Текст книги "Кровавый бокаж. Битва за Нормандию-44"

Между тем, передовой отряд Йоменов уже подходил к вершине Кот де Ланд. Едва первый «Кромвель» оказался на плоском гребне высоты, лейтенант Билл Гарнетт увидел выворачивающий на полной скорости с дороги на Жювиньи немецкий штабной автомобиль. Замешкавшись всего на мгновение, лейтенант приказал открыть огонь. Два пулемета «Беза» выпустили длинную очередь. Прошитая пулями, машина скатилась на обочину и застыла в кювете. Несколько немецких солдат, волоча за собой раненого, поспешно выбрались наружу и спрятались в низком кустарнике, окаймляющем дорогу. Спустя короткое время к высоте начали прибывать остальные танки эскадрона «А».

Бригадир Хинд догнал штабной взвод 4‐го полка Йоменов, остановившийся прямо под окнами дома монсеньера Делафонтена, и в короткой беседе постарался развеять опасения подполковника Крэнли. Приказав Крэнли оборудовать временный командный пункт полка непосредственно на высоте 213, бригадир Хинд отправился назад, в сторону Амей-сюр-Селль, где разместился тактический штаб бригады. Подполковник Крэнли пересел из «Кромвеля» в бронеавтомобиль «Хамбер» и отправился исполнять приказ командира бригады. Первый этап операции «Перч» был почти завершен. Осталось лишь дождаться прибытия пехотинцев 1/7‐го батальона полка Стражи Королевы. Рота «А» 1‐го батальона Стрелковой бригады после достижения Виллер-Бокаж переходила в резерв бригады. Её командир майор Джеймс Райт приказал водителям бронетранспортеров припарковать машины на обочине шоссе максимально компактно, чтобы не мешать продвижению других подразделений. После этого пехотинцы получили разрешение спешиться. Райт намеревался провести брифинг с офицерами и сержантами, а поскольку кое‐какие вопросы требовалось обсудить с подполковником Крэнли, местом совещания назначили высоту 213. Заместитель командира роты «А» капитан Кристофер Милнер приказал лейтенанту Кемпбеллу, чей полугусеничный бронетранспортер шел в хвосте колонны, двигаться по шоссе к вершине высоты, по пути собирая всех взводных офицеров и сержантов. Когда в бронетранспортере уже почти не осталось места, кто‐то невесело пошутил, что теперь один удачный выстрел может оставить всю роту без командиров. Шутка была воспринята серьезно, и офицеры спешно распределились по нескольким бронемашинам.

На западной окраине Виллер-Бокаж танкисты эскадрона «В» неспешно вылезали из люков, радуясь возможности размять ноги и выкурить сигарету. Ведущей машиной был «Кромвель» командира 1‐го взвода сержанта Уолтера Аллена. Улочки вокруг были пусты. Французы, радостно приветствовавшие авангард британской колонны, уже разошлись по своим делам. Предусмотрительные владельцы лавочек и баров на главной улице решили пока не открывать свои заведения. Вообще, население предпочло убраться подальше от центра городка. Возможно, жители Виллер-Бокаж видели гораздо больше, чем рассказывали британцам. Только пожарные и работники скорой помощи оставались наготове на случай непредвиденных осложнений. Сержант Аллен направился к стоящему чуть дальше «Файрфлаю» своего хорошего приятеля сержанта Стэна Локвуда. На площади пахло свежей выпечкой. Запах показался Аллену до того мирным и домашним, что он невольно стал втягивать носом воздух, пытаясь определить источник этого изумительного аромата. Пройдет совсем немного времени, и запах свежего хлеба на улицах Виллер-Бокаж будет вытеснен вонью кордита и смрадом сгоревшей человеческой плоти.

