Он плохо сходился с людьми и не выносил несправедливости. Годы жизни с отцом научили его лишь тому, что беспомощность – одно из самых страшных чувств.

Быть загнанным в угол и сломленным – больно. Больнее, чем быть избитым.

– Что я могу сделать? – теряя надежду, спросила Оля, и Ромал посмотрел на нее. – Я все сделаю, только скажите, пожалуйста. Мне правда нужна ваша помощь.

– Что ж, – Костя принял решение. Возможно, скоропалительное. Возможно, чересчур самонадеянное. Но определенно продиктованное совестью. – Скажи, кто он и где его можно найти.

Даниил едва не подавился собственной слюной и широко раскрыл голубые глаза. Как же он надеялся, что Костя ответит иначе! Но нет. Его новый друг любил рисковать и набираться опыта. Пусть даже горького опыта. Селиверстов, улыбаясь, покачал головой.

Дело принимало интересный оборот.

– Насколько серьезно нам надо с ним разговаривать? – спросил Арт, шутливо вскинув брови. – Твой бывший должен извиниться или нужно, чтобы он несколько недель страдал от неправильного прикуса?

– Я просто хочу, чтобы он оставил меня в покое.

– И как его можно найти?

– Его зовут Кирилл, и… и сегодня вечером он собирается на вечеринку в двенадцатом общежитии. Вы живете рядом?

– В нескольких кварталах.

– В нескольких десятках кварталов, – поправил Костю Артур и вновь очаровательно улыбнулся. – Ты не могла бы скинуть мне его фотографию? Иначе придется разговаривать со всеми Кириллами, которые придут развлекаться.

– Да, разумеется. Скажешь свое имя?

– Артур Сел…

Парень внезапно запнулся и сдулся, как воздушный шар. Он не мог назвать девушке свою фамилию, адрес своей страницы. Он учился инкогнито, а значит, любые знакомства с Артуром Селиверстовым были невозможны. Разве что с Артуром Поповым, но только страницу себе новую Арт не создал, а потому он расстроился и хмуро посмотрел на ребят.

– Может, кто-то из вас займется этим?

Даниил с готовностью кивнул:

– Конечно. Ольга, вы можете прислать фотографию и данные мне.

Когда Катя наконец-то выпустила руку Константина и девушки ушли, Даня отставил подальше стакан с кефиром и серьезно проговорил:

– Это плохая идея.

– Почему же? – задумчиво поинтересовался Ромал. – Девушке нужна помощь.

– Сама по себе просьба избить человека – иррациональна.

– Она не просила его бить.

– Она это подразумевала.

– И что ты предлагаешь? Пусть и дальше этот кретин над ней издевается?

– Я предлагаю еще раз обратиться в полицию.

– Да менты, как всегда, в своем репертуаре, – протянул Артур, – мы сказали им, что на девушку напали, что мне руку порезали, и мы даже лица этих ублюдков видели! А они все равно дело не завели. Не хотят заморачиваться.

– В газетах пишут, что люди пропадают. Им давно пора заморочиться.

– Заморочиться? – не понял Даня.

– Обратить внимание, – пояснил Костя.

– Я не слышал о том, что люди пропадают.

– Уже семеро. И это за несколько месяцев. Говорят, орудует какая-то группировка.

– Что за группировка?

– Если бы знали, давно бы привели Питер в порядок. – Артур оперся о стол и серьезно посмотрел на Ромала: почему-то ему показалось, что его сосед собирался в одиночку разговаривать с бывшим Олиным воздыхателем. – Я как раз подумывал вечером развлечься. Почему бы не в двенадцатой общаге?

– Мне не нужна помощь.

– А мне нужна компания.

– Я похож на того, кто хочет составить тебе компанию?

– Выбирать не приходится.

Ромал недовольно сдвинул брови и отрезал:

– Ты опять начинаешь действовать мне на нервы.

– Парень, остынь, мы же нашли общий язык десять минут назад, верно? Какой толк от наших стычек? Давай лучше вспомним, что я спас тебе жизнь.

– Ты будешь часто об этом говорить.

– Это вопрос или утверждение?

