Текст книги "«Весы» и другие пьесы"

Даня. Вот и прекрасно! Ир, иди с мамой! Помоги там найти, что он проходит сейчас. Ладно? Пожалуйста.

Оксана и Ира неуверенно уходят.

Даня. Пап, что происходит? Так нельзя! Сегодня особенно!

Олег. Что происходит? Если ты ещё не понял, то происходит то, что… ровно сутки назад, вот ровно сутки, всё было нормально… а теперь что?

Даня. Ты на маму сорвался!

Олег. Меня сейчас доводить не надо. Не то состояние. Это надо понимать. Такие вещи надо чувствовать.

Даня. Пап, я понимаю, но ты бы…

Олег. Что ты понимаешь? Что ты можешь понять! А ну представь: собрал манатки, кинул детей, жену, работу – и в один момент, прямо сейчас, в Эквадор… Представил? Грубо, конечно. А я именно сейчас это и делаю. Мне же надо не с вами тут сидеть, а бегать и собирать трусы, носки, мыло… И не в отпуск… Представил?

Даня. Во-первых, у меня дети маленькие, а у тебя – я. Обо мне не надо беспокоиться. Во-вторых, мы всё придумаем. И я уверен… Вот уверен – это ненадолго.

Олег. Я не могу жить в Эквадоре, понимаешь? Что я там буду, бананы продавать? Орхидеи разводить? Почему я? Я не хочу! Понимаешь? Я не хочу туда! Я не хочу! Почему меня гонят куда-то?

Даня. Ты чего, пап? Никто не гонит. Ты же всё сам понимаешь. Если был бы хоть какой-то шанс, разве ты б сам не решил вопрос? И не остался? Но речь ведь, ты правильно сказал, не про отпуск. Это новый этап жизни. Я сейчас абсолютно серьёзно. Серьёзно… про жизнь… Про этап…

Олег. Бред. Ты сам не понимаешь, что говоришь! Здесь все связи – всё. Работа. Я столько лет всё выстраивал, с нуля. Да знаешь ли ты, что, когда мы только начинали с Витей (запинается) …отлаживал безопасность… А тут вы остаётесь… Кто вас прикроет? Кто поможет? Кто?..

Даня. Пап, ну и что, что мы остаёмся? Ты много мне помог? Если серьёзно. Тебе всё равно, чем я занимаюсь. Ты даже не знаешь, как у меня фирма называется. Ты помогаешь… другим… Да, это правда, ты помогаешь. Это хорошо, я не спорю, но… это так… как правильно сказать? Ты не пойми меня неверно. Это очень хорошо, но всё это так… Странно, что ты занимаешься паспортами, какими-то приёмами, диагностическим центром… Кто все эти люди? Кто они тебе? Зачем? А мы? Я? Я же до тебя дозвониться неделями не могу! А у тебя вся эта ерунда целыми днями!

Олег. Помогать людям – ерунда? Я даже обсуждать это не собираюсь!

Даня. Да я не про помощь! Не про помощь! Я про суету. Я про… Телевизор этот твой постоянный…

Даня находит пульт и выключает телевизор.

Олег. Телевизор? (Замолкает ненадолго.) Это точно! Так вообще жить дальше нельзя.

Даня. Я ж про это и говорю! Действительно нельзя. Что Эквадор – это просто смена всего. Встряска. Тебе же просто нужно встряхнуться и сосредоточиться. А эта суета…

Олег. Да-да, ты прав…

Какое-то время молчит. Пьёт чай Оксаны.

Звонок. Даня открывает дверь – это Костик.

Костик. Вот билеты. Регистрацию уже сделал. Везде бизнес-класс. Можно сорок килограммов багажа.

Олег. Расскажи всё Дане. Мне надо позвонить.

Костик несколько разочарован, но начинает передавать билеты и документы Дане. Олег выходит на балкон. Звонит любовнице.

Олег. Это я.

Любовница. Привет.

Олег. Привет. Знаешь, а мне всё же придётся уехать. Поэтому тут такая сейчас чехарда. У тебя как дела?

Любовница. Ничего.

Олег. А что это ты так разговариваешь?

Любовница. Ничего.

Олег. Ну ничего так ничего.

Олег кладёт трубку, некоторое время стоит на балконе, видит пустую бутылку, берёт её, раздражённо ставит и возвращается в квартиру.

Олег (Костику). Ты ещё здесь? Нельзя всё побыстрее решить? Что там говорить столько?

Костик. Олег Петрович, я уже всё объяснил, просто вот тут надо вашу подпись.

Олег. Так сразу б и сказал! Вечно ты мямлишь что-то! Где подписать? (Смотрит подслеповато.) Здесь же по-английски всё!

Костик. Но это просто страховка, вы такую всегда подписываете.

