Текст книги "Новый Вавилон"

– Тапани не даст вам лодки, Семён, – Джек сокрушенно помотал головой.

– И оружия? – добавил я с лёгкой улыбкой.

– Нет никакого оружия, это все сказочки. Мы ни разу не находили военный корабль, только сухогрузы да яхты разные.

Поисковые группы Кратера не задерживались на кораблях. Боялись привлечь внимание, торопились. Но оружие можно найти и на гражданском корабле, тем не менее, местные твердо стояли на своем.

– Тебе Франсуа про наш план рассказал?

– Я сам спросил. Знаю твой характер, тоже хочу отсюда выбраться, но у меня семья.

– Знаю.

Джек сошелся с одной итальянкой. Она была значительно старше, но в наших условиях особенно не повыбираешь. Полтора года назад у них родилась девочка, и теперь Ван не выходил в море, старался держаться поближе к поселку. Такой воин, боящийся умереть, плохое подспорье в нашей работе. Джек это знал лучше других.

– Ты хочешь выбраться на родину? – Ван смотрел на меня зачарованно, будто я уже поднимался по трапу и улетал домой.

– В идеале. Но Россия очень далеко.

– Вьетнам ближе, – зачем-то прокомментировал Джек.

– Возможно это хуже для Вьетнама.

Прибрежные города и страны должны были стать первой добычей рептилий, а вот Россия с её суровым климатом могла устоять. Черепахи не плавали в холодной воде, хотя я предполагал возможность их кратковременных военных бросков через северные моря, они также умели использовать подземные течения.

Рептилии нанесли удар преждевременно, они не были готовы к войне, не все подготовительные мероприятия были закончены. По нашей информации Северная Корея атаковала американский флот. Не знаю было это реальной попыткой развязать войну или единичным агрессивным актом, но ракеты посыпались по всей земле. Китай, Россия и НАТО обменивались ударами вперемешку с дипломатическими нотами. Странная война, которую никто не хочет, но не может избежать. Тут то и выступили черепахи.

Точно известно о провале первоначального плана рептилий. Они хотели ударить по всей земле, уничтожить людей на корню. Только мы, на этом и нескольких других островах, должны были продолжить род. Животное многообразие на планете – рептилии, как высшие разумные существа, ответственно относятся к разнообразию видов.

Черепахи не справились, не были готовы. Они проделали колоссальную работу, предотвращали техногенные катастрофы, спланировали остановку всего, что могло угрожать без присмотра человека. Но блицкриг не удался. Не осознавая этого, люди спровоцировали черепах на раннюю атаку, и теперь расклад сил был не понятен. Мы жили в изоляции, без связи с внешним миром и не могли оценить масштабы бедствий.

До катастрофы я жил в крупном городе – важная цель для противника. Был ли шанс выжить у моих родителей? Неизвестность изводила меня.

– Её видели по дороге к Мысу.

Матиас, местный радист, торжественно доложил о завершении поисков. Я облегченно выдохнул и поблагодарил немца.

– Ты что-то знаешь об аэродроме? – задал любимый вопрос Ян.

В соответствии с нашим амбициозным планом, пока я буду плавать в океане в поисках кораблей и города рептилий, Ян и остальные сосредоточатся на поисках мифических самолетов. Я не верил в их существование, но людям нужна цель. Младший Макгроу среди нас выделялся романтизмом (скорее всего из-за возраста) и слепой верой в островные байки.

– Не больше других, – охотно ответил Ван. – В пустыне, глубоко замаскированный, возможно подземный. Мы объявляли большую награду за реальные сведения, но приходили одни балаболы. Одна группа даже пропала, проверяя очередные координаты. Вавилон вроде бы и не большой, но пустыня кажется огромной.

Центр острова закрывала пустынная плоская равнина, достаточно обильно усеянная небольшими горами и оазисами. Кроме Спарты никто не селился в песках, и территория была мала изучена. Исследовать пустыню было опасно из-за мародеров, жары и многочисленных ползающих ядовитых гадов.

