Текст книги "Последняя жертва"

Глава 13

За окном уже стемнело, но капли всё продолжали стучать по стеклу. В гулкой тишине офиса слышался шорох работающих компьютеров и гудение ламп дневного света. Эмма выключила монитор, бросила в сумочку мобильный телефон и большой блокнот для записей с пушистыми белыми котятами на обложке. Потом посмотрела по сторонам, размышляя, ничего ли она не забыла. Убедившись, что ничего, Эмма кивнула сама себе и громко зевнула. К этому моменту она осталась совсем одна на всём третьем этаже, и поэтому могла позволить себе немного вольности. Потянувшись, девушка встала со своего места, надела лиловый плащ, предназначенный как раз для такой погоды, и вышла из офиса.

Чёрный седан уже ждал её у входа. Кивнув в знак приветствия, водитель открыл перед Эммой заднюю дверь, и девушка нырнула в тёплый полумрак автомобиля. Устроившись поудобнее, Эмма прислонилась к подголовнику и тут же задремала, совсем не заметив, как вслед за чёрным седаном от здания редакции отъехал синий «смарт» Мартина Думкопфа.

Также она не заметила, как их чёрный седан оказался на подземном паркинге и остановился на одном из мест, помеченных золотистой табличкой Feuerbach Robotics – VIP.

В следующий момент водитель подавал руку ничего не понимающей спросонья Эмме.

– Поднимитесь на двадцать четвёртый этаж, там вас встретят, – говорил он.

– Спасибо, – кивнула девушка и послушно последовала к лифту, украдкой оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, в какой части города она оказалась. Паркинг походил на десятки других паркингов, только малое количество машин и холодный голубой свет Эмме совсем не нравились.

Фойе, оказавшееся за дверями лифта, выглядело роскошно – янтарно-жёлтый хай-тек, воплощённый в мраморе, граните и металле. Чуть более дружелюбным его делала лучезарная улыбка высокой девушки модельной внешности.

– Привет! Я Кристина, – тут же представилась она, протянув Эмме руку.

– Привет! – ответила Эмма, немного смутившись. Как же она восхищалась и завидовала таким девушкам. Светлые прямые волосы, идеальная чёлка, загорелая кожа и тонкая талия. Одним словом, всё, чтобы Эмма рядом с ней чувствовала себя посредственной толстушкой, хотя на самом деле для этого у неё не было ни малейшего повода.

– Штефан уже ждёт тебя, – радостно сообщила ассистентка Фейербаха, увлекая Эмму за собой. – Сначала мы подпишем документы, а потом он весь твой, – хихикнула Кристина, словно они с Эммой были закадычными подругами. – Садись!

Не успела Эмма опомниться, как с неё был стянут её лиловый плащ, а сама она сидела на кожаном диванчике с ручкой в руках.

– Подпиши здесь, здесь и здесь, – говорила Кристина, показывая, где поставить подпись. – Ты ведь прочитала условия? – скорее заявила, чем спросила она.

Конечно же, Эмма не читала документы, кроме той строчки, где жирным курсивом была выделена сумма её гонорара.

А вдруг Штефан не знает, что я всего лишь ассистентка?

– Подожди, – Эмма отложила ручку в сторону, – здесь, наверное, какое-то недоразумение.

– М? – участливо качнула серёжками Кристина.

– Я не журналист, – почти прошептала Эмма и прикусила губу.

– Мы знаем, – ободряюще кивнула Кристина, – ты ассистент Герхарда Шульца. И этот старый скряга совсем ничего тебе не платит. Не переживай, – махнула рукой девушка, – подписывай документы.

– Ладно, – Эмма взялась за ручку и вернулась к договору.

– Может быть кофе? – тут же спросила Кристина. – Чай?

– Можно воды? – попросила Эмма, чувствуя, как в горле у неё слегка пересохло, когда её взгляд зацепился за фразу: «В случае преждевременной кончины г-жи Бишоф все собранные материалы должны быть незамедлительно переданы г-ну Фейербаху или его законному представителю, указанному в пункте 2.1…» – Что это значит? – Эмма зачитала вслух фразу Кристине, которая уже вернулась с наполненным водой бумажным стаканчиком.