Виттман отложил в сторону бинокль. Он увидел достаточно, чтобы принять решение. Счет пошел на минуты. Различные источники очень красочно описывают этот кульминационный момент. Процитируем один из них – статью военного корреспондента Герберта Рейнекера, написанную после личной встречи с Виттманом и увидевшую свет в журнале немецких танкистов «Черный корпус» 3 августа 1944 года: «[Виттман], укрывшись со своим «Тигром» в лесу, обозревал грандиозный вид проходящей колонны британского бронетанкового полка, открывшийся его глазам. Машина за машиной, 60 вражеских танков шли на предельной скорости по дороге всего в двухстах метрах от него. В колонне были не только танки. Танковый полк сопровождал мотопехотный батальон на бронетранспортерах. И против всей этой мощи был только он – Михаэль Виттман. Что делать? Принять бой? Он никогда не уклонялся от сражения, даже когда противник превосходил его численно. Но теперь это было просто самоубийство. Случалось ли в истории такое, чтобы один танк выступал против целого полка? Это означало верную смерть. И Виттман прекрасно это понимал. Но он понимал и то, что, если британцы войдут в Виллер-Бокаж и проникнут далее в тыл, они сомнут подразделения обеспечения и штабы. Следом за ними через брешь в немецкой обороне хлынет сопровождающая их пехота. Случай позволил Виттману заглянуть в карты противника прежде, чем тот выложил свои козыри на стол. Обдумав все, Виттман тяжело вздохнул. Он принял самое сложное решение в своей жизни. Он решил атаковать, вопреки всем правилам, вопреки здравому смыслу. Он решил напасть на них и стрелять без остановки, пока не погибнет, поскольку никакого иного исхода не видел. Чувствовал ли он в тот момент отчаяние? Или, напротив, воспринимал все как возможность попытать удачу в чрезвычайно опасной азартной игре с судьбой? Игре, в которой на кон ставится жизнь. Я спросил его, и Виттман ответил: «А как еще я мог в этой ситуации поступить?»

Вряд ли Виттман, чей характер сформировался уже на войне, был склонен делиться с корреспондентами своими сокровенными чувствами и переживаниями. И нам никогда не узнать, о чем он думал в те последние минуты перед своей знаменитой атакой. Однако рискнем предположить, что проникнутые пафосом слова Рейнекера, которые спустя годы слепо повторили другие авторы, несколько не соответствуют действительности. Броситься в драку сломя голову мог юный, оболваненный пропагандой солдат Ваффен СС призыва 1944 года. Но за плечами Виттмана был опыт ожесточенных боев на Восточном фронте, а все коллеги, описывавшие этого гения танковых сражений, отмечают особое хладнокровие Виттмана в критических ситуациях и умение нащупать слабое место в порядках противника, ударом в которое можно изменить весь ход боя. Вряд ли его могло испугать и количество увиденной им британской бронетехники. Рейнекер почти втрое завысил число танков, которые утром 13 июня двигались по шоссе к высоте 213. А британским историкам трепет, который якобы вызвали кромвели и шерманы в душе германского аса, не испугавшегося десятков Т-34 и КВ в России, вероятно, настолько согрел душу, что они с удовольствием приняли версию Рейнекера, даже не пытаясь проверить ее логикой. Очевидно, что если бы такой человек как Виттман решил дорого продать свою жизнь, то он выбрал бы совершенно иную тактику. По меньшей мере, он ударил бы по противнику всеми силами, какими располагал. Однако, как он позже указывал в рапорте: «У меня не было времени собирать вместе все танки роты. Мне необходимо было действовать быстро, потому что противник, вероятно, уже обнаружил меня и мог уничтожить раньше, чем я сумею что‐то предпринять». Времени собирать вместе танки роты, стоящие вдоль Старого Канского тракта, у Виттмана не было потому, что он заметил в порядках противника то самое слабое место и хотел как можно скорее воспользоваться возможностью нанести болезненный удар по ничего не подозревающим британцам. Противник, как принято говорить в боксе, «раскрылся» и, если действовать быстро, вполне возможно свалить его в глубокий нокдаун прежде, чем он поймет, насколько слаб его оппонент. Что, собственно, Виттман и проделал.

1. Дорога на Комон; 2. Площадь Жанны д’Арк; 3. Дорога на Вир; 4. Школа; 5. Дорога на Онэ-сюр-Одон; 6. Церковь; 7. Улица Пастер; 8. Мэрия/Ратуша; 9. Хоспис; 10. Жандармерия; 11. Бульвар Жоффре; 12. Улица Дженни Бэкон; 13. Улица Эмили Самсон; 14. Рыночная площадь; 15. Улица Сен Жермен; 16. Площадь Ришара Ленуа; 17. Улица Кюри; 18. Ферма Геру; 19. Усадьба Джеймса; 20. Ферма Лемонье; 21. Улица Клемансо; 22. Голгофа/Распятие; 23. ж/д вокзал.

