Текст книги "Запутанная игра"

13
Рэнсом

На следующий день после того, как я навещаю Уиллоу в ее колледже, мы собираемся отправиться на работу в Филадельфию.

К тому моменту, как мы все собираемся в гараже, Виктор уже с полдюжины раз перепроверил – снова и снова, – все ли вещи именно на тех местах, на которых он хочет их видеть, и что мы взяли все необходимое для дела, а Мэлис довел себя до состояния крайне недовольного придурка.

Всякий раз, когда нам приходится бросать все, чтобы выполнить работу для Мистера Икса, Мэлис бесится жестче всех. Нам с Виком тоже не нравится, когда нас отрывают от дел или приказывают быть собачками на побегушках, но Мэлиса это бьет по больному. Наверное, потому, что именно его Икс вытащил из тюрьмы, а значит, как раз из-за Мэла мы должники. По этой самой причине мы на крючке у человека, которого даже никогда не видели. Это раздражает Мэлиса. И всякий раз, когда работа оказывается сложной или отнимает больше времени, чем хотелось бы, это его по-настоящему задевает.

Мы с Виком, конечно, никогда его ни в чем не винили. Он взял на себя вину за убийство нашего отца, хотя на самом деле мы убили его вместе.

И никаких сомнений – ублюдок это заслужил.

Этот человек был куском дерьма, который мучил Виктора только потому, что мог, и издевался над мамой. Он избивал меня и Мэлиса до полусмерти, когда ему этого хотелось, и обращался со всеми нами как с отбросами общества. Он заслуживал смерти и, вероятно, должен был страдать больше, если бы в мире была хоть какая-то справедливость.

Так что мы взяли это дерьмо в свои руки.

Мы думали, что проделали хорошую работу по заметанию следов, но тогда мы были еще совсем зеленые, и когда копы собрали достаточно улик, чтобы начать расследование, именно Мэлис взял вину на себя. Он защитил нас. Взвалил на себя эту ответственность и был приговорен к тридцати годам тюрьмы, из которых отсидел четыре, так что самое меньшее, что мы можем сделать, – это поддержать его.

– Пора отправляться, – говорит Мэлис, когда Виктор захлопывает багажник. – Чем быстрее мы уберемся отсюда, тем быстрее сможем покончить с этим дерьмом и вернуться домой.

– Аминь, – с чувством говорю я, и мы все забираемся в машину, готовые тронуться в путь.

Мэлис бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида, когда я устраиваюсь на заднем сиденье.

– Заглянул вчера к девчонке?

Я киваю.

– Ага. Ничего необычного.

Но я не упоминаю об одной маленькой детали: вместо того, чтобы просто проверить ее, убедиться, что она держит слово, я заявился к ней в колледж, чтобы поболтать. Знаю, учитывая обстоятельства, это дурная идея, но я сказал ей правду.

Я хотел, чтобы она меня увидела. Хотел, чтобы ее завораживающие карие глаза сосредоточились на мне. Хотел услышать ее голос.

В ней есть что-то, что меня интригует. То, что я увидел в ней в первый день нашей встречи, и что замечаю все чаще с тех пор. В ней живет невероятная сила, смешанная с уязвимостью, и это чертовски притягательно. Она нежная и хрупкая, как куколка, которую, казалось бы, легко сломать. Но под этой фарфоровой внешностью скрывается твердость, жесткость.

В ней есть гораздо больше, чем кажется на первый взгляд, это точно.

И пусть это плохая идея, я хочу узнать о ней абсолютно все.

* * *

Поездка в Филадельфию кажется долгой, но все же проходит намного быстрее, чем у большинства людей.

Виктор и Мэлис по очереди садятся за руль. Они оба по-своему помешаны на контроле, каждый хочет ехать как можно дольше. Поэтому я позволил им делать это, а сам трачу время на то, чтобы придумать, как мы собираемся украсть нужный файл для Икса, а затем, когда закончим, сжечь склад.