– Это стандартная фраза, – пожала плечиком девушка. – Всё что угодно может случиться, ты же знаешь. Им мало того что всё, что ты напишешь и так будет являться собственностью Feuerbach Robotics.

– Готово, – Эмма поставила подпись на последней странице и передала договор Кристине.

– Отлично, – улыбнулась та и взглянула на маленькие золотые часики на запястье, – Идём! Ах да, чуть не забыла, это тебе, – Кристина протянула ей белый магнитный пропуск с написанными на нём чёрными буквами VISITOR.

У огромного окна, занимавшего почти всю стену, стоял Штефан Фейербах, глядя на раскинувшийся внизу город. Сегодня он не показался Эмме бизнесменом-небожителем с глянцевой обложки, обычный усталый человек – слегка сгорбленная спина, руки в карманах брюк, засученные рукава, расстёгнутый жилет и небрежно ослабленный галстук. Последнюю деталь Эмма заметила, когда Штефан повернулся к ней.

– Добрый вечер, госпожа Бишоф, – улыбнулся он, и в его глазах появился тот самый блеск, который так притягивал Эмму и одновременно пугал её.

– Добрый вечер, господин Фейербах, – ответила Эмма, гордо подняв подбородок.

– Не думал, что вы придёте, – усмехнулся мужчина.

– Я могу уйти, – с вызовом ответила Эмма.

– Можете, – издал смешок Фейербах, – дверь позади вас.

– Но я не уйду, – ещё твёрже сказала девушка.

– Тогда присаживайтесь, – Штефан указал на мягкий уголок бежевого цвета, в центре которого стоял стеклянный кофейный столик. На столике лежал жёлтый конверт формата А4.

– Спасибо, – сказала Эмма и присела на край дивана, достала из сумки телефон и, включив диктофон, положила его на столик, придвинув к Штефану Фейербаху, который как раз разместился напротив и с интересом наблюдал за её приготовлениями. Потом девушка вытащила свой блокнот с котятами и ручку и посмотрела на мужчину, показывая, что она готова. Фейербах улыбнулся.

– С первого гонорара купите себе что-то более серьёзное, – сказал он, кивнув в сторону блокнота.

– Непременно, – ответила девушка. Она и сама думала о том, что ей нужно что-то посовременнее того доисторического монстра, который жил у неё дома последние пять лет.

Некоторое время они сидели молча. Эмма не сводила глаз с лица Штефана. Ещё никто и никогда не смотрел на неё так – пронзительно, изучающе, откровенно, и всё же отнюдь не как на притягательный объект противоположного пола. Что он видел в ней? Маленького забавного зверька?

А что она видела в нём? Что так привлекло её в тот первый раз, когда она увидела его? Наверное, его улыбка, уверенная, улыбка человека довольного собой и достигшего успеха в жизни… Но он был так стар! Сколько ему? Лет сорок?

– Вы сегодня более уверены в себе, – заметил Фейербах.

Я приняла три таблетки успокоительного, мрачно подумала Эмма.

– Может быть, мы начнём? – осторожно спросила она.

– Разумеется, – Штефан нагнулся и слегка подтолкнул к Эмме конверт, лежавший на столике. – Здесь материалы, собранные вашей предшественницей. Я хочу, чтобы вы ознакомились с ними к нашей следующей встрече.

– Хорошо, – девушка взяла конверт и убрала его в сумку.

– А для начала я расскажу вам то, чего нет в тех документах.

Эмма кивнула и приготовилась писать.

– Я родился по ту сторону Стены[4]4
  Имеется в виду Берлинская стена.


[Закрыть], – произнёс Штефан, глядя как ручка, занесённая девушкой над открытым блокнотом так и не коснулась страницы. – Совсем в другом мире, дорогая Эмма, который так не похож на то, что происходит сейчас там, внизу, – мужчина качнул головой в сторону окна. – Каких-то двадцать лет назад здесь и в помине не было никаких небоскрёбов и ультрасовременных торговых центров, был лишь огромный пустырь, а по обеим сторонам длинная серая стена с колючей проволокой и часовыми…

Потсдамер платц, с облегчением поняла Эмма.

