Текст книги "Новый Вавилон"

– Подождите друзья, – наконец выдавил я. – Думаю, Геннадий понимает абсурдность его рассказа и у него есть дополнительные доказательства своей правоты.

Не уверен, что был достаточно рассудителен, но смог перевести внимание обратно на старика. Нас было много, восемь человек, мы были знакомы, можно сказать сплоченная команда, и это придавало уверенности в себе. Будь каждый из нас поодиночке, мы бы наверняка совсем раскисли, но срабатывала психология толпы. Боевой настрой стремительно возрождался, коллектив будоражили рассказанные Геннадием несуразности.

– Доказательства, – усмехнулся старик. – Ребята, вы разве сами не видите? Лично я вас не держу, делайте, что хотите. Но потом не жалуйтесь.

– Хорошо, – Миша решил взять всё в свои руки. – Давайте по порядку. Как мы сюда попали?

Удивительно своевременный и правильный вопрос. Кто и как перетащил нас на этот затерянный островок? Восемь туристов с двумя членами экипажа, ночью, с яхты в открытом море – незаурядная задачка, которую сложно объяснить хитрыми и страшными дикарями. Меня передернуло – память услужливо подкинула образ отвратительной медузы, впивающейся в грудь маленькими гадкими коготками.

– Как правило, они подкидывают мокриц. Я не ученый, не знаю, как называются эти морские гады. Они впиваются в человека и вводят какой-то раствор. Пациент засыпает беспокойным сном и его можно упаковывать. Затем каждого вручную переправляют на этот остров.

– Кто подкидывает мокриц?

Насколько не логично мы действовали всё это время! Я даже не поделился своими воспоминаниями об этих мокрицах. Помнят ли остальные события той ночи?

– Амфибии, – решила проявить сообразительно Вероника, но Миша резко осадил её порыв.

Миша решил говорить за всех, чему я был рад. Даже восемь человек, не действуя согласованно, создают базар и хаос вместо единой команды. Формально мы все равны, даже в России мы не работали в одних компаниях, и у нас не было выработанной субординации. Миша был неформальным лидером, и я готов был отдать ему майку лидера официального.

– Да, амфибии, – сказал старик. – Я их так называю. Они подбирают таких туристов как вы. Иногда привозят команды военных судов или рыболовных.

– По какому принципу идет отбор?

– Мне не известно. Я предполагаю, что атакуют суда рядом с островом, но это только догадки.

– Хорошо, допустим. Куда потом деваются люди? Где эти сотни групп до нас?

– Не сотни, а тридцать девять, – мягко поправил Геннадий. – Группы проводят здесь разное время. Иногда неделю, редко сильно больше. Одни французы у меня месяц просидели. Я даже по-ихнему лопотать начал, – старик заулыбался, видимо вспоминал свои достижения во французском.

– Не ихнему, а их, – фыркнула Лариса.

Миша злобно зыркнул на поборницу русского языка. Артём легонько ткнул супругу в бок.

– Забирают, как правило, всех сразу. Очень редко по частям.

– Куда забирают? – Миша помахал рукой в знак успокоения, так как все очень напрялись от перспективы быть перемещенными ещё куда-то.

– Одни догадки, – медленно протянул Геннадий. – Есть другие острова.

Мы ждали продолжения, но старик молчал. Он неловко ковырял тростинкой землю и не смотрел на нас. В коллективе начались брожения. Марина о чем-то яростно увещевала Вадима, он, похоже, опять был готов проявить характер. Во второй семейной паре ситуация была противоположной – Артём пытался успокоить Ларису, которая порывалась встать.

– Сколько их? – своим вопросом Пашка разрядил обстановку.

– Кого? – удивленно вскинул голову Геннадий.

– Амфибий этих. Займем оборону. Вон ножи есть, – Паша кивнул на ничего не подозревающего Пятницу. – Обследуем остров. Если они тут грузы с кораблей выгружают, то должны быть хранилища. Найдем много полезного, возможно оружие. Сейчас сколько времени? – Паша ни к кому конкретно не обращался и посмотрел на небо. – Думаю, еще нет и полудня. К темноте облазим тут всё. Ночью было страшно, но при свете дня меня сложнее напугать.

