Текст книги "Чужой в раю"

Глава третья. Пир двух субстанций

Я уже не удивлялся, когда в шатре обнаружился все, что принято ассоциировать с попойками почтенных патрициев Древнего Рима. Несколько низких лежанок с подлокотниками, такой же низенький, но громадный по габаритам стол, весь заставленный многочисленными яствами (назвать это просто едой было бы кощунством). В центре стола бил фонтан, изображающий собой писающего мальчика. И в диссонанс к ним в углу шатра стоял …компьютерный стол, правда, тоже изящной работы, на котором небрежно валялись большой ноутбук и беспроводная мышь.

– Извините, Петр Иванович, за глупый вопрос новичка, но как все это мы станем есть и пить, если мы …нематериальны?

– Объясняю. Еда и питье, совершенно очевидно, тоже не материальны. Как и то эскимо, которым мы только полакомились. Видимый, осязательный и вкусовой фантом, создающийся нашим воображением. Но если вы хоть раз в жизни попробовали, допустим, виноград – он отщипнул виноградинку от большой грозди – то у вас в голове остались воспоминания о вкусе винограда. Что и будет воспроизведено, когда вы отправите ее в рот.

Он подкинул виноградинку и ловко поймал ее ртом.

– Черт побери, изабелла, – поморщился мой Вергилий – Я родился в селе, где каждый дом был оплетен этот изабеллой. И воображение мне подсунуло, по умолчанию, как говорят компьютерщики, именно изабеллу. Нужно было запрограммировать себя, что я хочу «Лидию».

Он отщипнул еще виноградинку:

– Ну вот, другое дело. «Лидия».

– А предположим, Петр Иванович, что я никогда в жизни не ел виноград. Тогда что?

– Тогда рай сформирует фантом за вас, только и всего.

– Ну, хорошо, с этим понятно. А как я могу, пардон, набраться градусов от этой выпивки? – я показал на большой кувшин. – Ведь это, как-никак, биологический процесс, когда кровь насыщается алкоголем.

– Э, товарищ писатель, разве вы не знаете, что патриции пили сухое вино, разбавленное водой? Не крепче современного пива.

– Но я…

– Ладно, я пошутил, – добродушно рассмеялся Иванов. – «Нажраться» можно так же, как и наесться – достаточно захотеть почувствовать себя пьяным. Но у нас здесь в раю и свое преимущество – «протрезветь» можно буквально за секунду.

– А допустим, я хочу выпить водки?

– Она уже на столе.

– Где?

– Где-то здесь. Господь или Сверхцивилизация, которые создали этот рай, все продумали. Ничто не материализуется прямо у вас в руках, если этого не требуется. Иначе бы это раздражало. Предмет появляется как бы незаметно. Наверное, ваша «Столичная» стоит вот за той аппетитной на вид бараньей тушей.

И действительно, водка стояла там. Внешне – вполне реальная бутылка «Столичной» с новомодной завинчивающейся пробкой. Я разлил ее по донышкам кубков, стоящих перед нами.

– Ну, за встречу?

– За встречу и за дружбу, – откликнулся Петр Иванович. – И давайте перейдем на ты. Согласны?

– Согласен.

– Только я превращу свою водку в ракию, болгарскую фруктовую водку. Так мне привычнее.

Подмигнув мне, он жестами фокусника сделал нарочитые пассы над своим кубком, принюхался и удовлетворенно крякнул:

– Ну, будем!

– Будем вечно жить?

– Вечно.

Мы чокнулись.

……..

Выпил я много, хоть и «заказал» сам себе среднюю стадию опьянения. В голове привычно зашумело, но вот настроение, напротив, стало падать. Я впервые стал задумываться о случившемся. Господи, Я – МЕРТВЫЙ. Где-то там, на Земле мое голое тело лежит на столе или полу, и какая-нибудь соседская бабка, давно привыкшая к подобной работе, обмывает его перед тем, как МЕНЯ оденут в лучший костюм и положат в гроб. А послезавтра отвезут на кладбище в стареньком автобусе-катафалке еще советских времен. И все будут плакать – кто искренне, а кто тайком размазывая по лицу обслюнявленный палец. Друган-писатель толкнет проникновенную речь над гробом и все с ним согласятся, терпеливо ожидая, когда закончится эта неприятная церемония и их пригласят на поминки. Еще через час они напьются и начнут рассказывать скабрезные анекдоты, убеждая друг друга, что покойный любил соленые шутки. А жена в черной косынке будет уже думать не обо мне, а о том, хватит ли водки и закуски на всю эту ораву.

