Текст книги "Корни Эдема"

Алиса

Отец Тарасий резко залил в себя рюмку водки.

– …в меня просто уже не лезли эти просфорины, – закончил он историю, выдыхая алкогольные пары.

Когда в сауну ворвались росгвардейцы, все находившиеся там старые толстяки разбежались по углам и вжались в горячее дерево стен.

– На пол! Руки за спину, ладонями вверх!

Через секунду в душное пространство вошёл Ронг Сяолун:

– Григорий Анатольевич Вагнер, он же отец Тарасий, он же «Гриша Копчик». По показаниям свидетеля – Беляевой Алисы Александровны, а также по предоставленным доказательствам вы обвиняетесь в изготовлении и сбыте наркотиков в особо крупном размере и махинациях с земельными участками и недвижимостью. Если уважаемые здесь господа согласятся стать понятыми, то мы сможем ускорить процесс правосудия.

Испуганные толстяки согласно закивали.

Когда в сауну зашла Алиса, отец Тарасий взбодрился:

– Эта шлюха – ваш свидетель?! Тогда у вас большие проблемы, ребятки. У неё нет ни аудио, ни видеофайлов на меня, вы зн…

– Григорий Анатольевич, если вы не хотите, чтобы мы провели протокол смертной казни на месте – советую не говорить лишнего. Я приехал к вам лично, как вы видите, и всё ради того, чтобы вы выжили и при столь тяжких преступлениях остались невредимы.

Слова азиата подействовали на старика, он весь обмяк и будто стал ещё старше.

Росгвардейцы вывели голых людей на улицу и посадили в машины.

– Не беспокойся, Алис, – произнёс азиат, открывая ей дверь, – уже скоро сможешь навестить семью, поспать в нормальной кровати, – дверь авто закрылась, и тонированные машины выехали с территории усадьбы попа Тарасия.

⠀

 
                                        * * *
 

Контрастирующий шквал эмоций переполнял нутро девушки, рвотными позывами желая выйти вовне, отражаясь на белёсом тельце нервной дрожью.

Она испытывала огромное удовольствие от того, как испуганная туша священника спазмирует при каждом выстреле. Рыдая, старик неосознанно трогал себя за разные части тела, размазывая по нему собственные испражнения и густую слизь слюней с соплями. Но с каждым выстрелом очередное жирное тело падало в сточные каналы Невы, исчезая в мутных, чернеющих водах.

Это вызывало животный ужас. Удовольствие, смешанное с паникой, полностью завладело сознанием девушки.

Когда последний гость отца Тарасия перестал быть живым, росгвардеец нацелил дуло пистолета в лицо самому священнику.

– Григорий Анатольевич Вагнер, – начал росгвардеец, – по обвинению в вышеперечисленных причинах, а также попытке произвести сопротивление вооружённым силам Российской Империи вы, как и ваши подельники, подлежите немедленной казни.

Выстрел.

– Ты молодец, Алиса, – обратился Ронг к девушке. – Через пару дней ты и твоя карта памяти нам будут нужны в суде. Я позвоню тебе, а пока можешь отправляться домой.

– Мне нужны гарантии, что я не отправлюсь следом за этими стариками, – выдохнула она.

– Да кому ты нужна? У меня нет никаких причин убивать тебя.

– Я хочу в Совет, или что там у вас есть.

– Ах ты ж ссаная шлюха, – зло улыбнулся азиат, – хочешь меня шантажировать?!

– Не думаю, что вам это что-то будет стоить. Цена для вас абсолютно незначительна. А иначе в суд попадут совершенно другие материалы.

 
                                        * * *
 

Вдохнуть.

Позволить себе вдохнуть.

Алиса сидела в пыли засаленного кресла из кожзаменителя, пока тонкие пальцы сжимали руль арендованного автомобиля. Через запотевшие окна размывались очертания предрассветной дворовой улицы и тысяч навечно похороненных здесь машин.

