Текст книги "Сага о Белом свете. Порнократия. Книга вторая. Часть вторая"

– Спать, только спать! Утром в водопад… Потом костер и еда. Потом Ульгучье на вертолете! Выполнять!

…Удивительно быстро девочки разобрали палатку, включили защиту (об «Иванушке» они ничего не знали!), задернули палатку и рухнув прямо на камни, тут же уснули!

…В это самое время Евгения садилась в русский СУ, в котором Ульгучье должен был доставить ее в Германию, в частный аэропорт Веймара. А, оттуда на машине, в собственный особняк-виллу! Открывая дверцу машины, Ульгучье спросил:

– Может, Вы хотите, сами управлять машиной? У меня все необходимые для этого документы с собой!

– Конечно! Надеюсь, Вы не останетесь на улице?

Ульгучье засмеялся:

– Я возьму другую машину и отправлюсь в центр Веймара в наш отель. …Да, в особняке все готово к Вашему приезду. Все двери открываются от прикосновения вашего указательного пальца правой руки. В каждой комнате «домофоны». Вы можете вызвать слуг в любое время. Домофоны реагируют только на Ваш голос… Ну, сами разберетесь, что к чему!

– Спасибо, Ульгучье! Полет был превосходный! До свидания. Мы увидимся в Булгино, не так ли? Отсюда меня в Булгино доставит Ваш брат…

– Извините, откуда Вы это знаете? Я только что получил инструкцию об этом?

– Я сама не знаю! Но мое восприятие опережает интернет-sms-ки!..

…Наташа и Маша, как всегда, проснувшись в 6 часов, пошли в спортзал. Вира собрала всех в Поместье Хорошко. Оно разрослось, сохраняя русский стиль поселений – дерево, камень, литье, с трех сторон уссурийская тайга, с четвертой стороны Тихий Океан… Спортзалов в поместье было несколько. Просторные. Разные. Наташа и Маша тренировались в спортзале, состоявшем из бассейна с проточной, всегда холодной, родниковой водой, гимнастический зал – перекладина, кольца, шведская стенка, брусья, «конь», кольца и канат. В этом же зале помост для фехтования. Сегодня, поплавав в бассейне, девочки занялись канатом. Потом начали фехтовать на японских мечах. Наташа была хороша с катаной. Маша – с танто. С вакидзаси они были равны. Затем перешли в зеркальный зал, в котором занимались метанием кинжалов а-ля Екатерина Медичи. Как всегда, сегодня они занимались обнаженными. Конечно, они знали, что камеры все записывают. И, что потом, возможен просмотр для всех, кто пожелает! Но, никакой неловкости они не испытывали. Молодые, стройные, сильные, красивые тела двух женщин! Сестер, если быть точным, родившихся у разных матерей от одного мужчины. Который, не зная того, стал их единственным возлюбленным!.. Тренировка прошла, как обычно. Взяли кинжалы, перешли в зеркальный зал. К деревянной стене, куда они метали кинжалы, скотчем, они прикрепляли советские пятаки, благо, баба Люба Сергея Васильевича накопила их огромный сундук. Удар наносился настолько сильный, что, попав в пятак, кинжал пробивал его насквозь! Девушки по разу метнули кинжалы в пятаки и пробили их. Потом вынули, пошли к планке, от которой метали кинжалы. Они подошли к планке, встали в исходную позицию – это в трех шагах друг от дружки, подняли за острие кинжалы и… как по команде резко повернулись друг к дружке, улыбнулись, и метнули кинжалы друг в друга, прямо под левый сосок! Кинжал вошел в грудь каждой по рукоять. Быстро сделали три шага навстречу друг дружки, успели крепко прижаться друг к дружке, обняв за плечи, так крепко, что острие кинжалов пробило левую лопатку и на сантиметр вышло наружу… Так их и нашли, мертвых, в объятьях друг друга, с открытыми глазами и улыбкой, копия улыбки Джоконды! Кирилл получил эту «картинку» на полпути к Булгино вместе с «запиской»: «Кирилл, родной, любимый! Мы ждем тебя в 10D! Твои, и только твои, Наташа и Маша!»…

Наташа и Кира только вышли из водопада, как услышали шум вертолета над головой:

– Ульгучье! Бежим, оденем комбинезоны, неудобно!

