Текст книги "Возвращение морского дьявола"

Евгений Константинов
Возвращение морского дьявола

© Константинов Е., 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Пролог

Вновь и вновь любуясь висевшей на стене старинной географической картой мира, дон Хорхе Дельгадо убеждал себя в том, что, запроси антиквар за нее в два раза больше, и он все равно не пожалел бы денег на покупку. Краски на холсте слегка потускнели, углы и сгибы были потерты, но это лишний раз убеждало Хорхе Дельгадо в ее подлинности.

Современных довольно-таки дорогих карт у него имелись десятки, даже сотни: большая часть хранилась в обычном сейфе; стратегически важные и сверхсекретные – в сейфе, защищенном двумя замысловатыми кодами. Некоторые из этих карт постоянно требовались ему для работы и, по правде говоря, успели порядком надоесть. Эта же, недавно украсившая стену его рабочего кабинета, хоть и была с устаревшими названиями стран и городов, со многими погрешностями и несоответствующими действительности указателями морских глубин, зато пестрела изображениями торговых кораблей и морских чудовищ, которые бесконечно радовали глаз магната, разбогатевшего благодаря вкладыванию средств в военно-морскую промышленность.

Среди морских монстров на старинной карте был, к примеру, левиафан, собирающийся проглотить корабль с надутыми парусами; другой кораблик обвил своим толстым чешуйчатым телом морской змей; длиннющий нос нарвала насквозь пробил борта еще одной жертвы; в бушующих водах плавали огромные рыбы-совы, над ними парили рыбы-свиньи, а на спине кита безмятежные моряки развели костер и варили в котелке уху…

– Как ты находишь этих красавцев, Педро? – кивнув на карту, обратился Хорхе Дельгадо к своему племяннику, сидевшему напротив него в кожаном кресле и курившему сигару.

– У художника, что рисовал их триста с лишним лет тому назад, неплохо было развито воображение, дорогой дядя…

– Хм, ученые-ихтиологи заявляют, что где-то в глубинах океана могут до сих пор обитать экземпляры еще крупнее и страшнее.

– Очень может быть…

– Много бы я отдал, чтобы выдрессировать таких милашек, и они стали бы послушнее собаки.

– Я догадываюсь, с какой целью у вас возникли такие желания, – ухмыльнулся племянник.

– М-да. К сожалению, с дельфинами до сих пор ничего не получается. – Хорхе Дельгадо безрезультатно попытался пригладить топорщащуюся, черную как смоль бороду.

– Не желают становиться солдатами-смертниками? – вновь ухмыльнулся Педро.

– Никто из нас не хочет, чтобы животные погибали при выполнении задания! – горячо воскликнул Хорхе Дельгадо, но тут же поумерил тон. – И в первую очередь этого не хочу я! Хотя бы потому, что каждый раз терять дельфинов будет слишком накладно. Наши технари изобрели специальный рюкзак, сверху которого крепится магнитная мина. Дельфину достаточно вплотную приблизиться к днищу корабля, после чего мина сама к нему примагнитится и включится, а диверсанту останется лишь побыстрей убраться восвояси!

Но дельфины словно чувствуют, к чему именно их готовят. Они неохотно, но все-таки позволяют надеть на себя рюкзак, однако куда-то с ним плыть отказываются. И не надо иронизировать, Педро! Я все больше склоняюсь к мнению ихтиологов, что эти млекопитающие ничуть не глупее человека. Во всяком случае, объем мозга дельфина больше человеческого.

– В таком случае, – развел руками племянник, – возможно, они просто не видят стимула выполнять предложенные им задания. Если дельфины действительно такие умные, почему бы не поставить их в условия, от которых они не смогли бы отказаться.

– Например? – сердито уставился на него дон Дельгадо.

– Ну-у-у… помните историю с морским дьяволом?

– Ту самую историю, когда ты действовал так бездарно, что даже человек-рыба обвел тебя вокруг пальца?