Ей вернули на счёт все деньги, что заморозил Следственный комитет, и сейчас финансовый показатель стремительно двигался к нулю – ещё пара минут аренды, и двигатель заглохнет, а двери захлопнутся, без возможности их открыть, в ожидании гвардии.

Грудная клетка предательски отказывалась запускать воздух в лёгкие.

«Если не выйдешь сейчас из машины, через час снова будешь сидеть в Следственном комитете», – мысль привела девушку в ужас, заставив всё же открыть дверь авто и выйти в холодную серость. Медленно она пересекла автомобильное кладбище, приблизившись к древнему кнопочному домофону – набрала номер квартиры:

– Да? – раздался женский голос.

– Привет… мам, это Алиса…

Ржавая дверь подъезда открылась. Девушка медленно зашла вглубь обглоданных коридоров дома, не осознавая необходимости преодоления ещё нескольких лестничных пролётов. Тело отказывалось слушать слабые импульсы мозга.

«Сколько прошло времени?»

Время всё ещё не обрело целостности, продолжая путать сознание девушки. Неуверенные шаги сверху сказали о том, что она не шевелилась слишком долго:

– Алиса? Ты чего? – при виде дочери женщина практически пробежала остатки ступеней, трясущимися руками обняв её тонкую шею.

Жар несвежего дыхания матери рассеялся по бледной, почти прозрачной коже. Девушка ответила на объятия. Редкие седые волосы матери пахли жжёным табаком.

– Пойдём, – сквозь бесконечность времени жаркое дыхание добралось наконец до уха.

В двадцати квадратных метрах квартиры пахло затхлой сыростью; под каждый шаг с разбухшей деревянной мебели мелкими облачками слетала годовая пыль.

– Я могу пожить у тебя? – Алиса медленно села на хлипкую табуретку, что стояла возле небольшого пластикового столика.

– Ты попала в неприятности? – женщина беспокойно опустилась рядом на корточки, положив трясущиеся руки на колени дочери.

– …попала.

– Конечно можешь, дорогая. Давай я что-нибудь тебе приготовлю.

Через секунду женщина достала из хлама брошенной посуды маленькую переносную плиту с одной конфоркой и чугунную сковороду – поставила всё на стиральную машину. Там же она начала нарезать овощи.

Среди стекла пыльных бутылок Алиса заметила старую мамину скрипку. Встав и подойдя ближе, девушка аккуратно взяла инструмент, раскидав весь окружающий мусор.

– Что ты делаешь?

Далёкое прошлое вновь стало таким осязаемым! Мама вновь играла ей печальные мелодии своей юности. Красивая, строгая, добрая.

Теперь Алиса не могла поверить самой себе – было ли так на самом деле, или детское сознание просто не в состоянии улавливать деталей жизни.

– Ты совсем не пытаешься вернуться к музыке…

– Что? Я не расслышала, – дряблые, тощие руки матери истерично суетились над сковородой. Дверцы шкафчиков открывались и закрывались в поисках дополнительных приправ и ингредиентов.

В какой-то момент женщина повернулась на шум у входной двери и увидела, как Алиса надевает свои тяжёлые сапоги.

– Доченька, ты чего?

Слёзы бежали по лицу девушки. Молния сапог никак не хотела поддаваться, и она оставила попытки застегнуть свою обувь.

– Прости меня!.. – пронзительный рёв вырвался откуда-то из гортани вместо выдоха. – Я не могу, мам… я не смогу остаться! – Алиса быстро выбежала из квартиры, не дав матери себя остановить.

Мать что-то стонала вслед, но шум крови в ушах заглушал все окружающие звуки. Алису вновь обдало холодом питерского утра.

Следователь

20:12

– …потому что ты мне отработаешь каждый потраченный на тебя рубль, пацан, – следователь открыл заднюю дверь бронированного автомобиля и вышел в ночь.