Что же конкретно успел увидеть немецкий ас со своего НП, прежде чем решил атаковать? Часть танков эскадрона «А» уже поднялась на высоту 213. Остальные намерены присоединиться к ним в самое ближайшее время. Туда же, на высоту, на полной скорости проследовали две командирские бронемашины. Мобильная пехота покинула свои выстроившиеся вдоль дороги бронетранспортеры. Очевидно, он имеет дело с авангардом крупных британских сил и в настоящее время противник сделал короткую остановку, чтобы провести реорганизацию. Нет сомнения, что целью этой группировки является Кан, а исходя из того, что орудия всех вражеских танков направлены в сторону высоты 213, британцы совершенно не ожидают атаки с флангов. Бить нужно именно сейчас, в этот самый миг. Отсечь авангард от основных сил и смять его, лишить воли к сопротивлению. Тем более, что чуть позже враг обязательно направит патрули по обеим сторонам шоссе и быстро выявит небольшой отряд тигров. Разумеется, удар всеми силами в одном месте дал бы куда больший эффект, но сбор танков в единую группу только вспугнет ничего не подозревающих Томми. А внезапность сейчас важнее всего.

Виттман должен был отдавать себе отчет, что фортуна в любой момент может отвернуться от него. Такой исход будет означать смерть или тяжелое ранение. Но с такой же степенью вероятности он мог погибнуть в любом другом из тех десятков, если не сотен поединков, из которых, тем не менее, вышел победителем. Он сильно рисковал, но это был просчитанный риск азартного игрока, а не жертвенный поступок человека, которому ситуация не оставляет выбора. Немаловажную роль в принятии решения атаковать колонну сыграла и непоколебимая уверенность Виттмана в боевых возможностях танка «Тигр». Эта уверенность была свойственна большинству солдат и офицеров тяжелых танковых батальонов и подпитывалась все новыми и новыми примерами удивительной живучести их танков. В руках умелого экипажа «Тигр» превращался в идеальный инструмент убийства. Снаряды большинства вражеских орудий были неспособны пробить его мощную лобовую броню. При этом орудие «Тигра» уверенно поражало все виды танков и самоходных орудий противника на значительной дистанции. Но помимо веры в силу своего оружия Виттман обладал богатейшим опытом и особым инстинктом охотника. И сейчас инстинкт подсказывал ему, что медлить нельзя.

Непосредственно перед немецкой атакой силы британцев располагались вдоль шоссе RN175 на достаточно протяженном участке между высотой 213 и западной окраиной Виллер-Бокаж, а также на дороге, ведущей из Виллер-Бокаж в Амей-сюр-Селль:

– На высоте 213 и у её подножия – танки эскадрона «А» 4‐го полка Йоменов, включая «Шерман Файрлай» с собственным именем Alla Keefek (4‐й взвод) под командованием сержанта Нормана Джонса и, как минимум, четыре кромвеля. На высоте, в фермерском доме, командир 4‐го полка Йоменов подполковник Артур Крэнли, добравшийся на высоту 213 на бронеавтомобиле «Хамбер», организовал временный командный пункт. Здесь же находились командир эскадрона «А» майор Питер Скотт и командир 2‐го взвода Йоменов лейтенант Билл Гарнетт. Прибыл на высоту и «Кромвель» ОР корректировщика огня 5‐го полка Королевской конной артиллерии капитана Роя Данлопа.

– Ниже по склону возвышенности по шоссе двигались три полугусеничных бронетранспортера M9A1, перевозившие офицеров и сержантов роты «А» 1‐й стрелковой бригады на брифинг, который планировал провести на высоте 213 командир роты.

– На расстоянии от 500 до 800 метров ниже высоты 213 находились не менее семи кромвелей и три шермана файрфлай эскадрона «А». Замыкающий группу файрфлай сержанта Сингера (3‐й взвод) имел собственное имя Pistol Packin’ Mama (по названию хита популярного американского музыканта Эла Декстера, вышедшего в 1943 году).

– Примерно в 100 метрах ниже слияния шоссе с проселочной дорогой, уходящей к ферме Ле О Ван, остановились передовой М9А1 и шесть легких гусеничных бронетранспортеров «Универсал» Mk.ll» роты «А» Стрелковой бригады. Очевидно, эти машины были приданы роте «А», чтобы как‐то компенсировать отсутствие разведывательного взвода.