Олег. Я прошу об очень простых вещах, кажется. Так трудно подготовить перевод? Я не хочу подписывать что-то… сомнительное.

Костик. Ох, Олег Петрович, если бы вы всегда не любили подписывать сомнительное…

Олег. Что-о-о?!!

Даня. Дай я посмотрю… Пап, это реально просто страховка, вообще ничего больше. Серьёзно.

Олег. Да-а-а, Костик! Чувствуешь, что уже можно дерзить…

Олег не без раздражения подписывает. Костик собирает все документы в одну папку и отдаёт их Дане.

Костик. Ну, я тогда пойду?

Олег. Иди.

Костик. До свидания.

Олег. Иди-иди уже. Иди, всё на сегодня.

Костик уходит. Вдруг Олег подскакивает, выбегает на балкон. Смотрит вниз. Кричит.

Олег. Константин! А ну вернись!

Олег возвращается в комнату, открывает дверь. Пока ждёт возвращения Костика, объясняет Дане.

Олег. «Всё на сегодня»! Сказал «на сегодня», а я ж его не увижу! Забыл! Совсем забыл, что не увижу. Он же… он первый человек, с которым я… которого я уже не увижу. А я – прогнал!

Возвращается Костик.

Олег. Костик, я ж забыл тебе передать кое-что! Я ж хотел тебе спасибо сказать и забыл. Понимаешь? Так что… Вот уж не думал, что ты будешь первым человеком, с которым придётся вот так, серьёзно прощаться. А вот ведь… Прощания начались… Ну вот и всё… Я для этого тебя и позвал. Спасибо тебе за всё, ты парень толковый. И вообще молодец, а я… чуть было так тебя не отпустил. Сколько ты у меня? Лет пять?

Костик. Семь.

Олег. Семь? Неужели семь? Не ожидал. А как твоя девушка?

Костик. Какая девушка, Олег Петрович? Простите, не понимаю.

Олег. Ну как же, помнишь, ты говорил, что она… как же… как её… сейчас! Вспомнил! Рита! Ты как-то просил деньги вперёд, чтобы что-то там… не помню, она кажется руку сломала? Операция нужна была какая-то? Я помню, звонил куда-то.

Костик. Да, правда. Вы тогда очень помогли. Если б вы тогда не позвонили, то врача б нам не поменяли и ничего б не сделали. Только я с Кристиной, её Кристина звали, встречался пять лет назад. А потом у меня другая девушка появилась.

Олег. Рита, Кристина – и там, и там «р», похоже звучит. Значит, вот как… Что ж. Вот что, Костик… Столько всего, из головы вылетело совсем! А я ж… подожди-ка… я хотел и даже собирался… сейчас… Погоди!

Олег идёт к вешалке, ищет что-то во внутреннем кармане, потом достаёт конверт, читает надпись на конверте, вытаскивает деньги, конверт сминает, прячет обратно в карман. Деньги даёт Костику.

Олег. Я не очень-то знаю, как положено при прощании. Но тут вот… Будем считать, что это… премия. Даже по сумме, три годовых премии. И спасибо.

Костик. Я рад, очень рад. Олег Петрович, вы… Всегда буду рад, что с вами работал. И ещё. Хотел попросить вас. Можно я… можно с вами сфотографироваться? Даня? Можешь?

Даня берет телефон у Костика, Костик подходит к Олегу и встаёт рядом, улыбается. Даня делает фотографию, довольный Костик прячет телефон.

Костик. Хорошо получилось! Ну, вот, спасибо! А то столько лет, а у меня и фотографии с вами нет ни одной. Я же на работе всегда фотограф. На всех праздниках фотограф я. Вот и нет меня ни на одной фотографии.

Олег. Теперь есть.

Костик. Спасибо! Ну, я пошёл тогда. Если какие-то вопросы, звоните. Я на связи, как всегда.

Уходит.

Олег выходит на балкон. Набирает любовницу.

Олег. Знаешь… А со мной сейчас сфотографировались. (Через паузу.) На память. Как с покойником… А я оценил человека в три премии… Алло? Ты здесь?

Любовница. Здесь.

Олег. Хорошо, а то я думал, не слышишь.

Любовница. Слышу.

Олег. Хорошо.

Любовница. Что-то ещё?

Олег. Да нет… ничего.

Некоторое время молчат.

Любовница. Ты обещал позвонить раньше.

Олег. Значит, не мог. Вот сейчас могу и звоню. Сразу, как смог.

Любовница. Перерыв в семейной идиллии? А что так?

Олег. Слушай… Это лишнее. Я же тебе сказал: у меня тут кошмар! Ладно. Как у тебя дела? Что нового?

