Автор книги: Евгений Черносвитов
Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
– Не забыл!.. Кирилл! А, тебя совесть не мучает, и, прости, яйца не болят, что ты сбагрил меня Жорику?
– Неужели Жорик тебя плохо объезжает? Не может быть!
– Да… здесь проблем нет! Но… есть моральная сторона дела: я – княгиня, а, мой муж – бандит!
– Но, в Италии такое сочетание – явление, генетически закономерное! Как говорят у нас в России, все путем!
– Да я это так! Просто идти с тобой под руку… я вся мокрая!
– Интересно, мокрая ли моя дочь, идя под руку с таким молодым самцом, как Жорик?
– А ты подойди и сунь ладонь ей между ног! Она – психиатр. Ты – геронтологический субъект. У нее реакция должна быть правильная!
– Так и сделаю! Вот отведешь нас в наши камеры и оставишь одних…
Дочь Кирилла была на полголовы выше Евгении Бацарелло, на четыре сантиметра уже ее в плечах, на шесть сантиметрах уже в талии и на четыре сантиметра шире в бедрах. Но, все эти и другие данные, необходимые портным и сапожникам, были уже в Замке. Поэтому, в «камере» 2, отведенной Евгении, платья для выхода на ужин и все, необходимые аксессуары к нему, как-то обувь и украшения, были на своем месте. Точно также все было готово к торжественной части инаугурации и к балу. Конечно, все украшения были не старше 16-го века, из «сундука». Княгиня и Жорж проводили Евгению и Кирилла к дверям их комнат и, сказав, что за ними зайдут лакеи, удалились. Евгения и Кирилл (она называла его исключительно «папа») стояли друг против друга и улыбались. Было какое-то замешательство. И оно шло от Евгении. И, вот тут она впервые подняла на Кирилла глаза! Кирилл не раз переживал затягивающую глубину женских глаз. Но, сейчас он испытывал нечто иное – сильное головокружение! Настолько сильно, что невольно схватился с руку дочери!
– Не смотри на меня так! Женя, не смотри на меня! У меня голова кружится в прямом смысле этого слова! Первый раз в жизни я испытываю это весьма неприятное состояние, так сильно!
Женя крепко взяла его под руку и, открыв дверь своей комнаты, вошла первой, буквально таща за собой отца.
– Ты только не вздумай взять в голову, что у тебя сосудистое головокружение! Ничего подобного! Просто у меня такой гипнотизирующий взгляд, если я смотрю человеку в зрачки. Я позволила себе посмотреть тебе в зрачки, извини! Это – профессионально! Ну, а теперь вдохни поглубже и сделай то, что тебе советовала сделать княгиня. Голова у тебя больше кружиться не будет…
– Что она мне советовала сделать? Ты знаешь итальянский язык с альпийским говором?
– Папа! Я знаю все европейские языки и все наречия! Я не полиглот. Просто европейские языки очень похожи, если от них не отчуждаться…
– Что Евгения советовала мне сделать?
Вместо ответа, Евгения взяла руку отца и медленно, подняв другой рукой, подол платья, начала опускать ее себе в трусики. Она была совершенно сухой!
– Как Наталья – мелькнула в голове Кирилла – в первый раз! Как они там, в тайге сейчас, родные?
– Я сухая, папа! Даже твоя горячая ладонь не изменила ничего! Мужчины на меня не действуют. А, ты… ты мой папа!
Кирилл вынул руку из трусиков дочери и пошел в свою «камеру» переодеваться к ужину…
…Ужин прошел весьма необычно. Все ели молча. Пили молча. И, за столом и в каминном зале. Просто никто не мог вставить слова, в непрекращающиеся диалог Евгении и барона де Монтескье! И, не мог, и не хотел! Настолько беседа дочери Кирилла и весьма оживившегося барона была интересной и искрилась настоящим французским юмором! А, говорили они исключительно… о Духе Законов! О трактате правнука барона де Монтескье! О книге, на публикацию которой у барона не было денег, и он исписывал пером листы и раздавал их друзьям, знакомым и просто прохожим. Как спустя двести лет делал великий аргентинский философ и писатель Хорхе Луис Борхес и настолько успешно, что в Буэнос-Айресе, где в это время шла компания по выбору президента, решили, что Борхес – будущий Президент Аргентины, ибо почти каждый житель города имел листок философа и собирался голосовать за него!.. Короче, наконец, княгиня напомнила, что уже стемнело, спать пора, ибо завтра много дел, а вечером Кирилл с дочерью улетают в Штаты.