– …Стена изменила нашу историю навсегда, – продолжал тем временем Штефан, – но если бы её не было, стал бы я тем, кто я есть? – помолчав пару мгновений, мужчина продолжил, – история Штефана Фейербаха, великого и ужасного «повелителя роботов», – понизил голос Штефан, заставив Эмму улыбнуться, – началась осенью тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года, примерно за год до падения Стены…

Глава 14

Капли дождя стучали по металлической крыше красного купе Дианы. Тусклый свет фонарей едва проникал в салон, но этого было достаточно, чтобы увидеть себя в зеркале заднего вида и подвести чёрным карандашом глаза. Последний раз Диана делала это лет шесть назад, но рука не забыла навыка, и линия вышла что надо. Несколько секунд Диана созерцала своё отражение, такое знакомое и такое непривычное, а потом подмигнула сама себе и потянулась за помадой, которая валялась на переднем пассажирском сидении.

Зазвонил телефон. Внутренний номер. Полиция. Вспомнив с десяток ругательств, Диана ответила на вызов.

– Комиссар Кройц.

– Комиссар, – раздался в трубке встревоженный голос патрульного. – Здесь убийство, требуется ваше присутствие.

Обычно патрульные вели себя менее эмоционально, видимо, произошло что-то очень неординарное.

– Что случилось? – спросила Диана, заводя двигатель.

– Здесь девушка, комиссар… без головы.

Когда Диана приехала на место преступления – небольшой парк к северо-востоку от Александерплатц – Марк уже был там. Приподняв воротник куртки, он задумчиво разглядывал жертву. Диана подошла ближе и молча встала рядом с Марком, сжимая в руке раскрытый зонт. Представшее её глазам зрелище не предвещало ничего хорошего.

Тело находилось в неловкой полусидячей позе, слегка накренившись влево, словно кто-то второпях бросил его на скамью. Головы действительно не было на месте. Она лежала рядом, и в её тёмных волнистых волосах запутались желтые кленовые листья.

Неподалёку, в мокрой листве копошились криминалисты, подсвечивая себе фонариками. Их шансы найти какие-либо улики таяли с каждой каплей дождя, касавшейся земли.

Закончив прислушиваться к разговорам коллег, Марк хмыкнул и посмотрел на Диану. Оценил её макияж, наспех собранные в хвост волосы и обтягивающие джинсы, но вслух произнёс другое:

– Почти всё, что нам нужно, у нас уже есть.

– Говори, – коротко бросила Диана, перекладывая зонт в другую руку.

– Её работа связана с людьми. Надо выглядеть презентабельно и строго, поэтому деловые брюки и брендовый плащ, но не новый, нижняя подкладка немного вышаркана, значит, носила его постоянно. В карманах только ключи от квартиры и чек из кофейни в другом районе города. На правом плече след от сумки, и судя по тому, как смята ткань, сумка была достаточно объёмной.

– И где она?

– Полагаю, дома.

– М? – Диана посмотрела на Марка.

– Я думаю, она вышла из дома ненадолго. Вернулась с работы, бросила сумку…

– Переобулась в кроссовки, – договорила за него Диана. – Зачем?

– Собака, – ответил Марк. – Небольшая, судя по следам грязи на левом боку. Несла через дорогу, а, значит, живёт не в этих домах, – Марк показал в сторону плотного ряда домов на другой стороне тихой улочки, – а через Данцигер штрассе, – парень указал вперёд, где за редеющей листвой слышался шум проезжавших автомобилей. – Несколько полос движения, трамвайная линия и, кажется, там нет светофора.

– Причина смерти… очевидна?

– На первый взгляд да, но пока непонятно зачем было убивать её где-то в другом месте, а потом усаживать на скамейку…

– Её убили в другом месте? – перебила Диана.

– Здесь крови нет, – ответил Марк, – но думаю, это случилось в пределах парка, даже примерно в радиусе десяти метров от этой скамейки, потому что иначе человек, который тащит на себе тело, слишком уж бросается в глаза. К тому же голова-то была здесь, за лавочкой.

– Что ж, посмотрим, что скажет доктор Фольк, – сказала Диана, постукивая каблуком по асфальту.

– И наш свидетель, – добавил Марк.

– У нас есть свидетель?

– Да, сидит вон в патрульной машине, – Марк мотнул головой.

Диана обернулась. И, правда, на переднем сидении сидел смертельно напуганный мужчина средних лет и с опаской выглядывал в окно.

