Текст книги "Сокрушенная империя"

Она смотрит на меня своими блестящими глазами.

– Я такая глупая.

Не буду спорить. Тем не менее я не бессердечная.

– Прости, что делаю больно, – честно говорю я ей. – Я не хотела этого. Несмотря на то, как все это началось.

– Бьянка?

– Да?

Морган делает глубокий вдох.

– Я хочу предупредить, что она к тебе ничего не чувствует. – Ее выражение лица становится серьезным. – Тебе нужно быть осторожной с ней.

Я понятия не имею, о чем она говорит.

– О ком ты?

– Хейли. – Она опускает голову. – Ты же ее любишь, верно?

Учитывая то, что я хочу собрать на Хейли как можно больше компромата, я не спорю.

– Что ты знаешь о ней?

Морган невесело смеется.

– Ну, для начала она постоянно названивает Оукли, и это, очевидно, говорит о том, что она все еще его любит. – Она прикусывает нижнюю губу. – И иногда она… – Морган умолкает.

– Иногда она что? – настаиваю я.

– Ну… иногда она говорит о тебе очень плохие вещи. Например, что ты постоянно грубишь людям. – Морган начинает загибать пальцы. – Еще она сказала, что ты смеешься над людьми с ограниченными возможностями. И никогда не оставляешь чаевые. И что ты спишь с кучей парней…

– Это неправда. – Меня едва ли не трясет.

Я, конечно, не Мисс Совершенство, но я всегда оставляю чаевые и не трахаюсь с кем попало. Не то чтобы с девушками, которые так делают, что-то не так, я не осуждаю. Но самое обидное? Я бы никогда и ни за что на этом гребаном свете не стала смеяться над человеком с ограниченными возможностями.

Господи. Неудивительно, что Оукли такого мнения обо мне.

Стерва все это время пакостила за моей спиной. Я настолько зла, что у меня перед глазами появляется красная пелена, когда я пробегаю мимо Морган.

– Спасибо, что рассказала.

– Куда ты? – кричит она.

Покончить с этим дерьмом раз и навсегда.

* * *

– Вы записаны? – спрашивает девушка на ресепшене.

– Нет, но я звонила и мне сказали, что я могу прийти сегодня.

– Ладно. Сейчас проверю. – Не поднимая взгляда, она начинает стучать по клавиатуре. – Как вас зовут?

– Бьянка Ковингтон.

Это заставляет ее оторваться от компьютера. Я не удивлена. Из-за того, что отец владеет «Траст Фарма», в медицинском сообществе моя фамилия многое значит.

Девушка мимолетно улыбается, продолжая нажимать на клавиши.

– Готово. Но у доктора Янга сегодня много работы, поэтому придется подождать.

У меня полно времени.

Я нахожу себе место в комнате ожидания. Ко мне подходит маленькая девочка с растрепанными косичками – на вид ей лет восемь – и одаривает меня широкой улыбкой. Без парочки зубов.

– Привет.

Я отвожу взгляд, потому что, если не встречаться с детьми глазами, они в конце концов уходят. Положив руки на бедра, она с любопытством меня разглядывает.

– Где твой ребенок?

О господи.

– Где твоя мама?

Улыбка сползает с ее лица.

– У меня больше нет мамы.

– Оу.

Добро пожаловать в клуб, малышка.

Накручивая косичку на палец, она показывает себе за спину.

– Папа ушел в туалет. – Приложив ладошку ко рту, она наклоняется, словно хочет рассказать мне какую-то тайну. – Но мне кажется, что он разговаривает с доктором Янгом без меня.

Я сглатываю ком в горле.

– Из-за твоей мамы?

Она опускает взгляд в пол.

– Я очень по ней скучаю.

Я тоже.

Скрестив руки на груди, девочка надувает губы.

– Мне тут не нравится.

Я неосознанно напрягаюсь.

– Почему?

Она пожимает плечами.

– Иногда я плачу, когда мы говорим о мамочке.

Да, понимаю.

Почувствовав связь с ней, я решаю рассказать свой секрет.

– Тебе необязательно говорить о том, что тебе не нравится. Ты можешь попросить поиграть в игры или пораскрашивать.

Она выглядит удивленной.

