Текст книги "Переселение душ"

Глава 6. Немного математики – 3

С того момента, когда евреи закончили свои сорокалетние блуждания по пустыне и овладели землей Израиля прошло около полутора тысяч лет. Совсем иные одежды были в моде, совсем иные наречия звучали, совсем иные заботы тяготили жителей святой земли.

Евреи уже пережили разрушение второго иерусалимского Храма, лишение собственной независимости, десятилетия убийств и издевательств, которыми ознаменовали свое вторжение в Израиль римляне – посланники «новой» и «просвещенной» цивилизации.

Заведенные ими порядки были призваны не только подчинить непокорных иудеев, но и лишить их культурной самобытности. Вот почему изучение Торы и преданность ее идеалам были в глазах завоевателей основной проблемой, мешающей лаконичному превращению очередного народа в очередного безликого вассала.

Почти каждый из римских императоров того периода внес свое суровую лепту в достижение этой цели. Кто-то был менее жесток, кто-то был готов утопить святую землю в еврейской крови. Делали они это, правда, как правило, дистанционно, передав соответствующие полномочия в руки наместников, или, как это звучало по-римски, прокураторов.

Их было 14, но нас будет интересовать только один из них, третий по счету, которого звали Анней (или Тиний) Руф – в еврейском традиционном произношении Турнус Руфус.

Если верить историкам, правил он недолго – всего 3 года (с 12 по 15 гг. н. э.), но успел сотворить много зла. Самые страшные пытки, которым подверглись самые великие из еврейских мудрецов того поколения, были его рук делом.

Особенно же Руф ненавидел одного из столпов иудаизма – раби Акиву[31]31
  Раби Акива – один из величайших еврейских мудрецов. Родился в начале 1-го века (по н. л.) и прожил 120 лет. Происходил из семьи геров. До 40 лет был пастухом и малограмотным человеком. В него влюбилась дочь его работодателя – Рахель, которая поставила условие: она создаст с ним семью, если Акива пойдет изучать Тору. Они поженились, и он начал обучение с азов. По прошествии нескольких лет отправился к великим учителям того поколения, а через 24 года вернулся, приведя с собой тысячи учеников. С 80-ти до 120-ти лет раби Акива был главным Учителем Торы своего поколения, а через плоды своих трудов – и всех последующих поколений. Именно раби Акива предложил революционное по тем временам решение: оформить и записать все основные аспекты Устной Торы, что было сделано впоследствии его учениками и учениками его учеников.


[Закрыть]. Тому было несколько причин. И та, что авторитет раби Акивы был для евреев практически непререкаем. И та, что раби Акива без страха и с особой гордостью действовал вопреки римскому приказу, категорически запрещавшему всякое распространение еврейского учения. И та, что раби Акива неизменно побеждал в диспутах, которые Руф периодически устраивал, поднакопив хитроумные, как ему представлялось, аргументы, с целью опровергнуть логическую стройность и моральную ценность Торы. Вскоре ко всем этим причинам прибавилась и еще одна.

После очередного проигрыша в очередном словесном состязании, Руф был особенно мрачен. И тогда придти ему на помощь решила одна из самых прекраснейших женщин – его жена Руфина.

Она разработала весьма коварный и, как ей казалось, беспроигрышный план посрамления прославленного раби и приступила к его исполнению.

Замысел заключался в том, чтобы подорвать в глазах народа авторитет раби Акивы в качестве высокоморальной личности, достойной подражания. Для этого красавица Руфина надела свои лучшие одежды и украшения, умастилась благовониями и отправилась к раби, надеясь поговорить с ним с глазу на глаз и околдовать его своими чарами и соблазнить. И когда после этого (а то, что это произойдет, у Руфины не было ни малейшего сомнения) евреи узнают, как осрамился их пожилой и доселе кристально нравственный мудрец, они уже не будут больше преданы ни ему, ни его учению.

Задумано – сделано, и в один прекрасный день (или, может быть, это был вечер) она предстала перед раби Акивой во всем ослепительном блеске своей красоты.

Надо сказать, что она ожидала любой реакции, от беспрецедентного восторга до бурного умопомешательства. Но ей и в голову не могла придти то, как на самом деле отреагировал мудрец на ее внезапное появление. Он же посмотрел на нее, а затем поочередно сплюнул, заплакал и, на последнем этапе, рассмеялся.

