Текст книги "Затерянный ад"

Глава 4

– Мистер Форден, я повторяю вам, что я – против. Вы просто не осознаете опасности.

– Дженкинс, я не понимаю, что вы волнуетесь, – сказал весело Фрэнк. – Если я погибну, владельцем компании опять станет мистер Бейли. Я завещал ему завод.

Дженкинс насупился и опустил глаза. Фрэнк подошёл к машине, придирчиво осмотрел и скомандовал:

– Начали!

Ощущая поднимающийся яростный азарт, сел за руль, провёл рукой по приборной панели, проверил работоспособность приборов. На полигоне был выстроен испытательный комплекс, похожий на многоэтажный лабиринт. Здесь Фрэнку предстояло испытать его новую модель «Мустанга». После того, как он расколошматил свою машину, убегая от бандитов, провёл несколько бессонных ночей, чтобы придумать такую модель, с которой бы не случилось бы такого казуса. И, наконец, это удалось. Когда он увидел её, что называется во плоти, то решил, что попробует её в деле первым. Но натолкнулся на упрямство главного инженера, который ничего не объяснив толком, упорно настаивал на том, чтобы Фрэнк не участвовал в испытаниях вообще.

– Включите на малую мощность, – скомандовал Фрэнк.

Взревел мотор и Фрэнк влетел в ворота лабиринта, пронёсся по этажам вверх, вниз. В каждой стене открылись пулемётные гнезда, которые поливали машину градом пуль. Фрэнк слышал постоянный, нескончаемый звон. «Мустанг» вылетел в просторный зал, объехал его и помчался вниз к следующему переходу. Резко повернул влево, пролетел, как молния через узкий коридор, и выехал наружу. Когда он вылез из машины, то увидел лицо Дженкинса, который глухо спросил:

– Вы не ранены, мистер Форден?

– Все в порядке, Дженкинс. Включите на среднюю мощность, – приказал он и вновь сел в машину, стараясь не замечать, как нахмурился Дженкинс.

Проскочил по всем этажам лабиринта, но на этот раз кроме пуль, прочность машины проверялась ракетами средней мощности. На этот раз Фрэнк к своему неудовольствию увидел в нескольких местах небольшие вмятины. Особенно сильно повредились стекла фастбэка, хотя невидимая металлическая сетка смягчила удар, часть стекла все-таки разрушилась, превратившись в крошку, которая, однако же, не вывались, осталась на своих местах. Но он тут же понял, что лучше всего выдержало удар оргстекло, которое использовал для иллюминаторов батискафа. Оно стоило значительно дороже обычного бронированного стекла, но выдерживало не только давление воды, но и выстрел гранатомёта.

– Мистер Форден, я прошу вас не испытывать на полной мощности, – Дженкинс уже умолял. – Вы видите, стекло не выдержало.

– Хорошо, Дженкинс, не буду. Сейчас другим займёмся.

Выражение лица Дженкинса быстро изменилось с радостного на унылое. Он понял, что собрался делать Фрэнк.

– Так-так, отлично, – сказал Фрэнк. – Давайте пока на двадцать ярдов поставьте.

Он вновь сел в машину, проверил приборы, надел шлем. Машина вихрем понеслась к искусственному карьеру, через который шёл мост с разрывом посередине. Фрэнк щёлкнул рычажком, удовлетворённо отметив, как аккуратно у самого днища открылись небольшие крылья и сопла реактивных двигателей сзади. Разогнав машину, нажал кнопку – вырвалось пламя. Машина взвилась в воздух, перелетев через разрыв, приземлилась на другой стороне. Фрэнк вновь осмотрел машину и, вытащив рацию, приказал: «Увеличить в пять раз». Он не видел, какой взгляд, наполненный нескрываемым ужасом, бросил Дженкинс.