Воинственная, и, в общем-то, логичная, речь моего друга зарядила всю группу. Любая деятельность и активность лучше пассивного ожидания милости от кого-то ещё. Миша хлопнул себя по бедрам и вскочил на ноги. Оперативно было решено идти по правой тропинке, так как левая выводила на маленький бесперспективный пляж. Вадим достаточно нахально взял три больших тесака, разложенных у кухоньки, не обращая внимания на слабый протест бессловесного Пятницы.

– Ребята, ну опять вы за своё, – Геннадий сокрушенно мотал головой. – Ну, поигрались вчера и хватит. Зачем опять-то.

– Мы же русские, старик, – Вадим, воинственно размахивая тесаком, двинулся в джунгли.

Я молча наблюдал за уходящими разведчиками. Миша с Пашей высокие крепкие парни, но насколько я знаю, их связь со спортом заканчивалась на фитнесе. Артём был худым, даже субтильным. Только Вадим фигурой напоминал спортсмена – широкая шея, мускулистые руки. Он был не высоким, но коренастым. Догоняющие парней Вероника и Лариса были девчонками, их я даже не брал в расчет.

Уверен, что никто из нашей компании не служил в армии, и получалась совсем не оптимистичная картинка. Конечно, мы не инвалиды, всем в молодости приходилось драться, но организовать серьезное сопротивление огромным дикарям с палками казалось несколько утопично. Если знать, что воинственных туземцев только трое, то шансы были, но вчера мы видели минимум двадцать таких же дикарей, заползающих на палубу сухогруза.

– Так сколько их? – мягко спросила старика Марина.

– Не знаю, – ответил Геннадий. – Много. Очень много. Они тут хозяева. А может и не только тут.

– А что за опыты вы упоминали? – мне хотелось проявить себя перед Мариной.

– Это было давно, меня только привезли. – Тут, на этом острове у них лаборатория была. Ужасное зрелище. Сначала они сами работали, а потом у них помощники появились.

– Вы говорили о каком-то человеке, русском. Я забыла.

– Петрушка, да. Пётр Алексеевич, фамилию не знаю. Он наш, советский. Работает на них, курва.

Всё очень усложнялось. На острове или где-то рядом были другие люди. Загадочные амфибии либо плод воображения сумасшедшего старика, либо дикари задурили несчастному голову. В любом случае, информация об опытах подспудно напрягала и пугала. Я совсем не желал стать подопытным кроликом. Нужно было поговорить с другими людьми. На любом языке, главное проверить адекватность нашего Геннадия.

– А можно увидеться с Петром Алексеевичем? – Марина читала мои мысли.

– Нет, он не здесь. Давно не здесь. Но пыточные их остались. Могу проводить.

Я посмотрел на Марину, она была готова. Широко открытые глаза выражали спокойную уверенность и решимость. Она встала, не желала откладывать экскурсию. Я невольно залюбовался этой женщиной. Лёгкие льняные штаны и просторная майка, кудрявые волосы, стянутые в тугой пучок – она была удивительным сплавом молодости и зрелости, порочной сексуальности и изящности.

Сопровождать Геннадия, попытаться выудить больше полезной информации показалось мне более перспективным, чем шатание по острову. В конце концов, шесть человек, уже ушедших на разведку, вполне справятся и без нас. Мне хотелось пойти с Мариной. И Геннадием.

Старик дал короткие распоряжения Пятнице и быстрым шагом направился к левой тропинке. Мы еле поспевали за ним, он не смотрел под ноги и уверенно шлепал босыми ступнями.

– А наши не потеряются? – ребята пошли в другую сторону.

– Нет, – коротко ответил проводник.

Мы быстро спустились на пляж, с которого накануне перетащили личные вещи. Голубое прозрачное море не привлекло наше внимание, мы были сосредоточены на каменной гряде, которую уже начал преодолевать Геннадий.