– Дядя, тогда у меня просто не было времени продумать детали, подстраховаться. – Племянник глубоко затянулся и выпустил вверх облако дыма. Все делалось спонтанно. К тому же я был один. У вас же имеется куча помощников. Заставьте думать их!

– Кстати, Педро, о том самом морском дьяволе так ничего и не слышно?

– Нет, дорогой дядя. Морской дьявол как в воду канул, – ухмыльнулся племянник.

Глава 1. Диковинные обитатели виллы на скале

Наконец-то доктор Сальватор покинул собственную виллу! Забрался вместе со своим слугой-помощником в крошечную подводную лодку, стоявшую в так называемом Главенствующем гроте, открыл шлюз и был таков. Куда и на какой срок отправился, поставить в известность арауканца Кристо доктор не удосужился. Но, судя по запасам взятых с собой еды и питья, Сальватор планировал отсутствовать не один день и не два, и это бесконечно радовало пожилого индейца.

Как же мучительно долго ожидал Кристо этого дня, этого мгновения! Но доктор Сальватор, вернувшийся из тюрьмы, в которой пребывал несколько месяцев, считал, что, сидя за решеткой, потерял впустую слишком много времени, и словно одержимый вновь принялся за свои опыты. Ему было не до отлучек, тем более не до путешествий…

…Впервые оказавшись на территории виллы, индеец Кристо был поражен необычностью окружающего. Не столько обилием причудливых растений, сколько совсем уж диковинных животных, содержащихся в вольерах. Одни из них были двухголовые, другие – к тому же еще и сросшиеся боками, у третьих вместо четырех ног было шесть или даже восемь, какие-то животные словно бы поменялись с другими телами и головами, некоторые – с вполне безобидной наружностью – вдруг открывали пасти с четырьмя рядами клыков, а устрашающего вида хищники жалобно мычали или блеяли, словно овцы.

Кристо удивлялся, видя в аквариумах большую жабу с туловищем как у ящерицы, рыб с лягушачьими лапами, с двумя хвостами, с непропорционально длинными головами… У одной рыбины оказался панцирь, очень похожий на черепаший, в который она ловко прятала тело и плавники, у другой был слишком длинный золотистый нос, заостренный, словно копье.

Единственная рыбина, мирно плавающая у поверхности воды, показалась индейцу симпатичной благодаря крупным ярко-синим глазам, но она вдруг без всякого разгона выпрыгнула в воздух и выплюнула такой же ярко-синий сгусток слюны, угодивший в пролетающего над аквариумом попугая. Сбитая разноцветная птица плюхнулась в воду и тут же была проглочена плавающим «мирным» охотником.

Самую большую неприязнь, даже отвращение вызвал у Кристо обитающий в довольно объемном акватеррариуме крокодил с гипертрофированной пастью, снабженной торчащими наружу кривыми, белоснежными клыками. Индеец остановился, чтобы понаблюдать за необычной рептилией, вылезшей из воды на сушу, и тут крокодил раззявил в сторону любопытствующего жуткую пасть, из которой вырвалось мутное зловонное облако. Кристо не успел отпрянуть и задержать дыхание, из-за чего чуть не задохнулся от этой нестерпимой вони и со спазмами в желудке поспешил убраться подальше.

Он ни за что бы не задержался на вилле доктора, если бы не выполнял задание, полученное от своего тогдашнего хозяина Педро Зуриты, капитана шхуны «Медуза», который промышлял собиранием жемчуга с морского дна. Хозяин был уверен, что на территории виллы, стоящей на высокой скале у берега океана, скрывается существо, прозванное местными жителями «морским дьяволом». Зурита хотел завладеть этим наверняка разумным существом и заставить его выполнять работу вместо двух десятков простых ловцов жемчуга.