Они побежали, вертолет успел сделать круг над Дунькиным пупом, когда они подбежали к палатке. «Ноутбук» странно, призывно мигал, очень ярко! Был Кирилл. Он тут же «вышел» к ним и тихо сказал: «У нас горе! Погибли Наташа и Маша! Ульгучье доставит вас в аэропорт. Пересядете в самолет и полетите в Приморье, в имение. Там все собираются! Ни каких вопросов! Все, что вам сейчас нужно знать, увидите и услышите. 41 день будем в имении. Там будет вся семья…

Женя получила смс-ку в машине. Тут же развернула машину обратно в аэропорт. Ульгучье уже ждал. Через полчаса они были над границей России, по направлению на Владивосток. Кирилл сказал Евгении те же самые слова, что сказал Наташе и Кире….

В Поместье были почти все, кроме братьев Коробочка: один был в Италии, двое на Калыме, занимаясь восстановлением золотых приисков. Алексей был в Якутии, только, что вернулся из Африки. Он занимался алмазным бизнесом. Через несколько часов все были в Поместье, даже братья Хадиули, Гарпанчи и Тыманчи! Они стали сразу считать себя членами Семьи Кирилла! Братья Хадиули были шаманами и решили участвовать в церемонии похорон Наташи и Маши, согласовав свои действия с Ульгучье. Решили, что отныне, умерших членов Семьи Кирилла Кирилловича будут только кремировать, а сердца и головной мозг умерших бальзамировать в жидком гелии и сохранять в Стелле-некрополе. Смерь Наташи и Маши, не обсуждалась. О ней не было вымолвлено ни одного слова никем! Вира и Рита приняли Наташу и Киру, а также Евгению, как будто знали их всегда. Вообще, каждый член семьи, молча, занимался своим делом, в этом страшном ритуале невыразимой словами, трагедии!

Двое суток Наташа и Маша, одетые в свободные, отбеленные платья из хлопка, лежали в дубовых гробах, просто отполированных, на красных широких, сдвинутых, также дубовых столах. Красных, потому, что столы были покрыты красным китайским щелком. Головы девушек были покрыты белыми платочками, завязанными под подбородками. Альфред вместе с Евгенией под утром быстро вынули сердца и головной мозг и поместили их в урны из горного хрусталя, на которых черными алмазами были написаны имена и даты рождения и смерти умерших. Жидкий гелий навсегда сохранит сердца и мозг погибших. Урны будут помещены в общую, новую Стеллу. Кирилл двое суток просидел на стуле возле гробов. К нему подходила только Вира. Поила соками. Погребальный костер был воздвигнут на Чистом мху, в полукилометре от «Лестницы Фибоначчи», строительство которой было в разгаре.

На третьи сутки, как только взошло солнце, Ульгучье совершил отпевание. Затем были шаманские проводы душ умерших, совершенные братьями Хадиулями. Завершил ритуал Ульгучье. Факел к огромному настилу из сухих ровных палений, поднесла Рита. Как только пламя охватила нижний «этаж» погребального «здания», Рита резко повернулась и пошла к Кириллу и Вире, которые стояли рядом, несколько в стороне от всех. Он встала между ними. Через четыре часа осталось только пепелище. Из середины пепелища были взяты две урны пепла. Огромная, собравшаяся провожать умерших, толпа, не только из членов Семьи, но из местных жителей из Владивостока и даже из Уссурийска, стала, как по команде, повернувшись к пепелищу спинами, отходить в сторону тайги и «Лестницы Фибоначчи». Таким образом, путь к Океану был свободен! К пепелищу подкатили две «пушки», два огромных «пылесоса». Через несколько минут на месте пепелища не осталось ни уголька! От «пылесосов» отсоединили две емкости. Емкости погрузили на вертолет. В вертолет, который вел Ульгучье-рыбак, сели Кирилл, Вира и Рита. Вертолет поднялся и направился в сторону Океана. Там емкости с остатками погребального костра, падая, взорвались. Ветер как раз дул в сторону большой воды. Он подхватил и унес все, что неподвластно было пламени. Вертолет сделал два широких круга над поверхностью Океана, Кирилл открыл одну урну с пеплом, Вира – другую, и начали высыпать над водой. Когда урны опустели, Кирилл и Вира освободили пальцы, побелевшие от того, как крепко они держали эти уроны, и урны в свободном падении коснулись поверхности Океана и ушли в его глубину…

