Текст книги "Драконья любовь, или Дело полумертвой царевны"

Очнулся я от своего забытья, когда над площадью прозвенели резкие, металлические звуки фанфар. Открыв глаза, я немедленно вскочил на ноги и огляделся.

Площадь преобразилась. По стенам окружающих ее домов были развешаны длинные куски материи, напоминающие цветастые, сказочные флаги. Окна и балконы были убраны цветами. Пустая площадь уставленная накрытыми к пиршеству столами, была оцеплена несколькими рядами гвардейцев в малиновой форме, а на прилегающих к ней улицах толпился празднично разодетый народ. На помосте выстроились двенадцать трубачей, задравших свои трубы к небу, а перед их строем высился высокий бородатый старик в высокой меховой шапке, длинной, красного бархата шубе с высоким посохом в руке.

Едва трубы смолкли, раздался его громкий, можно даже сказать, трубный, глас:

– Подданные великого Змея Горыныча Плюралобуса Гдемордакрата, до вашего сведения доводится великая и радостная весть – Его Изничтожество соизволил выбрать себе спутницу жизни, супругу, и сегодня в восьмой день середины лета состоится бракосочетание Его Изничтожества и принцессы Вафвольской, Людмилы. Церемония бракосочетания будет иметь место в столице нашего государства на площади Согласия в присутствии сановников двора, болярства и служилых дьяков. Оповестите всех своих знакомых о великой радости в нашей стране. В честь бракосочетания Его Изничтожества, он прощает все долги казне!!!

И снова торжественно запели фанфары, но обступивший площадь народ почему-то не выказал радости и ликования, вместо этого над площадью повис гул недовольного ропота.

«Принцесса… Вафвольская?.. – Удивленно подумал я. – Это, наверное, какая-то другая девушка?!»

Фанфары утихли, торжественный старикан в шубе убрался с помоста и увел за собой трубачей. Над площадью раздались звуки странной, весьма резкой духовой музыки, хотя самих исполнителей видно не было. И из открытых дверей дворца на площадь повалила разодетая в пух и прах толпа народа. Большинство мужчин были одеты весьма богато, но довольно однообразно – в распахнутые, крытые дорогой материей шубы, под которыми виднелись шелковые рубахи и штаны, заправленные в сапоги. На головах у мужчин красовались либо высокие, «трубой», меховые шапки, либо небольшие островерхие разноцветные шапочки, похожие на скуфейки. Несколько человек были одеты в нечто, весьма похожее на мундиры.

Женщины были разодеты гораздо более разнообразно. В основном на них были надеты летники самых разных цветов и фасонов – накладные и распашные, опашницы и кортли.

Вся эта разноцветная праздничная толпа как-то отвлекла меня, и я не сразу понял, что собирающиеся на свадьбу гости не замечают ни меня, ни моей клетки, ни помоста, на котором эта клетка стояла.

Это было странно!..

Правда, между последними столами и моим помостом оставалось еще метров десять свободной площади, но не заметить такого высокого сооружения было невозможно. Между тем, в мою сторону не было брошено ни одного взгляда!

С полчаса приглашенные рассаживались по предназначенным им местам, а когда суета вокруг столов почти улеглась, на длинный помост у самого дворца стали выходить, как я понял, самые именитые гости. Их было немного – человек пятнадцать, не больше. Какого же было мое изумление, когда в одном из этих гостей, в высоком парне, разодетом в черный с серебряной отделкой мундир, я узнал… Юркую Макаронину!!!

Несколько минут я буквально не мог оторвать от него глаз. Юрик, сопровождаемый каким-то серьезным мужиком в черном, прошествовал к тому краю длинного стола, что был ближе к столу небольшому, и усевшись на стул с высокой спинкой, принялся с высоты «своего положения» рассматривать собравшихся гостей. Нет, он никого не разыскивал, он просто любовался собравшейся компанией.

Я хотел было помахать ему рукой, но вовремя вспомнил, что он меня не видит, как и все остальные, находящиеся а площади люди.

И тут, чуть сзади меня раздался спокойный, чуть насмешливый голос:

– Ну как, тебе нравится организация моей свадьбы?..

