Текст книги "Т. Г. Масарик в России и борьба за независимость чехов и словаков"

Е. Ф. Фирсов
Т Г. Масарик в России и борьба за независимость чехов и словаков

К 100-летию выхода в свет труда Т. Г. Масарика «Россия и Европа»

Книга написана в соответствии с планом научно-исследовательских работ кафедры истории южных и западных славян

Исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.

Рецензенты

доктор философских наук, профессор М.А. Маслин (Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова)

кандидат исторических наук, доцент О.В. Павленко (Российский государственный гуманитарный университет)

Предисловие
Задачи исследования и источниковая база

Данная монография – результат исследования проблемы рецепции Т.Г. Масарика в России, начатой в предыдущей книге «Т.Г. Масарик и российская интеллектуальная среда. По архивам Чехии и России». Ч. 1. «Томаш Масарик и Эрнест Радлов в научной и дружеской переписке» (М., 2005).

Ныне даже гуманитарии затрудняются внятно сказать, сколько раз на рубеже XIX–XX вв. в прежней России бывал Т.Г. Масарик. (Совсем недавно на презентации одного сборника по славистике в посольстве Словакии мне пришлось после выступления историка вносить уточнения на этот счет.) И на этот вопрос обычно отвечают, в лучшем случае, что Масарик бывал в России два раза и оба в конце XIX в.

В исследовательском плане ни чешскому ученому-социологу Масарику, ни данному хронологическому периоду совсем не повезло. Т.Г. Масарик в советское время упоминался с негативным подтекстом, ибо не на шутку велась идейная борьба с его философским наследием «гуманной демократии»[1]1
  См. части его работы «Идеалы гуманизма» на русском языке в публикации: Т.Г. Масарик. Философия – социология – политика. Избранные тексты. / Пер. с чеш. Отв. ред. Н.П. Нарбут, Е.Ф. Фирсов. М., 2003. О развитии парламентской демократии при Масарике в ЧСР см. монографии: Фирсов Е.Ф. Эволюция парламентской системы в Чехословакии в 1920-е гг. М., 1989; он же. Опыт демократии в ЧСР при Томаше Масарике: коалиционный плюрализм (1928–1934). М., 1997; он же. Российская историография о развитии межвоенной Чехословацкой республики (1918–1938) // Osudy demokracii ve střední Evropě. Československo 1918–1938. Pr., 1999. S. 59–72.


[Закрыть]. Период 900-х гг. оставался в тени первой русской революции, и исследование хронологического отрезка революционного спада и так называемой «думской монархии» практически было отброшено или, если и упоминалось, то с предвзятым подходом. От периода «думской монархии» с его православием и царизмом в советской историографии открещивались как могли.

В то же время это был несомненно период заметного оживления чешско-русских связей, и приезды Т.Г. Масарика тоже были их проявлением. Однако эта проблематика затрагивалась лишь применительно к литературным контактам, и прежде всего в отношении первого визита Масарика (конца XIX в.) к Л.Н. Толстому. Следует отметить в этой связи труд петербургской исследовательницы и литературоведа И. Порочкиной, а в чешской историографии книгу основательного масариковеда Я. Опата[2]2
  ПорочкинаИ.М. Л.Н. Толстой и славянские народы: Литературно-эстетические и социально-философские взаимосвязи второй половины XIX – начала XX в. Л., 1983; Opat J. Filozof a politik T.G. Masaryk. 1882–1893. Pr., 1990.


[Закрыть].

Однако последующие приезды Т.Г. Масарика в Россию никак не затрагивались. Казалось бы, в нынешние времена ситуация должна бы измениться, но этого не произошло. В литературе долгое время не было даже упоминаний об отдельных визитах Масарика. Недавно в Праге на чешском языке появилась книга известного исследователя из Карлова университета В. Доубека[3]3
  Doubek V Česká politika a Rusko (1848–1914). Pr., 2004.


[Закрыть]. Однако эти сюжеты также не затронуты в работе.