Работа должна получиться довольно простой. Вику удалось найти чертежи компании, которая построила склад, так что у нас есть четкое представление о том, где будут расположены товары, идеальные точки входа и выхода и тому подобное. Чего мы не знаем, так это того, какие меры безопасности предусмотрены на складе, и это будет самым большим препятствием. Если он хорошо охраняется, нам придется изменить планы.

К счастью, Вик загрузил багажник практически всем, что могло понадобиться для этой работы, так что, даже если нам в конечном итоге придется немного импровизировать, мы не проколемся.

Я не идиот, да и Мэлис тоже, но Вик определенно самый умный из нас троих. И всегда был таким. Его мозг работает так, как не работает мозг большинства людей. Он постоянно собирает данные, анализирует их, вычисляет.

Наш папаша тоже это видел. Это в итоге и сделало Вика таким, какой он сейчас. У отца была какая-то тупая идея, что он станет крупным игроком в криминальном мире, поэтому он попытался превратить Виктора в идеального солдата. Он пытал его и заставил пройти через ад, чтобы якобы «закалить его» и превратить в воина.

К тому времени, когда отец решил, что никто из нас не стоит его времени, и оставил нас, чтобы попытаться построить свою империю в одиночку, ущерб был уже нанесен. Все это дерьмо оставило неизгладимый след на Вике, извратило его мозг.

Ему трудно общаться с людьми. Наверное, Мэлис и я – единственные люди, с которыми он когда-либо чувствовал себя по-настоящему комфортно, не считая нашей мамы. Вот почему я был охрененно рад, когда Мэл вышел из тюрьмы, пусть мы и остались в долгу перед человеком, который, скорее всего, будет использовать нас вечно. Вик стал другим, когда Мэл оказался за решеткой. Это были тяжелые несколько лет, и хотя мы опирались друг на друга, когда это было нужно, казалось, будто мы – табурет на трех ножках, у которого не хватает одной, самой важной.

Вик нуждается в Мэлисе так, как не нуждаюсь даже я. Они близнецы, и это крепкая связь. Их словно что-то связывает, какая-то неосязаемая сила.

Когда добираемся до места назначения, нас всех уже тошнит от тесноты машины, и мы готовы покончить с этим дерьмом, чтобы поскорее вернуться домой.

Но торопиться с выполнением работы нельзя, поэтому мы, как всегда, осторожны и скрупулезны. Не думаю, что кто-то из нас хочет узнать, что произойдет, если Икс однажды решит, что недоволен тем, как мы все сделали. Вдобавок ко всему, эти «вылазки» не дают нам никакой прибыли. Они выгодны исключительно для Икса, и последнее, чего мы хотим, – это чтобы нас застукали за выполнением одного из таких поручений для нашего неизвестного босса-шантажиста. Поэтому мы не можем позволить себе быть небрежными.

Склад стоит в конце ряда похожих зданий. Он расположился в самом центре Филадельфии, прямо на берегу реки. Мэлис останавливает машину у сетчатого забора, который окружает ряд складов, стараясь держаться на приличном расстоянии. Сейчас уже поздний вечер, но в этом районе все еще наблюдается некоторая активность, поэтому мы стараемся не привлекать к себе внимания, пока разведываем обстановку.

– Похоже, часам к одиннадцати здесь все стихнет, – замечает Мэлис пару часов спустя, снова поднимая бинокль.

– Согласен. Но войти нужно еще позже. Лучше будет это сделать, когда народу вообще не останется, – говорю я.

– Да. – Мэлис кивает, затем опускает бинокль и смотрит на нашего брата. – Вик, что ты думаешь?

Виктор задумчиво поджимает губы, глядя в окно на низкие, громоздкие здания.

– Две вещи, – говорит он через мгновение. – Во-первых, я думаю, что лучше устроить пожар в здании по соседству с тем, в которое мы хотим попасть, чем в нем самом. И, во‐вторых, сначала надо вырубить парочку этих фонарей.

Он указывает подбородком на несколько высоких прожекторов, освещающих территорию вокруг складов. Они предназначены для того, чтобы территория была хорошо освещена и, вероятно, для безопасности, но он прав – они совсем не помогут нам в том, что мы хотим сделать.