– Правда?

– Ага. На терапии ты устанавливаешь правила.

– А доктор не будет злиться?

– Не должен. А если будет, попроси другого врача, потому что этот плохой.

Эта информация заставляет ее снова расплыться в улыбке.

– Ты мне нравишься. Как тебя зовут?

– Бьянка.

– Привет, Бьянка. – Она гордо протягивает мне руку. – Меня зовут Анджелика.

Я пожимаю ее руку.

– Привет.

Она опять широко мне улыбается.

– Ты это уже говорила. – Ее глаза расширяются, когда она замечает мой браслет. – Вау. Красивый.

Я хочу заметить, что это золотой браслет от «Картье» с бриллиантами за пятнадцать тысяч долларов, так что он не просто «красивый», но к нам подходит мужчина в костюме.

– Юная леди, что я тебе говорил о разговорах с незнакомцами?

Я собираюсь сказать, что, если бы он не оставил ребенка без присмотра, этого бы не произошло, но Анджелика топает ногой и начинает хныкать.

– Папочка, она хорошая. И такая красивая… как мамочка.

Анджелика поворачивается ко мне.

– Ты будешь моей новой мамочкой?

Лицо ее отца вспыхивает всеми оттенками красного.

– Анджелика, пожалуйста, не приставай к девушке. – Он смотрит на меня извиняющимся взглядом. – Простите. Моя жена погибла семь месяцев назад, и она ищет… – Он замолкает.

Другую женщину, которая заполнит пустоту внутри.

К сожалению, для меня и Анджелики это невозможно.

Он берет ее за руку.

– Пойдем купим тебе мороженое.

Анджелика начинает возмущаться, из ее огромных зеленых глаз катятся слезы.

– Нет…

– Эй, – я встаю на колени, чтобы быть с ней на одном уровне, – хочешь покажу кое-что классное?

Вытерев нос тыльной стороной ладони, она внимательно глядит на меня.

– Что?

Я снимаю свой браслет.

– Это волшебный браслет.

Судя по ее виду, она не верит ни единому моему слову… пока я не наклоняюсь к ней и не шепчу на ухо:

– Он защищает тебя и делает сильнее, а еще, если ты поговоришь с ним, когда будешь одна, мамочка услышит тебя в раю.

Ее глаза расширяются.

– Правда?

Я уверенно киваю.

– Правда.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что моя мамочка тоже умерла, когда я была маленькой.

Между нами возникает невидимая связь, пока я надеваю браслет на ее тоненькое запястье. К счастью, застежка регулируется и мне удается застегнуть его так, чтобы он не сваливался. Нижняя губа Анджелики дрожит, но я стучу по браслету, и она судорожно втягивает воздух, беря себя в руки.

Держись, девочка.

Этот мир пережует тебя и выплюнет, стоит лишь показать слабость.

– Видишь? Уже работает.

Прежде чем я успеваю остановить ее, она заключает меня в объятия.

– Спасибо.

Черт. Шмыгающая носом девчонка не должна так легко растапливать лед вокруг моего сердца.

– Будь сильной, – напоминаю я ей, поднимаясь на ноги.

Ее отец замер от шока.

– Бьянка Ковингтон, – зовет меня девушка на ресепшене.

Я вешаю сумку на плечо.

– Это я.

Я уже собираюсь уходить, но поворачиваюсь к отцу девочки.

– Вы же любите свою дочь, верно?

Он распахивает глаза.

– Конечно.

– Тогда найдите ей нового врача.

Он открывает рот от удивления.

– Но у доктора Янга много хороших отзывов.

Я смотрю ему в глаза.

– Поверьте, лучше поискать кого-то еще.

Пройдя мимо него, я снова надеваю уверенную маску и иду в кабинет.

Будь сильной.

* * *

– Что тебя беспокоит сегодня, Бьянка? – бормочет доктор Янг.

Я кладу ногу на ногу.

– Я уверена, вы в курсе.

В его взгляде вспыхивает искорка желания, а после он поспешно отводит глаза.

– Я сказал тебе больше не приходить сюда.

Едва сдерживаюсь, чтобы не ударить его. Затем медленно провожу пальцем по своему бедру.

– Что тут скажешь? Я не умею следовать правилам.