– Почему не организовать большой экспедиционный корпус и не исследовать территорию метр за метром? – Кшиштоф был как всегда обезоруживающе прост, но на такие работы никогда не подписывалось больше десяти человек сразу.

– Потому что из-за ветров и песка ландшафт постоянно меняется. Сегодня ты нанес на карту оазис с водой, а завтра на этом месте только холм песка, – назидательно пояснил Ван.

А ещё никому это было не нужно. Я пришел к этой мысли давным-давно. Большинство людей смирилось со своей жизнью, наладило маломальский быт. Не хотелось рисковать и потерять то немногое, что давал остров. Отдельные смельчаки объединялись в группы, но они постепенно исчезали, проигрывая рептилиям, суровой природе и другим людям. В Вавилоне человеку главной угрозой был его же собственный соплеменник.

– Если бы люди объединили все свои усилия. Ваше оборудование и лодки, злобу мародеров и навыки охотников. Собрать всех мужчин и боеспособных женщин… Мы можем переиграть рептилий, только не хотим, – на прощание я высказал Джеку давно терзавшую меня мысль.

– Удачи тебе, Семён, – слегка смущенно ответил бывший бесстрашный охотник, а теперь тихий семьянин Ван.

Мы собрались у небольшого костра. Выходить в поход ночью не разумно и, хотя путь был не близкий, осторожность была превыше всего. Наш дальнейший маршрут заканчивался в Мысе. Удачно, что поиски девушки вели в ту же точку.

– Все складывается слишком удачно, но мы вообще везунчики, – подвел итог Франсуа.

Скорее всего, он был прав, костяк нашей группы не нёс потери уже полтора года, и это можно было трактовать как везение.

– Чья очередь? Семён, продолжай, насколько я понимаю, ты подходишь к тому моменту, когда мы познакомились, – Оуэн открыл консервы и приготовился слушать.

В долгих походах мы придумали развлечение – рассказы о прошлом. Благодаря бесконечным разговорам я знал о своей команде практически всё. Это способствовало объединению группы, мы были не просто соратниками, а настоящими друзьями. Некоторое время назад рассказывать из старого времени было уже нечего. Теперь пришла очередь событий во время катастрофы.

Глава 5.

Три года назад.

Последующие три дня не сдвинули нас с мертвой точки ни на йоту. Мы дважды ходили в «пыточную» часть острова. Вадим демонстративно искупался в загадочном гроте, а Пашка залез на сохранившуюся смотровую вышку. Определить возраст бамбуковых конструкций мы так и не смогли, в итоге решили, что им с одинаковым успехом может быть и тридцать лет и всего три года. От старика пытались отдалиться, все склонялись к мнению, что он сошел с ума.

Геннадий чувствовал наше отношение и был очень разочарован. Он был преисполнен воодушевления после «прибытия» русскоязычной группы. Надеялся на бесконечные беседы или что-то ещё, но не учел нашего раздражения. Общая подавленность рассосалась, мы пытались жить, исследовать территорию, обсуждали планы побега. Своей псевдоактивностью мы заглушали нервозность, ожидание неприятной развязки нашего заточения на этом островке. Геннадий своим брюзжанием напоминал надоедливую муху, которая жужжа под ухом, возвращала к реальности.

Я, пожалуй, единственный продолжал постоянно общаться со стариком. Не из интереса или веры в его адекватность – мне всегда хотелось защитить обиженных людей. Бывало, человек сам заслужил бойкота или едких шуток, но во мне неизменно просыпалось сострадание и желание приободрить, утешить, просто побыть рядом в трудный момент.

