Текст книги "Блин и главная улика"

Глава VI
Проблемы с Энни, и не только с ней

Посмотреть на пойманного вожака грязюкинцев собралось не меньше половины дачного посёлка.

Подростки хотели начистить ему рожу, но охранники не давали. Взрослые хотели прочитать ему нотацию, но Петька не слушал. Он сидел на крыльце сторожки охранников, сплёвывал сквозь зубы и однообразно ругался. В перерывах между этими ужасно солидными занятиями Петька просил закурить. Но тут уж фигушки. Его не угостил даже общественный дворник Авдеич, любивший хвастаться, что курит с пятого класса, а здоровье имеет бычье.

Блинков-младший пришёл вместе с Энни. Подбитая рука у неё висела на перевязи. Всем, кто спрашивал, Энни охотно рассказывала, что ей влепили гайкой под лопатку, и теперь даже пальцами пошевелить больно. При этом она держала Блинкова-младшего под руку и томным голосом сообщала: «Дима вывел меня из-под обстрела».

Честно сказать, Блинков-младший не знал, куда от неё деваться. Ему нужно было переговорить с бывшим полицейским сержантом Никифоровым. Эта встреча была служебной тайной Измятого майора, и Блинков-младший не имел права посвящать в неё Энни.

Никифорова он легко нашёл по бейджику с фамилией, которые носили все охранники. Отделаться от Энни не удалось, и Митёк встал шагах в трёх от бывшего сержанта, надеясь, что тот узнает его в лицо. Как-никак после истории с Палычем Блинков-младший стал поселковой знаменитостью.

Так и получилось. Никифоров перехватил его взгляд, кивнул и разыграл целую пантомиму. Он прикоснулся к матерчатому погончику на своей рубашке, показал один палец, обвёл взглядом толпу и беспомощно развёл руками. Палец, как понял Блинков-младший, означал майорскую звездочку. Мол, знаю тебя и знаю, от кого ты пришёл, но лучше нам не встречаться у всех на глазах.

Можно было считать, что контакт двух агентов Измятого майора состоялся. Главное, они познакомились, хотя и без слов, и запомнили друг друга в лицо.

У Блинкова-младшего оставалось ещё одно дело: потихоньку осмотреть Петькин велосипед. Это было не так-то просто. Велик валялся тут же, у крыльца, и Петька не сводил с него глаз. Понятно, чего он боялся. Многие были бы не прочь свистнуть велик, чтобы оставить вожака грязюкинцев без транспортного средства.

Блинков-младший покрутился у велосипеда и наткнулся на злющий Петькин взгляд. Выдавать себя раньше времени не хотелось.

– Ань, мне нужно подобраться к велику так, чтобы Петька не заметил. Ты можешь его отвлечь? – попросил Блинков-младший.

– Слушаю и повинуюсь, – как старик Хоттабыч, ответила Энни и вдруг закричала: – Вот он, фашист! Не отворачивайся, я узнала тебя!

Её поднятый над толпой палец указывал на Петьку.

Вожак грязюкинцев и не думал отворачиваться. Он смотрел на Энни со сконфуженной улыбкой, не понимая, что нужно этой орущей девчонке. А та, выставив, как таран, руку на перевязи, проталкивалась к нему и вопила:

– Гестаповец! Ты стрелял в меня, когда я своим телом прикрывала детей!

С этого момента все глаз не сводили с Энни. Когда ей показалось, что публика начала отвлекаться, она задрала футболку на спине и стала показывать кровоподтёк под лопаткой.

Блинков-младший подобрался к велосипеду и без особой спешки рассмотрел следы своей работы. Оказалось, он попал в обе шины. Но в переднюю шарик угодил сбоку, где резина тоньше, и пробил в ней дыру. А по задней Блинков-младший стрелял Петьке вдогонку и всадил шарик в протектор. Там резина была с палец толщиной, и шарик в ней увяз.

Оставлять грязюкинцам такую улику не стоило. Чем дольше они будут думать, что шина лопнула случайно, тем лучше. Блинков-младший выковырял шарик карманным ножом. Ни Петька, ни кто-нибудь из толпы и не взглянул в его сторону. Все так увлеклись Энниным представлением, что не заметили бы, если бы он даже отвинтил и унёс оба колеса.