Любовница. Что может быть нового? Сегодня суббота. В субботу новыми даже новости не бывают. Если никакой катастрофы не происходит.

Олег. И как? Никаких катастроф?

Любовница. Вроде не слышно. Так, Олег, ты зачем звонишь? Что-то сказать хочешь? Пожаловаться? Или выпуск новостей тебе прочитать?

Олег. Перестань…

Любовница. Не буду я переставать! Я устала. Зачем всё время говорить, что перезвонишь? Я что, дура? Почему надо мне всё время говорить, что придёшь, перезвонишь, а потом в лучшем случае – «извини, дорогая!». Так вот, хватит! Уезжаешь? Ну и прекрасно! Со мной даже не попрощаешься, правда? Я угадала? Ты за этим звонишь? Сказать, что не получится? Что опять не придёшь? Что опять, и опять, и опять, что позвонишь, что придёшь, а сам…

Олег (перебивает). Поедешь со мной? (Пауза.) Поедешь? Я серьёзно говорю. Тебе можно. Ты со мной никак не связана, ни формально, никак. Вопросов не будет. В Эквадоре хорошо, климат удачный, и там красиво – всё-таки колониальный стиль, испанская колония. Купим там дом, ты ж хотела жить на море? Да и горы. Там очень красиво, если подумать. Я там был, там природа – поразительная. Климат такой, знаешь, удачный. Поедем. Встряска, понимаешь? Новый этап в жизни.

Любовница (перебивает). Ты с ума сошёл? Олег? Какой ещё Эквадор? Там испанский язык, там… Да о чём ты вообще?

Олег. Ну какая разница, какой! Ты ж говорила, что со мной хоть куда. Говорила? Говорила, что никто не нужен и нет никого? Было? Говорила, замуж…

Любовница. Я говорила замуж. Да! Я не говорила – в Эквадор. Нет, это что-то, что я не понимаю, прости. Ты с ума сошёл, ты о чём говоришь? Ты сам-то себя слышишь? Нет это просто… Такие вещи надо… предупреждать. Это же надо…

Олег. Понял. Понял… Я только уточнить – значит, не поедешь?

Любовница. Это что, проверка какая-то? Проверка на верность? Ты если сам подумаешь, то поймёшь, в какую ситуацию меня ставишь своим предложением. Даже и непорядочно с твоей стороны. Как я поеду? Сам подумай! У меня тут работа, учёба, друзья, квартира. Да, её купил ты, спасибо тебе, конечно! Мама здесь… Алло? Алло? Ты меня слышишь? Алло? А Клеопатру куда я дену?

Олег. Кошку можно взять с собой.

Любовница. Олег, солнце!.. А сессия? А… Да я даже не знаю, с чего начать… Шутка ли: поехали вместе навсегда! Звонишь ночью почти… А ехать надо утром. Тут же целая жизнь! Понимаешь, жизнь целая?!

Олег. Это я отчётливо понимаю. Так едешь?

Любовница. Еду? А откуда я знаю, что это у тебя там не истерика, не блажь? Сейчас давай, малыш, едем! А через месяц? А через два? А через полгода?

Олег. Так едешь?

Любовница. Олежа! Милый! Ну что ты меня терзаешь? Ну хорошо… Хорошо! Давай ты поедешь! Не знаю, почему ты так срочно, но если надо – значит, надо!.. Давай ты… А я следом. Ты там осмотришься. Тебе даже без меня одному будет легче, проще… А потом уже я. Обязательно! В любом случае… не сомневайся…

Олег несколько раз хочет ответить. А потом кладёт трубку. В квартиру входит Оксана. Олег некоторое время стоит молча. Оксана выходит на балкон, не глядя на Олега, закуривает.

Олег. Ты говорила, что бросила курить.

Оксана вздрагивает. Смотрит на Олега. Опять затягивается, потом медленно гасит сигарету.

Оксана. Олег… я…

Оксана вдруг начинает плакать.

Оксана. Я пыталась объяснить внуку… там правило задали очень простое… и я… не смогла, не смогла, совсем, я пыталась, я читала и не могла вспомнить, как правильно! Как же так? Я же столько лет. У меня же даже… ну совсем тупенькие дети всё понимали. Я же в школе столько лет… А тут Петеньке, нашему умнице, не смогла ничего объяснить. Я… учитель со стажем!

Олег подходит к ней и обнимает. Она плачет.

Оксана (сквозь слезы, сбиваясь). Ира пришла и легко всё объяснила… а я… а я стояла и… Нельзя так, Олег… Что же это такое? Я же совсем недавно… Данечке же всё могла объяснить! Кому угодно могла! Почему такая жизнь? Я этого не хотела.

Олег (шёпотом). Успокойся, ну… успокойся, ну что же ты… не надо так… Это давно было. Время идёт. Всё меняется. Сыну могла объяснить, а внуку не смогла. Нормальное дело.