Я быстро обернулся и увидел того самого рыжего парня, который приходил ко мне в подвал ночью. С высоты помоста он озирал рассевшуюся за столами толпу, и по его лицу блуждала слабая презрительная улыбка.

– Смотри, сколько народа собралось!.. Больше шестисот человек!.. А знаешь, зачем они собрались?.. Чтобы пожелать нашей общей знакомой счастья!.. Счастья со мной!.. – Он бросил быстрый, скользкий взгляд в мою сторону. – Как думаешь, я смогу составить ее счастье?..

– Нет… – коротко и как можно спокойнее ответил я.

– Почему?.. – Вполне искренне удивился он.

– Она тебя не любит!..

– Ну-у-у… – довольно протянул он, – …ты повторяешься! Не любит… не любит… Разве тебе неизвестно, что большинство женщин не любят своих мужей! Но для большинства женщин материальное благополучие гораздо важнее такой эфемерной вещи, как любовь.

– Откуда такая странная уверенность? – Усмехнулся я. – Насколько мне известно, ты не имел достаточного опыта, чтобы сделать подобный вывод!

Тут я его достал, хотя он вполне спокойно отреагировал на мой выпад:

– У тебя устарелые сведения… Да и кто имеет достаточный опыт общения с противоположным полом в двенадцать-четырнадцать лет?.. Уж не ты ли?!

– Ну, если ты так уверен в женской меркантильности, давай сделаем так: ты отпустишь душу Людмилы, а потом мы предложим ей выбирать!.. Я заранее соглашаюсь с ее решением и, если она выберет тебя, немедленно уберусь из твоего Мира.

– Куда?! – С каким-то непонятным напряжением поинтересовался он.

– Назад, к себе домой… – пожал я плечами.

Он коротко, с похожей на отчаяние интонацией хохотнул и быстро произнес:

– Это невозможно!

– Почему?..

– Потому что обратного пути нет! – Отрезал он.

– Для тебя нет, а для меня есть! – Совершенно спокойным тоном ответствовал я.

На этот раз его взгляд брошенный в мою сторону был долог и пронзителен. Наконец он коротко выдохнул:

– Врешь!!!

Я посмотрел на него и удивленно поднял бровь:

– Зачем?.. Что я могу выиграть такой ложью?.. В конце концов, если я лгу, ты просто сможешь уничтожить меня, обвинив в нарушении договоренностей.

– Я не верю тебе! Не верю в то, что ты можешь в любой момент вернуться… домой!! – Снова произнес он, но в его голосе буквально звенела надежда!

Вот теперь настала моя очередь ответить ему долгим изучающим взглядом.

– Значит, ты пробовал вернуться… видимо, не один раз… и у тебя ничего не получилось!

Он мгновенно перевел свой взгляд на площадь и сквозь зубы пробормотал:

– Все это пустые разговоры… Пусть все идет, так, как идет!..

Он сделал правой рукой замысловатый жест и… исчез. А следом за тем, его голос раздался уже с гостевого помоста:

– Господа, я рад, что вы присутствуете на моем празднике… На празднике, который я давно готовил, и для которого многое сделал!

Невысокого роста, огненно-рыжий, тощий, одетый совсем неброско, он выглядел на помосте как-то нелепо, даже смешно, однако, никто не смеялся. Напротив, как только его одинокая фигура появилась на краю помоста, площадь, до того шумевшая сотнями голосов, мгновенно стихла, и внимала его короткому приветствию. И как только поняла, что он закончил говорить, разразилась громкими приветственными криками. Зато улицы, перекрытые гвардией и заполненные простым народом безмолвствовали, словно чего-то ожидая.

А на краю помоста снова появился старик в красной бархатной шубе и высокой шапке. Ударив в доски настила посохом он рявкнул во всю свою луженую глотку:

– Первый тост – за здоровье нашего обожаемого Змея Горыныча. Многие лета Его Изничтожеству!!

Гости вскочили со своих мест, в воздух полетели шапки и шапочки, и всю площадь накрыл долгий ликующий вопль.

Рыжий Змей Горыныч, медленно отошел к одинокому столу и, не садясь в приготовленное для него кресло, налил бокал вина. Повернувшись лицом к площади он высоко поднял свой бокал, вызвав новый взрыв приветственных воплей, и молча выпил. Затем с бокалом в руке он снова подошел к краю помоста, и площадь мгновенно смолкла.

