Текст книги "Бог нажимает на кнопки"

Глава 19. 2027 год

– Такого вы еще не видели никогда! – заливался торжественным щебетом облаченный в белый смокинг ведущий. – Волшебство в реальном времени! Чистая энергия и никакого обмана!

Студия была заполнена до отказа, а миллионы телезрителей припали к экранам у себя в домах. Заинтригованные засевшей в головах рекламой, они слетелись на обещание чуда, как мотыльки к лампе в вечернем саду.

Ведь кто не любит чудесных историй про всевозможных золушек, которые превращаются из замарашек в принцесс? Или, как в данном случае, из хромоножек и глухих тетерь в полноценных здоровых гражданок?

– Каждый из присутствующих здесь пациентов был тщательно осмотрен целой группой врачей-специалистов, – продолжал щебетать ведущий. – В каждом конкретном случае результатом консилиума был мрачный и безоговорочный вердикт: больной неизлечим. И сегодня мы продемонстрируем вам медицинские карты наших участников шоу, а также дадим слово экспертам.

Камеры переключились, и все телезрители смогли насладиться видом как несчастных убогих, так и самодовольных докторов. Последние улыбались и даже помахивали ручками. Наверное, чтобы таким образом привлечь внимание родных и близких: вот я, мол, где – в самом что ни на есть центре событий.

Больные же никому не махали – частично вследствие своей физической ограниченности, а частично потому, что не могли думать о какой-то там мишуре шоу-бизнеса в час, когда вся их судьба лежала на хрупкой чаше весов, чью соперницу оттягивала тяжелейшая гиря диагнозов.

– Спешу раскрыть вам тайну, – ведущий перешел вдруг на заговорщицкий шепот, – мы получили десятки обращений от пациентов с самыми разными, но в каждом случае серьезнейшими проблемами. Безусловно, в рамках часовой телепрограммы невозможно удовлетворить все запросы и принести облегчение всем страждущим душам. Но… радостная весть заключается в том, что наш целитель готов принимать больных и вне рамок этой студии. Вы можете обращаться к нему лично, используя для связи те координаты, которые вы сейчас видите на своих экранах в бегущей строке. Мы же будем честно и беспристрастно докладывать вам о результатах.

Зрители у экранов на всякий случай бросились записывать номера телефонов и данные интернет-связи. И даже те, у кого не было проблем со здоровьем, делали это по инерции, на всякий случай – а вдруг почка воспалится или ячмень на глазу выскочит. Опять же, никто не застрахован от несчастного случая. Так что хоть и надо настраиваться на лучшее, а полезный телефончик никогда не повредит.

По всей видимости, создатели шоу осознавали неизбежность подобного потока мыслей своей телевизионной паствы, а потому пустили бегущую строку медленно, давая каждому шанс сбегать за карандашиком. И ползли контактные данные целителя на фоне слепцов и паралитиков – лучший из возможных рекламных ходов.

– Ну что ж, я надеюсь, что вы успели все записать, – это по команде режиссера вновь включился ведущий. – Хоть я и желаю вам от всего сердца никогда не иметь причины для обращения за подобной помощью. Если же вдруг, к несчастью, такие причины появятся, знайте: есть человек, который не оставит вас наедине с вашим горем. Есть обладатель чудесной, пока еще не поддающейся научному объяснению силы, которую сегодня он в прямом эфире продемонстрирует нам всем. Итак, аплодисменты! Встречайте нашего героя!

Студия взревела. И под этот рев на сверкающий подиум вышла фигура в черном.

Стоящая поодаль Клара в этот момент наконец-то вздохнула с облегчением. Потому что фигура отвечала потребностям рожденного Кларою в муках шоу на все сто и даже более.

Он был несказанно красив, этот фокусник. В возрасте, но очень красив и лицом, и телом. И в стати его, в том, как он стремительно взошел на подмостки, как поднял в приветствии руку, как взглянул в зал, не улыбаясь, но словно одобряя подданных, сошедшихся для коронации, – во всем это была такая мощь, такая магическая харизма, что у Клары задрожали внутренности.