Руфина чуть было не отпрянула в замешательстве и не бросилась в бега, но удержалась и осталась: и потому, что благородный облик раби ее чем-то покорил, и потому, что ей было очень любопытно узнать подоплеку его странного поведения.

«Почему ты это сделал?» – спросила жена прокуратора. И раби Акива не замедлил с ответом. Он объяснил, что сплюнул из-за отвращения к грехам своего собственного прошлого. Заплакал он, потому что ему стало безумно жаль, что такое прекрасное творение, как эта женщина, служит силам зла и что рано или поздно, когда сначала старость и болезни, а потом и смерть и разложение полностью обезобразят ее дивное тело, не останется на свете никакого следа от ее пребывания. Ведь след этот, отпечаток в человеческой памяти, можно заслужить только добрыми делами, а ее жизнь наполнена не ими, а бессмысленной суетой, пустотой и эгоизмом.

«Почему же ты смеялся?» – спросила Руфина. Но почему-то именно на этот вопрос раби отказался отвечать, по крайней мере, до поры до времени. И никакими силами невозможно было его заставить раскрыть этот последний секрет.

Ошеломленная и озадаченная, покидала Руфина обитель раби Акивы. Мысль о произошедшем не давала ей покоя и, в результате, кардинально изменила всю ее жизнь. Она оставила придворный лоск, бросила своего мужа, бежала к евреям и, пройдя достойную подготовку, приняла гиюр в соответствии со всей строгостью еврейского закона.

Затем, уже в качестве совершенно нового существа, она вновь посетила раби Акиву, а затем, спустя короткое время, они поженились.

Кому-то этот союз мог показаться мезальянсом, но они были счастливы. И не мудрено, ведь в качестве свадебного подарка раби Акива открыл Руфине, бывшей жене прокуратора, а ныне своей законной жене, последнюю третью тайну, которую сейчас узнаем и мы.

Руфина, наверное, еще не было особа сведуща во всех перипетиях еврейской истории, описанной в Пятикнижии, поэтому ей было очень интересно выслушать из уст прославленного рассказчика – своего нового мужа все подробности того, что произошло когда-то со Шхемом и Диной и с Зимри и Козби.

Но это было только преамбулой. Самое интересное выяснилось потом, ведь раби Акива сообщил ей, что два этих грустных эпизода, так глубоко связанные друг с другом, имели продолжение. Души этих людей, так же как и души еще 24 тысяч человек, долго ждали своего очередного возвращения в материальный мир. Но они дождались, для того чтобы попробовать еще раз и исправить все то, что требовало исправления.

– И что же? – спросила Руфина.

– А то, что Шхем, сын Хамора, он же Зимри, сын Салу, это я – Акива, сын Йосефа. А Дина, дочь Яакова, она же Козби, дочь Цура, это ты – Руфина. И мы, наконец-то, соединились узами законного брака.

И на самом деле, давайте проследим развитие уже обозначенных нами ранее сюжетных линий для того, чтобы насладиться строгой и стройной логикой их завершения.

Мы знаем, что Зимри так и не смог искупить прегрешение Шхема. Не смог доказать, что им движет преданность Торе. Не смог усмирить свое порочное желание ради ее священных принципов. Более того, он отверг их и насмехался над ними в своем публичном споре с Моше.

Теперь все наоборот. Раби Акива живет и дышит Торой и готов пожертвовать ради нее всем, и даже собственной жизнью. (Здесь уместно добавить, что он был жестоко убит римлянами по приказу прокуратора Руфа за нарушение запрета на распространение еврейского учения.) Более того, он смог подняться со ступени Зимри, бунтовавшего против Торы, на ступень человека, который не только ей преданно следует, но который еще и признан всеми еврейскими авторитетами тем, кто своим титаническим трудом и своей самоотверженностью спас самую Тору от грозившего ей забвения.

Более того, раби Акива смог исправить не только прежние воплощения своей души, но и всю родовую историю своих предшественников.

Дело в том, что если мы сосредоточимся на происхождении самого раби, то окажется, что по одной линии он происходит от Шхема, а по другой от Шимона (как и Зимри). И еще: раби Акива – сын людей, принявших гиюр, чем особенно подчеркивается его окончательное и блистательное вхождение в историю иудаизма.

