Текст книги "Ревность богов. Граница империи. Повесть. Драма"

Глава XIII

Я вел группу из четырех гуннов по местам, где я раньше замечал буров, занимающихся вандализмом и мародерством. Группу возглавлял Улдин. Он единственный, кто понимал латынь.

Мы обошли уже три разрушенных капища. Серьезных улик против буров пока найдено не было, кроме браслета, который мы сняли с почерневшей руки Евтама, откусанной медведем. Но этого доказательства моей правды было не достаточно. Я мысленно снова обратился к богам покойного Благомысла мне в помощь.

Группа приближалась к четвертому разрушенному капищу богов даков. Как впереди затрещали сухие ветки. Мы притаились. Вдалеке, у капища показались три фигуры. Мы подкрались ближе. У капища копошились три легионера. Один воткнул свой меч в останки срубленного идола. Другой снял шлем и положил его на жертвенный камень.

– Ну, и кто теперь прав? – ехидно прошептал мне Улдин.

Я молчал. Мне было стыдно за сослуживцев. И тут я выскочил из-за кустов.

– Стойте! Нелюди! Вы же на себя навлечете проклятие этих богов! – кричал я, подбегая к ним ближе.

Но тут обернулся один из воинов. Это был вовсе не легионер. Он быстро сказал что-то своим на варварском языке. И они попытались скрыться. Это были ряженые буры. Гунны из нашей группы выскочили из кустов и быстро скрутили буров в римском облачении.

Этого доказательства хватило предостаточно для освобождения пленных легионеров и для моего будущего предложения о перемирии центуриону и вождю Ушиле.

Плененных буров мы предоставили вождю гуннов.

После допроса буров, я спросил разрешения, встретится с центурионом Дементием. Мне разрешили встречу и привели в хижину, где под стражей находилось мое начальство.

– Уважаемый Дементий Кассий, – начал я, – уже доказана наша непричастность к вандализму капищ варваров. Это буры исполняли приказ Сеневельда, чтобы больше стравить гуннов против Рима. У меня есть предложение.

Я пересказал центуриону свой замысел о нашем перемирии с вождем Ушилой и даками. Развернуть наши объединенные войска против анархически настроенного вождя буров Сеневельда. Центурион одобрил мое предложение. Осталось ждать того, чтобы и вождь гуннов принял встречное предложение. Я также рассказал Дементию о предложении Ушилы об освобождении земель даков для полного перемирия.

После того, как нас привели к вождю гуннов, и центурион огласил Ушиле предложении о перемирии, вождь гуннов согласился только на часть предложения: временно объединиться для разгрома войска буров. Но с основательным перемирием он будет согласен, когда римские войска освободят Дакию от своего влияния. Отойдут южнее Поролисса. Но для этого нужно было согласие римского императора и сената. Для этого и послали гонцом моего товарища Линия в Рим с пергаментом и перстнем вождя Ушилы.

Всех плененных легионеров отпустили из-под стражи и хорошо накормили. Дементий еще долго совещался с Ушилой и его воеводой Гродом. Осталось дождаться согласия Дензибала, дакийского вождя, к которому уже послали гонца в селение.

Дальше я отпросился пойти в лес, где жил Благомысл. Я должен был нормально проводить его в мир богов. Ведь я его оставил лежать в снегу, прикрыв только сухими ветвями. Мне в этом не отказали, но в сопровождении одного гунна. Полного доверия ко мне еще не было.

Мы нашли избу старца. У порога избы я осмотрелся для того, чтобы определить, в какую сторону я унес тело Благомысла. Мы нашли его быстро. Я с гунном нарубил боле менее сухостоя. Сотворили погребальное кострище. Водрузили на него тело старца. Гунн достал из мешка глиняную бутылочку с маслом для розжига. Я откупорил ее и полил дрова вокруг тела старика. Гунн передал мне огниво. Я начал стучать кремнем о камень для получения искры. Как назло огниво было чуть сыроватым.

«Неужели я не смогу поджечь это кострище», – нервничал я и еще больше начал долбить камни.