Таким образом, казалось бы, наиболее значимое пребывание Масарика в России в 1910 г. осталось совсем не освещенным в историографии. Поэтому перед автором данной монографии стояла задача восполнить существующие пробелы и осветить обстоятельства всех четырех визитов Масарика в Россию. Этому способствовало значительное расширение источниковой базы, прежде всего была открыта долголетняя переписка Масарика с философом Э.Л. Радловым. Она была обнаружена в Санкт-Петербурге и Праге, переведена мной с немецкого языка и содержится в приложении к первой части монографии[4]4
  Фирсов Е.Ф. Т.Г. Масарик и российская интеллектуальная среда. По архивам Чехии и России. Ч. 1. М., 2005.


[Закрыть]. Были выявлены опубликованные на чешском языке мемуары известного российского слависта Д. Вергуна, жившего в эмиграции в ЧСР при Масарике, и другие источники на русском и чешском языках. Особенно ценный в информативном плане материал содержат дневниковые заметки чешского писателя, поэта и переводчика Ф. Таборского, находившегося в России в 1910 г. на научной стажировке. Заметки написаны от руки на чешском языке совсем мелким почерком. Они хранятся в Литературном архиве Памятника национальной письменности в Праге. До этого документ использовался лишь фрагментарно (в связи с проблематикой неославизма), видимо из-за палеографических трудностей. Многие сюжеты и русские имена даже не были толком расшифрованы. Значительная часть путевых заметок касается пребывания Т.Г. Масарика в Санкт-Петербурге и конфиденциальных бесед с ним Таборского.

В монографии поставлена проблема восприятия фигуры Т.Г. Масарика и его творческого наследия в России. Эта проблема не разрабатывалась, в то время как она заслуживает систематического подхода с привлечением неизвестного ранее круга источников, и прежде всего архивных фондов как в России, так и в Чехии. Отчасти этот вопрос уже поднимался на международных и российских научных конференциях[5]5
  См.: Firsov E. K recepci osobnosti a díla T.G. Masaryka v Rusku a k formování jeho geopolitických představ // TGM, Rusko a Evropa. Dílo, vize, přítomnost. Pr., 2002. S. 195–206; он же. Российская историография о развитии межвоенной Чехословацкой республики (1918–1938) // Československo 1918–1938. Osudy demokracie ve střední Evropě. Pr., 1999. S. 59–72; он же. Myslitel a doba: T.G. Masaryk a E. Radlov v prátelské korespondecí z let 1884–1926 // T.G. Masaryk, idea demokracie a současné evropanství. 1 Dil. Pr., 2001. S. 123–139; он же. T.G. Masaryk, la Russie et l’Europe // T.G. Masaryk – un intellectuel europeén en politique (1850–1937). Paris, 2007. Отрадно отметить, что тем временем в России появилось первое издание избранных трудов Т.Г. Масарика: Т.Г. Масарик. Философия – социология – политика. Избранные тексты. / Пер. с чеш. Отв. ред. Н.П. Нарбут, Е.Ф. Фирсов. М., 2003; и наконец, в 2003–2004 гг. осуществлено полное издание (II–III тт. СПб. Отв. ред. М.А. Абрамов) в переводе на русский язык главного труда Т.Г. Масарика «Россия и Европа». Важно, что в приложении к III тому опубликована на русском языке содержательная статья чешского историка об истории его создания (Доубек В. «Россия и Европа». История книги // Т.Г. Масарик. Россия и Европа. Эссе о духовных течениях в России. Т. 3. С. 455–468).


[Закрыть], в том числе и мною[6]6
  Фирсов Е.Ф. Формирование геополитических установок Масарика в России // T. Г. Масарик и Россия. СПб., 1997. С. 56–62; он же. Т.Г. Масарик. Выступление на круглом столе к 60-летию со дня смерти первого президента Чехословакии // Февраль 1948. Москва и Прага. Взгляд через полвека. М., 1998. С. 154–155 и др.


[Закрыть].

Если в первой части данного труда исследование проблемы восприятия Масарика в научной среде России рассмотрено на примере длительных дружеских и научных контактов и переписки двух философов Масарика и Радлова, как олицетворения чешско-русских контактов, то в данной части монографии осуществлен расширенный подход к исследованию учитывающий заметное нарастание чешско-русских связей в 1890-е – 1900-е гг.

