Текст книги "Город злодеев. Испорченная магия"

Эстель Лор
Город злодеев. Испорченная магия

© И. Эрхарт, перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Посвящается Эмили ван Бик,

настоящей королеве

Пролог

Из-за меня случился конец света.

Или так я подумала сначала.

Когда я закрываю глаза и погружаюсь в воспоминания о ночи Падения, мне кажется, что земля уходит из-под ног; словно я поднимаюсь на высшую точку американских горок, а затем срываюсь вниз с невероятной высоты. С этих горок невозможно сойти. Я до сих пор чувствую, как взмываю и падаю на головокружительной скорости, не находя опоры под ногами.

Наверное, я угодила на эти американские горки в тот день, когда убили моих родителей и сестру. Сложно сказать наверняка.

Но я знаю точно, что в ту ночь, когда Волшебная Палочка – новое сияющее здание, которое должно было стать жемчужиной Шрама, символом его перерождения, – растворилась через одиннадцать лет после исчезновения магии, всё изменилось.

Снова.

Сейчас я всё объясню.

Мне было пятнадцать лет. Мы с Джеймсом прятались от тёти Джии на пожарной лестнице, потому что ей вечно казалось, что мы целуемся, когда мы не целовались. Мы только начали привыкать быть друг для друга кем-то большим, чем просто друзья, и изредка пытались пробовать что-то новое. Но хотя тётя Джия на многие вещи могла закрыть глаза, наше с Джеймсом уединение к ним не относилось.

«Никаких закрытых дверей в этой квартире, Мэри Элизабет. Держи дверь открытой, чтобы я вас видела. Это же Джеймс Бартоломью – сама знаешь, кто он такой». Но эти слова только добавляли мне решимости. Уже тогда тётя должна была понять, что я никому не позволю осуждать Джеймса Бартоломью. Мы с ним были слишком близки. Но для тёти Джии наша с Джеймсом отчаянная любовь казалась опасной. А для нас после всех пережитых потерь это было приглашение к жизни, и мы отвечали ему «да» каждую секунду, проведённую вместе.

В ту ночь Джеймс впервые склонился ко мне, и, как только наши губы встретились, вспыхнул ослепительный голубой свет, заливая всё вокруг. На секунду я даже подумала, что мы стали ему причиной.

Сначала был громкий скрежет, словно Волшебную Палочку, как дерево, с корнем вырывали из земли. Следом – вспышка, настолько яркая, что у меня перед глазами ещё несколько часов плясали пятна. А затем Волшебная Палочка исчезла. Просто испарилась. Мы с Джеймсом из первого ряда наблюдали конец света, который занял всего каких-то тридцать секунд.

Здание в сто шестьдесят этажей бесследно пропало в ночь своего грандиозного открытия вместе с тремя тысячами людей, находившихся внутри. Волшебная Палочка просто исчезла без следа вместе с Элитой Королевского города, не оставив после себя ни обломков, ни каких-то иных следов разрушения. Вот что произошло.

Всё перестало работать. Целый мир замер.

Джеймс стиснул меня в объятиях и прижал к стене, чтобы защитить, хотя в этом не было необходимости. Как только здание исчезло, наступила тишина – такая, которую невозможно забыть. Всё застыло. Голуби, машины, бабочки. Даже воздух.

Тётя Джия распахнула окно, чтобы убедиться, что мы живы и здоровы, и даже не стала ругаться на то, что мы забрались на пожарную лестницу. Она просто была рада, что не потеряла внезапно ещё одного члена семьи. Но подойдя к нам и проверив пульс, тётя так изменилась в лице, словно уронила с тарелки свежеиспечённые оладьи. А затем это увидели и мы.

На месте здания остался только кратер, аккуратный и ровный, словно вырезанный скальпелем.