Ее даже затошнило от восторга, и она сама не понимала, кого именно этот человек в ней поразил: профессионального продюсера или обретшую идеал зрелую даму.

Тут же ей стало обидно, что она послала навстречу целителю эту неопытную малявку Кирочку.

Оно конечно, той более подходило по статусу провести гостя по коридору и обеспечить беспроводным микрофоном, и все же… Если бы Клара сделала это сама, ей бы довелось уже сейчас иметь на своем счету несколько дивных минут личного общения с этим мужчиной.

С другой стороны, кто знает, может быть вне переливающегося от света ламп подиума он не произвел бы на нее столь сильного впечатления?

Нет, все-таки произвел бы. Потому что в этот самый момент он начал говорить, и тембр его голоса разбудил в Кларином животе слабо удовлетворенную поутру страсть.

«Он действительно маг», – подумала было она, но пресекла все мысли, увлеченная потоком его слов.

– Здравствуйте! – сказал он. – Я буду краток, ибо не речи важны, а действия.

Зал затих, мгновенно сглотнув остаточные обрывки звуков. Целитель же продолжал:

– Здесь перед вами сидят люди, которых природа, а хотите, назовите это судьбой, злым роком или даже богом, лишила или – если вам так больше нравится – лишил возможности вести полноценную жизнь и радоваться ей так же, как это умеете делать вы. Но не обвиняйте ни природу, ни бога, потому что первое преодолимо, а второй сегодня с моею помощью пошлет всем этим людям исцеление.

Зал вздохнул, как один человек. Да и в квартирах рядовых жителей страны пронеслась, словно порожденная и наэлектризованная целителем, волна изумления.

– Послушай-ка, что он говорит! – выдыхали разделенные стенами зрители, не зная, что попадают в унисон. – Какая уверенность, какая самонадеянность!

Но целитель не дал им возможности обсудить первую часть своего выступления. Он предупредительно поднял руку и продолжил проповедовать:

– Да, я утверждаю, что все эти увечные – слепые, немые, хромые – сегодня вернутся домой здоровыми людьми. Они увидят мир, услышат его полифонию, они ступят на асфальт и почувствуют его ступнями. Я обещаю.

Режиссер тут же переключил камеры, и телезрители смогли насладиться выражением лиц плотно скучившихся инвалидов. Из глаз некоторых из них текли слезы, кто-то шевелил губами, как в молитве. Вероятно, это и была молитва, но из-за отсутствия микрофонов точно утверждать было невозможно. И только малая часть этих людей осталась безучастной. Видимо, они были глухими и не могли оценить красноречия их будущего спасителя.

Тот же перешел к финальной части своего предварительного выступления:

– Впрочем, довольно. Как я уже сказал вначале, меньше слов и больше дела. Только делами определяется истина. В моем случае простая истина: я послан к вам Небесами, чтобы изменить вашу жизнь к лучшему. А потом вместе с вами, с вашей помощью, на которую, я верю, вы окажетесь щедры, я изменю весь этот мир.

Тут он тряхнул густыми еще, не по возрасту, волосами и произнес последние два слова:

– Приведите первого!

Первой пациенткой оказалась глухая женщина. Молодая еще, лет двадцати пяти, симпатичная и не очень-то расчувствовавшаяся – как раз по причине пропущенной речи кудесника.

Она поднялась на подиум в сопровождении двух полуголых для соблюдения традиций телешоу девиц, лица которых были настолько размалеваны, что даже если они и сочувствовали больной, разглядеть это под чудовищными масками было невозможно.

Покинув подиум, они оставили женщину наедине с молчащим залом. Впрочем, ей-то как раз было все равно. Даже если бы зрители и не молчали вовсе, а подбадривали ее какими-нибудь дружественными возгласами, она бы все равно их не услышала.