Геннадий выглядел потерянным. Пожилой странный человек на затерянном острове вдали от Родины и русских людей. Он не знал, как угодить молодым и дерзким соотечественникам. Его желание порадовать и услужить, будь то уха или импровизированный концерт русской самодеятельности, который он неожиданно устроил два дня назад, было трогательным. Никто из нашей группы не разделял моей привязанности к отшельнику. Разве что Марина и добрая до наивности Вероника не избегали нашего кормильца, остальные смотрели на него с презрением, хотя охотно брали еду от него и его бессловесного помощника.

Я достаточно быстро бросил исследование острова, пустил дальнейшее развитие нашего заточения на самотек и инициативу своих более активных товарищей. Мы много времени проводили с Геннадием, он никуда не ходил, и мне было жалко оставлять его в горестном одиночестве. В разговорах со мной старика особенно интересовала современная геополитическая обстановка.

– У меня как ты понимаешь, особого жизненного опыта нет, – жаловался Геннадий. – Всю жизнь тут просидел. Но помню, как что было. Ума не приложу, как мы с Америкой дружить начали.

– Мы с ними особо и не дружим. Холодная война закончилась с распадом СССР, но взаимное недоверие осталось. Хотя слетать в США, например, теперь не проблема. Я вот летал.

– И как там? Что с неграми?

Его вопросы казались наивными и глупыми. После очередного пассажа, мне требовалось время на обдумывание, иногда приходилось сдерживаться от смеха.

– А что с партией? У меня все знакомые мечтали о партбилете.

– У коммунистов есть партия, но она игрушечная, – я пытался не окрашивать повествование своими политическими взглядами, быть беспристрастным, но иногда срывался. – Они эксплуатируют историю, навязывают идею о всеобщем благоденствии и успехах страны в социалистическую эпоху.

Геннадий внимательно слушал, не перебивал. Он оказался корректным и благодарным слушателем.

– Странно. Когда я был молодым, у меня была уверенность в вечности нашего строя и государства. Слушая тебя сейчас моё сердце разрывается. Каково бы мне было жить в условиях развала страны?

– Я был подростком, мне сложно судить. Родители выживали. Экономика разрушилась. Думаю, времени на переживания о рухнувших идеологических столпах не было, все пытались найти способ заработать и прожить ближайший день.

– Не дай бог жить в эпоху перемен, – выдал старик через пару минут раздумий. – Я на этом острове получается отсиделся, с моим характером в лихие времена было бы сложно. Я человек мягкий, люблю постоянство.

Я рассказывал отшельнику о Евросоюзе и современных границах бывшего СССР. Провел небольшой экскурс современной истории, хотя ощутил нехватку собственных знаний. Старик задавал много бытовых вопросов, которые ставили в тупик. Иногда стыдился своего невежества. Я мог наплести много всякой небылицы, чтобы сгладить прорехи образования, но это было бы подло. Геннадий всегда с пониманием кивал, когда я расписывался в пробелах своих знаний.

Второй темой, особо волнующей жителя полуобитаемого острова, была сотовая связь и интернет.

– Я не понимаю, как это вы так ловко можете по телефонам без проводов общаться? Это как вообще?

С сотовой связью и особенно сетью интернет было в разы сложнее. Я сам до конца не понимал даже основы их работы, а уж в деталях точно терялся. Геннадия очень смутило известие о разработке интернета в Пентагоне, после этой новости он стал относиться к всемирной паутине с недоверием и подозрительностью.

Специалистом в информационных технологиях у нас был Миша, он зарабатывал в этой отрасли существенные деньги, но они с Пашкой самозабвенно строили плот и пропадали на пляже с утра до вечера. Старик переживал за них, просил меня отговорить парней от опасной идеи. Но эта парочка хотя бы занималась делом. Остальные били баклуши. Артём с Ларисой и Вероникой почти всё время проводили на пляже. А Вадим изводил Марину совершенно не мужественными истериками.

Мне нравилась Марина. Я не озвучивал этого, старался держать себя в руках, но из-за своей симпатии к ней Вадим изначально вызывал у меня непростые чувства. Теперь он откровенно стал раздражать. Неожиданно открывшаяся информация об их семейных проблемах добавляла масла в огонь моей неприязни.