Тут я вспомнил: а ведь в раю есть интернет. Хоть и односторонний, но должна ведь хоть одна сволочь написать обо мне некролог? Я пошел к столику с ноутбуком.

– Не торопись, Коля, – угадал мои мысли Петр, – некролог о тебе еще не написан. А возможно, он и не появится вовсе.

– С чего ты решил? – обиделся я.

– Если честно, то я не читал ни одной твоей книги. Может быть, Господь или Сверхцивилизация поместила тебя здесь по каким-то другим признакам?

– Это по каким же? – рассвирепел я.

– Не кипятись. Ну, по еще нераскрытым твоим талантам. Например, станешь здесь великим физиком или философом. Откуда мне знать? У тебя ведь впереди вечность.

Мне стало смешно. И, действительно, с чего я решил, что меня забрали «наверх» – лишь одного из каждой тысячи землян – из-за моих литературных «шедевров»? Средней паршивости повестушки.

– Давай еще выпьем, Петя.

– Давай. Только я хочу показать тебе еще один фокус.

– Валяй.

– Еще раз поздороваемся, – он протянул мне руку.

Я удивленно протянул свою ладонь.

– Ничего не чувствуешь?

– Ничего. Рука как рука. Горя…, – споткнулся я на полуслове – ГОРЯЧАЯ! Так ты меня обманул? Мы из плоти и крови?! Так?

Петр покачал головой:

– Нет, мы – информационно-энергетические субстанции, как я тебе объяснил сразу. Ты ведь проткнул мою ладонь насквозь?

– Проткнул. Значит, это был все-таки гипноз?!

– Ничего подобного. Увы. Просто я живу в раю полвека и умею в определенных границах управлять и своим энергетическим полем, и твоим. В первый раз я его ослабил, чтобы ты сразу убедился, что мертвый, а сейчас восстановил. В том числе, и твои дактильные ощущения.

– Чем же мы отличаемся от людей в подобном случае?

– Если одним словом, Коля, то ВСЕМ. Ты это вскоре поймешь.

Глава четвертая. Райские кущи

Отягощенные спиртным, мы вышли подышать на берег моря. Петр, в очередной раз улыбнувшись, сказал:

– Мне кажется, Коля, что море без островов выглядит как-то тоскливо. Давай создадим здесь несколько романтичных островов.

– Давай!

Острова тут же появились. Один, громадный, со средневековым замком на горе – в двух сотнях метров от берега, еще три – у линии горизонта. На башнях замка, как в детском фильме, развевались разноцветные флаги, но не было сомнений, что он реален, по крайней мере, выглядит таковым в моих глазах.

Петр, уже не вызывая у меня удивления, оттолкнулся от песка и легко взмыл вверх на полсотни метров, видимо, чтобы критично осмотреть созданный им пейзаж. А затем чуть-чуть передвинул острова на этой волшебной картине и плавно опустился на берег.

– Я ведь еще и художник-любитель, – виновато объяснил он свой поступок. И неожиданно добавил: – Тебе не кажется, что в нашей кампании не хватает женщин?

– Зачем нам женщины? – удивился я. – Мне еще о многом нужно у тебя выспросить. Нормально сидим и пьем.

– Для секса, – просто объяснил Петя. – Чтобы у тебя успокоились нервы после перемещения на небо.

– Ты собрался пригласить сюда гулящих баб?! – поразился я. – А откуда здесь проститутки? Они тоже, что ли, входят в 50 миллионов избранных интеллектуалов? Бывший академик Российской академии наук и по совместительству – шлюха в раю? Или это мифические гурии, как в исламе?

– Никакие они не шлюхи. Забудь свои земные представления о женщинах. Любое общество живет по тем законам, которые ему навязывает окружающий мир. Здесь мир иной, совсем иной.

– Ну и что с того?

– А то, что женщина, неспособная отныне рожать, потерявшая свою функцию – главную на Земле, здесь формирует совсем иное общество. Здесь, к примеру, очень мало особей, которые поддерживают семейные отношения, они отягощают. Разве что какие-нибудь отъявленные чудаки, либо крайне редко встречающиеся семейные пары, которые таковыми были и на Земле.