Кристо, втершийся в доверие к доктору Сальватору и однажды якобы спасший его от рук бандитов, стал жить на вилле, следить за порядком, регулировать температуру в искусственных водоемах, кормить живность. Постепенно он узнавал секреты виллы, а затем и сам доктор Сальватор посвятил его в главную тайну – познакомил с «морским дьяволом», на самом же деле – со своим приемным сыном Ихтиандром. В младенчестве тот был обречен на гибель из-за слишком слабых легких, но доктор Сальватор сделал ему операцию по пересадке жабр молодой акулы. Превратившись в человека-рыбу, Ихтиандр получил возможность жить не только на суше, но и под водой.

Однажды Ихтиандр спас тонувшую в море девушку по имени Гуттиэре и полюбил ее. Но так уж вышло, что красавицу Гуттиэре взял в жены богач Педро Зурита, и мечтам наивного человека-амфибии не суждено было сбыться.

Но и планы самого Педро Зуриты сошли на нет после того, как несправедливо арестованному Ихтиандру помогли убежать из тюрьмы, а доктора Сальватора осудили на незначительный срок за «непозволительные опыты». Обозленный, Педро Зурита увел свою шхуну к берегам далекого Нью-Йорка. Он не посчитал нужным расплатиться с Кристо, и индеец, чтобы не терять место, так и остался работать на вилле Сальватора, который не подозревал о его связях со своим врагом.

Неутомимый экспериментатор день и ночь ставил опыты, в результате которых появлялись все новые и новые видоизмененные животные. Больше всего он трудился над модификацией обитателей подводного мира, и некоторые из них после скальпеля хирурга вызывали у Кристо настоящий ужас.

Бояться подопытных доктора у Кристо были веские причины. Даже ухаживающие за садом чернокожие работники опасались приближаться к вольерам. Лишь один из них, молчаливый негр, заходил внутрь вольеров, чтобы приносить пищу, менять воду и наводить порядок, да сам Сальватор приходил навещать «пациентов».

Кристо же отвечал за обитателей террариумов и аквариумов, которых чем больше узнавал, тем сильнее опасался. В один прекрасный солнечный день та самая плюющаяся рыбина с крупными ярко-синими глазами выбрала своей целью не порхающих над водой птичек, а самого Кристо. Сгусток ее плевка угодил индейцу в руку, которая мгновенно оказалась парализованной, и он не мог ею пошевелить целую неделю. Кристо даже представить себе боялся ситуацию, если бы тот плевок угодил ему в лицо!

В другой раз он собрался было разглядеть очередную, недавно прооперированную рыбину, запущенную в свободный аквариум. Только это ему не удалось: прозрачная вода аквариума почти мгновенно стала оранжевой, забурлила, и из нее вдруг высунулась человеческая кисть с отсутствующим средним пальцем. Кристо зажмурился, отказываясь верить в происходящее, когда же открыл глаза – уродливая кисть исчезла, вода перестала бурлить, но цвет не поменяла, так и оставалась оранжевой до тех пор, пока ее полностью не заменили.

Самые же диковинные создания, по догадкам Кристо, обитали в наполовину заполненных водой пещерах, находившихся внутри скалы. Как выглядели эти создания и сколько их всего было, индеец точно не знал. Доступ к тем пещерам имели только Сальватор и еще один чернокожий слуга по имени Бузиба, который к тому же числился управляющим виллой на скале.

И только накануне своего путешествия на подводной лодке, в которое отправлялся и Бузиба, Сальватор частично посвятил индейца в тайны пещер и Главенствующего грота. Внутри скалы многое было автоматизировано: лифты, устройства, поднимающие и опускающие прочнейшие металлические решетки в аквариумах, и аппараты для дозирования и подачи корма для рыб и, возможно, других существ, о которых Кристо не имел понятия. Человеку нужно было всего лишь нажимать кнопки на пульте управления, после чего все начинало и затем заканчивало работать. И доктор строго-настрого наказал Кристо, чтобы он прикоснулся к указанным кнопкам на пульте лишь в том случае, если по каким-то причинам не вернется из плавания домой через трое суток.