Данила проследовал за ним:

– Я вижу вас насквозь, не надо мне врать. Я слишком непредсказуемый элемент в вашей жизни, – двери машины с глухим щелчком захлопнулись. – Вы ссыте, потому что независимо от любых ваших действий, жизнь в любую секунду может пойти по пизде. Товарищ следователь. Не надо мне врать – вы бы очень хотели, чтобы я исчез из вашей жизни… но зря ты показал мне Алису, жирный кусок говна…

Огромный жилой массив плотной застройки внимательно наблюдал тысячами погасших окон, как пара быстро смешалась с остальной человеческой органикой у подножия его тлеющих останков. Большой кусок здания отсутствовал, вместо него в мир кровоточила своими нечистотами санузлов обугленная дыра.

– Глубже я не пойду, пацан, – остановил Данилу следователь, – видишь, вон, разорванную газовую плиту? Очередное старичьё самоубилось. Забыли, как пользоваться плитой, не зажгли огонь, или типа того… – мимо собеседников бесконечным потоком спасатели выносили раненые и мёртвые тела. – Поколение подчищается, унося с собой всех, кому не повезло оказаться рядом, пацан. Сходи, узнай, что это за квартира… номер там… а я пока загляну к нашим подозреваемым террористам, раз мы и так здесь. Закончишь – подтягивайся ко мне.

После недолгого молчания добавил:

– А твою подругу я отпустил. Она снова свободна.

Данила отрешённо кивнул и пошёл в сторону развалин, оставив следователя в шуме окружающей суеты.

Подходя к дому, он обратил внимание, как бронированный гвардеец выводит из парадной заплаканную девушку в одном халате и тапочках.

– Помощник старшего следователя по Невскому району, – парень остановил людей, – куда вы ведёте эту женщину?

Сквозь хромированный шлем прозвучал механический голос:

– У вас нет полномочий задавать мне такие вопросы, рядовой. Даниил Олегович.

Данила вспомнил, что представителям вооружённых сил вводят особые импланты, карту памяти и операционную систему – гвардеец видел все необходимые данные просто смотря на него. Но что это были за данные и в каком объёме они отображались?

– Вижу, что вы новенький, солдат. Добро пожаловать в Семью, – и человек, грубо толкнув девушку, продолжил движение.

Данила хотел что-то ещё сказать, но звонок с незнакомого номера прервал все мысли.

«Ответить».

– Добрый вечер, я представляю компанию «Чистые мысли о будущем», и мы хотим показать вам, что жизнь прекрасна, если человек сам стремится к счастью. А достижения – следствие чистейшей энергии собственного желания…

«Прервать связь».

20:21

– Пацану выдали табельное оружие, Гасан. Теперь у этого пидора есть личный пистолет, представляешь? – следователь достал из оружейного отделения автомобиля модернизированный Walther 2050 года и засунул его в пустую кобуру на поясе. – Ладно, скоро увидимся.

Выйдя из машины, он сплюнул сгусток накопленной мокроты и двинулся в сторону целой части жилого массива. Весь шум остался где-то на заднем плане – в этой части каменных трущоб было тихо и безлюдно.

Автомагистрали изрезали небо, проходя над и между домами, пробивая высотки насквозь, распускаясь далеко вглубь города. Через их бетонную сетку прорывался цветной неон, лишь слегка рассеивая черноту улиц внизу.

Встроенное ночное зрение следователя взорвалось белизной помех, когда под ногами кто-то активировал светошумовую гранату; через секунду он почувствовал, как тугая петля затягивается на шее.

20:49

Глаза, привыкшие ориентироваться на самом дне бетонных ущелий, спокойно находили точку опоры среди неоновой мглы. У подъезда не было дверей и домофона – его зияющая дыра ждала вобрать в себя хлипкое тельце человека. Данила зашёл.

«Лифт не работает. Нужная квартира на двадцать седьмом этаже. Весело! – парень начал подъём. – Жирдяй навряд ли забрался дальше четвёртого, видимо, встречу его по пути».

6 этаж – Данила начал различать голоса выше.