В правильности выбора темы и траектории исследования данного труда нас убеждает то обстоятельство, что после выхода 1-й его части в Праге был задуман наконец исследовательский проект по изданию всей переписки Т.Г. Масарика с представителями славянских земель, включая Россию.

Стоит отметить, что в историографии все исследования велись в основном лишь в русле неославизма[7]7
  Из работ последнего времени см. в этом ключе, например: Серапионова Е.П. Карел Крамарж и Россия. М., 2006. В книге автор стремилась преодолеть давнишние установки по неославизму, сформулированные З.Н. Ненашевой в работе «Идейнополитическая борьба в Чехии и Словакии в начале XX в.» (М., 1984).


[Закрыть] (причем в значении польского уничижительного термина), в то время как неославянское движение следовало бы рассматривать как славянское сближение.

Перед автором стояла весьма трудоемкая задача продолжить обследование российских и чешских рукописных фондов и архивов с целью выявления исторических источников и изыскания новых материалов о связях Т.Г. Масарика с Россией и восприятии здесь его фигуры и научного творчества. Настало время для преодоления односторонней трактовки периода «думской монархии» как сугубо застойного, причем и в отношении чешско-российских связей после событий 1905 г.

На фоне развития этих связей стержневыми для данного хронологического периода стали приезд в Россию Масарика в 1910 г. и борьба за издание здесь его труда «Россия и Европа». В связи с этим перед нами вставала задача продолжить тщательное обследование архивных фондов, чтобы развеять подобный негативно-мифологизирующий подход. Предстояло также выяснить, как же все-таки обстояло дело с изданием «России и Европы» в России и с переводом главного труда Масарика на русский язык. До сих пор этот вопрос оставался лишь на уровне догадок и предположений. Обычно констатировалось, что работа с переводом труда велась, но никаких веских доказательств в подкрепление этой версии в историографии так и не было выдвинуто[8]8
  Doubek V Česká politika a Rusko (1848–1914). Pr., 2004. S. 3.


[Закрыть].

Сделано ценное открытие: перевод труда осуществлялся с помощью В. Бонч-Бруевича. Был подготовлен план-проспект «России и Европы». То есть дело с изданием «России и Европы» продвигалось. Это первое свидетельство подобного рода!

Нашим выводом стало утверждение, что Т.Г. Масарик, несмотря на то что главный труд всей его жизни в тогдашней России так и не вышел, получил известность и стал популярной фигурой в российской ученой среде еще в то время. Однако поныне (особенно в чешской историографии) присутствует необоснованный тезис о том, что Т.Г. Масарик был совсем неизвестен в прежней России[9]9
  Opat J. Potíže s Masarykem // T.G. Masaryk, idea demokracie a současné evropanství. 1 Díl. Pr., 2001. S. 55–76.


[Закрыть], и его имя как ученого так и не укоренилось в дореволюционном российском общественном сознании.

Стержневой в монографии стала также тема борьбы в чешской и словацкой диаспоре за программную линию Т.Г. Масарика – то есть за национальное самоопределение чехов и словаков и создание независимого государства.

Если во времена царизма путь Масарику в Россию (после выхода «России и Европы» в Германии) был заказан (это стало достоверно подтвержденным фактом), то после Февраля Масарик поспешил перенести место пребывания в эмиграции из Лондона в Санкт-Петербург.

В Отделе письменных источников Государственного Исторического музея (далее – ОПИ ГИМ), как это ни покажется странным, в фонде «Документы периода подготовки и проведения Октябрьской революции» под номером 454 мной были открыты важные источники по проблематике чешско-словацкого национального движения в России.