Фрэнк отвёл машину подальше от обрыва, нажал педаль сцепления, переключил рычаг скорости. Набрав скорость «Мустанг» пролетел за секунды несколько сот метров, но вдруг с силой подскочил на колдобине, скорость упала, и Фрэнк, вылетев к обрыву, с досадой понял, что перелететь пропасть не успеет. Машина с рёвом взвилась в воздух, но шлёпнувшись на передние колеса, под своей тяжестью начала клониться назад. Фрэнк в последнее мгновение чудом успел выбраться и лишь увидел, как «Мустанг» рухнул вниз. Вытащив сигареты, Фрэнк закурил, стараясь утихомирить раздражение.

– Мистер Форден, я вам говорил, – услышал он за своей спиной тихий голос Дженкинса. – Вы могли погибнуть.

Внизу догорал, как сбитый самолёт, роскошный «Мустанг», превратившийся в груду металлолома.

– Ладно, Дженкинс, это моя ошибка. Переоценил свои силы. Придётся все расчёты провести заново.

Вернувшись к техникам, Фрэнк быстро обдумал, стоит ли продолжать эксперименты над собой после подобной досадной неудачи. Отругав мысленно за слабость, быстрым шагом направился к техникам и скомандовал:

– Модель номер пять.

Техники засуетились, выполняя приказ. Фрэнк постарался отключиться от всех неприятностей, сконцентрироваться на новой задаче. Когда все было готово, сел за руль новой модели, завёл мотор.

Стрелой пронёсся по асфальту до стены из нескольких автомобилей, «Мустанг» ударился о них, разметав на куски. Остановившись, Фрэнк вылез и осмотрел. Все повреждения его машины сводились к отвалившейся правой фаре, все остальное осталось нетронутым. «Ладно, это черт с ним», – подумал он.

Тем временем на поле построили новую преграду – узкий коридор. Машина влетела в него, возник щит с нарисованным условным автомобилем. Затормозив перед ним, Фрэнк дал по газам, включив задний ход, тачка снесла оказавшийся сзади массивный остов машины. Также задним ходом вылетел из коридора, развернулся. На этот раз результат оказался более приемлемым, и Фрэнк, усмехнувшись, подумал, если бы у него сразу было бы такое авто, когда его «заперли» в ловушке бандиты, им бы сильно не поздоровилось.

Теперь автомобили, которые выпускал завод Фрэнка, по прочности превосходили любые другие, выпускаемые в городе, и возможно, в мире. Что не влияло на их ходовые качества, благодаря прочному, но лёгкому сплаву, небольшому по размеру, но мощному и надёжному двигателю на водороде. Тачки оставались компактными, хорошо управляемыми, и маневренными. Они не выглядели огромными бронированными динозаврами, как большинство тех автомобилей, которые любили покупать бандиты. В городе существовал негласный закон, запрещающий оборудовать легковые автомобили оружием. Но отморозки любым способом обходили его, устанавливая турели и гранатомёты самостоятельно. Поэтому ночам и вечерами горожане не решались выезжать из дома.

Закончив свои «игры, Фрэнк вылез из машины, с удовольствием размял затёкшие мышцы и направился к Дженкинсу.

– Вот и всё. Вы так боитесь, будто я – ваш сын, – Фрэнк широко улыбнулся.

Дженкинс бросил печальный взгляд.

– Я не стал бы бояться за моего сына, он лоботряс и бездельник. Прожигатель жизни. Я даже не знаю, где он сейчас – в борделе или на ипподроме. Без него наш мир обойдётся, без вас – нет.

Фрэнк перестал улыбаться и, похлопав Дженкинса по плечу:

– Не надо так думать. Без меня мир тоже обойдётся. Без всех нас. Так это что ещё такое? – добавил он, нахмурившись.

К ним со всех ног летел Брайтон, помощник бухгалтера. На его простоватом, круглом лице с веснушками отражался такой ужас, что Фрэнк даже испугался, не горит ли что-то.

– Мистер Форден, – еле отдышавшись, проговорил сдавленным голосом, Брайтон. – Пришёл мистер Мизес.

Фрэнк грязно выругался, заставив простодушного Брайтона покраснеть. Мизес был экспертом нескольких страховых компаний, которые нанимали его, чтобы он засвидетельствовал, что продукция того или иного завода является безопасной и её можно включать в страховку. Без опасения потерять деньги. Но компании всегда боялись того момента, когда им приходилось возвращать с таким трудом нажитые деньги. И старались обезопасить себя любым путём.