Предназначенное ей место на подиуме было чуть в стороне от трона целителя и намного ниже его.

Клара специально запрограммировала такой эффект для пущей символичности момента – чтобы сработала нужная ассоциация: мол, благодать нисходит свыше.

Глядя на эту удачную с телевизионной точки зрения диспозицию, Клара изумлялась, как она вообще могла волноваться по поводу загадочного инкогнито и как она могла сомневаться в его целительной силе.

Да, надо признать, пока он еще никого не исцелил в этом шоу, но Клара уже абсолютно уверовала, что результат будет стопроцентным.

Сомневалась ли в этом глухая женщина? Может быть. Сама она молчала, а говорили эксперты, разъяснявшие суть ее проблем со слухом. По всей видимости, врожденных или приобретенных в раннем детстве.

Она их, естественно, не слышала, но прекрасно знала, о чем они толкуют. Все это разъясняли ей самой миллионы раз: когда с сурдопереводом, когда в письменной форме для восприятия глазами.

Почему устроители шоу начали с нее? Наверное, потому что она производила менее жалкое впечатление, чем остальные, а стало быть, и катарсис в случае с другими пациентами должен был быть сильнее. А ведь всем известно, что хорошие программы строятся по нарастающей.

Как бы то ни было, глухая женщина стояла почти недвижно, как изваяние, и спокойно позволяла времени и действию идти своим чередом.

Тут по сценарию уже подразумевалось, что зрители вполне заинтригованы и пора переходить к решающей фазе, а потому полуголые девицы продефилировали мимо экспертов-медиков, забрали у них толстые папки и проводили на отведенное им место.

Целитель встал с трона.

Одна рука его опять горделиво вознеслась, а вторая почему-то – для баланса стихий, что ли? – спряталась за спиной.

– Вы готовы? – спросил он.

Публика промолчала, не сразу сообразив, чего от нее хотят.

– Вы готовы? – повторил целитель громче.

– Да! – взревел зал по подсказке заранее расставленных между секциями скамеек помощников продюсеров. – Да, да!

– Вы хотите, чтобы эта женщина услышала вас?

– Да, да! Мы хотим!

– Тогда пусть она услышит!

И в этот самый момент, безо всякого предусмотренного сценарием эффектного жеста или звука, глухая начала слышать.

Сначала зал этого не осознал. Но уже через несколько мгновений и ему, и тем, кто прилип к экранам телевизоров, все стало ясно. Потому что доселе безмятежная глухая вдруг присела на корточки с искаженным ужасом лицом, зажала уши и завыла на одной протяжной ноте дикое «Ааааааааааааааааааа!».

Это означало, что в ее мозг внезапно и жестоко проникло жуткое форте непривычной какофонии звуков. Шумное возбужденное дыхание зала, покашливание и поскрипывание скамеек, треск микрофонов, фоновая музыка и эти чудовищные аплодисменты и крики «Браво!», которые проросли из предыдущих криков «Да, мы хотим!».

Это ведь мы привычны к шумовым эффектам, мозг прекрасно научился фильтровать их за отведенные нам годы жизни. А она еще не владела этим искусством, и потому чуть не потеряла сознание и присела на корточки, чтоб удержать равновесие, совершенно не заботясь о том, как она выглядит и что о ней подумают остальные.

Ее мысли вообще умерли на тот момент. Их все, от зародышей идей до навязших в зубах прописных истин, вытеснили звуки, злые и хищные, как стая голодных ворон или орлов, терзающих не печень, но уши прикованного к скале Прометея.

Клара издала шипящий звук в свою маленькую рацию, и тут же полуголые девицы вернулись на подиум, чтобы подхватить бывшую глухую под локти и придать ей должный для последующего интервью вид.

– Вы слышите меня? – спросил науськанный на эту пытку ведущий.

– Пожалуйста, не кричите, умоляю, – сказала бывшая глухая.