Что же касается Руфины, то и ее судьба не менее показательна. Будучи Диной и подвергнувшись осквернению, она, как мы помним, утеряла изначально подобающую ей ступень в еврействе. Став мидьянской принцессой Козби, она подсознательно стремилась вернуться к своему народу и могла бы это сделать в случае принятия иудаизма и вступления в законный брак с Зимри. Теперь же, уже в теле Руфины, эта душа, наконец, смогла добиться полной реализации ранее упущенного шанса. Она возвращается в лоно еврейства, полностью порывает с римским идолопоклонством и заключает законный и благословенный союз с человеком, носящим в себе душу, уже две тысячи лет как «прилепленную» к ее душе.

Да не ускользнет от нашего внимания и тот факт, что в этой, третьей серии нашей затянувшейся истории снова присутствовала сцена с соблазнением. Но на этот раз две души избежали соблазна и соединились самым достойным образом, а потому и навечно.

Осталось только выяснить, что произошло с 24 тысячами душ бывших жителей Шхема и бывших заблудших евреев. Как нетрудно догадаться, и у них все сложилось самым благоприятным образом. Впрочем, сначала еще немного истории.

Глава 7. Немного математики – финал

Есть среди еврейских праздников один, очень любопытный. В списке праздничных дат он расположен между Песахом[32]32
  Песах – центральный еврейский праздник в память об Исходе из Египта. Начинается на 15-й день весеннего месяца Нисан и празднуется в течение 7 дней в Израиле и 8 – вне Израиля.


[Закрыть] и Шавуотом[33]33
  Шавуот – еврейский праздник, отмечаемый 6 Сивана, на 50 день после начала Песаха. Основной религиозный смысл праздника – дарование евреям Торы на горе Синай при Исходе из Египта. За пределами земли Израиля праздник отмечается 2 дня.


[Закрыть] и называется Лаг баомер[34]34
  Лаг баомер – еврейский праздник. Отмечается на 33 день так называемого счета Омера (50 дней между началом Песаха и Шавуотом). В еврейском колендаре это 18 число месяца ияр. В этот день прекратили умирать ученики раби Акивы. В этот же день спустя много лет умер Рашби (раби Шимон Бар Иохай), величайший ученик раби Акивы – автор основной кабалистической книги «Зоар».


[Закрыть].

Есть несколько причин, почему этот день особо выделен в еврейском календаре, но мы здесь коснемся лишь одной из них, без которой трудно было бы понять до конца три разбираемые нами истории.

Дело в том, что у раби Акивы было 24 тысячи учеников. Не правда ли, число, которое сразу заставляет нас насторожиться? Конечно же, все так, как требует предположить уже выявленная нам в предыдущих главах бескомпромиссная логика теории реинкарнации. Эти 24 тысячи душ постоянно сопровождают в каждом новом воплощении своего вождя: Шхема, Зимри, теперь раби Акиву.

При этом в каждом последующем случае возрастает их близость к предводителю. Сначала это были взаимоотношения князя и жителей его города, затем они трансформировались в кровную близость главы колена и рядовых представителей того же колена. Теперь у них функции учителя и учеников, что указывает на пик душевной привязанности, когда лидер уже не только формально главенствует над своей паствой, но когда он становится источником знаний, развития, примером для подражания.

В случае с раби Акивой и его учениками эта близость, как отмечают все комментаторы, была оптимальной. Преданность этих 24 тысяч человек своему наставнику была такой удивительной, что она-то в каком-то смысле и стала причиной трагедии, которая развернулась однажды и свирепствовала 32 дня, закончившись в Лаг баомер.

Это была эпидемия, которая за столь короткий срок унесла все эти 24 тысячи жизней без исключения. И если бы мы интересовались эпидемиологией, то, наверное, задались бы вопросом, что за болезнь началась тогда на святой земле, почему она так внезапно закончилась и почему нам ничего неизвестно о других ее жертвах, что свидетельствует об особо странной, с точки зрения медицины, ее избирательности?

Но эти вопросы явно теряют свое значение на фоне той информации, которая у нас уже имеется из прошлых воплощений этих 24 тысяч начинающих ученых.