– Остальная бронетехника роты «А» размещалась вдоль 300‐метрового отрезка шоссе до слияния с дорогой на Тилли-сюр-Селль. Бронетехника расположилась на правой обочине дороги для того, чтобы обеспечить проезд грузовикам с пехотинцами 1/7‐го батальона Королевского полка Стражи Королевы на высоту 213. Здесь находились семь полугусеничных бронетранспортеров М9А1, два гусеничных бронетранспортера «Универсал» Mk.ll, четыре гусеничных тягача «Карден-Ллойд и два 6‐фунтовых орудия противотанкового взвода лейтенанта Роджера Батлера. Последние располагались практически напротив придорожного распятия, установленного у слияния дорог. Личный состав роты получил разрешение спешиться, а тот факт, что все офицеры и большинство сержантов направлялись в этот момент на высоту 213, еще больше ослабил бдительность британских солдат.

– В двух десятках метров ниже по дороге располагалась передовая группа разведывательного взвода 4‐го полка Йоменов – два легких танка «Хани», вооруженных 37‐мм орудиями. В передовом танке с именем Calamity Jane II находился командир группы лейтенант Рекс Ингрэм, вторым «Хани» командовал сержант Ферди Фергюссон.

– На окраине Виллер-Бокаж – на участке между гаражом Юэ и фермой Геру – была развернута бронетехника штаба 4‐го полка Йоменов. На правой обочине дороги размещались четыре кромвеля штабного эскадрона и бронеавтомобиль «Хамбер», формально принадлежавший взводу связи, но временно приданный разведывательному взводу, в котором находился адъютант командира 4‐го полка Йоменов старший офицер разведки капитан Бернард Роуз. На левой обочине был припаркован «Хамбер» офицера связи полка лейтенанта Чарльза Пирса.

– Далее по главной улице, в нескольких десятках метров ниже изгиба, напротив отеля «Бра д’Ор», стояли два танка корректировщиков огня 5‐го полка Королевской конной артиллерии. Первым был «Шерман» OP командира батареи «К» майора Дэнниса Уэллса, орудие в башне которого было заменено деревянным муляжом, чтобы освободить место для дополнительной радиостанции и столика для карт. Вторым танком был «Кромвель» ОР капитана Пэдди Виктори.

– Где‐то поблизости находился полугусеничный бронетранспортер офицера медицинской службы полка капитана Маклина.

– Еще ниже по улице Пастер, в районе площади Ришара Ленуа, расположились четыре хани разведывательного взвода 4‐го полка Йоменов и бронеавтомобиль его командира капитана Джона Филиппа-Смита.

– Следующий британский танк находился только на северо-западном краю площади Жанны д’Арк. Это была головная машина эскадрона «В» 4‐го полка Йоменов – «Кромвель» сержанта Уолтера Аллена. Непосредственно за ним стоял «Шерман Файрфлай» сержанта Стэна Локвуда. Другие танки эскадрона «В» были припаркованы вдоль дороги на Амей-сюр-Селль за пределами Виллер-Бокаж. Там же, но еще дальше на северо-запад остановился эскадрон «С».

Оставив наблюдательный пункт, Виттман побежал к ближайшему из тигров роты. Это была машина унтершарфюрера Штифа. Наводчик танка роттенфюрер Вальтер Лау позднее вспоминал: «Рассвело и интенсивность обстрела корабельной артиллерии заметно снизилась. Я, будучи наводчиком, исполнял обязанности часового… Я сидел, высунувшись из открытого люка башни. Неожиданно оберштурмфюрер Виттман вскочил на наш танк, стоявшим первым на проселочной дороге, схватил меня за плечо и заговорил что‐то про Томми. Говоря, он показывал рукой в сторону шоссе, которое почти не просматривалась с того места, где мы находились, из‐за густых кустов, окружавших дорогу. Я перебрался в свое кресло наводчика, а Виттман занял место командира танка. Водитель включил двигатель. Мы быстро нацепили наушники и микрофоны внутренней связи. Унтершарфюрер Штиф, который спал на месте заряжающего, получил от Виттмана указание немедленно поднять по тревоге экипажи других танков». Приказ, который унтершарфюрер Штиф должен был передать, был прост и краток. «Держать позиции, блокировать любые попытки британцев прорваться». А Виттман, занявший его место в «Тигре», скомандовал: «Полный вперед!» Задним ходом танк выехал на перекресток Старого Канского тракта и проселочной дороги, уходящей к национальному шоссе, и развернулся.