– А теперь, я представлю вам свою невесту! – Объявил Змей Горыныч, и сделал короткий знак рукой.

Мгновенно распахнулись парадные двери дворца и из них показалась крошечная процессия. Впереди шла… Людмила! Эту девушку я узнал бы в любой толпе, в любой одежде, в любом сопровождении. Ее походка была неуверенной, она с усилием переставляла ноги, как будто неимоверная усталость охватила все ее тело. С двух сторон ее поддерживали… вели… тащили… два странных существа. Низенькие, доходившие лишь до пояса Людмилы, скрюченные фигуры, прикрытые с головой каким-то ярким цветастым тряпьем. Их невероятно длинные жутко мохнатые лапы, цепко держали девушку за руки, как будто боялись, что она может вдруг убежать.

Вся эта странная процессия – высокая светловолосая девушка в длинном бело-голубом платье, с лицом, скрытым под вуалью и две поддерживающие ее уродины, медленно поднялись на помост и подошли к столу Змея Горыныча. А тот, оставаясь на краю помоста, повернулся к своей невесте и приказал:

– Подними фату!

Безвольная рука, затянутая в длинную белую перчатку, медленно поднялась и откинула короткую фату назад. На всеобщее обозрение предстало бледное, явно подкрашенное лицо, с полузакрытыми глазами и безвольно распущенными губами.

Я закрыл глаза и поднял лицо к небу. В голове у меня медленно прошелестело: «Вот и все!»

Резко выдохнув, я открыл глаза и увидел… ту самую черную точку, что заметил еще рано утром. Только теперь она была значительно больше и стало ясно, что это никакая не птица! Однако, рассматривать это непонятное небесное явление мне было некогда. Я снова посмотрел вниз, на площадь.

А площадь настороженно молчала, пока Плюралобус Гдемордакрат не произнес:

– Принцесса устала… Она только вчера прибыла во дворец, так что сама процедура венчания будет по возможности сокращена, после чего моя супруга отправится отдыхать, а мы продолжим пир! – Тут он широко улыбнулся и весело добавил. – Нас ждет множество приятных сюрпризов!!

В полной тишине, он быстро подошел к Людмиле, и потянулся к ее лицу, намереваясь поцеловать свою невесту.

Однако площадь не успе5ла разразиться новыми приветственными криками. Вместо этого раздался грубый голос… старшего лейтенанта Макаронина:

– Э! Эй!! Колян!! Мы, по-моему, договорились, что ты женишься, если Люська сама скажет, что любит тебя!! И еще!! Куда делся Сорока?! Он тоже должен быть здесь, он тоже должен услышать ее согласие!!

Свадебные гости оторопели! Они явно не понимали, кто это может так непочтительно разговаривать с «Его Изничтожеством», и… вообще, кто это такой!!

А «Колян» резко крутанулся на месте и, глядя на Юрика с нехорошим прищуром, прошипел:

– А по-моему, мы с тобой ни о чем не договаривались!! Ты мой старый друг, и поэтому я на первый раз тебя прощу, но мне хотелось бы, чтобы ты понял, я – Змей Горыныч! Я – владыка этого города, этой страны, этого Мира! И если ты еще раз вмешаешься в мои дела, я не посмотрю на нашу старую дружбу!! Что же касается твоих дружков, и… журналиста, и Шептуна, то ты их скоро увидишься и я дам тебе возможность с ними попрощаться!

– Ага!! – Рявкнул в ответ Макаронин. – Посмотрите на него – Змей, нашелся, Горилыч! Да я этого Горилыча еще в детстве помню, мутузил раза четыре!! И сейчас, если ты не уймешься, отмутузю!!

И увидев, что Рыжий снова собирается поцеловать Людмилу, рявкнул во всю свою милицейскую глотку:

– А ну, оставь Люську в покое, образина рыжая!! Уйми свои ручонки шаловливые, а то я тебе изнасилование припаяю, и тогда посмотрим, что с тобой на зоне сделают!!!