Во-первых, сам факт эпидемии уже имел место быть в истории грешников из Шиттима. Там болезнь тоже началась и закончилась внезапно и имела причиной не материальное заражение, а Б-жий гнев. Очевидно, что здесь история лишь повторяется. Но что же на этот раз разгневало Творца? Да и был ли Он разгневан?

Мудрецы сообщают, что причиной преждевременной смерти было неуважение учеников раби Акивы друг к другу. Они постоянно критиковали друг друга и обвиняли друг друга в непонимании истинного смысла слов своего учителя. Подобное поведение, противоположное такому основополагающему принципу Торы, как: «Возлюби ближнего как самого себя!», возможно, и было бы прощено простолюдину или неучу. Но, как известно, великих людей судят по особой шкале, деления на которой гораздо тоньше, чем на других. И посему 24 тысячи человек не избегли наказания.

Такова поверхностная логика событий. Но если мы задумаемся над ней, то не сможем сдержать изумления. Во-первых, само по себе неуважение к другому ученому недопустимо в среде еврейских мудрецов. Так как же мы можем поверить, что наши герои на самом деле так поступали? Тем более что они были не просто учениками, а именно учениками раби Акивы, что должно было особым образом отразиться на их духовном статусе и, конкретно, возвысить их над любыми междоусобицами.

Дело в том, что именно раби Акиве принадлежат слова: «Возлюби ближнего своего как самого себя – это великое правило в Торе!» Этот принцип был его девизом. Им он руководствовался в своих отношениях с людьми, ему обучал всех евреев. И совершенно очевидно, что те, кто официально именовались его учениками и подражали его поступкам, не могли не пройти особую школу любви к ближнему – первый и главный компонент его учения. Так почему же они были уничтожены именно за его нарушение?

С одной стороны, это и могло бы быть ответом. Именно с них – с тех, кто должен был особенно отличаться такою любовью – и спрос высок. Как говорится, по гамбургскому счету.

С другой стороны, предположить, что все 24 тысячи человек одинаково оплошали в главном требовании своего учителя – более чем странно и противоречит хотя бы уже одной только теории вероятности.

Очевидно, что ответ надо искать где-то в другом месте, в глубинах подтекста нашей талмудической[35]35
  Талмуд – (ивр. Учение) – уникальное произведение, представляющее собой запись дискуссий мудрецов Земли Израиля (Талмуд Йерушалми) и Вавилона (Талмуд Бавли). Составление Талмуда было завершено в 5 веке н. э. Это свод правовых и религиозных положений иудаизма. Во многих случаях Талмуд выносит законодательные решения, разрешающие спор между мудрецами.


[Закрыть] истории. И такой ответ существует.

Для начала проанализируем, что именно могло заставить этих людей порицать друг друга. Ведь явно не взаимная ненависть, не презрение и не самодовольство, ибо люди с такими качествами не удостоились бы стать учениками раби Акивы. А если бы даже и удостоились, то точно бы исправили негативные стороны своего характера, находясь рядом с таким светилом, да и друг с другом. Значит, причина иная. И, как это ни удивительно прозвучит, но она именно в том, что 24 тысячи мудрецов отличались особой любовью к ближнему, а вовсе не наоборот.

Представим себе человека, который очень любит и уважает своего товарища. Кроме того, он знает какую-то удивительную информацию или тайну, которая делает его счастливым. Логично предположить, что любя товарища, он очень хочет поделиться с ним своим знанием и, как следствие, своим счастьем.

А вот что произойдет, если товарищ окажется не столь понятлив, как хотелось бы? Если он в своем восприятии ценной информации допустит ряд ошибок и искажений? Неужели любящий его человек не попытается еще раз и еще раз втолковать, объяснить, разжевать то, без чего, по их обоюдному мнению, невозможно счастье?

А если снова непонимание? И снова? И так 10, 20, 30 раз? Предположим, что наш герой не самый вспыльчивый человек, но ведь всему же есть предел. И вот наступает момент, когда он позволяет себе рассердиться, или впасть в отчаяние и потому употребить не самое лестное слово в адрес «тупого» друга. Нехорошо, конечно, но действовал-то он из любви, из самого искреннего желания поделиться радостью жизни.

Приблизительно такая картина наблюдалась в рядах учеников раби Акивы. Каждый из них по-своему, оригинально понимал глубины учения своего учителя. И когда в последующем совместном обсуждении выяснялась, что другие поняли иначе, возникали споры. Не ради установления собственного статуса лучшего ученика, не из гордыни и самолюбования. Из желания помочь, донести истину, глубже прилепиться к раби, а через него и к Торе, без которой жизнь немыслима.