На краю полигона уже показался очень тощий и высокий мужчина в идеально сидящем тёмно-синем твидовом костюме, и с плечами, подложенными ватой, чтобы хоть немного отличаться от швабры. Фрэнк собрался с силами и пошёл навстречу.

– Приветствую вас, мистер Форден, – произнёс Мизес высоким, манерным голосом. – Я надеюсь, вы подготовились. На этот раз.

– Да, мистер Мизес. Пожалуйста, я вам все покажу.

Высоко поднимая ноги, как цапля на болоте, Мизес зашагал вслед за Фрэнком. Они вошли в ангар, где, выстроившись в ряд, стояли модели автомобилей, которые собирались запустить в серию. Мизес прошёлся туда и обратно, и сказал таким же манерным, брезгливым тоном, указывая костлявым, длинным пальцем:

– Вот это.

Мизес выбрал самую шикарную тачку, кабриолет с цельнометаллическим кузовом на массивной несущей раме, со съёмным тканевым верхом. В декоре использовалось много бесполезных, но изящно выглядевших финтифлюшек. Контуры эффектно подчёркивала блестящая, хромированная отделка. Зная вкус Мизеса, Фрэнк рассчитывал, что эксперт выберет именно эту машину. Эксперт уселся за руль, оглядел приборную панель и коротко спросил:

– Вы установили радио?

– Да, и не только, мистер Мизес, – с трудом подавив брезгливость, Фрэнк постарался, чтобы голос звучал подобострастно. – Пожалуйста, часы и тахометр встроен в рулевую колонку.

– Это удобно. Что ещё?

– Рулевая колонка регулируется по наклону и вылету, боковые стекла, радиоантенна с электроприводом. Большая колёсная база обеспечивает высокую плавность хода. И ещё…

Он достал из кармана плоскую прозрачную коробку, вставил диск, и нажал кнопку. Мизес замер, услышав, как из незаметных колонок полился объёмный звук. В его взгляде проскользнуло восхищение. Но тут же его лицо приняло обычное невозмутимое выражение.

– Мы хотели посоветоваться с вами. Это будет отвлекать водителя, и влиять на безопасность движения, – сказал Фрэнк. – Поэтому собираемся это убрать из серийной модели.

– Да-да, это правильно, – проронил Мизес. – Но здесь оставьте.

Конечно, Мизесу очень хотелось владеть эксклюзивной тачкой. Фрэнк это прекрасно знал и похвалил себя за находчивость.

Мизес завёл машину, выехал на полигон и медленно поехал по гоночной дорожке. Но на следующий круг пошёл так лихо, будто участвовал в гонке. Фрэнк с улыбкой наблюдал, как эксперт гоняет, как заправский гонщик по полигону. Когда он через полчаса остановил машину и вылез, глаза радостно горели, как у мальчишки, которому дали посидеть за штурвалом реактивного истребителя. Осмотрев машину, Мизес оправил костюм и постарался надеть на лицо маску безразличия.

– Мистер Форден, я не могу рекомендовать ваши изделия для страхования тех компаний, интересы которых я представляю, – холодно проронил он, вызвав у Фрэнка острое желание, врезать рэкетиру в зубы.

Эксперты и агенты страховых компаний и так зачастили на его завод, после того, как он стал выпускать новые модели, которые постепенно завоёвывали авторынок. И после визита каждый уезжал на одной из машин, чаще всего самой дорогой и элегантной. Но Мизес, похоже, оказался более жадным, чем остальные агенты.

– Почему? Вам не понравилось, мистер Мизес? – Фрэнк тщетно пытался скрыть раздражение.

Мизес взглянул на собеседника сверху вниз и надменно объяснил:

– Вам придётся сменить эмблему на всех машинах, которые собирается продавать ваш завод.

– Почему?

– Я понимаю, мистер Форден. Что у вас такая фамилия, но издалека фамилия Форден в голубом овале похожа на эмблему машин Форда. А вы прекрасно знаете, что в нашем городе запрещено выпускать форды. Вы понимаете это?