Их проводили и оставили при свете римских настоящих факелов у «камер». Кирилл открыл дверь «камеры» дочери, она зашла, и молча, закрыла дверь за собой. Кирилл пошел в свою «камеру» Камины топили жарко. В камере просто висел запах березовых палений, как там, в его Абрикосово! Кирилл сбросил одежду, накинул халат и, подойдя к окну, сел на каменный подоконник, широко растворив ставни окон. Он начал смотреть на синее небо, и по звездам определять, где сейчас могут быть Наташа и Кира? Вдруг это его занятие прервал тихий стук в дверь. Он соскочил с подоконника, быстро подошел к двери и медленно открыл ее. На пороге стояла Евгения. Халат был расстегнут, накинут на голое тело… Она была босая. Кирилл, не поднимая глаза, чтобы не закружилась голова, и он не рухнул к ногам дочери, впустил ее и медленно затворил дверь. Халат упал на пол. Кирилл сильно и остро почувствовал жар и тот особый запах женщины, который исходит из тела, всеми порами своими готового к любовному соитию! Евгения взяла кисть Кирилла и медленно опустила ее. Потом провела ладонью у себя между ног! Да и так было видно: под ней образовалась маленькая ароматная лужица!
– Папа! Вспомни, когда первый раз у меня между ног было так мокро?
– Помню, дочка! Как раз в тот день, когда ныне избранный Президент Штатов был первый раз у вас в гостях вместе со мной, в Доме на Берстеневской набережной! Тебе тогда исполнилось пять лет, и мама пригласила нас в гости. Она дружила с первой женой ныне избранного президента! Они готовили втроем ужин, а я с тобой резвился в твоей спальне. Ты сидела у меня на коленях, громко смеялась и прыгала. И допрыгалась до того, что я подумал, что ты обсикалась!
– Нет, папа! Это был мой первый оргазм! И связан он был с твоей плотью! С твоими сильными ногами и руками и с твоим сильным, чрезвычайно особым мускусным запахом… суперсамца! Все произошло почти по Фрейду! Вот с тех пор я принадлежу только одному мужчине – тебе! Я – тридцатилетняя девственница, испытывающая оргазмы только в душевой, при заклинании: «Папа! Папа! Папа!» Сейчас, наконец, я отдамся тебе, даже если это будет стоить мне и тебе жизни!
– Не бойся! У меня большой опыт секса с родными дочерями!
Кирилл так решил разрядить слишком напряженную эмоционально атмосферу, но получилось еще хуже: они оба издали дикий вопль и рухнули на пол, в страшной схватке!.. Время исчезло. Мгновение остановилось. Они очнулись, когда в амбразуру окна подул сильный ветер с вершин Альп, холодный, с ароматом трав и цветов.
– Ну, вот, теперь можно и надевать наряды и украшения Медичи-Бацарелло и лететь на инаугурацию нашего друга, нового Президента США!
– Пойдем сначала в душ и бассейн, однако! – глубоко опустошенный, но морально удовлетворенный, сказал Кирилл.
– Папа! Я теперь 100% твоя женщина! Со всех сторон и сверху, что, оказалось, особенно приятно!
– Когда я был еще аспирантом, я страшно стеснялся попросить женщину, как мы тогда говорили, «взять за щеку! И, вот одна красивая молдаванка очень популярно мне объяснила, что минет – вещь более приятная женщине, чем мужчине!
– Сейчас только любящие и любимые женщины умеют делать минет. Остальные делают отсос!
– А, ты, что мне сделала, «сверху»?
– Как тебе не стыдно, папа! Конечно, сначала два минета, а только потом два отсоса!
– Это после того, как я лишил тебя девственности спереди, а, потом, сзади, так?
– Отгадал, папа!
– Ты так и будешь меня называть «папа»? Даже теперь?
– Конечно! Что изменилось? Инцест не изменяет природных отношений мужчины и женщины: ты остаешься моим отцом, а я – твоей дочерью!
