Текст книги "Плюшевые самураи (сборник)"

Фантик

Увидеть метеорный поток Леониды во всем великолепии жителю крупного города не так уж легко. Подняться на крышу своего дома недостаточно – подсветка от фонарей расцвечивает половину неба. Найти по-настоящему темное место, откуда виден весь небосвод, практически невозможно. Поэтому, чтобы наблюдать ночную феерию, Саша Игнатов намеревался выехать за город, на дачу своей любимой тети неподалеку от Мымринска.

Александр решил наблюдать за звездным небом не из безделья. Он хотел написать о Леонидах материал для своей газеты. Работал он, понятное дело, журналистом.

Перед поездкой Игнатов прочел достаточное количество литературы по вопросу о метеорных потоках, и считал себя сведущим в данном вопросе. Однако в работе он всегда руководствовался принципом: пиши только о том, что видел сам. Вот и собрался на ночь глядя за город. Когда журналист садился в электричку, уже темнело, а на момент приезда на станцию Хопры ночь стала непроглядной. Облаков почти не было.

Километр от вокзала по грунтовке – и перед Александром встали темные громады первых домов. Улица, другая, третья. Игнатов свернул туда, где должна была располагаться искомая дача, но не обнаружил ее. Наверное, пропустил нужный ряд участков. Вернулся, пошел по другому маршруту. Но и там ворота и строения были незнакомыми. В ночи поселок выглядел совсем не так, как при свете дня.

Игнатов бродил по поселку, когда неподалеку громко залаяла собака. Она явно жила не на привязи, а дачные заборы – понятие условное. Поэтому журналист ощупью нашел на земле небольшую палку и поспешил ретироваться с опасного места. Но одна собака разбудила всех местных псов. Их в поселке жило немало. Собаки были рады случаю развлечься и заливались от души.

Не то чтобы Александр боялся собак, но предстоящая встреча с ними не особенно его радовала. Нужный дом никак не желал находиться. Поэтому Игнатов решил, что не будет большой беды, если он пронаблюдает метеорный поток с любого другого открытого места.

Выйти из дачного поселка оказалось гораздо проще, чем найти дачу, и вскоре Александр шагал вдоль лесополосы, выбирая полянку побольше. Часы показывали только половину десятого, но молодому человеку чудилось, что он блуждает в темноте часа три.

Спотыкаясь на кочках, Александр огорчался тому, что не догадался взять фонарик. Конечно, чем меньше света, тем лучше, но не настолько же! Чекушку водки для медицинских целей он не забыл, несколько бутербродов – тоже. Прихватил и фотоаппарат, и даже блокнот, хотя вряд ли журналистское снаряжение могло ему пригодиться ночью, а вот фонарик в сумку не положил.

Метеорный поток был не очень интенсивным. Пару огненных росчерков Игнатов заметил, но обещанного им самим в анонсе газетного материала феерического зрелища пока что не наблюдалось. Игнатов всматривался в сияющее звездное небо, а боковым зрением уловил в близкой лесополосе движение. Вздрогнул, переключил внимание на движущийся светлый объект. Почти сразу стало понятно, что он видит человека.

Присутствие людей в лесополосе ноябрьской ночью событие редкое, но возможное. А когда Саша увидел, что это за человек, ему окончательно стало не по себе. К Игнатову шла девушка небольшого роста, со светлыми волосами, перевязанными шарфом. Именно волосы были заметны издалека.

– Здравствуйте, – тихо сказала незнакомка, подойдя. – Что это вы здесь делаете так поздно?

Голос был приятного тембра и не вульгарный, как можно было ожидать в подобной ситуации. Особенно насторожило журналиста обращение на «вы». Так разговаривают, как правило, студентки-отличницы, а не дамы, которых можно встретить на обочине или в лесополосе ночью.

– Да вот, вышел поглядеть на небо, – ответил Александр. – У меня здесь дача неподалеку. А вы как тут оказались? Все в порядке?

– Нет, нет, – засмеялась девушка. – Я первая спросила. Не просто же вы на небо смотрите?

– Почти что просто. Сегодня семнадцатое ноября, последний день можно наблюдать метеорный поток Леониды. Вот и наблюдаю.