13 этаж:

– … двадцать седьмой этаж! – человек говорил шёпотом, но часто срывался на яростный хрип. – Они там явно говнеца въебали, когда придумывали свой охуительный план… – частая одышка затрудняла монолог. – Нахуя его убивать на первом этаже, чтобы тащить потом на двадцать седьмой… он, бля, сам собирался подняться… своими ногами… он для этого сюда и шёл! Чтобы подняться на двадцать ëбаный этаж!..

Приближаясь к голосу, Данила медленно достал пистолет из кобуры, ему приходилось всё чаще замедляться, чтобы выровнять дыхание. Программное обеспечение карты памяти не давало возможности экстренно вызвать подкрепление, поэтому он разослал СМС всем гвардейцам, чьи номера успел получить: «Канонерский о-в, д.112, кв. 887. Необходимо подкрепление».

19 этаж:

– Ребятки, хорош, – парень нацелился на одного из двух человек, что тащили огромную тушу по ступеням. – Медленно опустите труп и проследуйте со мной вниз.

Оба человека в то же мгновение бросили тело, прыгая в разные стороны. Приземлились трупами – Данила выпустил всю обойму в их лица.

Мельком взглянув на тело следователя, парень переступил трупы и осторожно продолжил подниматься.

Учащённый звук пульса в висках заглушил звонок: «Бакира».

«Сбросить».

Через секунду он повторился.

И снова.

«Ответить».

– Бакира, я перез…

– Стой, где стоишь! – девочка по ту сторону связи почти кричала. – Пока не выслушаешь меня, не поднимайся выше!

Частое дыхание – всё, что услышала она в ответ.

– Слушай, ман. Прошу тебя довериться мне, самое тупое, что ты ща можешь сделать, это зайти в квартиру и начать шмалять. Пожалуйста, спрячь свою говнопукалку, зайди в восемьсот восемьдесят седьмую квартиру и дождись меня. Никто тебя не тронет, но всё объяснят.

– Хорошо.

– Да, и – те скажут сдать пукалку. Поверь мне, что бы ни случилось, ты выйдешь из квартиры живым, я обещаю, ман, верь мне. Поэтому отдай свой писто…

Данила прервал связь. Вернувшись к телу следователя, он произвёл обмен оружием – из кобуры мертвеца он аккуратно вытащил тяжёлый Walther и заменил его своим пистолетом.

20:45

Нажал на звонок. Дверь открыл человек в строгом деловом костюме:

– Даниил, мы очень рады принятому вами решению, сдайте, пожалуйста, оружие и проходите в комнату. Всё, можете нести тела сюда, – повернулся он к двум подросткам, которые сразу же выбежали в подъезд.

Данила осторожно вошёл и отдал Walther. Шёл медленно, стараясь уловить как можно больше деталей и оценить обстановку – золотые венозные жилы пульсировали по всему периметру изумрудного цвета стен, отражая слабый огонь настенных свечей в золотых подсвечниках. Длинный коридор вёл во множество комнат, дверь одной из которых была открыта.

– Заходи, – низкий голос внутри комнаты призвал его к большей уверенности.

Зашёл. Дверь с тихим шипением вернулась в аккуратные пазы рамы. Сладкий запах жжёных трав усиливался с каждым пройденным шагом. В комнате было много людей; в основном подростков, но за длинным столом из красного дерева сразу выделялся человек лет пятидесяти – в чёрных одеждах, с короткой, ровно стриженной бородой и длинными волосами, связанными сзади в тугую косу.

– Я вас знаю. Вы – Япончик, «высший патриарх всея Руси», – осторожно начал Данила, присаживаясь на свободный стул.

Человек одобрительно кивнул:

– За последнее время я тоже успел тебя узнать, Даня. И вижу, что недооценил тебя – ты очень скор на расправу. За что ты убил моих людей?

– Потому что могу. Я же теперь гвардеец. Вы придумали этот мир и правила в нём. Поздно жаловаться, что я играю по вашим же правилам.

Патриарх какое-то время задумчиво смотрел на парня.