Олег прижимает Оксану ещё крепче, она затихает, и так, обнявшись, они стоят какое-то время. Оксана успокаивается, Олег отпускает её, она закуривает.

Оксана. Прости, я ещё одну и брошу… я в сторону буду, чтоб на тебя не попало. (Через длинную паузу, задумчиво.) А ведь ты меня и не любишь… (Ещё затягивается, выбрасывает сигарету.) Смотри, во дворе качели поставили, я не видела. Вчера их точно не было. Тут всегда детей выводят гулять. Я смотрю. Но вот качелей не было. Наверное, с утра установили. А детей стали так хорошо одевать… Такие нарядные все. Дети нынче нарядные… Холодно как-то, да?

Олег накидывает на плечи Оксане плед, который лежал на табурете, стоящем на балконе.

Олег. Тяжёлый плед.

Оксана. А это ещё из нашей первой квартиры, помнишь? Это и не плед, а одеяло было наше. Не помнишь? Ты и тогда говорил, что оно тяжёлое. А я на нем тут сижу, табуретка жёсткая, долго не высидишь.

Олег. А ты тут подолгу сидишь?

Оксана. Бывает засиживаюсь.

Олег. И тайник у тебя здесь? Да? (Показывает пустую бутылку.)

Оксана. За тридцать лет совместной жизни могут и у меня быть хоть какие-то тайны. А то все тайны только у тебя.

Олег. Значит, могут. Но за тайны мы пить не будем… Пойдём, выпьем за нас.

Олег и Оксана выходят с балкона. Раздаётся звонок в дверь. Олег сам открывает. Это Миша. Он явно сильно выпил. Миша с порога обнимает Олега.

Миша (пьяно). Олеженька!.. А я пришёл! Пришёл, чтобы сказать, тебе: ты не прав! Не прав. Не надо грустить! Я всё-таки лучше знаю, что тебе надо! Надо собраться! И поехать, потому что там (наклоняется, шёпотом) тебя не а-рес-ту-ют! Не дотянутся лапами своими. А ты злишься! Я тебя понимаю! Это нормально! Но у тебя есть верный друг, которого ты прогнал, а он пришёл. И я тебе скажу так: надо выпить. Ты не обижаешься на меня? Не обижайтесь, Оксана, Олег, дорогой мой, Петрович! Дорогой ты мой! Я ведь прав…

Олег. Выпить – выпить можно. Выпить даже нужно. А ты где так успел набраться?

Миша. Я? Я помогал Вите огро-гра-орагнизовывать твой отъезд. Он очень хороший. Заботится! Хорошо всё придумал. Мы нашли тебе друзей в Эквадоре. Чтобы тебе не было грустно. Ты на меня не сердись. Я ж как лучше. Можно я пройду? Очень писить хочется.

Миша проходит в туалет. Входит Ира.

Ира. Мальчики спят. Давайте, Оксана, я вам помогу убрать!

Ира берет тарелки, но Оксана сразу забирает их у неё.

Оксана. Я сама… я сама могу помыть посуду!

Ира. Да я ничего… Я просто помочь хотела. Это не трудно, а посуды много.

Оксана. Я сама.

Ира. Как скажете. Только давайте я хоть немного помогу? День был длинный, и он ещё не закончился.

Оксана отпускает тарелки, Ира идёт на кухню, начинает собирать тарелки в раковину. Оксана бесцельно делает круг по комнате. Олег следит за ней.

Олег. Тебе не холодно? Может, переоденешься во что-то более, ну, более уютное… Домашнее.

Оксана. Тебе не нравится?

Олег. Я этого не говорил. Мне кажется, что тебе холодно.

Оксана. Ты прав… да… пойду…

Оксана уходит в спальню. Возвращается Миша.

Миша. Как у вас весело, хорошо.

Олег. Весело? Да, пожалуй.

Миша. А что мы будем пить?

Олег. Мы будем пить много. Дань, посмотри, как там мама. Если она легла, закрой дверь. Хотя нет… лучше подними её, а то она уснёт, проснётся через пару часов и ляжет потом только под утро. Подними.

Даня. Хорошо.

Даня идёт в спальню. Миша тем временем уже налил в чашки. Протягивает чашку Олегу.

Миша. Давай выпьем за тебя.

Олег. У меня бокалы есть, стаканы и рюмки.

Миша. Да? А где?

Олег. Забудь. Давай – за меня.

Выпивают залпом. Миша сразу доливает.

Миша. И за меня. Чтоб по-честному.

Олег. По-честному. Я всегда, чтоб по-честному! За тебя!

Опять пьют. Выходит Даня.