В Стеллу, урны с сердцами и мозгом Наташи и Маши поставили Кирилл и Вира. Вдвоем каждую урну. Потом вместилище закрыли золотой крышкой, на которой были имена Натальи Кирилловны Световой и Марии Кирилловны Световой. Даты рождения и смерти, из белых и черных алмазов. Алексей подошел и защелкнул крышки навечно! Толпа, молча, направилась к поминальным столам под открытым небом. По дороге, Вира сделал несколько шагов в сторону Евгении, дочери Кирилла, которая шла одна, и тихо сказала ей:

– Это только начало испытаний для Семьи… для Кирилла! После сорока дней я исчезну навсегда! Уйду в тайгу, на свою родину! Я – оборотень. Наблюдай меня. Тебе же это нужно! Потом в автомобильной катастрофе погибнут Диана, Карл, Михаил, Анна, мама Наташи и Ульяна. Потом Альфред с Кириллом сделают операцию Хильде и «похоронят» ее в жидком гелии… Для ближайших поколений – навечно! То, что я тебе сказала, не записывается! Рита сойдет с ума, и ты госпитализируешь ее навсегда в свой российский НИИ. Фактически сойдет с ума и Ирина. Она поселится в своем особняке «Алисы», что в Йене. Но, общаться с ней будет можно и не только тебе… Кирилл все выдержит. Но управлять Семьей будешь ты, опираясь на Сергея Сергеевича и Жоржа Самсоновича. Да и на барона де Монтескье! Он больше стареть лет десять не будет, и будет хорошим тебе помощником.

– Вира! Я все это знала… Я готова! Я тебя отпускаю! Ты же боялась, что я тебя не отпущу? Твой возврат в себя напрямую зависит от меня! Ничего случайного в жизни нет. И мы с тобой это хорошо знаем! Я, повторяю: я тебя отпускаю и Кирилла во сне подготовлю к твоему уходу. Пока он думает, что это просто твои фантазии…

Не отметили и девять со дня гибели Наташи и Маши, как случилось ДТП в котором, как предсказывала Вира, погибли Диана, Карл, Михаил, Анна, мама Наташи и Ульяна. На четвертый день после похорон многие из Семьи стали напиваться до бесчувствия! Пили сутками. Остановить их ни кто не мог. Особенно, этим отличалась «компания» во главе с Михаилом. Братья Ульгучье и братья Хадиули, Гарпанчи и Тыманчи, которые спиртного ни капли в рот за все время не брали, выполняли роль санитаров. Они брали за ноги и за руки по очереди каждого из «теплой компании», и несли к невысокому обрыву к Океану и там, качнув раза два, бросали в воду и прыгали, тут же сами за ними, особо сильно страждущие по умершим, не отправились вслед за ними!

Но, этот способ времяпрепровождения – опорожнение бутылок алкоголя, скоро всем, и «компании», и нанайцам и эвенкам, надоел. И, тут Карлу вспомнилось, что в одном гараже он видел очень странный, огромный автомобиль. И пригласил всех посмотреть «русское чудо»! Полгода назад, питерские автолюбители смастерили «бездорожник» специально для русской глубинки. За основу они взяли советский УАЗик. Увеличили его в три раза. Собрали из «своего», очень легкого и нержавеющего металла, состав которого держали в секрете. Внутри также все было как-бы по-старому, но… с новейшей электроникой. Колеса, как у советских КАМАзов. Вдобавок, если нужно проехать по болоту, то или выпускали гусеницы и покрывали громадные колеса, или внедорожник взлетал на воздушной подушке. А, при этом, он мог несколько десятков километров пролететь над водой. «Бездорожник» работал и на бензине и на газе, и на солярке. Вся сборка ручная. Во Владивостоке было уже десятка два питерских внедорожников. В ГАИ поговаривали, что питерцы хотят вытеснить все японские машины из Приморья. А, то даже Владивосток и Уссурийск – заполнены японскими машинами со свалок! Японцы рады, что русские свалки разгребают, и поэтому еще провоз своей рухляди до Владивостока оплачивают!