Данная тема в советских условиях долгое время оставалась под запретом, поскольку рукописные журналы чешских добровольцев хранились в «Деле Мамонтова». Многие полагали, что Мамонтов – это не кто иной, как белый генерал К.К. Мамонтов, что в те времена отпугивало людей. Никому и в голову не приходило, что речь в данном случае шла о полковнике русской армии, а затем чешско-словацких легионов Николае Петровиче Мамонтове. И, как правило, при его упоминании в именных указателях разных изданий практически до 2000-х гг. отсылка давалась на генерала с инициалами К.К. В хронологическом плане самый недавний просчет подобного рода относится к одной из статей петербургских авторов.

Важной частью источников стали обнаруженные автором в ОПИ ГИМ неизвестные ранее исследователям оригинальные материалы, составляющие личное наследие Ярослава Папоушека (1890–1945), видного чешского историка, участника движения чехов и словаков в России в годы Первой мировой войны. Он был призван на войну, когда был студентом Австрийского исторического института. Осенью 1914 г. сдался в плен на галицийском фронте и находился затем в сибирских лагерях для военнопленных в Таре и Тюмени Тобольской губернии. Летом 1916 г. Я. Папоушек вступил добровольцем в чехо-словацкий полк российской армии и сразу был переведен в так называемый корпус сотрудников при правлении Союза чешско-словацких обществ в России. В 1917–1918 гг. он был личным секретарем Т.Г. Масарика в России с постоянным пребыванием в Петрограде, а также секретарем филиала Чехо-словацкого национального совета в Москве вплоть до вооруженного конфликта чехо-словацких легионеров с большевиками. Летом 1918 г. Я. Папоушек был арестован и до декабря 1918 г. находился в Бутырской тюрьме. Его письма из Бутырок также сохранились[10]10
  См. об этом: Firsov E. Český historik Jaroslav Papoušek v Rusku a jeho neznámé dopisy z Butyrek N.F. Melnikové-Kedrové-Rivnáčové // Bezděz. Vlastivědný sborník Českolipska. – Česká Lipa, 1998. – N 7. – S. 57–78; Фирсов Е.Ф. Счастливый конец бутырской love story чеха Ярослава Папоушека // Меценат и мир. № 21–24. 2003.


[Закрыть]. Обнаруженные материалы были изъяты, видимо, в связи с арестом Папоушека и после его отъезда в самом конце 1918 г. в Прагу (как и материалы его спутницы, ставшей его женой, – русской славистки Н.Ф. Мельниковой-Кедровой-Ривнач) остались в России. В 1990-е гг. они стали доступны исследователям, и автору довелось оказать научную помощь в их идентификации, переводе и архивной обработке[11]11
  Отдел письменных источников Государственного исторического музея (далее – ОПИ ГИМ). Ф. 151. (Н.Ф. Мельникова-Кедрова-Ривнач).


[Закрыть].

Изученные материалы, охватывающие период Первой мировой войны (включая личные дневниковые записи Папоушека), позволяют по-новому (как бы «изнутри») взглянуть на ключевые проблемы борьбы чехов и словаков в России за общее дело создания независимого чехо-словацкого государства. Это касается положения военнопленных, расстановки общественно-политических сил внутри колонии «русских» чехов и словаков, отношения к национальному движению этих народов как русской общественности, так и официальных кругов.

Материалы фонда проливают свет на многие аспекты развития национального движения чехов и словаков в России и их борьбы за программную линию Т.Г. Масарика на разрыв с австрийским прошлым, за создание независимого государства, за окончательное национальное самоопределение.

С приближением памятной даты начала мировой войны 1914 г. архивные материалы личного секретаря Т.Г. Масарика, военнопленного историка Я. Папоушека становятся все более значимыми. В отношении самой влиятельной зарубежной чешской и словацкой диаспоры на российских просторах и ее борьбы за программную линию Масарика заграничного движения Сопротивления на достижение государственной самостоятельности этот объемный и ранее недоступный источниковый блок по многим параметрам может конкурировать с пражскими фондами (а в чем-то и превосходит) по т. н. I-му движению Сопротивления Военно-исторического архива. Фонд Я. Папоушека существенно обогащает наши представления о чешско-словацких геополитических аспектах в годы вплоть до создания независимого государства 28 октября 1918 г. с Т.Г. Масариком во главе.