Жители Шрама вокруг нас сходили с ума от ужаса. Сидя на пожарной лестнице, мы с Джеймсом наблюдали, как соседи, которые вышли из дома, чтобы поесть пиццу или прогуляться, теперь с криками бежали по улице, боясь, что им на головы посыплются обломки, – чего ещё можно было ожидать, когда рушилось что-то подобных размеров? Но не этой ночью.

Здание просто исчезло.

Прошло довольно много времени, пока не стало ясно, что ничего уже не загорится и не взорвётся и что Королевский город не затянет в чёрную дыру. На место происшествия прибыли полицейские машины, пожарные и машины «Скорой». И встали, беззвучно освещая мигалками. Здесь для них работы не было.

В новостях это назвали трагической аномалией. Начальница полиции и мэр города Тритон выступили с речью, убеждая всех сохранять спокойствие. Полагаю, нам с Джеймсом повезло оказаться там, где мы были, – всё произошло совсем рядом, по соседству. Мы разминулись со смертью буквально на волосок.

Когда через несколько дней кратер наполнился водой, как раны наполняются кровью, мэр Тритон назвал его Чудо-озером. Он опоздал на открытие здания на каких-то десять минут и смог избежать Падения. Для него это было чудом. Для множества других – катастрофой.

Закончились похороны. Отзвучали молитвы. Прошли богослужения с множеством свечей.

Когда траурные церемонии остались позади, наступил хаос. Сторонники магии уверяли: Падение было знаком, что люди должны вернуть магию любой ценой. Натуралисты считали, что магия каким-то образом отвергает прогресс и предупреждает, что она не хочет вторжения Элиты в Шрам и возведения новых зданий вроде Волшебной Палочки на священной магической земле. Они верили, что энергия, которая протекает под землёй, намекнула Элитам, что магия вернётся, если всё делать правильно. Отрицатели магии были убеждены, что это просто научный феномен, которому пока не нашлось объяснения, а магия мертва и все должны принять этот суровый жестокий факт.

Королевский город поделился на фракции, каждая из которых была убеждена в своей правоте. Они спорили друг с другом, пока их убеждённость не превратилась в глухую неприязнь и что-то вроде холодной войны. Они спорили и раньше, но теперь их стычки освещались во всех новостях и обсуждались на каждом углу. Люди искали в происшествии глубокий смысл, но так и не находили и просто ждали триумфального возвращения магии.

Но магия не вернулась. Феи не летали, мечты не исполнялись, а желания умирали десятками, потому что их некому было загадать.

Было тяжело думать о том, что стало той ночью со всеми людьми в здании. Лично я надеюсь, что люди из Волшебной Палочки просто безболезненно исчезли.

Да, я хочу верить, что так оно и было.

На случай, если это повторится.

Глава первая

Два года после падения

По дороге в школу Сми не переставая ныл о том, что я езжу на переднем сиденье.

– Нет, ну серьёзно, кэп, – жалуется он Джеймсу, поглаживая рукав его кожаной куртки. – Мы должны хотя бы меняться местами. Мы живём в одном доме, вместе едем на «Морском дьяволе» в одно и то же место, но я должен пересаживаться на заднее сиденье, чтобы Мэри заняла переднее. Это…

– Унизительно? – предполагаю я.

– Обидно? – спрашивает Урсула, занимаясь чем-то в своём телефоне.

– Уважительно, – говорит Джеймс. – Всё верно.

Сми смотрит на меня так, словно на дух не переносит, и переползает назад.

– То, что она твоя девушка, не означает, что она всегда должна сидеть на переднем сиденье. Нужно иногда меняться.

Недавно Джеймс починил классический «Мустанг» 1968 года, покрасил его в винтажный голубой и назвал «Морским дьяволом». Машина получилась настолько великолепной, что это доставляет проблемы. Каждый раз, когда Джеймс находит старый драндулет с хорошей начинкой, возится с ним, пока тот не оказывается на ходу, и полирует до блеска, в Сми просыпается гангстер. Хотя он и так не спит. Сми мечтает стать влиятельным человеком или по крайней мере помощником кого-то влиятельного. Мы живём в городе, поэтому я не понимаю, зачем ездить в школу на машине, застревая в пробках. Нам стоило бы спуститься в метро, но этого не будет, пока Джеймс не забросит «Морского дьявола» ради нового проекта.