– Интересно… А, ты, умница, знаешь, откуда это пошло – «отсос»?
– Папа! Я чрезвычайно культурно развитая у тебя дочь! Los Caprichos Гойи: «Отсасываете, отсасываете и будете отсасывать»!
– Молодец, дочка! Да, мы среди непросто друзей, а, родни! Здесь ничего скрывать не надо и глупо! Все записывается с нашего согласия! Ты дала такое согласия на запись того, что с нами произошло сегодня?
– Да, папа, дала! Я согласна на все, что ты захочешь со мной сделать и будешь делать и на все варианты фиксирования происходящего с нами!
Глава 6. Метаморфозы и интерметаморфозы
– Твои титьки трясутся сильнее моих! – Крикнула на ходу Наташа Кире. Сегодня удался великолепный день: тепло ласкает обнаженные по пояс тела девочек. Они обе чувствуют какой-то необыкновенный прилив сил и энергии. Бегут, не чуя под собой ног и не обращая никакого внимания, что по лицам, плечам, по груди их хлещут ветки кустарника и высокая трава! Радостно жить! И, совсем не потому, что они преодолевают последние пятьдесят километров перед целью! Да, что цель? Отелей они, что ли не видали? А, вот тайга и все, что с ней связано – это ЖИЗНЬ! Даже каменная речка хорошо вписалась в образ ИНОГО мира, чем тот, из которого они вырвались! Сколько самых невероятных и неожиданных впечатлений наполнили их души! Вот одно сейчас плохо – нет Кирилла! Да, что там говорить – нет секса! Даже в тайге, где каждое мгновение меняются запахи, благовония, дурманы, запаха Кирилла, его горячей и влажной промежности так не хватает! Ни Наташе, ни Кире!
– У тебя сегодня-завтра будет течка! Вот они и набухли! – Не сбавляя бег и не поворачиваясь к Наташе, крикнула Кира.
– Небось, хочешь потрогать мои титьки? – Озорно крикнула Наташа.
– Я вообще бы трахнула тебя!
– А я тебя! Может, остановимся на минут десять и займемся лесбосом?
– Время на ветер! До оргазма мы не доведем друг друга… Даже если засунем руки по локоть в наши «пещерки» и обсосем до синяков все, что сосать можно!
– Мускуса Кирилла не хватает, не так ли?
– Точно! Его не сымитируешь! Предлагаю вот какую сублимацию: будем бежать, идти, ползти на четвереньках, но пройдем эти 51 километр сегодня, зараз! Ночевать, и есть будем только на самом Дунькином Пупу!
– А, из Космоса нам не помешают? У них же в машинах другая наша программа: сегодня мы еще ночуем в километрах 25 от Дунькиного пупа!
– Да, наплевать! Что они нам сделают? Как Зевс с Олимпа, громовержец, Ульгучье гаркнет:
– Стойте девы! Иначе низвергну на вас ливень и град!
– А, что, дождичек сейчас бы не помешал! Я бы совсем догола разделась!
– И я тоже!
– А, Ульгучье ты не стесняешься?
– С таким телом разве можно вообще кого-либо стесняться? И, вообще, я уверена, что стеснение женщины перед мужчиной – это элемент сексуальной игры. Поэтому, я стесняюсь только Кирилла!
– И я тоже! Особенно, когда он широко раздвигает мои ноги или ягодицы и смотрит в мои, обливающиеся слизью, полости!
– Кончай эти штучки! А то я начну раздвигать твои ноги и ягодицы! Все же мы избалованы Кириллом сексом и сейчас объективно нам хочется и секса, и… Я бы за запах его спермы или глоток его мочи после спермы, отдала бы полжизни!
– Хочешь, и посикаю тебе в рот или на твои титьки?
– Дура! Лучше попробуй догони меня сначала!
И две голых, красных от бега и исхлестанных ветками, обливающихся потом, красавицы, побежали, сломя голову! Баулы, в которые они превратили свою амуницию, а Наташа завернула в свой баул еще и АК, ритмично били их по розовым попкам, как бы подгоняя, чтобы не болтали, а бежали! Дунькин пуп еще не близко…
Завтракали, шутя о привычках нового президента Штатов, заводить себе друзей, как правило, в странах, к США недружелюбно настроенных. Взять хотя бы те же Перу и Филиппины, не говоря уж о России или Сербии. Молодая княгиня сетовала, что очень мало времени судьба отвела им всем, «такой замечательной компании»! Ее пылко поддержал барон Монтескье! Он глаз не сводил с дочери Кирилла! Влюбился, несомненно! Евгения тихо, протягиваясь с вилкой к маленькому пирожку с печенкой, шепнула отцу:
– Старички любят меня! Не случайно я – геронтолог!