– Ну и как?

– Пока без особого успеха. Метеоры падают не очень интенсивно.

– А метеор – это падающая звезда? – поинтересовалась девушка.

– Да. Крупинка пыли, которая с огромной скоростью входит в атмосферу и сгорает на лету, оставляя на небе огненный след.

– Здорово! – воскликнула девушка. – А на землю метеор может упасть?

– Нет, на землю падают метеориты – более массивные объекты. А метеор характерен тем, что полностью сгорает. Но, конечно, среди космической пыли может попасться и какой-то крупный камешек. Тогда он долетит до земли.

– А в нас он не попадет? – ахнула девушка.

– Вероятность крайне мала, – улыбнулся Игнатов. – Скорее всего, нам ничего не грозит. Гораздо легче попасть под автомобиль, чем пострадать от метеорита. Или нарваться на неприятности в таком месте… Что вы, все-таки, здесь делаете?

– Обожаю смотреть на звезды. Сегодня у меня было плохое настроение, вот и вышла погулять. Теперь тоже буду смотреть на ваши метеоры.

– Замечательно! – обрадовался Александр. – Вы, наверное, из Хопров?

– Да, живу в Хопрах, – легко согласилась незнакомка.

– Не боитесь гулять здесь одна?

– Чего же мне бояться? Я тут всех знаю, и меня все знают, – пожала плечами девушка.

– Не скажите. Вот я, например, не местный.

– И что же, я должна вас бояться?

Девушка широко раскрыла глаза, всем своим видом говоря: неужели на свете бывают злые люди? Александру сразу же захотелось защитить ее от всех возможных напастей.

– Надеюсь, что меня – нет, – уверил он собеседницу. – Но люди всякие попадаются…

– Хорошего человека видно сразу, а от плохого можно убежать, – мило улыбнулась девушка. – Я хорошо бегаю! А что же, с вашей дачи неба не видно?

– Отсюда как-то лучше, – ответил Игнатов.

– Вы один сюда приехали? – поинтересовалась девушка.

– Да, один, к сожалению. Если позволите составить компанию вам, буду очень рад.

– Приставать не будете?

– Ни в коем случае. То есть приставать не буду, – уточнил Александр.

– Что ж, хорошо. Меня зовут Наташа. Разговариваем уже полчаса, а еще не познакомились!

– Очень приятно. А я Александр.

– Рада встрече, – Наташа улыбнулась. – У меня есть предложение – перейти на другую сторону лесополосы. Там большое поле, и лучше видно северную сторону неба.

Александр с интересом отметил, что Наташа знает, где расположены стороны света. Наверное, на звезды смотрит часто, может, даже астрономией увлекается…

Как галантный кавалер, он пошел вперед. Это в автобус и в магазин девушку нужно пропускать, а в ночном лесу впереди лучше идти самому. В самом темном месте он протянул Наташе руку, но она не взяла – то ли не заметила, то ли не захотела. Поле было в каких-то десяти шагах.

Выйдя из-за деревьев, Игнатов увидел впереди странное зеленоватое зарево. Но рассмотреть его не успел. Сзади на него накатилась волна темного, панического страха. Он захотел упасть ничком на землю, но вдруг в глазах полностью потемнело, и он потерял сознание.

* * *

Очнулся журналист в полутемной комнате. Он лежал на чем-то вроде нар. Стены комнаты и нары были сделаны то ли из металла, то ли из пластика. Рядом с нарами валялась сумка с бутербродами, водкой и фотоаппаратом. Это почему-то успокоило Игнатова.

– Где я? И что с Наташей? – подумал он. Девушка ему очень понравилась…

Тело не болело, но не совсем слушалось, как после тяжелого сна. Александр сел на нарах и осмотрелся. Окон в комнате не было, светился сам потолок. Напротив нар располагалась дверь овальной формы.

– Ну и ну, – прошептал про себя Александр. – Что же это такое?

Страха он не испытывал, скорее – удивление. Немного подумав, Игнатов встал и подошел к двери. Ручки на ней не имелось. После того, как Игнатов толкнул дверь, она не сдвинулась и на миллиметр. Но примерно через полминуты съехала в сторону, открыв коридор с освещением гораздо более ярким, чем в комнате.