До искомого места пришлось карабкаться по камням. Внушительные валуны были набросаны друг на друга, создавая нечто вроде высокого волнореза. Покатые бока обточенных водой камней таили опасность, мы неловко и медленно перелезали друг за другом. Старик уже давно маячил на самом верху каменной гряды. Он был ловким и сноровистым дядькой. Мои кроссовки скользили и жалобно поскрипывали. Наконец мы добрались до вершины, и Геннадий показал на открывающуюся внизу долину.

– Там, – сухо сказал старик.

На первый взгляд долина не представляла ничего примечательного. С нашей точки обзора ею можно было полюбоваться. Необычная для российского глаза природа была в изобилии представлена на небольшом клочке земли. Мы возвышались над землей и четко видели очертания этой части острова. Можно было представить долину как козырек бейсболки. Мы находились на вершине кепки, а козырек, через несколько километров уходил в море. Весь участок земли, открывшийся перед нами, был ровный и полный растительности. Несколько видов деревьев и пальм особо кучно росли по периметру, центр условного козырька был прорежен. То тут, то там виднелись достаточно большие открытые участки, заросшие травой.

Мы осторожно спустились к основанию каменной гряды и в замешательстве уставились на проводника.

– Осматривайтесь, – без настроения прокомментировал старик.

– А тут нет змей? – спросила Марина.

– Нет, есть ядовитые пауки, но сейчас их мало. Не сезон.

Мы, ежеминутно озираясь, пошли вперед. Марина оказалась смелой женщиной, она быстрым шагом углубилась в джунгли, я пыхтел и обливался потом, пытаясь не отстать. Через несколько минут многочисленные пальмы, незнакомые экзотические деревья и кусты папоротника расступились. Мы вышли на небольшую полянку, заросшую травой. Не обнаружив ничего интересного, продолжили путь, стараясь идти прямо – не хватало ещё заблудиться в джунглях.

      Наконец мы достигли большого открытого пространства. Именно это место должно было, по мнению старика, произвести на нас впечатление и натолкнуть на мысли о неизбежном. По всей широкой поляне стояли, лежали и торчали из земли полуразвалившиеся клетки из бамбука. На первый взгляд они размещались хаотично, без понятной организации и логики. Ближе к зарослям, окружавшим площадку, уцелела одна конструкция, напоминавшая смотровую вышку.

Мы бродили между конструкций, ощупывали грубо сколоченные бамбуковые клетки, и с любопытством осматривали вырытые ямы, заросшие травой. Я набрался смелости забраться в одну из клеток. Оказалось, что она вкопана в землю, я провалился почти по грудь. Марина насчитала три развалившиеся сторожевые вышки. Вместе с одной уцелевшей, получалось четыре смотровых пункта на всю поляну.

Никаких страшных окровавленных разделочных пил, тесаков и крючьев, скелетов и пробитых черепов. Всё здесь было рукотворным, но понять назначение этого места спустя значительно время после ухода последнего человека было сложно. Я был готов предположить размещение здесь тюрьмы или даже подобия скотного двора. На самом деле – в развалившихся клетках можно было содержать свиней или других животных.

Мы с Мариной перекинулись парой фразой и решили побродить еще. Я подобрал огрызок длинной когда-то палки, им было удобно раздвигать тяжелые листья пальм, мешающие свободному проходу. Надо было попросить у Пятницы мачете, сейчас бы выглядел умелым охотником, пробирающимся по диким джунглям.

Через двести метров мы уткнулись в непонятное сооружение. Деревянные конструкции и невысокий земляной вал окружали углубление в земле. Ландшафт уходил резко вниз, затем ровная площадка с незначительной растительностью простиралась до невысокой каменной преграды.

– Это грот, – сообщил старик, который всё это время на отдалении шёл за нами.

– А где вода? Или я что-то путаю?

– Грот, прежде всего, пещера. Но вода есть. Внизу.