– Давайте, скатаем во Владик к поющему Высоцкому! Быть рядом и не навестит Володю – не порядок! Его радостно поддержала вся «компания»: Диана, Анна, Ульяна и Михаил…

Это случилось напротив строительства «Лестницы Фибоначчи». Машину вел Карл. По лесной, гравийной дороге, набрал скорость, больше ста километров. Анна отсасывала у него, меняя «горлышки» – член на бутылку виски. В машине было три ряда сидений, Они раскладывались в широкую, удобную и мягкую кровать. Михаил возлежал с бутылкой шампанского, а, его член поочередно переходил изо рта Дианы в рот Ульяны, которые так же, как Анна, меняли «горлышки»: член на виски. Все, кроме Карла, конечно, были изрядно пьяны. Когда проезжали мимо котлована, посередине которого возвышалась уже в сто этажей «лестница Фибоначчи», которую строили исключительно старцы, тибетские и таежные, держа, как титаны на своих плечах друг друга, умершего и окаменевшего в качестве опор, Ульяна вдруг вскрикнула, посмотрев в заднее стекло:

– Этот старик, когда мы проезжали, подпрыгнул и хлопнул себя по заднице! И, продолжает подпрыгивать и хлопать себя по жопе, дразнится, подлец!

Кстати сказать, старцы круглый год, в любую погоду были совершенно голые, только набедренная повязка из туго скрученного мха, покрывала их чресла. Эта повязка была не стыдливости ради, а, в качестве мочеприемника. Ибо все старцы страдали аденомами простаты и моча постоянно текла тонкой струйкой. Как только «повязка» наполнялась, набухала и тяжелела, она сама сваливалась. Тогда старик надевал новую повязку…

От крика Ульяны, все машинально повернулись к заднему стеклу, в том числе и Карл, при этом он резко крутанул баранку! Машина повернулась на девяносто градусов. А, так как они ехали со скоростью больше ста километров в час, то с этой скоростью сразу врезалась в громадную ель. Перевернулась, как раз на краю глубокого оврага, и покатилась, кувыркаясь, вниз! На дне оврага лежала огромная каменная глыба! Таким образом, прежде чем удариться о глыбу, машина крутанулась несколько раз и, с невероятной силой долбанулась о глыбу! Взрыв газа, бензина, солярки, был такой невероятной мощности, что многотонная глыба, как айсберг, основной частью была в земле, выкувырнулась из своего лежбища многовекового и разлетелась на мелкие, острые, как зубы акулы, куски! Ударившись в ближайшие ели, эти куски, просто «срезали» ели, которые с треском, шумом и грохотом, звуками, подобные звукам, сопровождают снежные лавины, начавшие срезать вековые деревья, на своем ходу, рухнули на пламя, поднявшееся выше «лестницы Фибоначчи» втрое!

Поиски, хотя бы куска металла, которыми занимались все местные жители и рота морской пехоты, которую дал командир Владивостокской бухты Диомед, не увенчались успехом! Все испарилось в прямом смысле слова!.. Приезжали конструкторы и сборщики внедорожников, из питерского автопрома. Взяли почву с разных мест. Главный питерец, уезжая, сказал:

– Или газ, или солярка! «Ad tercium non datur2121
  Третьего не дано.


[Закрыть]»! Но, это было в качестве ненужного оправдания случившегося без вины виноватого!

На другой день огромная толпа вновь собралась у Стеллы. На ней, в пять часов утра, перед восходом солнца, которое здесь совсем рядом ночует в Океане, появились портреты на единой золотой плите, с надписями из черных алмазов, каждого, только вчера, погибшего! Алексей Алексеевич, Василий Васильевич и Макар Макарович работали всю ночь. Шаманы начали плясать одновременно с отпеванием Ульгучье. Костер не жгли! Достаточно было огня для душ, вознесшихся в Небо, когда они испарялись на дне оврага! Какой-то турист, а туристы ходили сюда огромными толпами из-за «лестницы Фибоначчи», а теперь начали ходить еще и, из-за оврага, и сохранившейся площади срезанных осколками валуна, деревьев, назвал место катастрофы… Sagrada Familia, 2! Кириллу это очень понравилось, и он стал утрясать с разным начальством и Ватиканом, возможность построить на месте гибели его родных, памятник, имитирующий Храм Антонио Гауди. Храм будет точной копией не меньших размеров, круглые сутки охваченный пламенем. Несколько секунд каждой новой группе туристов, будут показывать подъезжающий к месту катастрофы питерский внедорожник с мирно сидящими красивыми людьми, не подозревающими, что жить им осталось минута, если не меньше! Затем будет тот невероятный шум и грохот, который сопровождал катастрофу, нечто подобное, но со своим содержанием, есть в Медресе Тилля-Кари на площади Регистана в Самарканде…