Урсула пристраивается рядом со Сми, когда мы проходим между резных белых колонн в огромные деревянные двери Королевской старшей школы.

– Она его девушка, болван. А ты вообще не девушка, ты просто один из его шести надоедливых соседей.

– Не смей говорить плохо о Нетландии и её жителях, – возмущается Сми, – а то отправлю тебя прогуляться по доске.

«Доской» он называет трамплин для прыжков в бассейне старого дома, где живут Джеймс и шестеро его друзей – «потерянные мальчишки». Урсула обходит парочку школьников-Элит в их неизменных белых рубашках, пиджаках и фирменных лоферах и легонько стучит Сми по голове костяшками пальцев, когда мы останавливаемся перед шкафчиками.

– Эй! – восклицает Сми.

– Успокойтесь, ребята. Сейчас утро понедельника. Впереди ещё целая неделя, чтобы бесить друг друга, – говорю я.

Утро понедельника в Королевской старшей школе отличается от понедельников других школ – по крайней мере тех, о которых я слышала. Раньше Шрам был населён в основном Наследниками – людьми, родившимися с чёрными сердцами на запястье и обладающими магией. Так было в моём раннем детстве. Тогда кроме нас в Шраме жили разве что несколько чиновников из Центра да бизнесмен из Элит, но теперь всё изменилось. После Смерти магии Наследники – такие как моя семья – стали лёгкой мишенью. Элита – жители верхней части города без магии, затаившие обиду, – превратилась в стервятников, которые отобрали наши дома, выгнав Наследников на улицу, и, что хуже всего, заставили нас общаться с их ужасными отпрысками после постройки элитной частной школы на земле, купленной у нас же за бесценок. Здесь есть кофейный автомат, кафе, обед в котором не может себе позволить ни один Наследник, а ещё недавно открытый бассейн и тренажёрный зал мирового класса.

Наследники обходят всё это стороной. Мы не хотим, чтобы нас купили, и стараемся сохранять дистанцию. Мы делимся не на спортсменов и ботанов, металлистов и эмо, как в телевизионных шоу. Мы делимся на Наследников и Элиту. Мы, Наследники, надеваем на руки чёрные кожаные браслеты. Мы красим волосы. Мы каждый день одеваемся как на вечеринку. Мы носим одежду с эмблемой «#ВерностьНаследию» на груди.

Хотя школа и так разделена надвое, мы стоим особняком. Есть Джеймс со своей командой из Нетландии, Урсулой, Сми и мной, которые действуют как единое целое, – и есть все остальные.

Мы с Джеймсом останавливаемся, чтобы поцеловаться, Урсула встаёт неподалёку, отвечая на телефонный звонок, а Сми в чёрно-белой полосатой футболке ждёт нас, сунув руки в карманы и осматривая коридор, как личный телохранитель.

Урсула убирает телефон в карман и спрашивает:

– Какой же чудесный урок ожидает нас этим утром? История магии, говоришь? Моя любимая.

– Дрина на шесть часов, – бормочет Сми. – Готовьтесь проникаться школьной атмосферой.

Дрина, словно услышав своё имя, резко разворачивается. За её спиной маячат Лола и Кейси в шарфах с блёстками и волосами, убранными в две синие косички. В руках у девушки стопка листовок.

– Чего тебе надо? – спрашивает Урсула, когда Дрина подходит к нам. – Не знаю, что ты продаёшь, но нам ничего не нужно. Хотя, – немного подумав, добавляет она, – если тебе нужно что-нибудь интересное, я могу это достать. У меня вполне разумные цены.