Я рассмотрел грот внимательнее. Через пятьдесят метров от земляного вала, площадка под незначительным уклоном уходила под каменный свод. Верх арки зарос кустами и из-за этого не бросался в глаза. Под этим природным сводом чернел широкий, порядка двадцати метров, но не высокий проход.

– Пойдем? – Марина показывала вниз.

Геннадий не останавливал нас и мы, быстро преодолев незначительный барьер, спустились на низкую площадку. Пятьдесят метров мягкой пружинящей площадки промчались практически наперегонки, но замерли перед входом в пещеру. Там было темно, а у нас не было ни фонарей, ни даже факелов.

– Там достаточно света, – проводник не отставал и, обогнав нас, прошел в пещеру.

Он был прав, мы могли разглядеть пещеру изнутри. Она была небольшая. Каменный влажный свод поднимался на три, максимум четыре метра. Достаточно быстро он сужался и завершался уже в воде. Прохладная вода многие годы подтачивала породу и наконец, часть камней обрушились вниз, образовав эту небольшую пещеру. Потолок был рваным, острые неровные куски породы нависали над нами.

В глубине грота располагался небольшой водоем. Марина собиралась потрогать воду, но Геннадий резко оборвал её попытку:

– Не стоит, – старик мягко отстранил женщину от воды. – Это не наша территория.

Мы выбрались из пещеры и оглядывали окрестности, находясь в подобии большой ямы напоминавшей неглубокий карьер.

– Они расширили это место. Сверху подтащили грунта, укрепили конструкциями, – Геннадий показывал на земляной вал, – Всё это место заполняли водой. Им было интересно наблюдать за человеком. Здесь вода пресная, морские прогулки делали в открытом океане.

– То есть здесь купались? – неуместно спросила Марина.

– Купались амфибии, а люди тонули, – старик грустно посмотрел на нас. – Они ставили эксперименты. Могу рассказать подробнее, но сейчас пора вернуться к Пятнице.

Старик быстрым шагом пошел в обратном направлении. Сбитые с толку, скептично посмотрев ему в след, мы всё-таки решили не отставать. Мужик явно тронулся, но шёл на контакт. Если его не спугнуть, то можно вытянуть много другой информации. Желательно полезной для побега.

Мы вернулись к каменной гряде, отделявшей наш маленький пляж от этой части острова. Оказалось, что здесь нас поджидал Пятница, он принес ломти жареного мяса с лепешками. Очень кстати была вода, мы с Мариной практически полностью осушили кувшин с широким горлышком.

Расположившись под ближайшей пальмой, мы устроили небольшой пикник. В тени широких длинных листьев было не жарко, я был расслаблен и почти наслаждался отдыхом.

Старик молчал, у него не было настроения.

– Вы потеряли свой энтузиазм Геннадий? – Марина решила поддержать разговор, пока я увлеченно пережевывал сочное мясо.

– Я видел не только клетки, моя дорогая. Я видел людей в этих клетках. Несколько раз был свидетелем их подводных опытов.

Мы помолчали. Я не мог настроиться на его лад. Вся местность обильно заросла травой, представить себе опыты над людьми было реально, но получалось натужно, не естественно. Клетки выглядели обветшалыми и нефункциональными. Это место могло быть чем угодно. В тропическом климате любые сооружения без должного ухода мгновенно зарастают травой. Хозяевами этого лагеря могли быть любые дикари.

– Они пытались понять, на что способен человеческий организм. Всё начиналось с анатомии. Почти всех прибывающих, они разделывали под ноль. Изучали внутренние органы. Потом уже шли эксперименты. Болевой порог, лишение сна и пищи. Как если бы мы смотрели на лягушек. Настоящие ученые – горько добавил Геннадий и помолчал. – В воде им было ещё интереснее. Вода их родная стихия, они хотели убедиться, что мы им не конкуренты.

Повисла гнетущая пауза. Я не вникал в сумасшедший мир старика, а он, похоже, погрузился в свои иллюзии без остатка. Его взгляд блуждал в неведомом мире.