– Не лезь в это дело, – осадил меня Миша, когда я решил обсудить с ним постоянные придирки Вадима к жене. – Это их семья, пусть сами разбираются.

– Нам тут неизвестно сколько торчать, скоро все проблемы станут общими, – то ли поддержал меня, то ли просто пофилософствовал Паша.

Я нарезал круги вокруг Потаповых, втайне желая увидеть агрессивность Вадима по отношению к Марине. Мне был нужен повод вмешаться. Бывали совершенно дурацкие мысли о том, чтобы застрять тут навечно и отбить Марину у мужа в честном поединке. Правда, что мне делать с поверженным соперником, я так и не решил. Пожалуй, в духе гуманизма 21 века стоило оставить ему жизнь.

Вторая семейная пара Артёма и Ларисы вызывала массу шуток и иронии у остальных. Артем и, следовательно Лариса, носил карикатурную фамилию Рабинович. Особую пикантность такой говорящей фамилии придавала определенно славянская внешность обоих. Артём стоически переносил подколки, скорее всего он терпел их многие годы и научился не реагировать. Вызывало умиление и непрекращающийся стёб поведение Ларисы. Она продолжала ежеминутно капризничать, а Артём, не стоит и говорить, вертелся ужом и потакал любым взбалмошным желаниям супруги.

Последние два дня Рабиновичи проводили на маленьком пляже. Лариса предусмотрительно собрала все солнцезащитные крема и лосьоны из наших сумок и охраняла их как главный актив выживающих на необитаемом острове. Артём же единственный из нас умудрился установить связь с Пятницей, они достаточно эффективно объяснялись знаками, и абориген охотно снабжал Рабиновича кокосами, которые тот по несколько раз в день перетаскивал на пляж.

Вероника, полная энергии и не теряющая оптимизма, участвовала во всех наших скромных мероприятиях. Она помогала строить плот, проводила многие часы на пляже с Рабиновичами и поддерживала Марину, когда Вадим, вдоволь наоравшись, уходил бродить по острову.

Последний поход вглубь острова я совершил вместе со всей компанией в сопровождении старика. Мы уткнулись в перешеек, о котором толковал Пашка. На самом деле место было интересным. Наша часть острова сужалась и уходила под воду, небольшой брод отделял нас от другой части, на которой со слов Геннадия размещались два чужих поселка. Сразу за небольшим, не больше пяти метров в поперечнике, перешейка, начинался бамбуковый частокол. По сути, это был деревянный глухой забор, поднимающийся в высоту на пару метров.

Мы так и не рискнули перелезть через него. Паша напоминал о дежурящих за частоколом дикарей, которых он наблюдал ночью, после бегства с пляжа. Никто из нас не нашёл никакого оружия, а лезть на неизведанную территорию с голыми руками было страшно.

Вадим, по собственному признанию, готовил копья и метательное оружие. Через неделю он обещал нас вооружить и повести на долгожданную разведку боем. Внутренне я был согласен с необходимостью перебраться на другую часть видимой суши. Размер острова оставался загадкой, на своей части мы видели и знали всё, вторая «бусинка», как описал ландшафт острова Пашка, могла таить опасность или возможности.

Паша хотел переплыть остров по кругу на самодельном плоту. Они с Мишей самозабвенно рубили деревья и мастерили хлипкую конструкцию, но мне идея казалась нереализуемой, так что я не стал участвовать в вырубке местной растительности.

Всей группой мы собирались только по вечерам. С заходом солнца любую деятельность нужно было прекращать, в темноте городские жители чувствуют себя неуютно. Мы были на чужой территории. Чужой с точки зрения климата и природы, чужой и с позиции невидимых хозяев этого места.

После вечерней трапезы, а Геннадий с Пятницей старались нас удивить, меняя рацион ежедневно, мы не расходились до самого отбоя. Костер от очага кухни освещал площадку перед хижиной, в тихих неспешных разговорах можно было забыть о нашем незавидном положении вынужденных пленников.