А дальше интервью уже не получилось, потому что зал взревел еще более бурно, и глухая снова начала кричать.

– Уводите ее! – шипела Клара. – Побеседуйте с ее родителями из зала.

Ведущий, как собачка, услышавшая команду «фас», переметнулся на другую сторону студии и бросился к известному ему заранее ряду.

– Это чудо, чудо! – плакала мать бывшей глухой, чуть ли не целуя подставленный ведущим микрофон. – Он не человек, он просто бог!

И Клара была с этим мнением совершенно согласна. Впервые за всю свою карьеру.

А дальше началась настоящая фантасмагория. Десяток исцеленных рыдали и плакали. То же происходило с их друзьями и родственниками. То же творилось с посторонними, присутствующими в зале.

И даже те, кто следил за происходящим на экранах домашних телевизоров, тоже плакали, хотя, казалось бы, на них это действо должно было оказать не такой сильный эффект.

В студии включили телефонные линии, и телезрители массово жаждали вслух высказать свой восторг или умолить о личной встрече с магом и сеансе исцеления. Дозвониться было почти невозможно, и все-таки счастливчики прорывались.

– Мы вас слушаем, – повторял уставший ведущий в начале каждого включения и с благоговейным лицом поддакивал и кивал хвалебному потоку и разрывающим сердца мольбам.

– Мы вас слушаем, – сказал он в очередной раз.

– Меня слышно? – спросил слабый женский голос.

– Да-да, говорите, если у вас есть что сказать.

– У меня есть, – подтвердила она. – Вот вы тут все хвалите его, а я скажу, что он никакой не праведник и не посланник Бога. Он злодей. Он меня изнасиловал.

У ведущего слегка покосилась челюсть.

– Врет, она врет! – скандировал зал. А Клара так лично была готова вцепиться лгунье в горло и вырвать оттуда куски мяса в наказание за клевету и посягательства на святые чресла.

– Что вы скажете в ответ на такое обвинение? – робко спросил ведущий, задирая голову к сидящему на троне.

Тот казался совершенно невозмутимым.

– Что я скажу? – усмехнулся он. – Я скажу, что ко всему божественному всегда липли блудницы, непорочные девы и юродивые. Эта женщина сумасшедшая.

– Это неправда! – начала было кричать женщина на телефонной линии, но связь с ней обрубили.

И уже через пять минут всю студию охватило какое-то невероятное беспрецедентное неистовство, и люди начали бросаться ниц, как и предсказывал когда-то 22-й.

Он сам стоял сбоку от сцены и улыбался одними губами. Все пророчества его учителя воплощались на глазах. На его исцеленных глазах. Все происходило в соответствии высшему замыслу.

И только Кирочка прислонилась к стене и плакала. Ей было так страшно, так несказанно жутко, как никогда еще прежде во всей ее недлинной пока жизни.

Клара же лежала на полу вместе со всеми, и в кармане ее жалко попискивала никем – даже бывшей глухой, еще очень чуткой к новым звукам – не слышимая рация.

Нет, на самом деле Клара не лежала, а медленно подползала все ближе и ближе к подиуму. За этого мужчину на троне она легко могла бы отдать собственную жизнь или отнять чужую.

– Звонок отследили? – спросил целитель после шоу у одного из своих помощников – человека пожилого, мрачного, с совершенно одеревеневшими мышцами лица.

– Да, – коротко ответил тот.

– Тогда ты знаешь, что делать.

– Знаю.

И одеревенелый человек покинул толпу, чтобы отправиться по одному, по удачному стечению обстоятельств довольно близкому, адресу.

Там жила одинокая женщина, которая когда-то любила черешню.

Ее муж несколько лет назад был сожжен в крематории. Ее единственная дочь подалась в рекламу и не звонила матери уже года полтора.

Рекламный ролик с ее участием часто крутили по этому каналу, вот почему когда-то любившая черешню женщина включила это проклятое шоу.