– Всё прошло. Вы сами говорили, что это было давно, – Марина пыталась приободрить старика. – Лучше расскажите, как вы сами сюда попали.

– Да, – Геннадий нас не слушал, он неожиданно встрепенулся, – Петрушка сказал, что вивисекция закончилась.

– Вивисекция? – слово было знакомым, напрягая память, я вертел его на языке.

– Это расчленение живых животных. Операции разные, – Марина тоже пыталась вспомнить необычный термин.

– Угу, – подтвердил её слова Геннадий и меланхолично, без аппетита начал пережевывать лепешку.

Некоторое время мы потратили на еду. Я наелся и откинулся на спину. Сквозь листья пальмы просвечивало чистое небо. Редкие облака кустились у горизонта. Яркий насыщенный цвет неба напомнил, что мы очень далеко от дома.

– Вы упоминаете другого русского, Петра Алексеевича, кажется. Он ученый? – Марина продолжала вытаскивать из старика информацию.

– О да. Учёный. Только вот работает он не на людей, – у старика явно были старые счеты к загадочному Петрушке. – Он молодой ещё. Трётся тут уже лет двадцать. Очень большой шишкой стал, – старик смачно сплюнул.

– И он на другом острове? – я лежал и, прищурив глаза, поглядывал на своих собеседников.

– Он много где, не знаю точно.

Очередная тема не вывела старика на откровенность. Мы никак не могли уйти дальше двух-трех фраз. Но старик неожиданно начал сам:

– Я попал сюда давным-давно. Сейчас какой год?

– 2017.

– Ого. Последний раз я смотрел на календарь в апреле семьдесят пятого. Мы вышли из Владивостока на рыболовном траулере. Я молодой, сразу после армии. Три года оттарабанив на флоте, решил и на гражданке не удаляться от моря. Нанялся в команду. Семьи нет, ждать некому, да и сам готов по полгода плавать. А деньги очень хорошие. Проплавали мы всего две недели. А дальше детективная история началась.

– Ага? – я не смог сдержаться от саркастичной вставки. Последние два дня были настоящей детективной историей, не уверен, что в жизни бывает запутанней.

– Посуди сам, – старик не стал реагировать на мой тон. – Всё что мы наловили, командир посреди открытой воды передал японцам. Оказалось, что вся команда в теме, только меня заранее не предупреждали. Я же партийцем хотел стать, да и юношеский максимализм переливался через край. Ума не хватило до порта дождаться, начал умничать, угрожать, – Геннадий вспоминал своё опрометчивое поведение с улыбкой. – Меня хотели сразу за борт сбросить, но один из уважаемых моряков заступился. Не знаю уж, что он во мне рассмотрел, но жизнь мне спас. Они меня на лодке на воду спустили. До сих пор не понимаю, как на такой риск решились.

– А вы к берегу?

– Если б я знал, где этот берег! Но мне в любом случае вёсла не дали, – усмехнулся оставленный когда-то умирать старик. – Болтался я по волнам как пробка. Воду выпил почти сразу. Потом жалел. Недели через две уже ничего не соображал. Очнулся здесь.

– Я думала, интереснее история будет, – искренне призналась Марина.

– Вот ты бы в лодке по океану поболталась сама, а потом рассуждала, – без тени обиды ответил Геннадий.

Старик немного развеялся и воспарял духом. Даже щёки порозовели.

– Пора нам ребята возвращаться, – Геннадий поднялся и заботливо собрал весь нехитрый арсенал кокосовых тарелок. – Ваши друзья уже наверняка вернулись. Твой муж лютовать будет.

Марина помрачнела и опустила взгляд.

– Бьет тебя? – Марина вздрогнула. – Не удивляйся. Я сорок лет наблюдаю за людьми, не зная языка. Научился определять отношения без слов, по интонациям. Вижу их взгляды, повадки, прикосновения. Многое открывается, когда не отвлекаешься на болтовню.