Он опускает взгляд в свой блокнот.

– Я знаю.

Стуча пальцами по подлокотнику, я коварно улыбаюсь.

– Как поживает ваша жена?

Доктор сжимает челюсть.

– Бьянка…

– В чем дело, док? Боитесь, что я расскажу ей и всем остальным правду?

Он бледнеет.

– Ты пообещала…

– Я ничего не обещала… – шиплю я.

Хотя, если подумать, он прав. Я обещала, что он заплатит за то, что сделал. Я обещала, что однажды он почувствует на себе всю ту боль, которую причинил моей семье.

Я обещала, что отомщу за ее смерть.

Янг выглядит так, словно готов упасть на колени и расплакаться.

Отлично.

– Чего ты хочешь?

– Чтобы моя мама была жива, но это невозможно… не правда ли?

Нахмурившись, он потирает лоб.

– Я говорил, что мне жаль…

– Твоя жалость не вернет ее.

Доктор судорожно втягивает воздух.

– Что я мо…

– Мне нужны еще деньги.

Он смотрит на меня, как на сумасшедшую.

– Я выписал тебе чек на двести тысяч три месяца назад. Не говоря о том, что твой отец чертов миллиардер.

Я встаю и подхожу к нему.

– Я в курсе. – Моя улыбка превращается в оскал. – И ты прав, я не нуждаюсь в твоих деньгах. Просто хочу убедиться, что ты останешься с голым задом.

– Я говорил тебе много раз, что не убивал…

– У тебя есть месяц, чтобы найти пятьсот тысяч.

Его глаза едва не вылетают из орбит.

– Ты же несерьезно.

– Более чем. – Я стучу пальцем по подбородку. – Прямо как машина, которая на скорости шестьдесят миль в час врезается в дерево и падает в кювет.

Янг мрачнеет.

– Ты же знаешь, что у меня нет таких денег.

– Не мои проблемы. – Я разглядываю свои ногти. – Хотя, если подумать, ничего страшного. Я просто выложу те видео на все порносайты, которые только смогу найти.

Его взгляд полон смятения.

– Ты поклялась, что не сделаешь этого. Не наказывай ее за мою ошибку…

Резкий звук пощечины эхом отскакивает от стен кабинета.

– Моя мать не была ошибкой.

Она была искалеченной душой, которая доверила ему свое спасение. Но он не справился. Потому что был слишком занят тем, что пользовался ею.

– Бьянка, пожалуйста. Умоляю, не делай этого.

Я иду в сторону двери.

– Так же, как мама умоляла тебя, прежде чем покончить с собой?

Он опускает плечи, признавая поражение.

– Я попробую взять еще один кредит.

– Молодец. – Я берусь за ручку, но замираю. – И еще кое-что, Марк.

– Что?

– Скажи своей дочери прекратить распускать слухи обо мне, или я сделаю все, что у меня есть на нее, всеобщим достоянием, наплевав на наш уговор. – Я посылаю ему воздушный поцелуй. – Я напишу тебе время и место, куда ты сможешь привезти чек.

Глава пятнадцатая
Бьянка

Твою мать.

Отец Хейли – психотерапевт моей мамы. И мужчина, с которым мама изменяла отцу.

Я выхожу из аудитории, чувствуя головокружение. Теперь понятно, почему я шантажировала его. И использовала для этого Хейли. Не то чтобы это было правильно. Отчасти я хочу позвонить Стоуну и рассказать ему об этом, но не могу.

Я никому не могу рассказать.

Я настолько погружена в свои мысли, что не понимаю, куда иду, пока перед глазами не возникает озеро. Сердце замирает, когда я замечаю Оукли, жующего сэндвич на моей лавке. Я подхожу к нему с такой осторожностью, словно передо мной неразорвавшаяся бомба.

– Привет.

Его голубые глаза расширяются, и он замирает, поднеся сэндвич ко рту.

– Мы можем пого…

Прежде чем я успеваю договорить, он встает, собравшись уходить.

– Пожалуйста, – умоляю я, наблюдая, как он выбрасывает в мусорку недоеденный сэндвич. – Дай мне пару минут.