В предлагаемом исследовании именно борьбе за влияние Масарика в землячестве чехов и словаков в разгар войны в 1915–1917 гг., когда лично для Масарика, Россия была недоступной страной, уделено значительное место. Без перипетий политической жизни «русской» диаспоры будет непонятен решающий этап борьбы за достижение чехо-словацкой государственности в годы пребывания Масарика в России уже после Февраля, в 1917–1918 гг.

В заключительной (V-й) части мной развита ранее не поднимавшаяся историками исследовательская тема восприятия независимой Республики и фигуры бывшего ученого, а теперь президента Чехословакии русскими «пражанами» (в большинстве своем – бывшими эсерами или близкими им по духу) в кардинально изменившихся условиях. Они знали Т.Г. Масарика как эмигранта в России в годы войны, да и накануне ее, а теперь выходцам из русской научной элиты пришлось искать эмигрантский приют «под крылом» у президента Масарика.

В этом направлении предстоит еще немало сделать, поскольку до сих пор не были выявлены важнейшие исторические источники, а довольствоваться беглыми характеристиками и высказываниями тех русских эмигрантов, которые в прямом смысле слова сидели на чемоданах и ждали или своего желаемого возвращения в Россию, или окончательного следования в эмиграцию на Запад, никак нельзя. И стоит сказать, что выявление и поиск добротных и вдумчивых воспоминаний о Республике и Масарике потребовали немало усилий. Лишь в настоящее время научные круги приступают к изучению данной исследовательской проблематики, чему предполагается посвятить даже особые международные научные симпозиумы (например, в городке «масариковедов» на его родине в Годонине в Моравии на тему «Масарик и первая республика. Рефлексия и интерпретация»)[12]12
  Из работ автора монографии см. об этом, например: Фирсов Е.Ф. Российская историография о развитии межвоенной Чехословацкой республики (1918–1938) // Osudy demokracii ve střední Evropě. Československo 1918–1938. Pr., 1999. S. 59–72; Firsov E. K recepci osobnosti a díla T.G. Masaryka v Rusku a k formování jeho geopolitic-kých představ // TGM, Rusko a Evropa. Dílo, vize, přítomnost. Pr., 2002. S. 195–206; Фирсов Е.Ф. Опыт демократии в ЧСР при Томаше Масарике: коалиционный плюрализм (1928–1934). М., 1997.


[Закрыть]. Наконец, Институтом Т.Г. Масарика в Праге запланирована международная конференция по проблематике «Масарик и славянские народы».

Работа над монографией из-за трудоемкости архивных изысканий в России и Чехии заняла свыше десятилетия и по мере возможности осмысление проблематики продолжается.

Перейдем к изложению источниковой базы монографии. Из российских архивов наряду с центральными, давно ставшими востребованными архивами, такими как Архив внешней политики Российской империи (далее – АВПРИ), Центральный государственный военно-исторический архив (далее – ЦГВИА), стоит выделить наиболее активно использованные в труде материалы Государственного архива Российской Федерации (далее – ГАРФ) – фонд 579 П.Н. Милюков, фонд 5907 В.В. Водовозов, фонд 147, 200 и ряд других. До сих пор недостаточно исследованным является богатейший фонд Российского государственного военного архива (далее – РГВА), из которого проработан фонд 1198 – материалы по образованию Чехо-словацкого государства, включая документы о Масарике и Штефанике. Из фондов Центрального исторического архива Москвы (далее – ЦИАМ) были привлечены материалы о деятельности славянских обществ и прежде всего об Обществе Яна Гуса в Москве – фонд 1372. Были введены также в научный оборот архивные материалы ИРЛИ – Пушкинский Дом (письма Масарика из фонда 252). В архиве ОПИ ГИМ проанализирован богатейший фонд дореволюционного деятеля славянского движения, главы Русского родословного общества Л.М. Савелова. В Научно-исследовательском отделе рукописей Российской государственной библиотеки (далее – НИОР РГБ) были выявлены и впервые введены в научный оборот фонды Н.С. Русанова (ф. 218, 678), где вместе с редкими рукописными воспоминаниями мной были обнаружены редчайшие фотографии зрелого Масарика 1930-х гг., найденные в НИОР РГБ архивохранилища рукописных книг, архивных фондов и коллекций. В этом же архиве в фонде В.Д. Бонч-Бруевича (ф. 369) сенсационный документ, ставший неожиданным открытием, а именно – план-проспект труда Т.Г. Масарика «Россия и Европа» (Россия и Европа. Проблемы философии русской истории и религии), свидетельствующий о том, что в России была начата работа по изданию русского перевода этого солидного труда. Отклики о Масарике были обнаружены в фонде А.П. Чехова, а также в фонде Н.И. Кареева (ф. 119).