Желание расквасить жадному ублюдку нос становилось все сильнее. Но тут же Фрэнк понял, что его мальчишеская выходка под своим вымышленным именем завуалировать настоящую марку машин, выпускаемых именно по типу компании Ford Motors, может ему дорого стоить.

– Да, конечно, мистер Мизес. Мы сменим эмблемы. Прямо сейчас.

– Ладно, на этой машине не обязательно. Здесь незаметно, – проронил Мизес, кивнув на T-Bird, будто демонстрируя великодушие, хотя на самом деле проявляя страстное нетерпение завладеть как можно быстрее понравившейся тачкой. – Благодарю за сотрудничество.

Фрэнк проводил взглядом «Буревестник», на котором уехал эксперт и лишь покачал головой, перекатывая желваки.

– Выпейте, – услышал он голос Дженкинса, и увидел протянутый им металлический стаканчик. – Успокойтесь.

– После общения с мистером Мизесом никакие пропасти уже страшны не будут, – бросил Фрэнк, залпом проглотив виски. – Да, Дженкинс, надо быстро сменить все эмблемы на вот это, – Фрэнк вытащил блокнот и начертил овал и в нем две буквы: H&F. – Вензель из букв Эйч и Эф. Без голубого фона.

– Почему? – изумлённо спросил Дженкинс.

– Потому что мистер Мизес напомнил мне, что в нашем городе нельзя делать форды, – усмехнувшись, объяснил Фрэнк. – Кстати, я до сих пор не знаю почему.

Дженкинс помрачнел и через паузу ответил сухо, старательно отводя глаза:

– Потому что форды выпускал завод лорда Роджера Кармайкла, где конструктором работал Фрэнк Фолкленд, который был объявлен главным врагом нашего города.

– А, тот подонок-альтруист, который разжёг гражданскую войну? Что-то слышал об этом.

Дженкинс поморщился:

– Не был он подонком.

– Почему вы в этом так уверены? – Фрэнк чуть склонил голову, чтобы Дженкинс не видел его насмешливого взгляда.

– Фолкленд построил приюты для умственно отсталых детей. Я жертвовал на них. Мы пересекались много раз. А потом, когда началась гражданская война, он вломился в мой дом и ограбил.

– Ну, вот видите, значит, он действительно был подонком.

– Мистер Форден, ну какой смысл грабить меня? Я никогда не был богат, – бросил с досадой Дженкинс. – И, кроме того. Когда он пришёл ко мне, он даже не узнал меня.

– Может, только сделал вид.

– Нет. Вы можете не верить. Но он и выглядел иначе, – задумчиво проговорил Дженкинс. – Ну как вам объяснить. Внешне, фигурой. Фолкленд был худощавый, высокий. Чем-то на вас похож. Извините, если вам это неприятно, – добавил он смущённо. – А тот подонок, кто убивал и грабил, был ниже ростом, крупнее. У Фолкленда были удивительно ясные, добрые глаза. Приятный, располагающий к доверию, голос. А у того мерзавца голос был такой, что казалось, водят железом по стеклу. И глаза тигра-людоеда.

– Ну, когда он воскрес, то стал похож на себя самого, – начал Фрэнк и запнулся, испугавшись, что проговорился.

– Кстати, да! – обрадовался Дженкинс. – Я никак не мог понять, в чем дело. Фолкленд же сделал пластическую операцию, чтобы выдавать себя за Эдварда Кармайкла. Когда он воскрес, никак не мог походить на племянника милорда. Значит, тот мерзавец точно был не Фрэнк Фолкленд!

– Ладно, Дженкинс. Давайте вернёмся к нашим делам, – сухо сказал Фрэнк. – Через неделю автосалон. Мы должны хорошо подготовиться. Я собираюсь увеличить продажи в два раза, поэтому необходимо продемонстрировать все наши достижения.

– Вы будете участвовать?

– Разумеется, Дженкинс. И не переживайте за меня так сильно. Если я погибну, камеры Уолта меня воскресят.