Я долго мучился впустую. Я поднял в небо глаза.

«О, Белые боги Вселенной…»

Мое прошение прервал скрип двери. В мороз, как ни странно, звук распространялся намного дальше. Я догадался, что в избе Благомысла должно быть огниво. Я побежал в дом старика и забрал у печи огниво и кувшин масла. Так, чтобы наверняка…

Мы подождали полного прогорания дров с телом. Я вернулся в избу. Нашел мешок. Сложил в него все книги-таблички и забрал с собой. Мы возвратились в лагерь гуннов. На тот момент в хижине Ушилы совершался общий совет с уже прибывшим в лагерь гуннов дакийским вождем Дензибалом и его воеводой Скорылой. Вскоре всех пленных легионеров в сопровождении отряда гуннов вернули обратно в наш лагерь. Центурион Дементий Кассий приказал о построении легиона. Он озвучил о совместном наступлении против племени буров. Осталось только дожидаться информации от разведчиков гуннов.

Легионеры готовились к очередному сражению.

Глава XIV

Утром мы в паре с Юнием должны были сменить конвой в палатке военнопленных, где под стражей находились буры, которых мы поймали у капища гуннов. Я первый вошел в палатку и споткнулся о труп нашего легионера. В углу мычал связанный его напарник. Решетка, что прикрывала яму, была откинута. Буров, естественно, в ней не было. Юний выскочил наружу.

– Тревога! Буры бежали.

Попытаться проследить по следам, не было возможности. Снегопада ночью не было, так что весь лагерь был усеян нашими следами. Я побежал в палатку к центуриону с докладом о побеге.

Странно. Охраны у штабной палатки не было. Я зашел внутрь. На земле лежали раздетые охранники. Они были мертвы. Судя по следам на шее, умерщвлены путем удушения. Дементия Кассия в палатке не было. За мной вошел Юний.

– Что здесь? – оглядывая палатку, спросил меня напарник.

– Похоже, центуриона похитили, взяли в заложники, – спокойно ответил я, – Они взяли доспехи охраны. Пошли к воротам лагеря, спросим у смотрящих, выходил ли кто?

По словам охраны у ворот, центурион выехал в сопровождении трех легионеров из лагеря засветло.

Взятие Дементия в заложники было налицо. К этому времени к нам подбежал легат Карпус Агриппа. Я ему доложил о произошедшем. Легат отослал разведку в сторону стоянки буров. Известий от разведчиков племени гуннов пока не было.

На следующий день наши разведчики привели слегка раненого Дементия Кассия. Он объяснил, что сам кое-как убежал из пленения буров. По его словам, буры сменили свою стоянку. И он знает хорошо путь к ней. Центуриона отвели в его палатку. Дементий позвал легата Карпуса. Они переговорили. После чего Карпус Агриппа дал приказ на построение. Построив легионеров, Карпус начал речь.

– Воины Великого Рима. Внезапность, лучшее, что всегда приближало к победе. По приказу центуриона Дементия Кассия, наш легион неожиданно должен ворваться в лагерь племени буров. Они изменили место стоянки, но наш великий центурион, путем своего пленения, точно узнал местонахождение воинов буров. Он показал мне точное место на карте. Пусть нас сегодня встретит удача! С нами великие боги Рима! Не посрамим Великую Римскую империю и Нерона Клавдия Августа Германика, императора нашего.

Не дождавшись известий от разведчиков гуннов, Карпус спешно готовил поход на буров. Не знаю, почему было такое внезапное решение: наступать без поддержки новых союзников, гуннов и даков. Ну, центуриону, знать, виднее.

Мы шли опять когортами сквозь лесной молодняк, как было в мой первый поход на даков. Путь показался мне подозрительно знакомым. Но стояла зима. Любые окрестности были неузнаваемы от тех же мест в летнее время.

Где-то впереди мы уже слышали движения и голоса варваров. Легат дал приказ к броску.