Даня. Маму поднял. Пойду Ире помогу.

Миша. И давай за Даню. За детей! За внуков!

Олег. Правильно. Сразу и за детей. За всех!

Выпивают. Садятся.

Миша. А у них там дубы есть?

Олег. Чего?

Миша. Я подумал, что тебе надо там баню построить. В Эквадоре. Там же нет бани. Там СПА. А надо баню поставить. Я к тебе буду приезжать, будем париться. Берёза там точно не растёт. Откуда там берёзе? Не, берёзы нету. Это ж не Россия. Да. А вот в дубах я не был бы так уверен. Ты помнишь дубы? Из дуба веник хороший. Не ласковый, как берёзовый, но хороший.

Олег. Не помню. Но там много деревьев. Может, и дубы есть.

Миша. Правильно. Надо оп-ти-мис-тично смотреть на жизнь. Я тебе картину подарю. С Россией. У меня есть. Лес, церковь, колодец. Наша. И кстати, давай выпьем за Россию.

Олег. Брось, мы ж не на съезде партии. А я ещё не настолько пьяный.

Мишу удивляет эта мысль.

Миша. Как же ты прав! Мы же не пьём за Россию дома! Давай выпьем? Это прекрасная мысль. Думаешь, я такой пьяный? Нет! Это я говорю не очень, а так всё понимаю. И надо нам непременно выпить за Россию. Потому что жалко, что за неё… пьют напоказ. (Морщится.) А вот так… Просто так, один на один – мало пьют за Россию… Олег, давай! За Россию-матушку!

Выпивают.

Миша. Я предлагаю больше не пить.

Олег. Совсем?

Миша. Нет! Что ты! Но надо сделать паузу. (Оглядывается вокруг.) Как же у тебя хорошо!

Олег. Весело?

Миша. Да, и весело. И весело тоже. Надо только Серёгу позвать. Сейчас я ему позвоню. А то скоро станет невесело.

Миша набирает номер.

Миша (женским голосом). Алло? Это Сергей Геннадьевич? А мы вас ждём. Что же вы, записались на приём к доктору и не приходите. Татьяна Алексеевна очень вас ждёт. (Своим голосом, разочарованно.) А как ты понял, что это я? И почему пьяный? (Олегу.) Ой, дебил… Я ж ему со своего номера звоню… Тогда шутки отставить, у нас серьёзный разговор. Серёга, приходи пить! У нас грандиозный повод: Олега… завтра, представь себе…

Олег ощутимо пинает Мишу. Забирает у него телефон.

Олег. Серёга! Сколько лет! Приходи! У нас такой повод, не поверишь. Не имеешь права отказаться. У меня ж тридцать лет совместной жизни… Совместной с женой… Спасибо! Тебя тоже… Ой, что я говорю? Ну так как? Ответ «нет» не принимается.

Олег возвращает телефон Мише.

Олег. Сейчас будет, он рядом едет. Его на дачу везут. Вовремя ты его перехватил… Мишань, а ну-ка сконцентрируйся. Серёге – ни слова. Никакого Эквадора, никаких арестов! Имею право пить сегодня, за что хочу!

Миша. У всех людей есть такое право. Конечно!

Олег. А мне сейчас надо выпить. И мы не будем говорить Серёге ничего. Мы с ним будем просто пить. Я хочу, чтобы он не знал, чтобы никто ничего мне не говорил про… про это. Мишань?

Миша. Да понял я уже! Не надо мне повторять! Я всё понял. Понял. Ни слова. Тшш… Я молчу.

Выходит Оксана – она переоделась.

Олег. Ты как?

Оксана (заторможенно). Я? Хорошо, спасибо… Немного задремала всё-таки.

Олег. Ничего.

Оксана. Да, спать что-то хочется всё время. Вроде ничего и не делаю… А так устаю…

Миша. Как я тебя понимаю!

Оксана. Миша? Не увидела тебя.

Миша. Ничего страшного! Эка невидаль – Миша! Но ты меня прости. Я ж тебя не поздравил с вашим тридцатилетием! А потому что я не знал, вот и не поздравил. А то, ты не думай! Если б я знал, то я бы поздравил. Цветы бы привёз. Нарядился бы.

Оксана. Не переживай, мы тихо, по-семейному. Никто не знает. Мы не оповещали.

Незапертая дверь распахивается, и вваливается огромный аляповатый букет. Такой большой, что не сразу входит в дверной проем, пару раз тыкается туда-сюда. Несколько цветов даже отлетают. Наконец, входит Серёга.

Серёга. А вот и я!!!

Миша. Дед Мороз пришёл!

Серёга. Это кто тут умный такой? Дед Мороз! Никаких Морозов! У нас свадьба, поэтому я – это, как это… Дед Свидетель!