– Свободный секс? Теория «стакана чистой воды» в действии?

– В каком-то смысле.

– Знаешь, Петя, извини, но после всего услышанного и увиденного мне нужно часок побыть одному. Погуляю по берегу, подумаю.

– Прекрасно тебя понимаю. Если заблудишься, вообрази себя стоящим возле меня в шатре. С первого раза у тебя это может и не получится. Не паникуй и повтори попытку. Понятно? А я пока искупаюсь и позагораю. Решено?

Я пошел вдоль береговой черты. Потом снял античные сандалии, невесть как оказавшиеся на моих ногах, и зашел в воду. Вода была холодной, но не обжигала ног холодом. Именно такой, какую я любил в молодости. Неожиданно для себя я рассмеялся. Да, и вода будет приятной, и это невысокое солнце, скрытое за легкими облаками на горизонте, и все, все, все. Все, чего я пожелаю. Сейчас я дойду до этого небольшого мыска, а за ним увижу небольшую лодку, нет, пусть лучше это будет маленький одноместный прогулочный катамаран, сяду на него и поплыву.

…Ярко-красный катамаран уже ждал меня, уткнувшись в песок в расщелине между скал. Я спихнул его в воду и удобно устроился на пластиковом сидении. «Наверное, – подумал я, – если его заставить самостоятельно крутить лопасти, то он и поплывет сам». Как бы в подтверждение моих слов, гребные лопасти слегка дернулись. А сам катамаран, почти незаметно для меня, слегка поменял свой облик. Теперь на его носу вырос небольшой горб, где по логике вещей должен был скрываться маленький электромотор. «А аккумулятор, наверное, у меня под сидением», – догадался я.

В поплавке катамарана был небольшой люк – «бардачок». Уже не сомневаясь в результате, я сунул в него руку и вытащил бутылку кока-колы. Холодной кока-колы, словно в «бардачке» незаметно приютился и микрохолодильник. После этого я вообразил у себя на голове большое сомбреро, которое не замедлило появиться, создав приятную тень, откинулся на сидение и стал кайфовать, лениво покачиваясь на волнах.

Итак, я в раю, где возможно все. Как говорится – «любой каприз за ваши деньги». Только и денег здесь нет. Зачем они кому-то сдались, кроме любителей нумизматики? Но как же жить в месте, где все мечты сбываются, где сама «жизнь» – вещь странная, ибо она бесконечна? От сознания, что мне предстоит, скорее всего, в этом раю пробыть тысячелетия, узнать, что случится с Землей и землянами в далеком будущем, когда они полетят к далеким планетам, – захватывало дух. Однако где-то в душе копался странный червячок – а способен ли человек жить беззаботно и бесконфликтно столетиями? Неужели здесь действительно царит вечный мир?

Хотя то, что случилось со мной, было, если признаться, приятно ожидаемым для каждого человека. Ну, не хочет землянин верить, что всей-то его жизни отведено 75–90 лет, а многим и того меньше. Слишком все скоротечно в бренном мире под луной. Только и успеваешь, чтобы всего испробовать и все испытать, да и то это удается немногим. Извечная борьба за существование – за хлеб насущный, за крышу над головой, за достойную работу, за любовь, наконец. И зачем кто-то или матушка-природа вложили в человечество разум? Ведь как, наверное, хорошо жить на свете даже обычной кошке – съела воробья и лениво лежит в траве, греется на солнышке. Правда, воробью плохо в желудке кошки.

Но возникает вопрос – кто же тогда создал этот рай, куда я теперь попал, и для каких целей? Действительно, очень проблематично представить, что и он создан как бы автоматически самой природой, как дальнейшее развитие эволюции.

Тогда кто и зачем? Для чего существует этот райский отстойник элиты человечества, как сказал мне Петр? Цель-то какая?

О том, как мог бы быть создан этот «рай», как создана эта «матрица», в которой аккумулирован разум 50 миллионов людей, в общих чертах я представлял, пусть даже базируясь на фантастической литературе и фильмах Голливуда. Вполне вероятно, что «мы» – это какой-то непостижимо сложный компьютер, вобравший в себя чудовищное количество копий нейронов этих 50 миллионов людских особей и способный продолжать моделировать их загробную «жизнь» уже на какой-то иной основе.