А когда увидела лицо выступавшего там чародея, то схватилась за сердце и начала метаться по комнате.

Это был он, так и не обернувшийся тогда насильник. Отец отнятого у нее ребенка. Причина всех ее несчастий в этом мире.

Она обязана была позвонить и сказать людям правду. Набирая номер раз за разом, она чувствовала, что это, может быть, станет ее лучшим делом за всю никчемную жизнь. И она не отчаивалась, как другие зрители, слушая эти безостановочные сигналы «занято». Она звонила и звонила как заведенная, как превращенная в телефонное сердце. И дозвонилась. Ведь есть же все-таки справедливость на небесах и на земле – она просто не могла не дозвониться.

Но в результате они зажали ей рот. Они отключили ее и не дали убедить публику в своей правоте. Они выставили ее на посмешище.

И сейчас она сидела на своей крохотной кухоньке и, бессмысленно таращась в пространство, сжимала пустую чайную чашку.

Сидела долго, с полчаса или даже больше, как вдруг в дверь позвонили.

Она с трудом сбросила с себя это странное оцепенение и пошла открывать.

Не сразу, естественно, а сначала поинтересовавшись, кто там.

– Я коллега вашей дочери, – ответил мужской голос. – Она сильно разбилась на съемках, сейчас находится в больнице и хочет видеть мать.

– Доченька моя! – всплеснула руками бывшая любительница черешни и распахнула дверь настежь.

Там стоял угрюмый человек с полумертвым лицом. Но не это лицо увидела она, а черное дуло пистолета, направленное ей прямо в лоб.

– За что? – шепнула она, облизнув губы, и упала навзничь.

Он сделал еще несколько контрольных выстрелов и спокойно ушел.

И никто из соседей ничего не слышал. Потому что их телевизоры, в которых совсем недавно происходили самые настоящие чудеса, продолжали работать на полную громкость.

Часть вторая. 2030 год

Глава 1

Теперь у всех в стране были номера.

Сначала это казалось немного неудобным, потому что паспортная система привыкла оперировать совсем иными данными. Но потом работники министерства внутренних дел нашли выход: просто добавили к каждому имени еще и число. И со временем первые уже стали необязательны: назови номер – и то, как тебя зовут с рождения, автоматически высветится в анкете, медицинской карте, пенсионном бланке, да где угодно.

Введение номеров прошло особенно успешно не только из-за жажды самих граждан выслужиться перед новыми политическими лидерами и кумирами, но и из-за системы поощрений: чем быстрее ты обзаводился числом, тем больше льгот получал при покупке товаров и при получении зарплаты.

Чем меньшим номером ты обладал, тем больше имел шансов на обретение престижной работы или получение ипотеки и прочих необходимых в жизни каждого вещей.

Это значило, что человек по прозванию 800-й мог претендовать на работу в правительственных учреждениях и в медиабизнесе. Человек под номером 3 000 000-й посчитал бы счастьем чистить городские фонтаны.

Скоро к этим нововведениям привыкли, потому что просвечивала в них особая гармония простоты: теперь все житейские ситуации можно было решать в соответствии с номерами их участников.

Например, захочешь дать по морде человеку, узнай его номер: за 3000-го посадят, за 5 000 000-го поблагодарят, как за санитарную службу. Еще и грамоту почетную дадут.

А как узнать номер наверняка?

В первом году от начала нового культа это было реальной проблемой, но теперь совершенно утряслось: все были обязаны носить значки со своими номерами, прикрепленными к одежде, напоказ.

– Значок украсть можно и использовать для видимости, – сказал на последнем заседании кабинета министров один из них, обладатель двузначного номера.

– Мы работаем над этим, – ответил его коллега, ответственный за развитие технологий. – Скоро мы будем наносить людям специальное напыление на кожу, что-то вроде татуировки, но безболезненное и моментальное.

– Куда? На лоб, что ли? – поинтересовался первый министр.