Олег. Ты что, тоже пьяный? Где вы все набрались уже? Я не понял? В стране какой-то праздник?

Серёга. В стране суббота, у меня первый выходной за три месяца. Наконец-то объект сдали. Так что я действительно несколько того – пьяный. Прости, Оксаночка!

Оксана. Какие цветы… большие! Спасибо, Серёжа!

Серёга. Да. Поздравляю тебя, Оксана, то есть вас обоих с тем, что вы живете вместе тридцать лет. Сейчас, минуту (открывает юбилейную открытку):

 
Дорогие наши дети,
Словно вы одни на свете!
Вновь мы праздник соберём,
«Горько» дружно произнесём!
 

Ну, я это не сам сочинил. Мне понравилось про это, как это… «словно вы одни на свете». Красиво сказано. Хотел вам так и сказать. Так что это… поздравляю! Давайте за вас выпьем!

Миша. Сорвал с языка! Хотел сказать сам. Давайте. Берите все…

Разливает алкоголь.

Олег (громко). Даня! Дань! Идите-ка сюда с Ирой на секунду! Бего-ом!

Ира и Даня приходят с кухни. Ира в фартуке, с закатанными рукавами. Миша даёт им бокалы.

Даня. Ой, здрасьте, дядь Серёж!

Ира. Добрый вечер. Какие вы цветы привезли! Просто взрыв, а не букет! Надо же! Их надо в вазу поставить.

Серёга. Подожди. Сперва выпьем. Так. Дорогие Оксана и Олег. Мы счастливы поздравить вас! Живите до ста лет! Как это… горько! Горько!

Олег. Серёга… Ты с ума сошёл!..

Миша. Да! Горько!

Серёга. Горько!

Олег смотрит на Оксану. Она всё в том же тихом и потерянном состоянии, он целует её. Все чокаются, пьют.

Серёга. Я ехал на дачу. А вы перехватили. Зять за рулём. Я его ещё не отпустил. Вношу предложение! Едем все! У меня в машине шашлычок замаринованный, много! Баню топят уже. Давно мы у меня не собирались. Оксан? Поехали?

Оксана. Нет-нет, я не хочу, я не могу. Я ж… Ире помогаю. Вы, если хотите, можете ехать. У нас есть торт. Ирочка, тебе помочь? Надо цветы поставить. В вазу они не влезут. Может, в ведро? А вы езжайте, только торт возьмите, а то пропадёт.

Даня. Не пропадёт, я, если что, детям заберу.

Оксана. Или так. Правильно.

Оксана идёт на кухню. Начинает вытирать вымытую посуду. Ира присоединяется.

Серёга. Хорошая Оксана баба! Езжай куда хочешь, делай что хочешь! Никогда не против, а у меня сразу рёв начинается. Значит, едем? Давай, Олега, натягивай что-нибудь. Миха, а ты так? На улице будем сидеть. Холодно! Ладно… Я тебе дам что-нибудь.

Олег. Не-не-не… я тебе зачем звонил? Чтобы ты к нам приехал. Мы не поедем. Мы будем пить здесь. И это точно. Раздевайся. У меня праздник, у меня торт. Мишань? Что ты утих? Наливай всем быстро. Серёга, не спорь. Не спорь и не надо. Давайте выпьем за… за что?

Серёга. Ну как? За это… за дружбу. Вот 30 лет вы… Это хорошо, но я скажу так, прости меня, Даня, но друзья – это главное. Как это – один за всех? Вот так.

Олег. Правильно! За дружбу!

Серёга. Подожди. Я ещё не сказал. Так вот. Даня! Посмотри на отца! Он молодец. Ты запомни, вот он – он не бросит. Он много всего сделал, сделал такого, на что другие… Кишка тонка у других…

Даня (перебивает). Что?

Серёга. Не понял? Что «что»?

Даня. Что сделал? Можете рассказать? Мне интересно, то есть мне важно. Что отец такого сделал?

Серёга. Много всякого. Сейчас скажу…

Олег. Не надо ничего, ради бога!

Серёга. А чего это? И расскажу. Подожди. Я понял, что надо. Чтоб важно было? Сейчас. Много было. Сейчас. Вот! Двадцать, нет, двадцать шесть лет назад была история. У меня был пёс. Хороший пёс был, умный. Я его подобрал, он всегда со мной. Верный был. Умный, в глаза смотрел и всё понимал. Потом его сосед, сука, на машине сбил. Давал задний ход и не увидел. Пёс и сдох через день. Я сутки с ним рядом лежал, а он сдох.

Даня. И?

Серёга. И ничего. Сдох, и всё.

Даня. А при чем тут папа?

Миша. С языка снял. Только хотел спросить?