– У вас нет страховки, – глухо пробормотал Дженкинс. – Я знаю.

– Специально заключу, чтобы вас не нервировать, – усмехнувшись, пообещал Фрэнк.

Вечером сидя в клубе у Бобби, Фрэнк соображал, что своим нежеланием оплачивать камеры Уолта, вызывает подозрение. Вряд ли кто-то мог подумать, что один из самых богатых бизнесменов города жалеет деньги на собственную жизнь.

– Привет, Хэнк!

Фрэнк очнулся от своих мыслей и увидел весело улыбающегося Бобби, который стоял рядом с его столиком.

– Можно?

Он присел за столик и сказал:

– У меня есть к тебе грандиозное предложение.

Фрэнк быстро предупредил:

– Бобби, я не собираюсь больше петь где-то ещё, кроме твоего клуба.

– Хэнк, но ты не представляешь! Это будет фантастика! Выступление в театре «Золотая маска»!

Этот театр навевал печальные воспоминания у Фрэнка. Он купил помещение и отремонтировал для Ирэн. Она пела там «Кармен». С огромным успехом. Увы, успех развить не удалось.

– Бобби, ты в своём уме? Из меня певец как из дерьма пуля. Ты хочешь опозорить меня на весь город? – проронил Фрэнк с досадой, откинувшись на спинку стула. – Я никогда не соглашусь на подобную аферу.

– Хэнк, ты не представляешь, как ты стал популярен, – взгляд Бобби стал умоляющим. – Ты просто себя не ценишь. Я тебя заверяю, успех будет потрясающий. И потом, ты исполнишь там всего пару песен. Мэкки-ножа и что-нибудь другое. Только последний куплет не надо.

– Почему? – удивился Фрэнк.

В городе не существовало никакой цензуры. Каждый мог петь что угодно и как угодно.

– Ну, так будет Уолт. А он не любит подобные наскоки на богатых.

– Постой, постой, Бобби. Ты что уже билеты продал и раструбил на весь город, кто там выступать будет? – раздражённо воскликнул Фрэнк.

Бобби стушевался и покраснел.

– Хэнк, ну пожалуйста, пару песен. Там будет петь Наташа, Миша и Курт. Потом будет банкет. Там тоже будет присутствовать Уолт. Он любит джаз.

– Бобби, я не пойму одного. На кой черт тебе сдался Уолт?! Почему ты хочешь, чтобы ему понравилось то, что ты делаешь? Он никто в этом городе, ни глава, ни хозяин, ни мэр. Просто обычный бизнесмен.

Бобби замялся, и Фрэнк нутром почувствовал, что тот сильно смущён.

– Он самый влиятельный бизнесмен. Самый крутой. От него многое зависит, – упавшим голосом проговорил Бобби. – Ты просто не понимаешь, что с такими людьми надо водить дружбу.

– Значит так, Бобби. Или ты, черт возьми, мне объясняешь, на кой хрен тебе понадобилась дружба с Уолтом. Или я выступать не буду. Вообще!

Бобби помялся и, наконец, пробормотал:

– Он может дать скидку на камеры. Понимаешь, мне очень хотелось получить страховку, но у меня никак не хватает на это бабок. Пожалуйста. Хэнк. У тебя же тоже страховки нет. Если ему понравится, ты получишь со скидкой!

Знакомство с Уолтом и так входило в планы Фрэнк. Правда, представать перед ним в таком комичном виде не хотелось. Но другого выхода не было.

Когда Фрэнк вошёл в театр, на него нахлынули воспоминания, сжалось сердце. Вышел в зал, интерьер которого почти не изменился с тех пор, как он в последний раз его видел. Те же бордовые, бархатные кресла, балконы, украшенные позолоченными венками. Он взглянул на ложу, где они, кажется, очень давно, в другой жизни, сидели с Роджером. А Ирэн в ярко-красном платье пела на сцене Хабанеру. После спектакля они поссорились. Ирэн чуть не погибла. Фрэнк поморщился. Отвратительно ощущать себя опасным человеком, знакомство с которым приводит к смерти людей, с кем он сближается. Хотя надежда воскресить Ирэн не покидала, он старался отогнать мрачные мысли, сосредоточиться на выступлении. Вышел на сцену, где стоял белый рояль, а на возвышении инструменты. Он не понимал, почему согласился на это выступление. Может быть, просто хотел найти повод побывать в том театре, который напоминал об Ирэн.

