Текст книги "Час Черной звезды"

А Ратмир несколько секунд с интересом рассматривал юношу, а затем неожиданно произнес:

– Хорошо, ты можешь остаться!

Хвост поднял на трижды посвященного изумленные глаза, он, похоже, не верил услышанному. Ратмир усмехнулся и продолжил:

– Ты можешь остаться, но ты должен будешь выполнять следующие условия: не воровать – если я узнаю, что ты что-то украл, и не обязательно у меня, я тебя отдам под суд, и ты сам признаешься в этой краже!

Трижды посвященный волхв помолчал, давая лису время сообразить, что именно заставит его признаться. Когда Хвост понимающе кивнул, Ратмир продолжил:

– Если к тебе обратится дважды посвященный Хорт с требованием оказать ему услугу в благодарность за твое устройство в услужение, ты немедленно сообщишь об этом мне, независимо от того, какова именно будет эта услуга!

На этот раз кивок последовал немедленно.

– Поскольку повар и ближний слуга у меня уже есть, ты начнешь свою службу с разовых поручений и… с помощи в лаборатории. Ты ведь уже знаком с работой в лаборатории?..

– Да… господин, – отозвался Хвост хрипловатым от внутреннего волнения голосом и, чуть помедлив, добавил: – Спасибо, господин!

Оставшееся до встречи с братом время Ратмир потратил на купание, массаж, переодевание. Проверил он и работу своего нового повара.

Всеслав явился в самом начале часа Вепря. Крат провел его в кабинет Ратмира и вышел, плотно притворив за собой дверь. Ратмир молча указал брату на кресло, стоявшее около письменного стола, и, после того как брат расположился в нем, долго рассматривал вожака стаи восточных волков. Первым не выдержал затянувшееся молчание Всеслав. Кривовато ухмыльнувшись, он с легкой насмешкой проговорил:

– Ты, братец, я смотрю, стал очень важной фигурой – вожаку стаи приходится ждать двое суток, пока ты соблаговолишь снизойти до встречи с ним…

Несмотря на спокойный голос и свободную, расслабленную позу Всеслава, Ратмир мгновенно понял, что тот едва сдерживает ярость.

– К сожалению, я не мог встретиться с тобой раньше, – негромко ответил он. – Я находился в… изоляции.

– В какой изоляции?! – удивленно переспросил Всеслав.

Снова последовала пауза, на этот раз не слишком долгая, как будто, прежде чем ответить брату, Ратмир оценивал, что именно ему имеет смысл рассказать. Наконец он, откинувшись в кресле, заговорил размеренным спокойным голосом:

– Пять суток назад я прошел последнее испытание третьего посвящения. После этого испытуемый изолируется от Мира в башне Покоя – Совету надо понять, не слишком ли исказилось его мировосприятие.

– То есть не сошел ли он с ума?! – уточнил Всеслав со своей привычной ухмылкой.

– Можно сказать и так, – согласился Ратмир.

– Ну, раз тебя из этой башни… Покоя выпустили, с рассудком у тебя должно быть все в порядке? – не то спросил, не то пошутил Всеслав.

– Все в порядке, – подтвердил Ратмир.

– Ну, тогда ты мне, надеюсь, можешь сообщить, для чего ты вызвал меня в Лютец, да еще так срочно. Посланник Совета буквально приказал мне явиться.

– Совет посвященных никому не приказывает, – спокойно возразил Ратмир. – Совет посвященных может только рекомендовать…

– Рекомендовать?! – Казалось, что это вполне нейтральное слово стало тем спусковым крючком, который освободил во Всеславе долго копившуюся ярость. – Да, ваш посланник выразился именно так – «Совет посвященных рекомендует вожаку стаи восточных волков немедленно прибыть в университет города Лютеца для встречи с трижды посвященным Ратмиром из стаи восточных волков». Только многие из моих волков, едва услышали эту речь, схватились за рукоятки мечей!!!

– Зачем?.. – самым спокойным тоном поинтересовался Ратмир.

– Что – зачем?! – не понял Всеслав.

– Зачем они схватились за рукоятки мечей? – уточнил Ратмир.

– Затем, чтобы смыть позор, нанесенный стае этим… Советом!!! – прорычал Всеслав.

– Ну и как?.. – снова коротко поинтересовался Ратмир.

– Что – ну и как?! – опять не понял Всеслав.

– Смыли?..