Впрочем, далеко он не уехал, поскольку неисправный двигатель тут же дал о себе знать надсадным ревом. Вальтер Лау продолжает свой рассказ о событиях утра 13 июня: «Мы направились по проселочной дороге прямиком к шоссе и проехали примерно метров двадцать, прежде чем водитель и я успели объяснить Виттману, что двигатель танка серьезно поврежден. Похоже, что он и сам уже понял это по реву, издаваемому мотором. Виттман выскочил из нашего танка и побежал к другой выбирающейся задним ходом на перекресток машине – «Тигру» (№ 212) унтершарфюрера Курта Сова». Нет сомнений, что Виттман был сильно раздосадован потерей драгоценных секунд, но идти в бой на «Тигре», мотор которого мог заглохнуть в любой момент, было бы безумием. Курта Сова постигла та же участь, что и Штифа. Виттман выгнал его танка и тут же сам уселся на сидение командира.[13]13
  Любопытно, что по штатному расписанию командиром этого танка был унтершарфюрер Бальтазар Волль, служивший на Восточном фронте наводчиком в экипаже танка Виттмана. Встречаются упоминания, что Волль был наводчиком у Виттмана и в ходе знаменитого боя у Виллер-Бокаж. Приводится даже диалог, который, якобы, имел место между Виттманом и Воллем. Очевидно, однако, что Волль в сражении за Виллер-Бокаж участия не принимал – ни как командир танка, ни уж тем более как наводчик в танке Виттмана. Доказательством этого служит хотя бы тот факт, что германская пропаганда, расхваливая подвиг Виттмана, ни единым словом не упомянула о Волле, хотя прежде эти два человека были неразлучны. Нет Волля и в списке награжденных, хотя все члены экипажа танка Виттмана были удостоены тех или иных наград, как упомянуты и командиры машин, увеличившие в ходе боя свои личные счета. Сам Волль, переживший войну, тоже никогда не заявлял о своей причастности к событиям 13 июня.


[Закрыть] По его приказу механик-водитель направил многотонную машину прямиком к национальному шоссе. Было 8:57 утра по британскому времени. Сражение за Виллер-Бокаж началось.

Глава 3
Виттман наносит удар

Сержант роты «А» Стрелковой бригады О’Коннор первым из британцев увидел внезапно появившийся из‐за укрытия «Тигр». Сержант ехал в одном из бронетранспортеров бригады, направлявшихся на высоту 213. Он, не задумываясь, нарушил радиомолчание. Непосредственный начальник О’Коннора (командир 4‐го взвода) лейтенант Олфи де Пас счел сообщение сержанта ошибкой и хорошенько отругал его. В отчаянии О’Коннор заорал водителю бронетранспортера: «Ради всего святого – гони! Чертов «Тигр» всего в 50 ярдах от нас!» Лейтенант де Пас из своего бронетранспортера физически не мог видеть вражеский танк, но 88‐мм снаряд, проломивший броню «Шермана Файрфлай» сержанта Сингера, расставил все по своим местам. Лейтенант на ходу выскочил из бронетранспортера и побежал назад, к своему взводу, который возглавлял колонну роты, надеясь раздобыть ручной гранатомет. После сражения его, не успевшего достичь своей цели, найдут среди других убитых на обочине дороги.

Схема начальной стадии атаки тигров, нарисованная Фридрихом Ханье, исследователем боевых действий в Нормандии, предоставленная Яном Жуо. В 1993 году Ханье встретился с Вальтером Лау, Георгом Лёчем и Бобби Воллем. Во время этой встречи Ханье со слов Лау, нарисовал данную схему. К схеме Лау добавил, что перед началом атаки два тигра располагались на Старом Канском тракте с одной стороны фермы, а три с другой. Волль, который в момент встречи был тяжело болен, не захотел разговаривать о войне.