Спрашивается, была ли эпидемия, уничтожившая их всех до одного, наказанием? Пусть так кажется со стороны, но нам думается, что ее можно охарактеризовать и совсем по-другому. Не как наказание, а как искупление.

Известно, что человек завершает свой земной путь, как только выполняет свое предназначение. Кто-то спускается в материальный мир, чтобы стать мудрецом и светом своего учения изменить к лучшему нравственность своего поколения. Кому-то суждено стать врачом и спасти добрую сотню жизней. Кто-то просто должен рассчитаться с долгами по прошлым жизням: вор – отдать украденное, убийца – быть убитым.

Нашим героям нужно было доказать одно: то, что Тора для них важнее всего на свете, что никакие соблазны и испытания не отвлекут их от ее изучения и не оторвут от ее исполнения.

В первом своем воплощении их обращение к Торе было неискренним. Во второй раз оно было поколеблено соблазном женского тела. Теперь все иначе. Тора становится для них смыслом жизни в той же мере, что и для их учителя. Они снова вместе, но не в грехе, а в святости. И ради того, чтобы постигнуть истину до конца они готовы отказаться от всего, даже от собственной жизни, которая и забирается у них, но не в укор, а потому, что их предназначение выполнено. Их души искуплены, и им пора на свободу!

Оптимистическое отступление 1. «Возлюби ближнего как самого себя»

Для начала объяснимся, почему вместо традиционного «лирического отступления» нам вздумалось написать «оптимистическое». Просто потому, что такое название со всею точностью отражает саму цель подобных вставок в этой книге. Нам хочется задать в них важные вопросы и отбросить возможные неправильные и мрачные варианты ответа. Те же, что останутся, должны, как мы надеемся, придать нашей жизни больше смысла и оптимизма.

Итак, вперед. И начнем мы с попытки прояснить суть той заповеди, которой была посвящена предыдущая глава – «Возлюби ближнего как самого себя».

Что означает это повеление? Необходимо ли понимать его буквально? И если, да, тогда как же Б-г может требовать от нас то, чего просто невозможно достичь? И живет ли на планете хоть один такой человек, который любит совершенно незнакомого ему Мотла или знакомого, но нехорошего Шмерла, так же сильно, как себя, свою жену и своих собственных детей?

В еврейской традиции есть много объяснений этой глобальной (и по важности, и по серьезности поставленных требований) заповеди. Например, такое: слово «как» в данном приказе означает не интенсивность чувства (мол, люби его в той же мере, что и себя), а тождество причины этого чувства. Ведь самих себя мы любим не потому, что мы хорошие, умные, честные, успешные, красивые, опрятные и т. д. и т. п., но просто потому, что мы – это мы. Просто потому, что мы существуем и, каким бы набором положительных или отрицательных качеств мы не обладали, мы себе нравимся, собою довольны и, если надо, себя оправдываем и прощаем.

Вот так же надо и с ним, с «ближним». Даже если он не хороший, не умный, не честный, не успешный, не красивый и не опрятный. Он существует где-то рядом с нами, или далеко от нас, и этого должно быть достаточно, чтобы его принять с симпатией, а если надо, то и оправдать и простить.

Да только, при всей логичности и гуманности такого подхода, попробуйте на деле воссоздать в своей голове все эти рассуждения и угомонить взбешенное сердце, когда этот самый «ближний», опрыскивая питательным раствором герань на своем балконе, регулярно мочит и пачкает белье, развешенное на вашем. Когда он наступает вам на сломанный и еще не сросшийся палец и не желает извиняться. Когда он ваш сосед и регулярно по ночам играет на кларнете и трубе. Когда выигрыш в лотерею достался не вам, а ему. Когда его собака пугает вашего ребенка. Ну, и так далее, еще в десяти тысячах разнообразных неприятных ситуаций, начинающихся с неизменного «когда».

Не будем отрицать, что любить ближнего в таком случае очень непросто. И, тем не менее, есть одно надежное средство. И мы бы не стали писать о нем в этой книге, если бы оно не базировалось на теории переселения душ. И вот в чем тут секрет.