В этом уточнении прозвучала настолько нескрываемая издевка, что Всеслав буквально задохнулся. Вскочив с кресла, он принялся быстро ходить по кабинету, размахивая руками и выкрикивая:

– Нет, я остановил их, и это было благом для посланца Совета!!! Я решил сначала выяснить, что заставило тебя в такой неподобающей форме требовать моего приезда! Может быть, ты находишься при смерти, может быть, тебе угрожает какая-то опасность и нужна срочная помощь?! Но ты, как я убедился, вполне здоров и благополучен, вон, даже третье посвящение прошел. Так что, будь любезен, объясни мне эту самую «рекомендацию»!!!

Всеслав остановился как раз напротив сидевшего за столом Ратмира и уперся пылающим взглядом в темные глаза волхва. Несколько долгих секунд в кабинете висела напряженно звенящая тишина, а затем вожак стаи вдруг увидел, как глаза его брата стали менять свой цвет. Прошло не больше десяти секунд, и на Всеслава глядели немигающие, горящие зеленым светом волчьи глаза, прочеркнутые черной чечевицей зрачка. А затем он услышал тяжелую, показавшуюся ему мертвой мыслеречь:

«Где Вотша, Всеслав?!»

Вожак на ощупь, не отрывая взгляда от мерцающих волчьих глаз брата, опустился в свое кресло. Он слышал вопрос, но не до конца понял его, ему мешала бьющаяся в голове паническая мысль:

«Он же не перекинулся волком!!! Почему у него такие глаза?!»

Но на этот раз Ратмир не стал долго ждать ответа, он повторил, все тем же «мертвым» тоном, только гораздо напористее:

«Отвечай, где сейчас находится извержонок Вотша?!»

«Но… – растерянно начал Всеслав, автоматически переходя на обмен мыслями, – он…»

В этот момент ему наконец-то удалось оторвать взгляд от страшных глаз брата, и, опустив голову, он быстро подумал:

«Не знаю я, где твой извержонок!..»

«Я оставил в твоей стае мальчишку-извержонка. – Казалось, мыслеречь Ратмира стала еще более мертвой. – Я объяснил тебе, какое значение имеет этот извержонок для стаи и для всего нашего Мира! Я просил тебя о совсем немногом: сделать так, чтобы извержонок почувствовал себя в стае родным. И вот теперь ты мне заявляешь, что не знаешь, где находится мальчишка!!!»

«Я же сказал, что не знаю, где сейчас находится твой извержонок!!! – мысленно взвизгнул Всеслав, но теперь его мысль была полна не яростью, а истерикой.

«А что ты знаешь?!»

«Извержонок исчез в ночь после его поединка с Юсутом…» – начал Всеслав все тем же истеричным тоном.

«Так… – жестко задавил его неоконченную мысль Ратмир. – А теперь успокойся и рассказывай подробно – что за поединок, как проходил, чем закончился и когда обнаружилось, что Вотша исчез из замка?!»

Несколько мгновений Всеслав молчал, затем как-то судорожно вздохнул и вдруг почувствовал, что его напряжение улеглось. Правда, обычная уверенность в себе и выработавшееся с годами высокомерие не вернулись, но спокойно рассказать все, что произошло в крайском замке в тот достопамятный день, почти год назад, он уже мог.

«В конце прошлого лета ко мне в Край съехалось несколько вожаков из соседних стай, в том числе отцы всех ребят, воспитывавшихся в моем замке. Закончив дела, я, как водится, решил устроить пир для всех моих гостей, а перед ним боевое состязание. Сейчас уже не помню, кто именно из вожаков предложил перед этим состязанием провести турнир мальчишек, обучавшихся в замке, а их было восемь человек – как раз четыре пары. Хотя… никто, в общем-то, не сомневался, что победит Юсут, сын Юмыта, вожака южных ирбисов. Так и получилось, хотя победа далась ему совсем не так просто, как надеялся его отец…»

На секунду Всеслав замолчал, словно припоминая события того дня, однако Ратмир мгновенно понял, что брат пытается как-то обойти не слишком приятные для него подробности, а потому жестко приказал:

«Рассказывай все!»

Всеслав вздрогнул, но поднять глаза на младшего брата не решился, а «заговорил» быстро, не продумывая мысль тщательно:

«По условиям поединка победитель должен был получить приз из рук княжны Лады… ну и… – Всеслав на секунду запнулся. – Ну и она должна была его поцеловать!..»

Он замолчал, словно ожидая реакции Ратмира на эти слова, но тот молчал, и вожак восточных волков продолжил:

«Вот только дочь моя очень не хотела целоваться с этим ирбисенком и, воспользовавшись правом хозяйки турнира, выставила своего бойца – Вотшу!»