– Я это вчера почувствовал твой магнетизм и как он действует на геронтологических пациентов, вроде меня!
– Отец, вряд ли я ошибаюсь, узнав, какая у него взрослая дочь, сразу почувствовал себя стариком! Я вчера еле нашла в бельевом шкафу для него ночной колпак!
– Да я же велела служанке приготовить их дюжину и столько же пижам разных цветов и положить все на видное место! – подхватила Евгения Бацарелли шутку тезки.
– Зато спал я, как младенец после того, как ты, доченька, выкупала меня в ванночке! Вот, Жорж Самсонович, и тебе желаю побыстрее обзавестись доченькой, как моя Женечка!
– Да мы стараемся, что-то у нас не получается пока. А сынишка вряд ли купать меня будет в ванночке! – присоединился Жора, имея в виду усыновленного мальчика, эрзац-сына от Кирилла и Маши.
– Может мы с бароном де Монтескье вам поможем? Княгиня, кого выберете – меня или барона?
– Я ей выберу! Только, что-то подобное почую, вмиг в ров спущу, с ногами в тазике с цементом, как здесь принято! Я уж начитался в тайной комнате князя Бацарелли про такие дела!
Так, завтрак подошел к концу. Кириллу с Евгенией нужно было поторапливаться. Он хотел перехватить своего друга-президента до церемонии и предупредить его, что после бала они с дочкой сразу же улетят по неотложным делам! Кстати, Евгения получило личное приглашение Президента на инаугурацию, с личной его подписью. К приглашению прилагался маленький листочек президентской канцелярии, на котором президент своей рукой написал следующее:
«Genia! Save the papers for your grandchildren! I promise that? they will be proud of them! Our friendship with you, when you predict me the presidency, exactly a quarter century! Your friend… Date, signature»2020
Женечка! Сохраните документы для ваших внуков! Я обещал, что? Они будут гордиться ими! Наша дружба с вами, когда вы предсказывали, вела меня к креслу Президента ровно четверть века! Ваш друг… Дата, подпись
[Закрыть]
Самолет вела сама княгиня Евгения Бацарелли, Жора сидел с ней рядом. Евгения с папой были отделены от кабины пилота глухой перегородкой. Сидели, прижавшись друг к другу. Не по плечам Кирилла была кабина! Через полчаса Кирилл приподнял дочь и посадил себе на колени. Так было удобнее сидеть!
– Папа! А ты не боишься, что я, как 25 лет назад, обсикаю тебя? – Прокричала Женя на ухо Кириллу.
– А, ты не боишься, что я, чтобы ты это не смогла сделать, закупорю твою «дырку» своей пробкой?
– Старики всегда правильно меня понимают!
Не успела Женя закончить фразу, как член Кирилла был по «корешок» в ней! Она, сильно прищурившись от наслаждения, впилась в губы Кирилла. Через минуту начала шептать на ухо Кирилла: «Папа, папа, папа!» Их кабинка была небольшой. Но они как-то умудрились сделать это и спереди, и сзади и несколько раз сверху! Когда они прилетели, сели, княгиня развернула самолет в сторону ангара, Жора поднял стекла и, повернувшись к Кириллу, сказал:
– Возьми плащи-накидки! До машины минут пять идти…
Кирилл широко улыбнулся, и, хлопая Жору по плечу, сказал:
– Спасибо, родной. Евгения плащи дала?
Жора только засмеялся и побежал к машине, к которой уже подходила княгиня… Жора и княгиня передали Кирилла и Евгению из рук в руки, встречающим гостей. Бумаги у них смотреть не стали. Кириллу показалось, что он видит в окне машущего ему президента! Их посадили в черный лимузин, который развернулся и помчался в северо-восточном направлении. Кирилл уже знал, что они остановятся в главной башне президента, в пентхаусе. После инаугурации и бала, с крыши башни на вертолете их доставят в аэропорт президента. А там, на одном из его огромных лайнеров, вдвоем, отправят в Россию. Но, это потом, ровно через сутки после инаугурации.