Серёга. А я не сказал? Он тогда этого гада, который сбил, он его увёз из города. И правильно сделал, потому что я б его убил. Вот так вот. Кто бы ещё так смог? За тебя, Олега.

Все чокаются. Серёга выпивает залпом. Даня выпивает тоже.

Даня. Пойду мальчиков проверю и вернусь.

Даня выходит.

Серёга. Хороший у тебя сын, Олега. Давайте за детей выпьем.

Олег. Пили уж.

Серёга. Это без меня. Я не пил. Ну? За детей?

Выпивают. Миша садится на диван. Включается телевизор. Все вздрагивают. Миша достаёт из-под себя пульт.

Телевизор. Мы с вами стоим на пороге дома, где родился величайший композитор всех времён и народов. Вольфганг Амадей Моцарт.

Серёга (телевизору). Вот овца! В Зальцбург первый раз пустили! Травит басни для туристов. Был я в доме, где родился Моцарт. Все знают, что этот (показывает на экран) – для лохов, а настоящий – другой.

Олег. Да, дом не тот.

Миша. Согласен.

Телевизор. Удивительно, но именно в эту дверь когда-то внесли только рождённого маленького малыша, который и не знал, что ему суждено будет изменить мир музыки.

Серёга. О тупая… Миха, помнишь дом, где родился Моцарт? Ну, мы же вместе ездили!

Миша. Не, не вместе.

Олег. Да, мы тогда в Гонконг поехали. Как раз без тебя.

Миша. Но я всё равно там был. Дом точно другой!

Серёга. А я что говорю. Я ж помню! Там ещё рядом ресторан был, помнишь, еду по таким дико неудобным узким этим… раскладывали. И такие длинные к ним вилки давали. И ножи тоже длинные, тонкие.

Миша. Не, ты всё путаешь. Ты сейчас говоришь про ресторан, где этот родился… как его… вот черт, ну, наш! А! Бродский.

Олег. Дурак! Не родился, а жил! Это вообще в Венеции.

Серёга. Точно! (Обрадованно.) Венеция, точно! Он умер там! Ха! Вспомнил!

Олег. Может, и умер. Жил точно. А там, где Моцарт, так там рядом кафе «Захер».

Миша. Какой «Захер»? Я помню всё! Не надо меня путать! Моцарт не там родился! Какой ещё «Захер»!

Олег. Такой Захер. Классический!

Серёга. Что вы мне все тут травите? Я говорю, ресторан с длинными вилками. У меня фото есть!

Миша. Точно! У меня тоже фото есть.

Олег. А я что? У меня тоже…

Все трое достают телефоны и листают фотографии.

Телевизор. Посмотрите на этот дом. Те люди, которые его строили, и представить себе не могли, что…

Серёга. Что ты нам показываешь? Вот дом!

Серёга показывает телевизору фото на телефоне. Миша тоже показывает телевизору фото на телефоне.

Миша. Это не тот дом. Видишь? Это у нас кто? Правильно – это я. А это что? Правильно – табличка. Русским, то есть австрийским языком написано: родился В. А. Моцарт. Геборен. Ге-бо-рен! Понятно?

Серёга (берёт пульт, выключает телевизор). Да? Ты так уверен? А у меня что? Не табличка, что ли? (Показывает фото Мише.) Давай читай-читай, грамотные все стали!

Олег. И у меня. Табличка…

Серёга. Говорил, надо было вместе ехать… Так! Хочется уже покурить.

Миша. Я не курю. Правда, если только сигара есть. Есть?

Олег. Есть. Я тоже сигару… Где-то тут ящик был. Между прочим, хьюмидор!

Берёт с полки хьюмидор.

Серёга. Что?

Миша. Хумидор – это ящик для сигар. Тёмный ты, Серёга, человек! Мы этот хумидор из Гаваны пёрли.

Серёга. О! Так это с Гаваны! Тогда и я буду.

Миша. На балкон, что ли? Тут как-то нехорошо. Надымим… Провоняет всё насквозь. Эти кубинские сигары, Серёга, кубинки скручивают на голом бедре. Так что лучше на балкон. (Олегу.) А интересно, в Эквадоре хорошие сигары делают?

Олег незаметно для Серёги чувствительно пинает Мишу. Миша, Олег и Серёга, прихватив ящик с сигарами, выходят на балкон, курят, разговаривают, смеются.

Ира вытирает посуду. Оксана стоит рядом и наливает в бокалы шампанское. Обе пьют.

Оксана. Как странно, я только поняла, что Даня ел салат.

Ира. Почему странно?

Оксана. Он был с грибами.

Ира. И?

Оксана. Данечка не ест грибы. Я даже картошку жарила, сперва ему откладывала, а потом уже грибы добавляла.

Ира. Оксана, вы меня удивляете!