– Я думаю в Калугу перебраться, – рассуждал Миша.

Мы с большим энтузиазмом обсуждали преимущества и минусы разных городов. Комфортность проживания, экология, перспективы для ведения бизнеса – темы перетекали с одной на другую. Несколько человек из разных отраслей экономики, с зачастую противоположным жизненным опытом, политическими взглядами и семейным положением – мы представляли собой разношерстную компанию, дружески обсуждавшую под треск костра разнообразные вопросы.

Геннадий слушал нас, не перебивая. Ему было интересно абсолютно всё, хотя многое он не понимал. На следующий день он заваливал меня вопросами. Особое впечатление на отшельника произвел рассказ о супермаркетах с самообслуживанием. Изобилие продуктов и выбора не укладывалось в его голове.

На четвертый день сборки плота Миша с Пашкой были готовы устроить тест-драйв своего детища. Мы столпились у воды, рассматривали покачивающееся в воде плоское сооружение. На удивление парни справились с задачей, плот не тонул, хотя и выглядел не ахти как убедительно. Вряд ли конструкция могла вместить больше трех взрослых мужчин. Ещё нужно было соорудить вёсла.

Вадим притащил на пляж самодельные копья. Он смастерил достаточно увесистое оружие из бамбуковых палок с прикрепленными ножами в качестве наконечника. Парни оценили его заслуги и забавно отрабатывали удары – изгибающееся длинное древко требовало сноровки. Метать копья не получилось вовсе. Они пролетали всего несколько метров и даже не пробили ни одну из пальм, выбранных в качестве мишеней. Другими словами, оружие выглядело внушительно, но никак не проходило полевых испытаний. Я не чувствовал злорадства, Вадим в отличие от меня старался что-то предпринять. В любом случае нам требовалось ещё немного времени для решительной вылазки.

Тем не менее, ребята решили отплывать. На плоту расположилась отчаянная команда из Миши с Пашей и Вадима. Они вооружились копьями и взяли длинные шесты, чтобы отталкиваться от дна. После нескольких десятков минут, выбившись из сил и несколько раз упав в воду, пловцы пришли к мнению, что отплывать нужно в другое время дня. В памяти услужливо всплыли понятия прибоя и отбоя.

      Вытащив плот на сушу, неудавшиеся мореплаватели-разведчики принялись спорить со стариком. Геннадий увещевал нас не лезть в воду, а парни отмахивались и выдвигали свои аргументы.

– Сколько нам тут сидеть без дела, старик? – спрашивал Миша.

– А что вам не сидится? – отвечал Геннадий. – Еда есть, жаждой не мучаетесь. Вон ребята загорать ходят.

– Мы вынужденно, – принялся защищаться Артём. – Когда надо будет в разведку, мы тоже пойдем.

– Все в разведку не ходят, – поучал Пашка. – На то она и разведка.

– Сидеть здесь сорок лет не вариант, – добавил Вадим.

Старик раз за разом талдычил о чужой территории, водных хозяевах и прочее. Его аргументы были невероятны и главное однообразны. Уже пару дней как никто не воспринимал его предупреждения всерьез. Мы не чувствовали прямой опасности. Было неприятно находиться в неведении, но нервозность всё чаще сменялась игривостью.

Мы обсуждали разные варианты происходящего – от изощренных розыгрышей (в чем подозревали вдохновителя поездки Мишу) до жуткого социального эксперимента. Моя первая гипотеза о дикарях быстро устарела. На четвертый день пребывания на острове большинство склонялось к версии принудительного эксперимента, организованного с целью телевизионного шоу. Вероника, отучившаяся на юридическом, обещала засудить инициаторов этой эпопеи и в итоге сделать нас богатыми людьми.

– Я вот думаю, может вы все сговорились, а я один в неведении? – Паша был приверженцем версии розыгрыша.