Но Кристо никак не собирался дожидаться возвращения Сальватора. Не успел доктор отплыть на своей подводной лодке под названием «Малютка» на приличное расстояние от скалы, как индеец стал действовать. Хозяин виллы оставил ему ключи, и первым делом Кристо проник в его кабинет. Он не знал шифра к сейфу, в котором хранились основные ценности доктора, но нашел золотые песо в ящиках стола и поспешно упрятал их в свою сумку. В другую объемистую заплечную сумку запихнул лежавшие на столе в рабочем беспорядке пухлые тетради – дневники ученого. Самому Кристо эти дневники были ни к чему, но он хорошо понимал, что на них обязательно найдутся покупатели.

Если доктор Сальватор жалел дней, потраченных за решеткой тюрьмы, то индеец Кристо хоть и получал за свои труды неплохие деньги, но все время, проведенное на вилле на скале, изнывал от несвободы. Но больше всего он ненавидел то, чем занимался ученый. Кристо не был очень уж набожным человеком, но все эти опыты, эти превращения обычных животных в чудовищ вызывали у него лютое отторжение. И наконец-то ему предоставился случай все изменить.

Он опустился в лифте на самый нижний ярус и нажатием всего лишь одной кнопки на замаскированном в скале щитке задействовал функцию поднятия заслонок в клетках всех аквариумных резервуаров. Кто в них обитал, какие подопечные-монстры покинут аквариумы, чтобы нагуляться в море-океане, и вернутся ли они обратно, – до этого временному управляющему виллой на скале не было никакого дела. Тем более что по прошествии некоторого времени заслонки автоматически должны были вновь перекрыть доступ в аквариумы. Кристо собирался навсегда покинуть проклятую виллу, но прежде…

Раз уж были выпущены обитатели пещерных аквариумов, то пусть обретут свободу и все остальные подопытные ученого. Кристо поднялся на лифте в сад и принялся одну за другой открывать дверцы вольеров. Диковинные животные не очень-то спешили их покинуть, но временному управляющему было на это напевать – пусть делают что хотят.

Самой последней стала дверца в акватеррариум, в котором содержался крокодил с гипертрофированной пастью. И если бы Кристо чуть-чуть не замешкался, чтобы последний раз бросить взгляд на самого ненавистного уродца, наверное, все бы закончилось для него благополучно. Но Кристо зачем-то оглянулся, и тут же его накрыло зловонное облако, вырвавшееся из разверзнутой крокодильей пасти. А в следующее мгновение эта самая пасть сомкнулась на руке временного управляющего, держащей сумку, набитую золотыми песо, и полный отчаяния и муки крик огласил окрестности виллы доктора Сальватора, из распахнутых дверей которой один за другим убегали его диковинные подопечные…

Глава 2. На крючке

– Есть! Есть-есть-есть! – ликовал рыболов.

Его удилище мало того, что согнулось в дугу, так еще и вздрагивало, давая понять, что где-то там, на противоположном конце снасти, сопротивляется нечто достойное оказаться настоящим весомым трофеем.

– Не торопитесь, Мишель, не торопитесь! – слегка снисходительно подбадривал напарника Педро Зурита, сам же, напротив, довольно быстро вращал катушку, чтобы вытащить из воды приманку.

Так было заведено: если в лодке рыбачили двое или больше и становилось понятно, что у кого-то на крючок попался солидный трофей, остальные вытаскивали свои снасти, чтобы те не перепутались, и готовились помочь удачливому товарищу. Помощь могла очень понадобиться в последней стадии вываживания, когда рыба поднималась к поверхности и оказывалась у борта лодки, – и тогда напарник должен был ловко подцепить добычу багориком. Хотя в процессе самого вываживания могли пригодиться и правильные советы, особенно новичку от более опытного рыболова.