– А, Хэнк, трясёшься? – услышал он голос Наташи.

Она вышла на сцену и весело оглядывала его.

– Да нет. Чего бояться? Если меня попытаются линчевать за хреновое выступление, я буду отстреливаться до последнего патрона.

Он сел за рояль, открыл крышку и провёл по клавишам.

– Зря ты так. Ты стал гораздо лучше петь, – Наташа зашла с другой стороны рояля, и бросила лукавый взгляд. – Правда. Удивительно, как в тебе сочетается умение делать деньги и талант музыканта.

– А что, по-твоему, музыканты не умеют бабки зарабатывать? – спросил насмешливо Фрэнк. – Тем более, я не музыкант, а бизнесмен, который дурью мается.

Он начал наигрывать свою любимую песенку «Wrap Your Troubles In Dreams»: «Переместите свои неприятности во сны и проспите их». Наташа стала подпевать, и на душе почему-то стало легче, будто он действительно выбросил все проблемы из головы.

– Отлично! – Бобби неожиданно подошёл к ним. – Вы удивительно хорошо спелись.

Фраза Бобби звучала двусмысленно и заставила Фрэнка поморщиться. Хотя судя по тому, каким тоном он это сказал, не собирался устраивать скандал из-за того, что Наташа ушла к Фрэнку. Бобби отнёсся к этому удивительно равнодушно.

– Ну ладно, репетируйте, – сказал Бобби, решив, что он лишний. – А я пойду, проверю всё.

Стрелки часов неумолимо приближались к семи, и Фрэнк почувствовал, что начинает бить дрожь. Ругал себя и Бобби последними словами, что согласился на эту авантюру. Представлял полный провал, свистящий от возмущения зал. Порывался пойти к Бобби и наотрез отказаться.

Фрэнк из-за кулис наблюдал, как зрители рассаживаются на местах, и поймал себя на мысли, что больше всего почему-то хочет увидеть Мюррея Уолта. Перед глазами всплыло лицо Райзена, пронзительные карие глаза, с презрением смотрящие на мир. Райзен мёртв, но в образе «Барона» Уолта, Фрэнк видел именно Алана Райзена.

В ложу вошёл высокий светловолосый мужчина в сопровождении темноволосой девушки с короткой стрижкой. Фрэнк понял, что это Уолт, хотя раньше никогда его не видел. В газетах он читал лишь биржевые сводки, и как выглядел новый глава города, его раньше не интересовало. Попытался рассмотреть получше, но лицо ускользало. Все, что удалось понять, что Уолт моложе Райзена и был явно привлекательнее. Гармоничные черты лица, хорошо развитый подбородок. Его портил только крупный крючковатый нос с резко очерченными крыльями и спинкой, что придавало ему хищное выражение.

Фрэнк сел к роялю и начал импровизировать в стиле Телониуса Монка, надеясь, что за его «скачками» и рваным исполнением не так будет заметен дилетантизм. Музыканты заняли свои места в оркестре. Вышла Наташа в шикарном платье, скроенном просто, но элегантно – два куска ярко-красной материи, соединённых у горловины и на талии. Она блестяще исполнила песню из репертуара Пегги Ли: «Fever». И вместе с Бобби, который играл на саксе, «Why Don’t You Do Right».

После того, как Наташа нежно и проникновенно спела «I love the way you’re breaking my heart» Фрэнк остался один. Он должен был исполнить пару песен, аккомпанируя себе на рояле. Собрав все своё мужество, начал петь «Балладу Мэкки-ножа», стараясь не сбиться, если услышит недовольный свист. Но расслабился, шестым чувством осознав, что зал внимает с интересом. Ободрённый, он решил исполнить песню своего сочинения, извлекая из черно-белых клавиш ритмичную мелодию. И через пару аккордов услышал шум в зале. Он напрягся, но взял себя в руки и начал играть и петь громче и уверенней. Гул нарастал, и Фрэнку приходилось все сильнее бить по клавишам. Вдруг на крышку рояля упала несколько капель, они зашипели, будто кислота, разъедая лакированное дерево.