Кирилл сравнивал эту инаугурацию с инаугурацией президента России! Он был горд за свою Родину! Инаугурация демонстрирует всему миру, прежде всего Историю Государства. Могли Штаты в этом сравниться с Россией? И, еще один момент, в котором Россия вне конкуренции ни с какой страной – Духовность! О какой еще стране можно так сказать: «Здесь русский Дух! Здесь Русью пахнет!?» Нет такой страны!
Президент был весьма искренен, сказав, что Евгения – украшение Церемонии! Еще бы! На ней были драгоценности Екатерины Марии Ромола ди Лоренцо де Медичи! Но, кто мог поверить в их подлинность? Президент же сказал:
– На Вас, Женечка, драгоценности, затмят все драгоценности вместе взятые, которые носили знатнейшие дамы нашего Старого Юга!
Женя улыбнулась и слегка подняла на президента глаза. Телохранитель во время подставил ему плечо, ибо президента заметно шатнуло!
– У папы хороший вкус! – Улыбаясь, сказала Евгения, потупив взор, что очень понравилось президенту… Только Евгения удостоилась двух танцев с президентом, что не было не замеченным!
– Я ее знаю с пяти лет! Она тогда предсказала, что я буду президентом! – Словно оправдываясь, президент объяснил своей жене, почему он из всех приглашенных дам только с Евгенией танцевал дважды. Повторно танцевать с Евгенией хотел и сын президента, но Евгения вежливо ему отказала…
Когда спускались с крыши небоскреба, куда их доставил вертолет президента, в пентхаус, Женя нежно прижалась к Кириллу и лукаво прошептала:
– Здесь пентхаус состоит из трех этажей. Ты какой себе выбираешь?
– Дочка! В горах некогда построили два монастыря – мужской и женский. Между ними был сплошной каменный массив. Так вот, три четверти массива руками разгребли монашки, сделав тоннель в мужской монастырь. Монахи за это время едва успели сделать одну треть тоннеля.
– Папочка! Не смешно и банально! Конечно же, я поселюсь с тобой и ни на минуту тебя от себя не отпущу! Я уже трепещу от ощущения, как ты будешь входить в мою плоть: спереди, сзади и сверху! И, мое сердце сжимается в комок от мысли, а, что дальше? Через ночь ты улетишь от меня прочь! К своим молодым красавицам…
– Дочка! Давай придем к себе, камин уже пылает, знаю. Шкуры, как я сказал, застелили пол. Низенькие столики ломятся от яств и напитков! Мы сбросим с себя все! Поедим, выпьем, отдадимся на волю и прихоть наших тел, потом в ледяной бассейн. А, уж потом, потом тебя ждет весьма серьезный разговор, в процессе которого ты ни разу не скажешь мне «нет!» Договорились?
– Да, папа!
Четыре часа отец и дочь были вне времени и пространства. Они были поглощены друг другом целиком. Кирилл отнес дочку на руках в бассейн и бросил в ледяную воду, нырнув за ней. Придя в себя, они отогрелись в душе, нет, не водой, телами: прижимаясь крепко друг к другу, ощущая друг друга каждой клеточкой своего тела. Потом Кирилл отнес Женю в комнату со шкурами и бережно положив ее на шкуры, лег рядом, сказав:
– Посмотри смс-ки! Что у тебя нового?
– Папка! Я – директор НИИ психиатрии АН России. У меня двадцать клинических отделений, из них десять геронтологических! Чудо! А, это что? На баварском! С такими вензелями! Я – директор НИИ психиатрии Йенского Университета и у меня пятнадцать клинических отделений, из них пять геронтологических! Кто – волшебник?
– А, как ты думаешь? Десять минут ты стояла и смеялась с двумя президентами – нашим и новым! Новый президент станцевал с тобой два танца! Ты была царицей бала наряду с Первой леди! Мы живем в мире чиновников и СМИ! Все остальное – дело рук вот этих двух современных социальных монстров!