По коридору кто-то шел.

Увидев, кто это, журналист испугался, но не слишком, что его самого слегка удивило. Вообще говоря, он испытывал противоречивые и интересные чувства, в которых пытался понемногу разобраться.

Существо, шествовавшее по коридору широкими шагами, было в скафандре. Во всяком случае, в чем-то таком, что Игнатов определил для себя, как скафандр. Следом за этим существом бежала Наташа.

Вообще говоря, любой житель Земли, увидев подобный кадр в фильме, решил бы, что Игнатова похитили инопланетяне. Но журналист, хоть и был в прошлом любителем уфологии, верить в это почему-то отказывался. Наташа на ходу подмигнула Александру, шепнула:

– Все в порядке.

И поспешила дальше. А в коридоре появился приятного вида старичок в обычном костюме, в галстуке и даже с портфелем. Он подошел к Игнатову и сказал:

– Здравствуйте, молодой человек. Вы у меня в гостях. Прошу прощения за возможные причиненные неудобства, вам не придется о них жалеть. Если вы не против, мы с вами пройдем в более удобное помещение и там побеседуем. Бояться ничего не нужно.

– Я не боюсь, – ответил Александр и с удивлением отметил, что это правда. Никаких других вопросов, вроде «Кто вы такой?» и «Где я нахожусь?» он задавать не стал. Надо будет, ему это объяснят, а не надо – все равно не скажут, или соврут. Поэтому он молча пошел за старичком. Старичок молчал, молчал и молодой человек.

Два раза повернув, следуя изгибам коридора, они попали в довольно большой, но уютный зал с большим столом и креслами вокруг него. Старичок уселся во главе стола, Александр занял кресло сбоку.

– Как вы уже поняли, вы находитесь не на Земле, – заметил старичок.

Александр не стал комментировать это утверждение. Он в этом сомневался, но спорить желания не было.

– Мы хотим выяснить ваше мнение по некоторым вопросам.

– Прежде всего – кто это «мы»? – спросил Александр довольно нагло, учитывая сложившуюся ситуацию. Но он полагал, что если уж ему начали задавать вопросы, то и он имеет полное право что-нибудь спросить.

– Представители цивилизаций, прибывшие к вам на корабле, гостем которого вы сейчас являетесь, – уточнил старичок. – Более того, мы хотели бы получить некоторые ваши рекомендации по поводу возможного контакта с землянами!

Сначала Александр возгордился, решив, что его уфологическая деятельность стала известна братьям по разуму, и они хотят использовать его знания, коммуникабельность и опыт, но потом вдруг спросил себя:

– Зачем же мне верить этим существам, пусть они и инопланетяне? Чем я лучше других? Скорее всего, это психологический прием. Меня ставят якобы в исключительное положение, я выкладываю все, что знаю, и привет… Сколько раз читал что-то подобное, а поди ты – сразу же попался в ловушку сам…

Что значит «привет», журналист додумать не захотел.

– Вы Александр Николаевич Игнатов, человек, русский, житель Мымринска? – спросил старичок.

– Я, – ответил Игнатов. – А в Мымринске что же, не только люди живут?

– Да, знаете ли, всякое бывает, – как-то смущенно ответил старичок. – Согласны ли вы сотрудничать с нами?

– Это смотря в каком смысле, – снова неоднозначно ответил Александр.

– Не против ли вы ответить на несколько вопросов? – уточнил старичок.

– О, да! Ответить – пожалуйста.

– Интересовались ли вы когда-нибудь историей Древней Греции? – сразу же перешел к делу старичок.

– Вот тебе и на! – подумал Александр, но спокойно ответил:

– Интересовался. Но не столько историей, сколько мифологией.

Старичок просто расцвел в улыбке.

– Неужели? Как интересно! Что же вас в ней привлекало?

Александр задумался.

– Так сразу и не скажешь. Я вообще интересуюсь мифологией. А греки, они, знаете ли, создали очень интересную мифологию. Впрочем, сказать, что я интересуюсь именно греческой мифологией, нельзя. Да и вообще, это так, хобби.