– Я хотела дать вам это. – Дрина протягивает каждому по брошюре. Сми немедленно роняет свою на пол и смотрит вдаль со скучающим видом. – Я знаю, что вас не интересует политика и всё такое, но папа Лукаса Аттенборо собирается построить торговый комплекс прямо посреди города. Огромный торговый комплекс. Ради него снесут целый квартал. Мы должны объединиться! Мы должны протестовать! Это непростительно. Нельзя позволить им разрушить исторический район Шрама.

Дрину было бы гораздо легче терпеть, если бы она не была всё время такой навязчивой и непробиваемо уверенной в своей правоте – достаточно уверенной, чтобы подойти к нам, хотя мы сделали всё возможное, чтобы отбить у людей вроде неё желание к нам приближаться.

– Ох, Дри-Дри, – тянет Урсула, захлопывая свой шкафчик. – Я люблю торговые центры так же, как любая другая девушка, но тут я на твоей стороне. Верность Наследию, все дела. Но, видишь ли, протесты ничем не помогут. Тебе нужен тот, кто в курсе ситуации за кулисами. Нужно выяснить, кто кому платит и может ли быть у спонсора веская причина бросить своё детище. – Урсула медленно обходит стремительно бледнеющую Дрину. – Кто с кем спал? Кто заключил грязную сделку и кого можно убедить от неё отказаться? Вот как работает этот город, – заканчивает она прямо Дрине на ухо. Та съёживается как мышь.

– Но, – говорит Дрина, растеряв часть своего энтузиазма и внимательно наблюдая за Урсулой, – это же неправильно! Правда на моей стороне. Ведь неправильно приходить сюда и сносить старые постройки только ради какого-то магазина быстрой моды.

– Может, и так. – Урс достаёт телефон и начинает что-то листать на экране. – Но так уж устроен Королевский город, и вряд ли ты его изменишь, слоняясь тут со слезливыми самодельными постерами. Я знаю парочку людей с изнанки. Если захочешь, чтобы я что-нибудь разнюхала, только скажи. Внесу тебя в список. – Её пухлые красные губы изгибаются в хищной улыбке. – Я свободна в следующий четверг.

Дрина задирает нос, пытаясь казаться не такой маленькой по сравнению с Урс. Это не помогает.

– Что ты за это хочешь? Вроде люди платят тебе секретами? – неуверенно спрашивает она.

Урсула пожимает плечами.

– Есть разные варианты. Деньги я тоже люблю. – Она улыбается. – И услуги.

– Наверное, я лучше по старинке, – говорит Дрина. – Сидячие забастовки и всё такое.

– На здоровье. Делай по-своему, а я посмотрю, что из этого выйдет. – Когда Дрина озвучивает своё решение, Урсула, похоже, теряет к ней всякий интерес и начинает что-то искать в своём чёрном кожаном рюкзаке.

Дрина стоит на месте, переминаясь с ноги на ногу.

– Если захочешь прийти, мы собираемся завтра в «Чаепитии». – Она пролистывает брошюры в своей руке. – Вы все приглашены.

– Дай знать, если передумаешь, – говорит Урсула, рассеянно поднимая взгляд. – Исполнять мечты и желания – моя работа.

Дрина, которая, похоже, сильно сожалеет о своём решении подойти к нам с разговором, разворачивается в сторону коридора. Но прежде чем она успевает сделать хоть шаг, мимо неё пролетает Стоун Уоллес, врезаясь в Сми, который рефлекторно отталкивает его в сторону. Мы разворачиваемся, чтобы посмотреть, кто затеял драку. Джеймс встаёт передо мной, и мне приходится подняться на цыпочки, чтобы хоть что-то увидеть. В Королевской старшей школе было довольно спокойно. Раньше. Но всё изменилось с тех пор, как в этот район пришла Элита.