Из пражских архивов был подробно обследован архив Института Т.Г. Масарика (Archiv Ústavu T.G. Masaryka – Praha), особенно фонд TGM. Korespondence. В центральном архиве Чешской Академии наук, который теперь является составной частью Института Т.Г. Масарика, использованы материалы из фонда известного чешского историка Ярослава Голла и фондов других чешских историков, особенно периода накануне Первой мировой войны, самой войны и последовавшего межвоенного периода. Из Литературного архива Памятника национальной письменности (Literární archiv Památníku národního písemnictví v Praze) привлечены материалы фонда Н.Ф. Мельниковой-Папоушковой, особенно корреспонденция. Ценнейшими для исследования затронутой в монографии проблематики явились «Путевые заметки» (Poznámky z cesty do Ruska) известного чешского поэта и переводчика Ф. Таборского. Из архива Национального музея в Праге (Archiv Narodního Muzea – Praha) привлечены материалы С. Вилинского и других деятелей из фонда «К. Крамарж», а также материалы фонда А. Рашина. Кроме того, был использован ряд материалов Центрального государственного архива в Праге (Státní Ustřední archiv – Praha). Изучены также материалы моравского архива в Опаве (Archiv Opava, pobočka Olomouc, ČR, f. V.S. Vilinský). В Государственном районном архиве г. Ческа Липа в Чехии (Státní okresní archiv (Česká Lipa)) выявлены и использованы в работе материалы фонда Н. Мельниковой (f. N. Melniková).

Из опубликованных источников была использована научная славистическая литература рубежа XIX–XX вв. (Славянское обозрение. СПб., 1894, Гоголевские дни в Москве. М., 1910 и др.), мемуарная литература как на чешском (Вергун Д., мемуары чешских и словацких легионеров, В. Вилинский), так и на русском языке (А.Н. Сиротинин, П. Сорокин, Н.С. Русанов, Д.П. Маковицкий «Яснополянские записки» и др.). Была привлечена также опубликованная корреспонденция на чешском языке: Masaryk a Beneš ve svých dopisech z doby pařížských mírových jednání v roce 1919. Ed. Zd. Šolle. (I–II). Pr., 1993–1994; T.G. Masaryk – Edvard Beneš. 1914–1918. Korespondence. Ed. D. Hájková, I. Šedivý. Pr., 2004; T.G. Masaryk – K. Kramář. Korespondence. Pr., 2005; переведенная с немецкого языка корреспонденция Масарика и Радлова[13]13
  См.: Фирсов Е.Ф. Т.Г. Масарик и российская интеллектуальная среда. По архивам Чехии и России. Ч. 1. М., 2005.


[Закрыть]; сборник документов T.G. Masaryk. Válka a revoluce. Články – memoranda – přednášky – rozhovory. 1914–1916. Pr., 2005; сборник документов «Т.Г. Масарик. Философия – социология – политика. Избранные тексты»[14]14
  Т.Г. Масарик. Философия – социология – политика. Избранные тексты. / Пер. с чеш. Отв. ред. Н.П. Нарбут, Е.Ф. Фирсов. М., 2003.


[Закрыть]; пресса конца XIX – начала XX в. и др.