Я вижу, что он хочет поспорить, но, к моему удивлению, послушно возвращается на лавку. Все мое напряжение исчезает, когда я сажусь рядом с ним. Несмотря на его недружелюбие… рядом с Оукли мне спокойно.

– Я подожгла твою траву, – вспоминаю я.

Оукли немного веселеет.

– Было дело.

Я грустно улыбаюсь ему.

– Прости.

Он усмехается.

– Все нормально.

Я вытираю потные ладони о джинсы.

– Ты все еще пишешь стихи?

Очевидно, этот вопрос застал его врасплох, потому что Оукли бледнеет и замирает.

– Прости, я не хотела…

– Бьянка.

Он произносит мое имя так, словно это его последние слова.

– Да?

Резко втянув воздух, Оукли стискивает зубы так, что его челюсть напрягается.

– Я думал, у тебя амнезия.

– Так и есть.

На мгновение отчаяние исчезает из его взгляда.

– Тогда откуда ты…

– Ко мне иногда возвращаются воспоминания.

После этих слов Оукли снова мрачнеет.

– Точно.

Словно я отняла у него надежду.

– Прости.

У него начинают ходить желваки.

– Хватить извиняться.

Я не могу перестать. Почему-то чувствую, что должна это делать, однако не понимаю почему. Я перевожу взгляд на озеро, где две утки дерутся за кусок хлеба.

– Мне нужно задать тебе очень странный вопрос.

В горле застревает ком, ведь, несмотря на то, что в каждом моем воспоминании он посылает меня, мне кажется, Оукли меня знает.

Очень близко.

– Мы когда-нибудь… мм… спали вместе?

Пока мы смотрим друг на друга, проходит, кажется, целая вечность. Его взгляд заставляет мое сердце биться чаще.

– Твое время истекло.

Оукли резко встает с лавки. В груди все сжимается, когда он уходит. Злость начинает растекаться по моему телу, и, прежде чем успеваю себя остановить, я уже бегу за ним.

– Почему ты не можешь ответить на мой вопрос?

Оукли останавливается так быстро, что я едва не врезаюсь ему в спину. Боль в его глазах едва не сбивает меня с ног. Воздух вылетает из легких, а сердце начинает биться чаще, когда он берет меня за руку. Мне кажется, что нас связывает оголенный провод, который затягивается вокруг моей шеи, когда он показывает на мое обручальное кольцо.

– Вот почему.

Усмехнувшись, Оукли отбрасывает мою руку, словно обжегшись, и уходит. И на этот раз, несмотря на необъяснимую связь, которую я чувствую между нами…

Я не иду за ним.

Глава шестнадцатая
Оукли

На секунду мне показалось, будто она вернулась.

Как же это глупо.

Подметая пол в коридоре, я ощущаю, как где-то в груди скопилась тяжесть. Даже если бы Бьянка не выходила замуж за другого, это ничего бы не изменило.

Ее больше нет…

Из-за меня.

И теперь у меня нет другого выбора, кроме как собраться уже наконец и жить с этим.

Чей-то жестокий смех заставляет крошечные волоски на затылке встать дыбом. Я знаю этот смех. Слышал его сотни раз. Обычно, если кто-то на свою беду злил Джейса.

Мгновение спустя в поле зрения появляется мой бывший лучший друг. Прищурившись, он бросает на пол банку из-под газировки… несмотря на то, что в трех футах от него стоит мусорная корзина.

– Очень забавно наблюдать за тем, как отбросы убирают отбросы.

Его гнев более чем справедлив, но он из ума выжил, если думает, будто я позволю ему мешать мне работать. Я серьезно смотрю на него.

– Поднимай.

Он делает шаг в мою сторону.

– Пошел на хер.

Черт. Да, у нас сейчас дерьмовые отношения, но это не отменяет того, что раньше он был моим лучшим другом. Джейс поддержал меня, когда я только переехал в этот город. Я мог поговорить с ним обо всем том дерьме, что происходило у меня в голове в те ужасные дни, когда я скучал по маме. Он заботился обо мне, когда я укуривался или у меня случался приступ.

Раньше я сделал бы ради него все что угодно. Черт, и сейчас бы сделал. Но, очевидно, он не разделяет мою позицию, потому что… пытается вывести меня из себя.