«Файрфлай» с собственным именем Pistol Packin’ Mama открыл победный счет Виттмана в Виллер-Бокаж. Танк замыкал строй эскадрона «А» и как раз входил в поворот, намереваясь сойти с шоссе на проселочную дорогу. Танки «Шерман» снискали в войсках печальную славу из‐за их склонности загораться при первом же попадании. Британцы называли их мрачно ронсонами, по названию фирмы, производившей бензиновые зажигалки. Немцы, с еще более изощренным юмором, окрестили шерманы «примусами Томми». «Файрфлай» в полном соответствии со своим мрачным прозвищем вспыхнул, застилая все вокруг маслянистым черным дымом. Дым перекрыл обзор участка шоссе, ведущего к гребню высоты 213, что позволило «Шерману Файрфлай» 2‐го взвода и нескольким кромвелям съехать с шоссе и укрыться в садах севернее дороги. Экипаж одного из кромвелей, понимая, что у них нет никаких шансов тягаться с «Тигром», просто бросил танк и сбежал. Лишившись возможности обозревать то, что происходит на шоссе справа от него, Виттман переключил внимание на расположенную слева бронетехнику роты «А» Стрелковой бригады. Многие косвенные факты позволяют предположить, что до этого момента он намеревался атаковать только авангард бронетанкового полка, рассчитывая отсечь его от остальной колонны, а решение двинуться к Виллер-Бокаж принял спонтанно, когда обнаружил, что может нанести британцам серьезный ущерб без особой опасности для себя и своего танка. Виттман развернул «Тигр» и направился вниз по шоссе.

Наводчик Вальтер Лау в лагере для военнопленных. После плена Лау вернулся в Германию и проживал в ГДР.

С первых же секунд боя распоряжение о соблюдении радиомолчания было забыто, и диапазон радиочастот, выделенный Йоменам, заполнился хаотическими переговорами экипажей танков эскадрона «А». Экипаж одного из танков 1‐го взвода доложил, что находится под огнем «Тигра», и эта информация была зафиксирована в журнале радиопереговоров 30‐го корпуса. Но мало кто понимал, что именно произошло. В штабе полка посчитали, что авангард попал под обстрел немецкой артиллерии. Даже капитан Пэдди Виктори в своем оснащенном двумя рациями танке корректировки огня, стоящем на улице Клемансо, не мог взять в толк, что творится выше по дороге. С главной улицы городка ни высота 213, ни отрезок шоссе, ведущий к ней, не просматривались. Но суматоха в эфире очевидно свидетельствовала, что происходит нечто экстраординарное. Внезапно передовой наблюдатель Рой Данлоп запросил постановку дымовой завесы.

«Тигр» Виттмана, тем временем, двигался вниз по национальному шоссе, приближаясь к колонне роты «А» Стрелковой бригады. Первый снаряд поразил бронетранспортер М9А1, из которого всего несколько мгновений назад выпрыгнул лейтенант Олфи де Пас. За ним последовал черед других слабо бронированных машин роты. Ведя огонь из пулеметов и орудия, танк Виттмана методично уничтожал их, постепенно приближаясь к слиянию рядом с распятием. Британские пехотинцы разбегались в разные стороны в поисках укрытия. Оставшиеся без командиров, они думали теперь только о том, как выжить во внезапно разверзшемся аду. Нередко основной причиной стремительного уничтожения колонны роты «А» называют чрезмерную скученность техники. Но вряд ли рассредоточение транспортных средств как‐то изменило бы ситуацию. Слабость бронирования и полное отсутствие вооружения превращало бронетранспортеры в легкую мишень на поле боя и не стимулировало желания, рискуя жизнью, выводить их из‐под огня. Тем более, что живые изгороди на обочинах шоссе являлись для полугусеничных машин непреодолимым препятствием. Анализ сделанных после боя фотографий позволяет допустить, что лишь расчет одного из орудий противотанкового взвода приложил усилия, чтобы увести свою пушку прочь с шоссе.

В рядах британцев уже царила паника. Еще несколько минут назад они предвкушали кружку горячего крепкого чая, а теперь воздух вокруг был буквально пропитан свинцом. Капрал Уотс вспоминал: «Мы находились в колонне бронетранспортеров, стоящих буквально бампер к бамперу, что противоречило всем наставлениям. Неожиданно появился «Тигр» и подбил несколько бронетранспортеров перед нашей машиной. Возможности маневрировать у нас не было, и я приказал своим людям срочно покинуть бронетранспортер. Я задержался всего на минуту, чтобы забрать карты. В этот момент в машину попал снаряд… Мы с трудом понимали, что происходит вокруг и слышали лишь грохот боя. Я решил найти место для наблюдательного пункта, чтобы хоть немного разобраться в обстановке. Но едва я выбрался на открытое пространство, как очередь из пулемета свалила меня на землю». Виттман, описывая свою вылазку в Виллер-Бокаж, был еще более лаконичен. «Приблизившись к колонне, я удивил британцев ничуть не меньше, чем они меня раньше утром, появившись глубоко в нашем тылу. Первым делом я уничтожил два танка справа от меня и один слева, а затем атаковал батальон моторизованной пехоты в центре ордера бронетанкового полка противника. Я двигался по шоссе вдоль колонны и уничтожал любую вражескую бронетехнику, что появлялась в поле зрения. Противник был в полнейшем замешательстве. Британцы не пытались съехать с дороги. Они просто бросились наутек, оставив свою технику, и я расстреливал их бронетранспортеры по мере того, как двигался вниз по дороге».