Второй, отстающий от первого всего на несколько единиц, что всегда доставляло ему особые внутренние терзания, недовольно нахмурился.

– Нет, не на лоб. На тыльную сторону ладони.

– Хорошо хоть не на запястье. Кажется, такое в истории уже проходили.

– Вы на что это намекаете? – возмущался второй. – На диктаторов и убийц? И это в то самое время, когда мы активно трудимся над построением самого гуманного и счастливого общества?

– Я ни на что не намекаю, – оправдывался первый под этим неожиданным напором. – Но тыльная сторона ладони неудобна. А если холодно и люди будут надевать перчатки?

– Так ведь и лоб можно прикрыть козырьком.

– И все-таки?

– Введем параграф, запрещающий перчатки при температуре выше нуля градусов по Цельсию.

– А если она будет ниже?

– Разрешим перчатки исключительно из прозрачных материалов.

– А кстати, это прекрасная мысль! – тут же подал голос третий министр, отвечающий за промышленность. – Загрузим новыми заказами химзаводы. За выработку новых тканей и волокон много хороших людей смогут заработать приличные деньги.

И тут же министр сдвинул брови и мысленно нажал на нужные кнопки воображаемого калькулятора.

– Гениально! – продолжил бредить он. – И за пошив, и за реализацию! Страна получит миллионы!

– Ну и отлично. Значит, мы все решили. Надо готовить законопроекты, – подвел итоги второй министр.

– И чтобы напыление проводили в поликлиниках за определенную плату, – тут же встрял первый министр, оказавшийся ответственным за медицину и не желавший упустить своего.

– Нет проблем, коллега, – согласился второй. – Нет проблем.

– А президент одобрит? – робко поинтересовался третий.

– Президент одобрит! – сказал президент, никак, впрочем, не выражая лицом своего одобрения.

Но это министров не смутило, потому что все знали, что он вообще своим лицом ничего никогда не выражает. Оно у него словно и не живое вовсе – как маска, вырезанная хорошим мастером, но из очень жесткого материала.

– А вот чего президент не одобрит, – добавил вдруг он, так и не пошевелив ни единым мускулом, словно его губы были наклеены на металл и жили автономной жизнью, – так это сокрытия важной информации.

Министры в тревоге переглянулись.

– Где министр просвещения? – спросил президент.

– Он на больничном, – послышалось сразу несколько слабых голосов.

– По моим данным, его видели вчера садящимся в самолет, – сказал президент.

Министры побледнели. Ведь с точки зрения министра просвещения, который среди них всех имел самый маленький номер, было бы глупо улетать, выдавая себя за больного.

– Вот вы, – указал президент на министра здравоохранения, – вы и узнайте, кто выдал вашему коллеге этот самый больничный и по какому диагнозу. А то, может, он, бедняжка, плох совсем. Надо бы тогда навестить, попрощаться.

При слове «попрощаться» всех охватил цепкий и липкий ужас.

– Я, я проверю, разберусь, – пролепетал министр здравоохранения.

– А еще неплохо бы разобраться, – президент еще глубже вонзил острый и совершенно отдельный от нижней части лица взгляд в бедного и бледного министра здравоохранения, который, по мнению остальных коллег, был близок не то к тому, чтобы упасть в обморок, не то к тому, чтобы описаться, как малолеток, – почему в одобренном министром просвещения учебнике анатомии для восьмых классов написано, что до сих пор еще не найдены способы исцеления врожденных уродств. Пусть ваши врачи официально опровергнут этот пункт и перепишут учебник.

По всей видимости, участь министра просвещения уже была решена. Присутствующим на совещании его коллегам даже не нужно было переглядываться, чтобы это осознать.

«А кто там следующий номер?» – подумал каждый из них, мысленно примеряя к опустевшему креслу потенциальных претендентов. От того, кто реально займет это место, будет зависеть, как распределятся козыри при следующей перетасовке министерской колоды.

Что-то в последнее время такие перетасовки стали частыми.