Джейс пинает банку дальше по коридору.

– Сам поднимай, ублюдок.

Лучше уж дерьма поесть.

Я делаю шаг к нему.

– Ты можешь издеваться над кем хочешь, но со мной это не прокатит. Не на того нарвался.

Его ноздри раздуваются.

– Ты просто пустое место, сука.

Этот придурок, очевидно, хочет драки. Что ж, он ее получит.

Я толкаю его в грудь.

– Хочешь ударить меня?

Я больше не злюсь. Я просто в ярости. Из-за него. Из-за ситуации, в которой оказался. Но больше всего? Из-за себя самого.

Потому что я убил человека и потерял девушку, которую люблю.

– Ну давай, мудак, попробуй. – Я поднимаю подбородок, подстегивая его. – Прямо здесь.

Джейс смотрит на меня очередным ледяным взглядом, отведя кулак в сторону. Я готовлюсь к удару. Потому что хочу этого. Но ничего не происходит.

– Хватит! – кричит издалека Бьянка.

Мгновение спустя она становится между нами.

– Оставь его в покое, Джейс.

Он отталкивает ее.

– Это не твое дело.

Джейс снова отводит кулак, но Бьянка хватается за голову и кричит:

– Черт! Как же больно.

Мы сразу же забываем о нашем конфликте и бежим к ней. Я осматриваю ее, выискивая причину боли.

– Что такое?

– Что случилось? – обеспокоенно спрашивает Джейс.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не ударить его.

– Она могла удариться головой, когда ты толкнул ее.

Джейс бледнеет.

– Дерьмо. – Он смотрит на свою сестру. – Ты в порядке?

Она потирает виски.

– Я не знаю. У меня очень болит голова.

Не подумав, я касаюсь ее щеки.

– Хочешь, чтобы я…

– Отошел от нее, урод, – выплевывает Джейс, ударяя меня по руке. – Сейчас же.

Словно почувствовав еще один назревающий конфликт, Бьянка поднимает глаза на Джейса и говорит:

– Ты можешь проводить меня до комнаты?

Джейс качает головой.

– Нет. Мы поедем к врачу.

Наконец-то хоть в чем-то мы согласны. Несмотря на то, что ей, вероятно, не терпится возразить, она кивает.

– Ладно.

Джейс приобнимает ее за плечо, и они медленно идут по коридору.

– Ты можешь идти? Вызвать скорую?

– Могу, – успокаивает она его.

Они доходят до конца коридора, когда она оборачивается и легко улыбается мне. То, что мне приходится держаться от нее подальше, убивает меня, но так будет лучше. Потому что она ранила меня и не помнит об этом…

А я ранил ее и не могу об этом забыть.

Глава семнадцатая
Оукли

Прошлое…

Виски и экстази устроили в моем организме такую вечеринку, что я едва не падаю с ног, вваливаясь в дом.

– Ты здесь живешь? – спрашивает сексуальная блондинка, которую я подцепил в баре.

Вообще, я живу в гостевом домике, но ей незачем это знать.

Я слишком занят тем, что пытаюсь подняться по лестнице в мою временную комнату, где планирую нагнуть ее и оттрахать так, что она не сможет стоять. Но у этой красотки другие планы: она толкает меня на кровать и опускается на колени.

О да.

– Сожми эти губки вокруг моего члена, – шепчу я, когда она расстегивает мою ширинку.

– Твою мать, – выдыхает она, стянув с меня штаны. – У тебя пирсинг.

И так каждый раз.

Она прикусывает губу.

– У меня никогда не было парня с пирсингом.

Приподнявшись на локтях, я смотрю на нее сверху вниз.

– Все бывает впервые.

Одарив меня соблазнительной улыбкой, она говорит:

– Точно.

Мгновение спустя она обхватывает губами головку моего члена. Но все мое внимание сосредоточено не на этом. А на крошечной фигуре, стоящей у двери.

Бьянка.

В короткой футболке и кружевных трусиках. Эта маленькая дьяволица смотрит на меня убийственным взглядом… наблюдая за каждым движением. Но от этого взгляда, словно умоляющего меня продолжать, мой член становится каменным.