Я ошарашенно смотрел на Марину. Конечно, все знают про семейное насилие, но лично мне сталкиваться с такими вещами не приходилось.

– Мне бы не хотелось это обсуждать, – Марина вскочила с места и полезла на камни.

Остаток недолгого пути мы преодолели, не перекинувшись и парой слов. Вся наша команда вернулась ни с чем. Они были разочарованы и без дела шатались по дворику перед хижиной. В самом сарае нарисовались два аборигена с нашей яхты, они шушукались в дальнем конце домика на своих койках.

– Обошли всё, но ничего нет. Абсолютно, – Паша докладывал мне о результатах поисковой операции. – Вышли при свете дня на перешеек. Я тебе утром говорил. Там никого не было. Но мы не рискнули перелазить. Попробуем завтра.

Я не слушал старого друга. Вадим что-то зло выговаривал Марине, она никак не реагировала, стояла перед ним, опустив голову. Несколько дней в таком условно закрытом пространстве могли преподнести ещё множество сюрпризов. Скелеты в шкафу есть у каждого, а наше положение стремительно обрастало экстремальными условиями, в которых, как каждый знает, проявляется истинная суть людей.

Глава 4.

– Надо спланировать наши действия, – Франсуа рассматривал Кратер в бинокль.

Мы остановились в нескольких километрах от поселения. Кратером это место называли из-за его ландшафта – резко уходящая вниз впадина, окруженная с двух сторон редкой растительностью и закрытая от моря невысокой горой. Мы приближались с четвертой, пустынной стороны. Нас было видно издалека, мы не пытались скрываться или прятаться, но нужно убедиться в безопасности. Кратер мог быть захвачен черепахами, а еще хуже – людьми.

– Ну что там? – Ян изнывал в нетерпении.

– Все нормально, флаги висят, – прокомментировал Кшиштоф.

Захватить Кратер задача не простая. В поселении собрались самые отчаянные, не смирившиеся люди со всего острова. Много лихих и отважных жителей вперемешку с изгнанными из других поселков из-за крутого нрава или различных преступлений. У нас не было тюрем и сформировавшейся системы правосудия, провинившихся просто изгоняли. Большинство умирало в пустыне или становилось жертвой промышлявших на острове банд, некоторые добирались до Кратера и вступали в ряды непримиримых борцов со всем и всеми.

Туземцы Кратера охотились на черепах и случайных людей, они практически не занимались каким-то другим промыслом или хозяйством. В обычной жизни этот поселок я бы назвал сборищем разбойников и пиратов, но в современных условиях они оставались почти что цивилизованными и соблюдали определенный кодекс чести.

– Я предлагаю подарить старосте панцирь, в обмен мы вправе рассчитывать на их благосклонность.

Жители Кратера имели лодки. Роскошь по нашим меркам. По только известным им маршрутам группы отчаянных авантюристов прорывались в море, рыскали в поисках добычи. Еще год назад они регулярно натыкались на брошенные корабли, где можно было поживиться провиантом, полезными инструментами и другими вещами. Особую ценность представляло топливо, которое сливали в бочки и хранили как зеницу ока.

В отсутствие государств, денежной системы и нормальных экономических связей на острове расцвел бартер. Обмен предметами стал культом, ради перевозок организовывались многочисленные караваны, большинство торговых путей проходило через изобилующий товарами как восточный базар Кратер. Мы, охотники, обычно привозили панцири, в обмен, получая еду или одежду.

Во время процветания поселка сюда стекались самые хваткие мужчины и лучшие женщины. Густонаселенному поселку требовались новые люди, много вещей, и каждый приход сюда обещал выгодные сделки, но сейчас почти всякий выход в море оставался без улова. Кратер затухал и не мог ничего предложить для обмена, многие сбегали в поисках лучшей жизни.

– Променять панцирь на женщину. Она даже не твоя, – Кшиштоф привычно ворчал.

– Вряд ли она у них, хоть бы информацию добыть, – мрачно процедил Оуэн.