– Пойдём, послушаем, что он скажет, – сказала Диана, поворачиваясь, чтобы уйти, но Марк остановил её.

– Подожди, – произнёс он, – ты ещё не видела самого главного, – включив фонарик, он посветил в лицо жертвы.

– О, Боже, – только и нашла что сказать Диана, увидев застывшее выражение счастья.

* * *

Позднее тем же вечером Марк, Диана и свидетель собрались в комнате для допросов. Мужчина, представившийся Даниэлем Клемсом, уже не казался таким испуганным, но продолжал кутаться в шерстяное одеяло, выданное ему патрульными. Из-под одеяла виднелся новенький спортивный костюм.

– Расскажите нам по порядку всё, что случилось сегодня вечером в парке, – попросила Диана, положив руки на стол и приготовившись слушать.

Марк сидел, откинувшись на спинку стула, и внимательно рассматривал свидетеля.

– Я вышел на пробежку, – уверенно начал говорить Клемс, но тут же замолчал.

– Странное время для пробежки, – заметила Диана. – Вы всегда бегаете в это время?

– Понимаете, я сегодня первый раз. Первый раз вышел на пробежку, а там он…

– Он? – уточнила Диана.

– Он… ну, он, это… – запнулся мужчина и беспомощно посмотрел на Диану.

– Что он делал? – по словам произнесла Диана.

– Ну, он наклонился к ней, не знаю зачем, а тут я такой, ой. Он меня увидел и побежал. А я не это, я, в общем, сначала в кусты сиганул, думал вдруг он за мной пойдёт. Не пришёл. Ну, я к ней подошёл, может помочь… а у неё… головы нет. Я чуть в штаны не наделал. Хотел тоже сбежать, а потом решил, что нехорошо. Ну, я в полицию позвонил… и всё.

– Он был молодой, старый? Высокий или низкий? Во что он был одет? – задала Диана несколько наводящих вопросов.

– Он, ну, не старый, такой ну… молодой, ну не знаю, я лица не видел, он в капюшоне был и кожаной куртке, чёрной такой и джинсах. Синих.

Ну как половина Берлина, подумал Марк. Он и сам носил синие джинсы и чёрную кожаную куртку.

– Какого он роста? Телосложения? – продолжала спрашивать Диана.

– Ну, обычного такого, среднего. Наверное. Не толстый, нет. Нормальный такой.

– Вы сможете что-то рассказать нашим экспертам, чтобы мы могли составить фоторобот?

– Не, – покачал головой мужчина после недолгой паузы.

– А что-нибудь особенное вы заметили? Какую-нибудь особую примету? – теряя терпение, спросила Диана.

– Ага, – закивал головой Даниэль, – у него на плече был такой длинный меч, как самурайский.

– Орудие убийства? – вопрос Дианы прозвучал скорее риторически. – Что-нибудь ещё?

Мужчина задумался, потом почесал затылок и честно посмотрел на комиссаров.

– Толку от меня никакого, – пожал плечами он.

– У меня ещё один вопрос, – произнесла Диана. – Почему вы решили сегодня выйти на пробежку? Что заставило вас идти в парк в одиннадцать вечера в такую погоду?

– Понимаете, Кларисса, моя девушка, – уточнил мужчина, – она сказала мне сегодня, что я тряпка и ничего не могу в жизни добиться. И ушла. Понимаете? Прямо сегодня утром, а я… я не тряпка. Я могу. Могу, – вздохнул мужчина и посмотрел на край стола.

– У меня больше нет вопросов, – Диана хлопнула ладонью по столу и посмотрела на Марка, тот отрицательно помотал головой. – Запишите ваши показания, – она придвинула Клемсу стопку бумаги и ручку, – и можете быть свободны. Если ещё что-то вспомните, позвоните мне, – протянула она свою визитку и поднялась со стула, показывая, что разговор окончен.

* * *

– Что скажешь? – спросила Диана, когда они с Марком оказались в своём кабинете.

– Нас ждёт куча работы, – буднично произнёс парень и подошёл к доске. Какое-то время он задумчиво смотрел на белое пустое пространство, а потом зелёным маркером нарисовал в середине квадратик и знак вопроса под ним. Скоро там появится фотография жертвы и, если повезёт, даже её имя. Пока у Марка не было никаких предположений, зачем какому-то парню с самурайским мечом понадобилось отрубать голову этой несчастной девушке.