Схватив девчонку за волосы, я насаживаю ее глубже. У меня вырывается стон, когда ее губы движутся по всей длине, но дело не в этом. А в том, что Бьянка все это время смотрит мне в глаза. Искушая меня.

Черт, я уже устал от этого дерьма.

– Хватит, – рычу я.

Девушка вздрагивает он неожиданности, отрываясь от своего занятия.

– Что-то не так?

Я достаю бумажник из кармана и бросаю ей деньги на такси.

– Тебе пора.

Бьянка посылает мне мерзкую улыбочку и уходит. Злость, смешанная с желанием, бежит по моим венам.

Это еще не конец, малышка.

Далеко не конец.

Блондинка, похоже, обижена.

– Ты серьезно?

Спрятав член в джинсы, я встаю.

– Да.

А затем выхожу из комнаты. Потому что пора преподать этой принцессе урок.

Который она никогда не забудет.

Глава восемнадцатая
Бьянка

Прошлое…

Я не злюсь.

А просто сгораю от гнева.

Тот факт, что Оукли привел в мой дом другую девушку, чтобы она ему отсосала… Ревность переполняет меня, пока я иду обратно в свою комнату.

Я думаю о том, чтобы вернуться, схватить эту сучку за волосы и собственноручно выкинуть ее задницу из дома, но, прежде чем я успеваю что-либо сделать, дверь комнаты распахивается, и внутрь врывается Оукли.

– Какого хрена тебе надо?

Прищурившись, Оукли с размаху захлопывает дверь.

– Понравилось представление?

Я говорю как есть.

– Ей стоит поработать над техникой.

Это еще больше распаляет его.

– Правда? – Состроив задумчивую гримасу, он делает шаг в мою сторону. – Почему бы тебе не устроить мастер-класс?

Можно с уверенностью сказать, что я удивлена.

– Хочешь, чтобы я показала, как правильно сосать твой член? – Я широко улыбаюсь. – Прости, милый. Я не доделываю чужую работу.

Даже ради него.

– Нет. – Он делает еще один шаг, сокращая расстояние между нами. – Я хочу, чтобы ты показала, как сильно хочешь меня.

Я шумно сглатываю, не понимая, что он имеет в виду.

– Чт…

Дыхание перехватывает, когда он хватает меня за футболку.

– Снимай. – Его вторая рука оказывается на моем бедре. Отчаянное желание разливается по моему телу, когда он проводит большим пальцем по границе моих кружевных трусиков. А после говорит уже шепотом: – И их тоже.

Сказать, что я в шоке, значит ничего не сказать. Но я решаю принять вызов.

Взявшись за низ футболки, я стягиваю ее с себя и бросаю на пол. Учитывая то, что на мне нет лифчика, он получает первоклассный вид на мои торчащие соски.

– Нравится? – дразню его я, когда он опускает взгляд на мою грудь. Я вижу, как он сглатывает.

– На кровать, – грубо, практически с болезненным хрипом произносит он. – Быстро.

Сердце колотится как бешеное, когда я сажусь на матрас.

– Еще что-нибудь?

– Да. – Жар разливается по моему телу, стоит ему подойти ко мне. – Снимай эти гребаные трусики.

Облизав губы, я смотрю на него снизу-вверх.

– Заставь меня.

Оукли одним резким движением хватает меня за лодыжки и тянет на себя, заставляя лечь. Все возражения исчезают, когда он наклоняется между моих разведенных ног и тянет вниз мое белье…

Зубами.

Мне хочется ущипнуть себя, дабы убедиться, что это не галлюцинация, ведь Оукли, стоящий на коленях с моими трусиками, свисающими из его рта, выглядит так сексуально, что удивительно, как мы оба еще не вспыхнули огнем. Его теплое дыхание обжигает кожу, когда он впивается зубами во внутреннюю сторону моего бедра.

– Поиграй с собой. – Я начинаю дрожать. Оукли ртом втягивает мою нежную кожу, оставляя следы. – Покажи, как ты меня хочешь.

Я должна послать его. Сказать, чтобы он пошел к той девчонке, которую привел сегодня… но я не могу.

Потому что даже самые сильные женщины сдаются перед правильным мужчиной.