– Лады. – Мэл поворачивает ключ в замке зажигания, отъезжая от места у сетчатого забора. – Завтра проведем дополнительную разведку, но начать есть с чего. – Он бросает взгляд на Вика. – Думаешь, сможешь выключить свет так, чтобы это не вызвало подозрений?

– Да. Думаю, смогу.

Мы поселились в отеле в нескольких милях отсюда с ненастоящим паспортом, который Виктор сделал для себя пару лет назад. Затем установили в номере мини-командный пункт, распаковав только то, что нам нужно на данный момент, а остальное оставив в машине. На подготовку к работе у нас уходит два дня, что на самом деле довольно быстро, учитывая все обстоятельства. Но мне кажется, что все идет медленно, и я знаю, это потому, что всем нам не терпится вернуться в Детройт.

На третью ночь нашего пребывания в Филадельфии мы собираем все наше барахло, упаковываемся и отправляемся на склад. Виктор потратил целый день на то, чтобы вырубить предохранители некоторых ламп, окружающих склад. Когда мы подъезжаем к сетчатому забору, уже три часа ночи, и я сразу же вижу следы работы Вика. Вместо палящего света, как было в прошлый раз, склады окружают сгустки темноты, дарящие нам укрытие для проникновения внутрь.

Мы выбираемся из машины, достаем из багажника кусачки, оружие и зажигательную смесь. Я натягиваю на голову балаклаву и бросаю взгляд на Вика.

– Ты позаботился о безопасности?

Он кивает, натягивает свою собственную балаклаву и бросает взгляд на планшет, которым пользуется, когда ему нужно взломать компьютер и быть мобильным одновременно.

– Да. Я постараюсь вырезать поменьше кусков съемки, чтобы это не показалось подозрительным. Так что делайте все возможное, чтобы не попадаться на камеру.

– Понял. – Я бросаю взгляд на Мэлиса. – Уверен, что один справишься с файлами?

– Да. Просто дай мне знать, прежде чем подпалишь это место, – фыркнув, говорит он мне.

Я ухмыляюсь, хотя и знаю, что он не может видеть этого под маской.

– Будет сделано. Мы с Виком тебя предупредим. Катализатора будет достаточно, чтобы здание быстро полыхнуло, а так как оно примыкает к складу, который мы пытаемся взорвать, огонь будет распространяться очень шустро.

Вся эта работенка была бы намного проще, если бы нам не приходилось так усердно заметать следы, но Икс ясно дал понять, что не хочет, чтобы это выглядело как саботаж – или, по крайней мере, как саботаж против нашей реальной цели. Вот тут-то и пригодилась гениальная идея Вика сжечь склад по соседству. Так мы подпалим то место, которое реально хотим, но выглядеть это будет ровно наоборот.

– Готовы идти? – спрашивает Мэлис, переводя взгляд с меня на Вика. Мы оба киваем, и он тоже. – Лады. Будьте осторожны. Не тупите. Сделайте все, как надо.

Я снова ухмыляюсь, ведь это напоминает какой-то девиз скаутов или типа того, если бы, конечно, не тот факт, что скауты едва ли получают знаки отличия за поджог.

Мы разделяемся, перелезаем через забор и устремляемся сквозь тени к складам. Мэлис останавливается у одного из них в конце, направляясь к задней двери, а мы с Виком продолжаем путь. Как только подходим к складу, который собираемся сжечь, он останавливается и начинает что-то быстро набирать на планшете, его пальцы молниеносно порхают по экрану. Я наблюдаю за ним, готовясь пойти, как только он подаст мне сигнал. Через несколько минут он поднимает глаза.

– Да, все в порядке. Камеры отключены в этом здании и в следующем. Я предупредил Мэлиса.

Я киваю, затем поднимаю камень и разбиваю им окно на первом этаже здания. Поскольку нам не нужно особо церемониться, можем сломать хоть все по пути в это место – в отличие от Мэлиса, которому придется взломать замок, чтобы проникнуть в хранилище нашей цели и украсть файлы.

Мы с Виком влезаем через окно, осторожно, чтобы не задеть осколки стекла, все еще цепляющиеся за края рамы, и оглядываемся по сторонам, пытаясь сориентироваться.