Осторожно подняв глаза к потолку, Фрэнк в изумлении увидел, как над головой быстро собирается клубок зеленоватой полупрозрачной пены. Масса росла, будто на дрожжах, провисая под своей тяжестью. В глубине образовалась тёмная сердцевина, которая приобрела контуры человека или существа, похожего на человека в грязных, измусоленных брюках и драном пиджаке. Каким-то невероятным способом, прикрепившись к потолку, урод собрал в комок пузырящуюся массу и кинул вниз. Фрэнк в последнюю секунду успел отпрянуть и лишь с дрожью в сердце наблюдал, как стул, в который угодил ядовитый клубок, расплавился, потёк, будто сделанный не из стали и пластика, а изо льда.

Бросив быстрый взгляд в зал, Фрэнк обнаружил, что шум возник вовсе не из-за его ужасного пения. Там орудовали такие же странные существа. Они стремительно бегали по потолку, вскакивали на стены и бросались клубками ядовитой массы. Люди в панике устремились к выходу. Но пена, превратившись в жидкость, издавая невероятный смрад, разлилась по полу, преградив путь.

Ринувшись к выходу со сцены, Фрэнк чуть не столкнулся с ухмыляющимся уродом, который размахнулся, чтобы бросить груду пены, переливающуюся всеми цветами радуги, будто мыльные пузыри. Фрэнк отскочил в сторону, вытащил револьвер и разрядил обойму в физиономию монстра. Тот зашатался и рухнул вниз. Перескочив через него, Фрэнк выбежал в коридор, услышал испуганные вопли, топот ног. «Твою мать, ни одного дробовика! Ничего! Идиот!» – отругал он себя.

Он кинулся к выходу из театра, вытащил из багажника своего «Мустанга» дробовик, патроны, оптическую винтовку и гранатомёт.

Нагруженный добром, быстро взбежал на верхние ярусы. Удобно расположившись, установил невидимый барьер рядом с собой и меткими выстрелами начал уничтожать чудищ. Обнаружив стрелка, они кучей бросились к нему, окружив со всех сторон, начали поливать кислотным дождём. Барьер стал слабеть, и Фрэнк ощутил, как его обжигают капли ядовитой жидкости. Взгляд зацепился за пару коробочек с патронами, экспериментальными. Он недавно их купил, но ни разу не пробовал. Быстро зарядил дробовик. Выстрел потряс своды маленького театра, будто ударили в сотню барабанов. Один из уродов задёргался, по телу прошли разряды электротока и с тихим воплем он свалился и затих.

Обрадованный эффективностью новых боеприпасов, Фрэнк перезарядил дробовик и метким выстрелом снёс башку ещё одному монстру. И тут же ощутил, как буквально в дюйме пронеслась струя ядовитой жидкости. Лишь пара капель угодила на пиджак, и прожгли в нем несколько дыры.

Разряжая в уродов дробовик со скоростью пулемёта, Фрэнк умудрялся молниеносно отскакивать в сторону, избегая клубков пенистой кислоты. Дуло раскалилась, обжигало руки, но он не ощущал ни боли, ни отвратительного амбре, источаемого пузырящейся массой, которой забрасывали мерзкие ублюдки.

Наконец, последняя тварь задёргалась на полу и замерла. Тяжело дыша, Фрэнк подошёл к краю балкона. В зале оставалось пара уродов, но у них явно истощился кислотный заряд. Они лишь спрыгивали с потолка и стен, набрасываясь на зрителей, пытаясь задушить голыми руками. Фрэнк спустился в оркестровую яму и, заняв удобное местечко в будке суфлёра, добил отморозков.