Покончив с бронетехникой роты «А», Виттман продолжал двигаться в направлении Виллер-Бокаж. Можно спорить, разумным ли было его решение войти в город. Очевидно, свою роль сыграло то, что до этого момента никакого серьезного сопротивления со стороны противника он не встретил. Первыми, у слияния дорог, за которым фактически начинаются городские предместья, под огонь Виттмана попали два танка «Хани» разведывательного взвода. 37‐мм орудия этих легких машин не смогли причинить «Тигру» никакого вреда, даже ведя огонь в упор. Виттман расправился с ними без особых проблем. Для солдат штабного эскадрона Йоменов взорвавшиеся один за другим «Стюарты» стали очевидной демонстрацией того, что бой стремительно приближается к ним. Понимания, что произошло с авангардом полка, все еще не было. Эфир переполняли отчаянные вопли о помощи, хаотические приказы и треск помех. Но не оставалось сомнений, что пора уже что‐то предпринять. Первым, еще до того, как «Хани» группы Ингрэма попали под огонь, «Кромвель» майора Артура Карра, свернул с дороги направо и двинулся по полю в обход гаражей Юэ. Скорее всего, майор Карр заметил среди завесы дыма приближающийся по шоссе «Тигр» Виттмана и предпринял обходной маневр, понимая, что атаковать в лоб немецкий тяжелый танк бессмысленно. Остальные «Кромвели» штаба задним ходом начали отступать по шоссе мимо гаражей и фермы Лемонье в надежде найти спасение за изгибом дороги. Будучи одним из самых скоростных танков второй мировой войны, задним ходом «Кромвель» с трудом выжимал 3 км в час. Экипажам штабных танков казалось, что их машины ползут не быстрее черепах. Неожиданно со стороны высоты 213 прилетел 88‐мм снаряд и врезался в башню танка, которым командовал лейтенант Джон Томпсон. Снаряд прошел навылет, а лейтенант и его радист на несколько часов утратили слух. Сам Томпсон так описал этот момент: «Когда танки впереди вдруг вспыхнули один за другим, а их экипажи в панике повыпрыгивали наружу, штабные машины стали отступать задним ходом… В этот миг бронебойный снаряд пронесся с пронзительным свистом между мной и радистом танка, едва не задев наши головы. Я наполовину оглох и плохо слышал до следующего утра, и это несмотря на то, что на голове у меня были наушники. Я приказал механику-водителю свернуть направо, и наш танк съехал с дороги, проломив изгородь».

Головной подбитый полугусеничный бронетранспортер М9А1 в колонне роты «А» 1‐го батальона Стрелковой бригады.

Подбитые гусеничные бронетранспортеры «Универсал» Mk. ll» в голове колонны Стрелковой бригады.