С трех сторон легион напал на лагерь варваров. Начался бой. В неразберихе, варвары начали бегство. Но это были не буры. Мы разгромили стоянку воинов даков. Это стало понятно только после полного разгрома лагеря. В одной из хижин, я увидел тела Дензибала, вождя даков, и Скорылы, его воеводы.

Мы сотворили непоправимую ошибку. Этим мы разрушили временное перемирие с Ушилой. Чей же это был план обмана? В нем скрывалась некая хитрость Сеневельда, вождя буров. Но остается вопрос о центурионе Дементии.

По возвращении обратно в лагерь, мы не застали центуриона на месте. Он словно испарился.

«Неужели центурион оказался предателем?» – мучил меня вопрос.

В лагере воцарилось временное затишье. Мы не знали, с какой стороны ждать нападения варваров. Против нас опять были все племена варваров.

Глава XV

Прошла неделя. На удивление, варвары не предпринимали никаких ответных действий после разгрома дакийского лагеря римскими войсками.

– Именем Марка Кокцея Нервы Цезаря Августа, – глухо послышалось за западными воротами лагеря, – открыть ворота второму проконсулу Римской империи Марку Валерию Мессалу Корвину и подкреплению шестого имперского легиона.

Легат Карпус Агриппа приказал выстроиться в две шеренги от ворот до штабной палатки. Получилось так, что я оказался в строю у самого входа штаба.

Ворота открыли четыре легионера, по два с каждой стороны. В ворота въехали шесть конных офицеров, среди которых был Дементий Кассий Флавий, центурион, считавшийся сбежавшим, по мнению многих легионеров нашего лагеря, к Сеневельду, вождю буров. Среди всадников был и мой друг, Линий, декурион нашей конницы. За офицерами восемь рабов внесли паланкин. За паланкином проконсула строем вошли двенадцать когорт пеших воинов. Я увидел штандарты с новым гербом шестого легиона: устрашающая дикая собака со стекающей слюной из пасти. Но мы встречали их еще со старыми, где львица с младенцами.

Всадники спешились. Центурион Дементий махнул рукой. Рабы поставили паланкин на землю. Дементий подал руку проконсулу Марку Валерию и помог ему выйти из паланкина. Воины из подкрепления распределились за нашими шеренгами по обеим сторонам от начальства. Легат Карпус, подняв руку войнам в обозначении приказа «смирно», преклонился перед проконсулом.

– О, уважаемый Марк Валерий Мессал Корвин, проконсул нашего императора, Марка Кокцея Нервы Цезаря Августа, воины великого Рима построены перед лицом посредника императора, бога нашего.

Легат Карпус встал с колена. Проконсул Марк повернул голову в сторону центуриона Дементия. Тот подбежал к Марку Валерию. Проконсул протянул свиток центуриону. Дементий начал громко читать.

– Именем Марка Кокцея Нервы Цезаря Августа, императора великого Рима и бога нашего, приказываю: на все попытки варваров каких-нибудь соглашений, или примирений отвечать силовыми действиями. Отодвинуть границу империи дальше на восток, ближе к реке Тирас. Уничтожить все поселения даков, гуннов и бурсаков (буров). Не жалеть женщин, детей и стариков, оставляя только крепких по телу военнопленных, для дальнейших работ на нужды лагеря. Несогласных быть рабами великого Рима – уничтожить. Продвигаясь по селениям варваров, набрать как больше здоровой рабочей силы для построения столицы римской провинции Дакия, Поролисс. Именем императора, Марк Валерий Мессал Корвин, второй проконсул великого императора и бога нашего, направлен для наблюдения воздвижения римского города в провинции и последующего отчета императору. После отброса варваров за реку Тирас будут приглашены известные имперские архитекторы и прорабы. Исполнить приказ о разгроме племен варваров до начала таяния снегов. Да пребудет с нами сила богов великого Рима. Превознесем имя Марка Кокцея Нервы Цезаря Августа, императора и бога нашего.

Дементий вытянул правую руку в приветствии. Войны стали кричать в ответ и стучать о щиты мечами. Проконсул поднял руку. Когорты замерли в тишине. Марк Валерий приложив правую руку к сердцу, поклонился, зашел штабную палатку.