– Ты знаешь, что делать, – говорю я приглушенным голосом, протягивая ему упаковку катализатора.

Мы с братом немедленно приступаем к работе, быстро и бесшумно перемещаясь по помещению, распределяя катализатор таким образом, чтобы здание быстро загорелось. Наверное, то, что мы развили этот навык до такой степени, что он стал практически разновидностью искусства, многое о нас говорит, но огонь – весьма эффективный способ замести следы, поэтому мы часто им пользуемся.

Израсходовав весь катализатор, я гляжу на Вика.

– Есть какие-нибудь новости от Мэлиса? Он закончил?

Он смотрит на телефон, затем качает головой.

– Пока нет.

– Проклятье.

Я стискиваю зубы от волнения, изо всех сил надеясь, что он скоро получит файлы и сообщит нам. Нас всего трое, и когда нам приходится разделяться, кто-то всегда работает в одиночку. Это всегда заставляет меня нервничать. Мне больше нравится, когда мы все можем прикрывать спины друг друга.

– Он их достанет, – говорит Вик, и в его голосе звучит уверенность. – Приготовь зажигалку. Я отрублю датчики, которые включают разбрызгиватели. Будь готов по моему сигналу.

Его пальцы снова с молниеносной скоростью бегают по планшету, а я поворачиваю голову взад-вперед, оглядывая погруженное в полумрак здание и убеждаясь, что наш путь к выходу свободен.

Еще через несколько минут Вик поднимает голову, его голубые глаза блестят в тусклом свете.

– Готово. Поджигай.

По моему лицу расползается улыбка. Я поджигаю катализатор и наблюдаю, как вспыхивают языки пламени. Брат кивает головой в сторону окна, через которое мы вошли, и мы бросаемся бежать, стараясь держаться в тени, пока выскальзываем из здания.

По дороге мы встречаем Мэлиса и двигаемся вперед, направляясь обратно к машине и следя за тем, чтобы нас никто не увидел. Затем перелезаем через забор и тихо приземляемся по другую сторону. Позади нас пламя начинает охватывать склад, с ревом распространяясь по зданию. Густой темный дым валит из разбитых окон. Мы забираемся в машину, молча наблюдая, как огонь перелезает на склад в конце ряда и начинает пожирать и его.

– Вот и все, – говорит Мэлис спустя несколько долгих мгновений, поворачивая ключ в замке зажигания. – Готово.

Еще одно задание для Мистера Икса выполнено. Надеюсь, это отвлечет его внимание от нас, по крайней мере, на некоторое время.

14
Мэлис

Когда мы проезжаем под дорожным знаком с надписью «Добро пожаловать в Детройт», за рулем сижу я. На обратном пути мы с Виком менялись местами, но я решил ехать быстрее обычной его скорости, потому что хочу поскорее покончить с этим дерьмом.

Я въезжаю в гараж, глушу двигатель и наконец-то чувствую себя как дома. Меня наполняет что-то, напоминающее облегчение.

Рэнсом проснулся, когда машина остановилась, и теперь сидит, потирая лицо.

– Неужто мы приехали, – бормочет он, зевая.

Вик на пассажирском сиденье, но явно не спит. Он никогда не спит, когда за рулем кто-то другой. Даже я. Он всегда должен следить за дорогой, быть готовым предвидеть, что случится дальше.

Мы немного поговорили, пока я вел машину, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Рэнсома, но последние несколько часов просто ехали в тишине. Вик считал что-то в уме, как он всегда делает, когда что-то выводит его из равновесия и ему нужно сосредоточиться. Он не любит нарушать привычный распорядок дня, хотя и может делать это, когда нужно. Но еще у него есть маленькие привычки и мини-ритуалы, которые помогают ему справляться с тревогой. Чтобы он чувствовал, будто у него все под контролем.

Как обычно, когда я думаю об этом, меня охватывает чувство вины.

Я знаю, проблемы Вика возникли из-за того дерьма, которое с ним вытворял наш никчемный папаша, когда мы были маленькими. Вику пришлось хуже всех, но старый козел был монстром для всех нас.