Отметим также редкое издание о Т.Г. Масарике к его 80-летию – небольшую статью русского эмигранта Григория Медвецкого, жившего в Словакии в г. Кошице. Чтобы получить текст заметки пришлось вести долгие поиски, но они не увенчались успехом. И лишь благодаря помощи сотрудницы Словацкой национальной библиотеки Д. Яновской удалось получить текст весной 2011 г. Публикация была обнаружена в Центральной библиотеке Карлова университета в Праге, и по запросу Словацкой национальной библиотеки была сделана ее электронная копия. На работу первоначально возлагались большие надежды, но оказалось, что это – 14 страниц небольшого формата со значительным количеством неточностей и ошибок. Отчасти заметка носит мемуарный характер, но интересна она скорее как историографический документ эпохи – «Ф.О.[15]15
  Фома Осипович – так именовал себя в России Т.Г. Масарик.


[Закрыть] Масарик и его культурные связи с русскими учеными и писателями (К 80-летнему юбилею президента Чехо-словацкой республики Т.Г. Масарика). Košice, 1914». В конце этого очерка имеется автограф д-ра Григория Медвецкого.

Как видим, уникальных архивных материалов, касающихся Т.Г. Масарика, в России выявлено немало. В монографию включено важное приложение – обнаруженный документ – текст плана-проспекта труда Т.Г. Масарика «Россия и Европа» из издательства В. Бонч-Бруевича, доказывающий продвижение в России перевода издания видного чешского социолога как летописца уходящей эпохи.

Методологические ориентиры для основательной разработки данной научной темы были сформулированы, как это не прозвучит неожиданно, в межвоенный период еще при жизни Т.Г. Масарика. В 1934 г. в ЧСР широко отмечалась 20-я годовщина начала патриотической акции чехов и словаков в России в поддержку антиавстрийского движения сопротивления. (Среди участников этого торжества были, например, такие известные деятели того времени, как ректор Карлова университета Йозеф Драховски, посол Зденек Фирлингер, председатель Национального чешско-словацкого совета Богумил Немец и др.) Для нас особый интерес представляет выступление талантливого чешского историка доктора Йозефа Куделы. В 1916–1917 гг. он как раз находился, будучи военнопленным, при Правлении Союза чехословацких обществ в России, а после своего возвращения на родину стал своего рода летописцем легионерской эпопеи, а также автором истории пребывания Т.Г. Масарика в России.

Й. Кудела считал, что в противовес недооценке вклада российских чехов и словаков в борьбу за независимость необходимо создать правдивую картину их деятельности в те времена, ограничиваясь при этом общими словами. В своем выступлении на юбилейных торжествах в Праге в 1934 г. он отметил, что в настоящее время эта задача является весьма актуальной и что всем необходимо было бы знать намного больше о жизни и деятельности чешских колоний в России, не только с точки зрения чешского движения сопротивления, но и с точки зрения значения чехов в экономике России. «В результате своей удивительной энергии и способностей чешские первопроходцы не только внесли весомый вклад в дело подъема России, но в определенной мере готовили наше сопротивление»[16]16
  РГВА. Ф. 1198. Оп. 1. Д. 630/4489; Čš a Slovaci v Rusku v boji za statni samostatnost (1914–917). Pr., 1934. S. 21–2.


[Закрыть]. Й. Кудела считал необходимым показать, какую роль сыграли российские чехи и словаки в дальнейшем развитии борьбы за обретение свободы и национального единства в рамках нового Чехо-словацкого государства. Богумил Немец во время этих же торжеств в 1934 г. подчеркивал в своем докладе о чехах в России в годы Первой мировой войны, что стоит отметить неоспоримый факт: именно русские чехи и словаки первыми провозгласили конечной целью национального движения в то время достижение чешско-словацкой независимости. В то же время он отметил, что это движение в России носило демократический характер[17]17
  Češi a Slovaci v Rusku v boji za statni samostatnost (1914–1917). Pr., 1934. S. 6.


[Закрыть].

В завершение отметим, что если в свое время в источниках чаще встречалось слитное написание слова чехо-словацкий, то в данной работе используется написание через дефис, как принято ныне в историографии. Слитное написание сохранено в названиях (например, Чехословацкая Республика) и в цитируемых документах того периода.