Костя молча поднялся из-за стола. Спину тут же свело, как будто вчера кто-то хорошенько помолотил по ней кулаками, – что, собственно, было правдой. Ромал не собирался искать друзей. Не надеялся их найти. Он давно уяснил: каждый сам за себя. Это правило не менялось в течение всей его жизни. Почему сейчас должно было быть иначе?

– Будешь много болтать, я за себя не ручаюсь.

– Нужно было не в нос целиться, а в челюсть, – саркастично подметил Артур, мирно пожимая плечами. – Тогда проблем было бы меньше.

Костя усмехнулся и, отходя от столика, бросил:

– Отлично. Учту на будущее.

* * *

На фотографии, которую Дане прислала Оля, криво ухмылялся русоволосый парень. Подбородок у него был чересчур узким, отчего его лицо казалось почти треугольным. Лоб – блестящий от пота, нос – длинный, горбатый, как металлический крюк. В плечах Кирилл был достаточно широким, но в целом казался неопасным.

Хотя, разумеется, мало кто думал об опасности. Волновался лишь Даниил, но Костя и Артур впервые согласились друг с другом, посоветовав ему остаться дома. Даня злиться не умел – не пробовал, но почувствовал горьковатый привкус разочарования. Ему, конечно, не хотелось участвовать в драке и размахивать кулаками, да и не умел он этого. Но видеть, как ребята уходят, и провожать их взглядом было тоскливо. Он мгновенно почувствовал себя покинутым и одиноким, словно его наказали за оплошность и велели простоять в углу до прихода взрослых. Дверь за Артуром и Костей закрылась, и Даниил уселся на край своей кровати, прижав ладони к коленям.

Добираться до двенадцатого общежития Артуру и Константину пришлось на метро. Поздним вечером в подземке людей не так много, как утром, поэтому парни, не торопясь, вошли в поезд и заняли места друг напротив друга. Состав заскрипел, грузно двинулся по туннелю, а затем разогнался, словно выпущенная из лука стрела.

От неожиданности Арт едва не скатился с места и ухватился за скользкий поручень.

– Жесть, – выпалил он и уселся поудобнее, – так и шею сломать можно.

Костя не ответил. Даже не посмотрел на него. Пялился куда-то в потолок, задумчиво постукивая ногой в такт перестуку колес. Свет на мгновение потух, загорелся вновь. Но Артур уже недовольно нахмурился и спросил:

– Что это было?

Ромал терпел.

– Все в порядке?

Ромал прикрыл глаза.

– Нам не стоит выйти на следующей остановке, чтобы…

– Ты выйдешь на следующей остановке, если не замолчишь, – предупредил Костя и так посмотрел на Артура, что тот потерял желание задавать новые вопросы.

– Я давно не ездил в метро.

– А я давно не ездил на лимузине.

– Ты ездил когда-то на лимузине?

– А ты ездил когда-то в метро?

Арт хмыкнул и сложил руки на груди, не собираясь признавать, что существует в этом мире нечто такое, чего он никогда не делал. Вагон хорошенько тряхнуло, и Селиверстов в очередной раз потерял равновесие, но на этот раз выругался про себя, а не вслух.

Ромал исподлобья глядел на соседа. Он не мог раскусить Артура, понять его. Что Селиверстов забыл в питерском университете? Почему жил в общежитии? Куда вдруг подевались все его деньги? По какой причине он скрывал свое имя? Сначала Костя решил, что богатенькому сынку стало скучно. Теперь он не был в этом уверен – слишком уж часто сосед выглядел глубоко несчастным человеком. Вряд ли наследнику Селиверстова по доброй воле приспичило бы вкусить серой реальности.

Парни вышли на нужной станции и молча направились к выходу. Артур неожиданно вспомнил о тех днях, когда ему не приходилось притворяться бедным студентом, и лукаво улыбнулся. Расправил плечи. На миг стал прежним самодовольным типом без стыда и мук совести. Жизнь кардинально изменилась, но кто помешает Артуру Селиверстову идти по подземке так, словно он купил ее: купил поезда и эскалаторы, людей и эту станцию? Он умел ходить с таким видом, что прохожие оборачивались ему вслед и завистливо щурились.