Я невольно втягиваю живот, погружая палец в свою киску, обволакивая его своей смазкой. Я настолько влажная, что даже стыдно, но жадный взгляд Оукли заставляет меня забыть об этом. По коже расползаются крупные мурашки, когда я убираю свой скользкий палец, а он обхватывает его губами, слизывая мою влагу. У меня все внутри переворачивается от желания, когда Оук низко стонет.

– Мне нужно еще. – Кровь шумит у меня в ушах, когда он наклоняет голову и рычит: – Раздвинь свою киску, малышка.

О боже.

Я настолько возбуждена, что практически ничего не вижу. Жажда его прикосновений сильнее всего на свете. Трясущимися руками я развожу половые губы в стороны, чувствуя себя такой обнаженной, какой никогда не чувствовала себя раньше. Его губы замирают над моим клитором… так близко и так далеко.

– Ты хочешь, чтобы я сделал тебе хорошо.

Я киваю. Его глаза темнеют.

– Тогда попроси об этом.

Уже поздно играть в игры, поэтому я молю:

– Пожалуйста.

Он усмехается.

– Пожалуйста, что?

– Дай мне кончить, Оукли.

Я резко втягиваю воздух, когда он целует мой лобок. Ухмыльнувшись, он плюет на мою обнаженную плоть. И встает.

– Пас. – Ярость плещется в его голубых глазах. – Я скорее откушу свой член, чем прикоснусь к твоей мерзкой дырке хоть пальцем.

Мое сердце замирает, когда я понимаю, что это была просто жестокая шутка. Оукли самодовольно улыбается, направляясь к двери, и это только больше добивает меня. Несмотря на наши нынешние взаимоотношения, я правда верила, что ему на меня не плевать.

Но, видимо, я ошиблась.

Черт, он буквально ненавидит меня.

Сделав рваный вдох, я прижимаю руку к сердцу. Почти чувствую, как остатки этого органа рассыпаются на кусочки.

– Значит, я для тебя просто шутка, – шепчу я, и голос срывается, когда я встаю с кровати. – Мерзкая дырка, которую ты можешь дразнить и плевать на нее, а затем выкинуть.

Оукли замирает, не оборачиваясь.

Я чувствую себя такой уязвимой и беззащитной. Он вскрыл мою грудную клетку развлечения ради, а потом бросил истекать кровью.

Со слезами, застилающими глаза, я продолжаю:

– Ты единственный, кто видит меня, – единственный в этом мире, кто понимает, – и вот что ты думаешь обо мне? – Я бью себя в грудь. – Может быть, я не идеальная и больная на всю голову, но я все еще человек, Оукли. Человек, у которого есть чувства. Чувства, которые растоптал небезразличный мне парень – парень, ради которого я сделала бы все что угодно, – потому что он ненавидит…

– Я тебя не ненавижу, – хрипло говорит Оук.

Я собираюсь сказать, чтобы он перестал врать, ведь очевидно, что это неправда, но… он разворачивается и яростно впивается в мои губы поцелуем, похожим на встречу бензина и пламени… Он уничтожает все вокруг. Оукли медленно – вдумчиво – трахает мой рот своим. Я пытаюсь дышать, но это бесполезно, поскольку он высасывает из меня весь кислород до капли, каждым отчаянным движением языка и губ крадет мое сердце и душу.

Застонав, Оукли опускает руку к тому месту, которое все еще утопает во влаге от желания.

– Боже.

Он кладет меня на кровать, вцепившись руками в ребра, пока его губы спускаются вдоль моего тела.

– Хватит игр, – умоляю я, потому что, честно, не уверена, что смогу это вытерпеть.

Оукли нежно целует мое бедро, когда я развожу ноги.

– Больше никаких игр. – Его возбужденный, алчущий взгляд прикован к моей киске, пока он проводит по ней пальцами. – Такая красивая.

Первое движение его языка такое неожиданное – такое жадное, – что я вздрагиваю и едва не падаю с кровати. Он разводит мои ноги в стороны, прижимая их к матрасу, а его рот впивается в меня, словно он умирает от голода. Тело напрягается, когда Оукли облизывает и посасывает мой клитор с таким мастерством, что я начинаю дрожать. Впиваюсь ногтями в его затылок. Волны удовольствия прокатываются по мне, напоминая крошечные фейерверки.

