Текст книги "Дневная звезда"

– Вот так, – воскликнула она, взмахнув карандашом, и отдала рисунок Смиту.

– Ого, – Смит качнул головой. – Это уже интереснее.

– Если бы вы не знали, что там было нарисовано, то вам бы было совсем не страшно, – оправдалась Эйли. – А если бы вы меня спросили, что там было, то я бы вам ни за что не ответила!

– Хорошо, ты меня убедила, – Смит почесал свой затылок. – Боюсь, ты кого хочешь убедишь! Но я тебе придумал еще рисунок. Смотри.

Он почертил что-то и протянул Эйли книжку, в которой теперь раскинулась целая черно-белая картина: большая холмистая равнина, совершенно пустынная и заброшенная, без единого признака жизни, какие-то высокие скалы вдалеке, ни озера, ни речки, ни ручейка, ни одной птицы, ни куста, ни травинки – только одно высокое и старое дерево в самом центре картины. Этому дереву, наверное, была не одна сотня лет: ствол его снизу был гол до половины, а листва его росла только с одной стороны, на другой же стороне остались только старые изломанные и сухие ветки, отжившие свое.

Эйли взяла рисунок в руки и задумалась на время. Она несколько раз перекинула глаза с рисунка на зеленеющие равнины вдалеке, но ни разу не взглянула на Смита. А тот сложил руки на груди и терпеливо ждал. Вот ее рука коснулась карандашом листка… И снова замерла на месте, не издавая ни шороха.

В конце концов из-под кончика грифеля в руке Эйли вышло второе дерево, стоящее рядом с первым. Такое же высокое, такое же старое, такое же сухое и с облетевшими наполовину ветками. И листва у него тоже была только с одной стороны – но только теперь это было не случайно. Эти деревья был обращены листвой друг к другу и тянулись друг к другу ветвями, как растения обычно тянутся к свету.

– Все просто, – улыбнулся Смит, увидев ответ Эйли. И незаметно для нее щелкнул пальцами в кармане брюк. – Ну, достаточно. – Он убрал записную книжку и карандаш обратно во внутренний карман. – Наверное, тебе все эти задания показались странными?..

Эйли засмеялась:

– Да все, что вы делаете, кажется мне странным!

– Возможно. В этом ты не одинока. Однако вернемся туда, откуда все началось. Если ты помнишь, я обещал помочь тебе.

– Да, я помню… Только я не понимаю, как!

– Что же, смотри сюда.

Смит таинственно и многозначительно посмотрел на Эйли, после чего его рука снова опустилась во внутренний карман. Смит достал оттуда маленькое зеркальце круглой формы, размером с ладонь. Зеркальце было удивительно чистым, блестящим, и по мгновенному наблюдению Эйли, несколько искажало предметы, растягивая и кривя их, как поверхность льющейся воды.

– Вот, это тебе должно помочь, – сказал Смит, вертя зеркало в руках.

– Что это?. – удивилась Эйли. – А у меня такое есть!..

– Нет, Эйли, это не обычное зеркало.

– Оно кривое?

– Да, оно немного вогнутое, но даже не в этом дело. Это зеркало – особенное. И оно для особенных людей. Для людей со звездой внутри. Таких, как ты.

Эйли замерла на секунду и задержала дыхание перед тем, как взять зеркало в руки.

– Смотри, будь с ним осторожна. Не разбей. Не поцарапай. Не испачкай. Не трогай стекло руками. Это зеркало любит, когда с ним обращаются бережно, – говорил Смит, протягивая зеркало Эйли.

Эйли взяла зеркало за небольшую ручку. Оно оказалось очень легким. Стекло было помещено в резную и гладкую оправу из слоновой кости, белеющую на солнце.

– А что мне с ним делать?.. – с недоумением спросила Эйли.

– Я тебе расскажу. Это очень просто, – Смит осмотрел небо быстрым опытным взглядом. – Посмотри, какая сегодня хорошая погода. На небе совсем мало облаков. Это зеркало действует вот в такие дни. Так что прежде всего посмотри, чтобы на небе было мало облаков. Как принято у нас: если хотя бы половина неба затянута – ничего не получится.

– Ну, а если небо чистое? Как сейчас?