Сказать то же про Константина было нельзя. Он шел, опустив глаза в пол, будто не интересуясь тем, что происходит вокруг; его правая рука находилась в кармане брюк, а левая плавала по воздуху в такт движениям. Ромал всегда знал, на что стоит тратить время и силы, какое впечатление он производит на людей. Он всегда понимал, что может себе позволить и что должен сделать, чтобы позволить себе абсолютно все. Нестандартная и непростая философия, которую не одобряли родные. Но именно такая философия помогла ему достичь того, что он имел.

– Я никогда здесь не был, – задумчиво протянул Артур, когда парни оказались рядом с длинным торговым центром. Его стены подсвечивали белые лучи. Вид был потрясающим, но Селиверстов почему-то грустно вздохнул: – До центра рукой подать, а я об этой улице никогда не слышал. Мы вообще редко выбирались на экскурсии.

– Экскурсии?

– Ну, я имею в виду, что город мы особо не исследовали.

– Ясно.

Ромал молчал, не собираясь поддерживать разговор, но Арт продолжил:

– Знаешь, мы ведь с друзьями всегда хорошо отрывались. Хотя сейчас я не уверен… не думаю, что было так весело, как мне тогда казалось. Понимаешь?

– Нет, – сухо отрезал Костя.

– А ты – само дружелюбие. Тебе не говорили, что с тобой крайне приятно общаться?

– Слышу это постоянно.

– Что конкретно тебя бесит? – нетерпеливо поинтересовался Артур. – То, что у меня богатый отец? Или то, что я хочу это скрыть?

– То, что ты никак не заткнешься. – Костя недовольно покосился на своего соседа. – Ты умеешь идти молча? Или движение твоих ног зависит от движения твоего языка?

– Слушай, я встал на путь истинный и не собираюсь опять гробить твой подбородок. Пойми меня правильно, я бы раньше с таким, как ты, даже рядом не ходил. Без обид.

– Ну что ты.

– А сейчас я изменился. Я иначе смотрю на вещи и…

– Клянусь Богом, Селиверстов, – взорвался Ромал и повернулся к Артуру лицом, – если прямо сейчас не закроешь рот, я еще раз врежу тебе по физиономии.

– Да тише, парень, – присвистнул Арт, приподняв ладони. – Я же не имел в виду ничего такого, из-за чего нам опять подметать асфальт придется, ладно? Я по-доброму.

Костя разозлился было еще сильнее, но затем его взгляд упал на перебинтованную руку Селиверстова – ту самую руку, которой тот прикрыл ему спину, и злость улетучилась, перевоплотившись в колючую досаду.

– Просто… – Он устало передернул плечами и продолжил путь. «Я ему должен, я ему обязан», – только об этом и думал Костя, а он не привык к таким ощущениям, потому что он ни у кого не просил помощи и ни от кого ее не ждал. Он готов был помочь другим, но сам днем и ночью сражался с проблемами в одиночку. – Иди молча.

– Ясно, – заключил Арт, а потом вздернул подбородок, словно ему совсем не надоело наступать на глотку собственным принципам.

– Что тебе ясно?

– Что у тебя проблемы.

– Вот, значит, как.

– Серьезные такие проблемы с оценкой действительности.

– С оценкой действительности? – равнодушно переспросил Ромал. – Выходит, ты у нас не только неженка и богатый наследник, но еще и психолог?

– Проблемы налицо.

– Скорее, на лице.

– Как и мои, – усмехнулся Арт и поморщился от боли. – Если честно, не ожидал, что ты ударишь. Мы, конечно, шли разбираться, но я не думал, что дойдет до рукопашки.

– Привыкай.

– К чему же?

– Что за слова придется отвечать.

– Закон улиц?

Костя покосился на блондина и нехотя ответил:

– Закон жизни.

– Слушай, в переулке я наговорил всякого дерьма – ты меня выбесил. Обычно я не так красноречив, – Артур скривил губы, – но меня переклинило. Проблемы в универе. Плюс у тебя талант поносить людей и выставлять их идиотами. Я не смог удержаться.

– Оправдываешься?

– Поясняю.

Ребята свернули в небольшой переулок и направились к многоэтажке, из которой доносился громкий гул. Наверное, вечеринка была уже в самом разгаре, хотя на часах едва минула половина одиннадцатого.

– День был паршивый.

– Это многое объясняет.