– Разойтись, – скомандовал легат Карпус, – воинов из подкрепления разместить по казарменным палаткам. Устроить новые места.

Два офицера начали разводить пополнение. Остальное начальство вошли вслед за проконсулом в палатку. Мы разошлись по своим казарменным палаткам.

Я еще долго размышлял о несправедливости решения нашей иерархии, ведь гунны уже шли нам в примирение, по факту.

Ужин мне не лез в горло. Было очень обидно за великий Рим.

«Ну, ладно воины… А женщин и детей-то за что? – размышлял я, – могли бы дать мирному населению уйти за Тирас, как это сделали буры с полянами, по рассказам Благомысла», – эти мысли мне не давали и после ужина долго заснуть.

Утром в лагере намечались тренировки и учения для последующего вторжения в деревни варваров. Мы готовились на великое преступление не только против мирного населения, но против и их богов.

«Боги народов, страдающих от рук Рима, – думал я, – станут на защиту их родов. Рим когда-нибудь потерпит поражение за свою безжалостность!»

С того момента я начал сомневаться в величии своей империи. Ведь империя, построенная на крови, не имеет право на существование.

С большим трудом, но я заснул под тихий храп сослуживца, Вэриуса, спящего под моим правым боком.

Глава XVI

С утра весь лагерь был взмыленный от тренировок. Вериуса поставили мне в соперники для борьбы без оружия. Он был немного крупнее меня. Поэтому ему удавалось с легкостью меня перекидывать через себя. Я же держал нижний бой, сбивая его на землю ударами своих ног по его ногам. Мы протерли под собой снег до почвы. А может, что более вероятно, он просто растаял под нашими телами. Из одежды у нас были только набедренные подвязки. От наших тел исходил пар, как из котла над костром.

– Перерыв! – скомандовал декурион Линий, – после приема пищи – дневной сон! После продолжим подготовку.

В нашей палатке я обтерся мешковиной. Дежурный по кухне разносил нам бобовую кашу и воду.

– А дома моя мама бы сейчас пшеничную кашу с инжиром бы давала, – вздыхая, проговорил Руций, – а ведь послезавтра Новый год, великая Юнона благословляет нас всех на обильное мясоедство. А тут… – Руций еще раз вздохнул.

– Ничего, вот разгоним варваров, очистим Дакию для великого Рима, домой на месяц, другой отпустят, не всех сразу, естественно… А то на границе не кому стоять будет, – ободряюще сказал Вериус.

– К уважаемому Марку Валерию, проконсулу нашему, просят два каких-то оборванца, – услышал я со стороны ворот, – точнее, просят главного и называют себя миссионерами какими-то.

Я выглянул из палатки. Один из стражников у северных ворот побежал в палатку, где были апартаменты Марка Валерия. Через короткое время, легионер вышел от проконсула, оглядел лагерь, и, столкнувшись с моим взглядом, подозвал меня:

– Эй, ты проводишь этих несчастных к проконсулу.

Я, пожав плечами, накинул на себя броню и накидку, побрел к северным воротам.

За воротами стояли два изможденных человека. Одежда их представляла собой маленькие лохмотья меха и мешковины, связанных между собой тонкими веревочками. «Аскеты варварские», – подумал я по первому взгляду. Один из них прекрасно владел латынью, и разговаривал, как свободный гражданин Рима.

– Кто вы, и зачем вам нужен Марк? – провожая до палатки проконсула, спросил я.

– Его зовут Перипор, – начал более грамотный, на мой взгляд, человек, – он из далекого северного племени лангобардов. Я же из Иудеи, восточной провинции Римской империи. Меня зовут Андрей. Мы проповедники учителя нашего, Иешуа из Назарета. Может, слышали о таком?

– Так, поверхностно. Но с учением я вашего, так сказать, наставника не знаком – ответил я, доводя этих людей до места, – вот и мы дошли до нашего уважаемого проконсула Марка Валерия Мессалы Корвина. Прошу в палатку.