Как только Блинков-младший отошёл от велосипеда, Энни быстренько закруглилась. Напоследок она сообщила Петьке, что у неё найдётся защитник и месть его будет ужасна.

Очень довольная собой, она пробилась к Блинкову-младшему через толпу и спросила:

– Ну как я?

– Умница, – похвалил Блинков-младший.

Чмок! Тёплые губы клюнули Митькину щеку.

– Жвачки хочешь? – как ни в чем не бывало предложила Энни, с обожанием глядя на него снизу вверх.

Блинков-младший отвёл глаза. За последние дни буквально все поселковые девчонки если не лезли к нему целоваться, то давали понять, что будут не против, если полезет он. Но почему-то именно с Энни он чувствовал себя ужасно неловко.

Поимка Петьки ещё не была победой. Начальник охраны вышел на крыльцо и уныло сообщил, что не имеет права надолго задерживать хулигана. Он звонил участковому полицейскому, но тот, скорее всего, не приедет. У кого-то из сельских жителей, видите ли, таинственно исчезла коза. В Больших Грязюках это считалось крупным событием. На поиски были брошены все силы грязюкинской полиции (то есть сам участковый и его дворняжка). А разбитые стёкла не волновали участкового. Он был грязюкинский и не отвечал за то, что происходит в посёлке.

Само собой, никого такое известие не обрадовало. Толпа начала разбредаться. Некоторые говорили, в общем, то же, что сгоряча ляпнула Блинкову-младшему Энни: мол, при Америкэн бое и Палыче стёкол не били, и надо как следует разобраться, в чём они виноваты. О том, что Палыч тайно командовал Грязюкинской войной, никто не знал, зато всем уже откуда-то стало известно, что его выпустили из полиции.

– А говорили, что Пал Палыч по чужому паспорту жил, – громко рассуждал общественный дворник Авдеич, размахивая огромными садовыми ножницами. – Да если бы по чужому, разве его выпустили бы?!

Блинков-младший подумал, что Измятый майор был прав: у Палыча в посёлке остались если не прямые сообщники, то дружки, которые сами не понимают, с кем связались. Тому же Авдеичу ничего не стоит выполнить просьбу фальшивого «капитана первого ранга»: зайти на виллу Букашина и взять из тайника клише. Палыч найдёт что соврать дворнику. Скажет, например, что клише подсунули полицейские, чтобы потом найти при свидетелях и без вины засадить его в тюрьму. И Авдеич поверит по той простой причине, что ему неохота выметать битые стёкла, а при Палыче стёкол не били.

Толпа уже здорово поредела, когда начальник охраны спохватился и попросил остаться свидетелей. Набралось человек двадцать.

– Составим протокол и отпустим его, – кивнув на Петьку, уныло сказал начальник охраны и стал звонить по сотовому телефону какому-то Сан Санычу.

Блинков-младший быстро понял, что Сан Саныч страшный зануда. Начальник охраны просил его помочь с протоколом, а Сан Саныч задавал пустые вопросы.

– Да, поймали… Да, сидит у нас, – уныло бормотал в ответ начальник охраны. На его лице ясно читалось: «А если бы не поймали или если бы он сидел не у нас, то зачем бы я тебя звал?!»

Хорошенько помотав нервы блюстителю порядка, Сан Саныч, судя по всему, стал отказываться.

– Я же в прошлом боевой офицер, откуда мне знать, как протоколы составляют?! – заныл начальник охраны. – А вы адвокат, вам и карты в руки.

Вдруг один из свидетелей, молодой человек в теннисном костюме, вырвал у него трубку и гаркнул:

– Через три минуты жду вас здесь! Время пошло!

Блинков-младший дорого дал бы, чтобы так вот командовать адвокатишками! Он презирал их всех после того, как из-за уловок «чёрных» адвокатов пришлось освободить Палыча.

– Кто это? – тихо спросил он у Энни.

– Да Сипягин же, Сергей Львович!

Голос у Энни был удивлённый. Мол, как можно жить на свете и не знать Сипягина Сергея Львовича?

Блинков-младший молча развёл руками.

– Он хозяин фирмы «Ваш маленький Версаль», – пояснила Энни. – Как увидишь в посёлке особняк этак на полмиллиончика долларов – значит, «Версаль» строил.