– Начиная с нынешней секунды, ты должен будешь повредить свои звуковые и видеофайлы. Итак, – он выдохнул и подался вперёд, – с момента, как мы взорвали станции метро, и да – это были мы, – я слежу за ходом расследования. А значит, и за тобой, – окно за спиной человека выводило в чернеющую пустоту вечернего двора. Заполнилось пикселями огромных синеющих гор посреди лесного океана. – Да. Наш мир переживает бесконечный цикл кризисов: экономический, социальный, ментальный, кризис культуры и… кризис веры. Подобная почва неизбежно будет взращивать… элементы сопротивления, – тощий паренёк в обносках поставил рядом с Данилой бокал, в который налил красное вино. – То, что ты сделал, выше всех похвал. Теперь ты часть одной из самых влиятельных Семей империи, при этом не являясь одним из них. Ни в социальном, ни в ментальном плане, – патриарх секунду молчал, подбирая нужные слова. – Я знаю, что тебе плевать на Семьи и ты ненавидишь всех нас, поэтому я не предлагаю тебе стать частью нашей. Принять обеты и так далее. Я предлагаю взаимовыгодную сделку – мы поможем тебе занять высшие места в иерархической лестнице вооружённых сил, где ты получишь возможность делать всё, что захочешь внутри своей Семьи, а мы – получим своего троянского коня среди гвардейцев. Ты прекрасно понимаешь, что мир тебе не исправить. Но быть орудием тотального, всеочищающего правосудия и мести – в этом я тебе помогу.

Данила улыбнулся, сделав большой глоток вина, не сводя со священника глаз:

– Я вызвал подкрепление, лучше бы нам покинуть здание.

– Не хочу, – волна ветра возбудила листву вокруг гор за спиной священника.

– Согласен с вами, тем более я сделал это рассылкой текстового сообщения.

Патриарх не смог сдержать улыбки, которая переросла в смех.

– В таком случае расскажите мне, зачем вы убили столько обычных людей. Там, в метро, – резко оборвал его радость Данила.

Дети заменили истлевшие травы на новые.

– Это политика, ничего личного. Политика всегда была вне социума и выше человеческих жертв. Люди более податливы, когда живут в страхе. Когда ищут защиты. Семьи подпольно враждуют между собой, но всех нас объединяет сохранение баланса страха. Ты спросишь меня «В чём сила?», и я отвечу – в страхе…

Дверь с тихим шипением открылась вновь, запуская в комнату Бакиру.

– Девочка моя, здравствуй, присаживайся, – отечески ласково произнёс священник.

– Пока тебя не было, – подошла она к Даниле, – Росгвардия разнесла твою квартиру. Видимо, следак искал способ выкинуть тебя из пищевой цепи. Искал меня…

– Ну, следователь тебе больше не помешает, – перебил её Япончик, – но сменить жильё всё же придётся. Можешь жить пока здесь, если…

– Цыганский ренессанс меня не привлекает, лучше я вернусь к себе.

– Это дом Бога, а не табор! – потерял хладнокровие патриарх. – Но я не собираюсь вступать с тобой в полемику – если тебя легко найти, тебя легко убить, у тебя нет выбора.

Данила не переставал широко улыбаться. Всё это время он смотрел на лысую девочку с татуировкой тернового венца. Он передал ей бокал вина, и девочка сделала глоток.

– Видимо, Бакира очень плохо доносит информацию. Смерть не самый плохой выбор для меня. Но если я умру среди руин христианской идеологии, внутри бога, чей труп давно сгнил… – парень долго не мог подобрать слов, – хуй знает, старый, я сбился с мысли. Ты видишь в своём «доме Бога» золото, барельефы, роскошь, приятный кумар от трав; я вижу невольных детей в оборванных тряпках, которые втянуты в твои смертельные политические игрища, я вижу труп следователя, что занесли эти дети в твой «дом Бога», вижу мир за пределами всей этой позолоты, и это всё настолько очевидно и тривиально, что иди ты на хуй со своим ёбаным возмущением!