– Иди домой, – сказал он Диане, – сегодня здесь всё равно больше делать нечего.

Комиссар посмотрела на часы. Половина третьего ночи. Слишком поздно, чтобы возвращаться туда, куда она так хотела попасть, когда ей позвонил патрульный. Действительно, оставалось только пойти домой.

– Ты останешься здесь? – спросила она.

– Мне надо подумать, – ответил Марк, продолжая созерцать пустую доску. – Проверить нашего свидетеля… И ещё раз просмотреть дело Лизы Майер.

Глава 15

«…История Штефана Фейербаха началась осенью тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года, примерно за год до падения Стены. Тогда он работал в небольшом конструкторском бюро, проектируя вовсе не роботов, а системы вентиляции для офисных зданий. То, чем он занимался было очень далеко от того, о чём он на самом деле мечтал. Однако, увы, выбирать не приходилось. Строительство прототипов стоило немалых денег и требовало закупки материалов, достать которые на тогдашнем рынке было просто невозможно. Штефан нуждался в ком-то, кто заинтересуется им, захочет вложить средства в его проекты, и однажды такой человек появился.

Фейербах часто задерживался на работе до поздней ночи, и в тот вечер он, как и всегда, остался один, когда в их маленький кабинет, заваленный чертежами и заставленный столами и досками для черчения, вошёл мужчина. Штефан сразу понял, что он иностранец. От него так и веяло успехом и дорогим одеколоном. В руке он держал журнал, который сразу же сунул Фейербаху под нос и, не поздоровавшись и не представившись, спросил:

– Это ваша статья?

Штефан знал, что статья его. Тогда он пытался всеми силами обратить на себя внимание и писал о своих научных разработках во все журналы, какие только существовали в ГДР и Советском союзе.

– Мне нравятся ваши идеи, – произнёс незнакомец. Он говорил по-немецки, и достаточно хорошо, с каким-то южным, тирольским или даже австрийским акцентом, и хотя выглядел как болгарин или румын, держался он как американец. Это проявлялось во всём – в манерах, в выражении лица, движении губ.

– Но ваши идеи слишком опережают время, – продолжал говорить мужчина, – и никогда не смогут быть реализованы здесь, – он огляделся вокруг, а потом посмотрел на Штефана, впервые в жизни заставив его стыдиться того, кем и чем он был, стыдиться его перетянутого свитера с хлебными крошками, толстых очков в пластмассовой оправе, пыльного и мрачного кабинета…

– Кто вы такой? – наконец решился спросить он.

– Меня зовут Ангел Краилов, мы производим в США микроэлектронику для разных отраслей промышленности, в том числе и оборонной. Меня заинтересовали ваши идеи. С ними мы приблизим наступление нового тысячелетия.

Его слова вселили в Штефана искорку надежды. До этого момента он думал, что безнадёжно опоздал со своими идеями, ведь эпоха великого освоения космоса завершилась, так и не успев начаться, а в других областях он своих роботов просто не видел. Сказал бы ему кто тогда, что рано или поздно он придёт к разработке домашних роботов, он бы рассмеялся ему в лицо. Что?! Домашние роботы? Это так несерьёзно! Тогда же он был уверен, что живёт не в то время и не в том месте.

– Отнюдь, – возразил тогда Краилов. – Я возьму вас к себе, мистер Фейербах, заберу из этой дыры, – спокойно заявил он, – и вы будете работать в одной из лучших американских компаний, но для начала вы должны выполнить для меня тестовое задание – я хочу, чтобы процесс производства на моих предприятиях был полностью автоматизирован, и если вы предложите жизнеспособный вариант – место ваше. У вас шесть месяцев.

За такое предложение Штефан был готов продать душу, и то, чего просил Ангел Краилов, казалось сущим пустяком, и всё же работа над этим заданием заняла почти всё отведённое время. Уже зимой Фейербах был готов показать ему первые наброски, а к середине весны у него уже были рабочие чертежи, но… Краилов не вернулся. Прошло лето, наступила осень, а Штефан всё ждал, когда же Ангел Краилов снова войдёт в эту дверь, чтобы забрать его в чудный новый мир. Он совсем не заметил, что старый мир, в котором он жил, катится ко всем чертям. В воздухе уже витал запах свободы, всё чаще и чаще говорили о завершении Холодной войны и об объединении, но разве кто-то верил в это? Штефан вырос с видом на серую Стену, он видел её каждое утро, когда шёл на работу, разве он мог представить, что может быть иначе?