– И букашинский особняк – тоже «Версаль»? – уточнил Блинков-младший, ещё сам не зная, зачем это может пригодиться. Он просто собирал информацию.

– Скорее всего. Букашинский – самый дорогой особняк в посёлке. Но точно я не знаю. Когда мы с мамой сюда приехали, он уже стоял. При нас его только ремонтировали.

– А зачем ремонтировать новый особняк?

– У богатых свои причуды, – обстоятельно начала Энни. Чувствовалось, что ей охота посплетничать. – Прежний хозяин сделал каминный зал на первом этаже, а Букашину захотелось на третьем, и чтобы с видом на озеро. Или, например, Дэнни попросил себе тренажёрный зал…

Блинков-младший слушал Энни вполуха. У него возникла простенькая и ужасно заманчивая идея. Если всё получится, можно будет уже сегодня вечером, так, между прочим, спросить у Измятого майора: «А там-то и там-то вы клише искали?!» И почти наверняка окажется, что не искали! Потому что особняк огромный, со своим водопроводным, электрическим и прочим хозяйством. Ни один самый лучший сыщик не сможет найти в нём все замаскированные дверцы, заслонки и лючки, сделанные, чтобы, например, прочистить засорившуюся трубу. А у строителей должны быть самые подробные чертежи.

Было заманчиво самому попытаться добыть эти чертежи. А уж если не получится, тогда, конечно, действовать через Измятого майора.

Повод для знакомства с хозяином «Версаля» нашёлся легко. Приехал Сан Саныч и начал с того, что переписал свидетелей. Когда очередь дошла до Блинкова-младшего и он, как все, назвал себя полностью, с именем и отчеством, Сипягин вдруг засмеялся:

– «Митлий Олегови»! А зачем ты ленточку к моей Ленке привязал?

Нет ничего проще, чем подружиться с любящим родителем: хвали его ребёнка, только и всего. Блинков-младший объяснил, что нужно было пометить воспитуемых и горшки, и стал рассказывать о сегодняшних Ленкиных достижениях. Сипягин смеялся, переспрашивал, вставлял замечания – словом, заглотнул наживку с крючком.

Сан Саныч, увидев такое внимание хозяина «Версаля» к Блинкову-младшему, отпустил его вторым – само собой, после Сипягина.

Из сторожки охранников они вышли вместе.

– Ну, будет время – заходи. Во-он моя крыша. – Сипягин показал на дом, крытый пластиковой черепицей ярко-малинового цвета.

Блинков-младший родился не вчера, чтобы не знать, что такие приглашения делаются из вежливости. Когда на самом деле зовут в гости, назначают время.

– Сергей Львович, а можно я зайду сейчас? – напросился он, прекрасно понимая, что выглядит дураком или нахалом. – Мне очень интересно, как строятся дома.

У Сипягина стало подозрительное лицо, как будто Блинков-младший попрошайничал.

– Да что тут интересного? Цементная пыль да грязь.

– Нет, мне интересно не как цемент кладут, а как всё придумывают, делают чертежи, планы, – упёрся Блинков-младший.

– Проектные работы, – подсказал Сипягин. – И давно ты этим интересуешься?

– С детства, Сергей Львович! – горячо заверил его Блинков-младший.

Сипягин оглядел его с головы до пят.

– Ну, если с детства, то пойдём, покажу тебе один альбомчик. Прекрасный был особняк, гордость моей фирмы. Правда, потом новый хозяин, Букашин, всё переделал, и стало хуже.

В «яблочко»! Блинков-младший старался ничем не выдать радости, но уголки рта сами собой поползли вверх.

А Сипягин хмыкнул себе под нос и зашагал к дому.

– Только ты на улице меня подожди, – предупредил он. – У жены болеет мама, поэтому гостей мы сейчас не принимаем.

Всё-таки слава имеет свои отрицательные стороны. Сипягин как пить дать знал, что Блинков-младший помогал задержать Палыча, а отсюда сообразил и всё остальное. Вручая Митьке огромный альбом размером с целый стол, он иронично улыбнулся и сказал:

– Учти на будущее, «строитель»: цемент не кладут. Он сухой, в мешках. А кладут бетон или, точнее, раствор. Альбом верни, он у меня единственный. Если полиции будет нужно, я сниму копию.

– Я не хотел вам врать, Сергей Львович. Просто это не моя тайна, – искренне извинился Блинков-младший.