Но возникало несколько щекотливых вопросов. Если гипотетическая Сверхцивилизация, шефствующая над нами, настолько могущественна, что способна продолжить жизнь части человечества в ином качестве, то не проще ли для нее было просто создать некий «ремонтный цех» для поизносившихся полезных особей, чтобы сделать вечной их первую, биологическую жизнь? Или дело в том, что миллиарды земных посредственностей, которые тоже станут претендовать на вечность, ей не нужны?

И второй, главный вопрос – а ЗАЧЕМ мы, пусть даже сборище избранных вундеркиндов рода человеческого, нужны этой Сверхцивилизации? Что в нас, землянах, есть такого, чего нет у них?

Просто гуманизм неизвестных гуманоидов? Если они гуманоиды… Но это как-то плохо сочеталось с тем, что на небеса попадает лишь один из тысячи. Скорее, тогда Земля напоминает лесопитомник, где выращивают тысячи елочек, чтобы отобрать потом самые пушистые, а остальные сжечь или выбросить на свалку.

Было, разумеется, и другое, чисто божественное объяснение этого рая. Я, наверное, и был бы рад сочинить его для себя, но …увы. Мой дед был тем самым большевиком, который, по словам поэта, шил себе штаны из поповских риз. Такое же неверие в небесные силы он передал отцу, а тот мне. Ни одна сила в мире не могла бы заставить меня поверить в Создателя…

…Солнышко совсем разморило меня. Я спрыгнул с катамарана, поплавал в морской воде минут пять, вновь взобрался на поплавок и приказал (мысленно) суденышку плыть к берегу. Оно послушно зашлепало шлицами колес.

До нынешнего дня я никогда не был в тропическом лесу. Отдыхал раньше в Сочи, Абхазии, Крыму, но вот побывать на каких-нибудь Гавайях или Бермудах мне были не по карману. Поэтому, отойдя на двадцать метров от берега, я стал охотно рассматривать, что мне подсовывает таинственный супермозг в качестве тропических джунглей. И вскоре я понял, что эти джунгли я уже где-то видел. Хотя физически видеть не мог. Однако это был явно тропический лес, а не скромные сочинские субтропики. Немного напрягся и вспомнил: видел такое в фильме «Апокалипсис» Мэла Гибсона. Точно! Там был такой же лес. И звуки те же. Я еще не успел толком вспомнить фильм, когда позади себя услышал раскатистый рык. Боже мой! Ягуар, как в фильме! Похоже, что юкатанские джунгли Гибсона в моем раю воспроизводились полностью. Громадный желтый зверь обрушился на меня с ветки. И промахнулся. Но он НИКАК НЕ МОГ промахнуться с такого расстояния. В этом было что-то противоестественное. Ведь меня он уже должен был грызть!

И тут я очнулся. И нервно рассмеялся. Как же я могу здесь, в раю погибнуть от клыков какой-то безмозглой твари? Кибернетической сомнамбулы неведомых создателей нашего «рая»? Вспомнил еще один фильм – на этот раз советский – и как можно убедительнее сказал ягуару голосом старого охотника-гольда Дерсу Узала: «Уходи, амба, уходи».

Зверь, зарычав еще раз, попятился в джунгли.

Я облегченно вздохнул и впервые в раю испытал потребность …помочиться.

Интересно, а сердце у меня теперь здоровое? Ведь можно и умереть от таких сюрпризов. Наверное, здоровое, если я буду жить вечно. Точнее, его, сердца, вообще не бывает у электронного призрака. Одна видимость.

Когда я учился на филологическом факультете, Данте мне показался на редкость занудным. Убивало бесчисленное перечисление имен людей и мифологических героев, особенно, когда экзамены уже на носу. Но сейчас он был к месту. «Земной свой путь пройдя до середины, я оказался в сумрачном лесу». Положим, свой-то земной путь я прошел едва ли не на девяносто процентов, но разве в этом дело?

Еще раз вздохнув, я вообразил себя в шатре на берегу и почти без усилий оказался в нем, рядом с Петром.

– А наши дамы уже прибыли, – сообщил Петр.

– Где же они?