– Папа! Как мне жить дальше? Без тебя? Какой у тебя план в отношении меня и есть ли он вообще? Улетишь, а мне – работа, работа, работа! Теперь я не смогу, как раньше, заменить тебя… горячей водой в душе и мастурбацией! Да я просто сойду с ума! У нас с мамой и так не все дома! Папочка, что делать мне?
– Геронтологией та занялась, и я вижу, серьезно, по какой-то причине. И, это не твой личный страх превратиться в старуху!
– Папа! Как ты, физиолог, думаешь, почему наложили табу на клонирование?
– Метем психоз в себя? Это у тебя на уме, дочка?
– Метаморфозы и интерметаморфозы! Сбрасывать с себя тело, как одежду и переселяться в другое, в возраст, в который пожелаешь и в каком будет твой клон! Главное, ведь, не носитель информации, а информация! – Наше тело всего лишь носитель информации – нашей души?
– Я так думаю!
– А, поиски души в головном мозге – ложный путь?
– Да! Наша душа, наше Я – файл, который мы отождествляем с нашим телом!
– Ты считаешь, что наше Я – вне времени и пространства?
– Да! Информация в «чистом виде»!
– Следовательно, не нужно искать пути путешествия во времени. Нет иных измерений. Как я, например, ищу 10D!
– Но, переселившись в новое, молодое тело, мы остаемся собой? Остаёмся тождественны себе? И, продолжаем жить и стариться, страдать, наслаждаться и болеть… но, не умирать!
– Ты мое фото можешь носить на жестком диске, во флэшке, в карте памяти смартфона и т.д., и т. п. Носитель зависит от времени, а файл нет!
– Но, продолжая жить на новом носителе, ты изменяешься, приобретаешь новый жизненный опыт, новые навыки и даже черты характера! Ты уверена, что сохраняется при всем этом тождество с собой?
– Но что также сохраняется, как при смене возраста!
– Женя! Я пока не могу все охватить, что ты сказала! Но, эта мысль маячит в головах умников давно! Еще до эры электроники! Царевна-лягушка, оборотни и т. п. Лучше всего в «Золотом осле» Апулея или «Метаморфозах»…
– Думаю, что и идея гомункулуса тоже имеет целью переселение душ! Правда, даже Парацельс о цели выращивания гомункулуса ничего не говорил! Что же касается метаморфоз, то психиатры хорошо знают, что такое острый чувственный бред или бред интерметаморфоза.
– Дочка! Есть два момента, которые меня интригуют, и я не знаю, почему. Они совсем разные. 1) Почему мужчина в одной порции спермы имеет до миллиона сперматозоидов, с которыми и отождествляли гомункулуса? Женщина же имеет одну яйцеклетку, и только раз в месяц. Ну, я усредняю, конечно. Мужчина может в течение одного полового акта оплодотворить несколько женщин, даже не прерывая оргазм. А, женщина может забеременеть только от одного мужчины? Почему мужчина может одним половым актом изменить генофонд, или даже его разрушить, женщины? К этому многое еще можно добавить! 2) У меня громадный, пардон, опыт общения с женщинами. Но я, дожив до старости, схожу с ума от ваших поз! Вот, Женечка, раздвинь прямо сейчас широко свои прелестные красивые ноги так, чтобы я видел ясно вход в твое влагалище…
Женя тут же это сделала.
– Положи руку мне на сердце и посмотри на мой член! Что с ними творится? А, мы, вроде только что занимались сексом до упада… А, если ты сейчас встанешь на колени, ляжешь на свои упругие мраморные груди и широко раздвинешь ягодицы…
Женя тут же это сделала и член Кирилла был в ней по самые яйца! Кирилл запустил пальцы Жене в волосы, дико заорал и начал работать своим «отбойным молотком!»
Женя бурно дышала, мотая из стороны в сторону головой, рот у нее был широко открыт, слюни текли по шее, а вся промежность вмиг покрылась слизью, обильно орошая живот и бедра Кирилла… Это продолжалось около часа. Потом они рухнул на шкуры. Кирилл дотянулся до кувшинов с соками и, протянув один дочери, жадно припал к другому. Так закончился академический разговор отца с дочерью о переселении душ!