«Извержонок владел оружием?!» – Мысль Ратмира была полна изумления.

«И как оказалось, весьма неплохо! – криво усмехнулся Всеслав. – На один удар Юсута он ответил двумя, а затем просто не стал добивать ирбиса, хотя имел на это полное право. Ну, тот вышел из себя от унижения – сам понимаешь, проиграть поединок какому-то извержонку на глазах отца, вожаков нескольких стай и Лады… Вот он и решил разделаться с Вотшей, повернувшись к Миру родовой гранью! Старый… если помнишь – один из моих дружинников… он проводил турнир, остановил бросок Юсута на Вотшу и объявил ирбиса проигравшим, поскольку тот, как ты сам понимаешь, откинул оружие в сторону! Приз вручили Вотше, да к тому же Лада его еще и поцеловала!!!»

Всеслав замолчал, словно последние мысли дались ему ценой большого напряжения, а затем с новой усмешкой продолжил:

«Мои волки были очень довольны тем, что какой-то извержонок из волчьей стаи смог одолеть княжича-ирбиса, а вот Юмыт посчитал это страшным оскорблением! Ты бы слышал, что он предлагал сделать с „вонючим извергом“, посмевшим поднять оружие на его сына. В общем, он потребовал выдать Вотшу ему, только на этом условии он соглашался остаться моим союзником на юге».

«И ты?!» – мысленный вопрос Ратмира был приглушен, но от того напряжения, которым он был наполнен, по спине Всеслава пробежал противный липкий холод, а под ложечкой защемило, словно он выпил прокисшего вина.

«Нет! – с излишней торопливостью ответил он. – Я не отдал ему Вотшу, я… я решил, что извержонок вообще ни в чем не виноват – он точно следовал условиям схватки, а отказаться от поручения княжны он не мог, ведь он был ее пажом…»

«Вотша был пажом княжны?!» – снова удивился Ратмир, но на этот раз его удивление было достаточно сдержанным.

«Да… – как-то нехотя подтвердил сказанное Всеслав и тут же добавил: – Но ему оставалось находиться в этом качестве совсем недолго – я уже определил его помощником к своему книжнику Вогнару».

«Так что же произошло дальше?!» – потребовал Ратмир.

«Да, в общем-то, на этом все и кончилось. Чтобы успокоить Юмыта, я пообещал бросить Вотшу в подвал замка… Навсегда… Но когда его стали искать, оказалось, что он исчез. На следующее утро выяснилось, что извержонок каким-то образом ушел из замка, взял в городской конюшне лошадь, заявив, что выполняет мое поручение, и ускакал в степь. Погоня, посланная мной, отловила брошенного извержонком коня на берегу Десыни верстах в сорока от Края, а самого извержонка так и не нашли».

«А искали?..» – неожиданно спокойным, «ожившим» тоном поинтересовался Ратмир.

«Да, разъезды обыскивали все извержачьи деревни, проверяли все дороги, четыре дружинника, обернувшись ивачами, облетели всю округу – извержонка нигде не было!»

Всеслав замолчал, но через пару секунд выдохнул с неожиданной злобой:

«Да утонул твой извержонок, и раки его давно съели!!!»

Забывшись, он вскинул взгляд и снова уперся в волчьи, горящие зеленым светом глаза на безразличном человеческом лице. А в следующее мгновение его сердце остановилось, сжатое мягкой, но беспощадной лапой.

«Нет… вожак, мой извержонок не утонул, и ты его найдешь! Найдешь и привезешь его сюда, в Лютец, в университет, в Звездную башню! Теперь у меня достаточно силы и власти, чтобы оградить Вотшу от чужого воздействия!!! А если ты этого не сделаешь, то!..»

И мягкая лапа сжалась чуть сильнее. В глазах у Всеслава потемнело, язык стал сухим и шершавым, но, превозмогая накатывающийся обморок, он прохрипел:

– Нет!!! Ты этого не сделаешь!!! Я вожак твоей стаи… я твой брат!!!

«Я – трижды посвященный волхв или, как нас называют здесь, на Западе, – истинный друид. – Мысль Ратмира была холодна и чиста, как ледниковая вода. – У истинного друида нет стаи, так что вожаки мне не указ. У истинного друида нет братьев, кроме тех, кто входит в Совет посвященных! Если ты не сделаешь то, что я говорю, в стае восточных волков будет новый вожак, и это будет не твой сын! Ты меня понял, Всеслав?!»