Он оставил шрамы на каждом из нас. И если бы мы могли, то защитили бы друг друга от него. Знаю, Вик и Рэнсом чувствуют вину из-за того, что в тюрьму за его убийство угодил я, но мне бы не хотелось, чтобы кто-то из них оказался на моем месте.

– Гребаное дерьмо, – ворчит Рэнсом, распахивая дверцу и со стоном вылезая из машины. – Ты знаешь, я люблю машины, но длительные поездки – это полный отстой.

Мы с Виком следуем за ним, разминая ноги и мышцы. Я согласен с Рэнсомом. Приятно наконец-то не быть в дороге.

Еще до того, как мы успеваем разгрузить машину, Вик направляется в свою спальню. Я знаю, он хочет поскорее вернуться к компьютеру и всем своим экранам, к чему-то рутинному и привычному для него.

Рэнсом расправляет плечи и с легким вздохом разминает шею.

– Надо подготовиться к работе над тачкой, ребята Донована скоро ее привезут. Вроде не так уж много времени потеряли.

– Лады, – говорю я. Меньше всего мне хочется, чтобы у нас прогорело еще одно дело из-за того, что нам пришлось страдать хренью, играя в мальчиков на побегушках у Икса. – Как вернусь, помогу.

– Не, я справлюсь, – отвечает Рэнсом. – У меня тут все под контролем. А если понадобится помощь, я оттащу Вика от его компьютеров и вручу ему в руки гаечный ключ.

Я фыркаю, уже представляя кислое выражение лица Вика, если до этого дойдет.

– Сначала помоги мне разгрузить машину, – говорю я Рэнсому.

Мы вдвоем разгружаем все барахло, складывая его в углу.

– Знаешь, Вик взбесится, если мы оставим все тут, – предупреждает меня Рэнсом, начиная доставать инструменты с полки на стене.

– Я разберусь, когда вернусь.

Влияние Вика распространяется только на наш дом, а в гараже, где мы выполняем работу, труднее держать все в узде. У нас с Рэнсомом есть теория, что причина, по которой Вик содержит свою комнату в таком безукоризненном порядке, заключается вот в чем: таким образом он пытается компенсировать тот факт, что в остальном доме порой царит хаос.

Я со стоном возвращаюсь в машину и еду к назначенному месту. В последнем сообщении Икса содержались инструкции оставить украденный файл в специально отведенном месте – где-нибудь в стороне от дороги, – что я и делаю.

Когда мы только начали получать задания от этого ублюдка, Вик сделал все, что мог, чтобы установить личность Икса. Но у брата ничего не вышло. Кем бы ни был этот таинственный кусок дерьма, он сумел подергать за ниточки так, что меня освободили всего после четырех лет отсидки, хотя посадили на тридцатку. К тому же у него достаточно ресурсов, чтобы замести за собой следы.

Когда Вик серьезно намерен кого-то отыскать, от него почти невозможно спрятаться, но несмотря на все свои хакерские навыки, он не смог выяснить, кто такой Икс.

Меня немного гложет мысль о том, что я в долгу перед неизвестным мне человеком. Из-за этого я чувствую себя так, словно в каком-то смысле все еще нахожусь в тюрьме, хотя все уже не так плохо, как было в том мерзком месте.

Я останавливаюсь у нужного места и рассеянно потираю шрам чуть ниже уха. Шею пронзает фантомная боль. Лезвие, которым меня пырнули, так и не вошло достаточно глубоко, чтобы убить меня, но воспоминание об этом до сих пор заставляет желудок сжиматься, а кожа ощущается слишком натянутой.

Отогнав воспоминания, на которых лучше не зацикливаться, я вынимаю ключ из замка зажигания и выскальзываю из машины, осматриваясь по сторонам. Мы никогда не приезжаем в одно и то же место дважды, и, как всегда, здесь никого нет. Вообще никакого намека на Икса.

Все как ему нравится.

Я хмыкаю и направляюсь к скамейке, рядом с которой стоит большое металлическое мусорное ведро, а затем незаметно выбрасываю в него файлы. После чего разворачиваюсь и направляюсь обратно к машине, наконец покончив с этим дерьмом.