– …Кирилл! Нужно срочно лететь в Булгино на Дунькин пуп. Я должна вас страховать! Нужно нарисовать портреты Наташе, Кире и Евгении, пока Хильда может. И Ирину подключить! Давай, сделаем это до сорокового дня! Завтра же вылетайте! И, пусть Евгения посмотрит Риту. Она не в себе. Ни с кем не разговаривает, что-то шепчет, начинает вдруг улыбаться… Она разговаривает с собой или с умершими сестрами!

– Хорошо, Вира, я все сделаю, что ты говоришь! Я чувствую, что скоро еще будут потери! Хочу посмотреть Хильду с Альфредом и дочерью. И, попросить Евгению посмотреть Риту. Завтра, после завтрака все сделаем и завтра же улетим в Булгино!

– Договорились! Это у нас получится без потерь! Портреты Наташи, Киры и Евгении. Остальные есть. Их доработает Ирина!

– А, твой портрет?

– Я не могу быть с вами и даже не могу быть одна с Хильдой и Ириной на Дунькином пупу. Иванушка не позволит! Меня Хильда нарисует по моим образам, с тем же общим сюжетом! Я явлюсь к вам на Дунькин пуп в виртуальном пространстве, и в нем буду в водопаде! Этого для Хильды вполне достаточно! Потомки никогда не догадаются, что я не была на Дунькином пупу!

– Я люблю тебя, Вира!

– Я люблю тебя, Кирилл!

– Кирилл! Возьмем дельтапланы. Спустимся в Охотское море – Робко спросила Наташа.

– Делайте все, что хотите! Только пусть будут портреты. Другой возможности написать вас на вершине и в водопаде не будет…

– А, ты, будешь с нами в водопаде? – Спросила Кира.

– Буду! Писать будут Хильда и Ирина попеременно, меняясь местами.

– Когда летим?

– Как только соберетесь! Ночью должны быть на Дунькином пупу. Разведем костер. Там и поужинаем. Ульгучье уже накладывает сухую березу в самолет. Времени собирать сушняк у нас не будет. Как и не будет времени спать!

– Кирилл! Мы внутри высохли! Будет на полотнах наше сексуальное напряжение!

– Пока не знаю, что и ответить! Я настолько к вам привык, что почти все время в вас, что испытываю явную деперсонализацию! И… горе не в горе! Жажда секса, жажда вашего секса! Сейчас я понял, насколько вы все разные! И… каждая дает мне то, что не дают другие! У меня родилась метода объективации сексуальных ощущений и переживаний. Нечто, что пытались делать в США, в институте сексологии Кинси…

– Они тебе о любви, папа, а, у тебя в голове только наука! У меня тоже родилась вот сейчас идея объективации элементов сексуального опыта! Отныне будем записывать наши оргазмы и изучать, и экспериментировать с ними…

– Женя! Я об этом думаю уже сорок лет… И все, что-то мне мешало!

– Тебе, папа, мешала непреодолимая жажда секса! Его, так сказать, внешней стороны…

– Ладно, еще к этому вернемся! Начали собираться! Побольше еды, питья. Женя! Захвати на всякий случай все для сердечной реанимации!..

– Папа! Это всегда со мной, как только ты стал моим возлюбленным. Просто я от тебя прятала!

– Как делить-то меня будете?

– Групповуха, но Хильда – первая! Ирина – как пожелает: одна или в «куче мала»!..

Костер Ульгучье развел быстро. Огромный. Хильда и Ира сели за мольберты. Девочки начали обнаженные танцевать хороводом вокруг огня, прыгать через огонь.