– Хороша тайна, – усмехнулся Сипягин. – Если хочешь знать, я этот альбом приготовил, ещё когда у Букашина делали обыск. Подошёл к полицейским, сказал, что строил этот особняк и могу помочь. А один лейтенантик… – Он махнул рукой. – В общем, тогда мне сказали, что без посторонних обойдутся, а сейчас оказывается, что не обошлись.

Блинков-младший как на крыльях летел к Измятому майору. Тяжеленный альбом не мешал. Он и был этими крыльями. Догадливый Сипягин, понимая, что может быть интересно полиции, сделал кое-где закладки. На ходу Блинков-младший просмотрел два-три заложенных места – то, что надо! Например, когда камин переносили с первого этажа на третий, на втором оставили ненужный дымоход. Снаружи он выглядел как одна из колонн в гостиной, но внутри-то был пустой. Мало того, ещё с тех времен, когда колонна служила дымоходом, она раскрывалась, чтобы можно было счистить копоть. Идеальный тайник!

Выбегая из тупика, где стоял особняк Сипягина, Блинков-младший нос к носу столкнулся с Натальей Константиновной. Эннина мама вела десяток воспитуемых на верёвке с привязанными кольцами для штор: сама держалась за конец верёвки, а малявки – за кольца.

– Вот развожу их по домам, – с укором сказала она. – Нужно убрать стёкла, пока светло, а то завтра дети порежутся.

– Я помогу, – виновато пробормотал Блинков-младший. Как-никак, ему платили десятку в день. За такие сумасшедшие деньги можно и детей отвести, и стёкла убрать.

– Ладно уж, иди к своему полицаю, – вздохнула Наталья Константиновна.

– Я помогу, когда освобожусь, – пообещал Блинков-младший, показывая за спиной фигу, чтобы враньё не считалось. По совести говоря, он и сам не знал, когда освободится.

Наталья Константиновна только махнула рукой, и Блинков-младший поплёлся дальше.

На душе скребли кошки. Если разобраться, сегодня он отработал меньше чем полдня. Обедом детей кормили Энни с мамой. Потом был «тихий час». А как только он вывел свою группу на поле для гольфа, пришёл Измятый майор. Завтра наверняка повторится то же самое, и тогда он, как честный человек, будет вынужден отказаться от работы. В кои-то веки решил срубить сотню долларов, и нате: опять лови преступников и разбирайся с грязюкинской шпаной.

А если бы он, Блинков-младший, не разоблачил Палыча, тот и сейчас печатал бы себе фальшивые деньги, зато шпана не била бы стёкла. И все были бы довольны! И Палыч, и жители посёлка, и даже Измятый майор, потому что ему не влетело бы из-за клише, которые не сумели найти.

Спрашивается: стоило ли совать нос не в своё дело? И стоит ли совать сейчас?

Если не воевать с грязюкинцами, можно заработать уйму денег. А если воевать, можно заработать разве что по морде, потому что с денежного места в детском саду придётся уйти. Причём воевать Блинкова-младшего никто не заставлял. Измятый майор просил его поиграть с детьми на травке и в случае чего дать сигнал охраннику Никифорову, ни больше ни меньше.

Итак, выбор: деньги и посильная помощь полиции (а потом слава победителя преступников) или бесславный мордобой со шпаной.

Блинков-младший ощупал в кармане игрушечный револьвер Измятого майора, обругал себя идиотом и выбрал мордобой.

Если бы кто-то спросил почему, он не смог бы объяснить. Но был уверен, что и мама, и папа, и полковник Кузин, и ещё множество людей, которых он уважал, на его месте поступили бы точно так же.

Глава VII
Неужели всё кончено?!

Блинков-младший вернулся к себе в мрачном настроении человека, который своими руками выбросил кучу зелёненьких долларов. Если бы сейчас ему попался Петька, он разорвал бы вожака грязюкинцев на клочки, проглотил и запил скипидаром.

Измятый майор очень ловко выкраивал новые стёкла. Средний палец у него был обмотан пластырем, чтобы не порезаться. Отмерив на стекле нужный размер, он без линейки процарапывал алмазом ровную черту. Обмотанный палец скользил по краю стекла и не позволял алмазу вильнуть в сторону. Потом Измятый майор постукивал по царапине деревянной ручкой алмаза, легонько нажимал, и стекло – крак! – ломалось в нужном месте.