– Летают, – как о самом обыденном действе, сказал мой Вергилий. – Красивое зрелище. Возьми бинокль.

– Подожди. А где же их вещи?

– Тут никто не носит с собой никаких вещей.

Глава пятая. Превращения

…Над шатром кружились в бешеном танце пять обнаженных женщин, взявшись за руки. Их танец весьма походил на ожившую картину Матисса. Но никакой условности декаданса в этом танце и в самих женщинах не было. Пышные, плотные формы тел, откровенно эротичные движения. Феерическое кружение в небесах этих полногрудых красавиц с крутыми бедрами заставляло вспомнить рассказы о шабаше ведьм из средневековых книг. Но тут же я пришел в полный ужас, поняв, что глаза мне изменили, когда я увидел их танец в пространстве идеально синего неба. Эти женщины, если это, конечно, живые существа, танцевали вовсе не в десятке метров надо мной, как показалось в первый момент, а значительно выше, в поднебесье, и каждая из них – …гигант чудовищной высоты.

– Титаны, да? – заворожено прошептал я. – Что это такое? Или это такая голография на небесах?

– Бабы как бабы, – пожал плечами Петр. – Просто решили нас малость повеселить. Надеюсь, ты понял, что масштабировать себя тут можно также легко, как и все остальное. В городе масштабироваться запрещено, вот и развлекаются на природе. Пойдем и тоже трансформируемся к их возвращению.

– Тоже сделаем из себя титанов?

– Зачем? – рассмеялся Петр. – Или охота полетать с ними? Налетаются и вернут себя в прежнее состояние. А мы сейчас просто преобразимся. Полагаю, мы сейчас выглядим не самым эротичным образом. На какого античного персонажа ты бы хотел походить?

– Петя, зачем ты все это затеял? И почему их пятеро, если нас двое?

– Они сами напросились, когда узнали, что со мной новичок. Видишь ли, здесь ведь многое очень быстро приедается. А когда появляется новичок, который узнает, что на небесах у него есть возможность испытать близость хоть с сотней тысяч особей противоположного пола и, к тому же, что его небесная потенция бесконечна, новичка обычно охватывает блаженство. Как праведного мусульманина среди гурий. Вот за этим изначальным блаженством новичка многие из женщин и охотятся. Так что ты для них – что шоколадная конфета для землян.

– Ну и бардак у вас в раю!

– Почему бардак? Венерических болезней здесь нет, и не может быть, забеременевших и брошенных женщин тоже. Полная свобода.

– Все равно бардак. И что же здесь – каждому с каждой можно?

– Почему же с каждой? С той, которая сама захочет тебя, и ты ее захочешь. Тут же никого не заставишь насильно заняться сексом. Потенциальная жертва просто исчезнет из твоих рук. Есть она – и уже нет. Так в кого ты собрался преобразоваться?

Я подумал и застенчиво сказал:

– Ну, допустим, в Перикла, отца эллинской демократии.

– Неплохо для начала. Хотя и не лучший вариант. А знаешь, почему его всегда ваяли со шлемом на голове?

– Нет.

– У него была голова тыквой, если верить Плутарху. Скрывал ее под шлемом. Но это мы поправим.

За несколько секунд выровняв мне пропорции головы, Петр критически осмотрел сделанную работу, отступив на шаг, как и подобает художнику. Потом я почувствовал, как мои анемичные писательские мышцы вздулись, словно накаченные, а осанка выпрямилась.

В шатре тут же появилось большое напольное зеркало, и в нем я увидел могучего тридцатилетнего атлета с кучерявой рыжей бородкой. Себя самого. Только зеркало мне безудержно льстило – таким суперменом я отродясь не был.

– Ну, теперь ты полный красавец, Коля. Хотя, если честно, то бабам и в раю, и на Земле от нас нужна только страсть.

– И что, в таком виде можно пребывать долго?

– Вечность, если тебе этот твой новый облик нравится.

– Черт побери, а есть ли у вас здесь нормальная любовь?

– Есть, – подтвердил Петя. И ехидно добавил: – Иногда она длится даже две-три недели.

Себя он превратил в юного «Давида» Микельанджело. Только чуть-чуть удлинил себе ноги. И ведь, правда – они мне всегда казались коротковаты в оригинале у гениального скульптура. Может быть, Микельанджело неправильно выбрал кусок мрамора, приступая к работе, или же человечество подросло за последние столетия.