И снова Его Изничтожество, извернувшись каким-то змеиным, скользким движением, уставился на Макаронина. А тот уже лез из-за стола, прихватывая на ходу за горлышко здоровенный бронзовый кувшин.

– Мутузил, говоришь?.. – Почти ласково прошипел Змей Горыныч. – Как же, помню… ты всегда был не дурак подраться!.. Ну что ж, какая свадьба без драки, порадуем гостей! Правда, рановато вроде бы, ну да ничего… раньше начнем – раньше кончим!

Обернувшись к державшим Людмилу карлицам он ткнул пальцем в противоположный конец помоста и приказал:

– Отведите принцессу вон туда!!

Две уродицы быстро развернули безвольную девушку и буквально потащили по доскам помоста, но на полпути их остановил Макаронин. Встав перед Людмилой он громко спросил:

– Люсь, ты что, действительно влюбилась в эту рыжую образину?!!

Людмила отрицательно покачала головой и коротко выдохнула:

– Нет…

– Так что ж ты нарядилась, как на свадьбу?! – Воскликнул Юрка. – Тебя, между прочим, Володька Сорокин ищет!!

– Он нашел меня, – неожиданно подняла голову Людмила и взглянула прямо в лицо Макаронина, – и… обманул. Сказал, что выручит и… не вернулся…

Она снова опустила голову и подталкиваемая своими стражами, прошла мимо опешившего старшего лейтенанта.

– Да не предал я тебя!! – Что было мочи крикнул я, ни на что не надеясь и понимая, что мой крик никем не будет услышан.

Так оно и вышло.

А Юрка, посмотрев вслед Людмиле, упрямо тряхнул головой и повернулся к своему рыжему дружку.

– Все равно!! Она сказала, что не любит тебя, значит ты на ней не женишься!! – Проорал он, поудобнее перехватывая кувшин.

А рыжий Колян стоял метрах в десяти от старшего лейтенанта, скрестив руки на груди, и… улыбался.

И тут я вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный, буквально, материальный взгляд. В растерянности я обежал глазами площадь и вдруг увидел, что Людмила остановилась, не дойдя до отведенного ей места, подняла голову и пристально смотрит в мою сторону. Не успел я удивиться ее странному поведению, как в нагрудном кармане моей куртки началось яростное шевеление. Я машинально вскинул ладонь к карману, но вместо мягкого оранжевого медвежонка под моими пальцами оказалось что-то твердое, округлое!

«Бутылочка тетки Арины!» – Мгновенно вспомнил я, и тут же, словно некое озарение, в моем мозгу вспыхнули слова из рассказа Печного:

«…ты думаешь, что кто-то, лазая по дворцу, будет иметь в кармане порошок из цветов арардуса, глаз беременной гадюки, корня-вопля и, кроме того, горючую кровь земли, чтобы запить этот порошок?»

У меня были все компоненты необходимого порошка и даже запивка!!!

Правда, все это было в несколько другом виде, но!.. Чем я рисковал – терять мне было нечего, а приобрести я мог все!!!

Я запустил подрагивающие пальцы в карман и осторожно достал темную, аккуратно закупоренную бутылочку. Едва взглянув на подарок тетушки Арины, я вдруг вспомнил еще кое-что!

«Выпей пять капель отстоявшегося варева, и ты уничтожишь то, что…» – Так было написано в сгоревшем заклинании Маулика! Пять капель!! И я уничтожу… Что?!!

Я сжал бутылочку в кулаке и посмотрел на помост.

А там происходило то, что я в общем-то и ожидал!

Рыжий Колян исчез с помоста. Вместо него на свежевыструганных досках клубилось какое-то густое, черничного цвета, облако, напоминающее закипающий… кисель! Макаронин внимательно, с некоторым недоумением наблюдал за этой жутковатой трансформацией, но отступать, а тем более бежать, явно не собирался. Облако достигло в размерах метров пяти, и продолжало медленно расти, когда из него вдруг вынырнула ярко-рыжая голова дракона, увенчанная двойным рогом, от которого по голове и видимой части длинной шеи тянулся костистый гребень!