На Стоуне белая футболка и чёрные кожаные штаны с пробитыми на них сердцами, напоминающими родимое пятно на запястье. Они похожи на узор на коже ядовитой змеи. Стоун – один из неприкосновенных детишек. Обычно он прячется за бас-гитарой, на которой играет по выходным в «Стране чудес», местном клубе для подростков, а остальное время держится особняком. Но явно не сегодня. Парень налетает на Лукаса Аттенборо, который с лёгкостью отшвыривает его прочь. Стоун падает на спину, задыхаясь, и поднимает на нас полный паники взгляд. Лукас даёт ему пинка – скорее символически, чем болезненно.

– Эй, – говорит Джеймс, вставая между ними плечом к плечу со Сми. – Хватит уже.

Его командный тон останавливает Лукаса, который впивается взглядом в Джеймса, балансирующего между напряжением и самоуверенностью. Неважно, насколько богат и титулован Лукас Аттенборо. Он должен быть полным идиотом, чтобы связываться с Капитаном Крюком. Джеймс ненавидит это прозвище, связанное с преступной семьёй Бартоломью – семьёй, от которой он старается держаться подальше, но которую всё равно использует, когда появляется необходимость. А появляется она часто.

Детям-Наследникам приходится самим заботиться о себе. Девяносто восемь процентов Наследников предпочли бы отступление драке, но с появлением среди нас придурков вроде Лукаса мы вынуждены держать себя в форме и быть готовыми к чему угодно в любое время.

– Боже! – Из-за угла медленно выходит Джастин, открытый отрицатель магии в клетчатом костюме. – Если бы все признали, что магия умерла окончательно, таких проблем бы не было. Мы бы просто двигались дальше.

Его друзья согласно кивают.

– Вера в магию – корень всех проблем в обществе, – заявляет строгая девочка с прямыми косичками.

Лукас шмыгает носом, оглядывает коридор и замечает, что оказался в меньшинстве, окружённый быстро собравшимися Наследниками. Подошли даже Флора, Фауна и Мэривеза в шифоновых платьях одинакового фасона: розовом, голубом и зелёном. Все знают, что они постоянно носят при себе оружие с тех пор, как повздорили с Малли Сент.

– Стоун это заслужил, – произносит Лукас, оглядывая коридор с вызовом в чёрных глазах. – Хотя вы, конечно, не станете слушать ничего, что я скажу.

– Не станем, – соглашается Сми, толкая Лукаса в плечо. – А теперь тащи свой элитный зад вон из моего коридора.

Лукас поправляет рубашку и одёргивает воротник:

– Как ты, Наследник, посмел дотронуться до меня своими грязными руками? Ты знаешь, кто я такой?

– Знаю ли я, кто ты такой? – Сми начинает по-боксёрски покачиваться на носках, подняв кулаки на уровень глаз. – Знаю ли я, кто ты такой? Придурок. Вопрос в том, в курсе ли ты, кто я такой.

Сми выглядит так, словно готовится ударить Лукаса в лицо, что даст Лукасу повод ударить по лицу Сми, и тогда, скорее всего, в драку вмешаются и Джеймс с остальными парнями. Поэтому я встаю между ними, пока не произошла ещё какая-нибудь неприятность. Все понимают, чем может закончиться эта ситуация. Если они подерутся, вся вина и подозрения лягут на Сми и остальные подростки-Наследники выйдут из-под контроля. Если Лукас выживет, его в любом случае не накажут, разве что заставят извиняться.

– Иди в класс, Лукас, – тихо говорю я так, словно в коридоре мы с ним вдвоём и вокруг нет сотни детей-Наследников. Он озирается, показывая первые признаки беспокойства. – Ты в меньшинстве. Если решишь остаться и драться с нами, то проиграешь.

Лукас медленно оглядывает яркие цвета и горящие глаза вокруг, напряжённые и готовые к битве стойки и фыркает с явным презрением, скользнув пылающим ненавистью взглядом по моему родимому пятну в форме сердца.