Тот день, девятого ноября тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, когда пала Берлинская стена, он провёл на работе, зарывшись с головой в чертежи. Это было что-то очень срочное, что-то очень важное. Настолько важное, что они, Штефан и двое его коллег, совсем упустили тот момент, когда мир изменился навсегда.

Уже вечером прибежал чей-то брат или сын и начал рассказывать о том, что границы больше нет. Сначала они никак не могли поверить ему, но потом, не сговариваясь, все вскочили со своих мест. В каком-то неосознанном порыве Штефан схватил чертежи, подготовленные для Краилова, и через пару минут они оказались на улице. Сотни, тысячи людей бурлящим, бесконечным потоком двигались в сторону КПП «Чарли»[5]5
  КПП «Чарли» (англ. Checkpoint Charlie, Чекпойнт Чарли) – пограничный контрольно-пропускной пункт на улице Фридрихштрассе в Берлине, служил точкой перехода между американской и советской зоной.


[Закрыть]. В серых промозглых сумерках всё казалось чем-то нереальным. Фейербах погрузился в этот поток, ещё не понимая, что этот один маленький шаг с тротуара изменил его жизнь навсегда. Захваченный всеобщим возбуждением и волнением, он даже не заметил, как оказался у Берлинской стены и не поверил своим глазам. Никто не останавливал эту нескончаемую вереницу людей и машин, уходившую на Запад. Шлагбаумы были подняты, а пограничники улыбались и махали руками: «Проезжай, проходи!». И они шли, оглядываясь, не веря в своё счастье. Страх в глазах, робкие улыбки, слёзы, а на другой стороне сотни других людей, западных берлинцев. Люди, не знавшие друг друга до этого момента, обнимались, словно старые знакомые, плакали, смеялись. Вряд ли кто-то до конца осознавал, что это происходит на самом деле. Штефан не осознавал, а просто шёл вперёд, сжимая в руке чертежи.

В голове не было мыслей, а в сердце – чувств. Он оставил всё – Лили, свою жену, работу, дом. Ушёл без вещей, как был в старом свитере, почти без денег. Что там завалялось в кармане? Около двадцати ГДРовских марок, которые через какой-то год станут бесполезными фантиками. С чертежами подмышкой и одним только паспортом, который так и не стал пропуском в другой мир. Он ждал годами, когда ему разрешат выезд на Запад. Пропустил столько конференций и выставок, а теперь другой мир сам открыл свои двери. Он не мог вернуться.

Путь в Америку оказался значительно сложнее, но ему удалось пересечь Атлантику и отыскать Ангела Краилова…»

Сотовый телефон Эммы жалобно пиликнул и отключился.

– Батарейка села, – словно извиняясь, произнесла девушка и потянулась за телефоном, уронив при этом блокнот, в котором так почти ничего и не написала. – Ой, – следом за блокнотом на пол упала ручка и покатилась куда-то под столик. – Извините, – покраснев до самых ушей, Эмма подняла блокнот и виновато посмотрела на Фейербаха.

Штефан уже не выглядел таким задумчивым и отстранённым, как каких-то пару минут назад, наоборот, он улыбался, глядя на Эмму.

– Время истекло, – произнёс он, посмотрев на часы.

Уже?

Эмма взглянула на свои часики. Половина одиннадцатого. Ещё ни разу со дня приезда в Берлин ей не доводилось засиживаться где-то так поздно.

– Вы расскажете о Лили? – робко спросила она.

– Непременно, – пообещал Штефан. – Кристина позвонит вам и назначит следующую встречу, – сказал он, поднимаясь с дивана. – Водитель ждёт вас в холле. До встречи, Эмма, – протянул руку Фейербах.

Кое-как поднявшись с дивана и собрав в охапку свой блокнот, телефон и сумку, Эмма коснулась его руки и пробормотала:

– Спасибо. До встречи… господин Фейербах.

Затем поспешно вышла из кабинета, не забыв при этом запутаться в дверях и ногах, и едва не растянуться на паркете.