– Я серьезно. Мне с тобой делить нечего. Ты вроде умный парень, книжки читаешь и к Дане хорошо относишься, вчера девчонку спас, сегодня еще одну хочешь выручить.

– Ты решил перечислить все мои положительные качества? – поинтересовался Костя и взглянул на Артура. – Давай без нытья, Селиверстов. Научись держать язык за зубами и хотя бы разок запри за собой дверь в общаге. Тогда твой нос останется в целости и…

– …сохранности?

– Читаешь мысли.

Артур улыбнулся и ответил:

– Ладно. Я тебя услышал. Запирать дверь.

– В точку.

– А что насчет тебя?

– Что насчет меня? – не понял Ромал.

– Я научусь закрывать дверь. А ты чему научишься?

– Терпеть твое чувство юмора.

– Вот как, – удивился Арт и проследил за тем, как Костя вышел вперед, – как по мне, это немного неравнозначные вещи.

Костя потянул на себя металлическую скрипящую дверь двенадцатого общежития, переступил порог студенческой обители, и на парней тут же обрушился отвратный запах старой мебели и грохот мощной стереосистемы. За администраторским столиком никого не было, то есть пройти мог кто угодно, а около лифта столпились студенты, делящиеся сигаретами, как непослушные школьники.

– Привет! – завопили они, увидев Костю и Артура, будто знали их всю жизнь.

Костя не обратил на них внимания, а Артур улыбнулся и протиснулся в лифт вслед за угрюмым соседом, не понимая, отчего тот выглядел так, словно кто-то коньки отбросил. Интересно, Ромал вообще умеет развлекаться? Улыбаться? Разжимать кулаки? Мутный парень.

Студенческие вечеринки – царство анархии и безответственности. Молодые парни и девушки намеренно забывают о том, что «пора взрослеть» и «головой нужно думать». И в течение долгой ночи бравая компания целого студенческого городка напивается, перемещаясь из одной комнаты в другую. В общем зале, где у студентов обычно располагается кухня или комната отдыха, ставят колонки, а лестничные пролеты превращаются в импровизированные курилки. Там ссорятся, дерутся и выясняют отношения.

Костя и Артур вышли на третьем этаже (там музыка гремела громче всего) и принялись азартно разыскивать Кирилла-ублюдка-Семенова. Народу было так много, что поиски грозили затянуться. Селиверстов незаметно стащил со стола бутылку светлого пива и скептически скривил губы: когда он в последний раз пил пиво? У них на вечеринках принято было распивать совершенно другие алкогольные напитки. Правда, в свое оправдание парень мог сказать, что он пробовал баварское пиво – да-да, то самое, настоящее, разливное пиво – в ресторанчике Мюнхена. Понятное дело, ничто не объединяло баварское пиво из Мюнхена и то отвратительное пойло, которое находилось в этой стеклянной бутылке, но надежда умирает последней.

– Это пиво, – как бы между прочим заметил Костя, увидев глубокую морщину на лбу Артура, нюхающего горло бутылки, – его пьют.

– Я знаю, что это такое, – защитился Артур.

– Уверен?

– Я пытаюсь понять, стоит ли оно того.

– Ясно, – бросил Ромал, – боишься отравиться?

– Прикидываю, из какой канализации добывали эту мочу.

– Еще не попробовал, но уже сделал вывод.

– Некоторые вещи просто знаешь, – по-философски отрезал Артур и с совершенно невозмутимым видом отставил пиво на треснутый подоконник, – когда-нибудь я угощу тебя настоящей выпивкой, друг мой. И ты постигнешь счастье.

– Не помню, когда это мы стали друзьями.

– Не хочешь попробовать настоящую выпивку?

– Хочу.

– Тогда нам придется подружиться.

– Не думал, что это стóящий повод. Но ладно. – Костя осмотрелся и вздохнул. Ему уже порядком надоело расхаживать среди опьяневшей толпы. – Не видишь нашего героя?

– Нет. А ты?

– Тоже.

– Надо подняться на четвертый этаж.

– Иди на четвертый. А я осмотрю второй.

– Кто найдет – тот звонит. – Арт продиктовал Ромалу номер телефона и небрежным движением смахнул со лба волосы. – Надеюсь, мы не проторчим тут до утра.

– Нам нужно успеть до закрытия метро, иначе придется плестись пешком.