Я иду обратно на склад, думая о том, чтобы помочь Рэнсому подготовиться к следующей работе или убрать сумки, чтобы Вик не взбесился. Но вместо этого обнаруживаю, что сворачиваю с намеченного курса и направляюсь в сторону кампуса, где учится Уиллоу. В груди возникает странное чувство, будто… черт, без понятия, как его назвать. Это некая нужда, и она связана с этой девчонкой. Хотя, наверное, я просто хочу убедиться, что она не натворила дел, пока нас не было.

Было бы разумно проверить ее, просто на всякий случай.

Благодаря хакерским способностям Вика, мы знаем все ее расписание, и я приезжаю в кампус как раз перед тем, как она должна закончить свои дневные занятия. Припарковав машину на ближайшей стоянке, я осматриваю здание, в котором она должна находиться, ожидая, когда она выйдет.

Но когда другие студенты толпой покидают здание, ее нигде не видно.

Я прищуриваюсь, плечи напрягаются.

Что, вашу мать, происходит?

Если и есть что-то, что я могу сказать об Уиллоу Хейз, так это то, что она всегда чертовски последовательна. Она ходит на занятия, а потом возвращается домой. Иногда заходит в продуктовый магазин, но не более того. В ее распорядке дня никогда не бывает ничего странного.

Как только студенты выходят из здания, я захожу внутрь и осматриваюсь, чтобы убедиться, что она не в туалете или еще где-нибудь.

Но ее здесь нет.

В груди вспыхивает подозрение, горячее и быстрое. Она пыталась уехать из города, пока нас не было? Она что-то замышляет против нас?

Мы не говорили ей, что уезжаем, но, возможно, она каким-то образом узнала и решила использовать это время, чтобы сбежать.

– Проклятье, – бормочу я себе под нос.

Я выхожу из здания и достаю телефон, звоню Вику.

– Мэл? – отвечает он. – Что-то случилось с доставкой?

– Нет. Я не могу найти эту долбаную девчонку, – огрызаюсь я. – Ее нет в кампусе.

– Подожди, – бросает Вик, и я слышу, как его пальцы стучат по клавиатуре. Проходит несколько секунд, пока он проверяет камеры, которые мы установили в ее доме. – Дома ее тоже нет.

Что за хрень?

Внутри меня поднимает свою голову гнев, разгораясь все жарче и ярче, и я сжимаю телефон в руке. Вот что происходит, когда мы не придерживаемся гребаных планов. Когда не прячем концы в воду, а оставляем их болтаться на проклятом ветру.

– Стой, – снова заговаривает Вик, прежде чем я успеваю сказать что-нибудь еще. – Она только что вернулась домой. Думаешь, она пропустила занятия?

Я прикусываю щеку изнутри и, прищурившись, возвращаюсь к машине.

– Без понятия. Но я собираюсь это выяснить.

Сбросив вызов, я засовываю телефон обратно в карман, затем сажусь в машину и мчусь к ее дому.

Здание – развалина, входная дверь приоткрыта. Несколько человек курят на ступеньках и с любопытством смотрят на меня, пока я поднимаюсь по лестнице и открываю дверь. Никто из них не глупит и не спрашивает, живу ли я тут. Так-то лучше. Учитывая мое настроение, ничем хорошим это для них не кончилось бы.

Я направляюсь прямо на этаж Уиллоу и колочу в дверь, мысленно считая секунды; из-за этого я чувствую себя Виком.

На мгновение воцаряется тишина, затем я слышу мягкое шарканье ног внутри. Раздается щелчок, отпирается засов, и как только дверь начинает открываться, я распахиваю ее пошире и врываюсь в квартиру.

– Какого хрена? Мэлис? – Уиллоу отступает на несколько шагов, выглядя потрясенной. – Что ты здесь делаешь?

Вместо того чтобы ответить на ее вопрос, я поворачиваю голову взад-вперед, осматривая ее маленькую, запущенную квартирку. Я никогда не был здесь раньше, но время от времени видел ее на экранах в комнате Вика, так что знаю общую планировку этого места.