Михаил Левашов новичком в рыбалке не был: подростком часто проводил лето в Тверской губернии в фамильном имении на берегу Волги. Его родные дядя Миша и тетя Оля обожали удить рыбу самыми разными снастями и таскали племянника с собой на речку. Снасти, понятное дело, они выписывали из Англии и Германии – хоть те и обходились дороговато, зато спиннинги, катушки, лески, приманки были самые лучшие, самые современные. Даже смотреть на них доставляло невероятное удовольствие, а уж держать в руках и ловить на них рыбу – и подавно. Вот он и ловил: проворных язей, голавлей и шересперов, зубастых щук, клыкастых судаков и усатых сомов… Но одно дело привычно рыбачить в многочисленных заливах и даже на русле Волги и совсем другое – рыбалка морская. Тем более что на лодке в море Михаил вышел впервые, и вот почти сразу ему улыбнулась удача.

– Что-то… солидное… сопротивляется, – выдавил он из себя, не без труда удерживая удилище.

– Не беспокойтесь, Мишель, леска выдержит. Главное – не давайте слабины.

– Так я и не даю!

– Эх, вот бы во время турнира у нас такое клюнуло! – слегка нервно пощипал себя за топорщившиеся вверх черные усы Педро Зурита.

Турнир по морской рыбалке в прибрежных водах Буэнос-Айреса должен был состояться в ближайшее воскресенье. Педро Зурита не считал себя таким уж азартным рыболовом, тем более спортсменом, и участие в турнире для него было скорее формальным. Но если уж приобщаться к действу, то в напарниках Зурита предпочел бы иметь человека поопытнее. Предпочел бы даже, чтобы напарник вообще не брал в руки снасть, а только управлял лодкой и был, что называется, на подхвате.

Молодой русский эмигрант нужен был ему совсем для других целей. Дело в том, что Педро Зурита положил глаз на его тетю – пусть уже и не молодую, но все такую же утонченную, красивую графиню Ольгу Левашову. Графиня любила племянника, который, по ее словам, остался единственным ее близким родственником, поэтому Педро Зурита решил подружиться с Михаилом, тем самым вызвать к себе и расположение Ольги.

– Ого! – вскричал Михаил.

– Надо же! – удивился Педро, тоже увидев выпрыгнувший из воды «трофей». – Неужели дельфина подцепил?

– Ой, – растерянно посмотрел на него рыболов.

– Тащите, Мишель, тащите, не ослабляйте леску, а то сойдет!

– Но нельзя же дельфинов ловить… Они же…

– Скажите еще, что дельфин друг человека!

– Я слышал столько историй… – пробурчал Михаил, тем не менее продолжая вращать ручку катушки.

– А я слышал, что на турнир специально приехали японцы, для которых блюда из дельфинов – самый что ни на есть деликатес. – В руках у Зуриты оказался багорик.

– Но во время соревнований в зачет идет только рыба, а дельфины, насколько мне известно, млекопитающие…

– Зато сейчас, Мишель, вы наберетесь бесценного опыта. И если уж справитесь с дельфином, то и на турнире не оплошаете! Давайте, давайте, подводите его к борту.

Обессиленный продолжительной борьбой, дельфин из воды больше не выпрыгивал. При очередном его всплытии на поверхность Михаил успел заметить, что тройной крючок на свинцовой приманке одним жалом пробил несчастному животному спинной плавник, еще одним впился в тело. Кажется, дельфин издал звук, похожий на свист… или жалобный писк…

– Давайте же, Мишель! – Педро Зурита наклонился над бортом с острозаточенным багориком наготове. – Подводите ближе, а я его…

Но подбагрить трофей ему не удалось: в то самое время, когда багор оказался занесен для удара, Михаил, перехвативший удилище в левую руку, взмахнул правой – с ножом, под лезвием которого леска, соединяющая снасть с жертвой, лопнула. Зурита все-таки попытался вонзить смертельное орудие багрения в бок обретшему и начавшему погружаться в глубину дельфину, но промахнулся, потерял равновесие и вывалился за борт.

Михаил отбросил удилище и помог забраться в лодку напарнику – мокрому, злому, к тому же еще и утопившему багорик…

Глава 3. Дорожное происшествие

Епископ Хуан де Гарсилассо славился своим сварливым характером, да и внешне не производил приятного впечатления. Впервые его увидев, суеверный человек вполне оправданно мог решить, что перед ним выходец из могилы – до такой степени настоятель местного кафедрального собора был худ и бледен – в самый раз непослушных детей пугать.