Всё казалось очень нескладным и несуразным. Члены экипажа целыми днями где-то пропадали, возвращаясь только ночевать. Старик, возможно, был великолепным актером, отслужившим большую часть жизни на самых известных театральных подмостках. Нам нужно было проявить себя перед загадочными экспериментаторами, многие стали искать в пальмах видеокамеры.

– Если мы в плену, то почему нас, например, кормят? Всё это не по-настоящему, – по нескольку раз в день повторяла Лариса.

***

Столкнувшись с проблемой отплытия на плоту из-за высоких волн, вся наша группа столпилась на пляже. Незадолго до попытки отправить разведчиков, мы пообедали и теперь не видели смысла возвращаться к хижине. Большинством голосов было принято решение пойти купаться.

      Когда почти все уже стояли в купальных трусах, появились они.

Сначала мы увидели только тени в воде. Множество темных пятен быстро приближалось из моря к берегу. Старик традиционно упал на карачки и требовал такого же поведения от нас. Тени стремительно приближались, и мы инстинктивно попятились назад. Вадим схватил одно из своих копий и, уперев древко в песок, с воинственным видом ждал выхода неизвестных пловцов на пляж. Нужно отдать ему должное, он имел смелость рискнуть и сопротивляться.

Наконец из воды появились загадочные существа. Они подплывали и выходили на берег достаточно быстро. Вода моментально стекала с их внушительных тел.

Лариса визжала от страха, остальные стояли словно парализованные. Даже Вадим выронил из рук копье и отступил к нашей группе.

Сейчас я увидел наших захватчиков, а это были определенно они, при свете дня. Они и правда, были выше, значительно выше человеческого роста. Самый крупный не меньше двух с половиной метров. Огромные странные существа, издали напоминавшие людей. Я беззастенчиво, приоткрыв от изумления рот, рассматривал вышедших из моря монстров. Зеленоватая влажная кожа на солнце блестела болотистым оттенком. Толстые ноги и руки, широкие кисти с длинными пальцами. Туловище покрывал защитный желтоватый панцирь. Головы относительно небольшие, без ушей. Рот соединялся с носом и напоминал небольшой клюв. Монстры разглядывали нас большими на выкате глазами. Они были без какой-либо одежды и они…слово вертелось на языке, но я никак не мог заставить себя его произнести. Пусть даже не вслух. Невообразимо! Передо мной на задних лапах стояли огромные человекообразные черепахи.

Черепахи продолжали вылезать из воды. На пляже находилось уже порядка двадцати штук, за их широкими спинами скрылась из виду вода и остальные пребывающие монстры. К нам направилось несколько особей. Лезть в драку с такими исполинами не приходило в голову, мы сомкнулись перед девчонками и молча наблюдали за приближающимися. Я нелепо выставил вперед кулаки – ближайшему ко мне монстру даже в прыжке я не смог бы достать до головы.

Пять черепах, если корректно их так называть, встали перед нами в явном ожидании какой-то реакции. Геннадий вскочил с колен и, обогнув нашу нестройную шеренгу, бухнулся на колени прямо перед огромными существами. Они смотрели на него спокойно, не удивились когда он начал издавать странные звуки.

Язык, на котором пытался общаться Геннадий, напоминал одновременно щебет и клокотание, иногда он переходил на подобие мяуканья и постоянно прищелкивал языком. Черепахи внимательно наблюдали за стариком, наконец, крайнее справа существо негромко проклокотало несколько слогов, остальные отчетливо рассмеялись. Их смех не имел ничего общего с человеческим, они открывали рот и издавали кхыкающие звуки. Но они точно были в хорошем расположении духа. Черепаший шутник резко наклонился к Геннадию и похлопал его кистью по хребту. Пальцы огромной ладони, размером со всю спину старика, соединялись прозрачными перепонками.

Наш островной проводник выпрямился и обернулся к нам.