«Кромвель» Карра обошел справа комплекс гаражей и остановился неподалеку от слияния дорог. Когда из‐за горящего танка Рекса Ингрэма выдвинулась массивная туша «Тигра», наводчик «Кромвеля» сержант Джек Памфри сразу же открыл огонь. Несколько выпущенных в боковую часть танка Виттмана с предельно короткой дистанции 75‐мм снарядов не сумели пробить броню. «Тигр» остановился и стал поворачивать башню в сторону неприятеля. Сержант Памфри позже описал эту короткую стычку: «В то время как я поворачивал башню, Гарри Рэмсботтом втолкнул в казенник 75‐мм бронебойный снаряд. Контуры «Тигра» возникли в прицеле. Нет необходимости ждать приказа вести огонь, мы не на стрелковом полигоне. Дистанция до «Тигра» примерно метров сорок, но при взгляде в прицел возникает ощущение, что он на расстоянии вытянутой руки. Я целился низко, на уровне моторного отсека. Выстрел и тут же я увидел, как снаряд рикошетом ушел от корпуса «Тигра» в сторону. Гарри зарядил новый снаряд еще до того, как выброшенная гильза упала на дно гильзоприемника, затем еще один и еще. Но чертов двигатель «Тигра» не желал загораться. Наши снаряды не пробивали невероятно толстую броню… И вот уже медленно, чертовски медленно его башня поворачивается к нам. Ощущение такое, что черный круг дульного тормоза уткнулся прямиком в башню нашего танка». Один выстрел – и с танком Карра было покончено. Пулеметная очередь изрешетила пытавшийся укрыться за «Кромвелем» бронеавтомобиль офицера разведки. За всей сценой наблюдал из своего «Хамбера» лейтенант Пирс. Он видел, как танк майора Карра вспыхнул, экипаж стал выбираться наружу. Джек Памфри застрял в люке и не сгорел заживо только благодаря сержанту «Ферди» Фергюссону, который, не обращая внимания на бушующее пламя, вытащил сначала Памфри, а потом и серьезно раненого Карра. Понимая, что следующим будет его бронеавтомобиль, лейтенант Пирс заорал водителю: «Убираемся отсюда». «Хамбер» развернулся и, виляя из стороны в сторону, помчался в Виллер-Бокаж. А Виттман продолжил свою сокрушительную вылазку.[14]14
  Майор Карр попал в плен, а сержант Памфри и рядовой Рэмсботтом сумели пробраться к британским линиям и были отправлены на лечение в Англию.


[Закрыть]

Колонна подбитых полугусеничных бронетранспортеров М9А1 роты «А» 1-го батальона Стрелковой бригады.

Лейтенант Томпсон, чей «Кромвель», пробив изгородь, окаймляющую луг Лорейна, практически уперся в каменную стену амбара на границе с усадьбой Джеймс, пока еще не видел противника. Но вспышка взрыва впереди и поваливший в небо черный дым ясно указывали на то, что танк майора Карра подбит. Вести наблюдение, высунувшись из башенного люка танка, стало небезопасно. Два взятых ранее в плен, а потом успешно бежавших вражеских солдата были не единственными немцами, оказавшимися в Виллер-Бокаж в момент внезапного появления британской колонны. До поры до времени они прятались на чердаках домов, но теперь осмелели и открыли огонь по растерянным британцам. Капитан Дайас был ранен брызгами металла, когда одна из пуль ударила в башню его «Кромвеля». Крохотный кусочек металла попал Дайасу в глаз. Томпсон увидел приближающийся «Тигр» лишь тогда, когда до него оставалось от силы 35 метров. Орудие «Кромвеля» не успели вывести из походного положения, и от безысходности лейтенант выстрелил в сторону «Тигра» из двухдюймовой мортирки, заряженной дымовой гранатой. Она пролетела над немецким танком и упала где‐то позади него. Спустя мгновение второй штабной «Кромвель» был подбит и загорелся. Лейтенант Томпсон вспоминал: «Из клубов дыма выдвинулась громада «Тигра». Я выстрелил дымовой гранатой из установленной на башне мортирки, но граната не сработала. «Тигр» медленно повернул свое 88‐мм орудие. Бах! В нас попали. Я почувствовал жгучую боль в ногах и понял, что снова ранен. Пламя взметнулось над башней. Я ощутил вкус горелой краски и закричал: «Все наружу!», после чего выпрыгнул из машины. Я видел, как мой экипаж покидает танк. Внезапно по нам открыл огонь пулемет, и я рухнул в траву. «Тигр» прогрохотал мимо, а спустя короткое время «Кромвель» Дайаса последовал за ним вниз по улице. Я схватил наушники, которые все еще висели у меня на шее, и стал махать ему. Но он не заметил. Потом я услышал, что меня кто‐то окликает. Я оглянулся. Мой экипаж спрятался в кустах смородины и знаками звал меня к себе. По счастливой случайности никто из них не пострадал. Особенно повезло моему сержанту. Он наклонил голову в тот самый момент, когда наш танк был подбит, и снаряд пролетел над его плечом, потом между моих ног и угодил прямиком в двигатель. Один из осколков попал сержанту в голову за ухом, но лишь рассек кожу и слегка контузил. Джо – механик-водитель – был бледен и мелко дрожал. Снова пули засвистели у нас над головами, и нам пришлось вжаться в землю».[15]15
  Лейтенант Томпсон и его экипаж – сержант Рэдберн, капралы Тулсон и Хорсфилд и рядовой Рейнольдс – выбрались из Виллер-Бокаж и спустя четыре дня присоединились к своему подразделению.


[Закрыть]