– Это нам особенно интересно, – молвил старичок. – Хобби людей, тем более такие занятные. Еще какие-то хобби у вас есть?

– А что, мои хобби помогут вам установить контакт с человечеством? – не выдержав, ехидно спросил журналист.

– Как знать, – ответил старичок, ничуть не смутившись. – Нам многое интересно в жизни землян.

– Есть хобби, – ответил журналист. – Монеты иностранные собираю. У вас в инопланетных цивилизациях как, деньги в ходу?

– Я не могу давать информацию интервьюируемому, – ответил старичок. – Хотя, впрочем, да, в ходу.

– Так дайте хоть одну монетку на память. Или у вас монеток нет?

– Нет, у нас электронные деньги, – несколько раздраженно ответил старичок и тут же задал следующий вопрос:

– Что же вы испытываете, предаваясь любимым увлечениям?

– Удовольствие, – ответил Александр. Вспомнилась какая-то глупая реклама насчет удовольствий, но Игнатов решительно прогнал посторонние воспоминания.

Молодой человек уже был уверен, что его водят за нос, только не мог понять, с какой целью. Не исключено, что это вообще какой-то грандиозный розыгрыш. Но в чем его суть? Может, фильм скрытой камерой снимают какие-то авангардисты? Но вопросы уж больно нелепые, зрителю такое неинтересно будет. Бдительность усыпляют?

– В чем же удовольствие? – не унимался старичок.

– Не знаю, – честно ответил Александр и сам подивился тупости ответа. – Нравится, просто.

– А вы представьте себя за любимым делом и попробуйте мысленно передать мне!

– Передавать мысленно не обучен, – ответил Игнатов.

– С вами тяжело работать! Попытайтесь. Наверняка ведь пытались когда-то кому-то что-то внушить!

Александр проигнорировал предложение.

– Если честно, я немного устал. Сколько вы собираетесь меня здесь держать?

– Мы вас не держим, вы у нас в гостях. Неужели вам не интересно сотрудничать с представителями другой цивилизации? – спросил старичок так, будто журналист его чем-то обидел.

– Сотрудничество – взаимообразный процесс, – ответил Игнатов.

Старичок задумался.

– Хорошо, вы сейчас отдохнете, а потом, если не против, мы продолжим.

– А если против?

– Неужели вы не хотите узнать что-то о нас?

– Хочу, – честно признался Александр.

– Значит, наше желание побеседовать взаимно.

– Хорошо, – согласился Игнатов.

– Вас проводят в каюту, – сообщил старичок.

Почти в тот же момент дверь открылась, и на пороге появилось существо наподобие того, в компании которого Александр видел Наташу.

– А что здесь делает девушка, которая была со мной?

– Она тоже у нас в гостях, и с ней не случится ничего плохого. Мы не варвары, а представители высокой инопланетной культуры, – не слишком скромно заявил старичок.

– Выходит, варвары мы, – подумал Александр. – А, попросту говоря, туземцы.

Существо в скафандре сделало приглашающий жест, и Александр пошел следом за ним по открывшемуся коридору, размышляя, почему инопланетный старичок так похож на землянина.

Дальше события развивались с головокружительной быстротой. Игнатов покорно шел за существом в скафандре, но соображал, что интересного он может предпринять. Впереди открылась дверь. Из нее вышло еще одно существо, и дверь начала закрываться. Так получилось, что спутник Александра был уже на некотором расстоянии впереди, а вышедший из двери – позади, когда молодой человек поравнялся с закрывающейся дверью. С шальной мыслью:

– А гостям многое прощается! – Игнатов юркнул в дверь и побежал по коридору.

Дверь закрылась за его спиной. Сразу раздался резкий звуковой сигнал, который, скорее всего, сообщал о том, что она сейчас же и откроется. Журналист побежал быстрее, свернул в ответвление коридора, увидел множество закрытых дверей, промчался мимо них, свернул еще раз, увидел еще массу дверей и среди них – одну полуоткрытую, причем это была дверь на петлях, а не съезжающая в сторону.