Вожак смог только прохрипеть в ответ что-то нечленораздельное, глаза его закатились, и он потерял сознание.

Очнулся Всеслав в затемненной комнате. Едва он открыл глаза, как дверь отворилась, и в светлом проеме появилась высокая, одетая в светлую хламиду фигура.

– Ты проснулся, брат?.. – раздался тихий, чуть встревоженный голос Ратмира, и Всеслав мгновенно вспомнил, что он пришел к брату в Звездную башню, что они говорили о чем-то важном… но вот о чем?!

– Всеслав!.. – снова негромко позвал Ратмир, и вожак восточных волков вынужден был откликнуться:

– Да, Ратмир, я проснулся…

– Ну и хорошо! – с явным облегчением в голосе воскликнул волхв. – А то я уже собрался отменять обед!

– Какой обед?! – удивился Всеслав, приподнимаясь на подложенных под спину подушках.

– Как – какой?! – в свою очередь удивился Ратмир. – Мы же за стол собирались садиться, и вдруг ты захотел прилечь на полчасика, сказал, что всю предыдущую ночь не спал, пировал с вожаком северных тюленей!

Всеслав напряг память. Он действительно встретил в университете Ольстова, вожака северных тюленей, приехавшего проведать своего младшего сына, выбравшего путь посвящения. Но, во-первых, он не помнил, чтобы они пировали, а во-вторых, он не говорил об этой встрече Ратмиру… Или говорил?.. Ведь откуда-то брат узнал о ней!..

– Так мы будем обедать? – чуть настойчивее поинтересовался Ратмир. – Или ты еще подремлешь?!

Нет, Всеслав дремать не хотел, а вот пообедать?.. Он вдруг почувствовал, что действительно проголодался… Да нет – он просто зверски голоден!

Вскочив на ноги, он воскликнул:

– Ну что ж, посмотрим, каков повар у трижды посвященного волхва!

Папин, словно понимая, что от этого обеда зависит его будущее, постарался. Всеслав встречал каждое блюдо с некоторым недоверием, просто потому, что не мог угадать, из чего оно сделано, а отведав, приходил в восторг. Ратмир ел, как всегда, очень мало, но довольно улыбался, видя, с каким аппетитом брат поглощает стряпню его нового повара.

Обед закончился довольно поздно. Всеслав осоловел от съеденного и выпитого, он требовал, чтобы Ратмир уступил ему своего повара, поскольку все равно ничего не понимает в искусстве гастрономии, да и ест неподобающе мало. Трижды посвященный в ответ только улыбался странной, блеклой улыбкой, казалось, он очень устал, но взгляд его был остер и внимателен.

Наконец Всеслав ушел в дом для гостей, а Ратмир вызвал Папина. Когда неуклюжий изверг появился на пороге его кабинета, трижды посвященный поднял голову от какого-то документа, лежащего на столе, и негромко произнес:

– Я доволен тобой, так что можешь считать, испытание ты выдержал!

И кивком отпустил повара.

Тот, потоптавшись на месте, коряво поклонился и прогудел:

– Спасибо, господин… Я буду стараться.

Всеслав не помнил, как он добрался до своих апартаментов в доме для гостей, не помнил, кто из дружинников его раздел и уложил в постель. В голове его бродил хмель, в висках несильно, но настойчиво ломило. Он старался что-то припомнить, хотя и сам не понимал, что именно. Оказавшись в постели, вожак мгновенно провалился в темный, беспробудный сон, но часа через четыре, когда ночь добивала час Волчьей звезды, из мрака, стоявшего перед его закрытыми глазами, выплыли пылающие зеленым светом волчьи глаза, и «мертвый» голос Ратмира произнес:

– Вспомнил?!

Всеслав рывком сел на кровати, он все вспомнил!!! И разговор в кабинете своего трижды посвященного брата, и то, чем этот разговор закончился. Вскочив с постели, он разбудил сопровождавших его дружинников и велел немедленно готовиться к отъезду. Спустя два часа из ворот университета выехали шестеро всадников – вожак стаи восточных волков и его свита возвращались в стольный город Край, возвращались выполнять требование трижды посвященного волхва!