Оксана. Поверь мне. Даня никогда эти грибы не ел. И помидоры ел только свежие, а если потушить или куда-то добавить, так нет. Он же лук не ест. Ты запоминай.

Ира (смеётся). Мне это поздно запоминать уже. Запоздалая информация после девяти лет совместной жизни.

Оксана. Не бывает поздно узнать полезную и нужную во всех отношениях информацию. Ещё Данюша не ест совсем никакую рыбу. Вот так. Не ест, и всё.

Ира. Оксана, он не ел, когда в школе учился. Он мне рассказывал, как они делали вскрытие рыбы на биологии. Но это давно было. Вы когда последний раз ему готовили? Сейчас он всё ест: и грибы, и лук, и рыбу.

Оксана. Не может быть.

Ира. Отчего ж? Он взрослый. Вы же не думаете, что он до сих пор зимой тёплые подштанники носит? Да и вы… Наверное, не так раньше жили…

Оксана. Не так… мы жили не так… НЕ ТАК, НЕ ТАК, НЕ ТАК… Как смешно! Скажи вслух «не так» подряд десять раз: нетакнетакнетакнетакнетак! Какое дурацкое получается слово: нетакнетакнетакнетакнетак… Так, давай, вот игра! Поиграем! Играем в «Двадцать лет спустя»! Я «Двадцать лет спустя» Дюма знаю наизусть, читала каждый раз, когда ангина была… Я болела в детстве всё время. Так! Игра «20 лет спустя»! Только наоборот. Что ты делала двадцать лет назад?

Ира. Двадцать? Ровно двадцать?

Оксана. Да-да, ровно двадцать.

Ира. Не помню я… Но хотя… Подождите… Мне было… сколько, ой, что-то я выпила, совсем не соображаю. Редко пью, не привыкла. Так, лет мне было десять. Правильно, десять. То есть получается, что я ходила в четвёртый класс. Ой, я вспомнила! Вспомнила! Думаете, я не помню, а я помню! Я выиграла конкурс чтецов. И меня пригласили на телевидение, потому что другим девочкам и одному мальчику вручали подарки. И мы должны были прочитать наши стихи в камеру. И меня учили делать рукой вот так (показывает) для выразительности.

Оксана. Вот так?

Ира. Нет же, вот так!

Ира показывает, Оксана повторяет. Отпивает шампанское и повторяет ещё раз.

Ира. Так лучше.

Оксана. А какое стихотворение?

Ира. Как какое? Пушкин, конечно. Рукой надо было махнуть на слова «и прекрасны вы не кстати, и умны вы невпопад». Ну, как будто разочарованно (машет рукой): «невпопад»…

Оксана. Разве это про разочарование?

Ира. Это мне так объясняли. А про что?

Оксана. Про любовь. Про любовь, конечно.

Ира. Какое шампанское хорошее. Можно ещё? Только немного. Хватит-хватит. А вы что делали? Двадцать лет назад?

Оксана (смотрит на часы). Два ночи… Я бы заканчивала проверять тетради, я бы ненавидела этих безграмотных переростков, которые в пятнадцать лет не знают, как пишется слово «интеллигент», даже не могут списать с доски правильно. Я бы уже ничего не видела, знаешь, когда всё-всё перед глазами плывёт, и я уже сомневалась бы в том, как пишется слово «корова». И надо было думать, что приготовить на обед Данюше и Олегу. Олег тогда ещё иногда обедал дома. Он любил, чтобы дома всё было, если он вдруг придёт. И это был мой предпоследний год учительства.

Ира. А он приходил? Вдруг…

Оксана. Если приходил, то только вдруг. И нужно, чтобы всё было, как он хотел. Суп, котлеты.

Ира. Компот?

Оксана. Нет. Кисель.

Ира. А зачем?

Оксана. Ты не поймёшь. Ты не поймёшь… Ты из другого мира. А в нашей пятиэтажке жили так – без выбора, как сказали бы сейчас, безальтернативно. Ты, наверное, думаешь, что так не живут. А так живут. Много. Большинство. И будут жить. И я бы хотела. Но назад дороги нет. Уже не смогу… А там случалось счастье. И какой-то смысл.

Ира. Оксана, я вообще думаю, что если в жизни и есть смысл, то в гораздо более важных вещах, чем счастье.

Оксана. Я тоже пришла к этой мысли. Но не в твоём возрасте. Молодец!

Ира. Спасибо. Это самое приятное, что вы мне сказали за всё время.

Оксана. Разве? Я как минимум на вашей свадьбе сказала что-то хорошее.

Ира. Как же! Сказали! Вы тогда выпили. Много! И вот так встали.

Ира залезает на стул, Оксана возмущается.

Оксана. Я не залезала на стул.