Сзади уже раздавался громовой топот. Шанс был единственный. К тому же, хотелось увидеть что-то, кроме коридоров, прежде чем поймают. Александр юркнул в дверной проем и захлопнул за собой дверь. Если преследователи не увидели, куда он забежал, его могут и не найти сразу. Дверь, хотя и была в несколько пальцев толщиной, закрылась легко и, самое главное, почти бесшумно.

Александр огляделся. Он попал в каюту, заставленную всякими диковинными предметами. В углу каюты кто-то сидел. Этот кто-то явно не был человеком или даже человекоподобным существом. Волосы журналиста едва не стали дыбом.

– Землянин! – проквакало существо, весьма напоминающее волосатую глыбу киселя, впрочем, с некоторыми функциональными отростками. – Эти разгильдяи стали совсем плохо работать. Ты убегаешь от смумриков?

Александр замер. Если до этого все было похоже на розыгрыш или на фильм, и в свое похищение представителями других цивилизаций молодой человек не очень-то верил, то теперь он в этом просто не сомневался. Эта противная тварь не могла родиться на земле! И, без сомнения, она была живая!

– Ну, я же не говорю так сразу, что земляне мне тоже не нравится, – обиделось существо. – Меня, между прочим, зовут ++.

Этого Игнатов уже выдержать не мог. Он понял, что с ним общаются мысленно, больше же всего его поразило имя пришельца. Такого имени – ++, он никогда не слышал, и, главное, не мог никак отобразить его словами или картинкой. Было только мысленное представление, и откуда-то пришло знание, как имя пишется. К тому же, инопланетянин вовсе не квакал. Просто в представлении Игнатова он должен был квакать, поэтому его мысленная речь и была так воспринята.

– Ну, у меня еще очень простое имя, – не унимался внеземлянин. – Кстати, если тебе не нравится, что я читаю твои мысли, а я чувствую, что не нравится, ты просто думай потише, то есть не обращайся ко мне мысленно. А то кричишь: «Какой ты уродец!» – а потом еще и не доволен.

– Извините, – подумал Александр. – Это я с непривычки. У нас-то думай, что захочешь, никто ничего не узнает.

– Это дело вкуса, кому что нравится, – философски подумал ++. – Так ты что, правда убегаешь от смумриков?

Александр представил себе тех, кто гнался за ним, и мысленно сообщил:

– Вот от этих.

– Точно, смумрики. А ты шустрый, однако. Смумрики хоть и примитивные роботы, по-вашему, провести их нелегко. Но не бойся, я тебя не выдам. Ты мне самому пригодишься.

Ужас Игнатова, видимо, передался ++.

– Да ты не бойся, – участливо подумал он. – Не собираюсь я тебя есть, и ничего плохого с тобой не будет. Это вот смумрики могли бы какую-то гадость сделать.

– А почему у вас дверь была открыта? – спросил Александр.

– Так я тебя ждал. Слышу, бежит кто-то, соображает что-то, где бы спрятаться. Ну, думаю, почему бы не у меня? Тем более ты, похоже, сбежал от нашего нового практиканта, не буду говорить, с какой звезды. Тип глуповатый и неприятный. Типичный машинник, даже я бы сказал – закоренелый машинник.

– Это старик, что ли, практикант? – спросил Александр.

– Ну, ты деревня! – радостно воскликнул ++. Вернее, хотел он сказать, наверное, что-то более вежливое, но сознание Александра отразило его слова именно так. – Старик – такой же смумрик, как и смумрики, только человекообразный.

– А Наташа? – спросил Александр, представив, для ясности, вечернюю встречу и девушку, идущую по коридору.

– Рад тебя огорчить, и Наташа. Типичная уловка девятнадцать, особенно действенная для землян, да и не только для землян. Беззащитное и симпатичное существо противоположного пола – кто же ждет от него подвоха? А нужно ждать…

Игнатову понравилась формулировка «Рад тебя огорчить». Гораздо откровеннее привычно-лицемерного «Не хотелось бы вас огорчать…».

– Однако, землянин, мое гостеприимство будет тебе кое-что стоить, – перешел к делу ++. Если ты согласишься ответить на мои вопросы, я отвечу на твои – не такой скупердяй, как некоторые практиканты. Но если отвечать не будешь, тут мы с тобой и расстанемся. Смумрикам я тебя не отдам, просто отправлю домой. Что зря время терять?