После этого процесс трансформации пошел значительно быстрее. Облако, окутавшее возникающее чудовище стремительно теряло свою вязкость, превращаясь в легкий, мутно-красный туман. Неизвестно откуда взявшийся порыв ветра прошелся по площади, метнулся к помосту и смел остатки этого тумана, явив всем присутствующим семиметрового ярко-рыжего дракона, вставшего на помосте и развернувшего свои огромные кожистые крылья.

Площадь буквально замерла!

И в этой мертвой тишине оскорбительной пощечиной вдруг прогремел голос Макаронина:

– Ни фига себе!!! Да какой же это Змей Горилыч?!! Это ж… этот… пердодактель, я таких на картинке видел!

Похоже, один только Змей не услышал этого возгласа. Стремительно бросив свою жуткую голову к самому лицу старшего лейтенанта, он свирепо прошипел:

– Ну!!! Ты все еще хочешь драться?!!

Юрик – простой русский милиционер, ничего не ответил на этот провокационный вопрос, он просто широко размахнулся и вмазал своим кувшином по левому глазу зверюги!!

Голова Змея взвилась вверх, и всю площадь потряс жуткий вопль боли, обиды и ярости!!! А в следующее мгновение Змей мощно оттолкнулся от помоста и взмыл в небо!

Как только Горыныч оказался над площадью, я, не раздумывая ни секунды, выдернул пробку из своей бутылочки и опрокинул ее над открытым ртом. Капли я не считал – для меня было главным выпить не меньше пяти. Но и много я вылакать не смог, уж очень… специфическим был вкус этого пойла. Снова заткнув горлышко бутылочки пробкой, я огляделся. Ничего не изменилось… только во рту было гадостно и жгло. Тогда я достал пару лихих орешков и, быстро разжевав их, проглотил.

В глазах немного прояснело. Я увидел, что Змей Горыныч, резко взмахивая крыльями набирает высоту. Его вытянутая вперед голова была странным образом повернута влево, что, видимо было не совсем удобно для него самого. Юрка оставался на помосте, продолжая сжимать в кулаке бронзовый кувшин, а народ на площади покинул гостевые места и притиснулся поближе к моему помосту. Только гости, сидевшие на главном помосте вели себя совершенно спокойно, словно бы ничего и не произошло.

Змей Горыныч, выметнувшись в небо метров на триста, пошел на разворот, и в этот момент…

Над площадью пронесся странный, тонкий, жалобный звук, словно лопнула первая гитарная струна. Черные точки, к кружению которых я настолько привык, что перестал их замечать, вдруг остановили свое движение и… осыпались на доски помоста дохлыми мурашами. Толпа на площади вздохнула, и все лица, словно увидев что-то совершенно невероятное, изумленно повернулись в мою сторону…

А я стоял над сбившейся внизу толпой, подняв руки вверх, и купался в чистой, бешенной, необузданной, дикой Силе, подчиняя ее себе, закручивая ее вокруг своего тела в тугой, ширящийся, упоительно могучий кокон!!!

Спустя тридцать секунд я был готов действовать!

Оглядев площадь, я первым делом выбросил вперед, в сторону Юрика, обе ладони, сцепив пальцы весьма сложным образом. По телу старшего лейтенанта прошла невидимая волна, взлохматившая его странный черный мундир, и тот, на глазах вскочивших с мест именитых гостей, превратился в иссиня-черные доспехи. Голову Юрика прикрыл привычный ему милицейский шлем, его длинногорлый бронзовый кувшин превратился в тяжелую шипастую булаву а на левой, свободной руке вытянулся высокий, каплевидный щит!

Затем я перевел взгляд на дворец. Чуть изменив угол зрения, я быстро обнаружил подвал, в котором провел самую страшную ночь своей жизни, и мгновенно нащупал сияющий белым светом Хрустальный шар! Я протянул руку вперед и, с наслаждением ощущая свою магическую мощь, медленно, преодолевая сопротивление бесцветного кристалла, сжал кулак. Секунду спустя моя ладонь почувствовала сотню крохотных, едва ощутимых уколов, а над дворцом встало… и тут же опало чистое белое сияние.

Людмила вздрогнула, рывком подняла голову и огляделась. Взгляд ее был чист, только чуть-чуть растерян. Резким, коротким движением рук она стряхнула с себя обеих карлиц и сделала шаг в сторону приготовившегося к схватке Юрика.