Когда я бросаю взгляд на стену между гостиной и кухней, то тут же замираю, глаза сужаются.

– Это что такое, мать твою? – выдавливаю я из себя. – Собралась куда-то, солнышко? Пытаешься сбежать из города?

– Нет. – Она качает головой, ее светло-русые волосы поблескивают от быстрого движения. – Нет, я не…

– Тогда что это за хрень такая? – Я тычу пальцем в сторону коробок, выстроенных вдоль стены. – Похоже, ты тут вещички собираешь. Так в чем же дело? Пытаешься сбежать? Ускользнуть от нас? Мы говорили тебе, что произойдет, если ты хотя бы соберешься переступить черту, так какого хрена?

Она снова качает головой, с трудом сглатывая.

– Я ничего не сделала. Ты сказал не сдавать вас, и я молчала. Эти коробки не имеют к вам никакого отношения!

– Не тянет на объяснение. Ты должна сказать мне, что происходит, или я клянусь… – Я воздерживаюсь от угрозы, потому что она и так знает, что произойдет.

– Это не… я должна…

Меня бесит ее бормотание, и я подхожу ближе. Когда я ввалился, она стояла у двери, и теперь, когда я приближаюсь, Уиллоу прижимается к ней спиной, широко раскрыв глаза.

– Я спрошу в последний раз, – говорю я ей, упираясь руками в дверь рядом с ее головой и опуская лицо так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. – Почему ты уезжаешь?

– Потому что я должна! – наконец выпаливает она.

– Почему? – продолжаю настаивать я, не отступая, пока не услышу то, что мне нужно. – Тебе кто-то угрожал? Спрашивал о том, что произошло той ночью?

– Нет! Это не имеет к вам никакого отношения. Не все сводится к этому! У меня все еще есть жизнь, и в ней по-прежнему случается всякое дерьмо, с которым мне приходится справляться. Я же сказала, это не твое дело!

Слова вырываются из нее в порыве, и, когда она заканчивает, у нее перехватывает дыхание. Пока она смотрит на меня, ее глаза сверкают, изящный подбородок приподнят. В выражении ее лица столько гнева и вызова, однако это еще не все. Где-то внутри скрывается уязвимость, усталость. Именно это заставляет меня на секунду остановиться.

– Просто скажи мне, что, черт возьми, происходит, – говорю я наконец. – Ты же знаешь, что не сможешь лгать мне, солнышко. По крайней мере, долго.

Мы оба знаем, что я прав. Мгновение Уиллоу пристально смотрит на меня, словно ведет какую-то внутреннюю борьбу с собой. Затем ее подбородок начинает дрожать, и она вздыхает, приваливаясь к двери, как будто ее тянет вниз что-то тяжелое.

Когда она снова заговаривает, ее голос немного дрожит, но на этот раз не от страха или гнева.

– Я не собираюсь уезжать из города, – шепчет она. – Но мне придется покинуть эту квартиру. Я не… Я не могу платить за аренду.

– Что? Почему?

Когда мы оплатили оставшуюся часть ее обучения, заодно решили закинуть ей денег на счет. Я помню это, ведь мы с Рэнсом спорили о том, сколько нужно перечислить. В тот момент я подумал, что это слишком большая сумма для взятки, особенно учитывая, что в наш план по устранению Николая не входила необходимость подкупать свидетеля.

Уиллоу смотрит в пол, ее голос становится таким тихим, что я едва его слышу.

– Потому что моя мать украла у меня деньги.

Я удивленно вскидываю голову.

– Что?

– Она… она хороша в подобных вещах. Заставляет людей доверять ей, ведет себя как жертва, напоминает, что она все-таки моя мать. Похоже, она пошла в банк и убедила их, что у нее есть доступ к моему счету, и они просто предоставили его ей. Она забрала все, что у меня было.

Я сжимаю челюсти. Чувствую, как во мне снова поднимается гнев, хотя на этот раз он направлен не на девушку передо мной, а на кого-то другого.

Хрена с два. Ее матери это с рук не сойдет.