Неожиданно в шатре потемнело, словно солнце зашло за тучи, а потом стала гулко содрогаться земля.

– Ну, вот и наши девчата прилетели, – прокомментировал мой новый друг.

Приподнял полог шатра, я с ужасом увидел чье-то гигантское колено на высоте своих глаз. Рыжий пушок на голени этой дамы больше походил на ворс ковра. Я легко мог разглядеть каждую пору на ее фантастическом теле. А большой палец ее ступни был размером с детскую головку.

– Петя, ты полагаешь, что это зрелище эротично? Эти дамы вызывают ужас. Гулливерши в стране лилипутов.

Он захохотал:

– Еще убедишься.

Гигантские женщины, разгоряченные танцем, побежали в море купаться. До ближайшего от нас острова они доплыли меньше, чем за десять-пятнадцать секунд. А потом вдруг исчезли.

– Ну, слава Богу, передумали с нами общаться, – обрадовался я, рассматривая чудовищные следы, оставленные ими на мокром песке.

– Не обольщайся, ты невнимателен, – отреагировал Петя. – Они просто трансформировались в стандартный размер и сейчас плывут к нам. Вон там, видишь? Через пять минут будут.

– Как с ними нужно себя вести?

– Чем естественнее, тем лучше. Это просто женщины, такие же, как на Земле. И вдобавок – умницы. С ними очень приятно поболтать.

– Никогда не был ловеласом.

– Здесь станешь. В раю не так много развлечений. Вернее, их много, чудовищно много, но все они легкодоступны, а потому быстрее надоедают. Кроме… кроме, секса.

Первое отступление автора.

Я решил написать эту книгу уже после четырех месяцев своего пребывания в раю. Тогда впервые забрезжила надежда, что райским «субстанциям», вполне возможно, удастся каким-то образом дать о себе весточку на Землю. Причина написания книги проста – тщеславие, земное писательское тщеславие. Хотя здесь, в раю, для тщеславия просто нет почвы. Все возможно, и если ты изобретешь какую-нибудь новую и очевидно глупую вещь, над тобой просто добродушно посмеются. Нет конкуренции и нет понятия: «Я – первый».

Но можно представить, какой фурор вызовет эта книга, если мне удастся, пока еще непонятным образом, разместить ее на своем земном сайте. Дать людям надежду, что их земная жизнь не конечна. Что, по крайней мере, какая-то малая часть из них может претендовать на вечность.

Однако в данный момент я хотел сказать о другом. Земному читателю, если он когда-нибудь у меня будет, нужно понять, что отношения между полами в раю ни в чем не схожи с земными. Во-первых, здесь нет ни одного урода или человека, выглядящего немощным. Сделать из самого себя писаного красавца – задача двух минут. Во-вторых, люди никак не зависят друг от друга материально. Привязанности здесь только эмоциональные, да и те выглядят значительно слабее, чем на земле. Скорее, это просто связь по интересам. Соответственно и сексом здесь занимаются именно тогда, когда возникает в этом потребность, абсолютно игнорируя все земные условности. Это не распущенность, как бы выглядело подобное поведение на Земле. Просто земной секс обременен десятками возможных последствий и ему мешают отношения собственности, а здесь нет ни первого, ни второго.

Если кто-то читал неадаптированный роман Свифта о приключениях Гулливера, то помнит, как в четвертой части этой книги – о гуигнгмах и йеху – на героя напала самка йеху, обуреваемая похотью. Может быть, это нелепое сравнение, в раю на меня самки «субстанций» прямо не нападали, но сексуальные отношения здесь упрощены до предела. Никогда до того не являясь на Земле, что называется кобелем, я уже через неделю пребывания в раю воспринимал, как естественное, ежедневное совокупление с несколькими новыми женщинами. Иногда, когда я был увлечен каким-то занятием, это была одна женщина или таковой вообще не было, а в иной день их счет доходил до десятка. Хотя и о тринадцатом подвиге Геракла не помышлял. Все проходило совершенно естественным путем. Обе стороны получали эмоциональную подзарядку и чаще всего тут же покидали друг друга. Ведь главная особенность рода человеческого заключается в том, что каждая особь уникальна и интересна для окружающих. И особенно ее элита, собранная в раю.