Тем не менее Хуан де Гарсилассо имел во всей округе очень значительное влияние в политических делах, которые интересовали его гораздо больше дел духовных. Он никогда не повышал голос, порой вообще говорил еле слышно, цедя слова сквозь тонкие синеватые губы. Но смысл каждой произнесенной им фразы неизменно доходил до собеседников, взглядов которых епископ так же неизменно избегал. И никто, начиная от простого служащего церкви и заканчивая прокурором и мэром города, даже думать не смел, чтобы испортить с ним отношения, наоборот – каждый старался по мере своих сил угодить злопамятному и до невозможности своенравному епископу.

Сегодня Хуан де Гарсилассо пребывал на редкость в приподнятом настроении. Даже, садясь на заднее сиденье в автомобиль с откидным верхом, епископ подбадривающе похлопал по плечу своего водителя Алекса, чему тот немало удивился – никогда еще такого не было!

Причиной же столь необычного поведения было то, что этот новенький, блестящий на солнце стальными ручками и черным лаком автомобиль стал его единоличной собственностью. Это был досрочный подарок мэра, а значит, и всей мэрии на его семидесятилетие. Юбилей должен был состояться через несколько дней, и вообще-то мэр готовил епископу сюрприз, но Хуан де Гарсилассо прознал об этом от осведомителей и специально приехал на пригородную виллу мэра на старом автомобиле, чтобы вернуться домой на новом кадиллаке.

Он велел Алексу ехать медленно, чтобы тот смог привыкнуть к новому рулю, да и спешить Хуану де Гарсилассо было особо некуда. Он блаженно, даже с легкой самодовольной улыбкой осматривал окрестности, глядел на трудящихся на полях индейцев и на редких встречных всадников и мысленно говорил себе, что многое, очень многое зависит здесь только от него. От грамотных, продуманных действий, решений, а порой даже от его прихоти.

Но улыбка слетела с лица епископа, когда в поле его зрения попало сооружение на берегу моря – вилла на скале, принадлежавшая доктору Сальватору. Этому безбожнику, творившему в своих неприступных владениях омерзительные опыты, противоречащие божьему замыслу! Этому святотатцу, бросающему вызов самому Творцу!

Многое бы отдал Хуан де Гарсилассо за то, чтобы доктора Сальватора вообще не существовало. Но тот был очень богат, к тому же слыл мировой знаменитостью, к тому же – слишком уж много бедняков в прямом смысле слова молились на него словно на Господа Бога! И это было настоящим кощунством! Этого просто не должно было быть…

Некоторое время тому назад благодаря его усилиям и доктор Сальватор, и его приемный сын Ихтиандр оказались в тюрьме. В планах Хуана де Гарсилассо было избавиться от морского дьявола, другими словами, отравить это, как считал епископ, исчадие ада, а самого доктора навсегда оставить за решеткой. Но каким-то невероятным образом Ихтиандр сбежал из тюрьмы, а доктор Сальватор оставался в ней слишком недолго…

Новенький кабриолет епископа двигался со сравнительно небольшой скоростью, тем не менее резкое торможение вынудило Хуана де Гарсилассо приложиться лицом прямо в спинку водительского сиденья, за которым он расположился. Кажется, в длинном, сухом носу епископа что-то хрустнуло, и, кажется, из него что-то потекло.

Чего в своей жизни больше всего боялся Хуан де Гарсилассо, так это вида крови. Нет, не крови вообще, а вида крови собственной. Он даже не помнил, когда в последний раз в жизни видел хотя бы одну красную каплю, покинувшую его тело. А тут вдруг вся его ладонь, которую он сначала прижал к лицу, затем отнял и на нее посмотрел, оказалась красной! Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле, когда вместо него истошно закричал водитель:

– Спасите! А-а-а! Ваше преосвященство, спасите! Спасите словом божьим!!!