– Почему же не ответить? – спросил Александр. – Мне никакие государственные секреты неизвестны, толку от моей болтовни, даже если ты враг, тебе мало, а мне с тобой пообщаться интересно.

– Ну и отлично, – заявил ++. – А ты вовсе не такая деревня, как я думал.

– Спасибо на добром слове, – вслух сказал Игнатов.

– Что сначала – ты будешь спрашивать, или я? – спросил ++.

– Лучше всего – по очереди.

Как и ожидал Игнатов, расспрашивал его ++ о разных глупостях, что, впрочем, его устраивало. Зачем, казалось бы, киселеобразному инопланетянину знать, что чувствует Игнатов, когда слышит песню Глюкозы «Аста ла виста», и чем эта песня, в принципе, отличается от всех других? Не все ли ему равно, Моцарта любит Игнатов или Вивальди? Особенно если учесть, что ни одного произведения Вивальди, кроме «Времен года», Александр не слышал… Если у давешнего практиканта явно был крен в мифологию и историю, то ++, несомненно, увлекался музыкой. Впрочем, некоторые вопросы были нетипичны.

– Считал ли ты в детстве, что все крутится вокруг тебя, и нет ничего, кроме тебя?

– Смущает ли тебя то, что вселенная бесконечна?

– Веришь ли ты в приметы?

– Есть ли на свете волшебники, и существует ли магия?

– Веришь ли ты в инопланетян и внеземной разум?

Последний вопрос Игнатова позабавил. Но, вообще говоря, он имел право на существование. Ведь если никого, кроме Игнатова, в мире нет, то и инопланетян вполне может не быть, хоть один из них и играет с ним сейчас в вопросы – ответы. Может быть, это ему только кажется, как и все остальное?

Игнатов же постепенно узнавал о том, что за компания собралась с ним под одной крышей. База, на которой отирались ++, «практикант», смумрики и много всякого другого народа, располагалась вовсе не в космосе. Так что журналист не мог тешить себя мыслью, что побывал за пределами Земли. Утешало то, что где-то на дне океана он все же отметился. Какого – ++ не сказал, но Игнатову почему-то казалось, что это Северный Ледовитый океан. Действительно, резонно – людей вокруг почти нет, из космоса тоже наблюдения вести неудобно – лед, снег, плохая погода. Инопланетянин догадку Александра не подтвердил, но и не опроверг, сославшись на обещание хранить секрет. А вот вопрос о времени появления базы поверг землянина в глубокое удивление.

– Тысяч пять ваших лет, пожалуй, база работает, – задумавшись, мысленно изрек ++ в ответ на вопрос о том, когда гости из космоса появились на земле. – Но, конечно, знали о вас и раньше. И прилетали, бывало… А если честно, историей наших контактов я особенно не интересовался. За вами наблюдают почти с самого начала, как зачатки разума обрели…

– И каким же было это начало? – нетерпеливо спросил Игнатов. – Сотворил нас кто, или мы сами появились, от обезьян?

– На этот вопрос прошу разрешить не ответить. Это пошло бы во вред нашему контакту.

– Нечестно! – обиделся Игнатов. – Я на все твои вопросы отвечаю.

– Думаю, и ты не отвечал бы на все, – не полез за словом в карман ++. – А что касается честности, так я с тобой действительно честно играю. Чего бы проще – рассказывать тебе все, что твоя душа пожелает, а потом амнезировать, да и все.

– В смысле, амнезировать?

– Ну, память стереть, темнота… Думаешь, практикант что бы с тобой сделал? Память стер бы, в пригороде высадил. Как ночь прошла – неизвестно. Подумаешь, напился, глядя на Леониды… С кем не бывает?

– Ты сам меня амнезировать не будешь? – подозрительно спросил Александр.

– Сказал же, что нет.

– А если я всем о нашей встрече расскажу?

– Да рассказывай на здоровье. Многие рассказывают. Только сначала подумай, стоит ли.

– Подумаю, – пообещал Игнатов. – Но ты, если на мои вопросы отвечать отказываешься, покажи что-нибудь интересное. Из жизни ваших планет, например.