На входе легионер из охраны проконсула ощупал миссионеров на наличие оружия. Отобрал сумку у варвара Перипора. Просмотрел ее. Там были только перья для письма, чернильница, бутылка с чернилами и несколько пустых пергаментов. Легионер вернул вещи обратно. И далее пропустил их к проконсулу. Я откланялся и вышел.

Время отдыха подошло к концу. Легат Карпус дал команду на построение для распределения легионеров на разные этапы тренировки.

– Генис Парфений Фабиус, – остановил меня центурион Дементий Кассий, – ты проводишь конвоем этих оборванцев, врагов империи Рима! Именем проконсула Марка Валерия Мессалы Корвина, они являются подстрекателями против Рима в пользу какого-то нового царства. Бунтовщики, одним словом!

Я направился в штабную палатку за так названными миссионерами. Провожая этих людей в палатку для военнопленных, иудей вытащил из пазухи и всунул мне тихо какой-то свиток.

– Сохрани это. Это «Благая весть» нашего учителя. Если случайно будешь в Риме и услышишь, что в город, в собрание учеников Иешуа, приехал кто-то из надзирателей собрания, или Симоний, брат мой, или Паблий, найди их и передай им это писание. Вижу, ты человек честный. Душа у тебя светлая.

Я скрытно впихнул свиток под броню. И провел туда, где в недалеком прошлом сидел и я. После зашел в казарму. В своих вещах откопал мешок с берестяными табличками Благомысла. К ним положил свиток этого странного иудея. И вернулся на тренировочную площадку.

Поздно вечером я достал из мешка свиток. Подошел к дежурному костру. Развернул. Начал просматривать текст. Он был написан на языке Эллады. Свиток был написан недавно. Об этом свидетельствовал свежий запах чернил. Я начал читать. Меня смутило начало книги. Там приводилась, не понятно зачем, долгая родословная Иешуа. Дальше об Иосипе и Марии, их иудейском боге Элохиме. Что так же, как и бога Диониса, Мария зачала Иешуа божественным духом. Я взахлеб прочитал весь свиток Андрея. И, к моему изумлению, сделал вывод, что Иешуа собирательный образ из наших богов и богов Эллады. Главное, я заметил, что он полное отображение бога Диониса, распятого и воскресшего на третий день, который потом воссел по правую руку Зевса на Олимпе. Иешуа собрал в себя еще много от Прометея. В общем, ничего нового для человека, изучающего досконально теологию. А я-то прекрасно знал ее от моего учителя философии и теологии Архериуса. Но что в этом писании привлекло мое больше внимание, так это на послание ученикам, когда те спрашивали, куда идти проповедовать:

«И спросил Андрей Ионин, ученик Его: Рабби! Каким народам нести благую весть о Царствии Небесном? И ответил ему Иешуа: Идите к народам восточным, к народам западным и к народам южным, туда, где живут сыны дома Исраилева. К язычникам Севера не ходите, ибо безгрешны они и не знают пороков и грехов дома Исраилева».

Именно о язычниках Севера я остановил внимание в писании. И решил на следующий день напроситься в охрану в палатку для пленных, что я утром и сделал, спустившись непосредственно в яму, где сидел этот иудей.

К вечеру следующего дня я уже разговаривал с Андреем о северном народе, где он и вещал учение Иешуа. Оказалось, что он написал свою книгу о Иешуа совсем недавно, по пути в наш лагерь шестого легиона.

– А почему ты написал о северных язычниках от лица Иешуа задним числом? – начал с интересом его расспрашивать я, – ведь ты только узнал о народе Белых богов, когда был на Севере. Почему нельзя было написать от себя? Да, и вообще, описываешь себя со стороны.

– Ну, – протянул Андрей и ухмыльнулся, – это для большего утверждения в вере. Я просто чувствую, что так надо писать. Как будто рядом со мной мой учитель. Ведь народ нашего праотца Абрахама совсем впал в грех.