От кого или от чего Алекс просил спасения, Хуан де Гарсилассо понял, оторвав взгляд от своей окровавленной ладони и посмотрев вперед, куда указывал перепуганный водитель. Дорогу кабриолету перегораживала корова, безмятежно пережевывающая жвачку, и все было бы ничего, если бы это домашнее животное не обладало двумя головами, каждую из которых, помимо пары привычно-безобидных изогнутых рожек, украшал еще и третий рог – прямой и устрашающе острый.

– Изыди! – Епископ машинально совершил крестное знамение, при этом вновь увидел кровь на окровавленных пальцах и едва не лишился чувств.

Двухголовая корова, мешавшая проехать самому дорогому во всей округе кабриолету, вздрогнула всем телом и перестала жевать. В следующее мгновение она взбрыкнула и, будто бы подчинившись воле епископа, как ошпаренная, ринулась прочь с дороги, на обочину, в густые заросли мимозы. Но еще через мгновение водителю и пассажиру автомобиля стало совершенно очевидно, что испугалось животное не крестного знамения, а реальной опасности. Вместо коровы на дороге появились два других, не менее удивительных… зверя.

Сначала они показались Хуану де Гарсилассо просто крупными кошками… скорее, ягуарами, потому что тела их покрывали характерные пятна. Вот только эти пятна имелись не на шерсти, а на гладкой коже, имеющей розовато-серый оттенок. Длинные и тонкие хвосты, тоже бесшерстные, похожие на крысиные, торчали строго вертикально и слегка подрагивали. На головах этих розоватых ягуаров были высокие, просвечивающие в лучах солнца уши с кисточками; волоокие глазищи украшали длинные ресницы; а под носами-кнопочками и под белоснежными усиками поражали взгляд слишком растянутые подковообразные пасти.

Хуан де Гарсилассо недолюбливал животных, понимая, что словом их никогда не обратить в веру в Господа и, значит, никогда полностью не подчинить. Но тут, испытав стресс и пролив собственную кровь, он вдруг осознал, что розоватые ягуары кажутся ему очень даже симпатичными. Таких преданных ему котят он бы согласился держать у себя дома. Но это осознание длилось очень недолго. Белоснежные усы ощетинились, растянутые подковообразные пасти разинулись, обнажив два ряда заостренных, словно иглы клыков, раздались рыкания, и вот уже оба зверя в молниеносном прыжке оказались на капоте кабриолета. Их лапы заскрежетали по покрытому лаком капоту, оставляя на нем глубокие царапины, а оскаленные пасти уперлись в лобовое стекло автомобиля.

– Где твой пистолет, болван? – Епископ со всей силы ткнул кулаком в спину водителя.

Алекс и сам, видимо, вспомнив, что его нанимали не только водить автомобиль, но еще и в качестве охранника достопочтенного епископа, выхватил оружие из наплечной кобуры.

Как оказалось, хладнокровие в критических ситуациях не входило в черты его характера. Даже не привстав с места, Алекс просто направил пистолет перед собой и нажал на спусковой крючок. В результате чего пуля угодила в лобовое стекло, вдребезги его разбила и улетела дальше, не задев страшных зверей. Посыпались осколки, розоватые ягуары, оставив на капоте еще несколько глубоких царапин, спрыгнули с автомобиля в разные стороны и мгновенно скрылись в придорожных зарослях. Алекс же наконец-то вскочил на ноги и, что-то неразборчиво крича, принялся палить по ни в чем не повинным кустам мимозы до тех пор, пока в пистолете не кончились патроны.

Возникшая тишина длилась лишь несколько секунд. Ее нарушил епископ Хуан де Гарсилассо, выкрикивая проклятия в адрес неуклюжего водителя Алекса, не умеющего правильно тормозить и метко стрелять, в адрес зверей – розоватых ягуаров, испортивших подарок достопочтимого мэра, в адрес немыслимой двухголовой коровы, разгуливающей по дороге, и больше всего – в адрес доктора Сальватора, безбожника, который, несомненно, был изначальной причиной этого происшествия…