– Тебе тридцать лет, Женя? Но, ты выглядишь, лет на пять младше нас с Кирой! А нам только через несколько месяцев исполнится 18 лет! Это, что, генетика? Ты – вся в Кирилла? Но, ведь Маша, Наташа и Рита соответствовали своему возрасту!

– Да, генетика здесь играет какую-то роль. У меня, ведь, и мама необычная! Ей 70, но больше 38 не дашь! Как говорила Любовь Орлова за два дня перед смертью: «Мне никогда не будет больше 38! Правда, она шутила, ибо выглядела согласно своим годам!»

Пока девочки резвились вокруг костра, Ирина и Хильда, по очереди утаскивали Кирилла в кустики! Первой была Хильда. Может поэтому, Кириллу показалось, что такого секса, отчаянного, насыщенного, надрывного и сладостного он не знал в жизни! С Ириной он словно получал «прибавку», ту «ложечку», которую так любил в детстве, когда ему что-нибудь накладывали поесть, чтобы была «сверху»! Возвращаясь, он заметил, что Наташа и Кира искусали губы в кровь! А, Евгения была божественно бледна даже в отблесках пламени костра!

– Ох, разорвут на кусочки, когда соберемся в палатке! Может Ульгучье позвать? Нет, не стоит! Сбросят Ульгучье и меня в придачу с Дунькиного пупа да не в Океан, а, в болото!

Кирилл услышал, когда ждал Ирину в палатку, как она сказала Хильде:

– Будь с Кириллом! Сегодня я дорисую. Завтра, в водопаде, пять придется подменить тебя! Это же последняя ваша с Кириллом встреча!

И, не удержалась, разрыдалась!

– Прекрати! Я к смерти приготовилась! Все мы умрем. У меня даже преимущество: я знаю, что, во-первых, мне судьба оставляет какой-то шанс, что я вернусь к жизни. Во-вторых, я знаю, что умру от рук любимого мной мужчины…

– Есть и третье, – сказал тихо Кирилл, подходя к девушкам. – Ты будешь первым человеком на Земле, у кого организм будет работать без «отходов»! Пока не могу принять решение. Посоветуюсь еще с Альфредом и Евгенией. Сразу после операции погрузить тебя в саркофаг с жидким гелием, или понаблюдать несколько дней? Даже черт подталкивает, иметь с тобой половое сношение в «чистую» прямую кишку – новый женский половой орган!

– Швы заживают через семь дней… – Неуверенно сказала Хильда.

– Мы будем тебя оперировать, как психирурги. Шучу! Лазерным скальпелем и шить будем лазерными «нитками» Через два часа ты будешь с этой стороны, здорова…

– О чем тогда думать? Я буду лежать на животике и стоять, как ты любишь, хоть сутки-двое, пока ноги и мышцы живота не устанут, а твой член не выпадет из моей прямой кишки, то бишь, второго влагалища!

– Я еще подумаю! А сейчас, вы с Ириной, как только поужинаем, ложитесь спать, не обращая на нашу оргию внимания! Девочки изголодались! Перенесли такие нечеловеческие эмоциональные нагрузки. Нужно их расслабить! Мы сильно напьемся вчетвером! Евгении еще придется органически влиться в наш порочный круг! Но, она – психиатр, она сможет!

Операция на кишечнике Хильды, сделанная еще до сорокового дня гибели Карла, прошла благополучно, без малейших осложнений! Два дня Кирилл тщательным образом наблюдал Хильду. Она еда, пила, в том числе и алкогольные напитки, как все. Но… в отличие от всех, не испытывала ни малейших позывов на дефекацию, но мочилась, как обычно. Кирилл (с помощью братьев Коробочко и Алексея), сделали ей саркофаг – копия саркофаг для цариц Древнего Египта. Из горного хрусталя, «разрисованный» самой Хильдой и Ириной полевыми цветами, которые росли прямо в Поместье на лугу. Цветы были сделаны опять же братьями Коробочка и Алексеем из разноцветных алмазов и разных драгоценных камней. Да так, что Хильду, лежащую в саркофаге, наполненном жидким гелием, можно было видеть всю, ибо саркофаг медленно вращался. Хильда несколько раз «примерилась», что было снято на камеру и нарисовано Ириной: божественно красивая, обнаженная, бледно-розовая!