– Ты ещё осознаешь свою ошибку, когда свалку, где ты живёшь, сровняют с землёй. Эта месть будет приятнее, чем подраться со Стоуном… и победить. – Лукас передёргивает плечами, словно отгоняя неприятные мысли. – Хотя, думаю, ты права. Это мягкая итальянская кожа. – Он приподнимает носок ботинка и опускает взгляд на Стоуна, который вызывающе смотрит в ответ, до сих пор держась за бок. – Не хочу их запачкать. – Лукас суёт руки в карманы и медленной походкой покидает коридор, словно не замечая толпу Наследников, уставившихся ему в спину.

Пока толпа расходится, Малли Сент, самая хладнокровная девочка Королевской школы, спокойно перекладывает учебники из своего шкафчика в очень дорогой на вид кожаный рюкзак. Её ворон Гелион, сидя у девочки на плече, наблюдает, как дети исчезают в своих классах, и тихо каркает.

– Тише, птица, – говорит Малли, поглаживая питомца. Её чёрные волосы подстрижены под короткое косое каре, а чернильно-чёрная одежда выглядит так, словно сшита на заказ из французского шёлка и подогнана по фигуре – что, скорее всего, так и есть. Подол чёрного платья плавно спускается к высоким ботинкам, а двубортный пиджак в стиле милитари с фирменными эполетами придаёт девушке такой вид, будто она готовится к войне. Папа Малли богат. Безумно богат. Только он не Элита из верхней части города. Он Наследник. И словно всё и все вокруг согласны, что Малли важнее и лучше остальных, чёрное сердце Наследия вместо того, чтобы просто проявиться на запястье, переползает с её груди на боковую часть шеи, словно живое существо. Малли закрывает шкафчик без малейших признаков волнения и смотрит на нас.

– Привет, банда, – говорит она.

– Малли, – отвечает Джеймс.

Девушка медленно проходит мимо, пока Гелион на её плече наблюдает за нами.

– Я бы дала парням подраться, – говорит мне Малли. – Вышло бы отличное шоу. – Она проводит пальцем по моему плечу, и я невольно вздрагиваю. – Это было бы… великолепно.

Через несколько секунд после того, как Малли исчезает за углом, Урсула говорит:

– Знаете, чем больше я о ней думаю, тем больше она мне нравится.

– Да ты шутишь! – восклицает Сми. – Она похожа на злую ведьму. У меня от неё мурашки.

– Злые ведьмы могут быть полезны, если они на твоей стороне. – Урсула снова стучит костяшками по голове Сми.

– Ты помнишь её ссору с Флорой и остальными? – спрашивает Сми. – Я думал, она с них кожу сдерёт.

Та ссора действительно была грандиозной. Однажды вечером Флора призналась мне, что Малли слишком часто их задирает, и они решили не приглашать её на ежегодный праздник в честь их бабушек-фей. Малли расценила это как объявление войны. Она всё-таки явилась на вечеринку и стояла в стороне, скрестив руки, пока Гелион летал повсюду: вонзал когти в торт из розовых лепестков, переворачивал чан с имбирным пивом и клевал запечённого с каштанами молочного поросёнка. Я ходила на ту вечеринку, и самым страшным на ней было выражение лица Малли. Никто не решался подойти к ней отчасти из-за её кривой усмешки, но в основном из-за репутации хладнокровной и мрачной девушки. Малли была из тех, кому не стоило переходить дорогу. Но, даже испортив вечеринку, она не успокоилась. Малли перерезала тормозной шланг на велосипеде Флоры, подкинула труп сбитого животного на порог Фауны и посыпала хлоркой лужайку дома Мэривезы. С тех пор они не разговаривают. Совсем. Теперь Малли везде ходит в гордом одиночестве, скользя по школьным коридорам как неприступный призрак высокой моды.

Но сегодня всё ещё самый обычный понедельник в Королевской старшей школе. Жестокость. Дискриминация.

Просто в последнее время мне кажется, что ситуация становится хуже.