– Точно, у меня из головы вылетело. Тогда не будем тратить время.

Парни кивнули друг другу и направились к лестнице. Артур встал напротив лифта, а Костя свернул к ступенькам, и тут металлические створки лифтовой двери стремительно разъехались, и перед носом Арта появился Кирилл Семенов собственной персоной.

Толпа студентов побрела из лифта, задевая друг друга плечами, а Артур откашлялся и преградил несчастному сталкеру-психопату дорогу.

– Не торопись, – попросил он.

– Что? – фыркнул Кирилл, прищурившись, словно ему лимон попал в глаза.

– Погоди минутку.

– Какую минутку?

Костя подошел к соседу и одним движением запихнул Семенова обратно в лифт. На лице того появилось выражение жуткого недовольства, но Арт и Ромал уже перешагнули порог, створки двери уже захлопнулись, и возмездие приближалось. Внезапно Костя нажал на красную кнопку, и лифт резко тряхнуло, прежде чем он завис между этажами.

– Какого хрена? – возмутился Кирилл.

– Какой банальный вопрос, – удрученно растянул Артур.

– Я вас знаю?

– Ты знаешь нашу подругу, – низким голосом отрезал Ромал и по-птичьи наклонил голову. – Оля. Быть может, вы с ней пересекались…

– Общались…

– Виделись…

– Какая на хрен Оля? – Глаза парня налились дикой злостью. Он расправил плечи и шагнул вперед, но Костя даже не шелохнулся. Просто поднял подбородок, чтобы глядеть жертве прямо в глаза. – Вы с катушек съехали? Меня там ждут.

– Потерпят.

– Что вам нужно?

– Поговорить.

– Так говорите и проваливайте. Чего пялитесь? Я не собираюсь…

Константин выбросил вперед правую руку, и она врезалась Кириллу прямо в живот. Потом он замахнулся левой и оттолкнул парня от себя, да так, что тот ударился спиной о корпус лифта и застонал, словно раненое животное.

– Что за… – Семенов округлил глаза и неожиданно позабыл о злости, превратившись в перепуганного, сбитого с толку труса, – вы что творите? Сдурели?

– Оле совершенно не нравится, что ты ее преследуешь, – пояснил Артур, прислонившись к испещренной граффити металлической стенке. – Теперь ты понял, о ком мы говорим?

– Ни фига я не понял!

– Напряги извилины.

– Я ничего ей не сделал!

– Все-таки понял…

– Да что вам от меня нужно? – Надо же. Оказывается, даже имея гору мышц, можно выглядеть отвратительно жалко. Костя усмехнулся, а Кирилл сморщился, будто его подвергали немыслимым пыткам. – Я ее пальцем не тронул.

– Ты изрядно ей докучаешь, – продолжил настаивать Селиверстов.

– Да что за на хрен! – Семенов встрепенулся и кое-как выпрямился. – Я никому не докучаю, я вообще не понимаю, о чем вы, если вы сейчас же не…

Ромал предупреждающе покачал головой, и Кирилл запнулся.

– Не надо лгать, – попросил Артур.

– Она наплела вам всякой чепухи, выставила меня кретином, а сама прыгает из койки в койку, ублажила уже всю общагу, а я ведь знал, что она первоклассная шлюха. Вы ведь с ней тоже спите, да? Поэтому приперлись сюда и мозг мне выносите? Поэтому…

Костя не выдержал и вновь дернулся вперед. Что-то срабатывало в его голове – громкий щелчок, после которого наступала темнота.

Каждый раз, когда Виктор Ромал поднимал руку на свою жену – Анну, их маленький сын прятался в гигантском платяном шкафу, закрывал глаза и зажимал уши. В этом мраке он провел изрядную часть своего детства. И потом этот мрак вырвался наружу, не томился больше в платяном шкафу, а стал неотъемлемой частью его жизни. Всего один импульс. И всего одно слово. Механизм срабатывал – и Костя оказывался в кромешной темноте.

Ромал очнулся, прижимая Кирилла за ворот куртки к стене лифта.

– Эй, тише! – присвистнул Арт, оказавшись совсем рядом. – Давай оставим его в живых для разнообразия, ладно? Отпусти парня, он все понял, слышишь? Отпусти.