– Ладно вам парни, через неделю, а то и меньше, нам эти панцири не понадобятся.

– С твоим планом нам даже гробики не понадобятся, амфибии нас хоронить не будут, – Франсуа дежурно покритиковал задуманный мною план и собрался в дальнейший путь.

Несколько километров мы преодолели без остановок. Подход к Кратеру просматривался, нас наверняка уже ждали и мы резонно нервничали. Наша группа немногочисленна и уязвима. Ходили упорные слухи о наличии в поселке огнестрельного оружия, сами жители это отрицали, но такое было вполне вероятным.

***

– Какой у вас дальнейший путь, друзья? – староста принимал нас в своем кабинете.

Сама пещера соответствовала слову кабинет как мой самодельный лук званию спортивного снаряда, но сам господин Ярвинен настаивал именно на такой терминологии. Нас провели к нему сразу, жители не любили праздношатающихся по поселку.

Весь Кратер был усеян выкопанными пещерами в стенах воронки, которая и дала название поселку. В этих норах жили люди, хранили провиант и другие вещи. Я предполагал наличие множества других выкопанных пещер и ходов, которые были скрыты от глаз непосвященных.

– Тапани, мы ищем женщину, мне надо помочь своим друзьям, – я всегда вел переговоры от имени нашей группы.

– У нас давно не было новых женщин, – стареющий финн плотоядно облизнулся.

– Может новую ты бы и скрыл от нас? – Кшиштоф почему-то сильно не любил старосту Кратера и сейчас не сдержался от едкого вопроса.

– Если мой русский друг кого-то ищет, мой долг помочь, – дипломатично ответил Тапани. – Что за женщина, Семён?

– Русская. Она из группы, с которой я попал сюда.

– В моем маленьком Вавилоне нет русских, я сожалею.

Давным-давно с чьей-то лёгкой руки наш остров прозвали Вавилоном из-за по истине сумасшедшего разнообразия языков и наций. Объединяющим всех людей предсказуемо стал английский язык, современный эсперанто. Не владеющие английским были ограничены в своих возможностях, приходилось схватывать на лету. Тапани Ярвинен незатейливо называл свои владения маленьким Вавилоном.

– Вряд ли она смогла бы добраться сюда, – прежде всего я искал информацию. – У вас сохранилась агентская сеть?

Кратер имел сеть информаторов по всему острову, опорные пункты, оборудованные рациями. В свое время амбициозный финн хотел объединить остров и распространял свое влияние не только подачками и взятками, в ход шли разведчики, шпионы и мобильные дозоры, для контроля за перемещениями по всей территории, занятой людьми. Конечно, это не афишировалось, но скрыть такую бурную деятельность было невозможно.

– Да какая там сеть, Семён, – Тапани вяло махнул рукой. – Посмотри вокруг, мы в упадке. Невозможно поддерживать влияние без постоянного притока добычи. Мы потеряли несколько поисковых групп, остальные боятся выходить в море.

В одной из вылазок участвовал сын Ярвинена, никто не вернулся и теперь ещё достаточно молодой Тапани быстро старел от горя.

– Тем не менее, – я продолжал мягко давить на местного старосту, – такой человек как вы, несомненно, поддерживает боевой дух своих людей. Наша с вами история насыщена событиями и нет нужды вспоминать всё-то доброе, чем мы обязаны друг другу.

Только я и Тапани Ярвинен знали о моем козыре в рукаве. Я не собирался им пользоваться, но староста знал, что раскрой я карты, он слетит со своей должности в тот же момент.

– Передай Матиасу всю возможную информацию, он радирует на посты и постарается выяснить что-нибудь полезное, – староста красноречиво покосился на моих людей, всё сказанное здесь не должно выйти за пределы Кратера.

Мы расположились в самом низу. Местные жители не любили постояльцев, на нас подозрительно посматривали, и никто не выражал желания вступить в диалог. Этим Кратер разительно отличался от других поселков. Обычно любой путник подвергается многочисленным расспросам – людям не хватает информации об окружающем мире и они хватаются за любую возможность узнать что-то новое.