– Женщина стамески от долота не отличит, а стекольные инструменты у неё наготове. Привык народ, – сказал он, имея в виду, понятно, Наталью Константиновну. – Ты что мрачный такой?

Блинков-младший бросил на диван альбом Сипягина.

– Посмотрите, где закладки. Это чертежи особняка Букашина.

– Интересно, – не взглянув на альбом, кивнул Измятый майор. – Но по твоему лицу я бы не сказал, что ты доволен.

– Личные проблемы, – буркнул Блинков-младший. – Пойду Наталье Константиновне помогу.

– Погоди, сейчас пойдём вместе. Вынь из рамы осколки, а я быстренько гвоздики вобью.

Блинков-младший со вздохом взял стамеску и начал отковыривать от рамы деревянные штапики, на которых держались осколки стекла. С офицерами спецслужб он сталкивался не в первый раз. Например, одного подполковника контрразведки знал со дня своего рождения. Это такие люди, которые с единственным сыном болтают о пустяках, а сами потихонечку снимают информацию. Было понятно, что, если майору приспичило узнать, почему у Блинкова-младшего плохое настроение, он узнает.

– Я тоже хожу как в воду опущенный, – издалека начал Измятый майор. – Думаешь, приятно – десять лет ловить преступников и самому оказаться под служебным расследованием? Если не найду клише, мне целый букет впаяют: превышение полномочий, неоправданное применение оружия, запрещённые методы допроса. Хотя все знают, что я Айвазовского не бил, он сам раскололся, как гнилой орех.

Стало ясно, что Измятый майор и сейчас ведёт допрос, пользуясь незапрещённым приемом под названием «откровенность на откровенность». Каждый человек любит не столько слушать, сколько рассказывать про себя. Следователь сделает вид, что разоткровенничался, поделится своими проблемами, а подследственный развесит уши и выложит свои.

Блинков-младший не поддался и ответил приёмом «уход в подробности» или «говорите, говорите!»:

– Александр…

– Сергеевич, как Пушкин, – подсказал Измятый майор.

– Александр Сергеевич, почему все знают, что вы его не били, но верят не вам, а преступнику?

– А потому, что всем оперативникам случалось бить задержанных. Бывает, возьмёшь какого-нибудь пьяного подонка, который только что человека убил, а он ещё легавым тебя обзывает. Ну и не сдержишься, – с обезоруживающей улыбкой признался Измятый майор. – Поэтому, когда Айвазовский написал на меня жалобу, коллеги стали поглядывать с подозрением. Дескать, видели мы этого Айвазовского – жалкая личность, такие сами во всём признаются, рыдая и путаясь в соплях, но между нами, Саня, хоть разочек-то ты ему приложил, как же без этого?

– Мне легче, – признал Блинков-младший. – Я на днях кое-кому приложу, и безо всякого служебного расследования.

Странное дело: он понимал, что Измятый майор ловит его на приём. Но при этом откровенность майора стоила ответной откровенности. И Блинков-младший рассказал ему про вторую Грязюкинскую войну и про то, как он собирается её остановить.

Слушая его, Измятый майор вставлял стёкла и приколачивал на место штапики. Из-за стука молотка он многое пропускал и начинал переспрашивать, поэтому рассказ Блинкова-младшего кончился только вместе с работой.

– Ну и дурак, – неожиданно заключил Измятый майор, вбив последний гвоздь.

Вот тебе и «откровенность на откровенность»! Блинков-младший молча ждал объяснений.

– Во-первых, ни с каким Петькой ты драться не будешь, – приказным тоном начал Измятый майор. – Во-вторых, с работы не уйдёшь. Тебе нужно следить за особняком, а игры с детьми – хорошее прикрытие. И вообще из всех твоих планов только один чего-нибудь стоит: дырявить им шины. Я поговорю с Натальей Константиновной, чтобы она дала тебе винтовку. Но это мера на день-два. Потом тебя выследят и отделают, как Бог черепаху. Ты же не станешь всё время сидеть в посёлке – пойдёшь в магазин или в лес, а тут Петька и компания…

– Без леса я обойдусь, а в магазин ездит Эннина мама, – возразил Блинков-младший. – У нас одного хлеба уходит шесть батонов в день, и она всё привозит на машине.