Утром следующего дня в малом зале Совета собрались все четырнадцать трижды посвященных. Ратмир уже был однажды в этом зале, в тот день, когда бывший волхв стаи восточных рысей за попытку захватить власть в стае был осужден Советом на изгнание и стал первым изгоем. В зале, как обычно, был приглушен свет, и расположившиеся в своих креслах трижды посвященные были неразличимы, а пустое кресло члена Совета, в череде одетых в белые хламиды безликих людей, выглядело сиротливо. Ратмир, сидя в поставленном отдельно кресле и оглядывая собравшихся, гадал: кто из них проник в его комнату в башне Покоя, кто пытался разобраться в его исследованиях Первого пророчества?!

Наконец появился Вершитель. Заняв свое место в центре полукруга кресел, Кануг заговорил на мыслеречи:

«Уважаемые, сегодня мы собрались только для того, чтобы выслушать Ратмира из стаи восточных волков. Он прошел третье, последнее испытание третьего посвящения, и, если мы сочтем представленные им доказательства его пребывания по ту сторону Бытия достаточными, он займет место среди нас. Возможно, у кого-то из вас имеется что сказать, перед тем как Ратмир представит свои доказательства?!»

И тут же по залу прошелестела непонятно чья мысль:

«Надеюсь, уважаемый Ратмир помнит, что согласно закону и обычаям доказательство его пребывания по ту сторону Бытия должно быть… материальным?..»

«Но информация, полученная испытуемым во время испытания, всегда считалась материальной!..» – немедленно возразил другой член Совета, и Ратмир догадался, что это его бывший наставник, трижды посвященный Остин.

«Похоже, еще до моего сообщения тут готовы разгореться нешуточные споры!..» – с усмешкой подумал про себя Ратмир, и, словно подслушав его мысль, Вершитель вмешался в молчаливый спор:

«Вряд ли стоит сомневаться в том, что Ратмир знает закон и обычаи, и в том, что он имеет право представить в качестве материального доказательства полученную им информацию!»

В зале воцарилась тишина, и после короткой паузы Кануг добавил:

«Если никто не хочет предварить сообщение соискателя, пусть соискатель представит доказательство пребывания по ту сторону Бытия».

Ратмир заметил, как Вершитель откинулся на спинку кресла, словно приготавливаясь слушать длинную речь.

Еще раз внутренне усмехнувшись, он начал «говорить»:

«Уважаемые члены Совета посвященных, я буду краток. По закону и обычаям я должен был принести материальное подтверждение тому, что мне удалось побывать по ту сторону Бытия, я принес именно такое доказательство – вот оно!»

Он вытянул вперед левую руку. На безымянном пальце вспыхнула яркая зеленая искорка. Но светился не только камень, золотой ободок перстня тоже матово отсвечивал, словно в затемненном помещении нашлось достаточно света, чтобы сосредоточиться на отполированном желтом металле и отразиться от него.

Несколько секунд в малом зале Совета висела абсолютная тишина, но Ратмир чувствовал, как в полумраке зала растет и копится напряжение… И наконец оно прорвалось – по залу молнией хлестнула чья-то почти истеричная мысль:

«Око Знания!!!»

И снова воцарилась тишина, но на этот раз это была тишина потрясения. А затем в сумраке зала возникла другая, сдержанная, осторожная мысль, принадлежащая Вершителю:

«Откуда у тебя эта вещь, уважаемый Ратмир?..»

«Мне подарил ее прежний владелец», – спокойно ответил волк.

«Но ее прежний владелец давно покинул этот мир и… унес ее с собой!» – осторожно, словно боясь обидеть Ратмира, возразил Кануг.

«Я знаю это, – согласился княжич-волк. – Я встретил Вершителя Марка по ту сторону Бытия и говорил с ним! Он и отдал мне перстень».

«О чем вы с ним говорили?..» – все тем же осторожным тоном поинтересовался Кануг.

Прежде чем ответить, Ратмир секунду подумал.

«Вершитель Марк вспомнил меня, хотя видел всего один раз. Узнав, что я пришел на Звездную тропу, поскольку прохожу третье посвящение, он попросил рассказать о моей главной заботе. После того как я рассказал ему требуемое и попросил его дать мне какое-нибудь материальное свидетельство моего пребывания за гранью Бытия, Вершитель Марк пообещал мне, что, если я смогу вернуться в Мир, у меня будет такое материальное подтверждение. Вот его слова: „Они должны будут вспомнить эту Вещь!“ Когда я снова очнулся в обители Матери всего сущего, на моем пальце был этот перстень».

За этим коротким рассказом последовало долгое молчание присутствующих, которое в конце концов нарушил Вершитель Кануг:

«Прошу трижды посвященных высказывать свое мнение – можем ли мы считать, что представленное Ратмиром из стаи восточных волков доказательство его пребывания за гранью Бытия убедительно и достаточно?!»