Бег постепенно перешел на быстрый шаг. Но девочки шли по-прежнему несмотря себе под ноги. Начало темнеть. Сколько времени они шли – не знали! Но, останавливаться не собирались, усталости не чувствовали, как не ощущали, что исхлестаны ветками кустарника и высокой травой. Шли по азимуту компаса отца Кирилла, который был надет на левое запястье Наташи. Подсветка в компасе была фосфорическая. Кира забыла включить защиту, хотя «ноутбук» был закреплен у нее на левом плече. Только, когда услышали, как что-то тяжелое пронеслось над их головами и увидели, как согнулись огромные лапы ели, вспомнили, что они могут стать легко добычей для рыси или медведя! Не останавливаясь, Кира включила все уровни защиты и на метр вперед пустила широкий луч «прожектора».
– Ну, что, будем идти, пока не свалимся с ног? – Спросила Наташа. – Осталось ровно двадцать один километр до Дунькиного пупа!
– Значит, мы прошли тридцать километров. Предлагаю идти, действительно, пока ноги не подкосятся или мы не уткнемся в какую-нибудь преграду!
– Да, по маршрутке все без особых перемен! Даже полегче будет дальше: деревья пореже, и кустарник исчезнет. Это – через пять километров!
– Давай все же наденем костюмы! Все равно нас никто, таких голеньких и красивых не видит!
– Я и забыла, что мы с тобой шастаем по тайге голышом! Остановились, одеваемся. Аккуратно разберем рюкзаки. Застегиваемся полностью и включаем обдув.
Они остановились, надели комбинезоны, аккуратно собрали рюкзаки с остатками еды и необходимыми принадлежностями. Наташа перекинула через грудь АК, Кира закрепила на груди ножи. Решили немного подкрепиться. Приготовили по кружке горячего шоколада. Медленно, глядя друг на друга, выпили. Крякнули. И пошли дальше, постепенно увеличивая скорость. Обеим было понятно, что они непременно дойдут до Дунькиного пупа. И, у его основания, поставят палатку и переночуют. Карабкаться ночью 300 метров они не собирались…
Женя! Я вот, что тебе предлагаю. Но, решаешь ты сама. Отсюда, рано утром, мы летим в Йену. Там у тебя вилла, построенная великим Вальтером Адольфом Георгом Гропиусом, недалеко от университета, в котором твой НИИ. Я у тебя переночую, а рано утром улечу в Россию. Вилла твоя собственность. Язык ты знаешь. Машину наверняка водить можешь. Она у тебя в гараже. Кажется два автомобиля. Права на столе, как и все, необходимые документы. Ты, как все мы, под опекой. Так, что чувствуй себя, как дома. Осваивайся, знакомься. О новом шефе в НИИ уже знают. У тебя на все про все – трое суток. Потом за тобой приедет Ульгучье, огромный красивый нанаец. Он увезет тебя в аэропорт. А, потом доставит в Россию, в отель на Дальнем Востоке, где соберется вся наша семья. Неделю мы отдыхаем. Знакомимся с новыми друзьями и делами. Потом тебя доставят в Москву, и ты примешь НИИ. Сразу поступишь в частную летную школу в Тушино. У тебя будет свой реактивный самолет, корпорации СУ и два вертолета. Думаю, год-два, твои маршруты будут «Германия-Россия». Подробности узнаешь позже. Я тебя ничем не обременяю. Ты занимаешься своим делом. Круг научных контактов резко увеличится, несмотря на теперешнюю международную обстановку. Мы занимаемся с тобой наукой, прежде всего. Ты только наукой. Как мы будем встречаться? Время покажет! Захочешь ли ты до конца моей жизни быть только со мной, или нет – твое дело! На наших отношениях это не отразится. Ну, как тебе мой план для тебя?
– Я ужу тебе сказала, папа: я на все, что ты мне предложишь, согласна! У меня, кроме тебя, сейчас никого нет! Мама и братья – как в ином мире! Одно меня волнует: как примут меня твои дочери, и как я буду делить тебя с ними?
– Спасибо, дочка! Ничего не надо делать – все само собой образуется! Ты – моя дочь и ты в семье!
– Папа! У нас с тобой еще несколько часов. Давай займемся сексом! А, то, как взгляну на тебя – под гипнозом любить меня будешь!
– Мы у подошвы Дунькиного пупа! Итак, мы, практически не останавливаясь, отшагали сегодня пятьдесят один километр!