– Покажу, – согласился ++. – Но только не из жизни наших планет. Там интересного ничего почти нет. Покажу то, что тебе и правда интересно будет.

Он выдвинул прямо из стены каюты ящик, достал из него плотный лист то ли бумаги, то ли пластика, просмотрел его, нажал еще одну кнопку и издал какие-то странные звуки. Звуки Игнатов услышал, но не понял, а параллельно с этим услышал четкую, но непонятную мысленную команду:

– Пирамиды 1827, Сократ 1211, Колумб 467.

Буквально через минуту над дверью каюты зажглась лампочка. ++ как-то особенно крякнул, и дверь открылась. За порогом стоял смумрик с коробкой. Он резво проскочил в каюту, отдал коробку инопланетянину и поспешно ретировался.

– А он не выдаст своим, что я здесь? – спросил журналист.

– Если и выдаст, не их дело. Ты у меня, что они могут сделать? Но, скажи мне, как он может кого-то выдать и кому? Это же робот, если по-вашему говорить. Он делает то, что ему поручено, выполняет программу. В его программу поиск тебя не заложен. Этим занимаются охранники, а это – обслуга…

Инопланетянин взял коробку, установил ее на выдвинутый из стены стол и начал проделывать какие-то манипуляции. Через пару минут ++ отполз в свой угол, который покинул перед приходом смумрика.

– Только не пугайся, – предупредил он Игнатова.

Но предупреждение его запоздало. Александр едва не закричал, когда вдруг очутился на травянистом холме. Ярко светило солнце, дул легкий ветерок. А перед ним стояла наполовину выстроенная пирамида Хеопса. Она была желтого цвета, ровной формы и собрана примерно наполовину. Две другие пирамиды, поменьше, названий которых Игнатов не помнил, сияли белыми плитами облицовки и совсем не походили на те сооружения, которые он видел по телевизору и на картинках. Однако то, что он в Египте, Александр понял почти сразу. Вокруг пирамид росли пальмы, вдали среди рощ возвышался город.

Мысленный голос ++ возник рядом, хотя самого его рядом не было:

– Как ты понимаешь, это фильм о строительстве пирамид. Строители сейчас отмечают праздник, работы приостановлены, поэтому пыль улеглась, и мы можем все хорошо осмотреть. Заметь, вокруг вовсе не пустыня, а степь. Насладись пейзажем. Фрагмент короткий – базы тогда еще не было, это раритетная запись, сделанная любителем. Тогда мы еще не были уверены, что вы разовьетесь до таких высот…

Изображение постепенно померкло, через него стали проступать стены каюты, и Игнатов обнаружил, что он все так же стоит в каюте ++, который издавал какие-то довольные мысли.

– До каких таких высот мы разовьемся?

– А вот до таких, – ответил ++, и Игнатов вновь оказался в другом месте. На этот раз он стоял на полянке под деревом. На самом солнцепеке спорили несколько человек в одеждах, которые Александр определил для себя, как хитоны. Большинство спорящих были босы, некоторые обуты в сандалии. Говорили они на незнакомом языке, похоже, греческом, громко кричали. Слова были непонятные, но звучали красиво.

– Компенсирую, – раздался голос ++, и крики греков обрели смысл.

– Есть, как мне кажется, мир идей и мир вещей, – говорил некрасивый, но очень обаятельный человек. Его мысленная речь просто ласкала слух Игнатова. – То, что мы видим вокруг – мир вещей. Но каждое его проявление – всего лишь отражение мира идей. Ничто здесь не происходит просто так. Любому событию предшествует изменение в мире идей, которое и отражается здесь. В мире идей обитают души людей и боги.

– И как он до этого додумался? – спросил ++.

– А это правда? – поинтересовался Игнатов. – Насчет мира идей?

– Если бы мы знали… – ответил ++.

Игнатов не совсем понял тона высказывания и продолжал слушать диалог греков. Некрасивый, как он догадался, был Сократом.

– Но почему мы не можем предположить, что события в нашем мире влияют на мир идей? – спросил Сократа другой, молодой и красивый грек.

– Мы можем предположить и это. Но в этом случае мы считаем центром наш мир, мир вещей. А идеи всегда были более устойчивы и прекрасны, чем их воплощение, – ответил Сократ.