И снова наступило молчание, но спустя несколько секунд по залу прошелестела первая ответная мысль:

«Можем…»

Прошла еще секунда, и снова в зале возникло беззвучное:

«Можем…»

Еще секунда:

«Можем…»

Секунда:

«Можем…»

Потом три секунды стояла тишина, и возникла зыбкая, неуверенная мыслишка:

«Не можем… Уважаемый Ратмир не был за гранью Бытия, он всего лишь вступил на Звездную тропу, но не прошел ее до конца…»

В зале снова воцарилась тишина, но только не для Ратмира. Зеленый камень перстня на его пальце резко потускнел, а в голове у него вдруг возник… Нет, не голос и не видение, это было вообще какое-то новое восприятие… прямое восприятие неизвестной ранее информации… неизвестного ранее Знания. Он вдруг понял, кто именно генерировал последнюю мысль, уразумел, что этот человек собой представляет, что побудило его высказаться таким образом! Это было настолько для него неожиданно, что он едва не пропустил мысль Вершителя:

«Соискатель может ответить на возражение!»

Ратмир снова внутренне усмехнулся и только затем спокойно «проговорил»:

«Во-первых, я отправился за грань Бытия для того, чтобы Мать всего сущего испытала меня. Я был готов к любому пути и к любому испытанию. То, что Мать всего сущего встретила меня уже на Звездной тропе и там же повелела Вершителю Марку переговорить со мной, – ее решение, и не мне, и не вам его обсуждать! Во-вторых, на пути за грань Бытия я в любом случае зашел гораздо дальше, чем уважаемый Варвар, так что его возражение необоснованно!»

«Протестую!!! – мгновенно заметалась по залу разъяренная мысль. – Никто не может знать, насколько далеко зашел испытуемый по Звездной тропе…»

«Око Знания это знает!!! – задавил эту мысль Ратмир. – Это знание истинное, и я могу огласить его!!!»

«Но что подтвердит твою правдивость!!!» – привел Варвар последний аргумент, однако Ратмир тут же ответил:

«Стол Истины, на который я готов взойти немедленно!!!»

«Я снимаю свое возражение!!!» – мгновенно сдался Варвар, но за этой вроде бы спокойной мыслью тянулся темный шлейф ярости и унижения.

В зале на пару секунд воцарилась тишина, после чего снова возникла мысль:

«Можем…»

Напряжение Ратмира было столь велико, что он даже не сразу понял, – это трижды посвященные продолжили высказывать свое мнение.

Затем еще шесть раз в зале «звучала» эта мысль, а вот тринадцатый член Совета посвященных сделал к своему «можем» неожиданное дополнение:

«Однако уважаемый соискатель должен передать свое доказательство Совету. На мой взгляд, эта… Вещь может принадлежать только Вершителю… или никому!»

И снова камень в перстне, засиявший было прежним зеленым светом, резко потускнел, а Ратмир стал обладателем знания о Вещи, называемой «Око Знания»! И снова он усмехнулся, готовясь возразить одному из членов Совета посвященных, но его возражение не потребовалось. Вместо него ответил Вершитель Кануг:

«Уважаемый Шавкан должен помнить, что Око Знания, созданное Вершителем Марком, может быть только подарено, причем подарено без всякого сожаления со стороны дарителя. В противном случае Вещь потеряет свои свойства! В свое время Вершитель Марк, покидая этот Мир, не пожелал подарить эту Вещь кому-либо из нас. Не думаю, что уважаемый Ратмир может сейчас без всякого сожаления подарить кому-то из нас эту Вещь!.. Но мы должны быть рады, что Око Знания снова вернулось в Мир, что оно снова будет принадлежать одному из трижды посвященных и помогать нам в наших трудах!»

После этой отповеди Вершителя в малом зале Совета еще раз прозвучала мысль «можем», после чего Вершитель Кануг поднялся из своего кресла и заговорил вслух:

– Ратмир из стаи восточных волков, дважды посвященный служитель Мира, Совет посвященных признал представленное тобой доказательство твоего пребывания за гранью Бытия убедительным и достаточным! Ты прошел третье посвящение, и, как трижды посвященный служитель Мира, ты входишь в состав Совета посвященных под именем…

Кануг замолчал, и княжич-волк понял, что он должен назвать свое новое имя, под которым его будет знать Мир всю его дальнейшую жизнь. Он неожиданно для себя тоже поднялся на ноги и четко произнес:

– Ратмир!!!