– Ещё хуже! Проколют ей шины, изобьют. Ведь ты живёшь в её доме. Нет, рядовой необученный Блинков, никудышный ты полководец.

– А что делать? – не обиделся рядовой необученный Блинков. – Думаете, я не понимаю, что со шпаной бороться бесполезно? Ты его поймаешь и набьёшь морду, потом он тебя поймает и набьёт морду… И так до старости. Нет, надо брать организатора. Но, положим, помогу я вам найти клише, вы посадите Палыча. Всё равно Петькин брат останется.

– А Петькиного брата я беру на себя, – ответил Измятый майор. – Посажу его на трое суток по подозрению, что он Палычу помогал. Вряд ли мы это докажем, но за трое суток приведём его в норму. А если покажется мало, запрём ещё на десять суток.

– Почему же вы Палыча не заперли? – спросил Блинков-младший.

– А потому, что Палыч рецидивист, а Петькин брательник – шпана. Он как только выйдет после трёх суток, сразу же на радостях напьётся. Мы его возьмём законно, за появление на улице в нетрезвом виде, что приравнивается к мелкому хулиганству, – объяснил Измятый майор. – А Палыч, уверяю тебя, не даст нам такого повода. Его же отпустили не насовсем, а до суда под подписку о невыезде. Малейшее нарушение – и прокурор может посадить его в следственный изолятор. Поэтому Палыч ходит по струночке. Допустим, сейчас он в Больших Грязюках советуется с Петькиным брательником, как достать клише. Но к вечеру обязательно вернётся в Псков, где прописан, и будет ночевать дома.

– Короче говоря, всё упирается в клише, – подвёл итог Блинков-младший.

– Ну да! Найдем клише – запрём Палыча. Тогда и брательника привлечём за соучастие. Будем его прессовать, пока он добровольно и с песнями не даст Петьке команду прекратить войну. – Измятый майор подышал на только что вставленное стекло, стёр с него невидимую соринку и начал собирать инструменты. – Пойдём теперь Наталье Константиновне помогать. Обаятельная женщина. Как считаешь, удобно напроситься к ней в гости? Хочу побыть здесь до понедельника.

– Удобно. Если будете стёкла вставлять, она вас хоть на всё лето оставит, – пообещал Блинков-младший.

Вдвоем они всего за час поменяли ещё восемь разбитых стекол. Блинков-младший отрывал штапики и вынимал осколки, а Измятый майор знай себе орудовал алмазом. Потом вставили стекла, в два молотка прибили штапики на место и позвали Наталью Константиновну принимать работу.

Эннина мама была потрясена.

– У вас золотые руки, Александр Сергеевич! – сказала она, недоверчиво трогая стёкла, как будто они могли лопнуть от прикосновения. – Счастливый человек ваша жена. А мне приходится звать стекольщика, который возится целый день и не хочет есть детскую овсянку. В прошлый раз я специально для него жарила котлеты.

– Вы бы ещё станцевали для него, – заметил Измятый майор. – Здесь работы на два раза чихнуть. Ваш стекольщик возился, чтобы набить цену.

Наталья Константиновна удивилась:

– Да нет, он берёт недорого: по десять долларов за стекло.

– Прекратите, – застонал Измятый майор, – а то мне хочется устроить революцию, отобрать деньги у богатых стекольщиков и раздать бедным полицейским.

– Я обычный детский врач, – опустив глаза, сказала Наталья Константиновна, – и зарплата у меня обычная, примерно как у полицейских. Только мой муж работает за границей. Он так давно работает и не берёт нас к себе, что, по-моему, я уже и не замужем. Но денег на этот дом он перевёл. А я придумала детский сад и теперь за лето зарабатываю больше, чем за весь остальной год.

– Я и не сказал, что собираюсь устраивать революцию против детских врачей, – ответил Измятый майор. Он тоже глядел в пол. – Я сказал только про стекольщика, потому что он вас обманывает. Кстати, я так и не нашёл себе спутницу жизни, хотя очень люблю детей.

– Одинокую женщину легко обмануть, – сообщила Наталья Константиновна.

Блинков-младший глазам своим не верил. Измятый майор ухаживал за Энниной мамой, и ей это нравилось! Да ей лет через пять пора о внуках думать, и майор весь седой!