– Ты собираешься раскладывать палатку?
– А, ты, что, собираешься подниматься в этих зарослях полтора километра?
– Мы пришли к единственному месту, где возможен подъем. Слева – болото. Справа и за сопкой – Тихий Океан. Да, я хочу сдохнуть, но спать на вершине! – Сказала Наташа.
– Есть еще один вариант…
– Ракеты? Но, чтобы подняться на них, нужно несколько километров пройти к Океану. Ты каменную реку помнишь? Здесь могут быть и каменная река и зыбучие пески! А с места, где мы находимся, мы не взлетим – ели не дадут, только изуродуемся!
– Значит: или спать или карабкаться?
– Палочки тянуть будем или так договоримся?..
– Правильно говорят, что хохла – народ упрямый!
– Я – сто процентная полька! Аристократка и по линии отца и по линии матери.
– Ну, поляки – народ рисковый! – Кира вздохнула и сказала – Давая, хоть посидим минутку перед дорогой!
И они шлепнулись на землю, широко раздвинув расслабленные и уставшие ноги. Посидели с минуту, потом легли на рюкзаки. Полежали минуту – лежать было неудобно, и начали медленно, кряхтя и вздыхая, вставать. Как только встали, Кира сказала:
– Давай попрыгаем!
– Мы, что, диверсанты? Это они прыгают, чтобы ничего не бренчало при ходьбе…
– А мы попрыгаем, расслабляя ноги, задницы, позвоночник, плечи, шеи!
Девочки попрыгали, и, освещая все вокруг в радиусе четырех метров, осторожно начали подъем на Дунькин пуп!
– Ну, дочка, насытилась? – спросил Кирилл, лежа на спине на шкурах, широко раздвинув ноги, крепко прижимая к своему мокрому от пота и слизи, телу, тело своей красавицы-дочери.
– Через четверо суток я буду в твоем отеле на Дальнем Востоке. Но, смогу ли я быть с тобой?
– Давай не будем думать о том, что не имеет ответа! Ты, конечно, будешь со мной. В день ли, когда прилетишь, или позже, но, будешь! Это – главное! Что сейчас бес толку воду в ступе толочь?
– Давно все поняла! Это я так, для саморегуляции, папа! Вызывай своего Ульгучье, собирайся. Я провожу тебя на крышу!
Через полчаса Кирилл был в СУ. Истребитель направился в сторону России. Дозаправка будет в Калининграде, в воздухе. В Булгино прилетят через пять часов. Посадка на крышу отеля. А, Женя уже готовилась к встрече послезавтра в НИИ Йенского университета…
Подъём был крутой – 60—70 градусов! Поднимались практически на руках, подтягиваясь на колючих лианах. И, откуда здесь, на границе с Севером, приморская аралия маньчжурская? Материя комбинезонов, конечно, выдерживала все нагрузки. Порвать или даже проколоть ее было невозможно. И, это несколько смягчало уколы.
– Ты просмотрела весь подъем? – Спросила Кира. – А, то, глядишь последние 100 метров будут нависать над нами! У нас нет даже веревок!
– Вот тогда мы запустим ракеты не на подъём, а на «зависание» и будем подтягиваться по лианам и кустарнику!
– Хорошо напомнила! Я, как-то это упустила! – Облегченно сказала Кира. Но, к неожиданной радости истерзанных иглами лиан и исхлестанных еще ранее ветками кустарников и травы, девочек, подъём неожиданно, во-первых, снизился до сорока пяти градусов. А, во-вторых, стал представлять собой сплошной каменный «настил» с редкими кустарниками! Небо над головой очистилось. Звезды и огромная луна были совсем рядом. До совершенно плоской поверхности, диаметром несколько сот метров, оставалось четыре шага!
– Может быть, поползем, ноги подкашиваются! – взмолилась Наташа.
– Ты, что? Мы пришли! А, сто-двести метров я могу тебя на руках донести, родная! – Бодро, слабым голосом, сказала Кира.
– Да, я пошутила! Палатку раскинем вот здесь! – Наташа показала яркую красную точку на «ноутбуке» Киры, вся поверхность дисплея которого была занята, поверхностью Дунькиного пупа!
– А, есть, что, не будем? Сразу спать?
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