– Это спорно, – подключился к разговору мужчина средних лет.

Греки еще немного поразмахивали руками, и картинка померкла.

– Почему все записи такие короткие? – поинтересовался землянин.

– Есть и длинные, – ответил ++. – А тебе что, мало того, что ты увидел?

– Мало.

– Какой ты жадный! Наверное, любой философ все отдал бы за возможность услышать эти несколько слов, которыми обменялись Платон и Сократ. Ты догадался, что молодой грек – Платон?

– Я как-то над этим не думал, – смущенно признался журналист.

– Впрочем, если тебе этого мало, я заказал кое-что еще.

На этот раз у Игнатова сложилось ощущение, что он летит на самолете, предположительно – истребителе, потому что полет был очень быстрым. Летательный аппарат заходил на каравеллы, идущие в открытом океане. Поравнявшись с самой большой, он почти моментально замедлил ход. Заработала аппаратура увеличения, и Игнатов увидел матросов на палубе, услышал их мысли и голоса. Мысли были наполовину алчные, наполовину – боязливые.

Вокруг простирался океан. И хотя Игнатов сразу сообразил, что видит легендарную экспедицию Колумба, большого интереса к происходящему на кораблях он не испытывал. Гораздо интереснее было наблюдать за кораблями издали, слушать шум океана, вдыхать его запах. Океан был прекрасен…

Мысли Игнатова были прерваны ворчанием ++, который выключил проектор.

– Не поймешь вас, людей, – пожаловался он. – Когда Сократ спорил с Платоном, ты на природу почти внимания не обратил, а сейчас, наоборот, океаном любуешься. Хотя в Греции природа почище, чем здесь, будет… А океан – он и сейчас почти такой же.

– Да я как-то особенно Колумбом не интересуюсь, – ответил Игнатов. – Океана же я ни разу не видел. Чтобы по-настоящему. А здесь ведь – почти как на самом деле, не то что по телевизору.

Потом, подумав немного, журналист вдруг обиженно обратился к инопланетянину:

– Так ты что же, мои реакции на увиденное исследуешь?

– Не без того, – довольно ответил ++. – А тебе что, жалко?

– Да нет, но как-то не по себе. Зачем вам надо все это? Что вам, подопытных животных не хватает, что ли? И добро бы, хорошие вопросы задавали – а то ведь ерунду всякую.

– Могу и рассказать, – после некоторого мысленного молчания ответил ++. – Видишь ли, Игнатов, у вас очень специфическая цивилизация. Вам-то этого не понять, вы другого не видели, но ваш случай в галактике – крайне редкий. Разума на других планетах – сколько угодно, причем разума могучего и древнего. Но у вас цивилизация не столько разумная, сколько чувственная. Попросту говоря, эстетическая цивилизация.

Инопланетянин как-то посмаковал последние слова.

– Таких цивилизаций – три в галактике. Одни только картинки рисуют, ничего больше не делают – пищи у них в избытке, ничего им больше не надо. Очень интересные существа – развития только у них мало. Другие магией занимаются, но туда попасть очень трудно, да и не нравится им, когда машинники к ним лезут. Не любят они нас. А чувствительность у них такая, что потихоньку не подступишься, а выставить нас им вполне по силам. А вот вы – как раз оптимальная цивилизация для изучения. Молодая…

– Остальные разумные виды что же, не чувствуют ничего? – поинтересовался журналист.

– Чувствуют, только эмоциям воли не дают. А если дают – так это просто животные, они сделать ничего не могут. Я же тебе говорю – машинники. Все делают, исходя из целесообразности. Техника развита – выше некуда. С другими цивилизациями сотрудничают. Но не на каждый вопрос могут машинники ответ найти. Религиозные, философские системы – это все мы от вас узнали. Как можно верить в существование чувственного мира? Сначала, правда, мы думали, что вы – примитивные машинники. Суеверия встречаются во всех зарождающихся цивилизациях. Но когда увидели, что совершают греческие философы, ученые, стало ясно, что вы – на заре развития, и что цивилизация ваша – эстетическая. Сколько шума было! А вас уже и проредить собирались.