Но стремительно приближавшийся к чуть пригнувшемуся и замершему Макаронину Змей Горыныч и не думал приземляться на помост. Не долетев до Юрика метров сорок он вдруг «встал» на хвост, идеально выполнив «кобру»… и тут я увидел, что левый его глаз совершенно заплыл огромным фиолетовым фингалом. А Змей, продолжая по инерции надвигаться на Юрку, вытянул голову вперед и… плюнул в старшего лейтенанта длинным, дымно-оранжевым пламенем.

Юрка рефлекторным движением выставил перед собой щит, и копотное, потрескивающее пламя, разделенное надвое, обтекло его черную фигуру.

«Жалко Змей не подлетел поближе! – Быстро подумал я, но Макаронин, похоже был со мной не согласен. Широко размахнувшись, он без жалости швырнул свою булаву, навстречу приближающемуся Змею.

Здоровенная, шипастая железяка, с непонятным грохотом въехала Горынычу в живот, и тот прямо в воздухе сложился пополам.

Впрочем, его крылья тут же забили по воздуху, удержав гибкое тело от падения, и, выправившись через пару секунд, он снова начал набирать высоту.

А к обоим помостам уже бежало десятка по три гвардейцев, с явным намерением навести порядок среди гостей! Гвардейская шеренга, отделявшая площадь от примыкающих к ней улиц значительно поредела, но народ и не собирался прорывать это оцепление. И только на одной из улиц вдруг началось непонятное волнение. Люди заметались, некоторые из них начали карабкаться вверх по стенам домов, а спустя несколько секунд, толпа на этой улице совершенно рассеялась.

Я снова перевел взгляд на Змея Горыныча. Он набирал высоту, но теперь в его движениях значительно поубавилось грации и мощи. И сам подъем выглядел тяжелым, неуклюжим. Кроме того я вдруг заметил, что непонятная черная точка, давным-давно висевшая в небе, еще увеличилась в размерах, превратившись в небольшой черный шар, и быстро перемещалась, выходя наперерез поднимающемуся ящеру!

Однако, мне надо было торопиться, находящиеся на главном помосте гости пришли в себя и явно готовились оказать помощь своему господину.

Людмила находилась уже около Макаронина, а тот, развернувшись в сторону змеевой знати, прикрыл ее собой, готовясь встретить первых нападавших. Вот только руки у него были пусты, хотя это, похоже не слишком его волновало!

Зато это волновало меня! Спереди на Юрика напирали самые важные свадебные гости, сзади боевым разворотом заходил еще далеко не сломленный Змей Горыныч, а гвардейское каре было уже почти у самого помоста – гвардейцы готовились к штурму!

В десять секунд я дотянул тоненькую ниточку заклинания «Истинного Пути» до помоста, на котором разгоралось главное сражение, и сразу же перебросил себя в гущу драки. Впрочем, мое появление произвело впечатление только на сразу же приостановивших свою атаку гостей. Юркая Макаронина, бросив в мою сторону короткий взгляд, недовольно пробормотал:

– Вечно, Сорока, тебя ждать приходится!!

– Кончай болтать! – В тон ему ответил я. – Позади тебя твой рыжий дружок разворачивается, прикрой Людмилу от его плевка! А я пока с этими ребятами разберусь!

И я повернулся лицом к медленно приближавшимся гостям.

Впереди, выставив перед собой длинный изузоренный чернью клинок, похоже, церемониального меча, топтался высокий седоватый мужик в черной с серебром форме, рядом с ним еще двое, у каждого в руках по кинжалу, остальные старались держаться позади трех первых и вооружены были различными столовыми приборами…

«Это ж даже не драка, это какое-то избиение будет!..» – Недовольно подумал я и громко произнес:

– Мужики, вы чего в чужое дело лезете?!!

Тот что был с мечом остановился, удивленно посмотрел на меня и переспросил:

– Что значит – в чужое?!

– А какое ты… не знаю, извиняй, как тебя зовут, имеешь отношение к моей разборке со Змеем Горынычем?! – Поинтересовался я и добавил, обращаясь к остальным. – Ну и вы все тоже?..