– Постой, а зачем тогда учить другие народы, если только иудеи виноваты перед вашим богом? – удивленно начал спрашивать я, – зачем идти со своими богами и навязывать новое учение к давно устоявшимся канонам древних верований? Ведь каждый и наказывается своими богами, если они идут против них! – утвердительно заявил я.

Андрей замешкался. Сделал долгую паузу для обдумывания своего ответа.

– Как говорил Иешуа, по вере в него ему воздастся, потому, как он есть свет в этом мире, – выкрутился Андрей.

– Уж много на себя взял ваш Иешуа, – иронично высказал я, и начал менять тему о северном народе.

Андрей оживился и начал рассказывать о племенах народа Белых богов, где он и пытался проповедовать.

Глава XVII

Всю ночь я сидел в яме для пленных и слушал рассказы Андрея о народе Белых богов. Об их хозяйстве, об их уставах и вере, семейных отношениях. Мне казалось, что в этом народе все были и сами богами. По факту, в отличие от народов, живущих по побережью Великого моря, у них даже бога войны не существовало. А как только Андрей начал говорить о письменности этого волшебного народа, я вспомнил о табличках Благомысла.

– Андрей, – перебил его я, – если я тебе покажу некоторые тексты этого народа, ты сможешь перевести?

– Показывай. За три лета и две зимы я у них многому научился, – продолжал с воодушевлением Андрей, – даже к своему стыду перед учениками Иешуа, я забыл, зачем пришел в те земли. Так как житие этого народа полностью совпадало с заповедями нашего учителя не на словах. Удивительно, но они не знают такого понятия, как грех! У них свой учитель – их совесть, обученная на мудрости предков. Ладно, неси то, что хотел мне показать.

Я побежал в казарму, тихо из мешка достал прошитые таблички покойного волхва. Также тихо вернулся обратно в яму. Протянул книгу Андрею. Тот пролистал несколько табличек. Поднял глаза на меня.

– Ты не представляешь, какая ценность у тебя в руках, – с восхищением произнес Андрей, – это Покон Рода, их главного бога. То есть сборник истин бытия с толкованием его от твоего знакомого волхва, – Андрей сделал паузу и начал вчитываться, по ходу переводя на латынь:

«Карб веданья сущности Покона.

Суть Прави Богами в Покон уложена,

И Русинам его в миры нести заповедано.

Нет Поконов других, но каждому Роду

Даны Обычаи и Веданья к лицу его.

Толкование волхва Рода Всевышнего:

Ведайте, славяне! Вы – Внуки Дажбожьи, Сыновья Солнца, дети Велеса и Перуна, Богов Родных потомки. Наше веданье Рода Всебога, Святого Покона и Славления Прави принесли на землю все великие Предки Святые – Боги Прави. Это по воле Рода Всевышнего сошли из Сварги всемирья Отец Сварог и Лада-Матушка и великой милостью своей Землю-Макошу благословили.

В танце вместе соединившись силой своей животворной, боги Мир и Ману, первочеловек. Ману, первочеловек и прародитель человеческого рода, родоначальник, Спас и Мир породили человека, кой всем людям – начало и тело его из них состоит. И был тот Мир такой большой, что полземли закрывал. Но вторая ее половина непокрытой осталась. Тогда позвали Сварог и Лада детей своих, Богов Родных, дабы помогли они землю утвердить.

И пришли Боги Родные к Родителям своим Небесным на зов и слово молвили. Просить стали, дабы обратились они к Роду Всевышнему, и благословил он Мир стать ему подобным в единстве и множественности, силе и уме великом. Послушались Сварог и Лада детей своих, так и сделали. И по воле их так и произошло.

Мысли своей движением утвердил Род Вседержитель сходство сие. И возвелел, дабы передали они Миру веданья Покона, а после этого – разделили его, чтобы истинно все противоположности он в себе имел и так различные проявления Всевышнего в себе познать мог.

Сварог и Лада великой милостью своей духовный Ведогонь в Мир вдохнули и так Веру-Веду Прави ему передали, как Покон Святой, чтобы берег он его и творить мироздание мог с Богами воедино.