Как мы уже писали в самом начале, когда-то все наши души были слиты в одну грандиозную душу одного великого человека, которого звали Адам и которого создал Сам Б-г.

Его душа, как, впрочем, и душа каждого из нас, оживляла все тело таким образом, что отдельные, если так можно выразиться, части этой живительной сущности были связаны с отдельными органами Адама. Какая-то часть души одевалась в его мозг, какая-то в печень, какая-то в почку, какая-то в мизинец на ноге.

В дальнейшем, с рождением каждого нового представителя той генеалогической ветви, которая привела в результате к созданию еврейского народа, а также в результате размножения самих евреев, отдельные части души Адама как бы отрывались от изначального единого ствола и одевались в новые тела, обретая самостоятельность и независимость.

Так, мудрецы кабалы сообщают нам для примера, что душа Эвеля[36]36
  Эвель – сын Адама и Хавы, убитый своим старшим братом Каином.


[Закрыть] была изначально частью души Адама, ответственной за мозг, а душа первого еврейского праотца Авраама была частью души Адама, одетой в правую руку.

И все мы, пусть мы и не можем это проследить или хотя бы прочувствовать, несем в себе искры души первого человека, связанные с разными частями его совершенного тела.

Нам кажется, что между нами, нашими соседями, коллегами и, тем более, теми людьми, которых мы и в глаза-то никогда не видели и вероятно не увидим – нет никакой связи. И даже если мы платим одинаковые взносы в жилконтору или пользуемся общим лифтом, это никак не делает нас духовно близкими, а, может быть, и наоборот, отдаляет друг от друга.

На самом деле это не так. Наши тела, действительно, разделены. И если у чужого нам «ближнего» болит поясница, нам не дано прочувствовать степень его мучений. И даже если из сострадания к нему, мы примем обезболивающее, ему от этого явно не полегчает.

Но это так только по отношению к телам. Что же касается душ, то они гораздо более чутки и чувствительны, чем могло бы показаться на первый взгляд. Они узнают друг друга, ощущают свою неразрывную связь и зависят друг от друга, хотелось бы нам этого или нет.

Когда один еврей делает что-то хорошее, другому в другой части планеты вдруг внезапно может стать светлее на душе. А чей-то неблаговидный поступок может усилить чужую депрессию, даже если тот, кому вдруг придется усилить дозу антидепрессантов, никогда не слышал имени своего невольного «мучителя».

Мы и сами иногда ловим себя на ощущении, что кому-то из наших знакомых (а иногда и просто «кому-то», без конкретизации) плохо, что кто-то нуждается в нашей помощи и нас смутно тянет броситься ему навстречу и протянуть ему свою руку. А все потому, что душа, слух и зрение которой не ограничены никакими расстояниями и горизонтами, знает все и реагирует на зов другой души.

И точно как в рефлексологии, когда врач, воздействуя на точки в одной части нашего тела, излечивает при этом другую, так же и во взаимодействии наших душ можно многое исправить (или, не дай Б-г) испортить.

Принимая друг друга, прощая друг друга, любя друг друга, несмотря ни на что, мы, тем самым, усиливаем здоровье общего национального еврейского организма и, в том числе, свое собственное.

Отторгая друг друга, вредя друг другу, ненавидя друг друга, мы провоцируем гангренозный процесс, который, в результате, приведет к тому, что мы ослабим самих себя и не позволим самим себе достичь того, для чего были предназначены.

Вот почему заповедь «Возлюби ближнего как самого себя» названа главным правилом Торы. Ведь все остальные ее правила не могут быть выполнены в полноте, когда тот, кому они поручены, болен и ослаблен.

А если кто-то все-таки наступил нам на больной палец или натравил на нас свою собаку, так и это не беда. Ведь с человеком происходит только-то, что он заслужил для своего же блага, чтобы исправить своей болью, страхом или другим страданием, то, что, к сожалению, напортачил в этой жизни, или в предыдущей.

Так что давайте любить и беречь друг друга. А то, что другие люди – другие, так это обман. На самом деле они даже не «как» мы, они и мы – это просто единое целое. Этак, два, три, четыре или десять воплощений назад, мы знали это со всей очевидностью. Теперь немного сложнее, но суть от этого не меняется. Мы – одно! А наше оптимистическое отступление, кажется, получилось вполне даже лирическим.