– Но-о-о… – протянул мужик с мечом, – …мы же служим при дворе Змея Горыныча… Значит, должны ему… того… помогать!..

– То есть, мне придется вас бить… – С некоторым даже сожалением констатировал я и понял вверх растопыренную правую ладонь.

Физиономия мужика в черном мундире расплылась в нахальной улыбке. Ухватив поудобнее рукоять своего меча, он бросил короткий ободряющий взгляд на своих помощников и спросил:

– Интересно, как ты сможешь это сделать?!

– Примерно вот так… – Спокойно произнес я и медленно сжал поднятую ладонь в кулак.

От неожиданности мужик разжал свои руки и на доски помоста покатился бесформенный комок металло только что бывший прекрасным мечом.

– Следующий раз я сожму в своей руке твою голову… – ласково произнес я, улыбаясь прямо в трясущееся лицо вояки. И, быстро переведя взгляд на его соседа, добавил:

– Или твою голову!..

А потом, обведя взглядом «всех присутствующих», закончил:

– Вон с помоста!!

Они, надо отдать должное, не дали мне повода рассердиться, спустя пару секунд помост полностью очистился. Правда, это мало нам помогло, по бревнам, на которых держался наш помост уже лезли первые гвардейцы.

Я быстро обернулся. Змей Горыныч достиг высшей точки своего подъема и уже заходил на новый разворот, но до его атаки оставалось еще не меньше полутора-двух минут. А вот гвардейцы!!!

И в этот момент с края площади внезапно донесся какой-то страшный не то рев, не то вой, а следом за ним истошные человеческие крики. Все, участвующие в схватке невольно повернулись на эти крики и увидели…

С той самой улицы, что совсем недавно освободилась от толпы народа, на площадь, опрокинув редкую шеренгу гвардейцев, вливалась целая туча… зверья!! Десятки волков обратили в паническое бегство гвардию и резали всех, кто пытался встать у них на пути. С крыш обступивших площадь домов на морковные мундиры рушились здоровенные рыси и даже леопарды… во всяком случае одного я точно видел. Десятка два могучих лосей, выставив вперед рога, оттесняли к противоположному краю площади около трети охранявших площадь гвардейцев, причем большинство из них уже лишились своего оружия. С другой стороны этих гвардейцев теснили кабаны! А прямо к нашему помосту, переваливаясь с боку на бок, бежали семеро медведей, двое из которых были белыми, и… один человек! Володьша!! Шептун!!!

Гвардейцы, атаковавшие наш помост, мгновенно забыли о поставленной перед ними задаче и стали торопливо отходить к стенам дворца. Те, что уже почти достигли настила, мигом скатились на брусчатку и присоединились к своим бегущим товарищам. Я понял, что Змей Горыныч остался в одиночестве, и повернулся в сторону атакующего ящера.

А тот был уже на подлете. Скорость и маневренность у него были уже совсем не те, что в начале схватки, но он все еще представлял собой грозную силу, хотя и выглядел как-то не слишком страшно с подбитым левым глазом и ободранным брюхом. Между нами и атакующим Змеем оставалось каких-нибудь сто пятьдесят метров – где-то секунд десять полета, и я понял, что соткать достаточно прочный щит для того чтобы остановить рушащегося на нас ящера у меня просто нет времени. Однако, в следующее мгновение я вдруг заметил, что метрах в двухстах позади Змея Горыныча, явно превосходя его в скорости, несется какая-то округлая черная масса. Я даже не сразу понял, что это та самая черная точка, которую я заметил еще утром и которая так странно вела себя все последнее время!

Пока я пытался понять, что это такое, Змей снова повторил свою любимую фигуру высшего пилотажа – «кобру», на этот раз держась подальше от разбушевавшегося старшего лейтенанта. Он уже приподнял свою голову и разинул пасть, собираясь окатить нас еще одним фонтаном дымного пламени, но в этот момент настигавшая Змея темная масса, врезалась наконец, точно между его крыльями.

Змей Горыныч, подавившись уже вылетавшим из пасти факелом, рухнул на брусчатку площади, ломая себе крылья, лапы, шею…

А над площадью разнесся рев десяти атакующих «Черных акул» и под черным днищем нашего спасителя вспыхнуло короткое ярко-оранжевое пламя!!