Тут в сумочке у Натальи Константиновны запищал айфон. Она послушала и молча передала Измятому майору.

Блинков-младший насторожился. Посторонние не знали о том, что майор в посёлке. Звонить мог только охранник Никифоров.

– Проглядели! – охнул в трубку Измятый майор. – Не отпускай его, я сейчас подойду. – Он вернул телефон Наталье Константиновне и промямлил убитым голосом: – Ну, спасибо вам за гостеприимство…

Было ясно, что майор прощается надолго.

– Как же так? – расстроилась Наталья Константиновна. – Я думала, вы останетесь хотя бы на субботу!

– Я тоже так думал, – вздохнул Измятый майор, повернулся и быстро ушёл.

Блинков-младший побежал на ним. У майора было такое мрачное лицо, что приставать к нему с вопросами не стоило. Спасибо, что не гонит.

На улице их догнал открытый пляжный джип Натальи Константиновны. Без лишних объяснений Измятый майор сел рядом с ней и скомандовал:

– К охране.

Едва Блинков-младший успел нырнуть на заднее сиденье, как Наталья Константиновна рванула с места и с опасной скоростью погнала машину.

– Потом подброшу вас до автобуса. Раз вы закончили все свои дела, – обиженным голосом сказала она Измятому майору.

– Я на самом деле очень хотел остаться, – ответил тот. – Подождёте меня пять минут? Сейчас всё выяснится.

– Да уж подожду, – кивнула Наталья Константиновна. – Не деньги же вам совать за стёкла.

– Если вы хотели подвезти меня только за стёкла, то не утруждайтесь, – парировал Измятый майор.

– Господи, да разумеется, нет! Когда вы пришли арестовывать Пал Палыча, я подумала: вот самоотверженный, мужественный человек, только, простите, неухоженный. На вас, Александр Сергеевич, была такая измятая форма…

– Да я её надеваю раз в год. Мы, оперуполномоченные по ужасно важным делам, обычно ходим в штатском, – начал то ли оправдываться, то ли хвастаться майор. – Кстати, Палыча мы не арестовали, а задержали. Знаете, в чём разница между арестом и задержанием?…

Ухаживания продолжались. Блинков-младший чувствовал себя неловко. Если бы Наталья Константиновна ехала помедленнее, он выскочил бы из машины и пошёл пешком.

Они домчались до сторожки охранников, и майор, не раскрывая дверцу, через борт выпрыгнул из джипа.

На крыльце стоял охранник О. О. Капусто.

– Майор Столетов, Псковское УВД, – представился Измятый майор, помахав раскрытым удостоверением. – Это вы его задержали?

– Я, – с гордым видом подтвердил О. О. Капусто. – Личность выяснили. Это старший брат Петьки, который стёкла бьёт. Некий Портянкин Роберт Иванович, семьдесят восьмого года рождения. Ничего себе имечко, да?

Собственная фамилия ничуть не смущала О. О. Капусто.

– Да, Роберт Портянкин – звучит гордо, – согласился Измятый майор, косясь на пластиковую карточку охранника с надписью «О. О. Капусто». От его торопливости не осталось и следа. Он как будто нарочно тянул время. – Наверное, папа Портянкин читал маме Портянкиной стихи Роберта Рождественского: «Не привез я таёжных цветов, извини». Забыл, как дальше. В общем, он там нарвал цветов, а они завяли.

– Конечно, если из тайги везти, положим, к нам в Псков, – заметил О. О. Капусто.

– Там суть в том, что человеку без дома плохо, как цветку без корней, – пояснил Измятый майор. – Ладно, расскажи поподробнее, чем отличился Роберт Портянкин.

– Подплыл на лодке к вилле Букашина и что-то, кажется, искал… – начал О. О. Капусто.

– Стоп, стоп! Я же сказал: подробно. В котором часу подплыл, где искал, где вы находились в это время и что предприняли, когда его заметили, – снова перешёл на «вы» Измятый майор.

Блинков-младший понял: это предупреждение охраннику.

– А то и предпринял: руки ему за спину… – похвалился О. О. Капусто.

Измятый майор взял его за пуговицу и проникновенно сказал:

– Но сначала-то вы задремали в тенёчке…

О. О. Капусто повесил голову.