Выполняя волю всесвятую, Родные Боги Мира разделили и разнесли по всей земле: куда голову, куда руки, а куда ноги и туловище. С частей тех Боги Родные роды человеческие основали, и каждый взял под опеку свою частицу человечества. Принесли Боги голову Мира на Русь Святую и там людей породили.

Когда люди на Святой Руси утвердились, тогда Боги завет потомкам Мира – ариям, славянам, русинам дали: беречь Покон, как Веду наибольшую, и в душах своих Светогонь постоянно утверждать, дабы мир творить могли с Богами Родными и Родом Всевышним воедино.

Заповедали они: если кто за Огонь Веры и Веды Прави радеть будет, силу Сварожью в себе и людях поддерживать, тот больше всего Рода Всевышнего познает и достигнет Ирия наивысшего да счастья жизни божественной в Прави Святой.

С того времени передача Покона и Света Рода, научение Веде Прави, которая из него выходит, есть сущность Радения Сварожьего, цепи преемственности ученической и основой передачи знаний Веры нашей. Так в единстве своем мы Огнище Родовое на земле бережём радением своим неусыпным.

Знания совершенные, кои в Покон Святой заложены, строение Всемирья и мира нашего объясняют, определяют лад и причины его развития и упадка, о месте человечества в нем свидетельствуют и предназначения каждого из родов его. Они учат славян, как быть чистыми и правдивыми, добрыми и искренними, творя лад родам своим. Покон – это исток изначальный, начало и вместе с тем совокупность правил и конов Прави, по которым все существующее и несуществующее построено.

Посему Покон для славян – святость всевеликая, ведая которую, человек мудрости набирается, как в мире жить и свою жизнь упорядочивать. Жизнь души каждой – суть познание законов Прави, кои Покон составляют. Кто лучше Покон ведает, тот ближе к Богам стоит.

Поэтому Покон есть исток и первооснова неизменной Веры всякой и обычая народа каждого. Покон Всесвятой в предвечном Алатырь-Камне высечен, что в Ирие под Дубом-Сгародубом лежит. На нем Священный Огонь Рода горит, на все миры Свет Веры-Веды распространяя. И есть тот Огонь с Алатырь-Камнем одно. Кто к свету тянется, тот Светлые законы Прави познает, кои Покон составляют.

Человек каждый праведный, Покон зная, возможность имеет верно определить призвание и предназначение свое в мире Яви, а от того ведать, какие обязанности на него возложены и права, которые из них происходят. Когда род какой-либо живет, Покон истинно ведая, то любые времена для него самые добрые, так как придерживается он пути наилучшего для развития своего и Родосвет творит.

Родом Всевышним завещано, что ему служа, станем мы Богами в Прави, посему и послал Он Сварога и Ладу на Землю-Матушку, дабы через Мира Род Сыновей и Дочерей Солнца зародить. С того времени Покон Рода Всевышнего Beдо гнем в Душах русинов горит, чтобы мы наибольшую святость его и Истинный Путь ведали, жили по Прави и других учили, кто нуждается в том, учителями Веды будучи.

Посему должны вести себя достойно, стезей Прави идя, Покона держаться и о божьем радении заботиться, ибо тело тленно, а душа вечна.

Мудрость Покона Рода Всевышнего вечна и непреходяща, ибо есть она понимание сути Всемирья и законов Прави, на коих он держится. Для всех родов земных Покон один, но каждый народ по-разному его ведает, ибо обычаев столько, сколько родов человеческих на Земле.

Ибо от того так творится, что веданье Покона и жизни утверждения рождает обычай народа каждого, ибо Покон всякий род по-своему толкует, а кто истинно толкует, тот с Богами в согласии живет. Есть роды, которые к Белобе тянутся, а есть те, что к Чернобе, поэтому руководят они каждый в свое время.

Ведайте! В одном роде есть люди с разной силой знаний, от того есть Ведающие, Витязи, Веси и непосвященные. Те, кои знают больше, обычаи вводят, Покон объясняя. Вследствие различия между варнами есть обычаи Ведающих, есть обычаи Витязей, а есть Весей. Каждый из этих обычаев учит, как свое Предназначение исполнять.

Верное понимание обычая передается в варнах и семьях примером собственным, в законах неписанных, как поведения, так и отношения родовые, и в отношении к себе и природе Земли-Матушки. Обычаи каждой семьи сливаются в обычаи краев, обычаи варн – в родовой строй, а вместе они сливаются в единый и многопроявленный Святой обычай Рода Православного и Рода Человеческого, кой есть путь Веры и Веды, что нам Родные Боги завещали.

Покон суть неизменный, а обычай с течением времени меняться может. Се так названия и проявления определенные изменяться могут, толкования одного и того же другими становятся, но сам Покон Святой и суть его внутренняя всегда неизменным останется, лишь веданье его глубже, или мельче быть может.

Обычай – это внешнее проявление Покона. Вследствие влияния колосварги движения бытия, Священный Обычай Рода, который жизнью в соответствии с Верой и Ведой Прави проявляется, имеет свои крайние точки развития и упадка, подобно тому, как на Купала Солнце наивысшее, а на Коляду – наинизшее.

Веданье смерти и воскресения в высшем качестве Мира, Природы, Человека основой Священного Обычая ведания Веры Православной служит, опорой извечного, родового вероучения рода славянского, рода арийского. Тайну сию хорошо видно на примере Солнца-Дажбога, который рождается как Божич и условно умирает как Сивый Яр, дабы снова еще лучшим родиться.

Так само и Священный Обычай веданья – славление Прави славян вечно живет и якобы умирает, чтобы родиться обновленным на высшей ступени развития рода нашего. Но как бы в роде ни деялось, Отец Сварог и Лада-Матушка руки на роде Славных держат через волхвов-служителей, Радетелей всесвятых, кои вечно Огнище Родовое в яви берегут.

Помните! Изменения могут касаться лишь внешнего проявления обычая, так как внутренне сам Покон Рода Всевышнего разрушенным или какого измененным быть не может, это понятие Священное и Вечное, как и законы Всемирья, которые его составляют.

Посему Вера наша Православная единая и многопроявная, беспрерывная и неистребимая, как мир Прави, к которому идем радением своим. Сознание человека тоже закону Сварги подчинено, посему веданье Покона Рода Всевышнего, а вместе с ним и понимание законов Прави, время от времени скрытыми становятся и недосягаемыми для понимания людей непосвященных.

В час такой темный мышление человека каменеет и костенеет, накапчивая лишь внешние проявления обычая, обряды пышные да кривляния якобы боголепые, кои на самом деле силы духовной не имеют и суть свою, Покон Святой, утратили.

Но со временем, после испытаний и потрясений, снова Светлая Пора наступает, и все возвращается к доброму. Человеку тоже время от времени нужна чистка глубин души, коя на протяжении жизни осуществляется в обрядах Посвящений, варновых и возрастных, для земли такой очисткой потопы и землетрясения являются.

Для очищения и восстановления сознания время требуется, внутреннее стремление и обязательно толчок внешний. Толчок тот возрождением веданья Прави творится во время возвращения на землю Богов Родных али Спасов, тоже Богов, кои в телесах людских проявляются. Когда какой-либо род осознание бытия теряет полностью и Высшее Призвание свое не выполняет, Вседержитель к нему его Богов и Спасов посылает.

К каждому роду свои Боги и Спасы приходят – те, которым опекаться именно этим родом Всевышним предназначено. Поэтому у каждого рода Спасы свои.

К нашему роду после Мира приходили Спасы: Богумир, Дажбо, Рама, Орий, Колодий и Мамай. Се в них Боги напрямую проявлялись, Покон утверждали и жизнь нашего рода творили через изменения великие.

Это от того творилось, что русины из сердца и головы Мира походят и Кий Божий на земле берегут. Ибо они есть хранители высочайшего колебания Света Рода, кои они для всех людей праведных берегут, на добро да счастье настраивая. Оттого Боги Родные всегда с православными в единстве пребывают и сразу приходят на зов наш.