В этом пламени, в этом реве и перекрывавшем его вопле «Ага» на посадку шел везделет бабы-Аги!!!

Володьша быстро убирал своих зверей с предполагаемого места приземления бабкиного чугуна, Макаронин орал что-то бессмысленное и приплясывал на месте, приветствуя отважную старуху, Людмила смотрела на все происходящее совершенно обалделыми глазами, а я глупо улыбался, разглядывая торчащую над обрезом чугунка физиономию нашей бабушки.

Разгром противника был полный!!!

Везделет опустился совсем рядом с нашим помостом, баба-Ага вскочила на его борт и, тряхнув зажатым в кулаке ухватом, заорала, гладя на меня:

– Эй, милок-говорунок, как дела-делишки?!

– Теперь – отлично! – Заорал я в ответ.

Бабка глянула на Людмилу и ощерилась в лукавой ухмылке:

– Эту, что ль, девку выручать-то шел?!

– Эту, бабуль, эту!.. – Немедленно вмешался в разговор Макаронин.

Старуха недовольно покосилась на Юрика, но встретив его открытую, донельзя радостную улыбку, чуть оттаяла:

– И ты… лейтенам… здеся?.. Что, опять меня в… этот… в участок поташшишь?!

– Какой участок, бабуля-красотуля!! – Заревел Макаронин в ответ. – Тебе медаль вручать надо, за борьбу с пердодактелями!! Вон он, валяется!!

Макаронин подался вперед, пытаясь рассмотреть Змея Горыныча, рухнувшего на площадь, и вдруг воскликнул:

– Эй, а где этот… шестирылый херувим?!!

Я тоже шагнул вперед и быстро оглядел площадь – Змея Горыныча не было!!

И тут подал голос Володьша сын Егоршин:

– Эй, старший лейтенам, а Змей-то вот он! Назад в человека перекинулся!

– Где?!! – Рявкнул Макаронин и бросился прочь с помоста…

И именно в этот момент в доски настила разом ударили восемь раскаленных до нестерпимо-белого сияния, брызжущих искрами шаров!

Я крутанулся на месте и замер. Восемь окон в верхнем этаже дворцового фасада были распахнуты настежь и во всех восьми виднелись высокие фигуры в алых балахонах с длинными посохами в руках. На верхушках всех восьми посохов вновь набухали пышущие белым огнем шары!

«Против восьми магов я не потяну!» – мелькнуло в моей голове.

Мгновенно подхватив Людмилу на руки, я одним прыжком перемахнул на палубу везделета, поставил девушку на настил палубы и развернулся в сторону дворца. Как раз в этот момент огненные шары сорвались с посохов и устремились в нашу сторону. Я выбросил вперед ладони, возводя силовой щит, и он успел принять удар на себя… вот только я не смог вовремя разорвать с ним контакт! Мои руки пронзила резкая боль, кожа на них тут же покраснела, а на подушечках пальцев вздулись огромные волдыри!

Сдержав стон, я прыгнул к борту и крикнул:

– Юрка, Володьша, живо на везделет!! Уходим!!!

– Сорока, я остаюсь, – тут же отозвался Володьша, – мне зверей надо увести!! Погибнут звери!!

Шептун выскочил из-под везделета и бросился к той самой улице, по которой его армия ворвалась на площадь. Медведи бежали за ним следом что-то злобно рыча, а Володьша отвечал им таким же сердитым рыком. Отбежав метров на десять, он вдруг задрал голову и над площадью разнесся долгий тоскливый вой! Повинуясь этому вою волки, кабаны и даже лоси стали медленно отходить к той же улице, а мелкое зверье – рыси, лисы… растворились между окружавшими площадь домами.

– Макаронин!! Ты где?!! – Рявкнул я, и тут же услышал пыхтящий голос Юрика под самым бортом чугунка:

– Да лезу я! Лезу!!

Я быстро развернулся в сторону бабы-Аги и увидел, что старуха продолжает стоять на борту везделета, выставив перед собой свой ухват, и с его рогов часто сыплются короткие фиолетовые молнии, исчезающие в открытых окнах дворца.