Последующая тишина обрела текстуру тяжёлой, густейшей вязкости.

– Бакира, дорогая, дай-ка мне одну из своих сигареток.

Девочка отошла от Данилы, выполнив просьбу священника. Тот глубоко затянулся. Выдохнул:

– В таком случае подберём тебе апартаменты на твой вкус. Благо подобных квартир у меня хватает. Бакира продолжит жить с тобой и помогать. А сейчас, в первую очередь, надо сделать всё так, будто ты…

Комнатная дверь влетела внутрь вместе с окровавленным охранником. Огромная красная туша в полувоенной форме появилась через мгновение. Но электрический разряд заставил каждую мышцу тела следователя сжаться в тугую струну, когда он выхватил пистолет из кобуры. Он шумно завалился рядом с телом охранника.

– Что происходит? – Япончик сделал ещё одну затяжку.

– Несовместимое П. О. – ответил Данила, вставая из-за стола и подходя к следователю. – Это мой пистолет, не его, – забрал оружие и вернулся обратно на своё место. – Ну и, по всей видимости, он ещё жив. Здоровенный же хер.

– В таком случае он нам выгоднее живым, – священник снял с предохранителя свой пистолет и положил на стол перед собой. – Сдашь его с этой северокорейской девушкой, а сверху повесишь организацию теракта в метро. Он же тебе больше не нужен?

– Он моя гарантия, что меня не убьют внутри Семьи.

– Теперь твоей гарантией будет приобретённый статус. Но надо подготовиться.

Алиса

Кабинет был просторный, но холодный бетон стен сдавливал сознание девушки. Отсутствие окон воздействовало на иррациональную часть сознания, пробуждая внутри девушки нарастающую панику.

Алиса пыталась её игнорировать, перебирая за столом папки с документами, стараясь перенаправить мысли в работу:

– В ходе следствия, – вспоминала она высокий голос судьи, – был обнаружен ряд нарушений как со стороны представителей партии, так и Росгвардии. Алиса Александровна, прошу вас передать суду свою версию событий…

Дверь кабинета ушла вбок, отогнав воспоминания недавнего прошлого, возвращая девушку в реальность. Запах ладана и сигарет сопровождал Сяолуна, на долю секунды опережая его:

– Мой новый прекрасный помощник! – развёл он руки в стороны для объятий, приближаясь к девушке. – Нравится ли тебе моя благодарность? Ты замечательно отработала свою новую должность.

– Да, – Алиса ответила на объятия. – Я предельно благодарна вам, Ронг, и планирую оставаться такой и далее.

– Вся недвижимость, весь бизнес!.. послушай, но ты должна помнить, – азиат стал серьёзен, переместив свои руки ей на лицо, слегка сдавив щёки, – с этого момента ты принадлежишь мне. И нам нужно кое-что сделать прямо сейчас. Весь теневой бизнес, о котором удалось умолчать… вся эта наркота, которую мы отжали у Тарасия – на самом деле принадлежит Следственному комитету. Росгвардии. И я хочу наладить поставки товара так, чтобы нельзя было отследить ни сам товар, ни доходы с него. Это огромная куча бабла, Алис! – человека вновь захватили эмоции, он начал быстро ходить по кабинету. – Я сделаю тебя богатой, только держись меня. Я уже перевёл на твой счёт некоторые суммы. Считай это авансом. Но твоей задачей будет организовать всю необходимую логистику, не подведи меня. Начнём торговать с Северной Кореей, там же откроешь офшорный счёт…

– А как же остальные цели? Я имею в виду наших конкурентов?..

– Азиат засмеялся:

– Какая же ты кровожадная. Слушай, у меня есть идея – я дам тебе всю возможную информацию на этого человека. На Есипенко. Сделай работу, а по возвращении можешь делать с ним всё, что захочешь.

– Если вы дадите мне адрес, я буду беспрекословно, бесконечно ваша…