В совершенно вымотанном состоянии Фрэнк добрался до гримёрной, сбросил прожжённый пиджак на кушетку и устало опустился перед трюмо. Рубашка висела лохмотьями, словно он превратился в бродягу с помойки. Это показалось таким комичным, что Фрэнк вдруг затрясся нервным, нескончаемым смехом. И осёкся, когда услышал хлопанье двери.

– Хэнк, собирайся быстро. Мы едем сейчас к Уолту. Он захотел дослушать концерт у себя в особняке!

– Бобби, иди в жопу, – проронил Фрэнк, возвращаясь к бездумному разглядыванию измазанной в крови физиономии.

Бобби подлетел к столику и кинул перед Фрэнком шприц с сывороткой.

– Это от Уолта! Бесплатно! Ну, то есть, как оплата за наше выступление у него! Хэнк, он очень хочет, чтобы ты выступил! Понимаешь?! Это успех! Потрясающий успех! Ты не можешь отказаться!

Фрэнк матерно выругался. Начал раздражённо рыться в шкафу, пытаясь отыскать что-то подходящее. Бобби оказался рядом, быстро перевернул всё вверх дном и вытащил белый смокинг.

– Вот в это переодевайся и через пятнадцать минут мы тебя ждём в машине.

– Я на своей тачке поеду, – сказал, как отрезал Фрэнк таким тоном, что Бобби не смог возразить.

Он вылетел из гримёрной, громко хлопнув дверью. Фрэнк, переодевшись в смокинг, посмотрелся в зеркало, усмехнувшись своему нелепому виду, и поплёлся к «Мустангу». «Черт, я не спросил, где живёт этот проклятый Уолт», – подумал он и тут же увидел на лобовом стекле записку. Сев за руль, покачал головой. Уолт жил в особняке Алана Райзена.

Уже стемнело. На высоком небе расстелился в темно-серых складках чёрный бархат, усыпанный бледными звёздами. Фрэнк опустил боковое стекло и свежий ветер, врывался в кабину, обдувая приятным холодом разгорячённое лицо. Раны уже почти зажили, только ныла сильно обожжённая левая рука. Почему-то вспомнилось, как он гонял по городу, чтобы убить время перед тем, как отдать выкуп мерзавцам, которые похитили Ирэн. Как ему хотелось сжечь этот город дотла. Сейчас желание стало крепнуть. Но кто виновник гибели Ирэн, Берты, Роджера? Он так и не понял, кто обвинил их в преступлении, которого они не совершали. Кто приговорил их к смертной казни? Райзен к тому времени был уже мёртв. Кто организовал этот мерзкий процесс? Ради разгадки этой тайны стоило повременить и не разносить город на клочки.

Он пронёсся мимо ярко освещённого каменного здания и через полмили осознал, что это есть цель его путешествия – бывший особняк хозяина города, который застрелился на его глазах. Через пару минут Фрэнк уже поднимался по каменным ступеням.

Его ждали. Надменный дворецкий в темно-бордовой ливрее, расшитой золотом, провёл его по коридору и ввёл в ярко освещённый зал с широкой винтовой лестницей, ведущей на балкон. Здесь всё поражало крикливым шиком и дурным вкусом. Тяжёлые бархатные портьеры с золотыми шнурами, живописные полотна авангардистов вперемешку с полотнами старых мастеров, скульптуры, современные поделки, поражающие безвкусицей.

– Мистер Форден, мне очень приятно познакомиться с вами, – произнёс Уолт. – Нам с женой очень понравилось ваше выступление. Жаль, что вас прервали.

Вблизи Уолт казался моложе, хотя эта молодость производила обманчивое впечатление, как свежий лак на старой, тряпичной кукле.

– Дорогая, это Генри Форден, один из самых успешных бизнесменов нашего города, – он взял под руки молодую женщину, которая подошла к ним. – Моя жена Ирэн.

Фрэнк замер, ощущая, как земля уходит из-под ног.

– Очень приятно, миссис Уолт.

– Вы очень талантливый человек, мистер Форден, – произнесла молодая женщина. – У вас приятный голос. И вы замечательно умеете импровизировать. Редко кому удаётся совместить в себе столько талантов.