– Нет, я ходил смотреть на Петьку, – признался он и заговорил горячо и быстро: – Товарищ майор, ну как нарочно всё получилось! Подъезжают они к оврагу и начинают стрелять из рогаток. Я сразу кинулся закрывать ставни в доме. В стекло на веранде они успели влепить, а там зеркальный триплекс, дорогущий. Разбить не разбили, но выбоина получилась со сливу. Потом смотрю – ребята его поймали. Ну и пошёл сюда, на пост. Думал, хоть скажу пару ласковых слов этому Петьке. Главное, я ведь посмотрел на озеро – ни одной лодки не было. Пришёл сюда, а начальник меня прогнал: «Почему оставили пост?!» Я и был-то здесь минут пять, от силы десять.

– Да шёл минут пятнадцать, от силы двадцать, и столько же – на обратную дорогу, – добавил Измятый майор. – То есть почти час вы отсутствовали.

– Ничего же не пропало, – огрызнулся О. О. Капусто. – Моя задача – не допускать воровства и выводить посторонних с охраняемого объекта. Скажите спасибо, что я его вообще задержал.

– Вот я тебя вызову в Псков повесткой как свидетеля и в кабинете скажу спасибо, – пригрозил Измятый майор. – Потрясёшься в автобусе, потом в очереди посидишь и перестанешь строить из себя божью коровку. Виноват – так и скажи: «Виноват, товарищ майор!»

– Виноват, товарищ майор, – покорно кивнул охранник. – Но ведь он действительно ничего не украл. Я вхожу на виллу, а он уже идёт к лодке, руки пустые. Спрашиваю: «Вы что здесь делаете?» А он: «Базара нет, начальник, ухожу. Просто хотел посмотреть, как буржуи живут». Лодку я проверил – тоже пустая. Вот и всё! По инструкции я должен предложить ему покинуть территорию и проводить до выхода. Но, понимаете, он забор пинал. И потом, эта машина…

– Подробнее! – рявкнул Измятый майор. Ноздри у него трепетали, как у охотничьей собаки, почуявшей дичь.

– Там вдоль оврага забор из стальной сетки. Так он к лодке-то шёл мимо забора и пинал столбы. Я сначала подумал, он хочет сетку оторвать, чтобы ночью влезть на виллу. А потом прикидываю: какой ему смысл? Забор там больше для порядка. Целая сетка или порванная, всё равно глупо лезть через овраг. Он же глубоченный, как противотанковый ров, и грязный. А у этого Роберта к тому же лодка. Зачем ему в грязи бултыхаться, если можно в лодке доплыть по озеру? Значит, думаю, он забор пинал из хулиганских побуждений. «Пройдёмте, – говорю, – гражданин, посмотрим, какой ущерб вы нанесли частной собственности». Он дёрнулся бежать, а я ему – щёлк! – наручники. И тут, смотрю, из-за сарая выезжает иномарочка.

– Я тебя сейчас застрелю, – невсерьёз пообещал Измятый майор. – Ты можешь нормально рассказывать? Из-за какого сарая, какая иномарочка?

– Да там же домишко за оврагом, знаете?

– Знаю, – улыбнулся Измятый майор и подмигнул Блинкову-младшему. Это был его домишко. Совсем недавно в нём жила майор Снежко, маскируясь под деревенскую бабулю. А в сарае, о котором говорил О. О. Капусто, Блинков-младший с Иркой ночевали.

– Ну вот, сами посудите, – продолжал охранник. – Там деревенька брошенная, только дачники приезжают на лето. Богатых нет – это не то что наш посёлок. А тут вдруг из-за сарая выезжает навороченная машина, цвет – серый «металлик». Марку я не разглядел, но по дизайну не старьё какое-нибудь. Водитель с места газует и несётся по ухабам, подвеску совсем не жалеет. Сразу пыль столбом. Если бы, положим, кто-нибудь попался по дороге, он бы номера не разглядел. Причём всё это в тот момент, когда я Роберта сковал. Потом-то мы вместе прошли вдоль забора – цела сетка, нигде не оторвалась. Я бы его отпустил. Но с этой иномарочкой всё уж очень подозрительно сошлось. Вроде бы её специально спрятали за сараем и смотрели, что там Роберт делает на вилле. А как я его схватил – удрали.