– Какие шансы, что она еще жива? Одинокую девчушку подберут быстро, – Кшиштоф никак не унимался со своими рассуждениями. – Сам понимаешь, участь такой пленницы не завидна. Она же красивая? Хотя это и не имеет значения.

– Кшиш, не беси меня, – ответил я по-русски.

– Не закипай, я рассуждаю.

– Нам все равно нужно на Мыс. Кратер был по дороге. Любая информация полезна, а Тапани чуть ли не самый осведомленный человек в Вавилоне.

Кшиштоф насупился и смотрел прямо перед собой. Я знал, что внутренне он со мной согласен. Добрый, как и большинство крупных людей, он приходил в ярость от одной мысли о разбойниках, изнасилованиях и прочих мерзостей, которые творились в пустынных местах острова. Такие рассуждения были его защитой, он пытался отдалить себя от совершавшихся рядом преступлений, но все равно жестоко страдал и изводил себя за беспомощность.

– Вот!

Ян гордо показывал мешок с консервами, которые нам выдали в Кратере в обмен на добытый панцирь. Многие считают местных жителей рвачами, говорят о несправедливости бартера, но я никогда не забывал о рисках морских операций. Искать добычу в открытой воде удел храбрецов, любая опасность на земле не сопоставима с океаном.

– Смотри один не слопай, я тебе желудок вырву, – дружелюбно погрозил поляк.

– Ты о себе слишком высокого мнения, старик, – Ян демонстративно прокрутил несколько вертушек, размахивая ногами на уровне головы взрослого человека.

Братья Макгроу могли бы задать трепку Кшиштофу, но только вдвоем. Поодиночке у них не было шансов в рукопашной против польского исполина – уж очень большая разница в весовой категории.

– Что-то новое замечали в последнее время? – Джек Ван, начальник местных охотников присоединился к нашей компании.

– Нет, за последний месяц мы даже бандитов не видели.

– Мы видели, они переместились чуть восточнее. С тех пор как Спарта пала, там много простора для мародёров, – Джек сплюнул.

Спартой называли поселок в центре острова. Его организовали греки, хотя это единственное, что объединяло селение с военным государством-полисом. Жители деревушки занимались мирным трудом, одомашнили и разводили скот – нормальная жизнь для большинства маленьких общин. Люди пытались выжить и объединялись по интересам. К сожалению, мародёры были самым активным альянсом людей.

– Их там вырезали? – было жутко обидно за мирных людей.

– Мы сами туда не ходили, но… – Джек замялся.

– Ваши информаторы… – я помог ему начать.

– Связь прекратилась два месяца назад, – начальник охотников решил закончить лаконично.

Может быть, и стоит объединить усилия для боя с мародерами. Эти бандиты не дадут жить спокойно, а перед бегством с острова было бы здорово раздать всем по заслугам. Но это требовало времени и чрезмерных усилий. Моя команда была оптимальна для мелких стычек, выслеживание и большие бои не наша компетенция.

– Ты собираешься плыть к ним?

Ван перешел на тихий по-заговорщицки тон. Удивительно насколько быстро распространяются слухи. Никак Франсуа проболтался, француз пытается вербовать понравившихся ему людей. Азиат Джек был умелым бойцом и опытным охотником, я понимал интерес Пинара к такому человеку.

– Да, Джек. Хочу попробовать.

– Но как? Через йеклей?

Идея доплыть до острова высших рептилий многим казалась утопичной. Помимо сомнительной перспективы переговоров, добираться до острова придется через младших братьев рептилий – йеклей. Все наши скромные знания о современном мире и раскладе сил были обрывочны и многие вполне справедливо допускали возможность дезинформации от людей и черепах.

– Основная мысль сделать это быстро. Рискнуть.

На самом деле детального плана ещё не было, только уверенность в благополучном исходе. До острова мы точно могли доплыть без приключений, йеклей не так уж и много, они не могут патрулировать каждый кубический метр воды.