Хильда поторапливал Кирилла, чтобы он взял ее, наполнил бы своей спермой! Ей казалось, что ее организм, по-особому, теперь жаждет половой близости с Кириллом! Только на третий день после операции, Кирилл решил сделать это в операционной в присутствии дочери, которая была одета в медицинский халат, колпак и хирургические перчатки. Был приготовлен реанимационный набор, включающий и лазерные скальпель, иглы и «нитки». Чтобы подбодрить Кирилла, Хильда бодро встала в его любимую позу: легла на упругую грудь, разбросав прекрасные волосы, а руками широко раздвинула ягодицы! Анальное отверстие было полностью расслабленно, Кирилл мог видеть треть расслабленной прямой кишки, которая сразу же, как обычно, стала выделять обильно слизь и слегка пульсировать! Эрекция была нестерпимой! Но, Кирилл резко поднял Хильду и, развернув ее лицом к себе, посадил на член! Оргазм был обоюдный и сильный! Евгения записала на модифицированном миометре импульсы со стенок влагалища и полового члена чрез bluetooth. Через несколько фрикций, Кирилл снял Хильду. Она тут же упала на колени и начала облизывать низ живота, корень члена и яйца Кирилла. Евгения подносила кисточку с Bluetooth-ом к разным областям тел отца и Хильды. Они, конечно, ничего этого не замечали! И вот огромный и «каменный» член Кирилла схвачен пухлыми, алыми губами Хильды и медленно исчезает в ее рту, погружаясь до корня в пищевод! Опять семяизвержение! Опять сильные оргазмы с рыком самца и стоном самки! И, вот, наконец, Хильда вновь падает на свою упругую грудь. Ноги широко раздвинуты, руки раздвигают сильно ягодицы, ковер из волос покрыл голову и плечи Хильде. Кирилл, невероятным усилием, пытаясь не потерять контроль над собой, начинает медленно входить в прямую кишку. Все, как всегда! Обильное, ароматное, специфическое выделение, чистейшей, как говорят хирурги, «воды»! Кирилл забывает, что он первый вошел в новый половой орган первой за всю историю человечества, женщины! Началось сильное, неистовое сношение. Евгения мечется вокруг счастливой и прекрасной в этом действе, пары, сн7имая биотоки! И, вот потрясающий стены и все, что есть в операционной, в том числе и саркофаг, один вопль из двух глоток! Кирилл спускает, спускает и спускает, заполняя сверх краёв прямую кишку, ставшую вторым влагалищем! Слизь и сперма, смешавшись, текут обильно покрывая ягодицы и бедра Хильды и промежность и бедра Кириллу! И, вдруг, Хильда сильно выгибает спину! Так сильно, что только акробаты могут: касается затылком живота Кирилла и в этой позе застывает! Член Кирилла обмякнув, выпадает из кишки… На лице Кирилла растерянность. В голове пусто! Сильнейшее напряжение на лице! Вся воля Кирилла не допускает мысль в сознание…

– Кирилл! Хильда мертва!

Евгения с силой вонзает большую иглу Хильде между поясничных и грудных позвонков. Из иглы выбрасывается немного алой крови… Кирилл окаменел. Евгения быстро сбрасывает с себя все, словно заранее знала исход, не глядя протягивает руку и дает Кириллу колбу пятисотграммовую медицинского спирта!

– Пей залпом!

Кирилл выпивает. Евгения берет вторую колбу и выпивает половину, и вновь протягивает Кириллу:

– Пей

У них в ногах, приняв эмбриональную позу, на полу лежит мертвая Хильда!

– Папа, иди ко мне! Бери меня! Я сейчас твоя Хильда!