– Ну, всё ребята, пора, – Геннадий смотрел на нас извиняющимися глазами. – Я прошу вас не провоцировать их. Вас заберут.

Черепахи разбредались по пляжу. Они медленно передвигались на столпообразных ногах. Меня не покидало ощущение, что им было бы удобнее передвигаться на четырех лапах по подобию аквариумных черепашек. Несколько особей копошилось у воды. Я разглядел очертания двух надувных лодок.

Наши девочки дрожали от страха. Артём поддерживал Ларису, вдоволь наоравшись, она заваливалась на мужа в полуобморочном состоянии. Мы с Пашей стояли в нерешительности. Миша с Вадимом отступили назад к своим женщинам.

– Что им нужно Гена? – нашёл в себе силы спросить Пашка.

– Вас погрузят в лодки, – старик махнул в сторону моря. – Дальше я не знаю. Честно.

Геннадий был готов расплакаться от обиды и бессилия. Я с удовольствием поддержал бы его в этом немужественном начинании, но слёзы никак не наворачивались. Краем уха я слышал, что Вероника о чем-то плаксиво упрашивала Мишу, остальные молчали.

Странные монстры, огромные прямоходящие черепахи в нетерпении перетаптывались на месте и поглядывали на старика. Геннадий в нерешительности заламывал руки и умоляюще смотрел на меня. Ситуация была патовая, я ещё раз оглянул пятерку черепах-переговорщиков и двинулся к лодкам.

Черепахи расступились и одобрительно закивали головами. Ближайший ко мне монстр одобрительно хлопнул меня по спине. От тяжелого тычка теплой необъятной ладони я еле удержался на ногах, резко ускорившись от удара, я почти пробежал следующие три шага.

***

Не знаю насчет морских узлов и измерения скорости кораблей, но наши лодки практически летели над водой. Нас откинуло к заднему борту, и мы, пытаясь рассесться, неизменно опрокидывались друг на друга. «Ветерок мои губы колышет» пела одна из отечественных попсовых групп, для нас это была не просто глупенькая проходная фраза песни, а реальность – от скорости не открывались глаза, получалось только щуриться и пытаться смахивать соленые брызги с лица.

Нашу лодку тянули две или три черепахи, под обоими бортами мелькали тени сопровождающих. Вторая надувная лодка шла чуть позади, в ней единым клубком переплелись Потаповы и Артём с Ларисой. Больно стукнувшись о локоть Миши, я ухватился за веревку, опоясывавшую борт и подтянулся вперед. Напрягая руки, я мог некоторое время удерживаться и оглядываться по сторонам. Наш маленький остров быстро отдалялся, Геннадий и пляж уже скрылись из виду. Амфибии тащили нас в открытое море, я видел их в прозрачной воде. Они двигались грациозно и как будто без усилий.

Через несколько часов скоростного слалома по воде мы увидели землю. Первой приближающийся берег заметила Вероника. Лодку трясло и подкидывало, я не мог сфокусироваться, но через пару минут и я увидел сушу. Очередной остров или материк. Суша вздымалась зеленным заросшим холмом или горой, скорость лодки заметно упала и мы могли беспрепятственно рассмотреть возможное место высадки.

По неизвестной причине черепахи решили отдать мне особое предпочтение. Возможно, я вызвал у них уважение своей инициативой загружаться в лодки, могу предположить, что в их глазах я выглядел лидером нашей группы – ответственным и, главное, послушным. В любом случае, вытащив без видимых усилий лодки с пассажирами на песчаный берег, они знаками предложили именно мне сойти на живописный пляж первым. В сопровождении трех монстров я гордо шагал через полоску песка к густой растительности у подножия, нависавшей над нами, горы. Мне не хотелось провоцировать их на толчки, пинки или иное физическое воздействие, так что я активно передвигал ногами, не допуская мысли о сопротивлении.