– О господи.

Его глаза темнеют, когда он поднимает на меня взгляд.

– Смотри на меня, пока кончаешь.

Это единственное предупреждение, прежде чем он снова набрасывается на мой клитор, отчего у меня начинает кружиться голова и дрожать ноги.

Я кончаю так быстро и мощно, что весь кислород вылетает у меня из легких, и мир вокруг будто переворачивается с ног на голову. Задушенный стон вылетает из моего рта, когда я опускаю взгляд на Оукли. Он, словно увлеченный музыкант, держащий в руках любимый инструмент, посылает все новые волны удовольствия по моему телу.

Я захлебываюсь от эмоций. От Оукли не спрятаться, не убежать.

Он захотел и сделал.

До меня доносится звук расстегивающейся ширинки. А затем он ложится на меня, прижимаясь головкой своего члена к моей киске.

– Я хочу тебя.

Все внутри сжимается, когда я думаю о том, сказать ему или нет. Но это глупо, ведь, конечно же, я должна сказать. Он точно узнает.

Я открываю рот… но вдруг что-то странное мелькает в его взгляде.

– Ты не… – Его лицо становится задумчивым, словно я головоломка, которую он пытается разгадать. – Бьянка, ты девственница?

Я не буду ему врать.

– Немного, – шепчу я.

Закрыв глаза, он опускает голову.

– Но это ничего, – быстро говорю я.

Я хочу, чтобы это был он.

Это должен быть он.

Выдохнув, Оукли обхватывает мое лицо ладонями.

– Ты была права. Я вижу тебя. – И прежде чем я успеваю его остановить, он встает с кровати. – И ты заслуживаешь большего.

После этого Оукли уходит.

А я остаюсь лежать и ненавидеть себя, потому что сохранила то, что в итоге оттолкнуло его.

* * *

Из моей груди вырывается тихий стон, когда я ощущаю теплое влажное прикосновение между ног.

Секунду мне кажется, что это очередное воспоминание, но после того, как глаза привыкают к темноте, я понимаю, что это невозможно, ведь я в постели Стоуна.

А он… под простыней между моих ног.

Черт.

Чувство удовольствия вспыхивает у меня в груди, когда его язык находит мой клитор. Но, как только я начинаю входить во вкус, его губы исчезают. Волна наслаждения, которая начала меня накрывать, испаряется, и меня наполняет непонимание и разочарование.

Стоун как-то признался, что ему не нравится оральный секс, поскольку его отталкивает вкус и запах, так что это просто не его. Не стоит и говорить, что после такого я больше не заводила разговор на эту тему и ни о чем его не просила. Я не совсем понимаю, зачем он делает это сейчас, но точно не собираюсь портить момент и спрашивать, почему он так хочет угодить мне.

Его рот снова накрывает мою киску, и он быстро облизывает клитор.

Я подумываю сказать, что он должен немного задержаться там, но не хочу заставлять его чувствовать себя так, словно он делает что-то не так. Не то чтобы это что-то изменило, ведь он снова отрывается. Мгновение спустя его голова выглядывает из-под простыни, и он вставляет в меня свой член.

– Черт, – постанывает он.

Когда он начинает толкаться в меня, мою грудь наполняет странное чувство.

Я спала.

Конечно, он и мне пытался сделать приятно, но убедиться, что твой партнер не спит, прежде чем снимать с него трусы, это как минимум вежливо.

Я испытываю укол вины, когда вспоминаю свой эротический эпизод с другим парнем. Возможно, я сама сказала что-то, что подтолкнуло Стоуна к этому.

– Ты сегодня такая влажная, – рычит он, набирая скорость.

Стараясь принести ему как можно больше удовольствия, я крепче сжимаю ноги вокруг его торса и постанываю. Он морщится и начинает задыхаться.

– Так хорошо. – Он вздрагивает. – О боже, Борн… я сейчас кончу.

Его губы целуют мои, потное тело падает на меня.

– Я люблю тебя.

Провожу рукой по его щеке.

– Я тоже тебя люблю.

Он снова целует меня.

– Ты кончила?

Я улыбаюсь.

– Да.

В прошлом.

С другим парнем.