Кирилл поднял глаза на дочь! В ее синих, как морская вода, огромных глазах, бездна, затягивающая Кирилла в себя с невероятной силой! Он очнулся, Схватил Евгению за волосы, которые она успела разбросать по голому телу, рывком развернул ее к себе спиной. Евгения, как совсем недавно делала Хильда, упала на упругую грудь, Вытянув струной свои длинные, сильные ноги и широко раздвинула божественной красоты, ягодицы. Прямая кишка ее была точно такая же, как совсем недавно была перед глазами кишка Хильды! Кирилл сильным рывком «натянул» на член дочь… Больше он ничего не помнит! Так, отрывками, кто-то издавал нечеловеческий рев, вроде бы в стороне. Он толи с наслаждением мочился, ибо слишком долго терпел, или спускал, постоянно мешало чье-то голое тело, и он отталкивал его с досадой. Потом его вылизывали. Он опять спускал, удивляясь, как глубоко может войти его член в пищевод женщины? Потом он почувствовал, что лежит на животе, и его вылизывается очень близкая ему, очень родная и очень желанная женщина и что-то шепчет на ухо, покусывая мочку… Потом Кирилл уснул. Крепким, глубоким сном. Проснулся, почувствовав, как его обтирают теплым влажным махровым полотенцем. Он открыл глаза и увидел Евгению. Она была в медицинском халате. Волосы аккуратно заправлены в медицинскую косынку. Взгляд его машинально перешел на саркофаг, который стоял на кушетке. В саркофаге лежала Хильда, накрытая простыней…

Кирилл обратился в прокуратуру Владивостока, чтобы произвели судебно-медицинское исследование трупа гражданки Германии и России, Хильды Карловны Гогенцоллерн-Световой. Прокурор и заведующий судебно-медицинской экспертизой Владивостока были старые друзья Кирилла. Вскрытие делал Альфред в их присутствии. Во-первых, никаких претензий, к проведенной операции на кишечнике не было. Во-вторых, никакой связи с половым сношением смерть Хильды также не имела. Стоило вскрыть черепную коробку, как все было понятно: под оболочками были множественные сосудистые раковые метастазы. Они могли прорваться в любой момент. Теоретически, конечно, можно предположить, что половой акт повысил внутричерепное давление и из-за этого один метастаз лопнул, залив кровью головной и спиной мозг. Но, как правило, самые бурные половые акты не повышают ни внутрисосудистого мозгового давления, ни внутричерепного!.. Хильда умерла своей смертью, что, собственно, знали и Кирилл, и Альфред и Евгения.

– Ты почему не сделал МРТ Хильде? – После похорон Хильды спросила Евгения.

– Я надеялся на чудо: успею дать Хильде еще раз любовь и успеть погрузить ее живую в жидкий гелий!

– С такими метастазами и через миллион лет нейроонкологи ничего не смогут сделать!

– А… сменить «носитель»?

– А, зачем держать «носитель» в жидком гелии? Души же в этом носителе уже не будет!

– Даже если «носитель» будет в анабиозе?

– Папа! Ты всякий раз, работая на компьютере, очищаешь корзину от «мусора»… Душа Хильды и всех нас, умирающих, «мусор», который улетучивается неизвестно куда! А, корзина остается корзиной и функционирует, пока работает твой компьютер-носитель! Я понимаю, что не могу четко выразить свою мысль, ибо не имею пока не малейшего представления о взаимосвязи нашей души и ее носителя! И, меняются ли носители, когда мы умираем, то есть, покидаем «носитель», на котором мы появляемся на Белый свет, рождаясь!

– Сперматозоид встречается с яйцеклеткой и душа оказывается на своем «носителе»… Кстати, может следует подумать, почему человек вынашивается девять месяцев! Но, может без особых для него потерь, родится в семь месяцев. А, вот в шесть и восемь он может выжить, но, наверняка будет с какими-нибудь дефектами! А, девять с половиной месяцев вообще не бывает… А, у животных – другие цифры…

– У них другие программы!

– У растений вообще ничего понять нельзя! Я прочитал в дневнике Сергея Васильевича, что есть два вида женьшеня: трехлистный и пятилистный. Так вот, трехлистный, как правило, плодится каждый год. А, пятилистный может и… через пятнадцать лет! Трехлистный птицы не переносят на большие расстояния, бесполезно, погибнет. А, пятилистный может путешествовать сотни километров… Ну, да я отвлекся!

– Кирилл, все, что произошло твоей семье, я на уровне наития, знала, не зная никого! И все это знала Вира. Она мне все рассказала. Кстати – Евгения протянула Кириллу, выпив половину сама, еще колбу медицинского спирта. И когда он выпил, продолжила – Виру ты больше никогда не увидишь! Она убежала в тайгу, превратившись, толи в тигрицу, толи в леопарда!