Коллектив с обеих лодок растерянно брел следом. Ребята практически не издавали звуков, не переговаривались и не спорили. Только изредка ойкали девушки и доносились ободряющие восклицания. Я не оглядывался, меня интриговала приближающаяся стена леса, и я на ходу пытался строить предположения. Что нас ждет в джунглях, за холмом? Попытка прочитать что-либо на мордах монстров не увенчалась успехом – они были слишком высокими и я не видел их лиц. Как мы будем общаться с этими чудными и страшными животными? Без Геннадия наша коммуникация могла застопориться, я опасался реакции своей группы, Вадим запросто мог взбаламутить остальных на бегство или сопротивление.

В лесу, пробираясь сквозь кусты, темп ходьбы упал. Стало заметно отставание черепах, им было тяжело передвигаться на неравномерном рельефе. Столпообразные ноги с перепончатыми ступнями выдерживали их вес на песке, но сейчас они боялись оступиться, постоянно смотрели под ноги и выглядели не так грозно. Тем не менее, мы уверенно продирались через джунгли, амфибии с легкостью раздвигали своими огромными ручищами ветки и густую листву, они шли уверенно, придерживаясь только им известного маршрута.

Дорога вела вверх. Основательно пропотев и устав, мы, наконец, выбрались на открытый участок. Перед нами расстилалась долина, разрезанная на несколько частей неширокой извилистой речкой. Она брала своё начало между двумя горами, которые возвышались в противоположной от нас части небольшой равнины. Красивое дикое место, разнообразие деревьев и плавно меняющийся ландшафт – отличная иллюстрация тропической природы.

К сожалению, мы приехали сюда не за отдыхом. Наши сопровождающие тихо обсуждали какие-то вопросы. Черепах осталось не много. Я видел пять особей, которые стояли рядом со мной и переговаривались поверх мой головы. Чувствуя себя ребенком в окружении взрослых, я рассматривал их панцири, которые располагались на уровне моих глаз. Сложенные из мягких на вид чешуек, они сливались единым целым, напоминая бронежилеты, которые я видел только по телевизору. Панцири были частью тела, они двигались в такт дыханию, и, готов биться об заклад, были пластичными.

Мои товарищи стояли вместе, жались друг к другу. Парни инстинктивно закрывали женщин, хотя вся компания выглядела жалко и затравленно. С облегчением, я отметил, что никто не собирается устраивать бунт и начинать непродуманные действия. Пашка забавно подавал мне знаки, отчаянно работая мышцами лица. Своими гримасами он пытался выяснить моё мнение о происходящем, но я исподтишка развел руками – мол, сам не понимаю.

Одна из амфибий аккуратно постучала пальцем по моему плечу, привлекая внимание. Я задрал голову и, сдерживаясь от омерзения, уставился в плоские глаза, подернутые розовой плёнкой. Черепаха показала на скопление деревьев невдалеке от нас. Мы находились на возвышенности и чтобы добраться до этого места, надо было спускаться. Я предположил, что монстрам будет тяжело преодолеть этот спуск, и они хотят отправить нас одних, но черепахи не раздумывая двинулись в путь. Мы покорно пошли следом.

***

Очередная хижина. Собранный на подобии хлипкого шалаша домик располагался под высоким деревом, крона закрывала сооружение от ветра и дождя, хотя крыша и без того выглядела внушительной. Не меньше метра в высоту над хижиной высилось несколько слоев соломы и листьев. Мера вполне оправданная, если принять во внимание обильные сезонные дожди этого региона.

Сюда мы пришли вдвоём с одной из амфибий. Этого монстра я стал про себя называть Уикл. Он очень часто произносил это слово в разговоре со своими сородичами, и мысль дать имя огромной черепахе показалась мне забавной. Моя группа осталась с друзьями Уикла около небольшого уютного грота внизу долины.

Навстречу нашей экстраординарной парочке из хижины вышла высокая худая женщина. Она не была удивлена. Деловито осмотрев моё лицо и фигуру, поклонилась моему сопровождающему и сухо, безэмоционально процедила: