Текст книги "Записки будущего"

– Да ничего. Я сейчас в досрочном отпуске, – ответил я, так и не сумев скрыть горделивые нотки в своем голосе.

– Ого! И это ты называешь «да ничего»?! Рас так, тогда приходи завтра на соревнования к полудню.

– Хорошо, я обязательно приду, – ответил я вновь обнажив свои тридцать два. Попрощавшись, я отправился в сторону гаража, что располагался метрах в пятидесяти от берега.

– Дим! – крикнул я, так как в гараже было очень шумно. У меня сразу же сложилось впечатление, будто бы он строил яхту, а не красил кусок доски. – Отзовись!

– О! Какие люди! Привет, дружище! Давненько я тебя не видел, – Дима широко улыбнулся и, вытерев испачканную краской ладонь, протянул ее мне в знак приветствия. Он был высокого роста, с красивым и загорелым лицом. Мне он всегда представлялся офицером Космической Разведки: статный, подтянутый, с ярко-выраженными скулами лица, что придавали ему мужественности. Но он выбрал иной путь. По окончании Академии, ссылаясь на его данные, ему посыпались предложения с различных частных и правительственных фирм занимающиеся освоением, как малого, так и большого Космоса. Но что-то заставило его отказать всем.

– Да, вот проходил мимо, почувствовал знакомые вибрации и решил заскочить. Сегодня отличные волны, – подметил я, повернув голову в сторону моря и наполнил легкие чистейшим прибрежным воздухом.

– Это ты верно подметил, брат. Решил раскрасить свою доску в психоделические цвета. Задумался над выбором красок. В результате так ничего и не надумал, потому решил смешать их сразу все, – Дима вставил капсулу с ярко-оранжевой жидкостью в распылительный пистолет и хаотично нанес на свою доску для серфинга несколько незамысловатых линий. Затем он сменил капсулу фиолетовым и повторил действие.

– Послушай, дружище, давно хотел тебя спросить…

– Ну, так спрашивай скорее! – перебил меня друг. – Время оно предмет довольно-таки относительный. Особенно если смотреть на него через свою собственную призму. – Ответил он, продолжая наносить цвета.

– Ты не жалеешь? – вкрадчиво поинтересовался я.

– О чем, брат?

– Ты прекрасно понимаешь о чем я, – продолжал я настаивать на своем, видев то, что меня отлично поняли.

Дима отложил капсулы с краской в сторону и, взяв свою доску в руки, вытянул ее перед собой и принялся любоваться своим творением будто бы и не собирался отвечать на мой вопрос. Он отправился в дальний угол помещения, поставив туда сёрф и молча возвратился обратно.

– Ты когда-нибудь был полностью свободен, брат? – вопросом на вопрос ответил мне Диман. От чего я, слегка оторопев, принялся гадать, в чем же тут подвох.

– Конечно! Я сейчас свободен. Я иду куда хочу и когда захочу. Я всегда делаю лишь то, что мне нравиться и что действительно необходимо обществу или же близким мне людям, – уверенно выпалил я, так и не разгадав замысел собеседника.

– Нет, ты меня не понял, брат. Свободен по-настоящему. Когда есть только твое истинное Я и ничего кроме.

– Я не совсем тебя понимаю, – я действительно не мог его понять.

– Свобода – это когда твоя душа покидает твое тело на считанные мгновенья и ты наблюдаешь за своей оболочкой со стороны понимая, что она тебе совсем не нужна, ты вовсе и не нуждаешься в ней и, соответственно, тебе уже не нужно все то, что связывает тебя с твоим телом: увлечения, обязанности, люди, заботы, учеба. Твое тело – это лишь инструмент, а твоя душа – это ты сам.

– А как мне достигнуть такого состояния? – меня не на шутку заинтересовало такое загадочное настроение моего друга.

– Только лишь расправив крылья и освободившись от притяжения этого мира, ты сможешь покинуть свое тело, освободив свою душу. Умирая, за миг до кончины, человек расстается со своим сосудом, подарив ему вечный покой. Лишь только в состоянии свободного падения ты способен возродиться вновь. Но это лишь мгновенья, за то они полны незабываемых ощущений. Мы возвращаемся к этой жизни лишь только из-за того, что мы не эгоисты, ведь у нас есть родные, близкие и друзья, а не каждый из них поймет и, тем более, примет нашу точку зрения, – Дима, закончив свой монолог, с хитрой улыбкой уставился на меня своими голубыми, как небо, глазами видимо ожидая моей реакции на им сказанное.

–Эм, ну…м-да. Хе-хе. Дим, а кто это «мы»?

– Мы? Это, брат… – он не успел докончить свою фразу, так как прямо между нами возникла голографическая сфера и по мере своего увеличения, она стала приобретать очертания, незнакомого мне, человеческого лица. – Черт! Извини, брат, но, похоже нам придется отложить наш с тобой разговор. Заказчики. – Он виновато улыбнулся, и я отправился к выходу.

Стоя на пляже под палящим Солнцем, я размышлял над сказанными словами своего друга. Либо на него так повлияли молекулы красящих веществ либо что-то другое. Зная Диму, я ничему не удивился бы. Проведя на пляже еще около часа провалявшись в гамаке наблюдая за мастерством сёрфингистов, я решил отправиться в обратный путь. Тутошний ветер, раскачивая мое ложе, убаюкивающее действовал на меня. А проваляться весь остаток свободного дня мне не очень то хотелось, хоть и обстановка было крайне соблазнительной. Спустя около получаса пешей ходьбы, я внезапно ощутил слабость в ногах и зашагал в сторону остановки общественного транспорта (видимо сказалось воздействие морского воздуха). Усевшись на привычное заднее сиденье, я в считанные минуты оказался на месте. Выйдя из аэробуса, я повернул голову и увидел, как из-за угла жилого дома выглядывает Академия, улыбнулся и отправился дальше. А вот и мой дом, неожиданно выросший передо мной, скрываемый до этого моими мыслями. Индикатор у входного подъезда показывал, что в квартире никого нет – горел голубым. Вошел в холл, пройдя немного, переступил порог грави-лифта и через мгновенье уже оказался у себя в квартире.

– С возвращением! – раздался неоткуда приятный женский голос. Это заговорила со мной система нашего дома.

– Ага. Ни кто не приходил?

– Михаил Лонин. Он уже уведомлен о вашем прибытии.

– Передай ему пусть свяжется со мной, – попросил я, надкусывая яблоко, от чего речь моя казалась едва разборчивой. От длительной прогулки у меня разыгрался аппетит.

Ветер… На высоте 120 метров он особенный, пронизывает тебя насквозь, ветер, подгоняемый лучами Солнц. Свободный и быстрый, он окутывает тебя чувством свободы. Я стоял на крыше закрыв глаза слушая его, а он нашептывал мне он тех местах в которых ему довелось побывать. Мимо пролетел серводроид, издавая булькающий и свистящий звук. Так работает миниатюрный атомный мотор. Глубоко вздохнув, я открыл глаза и увидел два заходящих за горизонт Солнца. Одно было ярко-красным и уже не так слепило глаза, второе лишь медленно подкрадывалось к линии горизонта и было еще оранжевым.

– Опять медитируешь? – неожиданно раздался голос за моей спиной, от чего я непроизвольно вздрогнул.

– Ух! Ну и напугала же ты меня! Когда пришла?

– Только что.

Это была моя сестра. Только она может так тихо открыть створку окна.

– Постоишь со мной?

– Не-е-е, я устала. Пошли, ты тут уже с час торчишь, наверное.

– Да нет. Хотя… Пошли, а то я, пожалуй, замерз.

Эксцентрическое взаимодействие галактик

Способствует вынужденному рождению

Сверхновых красных гигантов.

[13.12.2548\21:39]

Проложив маршрут от Веги 1 Гп и до Капеллы 17 на 73,14%, один из моих эн-роботов каким-то образом схватил короткое замыкание, тем самым активировав свою центральную систему питания. В результате не спланированного расхода тока на данную единицу времени, эн-робот разлетелся на кусочки один из которых я остановил своим глазом. Во избежание еще больших перегрузок моя лабораторная система энергосбережения автоматически отключилась, забыв при этом сохранить все данные, что мне удалось рассчитать, прокладывая курс.

[17.12.2548\21:59]

За ужином у меня с мамой состоялся не совсем приятный разговор. Мы обсуждали с ней мое дальнейшее будущее. Она хотела, что бы я пошел по ее стопам став исследователем, что трудятся на планетарной лаборатории. Постоянно один и тот же маршрут следования в планетарную лабораторию, составление отчетов, проведение каких-то незамысловатых исследований… Все это мне ни сколько не прельщало ввиду переизбытка однообразной и рутинной работы.

– Ты пойми, сын, компания, в которой я работаю, представляет собой очень серьезное звено в цепи всеобщего развития нашей Системы! Как же ты этого не можешь понять? На Орбите ты принесешь гораздо больше пользы, нежели будешь бороздить Простор! – голос ее был спокоен, но было заметно, что ей едва хватает сил сдерживать себя. Я научился определять это по тому, как слегка подрагивала ее левая щека.

– Каждый день одно и тоже: с космо-порта на Орбиту, заполнение технического журнала и обратно в порт… Мама, я уже сотни раз бывал на Орбите вместе с тобой и прекрасно представляю, чем там занимаются люди от лаборанта до заведующего основными лабораториями, как ты вот, к примеру, – голос мой был спокоен и сдержан, хотя еще мгновенье и у меня станут дергаться обе щеки. Сестренка, сидевшая между нами, не обращая внимания на нашу перепалку, за обе щеки уплетала свой ужин и что-то рассматривала в своем наладоннике.

– Ну почему, почему же вы оба пошли в своего отца?! – взмолилась мама, обращаясь непонятно к кому.

Мой отец проходил службу в Дальней Разведке. Благодаря его экспедициям (некоторые из которых длились по нескольку лет) было произведено множество открытий и обнаружено немало систем. Все данные полученные благодаря службам ДР, немедленно пересылались на Орбиту, где они и обрабатывались лаборантами. Так и познакомились мои родители. Отец тогда возглавлял экспедицию, а мама была заместителем заведующего главной лабораторией. Отец каждый день пересылал ей полученные данные. Сначала это были всего лишь цифры и замысловатые алгоритмы, а затем потребовалась видео-связь… Мама говорит, что влюбилась в него с первого взгляда и два раза! Первый раз, когда увидела его на экране своего видеофона. Отец был восьмой месяц в экспедиции и потому его грубое лицо украшала густая растительность. Второй раз экипажу лайнера «Бесконечный» надлежало по возвращению первым делом прибыть на Орбиту. Там его у трапа встречала заместитель заведующего лабораториями – моя будущая мама. Командир лайнера всегда должен сходить с трапа первым, где бы он не приземлился и мама это знала. Отец побрился к тому времени и потому мама его с трудом узнала. Говорит, его выдали глаза и румянец, которым покрылись его щеки стоила их глазам повстречать друг друга.

– Мама, у каждого из нас свой путь в этой славной жизни. И позволь нам сделать этот путь незабываемым, наполненным приключениями, захватывающими дух моментами, что принесут неоценимую пользу нашей Системе. Свобода выбора, мама, свобода выбора, – проговорила, до этого молчавшая сестра, не отрываясь от наладонника. Это была точка нашей беседы. Больше эта тема не обсуждалась. Пока, по крайней мере.

[Сводка на 17.12.2548.]

>>> В созвездии Стрельца, в диффузной туманности типа М8(НГЦ 6523) был обнаружен странный на вид предмет. При ионном сканировании выдано предположение, что это спасательная капсула типа Н8. По подтверждении результатов обследования, лайнер «Звездный пешеход» взял капсулу на буксир. После чего все приборы лайнера были выведены из строя сопровождаемый 10-тичасовым параличом всего личного состава команды. После чего капитаном лайнера был подан сигнал бедствия на корабль-матку и была произведена отбуксировка. Капсула доставлена в Орбитальную лабораторию.

– Мам! – крикнул я из своей комнаты, – мне кажется, что тебя сегодня вызовут на Орбиту! – Вновь выкрикнул я. Не прошло и двух секунд, как она, вся взлохмаченная, уже стояла передо мной, сверля меня своим озабоченным взглядом.

– Да неужели? И с чего бы это? – не дождавшись ответа, она отстранила меня от монитора и принялась изучать сводку. – М-да, это не есть хорошо. Опять источник неизвестен… Сын, ты снова подключился к закрытому серверу? Я же просила тебя больше этого не делать. Эх, ну ладно, в принципе, с этого есть ощутимая польза.

Через двадцать минут мамы уже не было дома. За ней прилетел служебный флиттер и водитель, он же и сотрудник лаборатории, был крайне удивлен тому, что ему не пришлось ждать своего начальника, ведь маму так и не предупредили, что за ней вот-вот прибудут. Теперь она вернется не ранее завтрашнего обеда.

– Ну что ж, братец, можешь ставить АГ-аппарат на подзарядку, – с лукавой улыбкой произнесла Иришка.

– Да, сестренка, грех не воспользоваться таким замечательным случаем.

– Я слышала, что Департамент снабдили новыми ботами. Они быстрее и манёвреннее прежних.

– Да шут с ними. Первый раз что ли? – отмахнулся я, аккуратно извлекая из АГ-аппарата капсулу с жидким током. Жидкость была бледно-голубого цвета, а кристаллы, из которых она состояла лениво перетекали внутри колбы, что свидетельствовало как раз таки о крайне низком уровне заряда.

[01:37]

Погасив в своей комнате свет, я распахнул окно и, первым делом, набрал полную грудь воздуха. Улыбнувшись, я занес правую руку за голову, нащупав реле управления, активировал подачу тока на электромагнитные пластины АГ-аппарата. За спиной привычно завибрировало и я почувствовал, как на затылке волосы встают дыбом. По спине пробежали мурашки. Я слегка оттолкнулся ногами от пола и оторвался метров на пять, плавно приземлившись обратно. Затем я оттолкнулся ногами сильнее и завис над полом несколько выше и затем снова плавно приземлился. Это была стандартная процедура проверки функциональности аппарата. По мере прибавления мощности, мое тело обволакивала голубоватая дымка, чем больше генератор выдавал тока, тем ярче становилось обволакивающее поле. Это основной минус АГ-ов, так как на высоких скоростях ты становишься очень заметен, потому то нам и приходиться, скрываясь от флиттеров Департамента, уходить на большую высоту и теряться от преследователей в свободном падении, что очень опасно, но жутко захватывает дух. Разбежавшись, я прыгнул в пустоту, растопырив свои конечности в разные стороны, тем самым замедлив падение. Перед глазами с бешеной скоростью проскакивали окна жилых ячеек. Перед глазами замигал индикатор высоты, я активировал АГ на половину мощности и устремился ввысь. Набрав высоту в две тысячи метров (на этой высоте отсутствуют транспортные пути), я отправился в сторону границы нашего Сектора. Именно там, в связи с расширением границ располагалось не малое количество высоток, что находились в стадии постройки, соответственно, там никого не могло быть, кроме нас в ночное время. Заприметив впереди себя темные очертания высотных зданий, я сбавил скорость полета. Сфокусировав приборы видения, до моего глаза уже стали долетать фотоны распознавательных огоньков. Не тех, стандартных, что установлены по всей высоте зданий, а наших. Наши огни пульсировали на особой частоте и приборы видения были настроены именно на эту частоту. Я очень обрадовался, что все были на месте и не придется дожидаться всех участников команды. Раньше у меня была привычка прилетать раньше всех и потому мне приходилось по долгу скучать, томившись в ожидании друзей. Теперь же я прибыл на слетку последним.

– Ты чего опаздываешь? – крикнул кто-то над моей головой и пролетел дальше. В воздухе царила праздничная атмосфера: все кругом шумели, пихались, вытворяли невиданные пируэты в воздухе, музыка играла едва-слышно, она делала фон.

– Вот-вот начнется! – вновь донеслось до моего уха, и народ загалдел еще сильнее.

– Пошли, пошли! Подлетим поближе! – кто-то ухватил меня за плечо и, увлекая за собой, потянул в самую гущу толпы.

– Ты кто и куда ты меня тащишь? – крикнул я, надеясь получить ответ.

– Да какая теперь разница! Ха-ха! Гляди! – отозвался незнакомец.

Хм, а голосок ничего, приятный. Подумал я, напрасно пытаясь рассмотреть лицо незнакомки, которое было скрыто за черным визором, закрывавшим полностью ее лицо. Не успел я опомниться, как она скрылась прямо у меня из под носа и появилась вновь, так же внезапно, как и исчезла. На этот раз она притащила с собой еще одного парня, который, так же как и я непонимающе глядел на нее. Так повторилось еще два раза из-за чего я слегка расстроился, потому как во мне взыграли ревностные чувства, которые мне ни как не удавалось в себе перебороть. Музыка, тем временем, набирала обороты. Сопровождающие основную музыкальную тему басы то пропадали, то возникали в воздухе вновь с усиливавшейся вибрацией. Народ по не многу утихал, внимание всех было направлено на пристройку, что располагалась чуть выше уровнем и являлась как бы отдельной составляющей этого небоскреба. В воздухе возникли микрочастицы мерцианита, наполнившие воздух вокруг волшебством. В толпе, словно волной, прокатился довольный рокот. Каждый пытался поймать частицу и потому все принялись возноситься под самый потолок после чего плавно возвращаясь на место. Я смог уловить приятные и мелодичные звуки, что словно эхом, отражаясь от стен и от каждого из присутствующих здесь, касались абсолютно каждого, пронизывая своим звучанием насквозь. Приятные вибрации я ощущал даже спинным мозгом, никогда мне не доводилось испытывать ничего подобного. Это продолжалось несколько минут, после чего, излучающий до этого голубой свет мерцианит, принялся переливаться всем существующим и нет – цветовым спектром. Над нашими головами возникли, словно из воздуха, три фигуры. Они недвижными тенями замерли над нами, замерли и мы. Одна из теней стала плавно двигаться, было ощущение, будто бы ему это удается с трудом и он месит руками и ногами густой кисель. Каждое его движение выдавало бас-линию, что реагировала на микроуровне его телодвижений. Остальные двое по-прежнему зависли не шевелясь. То, что произошло, было столь неожиданным и обалденным, что у меня (не сомневаюсь, что и у всех присутствующих) перехватило дыхание и я принялся глотать ртом воздух. Мне хотелось прыгать, радоваться, кричать во всю от удовольствия, потому что я не знал, как иначе мне выразить, высвободить все свои потрясающие эмоции наружу. Второй из тройки танцоров, сжался в клубок и было видно, что внутри него формируется пучок энергии, который он уже не в силах сдерживать. Резко распрямившись и растопырив конечности в разные стороны, танцор начинает испускать пульсирующие потоки энергии в разные стороны. Поток нескончаем, он создает звуковую вибрацию, которую формирует первый, не забывая при этом контролировать бас-поток. Когда поток энергии становиться максимальным (это становится видно по мощнейшему энергетическому лучу) выходит из спячки третий участник. Скорость его передвижения превосходит все мыслимые и не мыслимые возможности кибернетических, а также нанометрических технологий. Танцор, используя энергетические потоки, словно струны музыкального инструмента, создает позитивные вибрации, которые воздействуют на мозг на нейронном уровне, вызывая в нем удивительные вариации цветовых и механических галлюцинаций. Растворившись в музыкальном потоке, мы становимся единым целым. Схватившись за руки, мы взмываем в объятия черного неба усыпанного маленькими огоньками. Мы единое целое.

На горизонте появились первые намеки на восход Первого Солнца, а я уже был на пути к дому. Плавно приземлившись на крышу своего дома, я огляделся по сторонам: все было спокойно, тишина, город спал. Сквозь запотевшее окно своей спальни я не мог разглядеть обстановку царившую внутри комнаты. Каждый раз по возвращении с очередной слетки меня преследовало ощущение того, что меня сейчас будет встречать на пороге мама. Я даже представлял, как она стоит, скрестив руки на груди, отставив ногу в сторону и закипая от ярости, словно ядерный реактор. Я даже четко представлял ее выражение лица: гневный взгляд, готовый испепелить тебя в любую секунду, раздувающиеся крылья носа, учащенное дыхание. Окажись ты к красной майке перед ней и тебе конец. И постоянно в такие моменты я всеми своими силами старался прогнать подобные ведения и мысли из своей головы, но из этого редко выходило что-то путевое. Это моя паранойя и я не имел ни малейшего понятия, как мне от нее избавиться.

Стараясь вести себя как можно тише, я отворил окно и, заглянув во внутрь, со спокойной душой стал спускать вниз. Как в самый последний момент сработал будильник и по окну, которое я все еще держал приоткрытым, побежал строка призывающая проснуться как можно скорее. Так как я держался за оголенную область контакта бегущей строки, меня здорово тряхануло, и я с грохотом повалился на пол уронив по пути стул. Этого было вполне достаточно, что бы поднять на уши все свое семейство. Зажмурившись, я застыл в той позе в которой грохнулся на пол и в один миг в моей голове пронеслись все последствия мой ночной жизни. Как у меня отнимут мой антигравитационный аппарат, который я практически сам и собрал, как я буду скучать дома теплыми летними ночами, как я лишусь множества тех привилегий, которые имею от своей матери и прочее, прочее, прочее… За дверью послышался шорох, затем шаги, дверь в мою комнату распахнулась и…

– Ну ты и идиотина! – с ехидной ухмылкой произнесла моя сестра. Как же я был рад слышать ее голос. Я был готов расцеловать ее за то, что именно она вошла в мою комнату. Лицо ее было заспанным и щеку украшал след от скомканной простыни. – Пьяный что ли? Алкоголь утилизировали еще семьсот лет назад, но я всегда знала, что ты держишь у себя погребок заставленный бочками со старым французским винцом, да?

– …

– М-да, я с утра болтаю всякую чушь, – она махнула рукой и шаркая по полу отправилась к себе в комнату, не сказав больше ни слова.

– Блин, а я и забыл, что маман на Орбиту вызвали, – на моем лице возникла идиотская улыбка и я распластался на полу.

Поспав пару часов, я проснулся от сигнала оповещения на моем терминале. Оказывается я забыл отключить его и на него пришло сообщение, издав при этом характерный звук. Окончательно проснувшись, я встал и подошел к терминалу и уселся на стул, уставившись безразличным взглядом в экран. В сообщении была видеозапись вчерашней вечеринки. Вновь увиденное мною зрелище заставило меня оживиться, по коже побежали мурашки и я готов был вновь надеть за спину свой АГ и преодолеть земное притяжение. Но, бросив мечтательный взгляд в распахнутое окно, мой пыл слегка поостыл, так как мимо продрейфовал конвой Департамента.

– А ты знал, что в независимых ионно-криогенных полях помимо атомной связки находится флуоресцентное активно-смещенное поляризованное облако, которое способствует преобразованию вихревого потока в ядре этого облака? – раздался голос за моей спиной. Оказывается Иришка тихо вошла ко мне в комнату и ждала момента, что бы озвучить свой вопрос.

– А ты знала, что входить без стука неприлично? – с укором ответил я.

– Всякое понятие об этикете во всех его формах теряет всякий смысл, когда речь заходит о Небесной механике, – механическим голосом произнесла она, так и не оторвавшись от своего наладонника. Похоже все эти выражения она цитировала с экрана. Последнее время я очень часто стал жалеть о том, что согласился помочь ей в сборе этого устройства. Не так давно она попросила меня собрать ей этот самый наладонник и без всякого программного обеспечения, мол, начинкой она займется сама. Я был не силен в установки и создании ПО на электронных устройствах, мой конек это их сборка и выявления механических огрехов.

– Ну ладно. Паш, а когда мама вернется? – она отключила монитор и уставилась на меня в упор.

– Не знаю, она мне не говорила.

Так ничего мне и не ответив, она вышла из моей комнаты. Проводив ее взглядом, я вновь обратил свое внимание на монитор своего терминала.

[С-В-О-Д-К-И на 15.01.2549г.]

Организацией специализирующейся в области радиоволновых излучений занимающейся прослушиванием всех диапазонов частот поступающих из Вселенной был принят сигнал, природа которого ранее не была известна. Служащие «Программы» надеются, что это ответный сигнал с шарообразной туманности. Сигнал был послан семь лет назад. Он содержал в себе всю историю нашей Цивилизации.

Отключив монитор, я, откинувшись на спинке кресла, принялся раздумывать над полученной новостью. Хорошо бы было завалиться в Академию и навестить профессора Яковлева, что имел прямое отношение к изучению инородных радиоизлучений. Уверен, он одним из первых получил это сообщение с озвучкой самого сигнала в придачу. Наверняка, сейчас он занимается разложением сигнала на всевозможные его составляющие и пытается составить грамотный анализ. Как раз он то и рассказал бы мне все более подробно. Но было лень переодеваться и тащить свое уставшее тело в Академию, потому я решил немного вздремнуть.

Поспать мне особо долго не удалось. Я проснулся от того, что в моей комнате кто-то шуршал с явным намерением что-то отыскать. Приоткрыв один глаз, я заметил маму, рыскающую в моих вещах. На ней был одет кипельно-белый комбинезон с ярко-синими полосами, начинающимися от плеч идущими вдоль тела и заканчивающимися у пяток. В воздухе царило напряжение и казалось вот-вот раздастся треск выходящей наружу энергии. Я продолжал наблюдать. Мама подошла к моему столу, глубоко вздохнула и помотала головой из стороны в сторону и вновь продолжила рыться в моих вещах. Когда она отошла от стола, у меня сердце ушло в пятки и пронеслась перед глазами вся моя ночная жизнь. Она обнаружила мой АГ, который я по дурости своей и безалаберности забыл припрятать в свой потайной шкафчик. Я судорожно принялся перебирать всевозможные отговорничиские варианты у себя в голове, но так ничего путного мне придумать не удалось. Продолжать изображать спящего? Встать и все ей объяснить? Но что я ей скажу? «Мам, я люблю летать, мне это нравится. Да, я знаю, что это опасно для жизни. Да, я знаю, что попавшись раз Департаменту, дорога в Космос мне закрывается автоматически. Да, я дурак…» М-да, по всей видимости последний вариант гораздо лучше подходил иначе другие отговорки, потому я решил ничего не предпринимать, предоставив все воле случая, буду импровизировать по ходу развития сюжета.

– Проснись, летун, – сдержанно произнесла мама. Чувствовалось, что ей с большим трудом удается сохранять спокойствие.

Я встал с кровати совершенно не пытаясь изобразить сонный вид и изумление. Глупо бы это смотрелось со стороны. Я молча уставился на нее со спокойным выражением лица. Понимая, что я не собираюсь ей что-либо объяснять первым разговор начала она.

– Что это, Павел? – она указала слега трясущимися руками на мой АГ-аппарат.

– Это, мам, портативный антигравитационный аппарат класса АГП-8, – я решил немного поумничать и не начинать сразу с отговорок. Мне необходимо было потянуть время, пока я придумывал, что же ей соврать, что бы она успокоилась гениальной правдоподобности версии.

– Я отлично это вижу. Но что он делает у тебя? – тон ее голоса явно повысился на последнем слове.

– Мам, это мой новый курсовой проект. На днях я случайным образом наткнулся на запись антигравитационной теории полей и засмотрелся. В итоге, я решил проверить свои познания, собрав этот аппарат. Он экспериментальный и работоспособность его еще не до конца отлажена. Я решил отнести его в Академию и довести до ума с профессором Ткачевым. Если он подтвердит исправность и стабильность работы данного АГ, тогда мне можно будет смело получить очередной значок Знания, – выпалил я на одном дыхании. Мысленно, даже сам себе удивился, будто бы всю жизнь репетировал.

– Павел, не вешай мне на уши лапшу! А костюм? Зачем тебе костюм? – она не сдавалась, но, теме не менее, тон ее голоса стал чуточку вежливее.

– Костюм? Ах, этот костюм… – не молчи, Пашка, только не молчи! – Так это…

– Это мой костюм! – словно гром среди ясного неба раздался голос моей сестренки. Моя спасительница, мой спасательный круг в этом океане разоблачения и лжи. Иришка, как раз вовремя. – Купила недавно на одном ресурсе. Если ты не забыла, мамочка, то ты обещала отпустить меня с одноклассниками в поход в горы. А у этого костюмчика превосходная система обогрева тела. На мне будет меньше одежды, благодаря этой поддевки, а значит, я меньше всех устану и больше впечатлений выручу с похода.

«Какая же Иришка умница!» подумал я, с благодарностью глядя на нее.

– Поход? Какой еще поход… – задумчиво произнесла мама.

– Ма-а-ам! Ты мне обещала! – запела свою песню Иришка готовая вот-вот закатить истерику. Давай, дорогая, переходи в контрнаступление, правильно, иначе она опомнится и спросит тебя по поводу размера. Мы ведь с ней совершенно разного роста.

– Да-да, конечно… Смотри у меня! Я тебе полетаю! – она погрозила мне указательным пальцем и уже спокойнее добавила. – Я безумно уморилась сегодня на Орбите. Эх, кто-нибудь сделал бы матери завтрак. – Она обняла нас двоих и мы все вместе отправились на кухню.

Когда мама перекусила и мы с сестрой остались наедине, она испытующе уставилась на меня, я же, в свою очередь, сделал вид, что ничего не замечаю и преспокойно продолжал попивать свой кофе со сливками листая очередной выпуск научно-исследовательского журнала «Квазар».

– Мне ничего не стоит и пойти выложить маме правду, если ты и дальше продолжишь меня игнорировать, – с явной надменностью произнесла Ирина.

– Ну хорошо, – я сделал еще глоток и отложил «Квазар» в сторону. – Проси у меня все, что хочешь. – В конце концов сдавшись, произнес я.

– Ха-ха-а-а! – смех ее мне показался зловещим, даже дьявольским и я не удивился, если бы у нее сейчас выросли рога и изверглось бы пламя прямо у нее под ногами. – Как же долго я ждала этого момента! Четырнадцать лет я ждала, когда ты произнесешь эти заветные слова! – Она уже стояла во весь рост и смотрела куда-то в даль. На секунду мне показалось даже, что волосы ее развеваются незримыми порывами ветра. К счастью ветру здесь взяться было неоткуда.

– Ну давай, говори уже свое желание, – устало произнес я.

– Ну, я не знаю, – пламя исчезло, рожки тоже, а ее русые волосы кудрями улеглись на ее худых плечах. Выпучив нижнюю губу, Иришка уселась на стул и опустила голову рассматривая пол. – Я право не знаю чего хочу, эх.

– Хорошо, тогда мне остается только предложить тебе! – гордо произнес я глядя ей в глаза. – Как тебе мои ролики, м?

– Шутишь? Ты это серьезно??? – ее глаза прямо заблестели от радостного изумления и такой приятной неожиданности.

– Тебе, сестренка моя, мне ничего не жалко! Я в курсе, как ты справляешься с малым аэробусом и потому полностью спокоен за то, что и ними ты справишься! Только есть одно «но», – я ушел к себе в кладовую, она же моя мастерская. – Я сниму с них ускорители. – Говорил я ей из мастерской. – Ты еще маловата для таких скоростей, а без ускорителей самое то. – Я вышел из кладовой и вручил ей слегка потрепанные роликовые коньки. Краска на пластиковых элементах местами облетела, а сопла ускорителей смотрели на обладателя черным нагаром.