– Посмотри туда, – Смит протянул руку и указал пальцем вдаль, на зеленеющие равнины и леса. – Помнишь, ты сидела по вечерам в башне и смотрела на те места долгими часами. И ты наверняка видела множество ярких огней. Ведь так?

– Конечно!

– А это значит, что там, вдалеке – есть города. И живут люди. Ты помнишь примерно те места, где ты видела огни?

– Помню…

– Тогда тебе нужно делать вот что, – Смит осторожно протянул руку и взял Эйли за запястье. Он поднял ее кисть, повернув зеркало в ее руке в сторону равнин. – Направляй это зеркало туда, где ты видела огни. И держи. И слегка, легкими, ровными движениями, вот так, – он поводил ее кисть вправо-влево, – двигай зеркало, будто ты наводишь луч на дома, которые стоят там вдали. И делай это раз в день, обводя своим лучом все дома и всех людей, которые там живут или могут жить.

– Вы… – Эйли помотала головой. – Вы хотите, чтобы я пускала вдаль солнечные зайчики?

Смит задумался.

– Да! – ответил он. – Именно так. Я хочу, чтобы ты пускала солнечные зайчики вдаль. И именно этим зеркалом!

– Но зачем?

– Зачем?.. – Смит вздохнул, опустил кисть Эйли и откинулся на спинку качелей. – Когда-нибудь, Эйли, в какой-нибудь из дней ты увидишь ответ. В какой-нибудь из дней в этой дали блеснет огонек, который ты не сможешь не увидеть, потому что он будет такой яркий, как не снилось ни одной звезде. И этот огонек будет ответом именно тебе, Эйли. И никому другому. Его тебе пошлет тот, кто сможет читать твои истории. Такой человек живет там, в одном из тех городов, это я тебе говорю с полной уверенностью. И он уже давно ищет тебя, и вот узнает, что ты его, оказывается, тоже ищешь, и пошлет тебе в ответ такой же солнечный зайчик. И вы узнаете о существовании друг друга. Ну, а после этого он примчится к тебе, где бы он ни жил, и ничто его уже не остановит. Он обязательно отыщет тебя, ведь такая гора у нас в округе одна, и найти тебя на ней будет не сложно. Я ведь нашел! И он тоже будет расспрашивать людей, достанет карту, или хотя бы – купит телескоп, чтобы найти тебя… Ну, а когда он примчится к тебе – он изменит всю твою жизнь. Перевернет ее с ног на голову. И он поможет тебе уйти дальше своей горы, он поможет тебе спуститься с нее. Ведь с ним не будет страшной никакая даль. И ты тогда узнаешь, что твоя гора – это не конец вселенной, а ее маленькая часть. Ты увидишь земли, которые есть вокруг твоей горы. Уйдешь за горизонт и узнаешь, что за горизонтом, оказывается, есть такие же горы, как твоя, даже еще больше… Ты все-все это сможешь тогда увидеть! Только когда это случится – ты вернешь мне зеркало обратно, ведь оно тебе уже не будет нужно. А мне еще пригодится, или еще кому-нибудь. Так что прошу еще раз: не испорти его!..

Эйли некоторое время не сводила глаз с какой-то точки в дальних туманных облаках на самом горизонте, а потом сказала:

– Не испорчу.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Что же, тогда начинай поиски! Сегодня день как нельзя хорош. Ну а я тогда пойду… У меня ведь есть еще дела.

Сказав это, Смит соскочил со своего сиденья, потрогав его рукой.

– А у тебя прекрасные качели, Эйли! Я в детстве только и мечтал о таких. О, если бы я тебя тогда увидел – как бы я завидовал!

Он обошел качели кругом, но уходя, вдруг остановился рядом с Эйли и, взяв ее за руку, сказал ей:

– Да, еще, конечно же: все это произойдет не мгновенно. Кто-то пошлет тебе ответ, но нужна определенная… сила, определенное время, чтобы он начал тебя искать и нашел. Поэтому запомни: как только ты увидишь блеск вдалеке, как только ты увидишь ответ – немедленно скажи мне! Это очень важно, иначе может не получиться!..

– Хорошо, я скажу… – ответила Эйли в каком-то полузабытьи.

– Да-да, скажи обязательно! Ну, я пошел, – он улыбнулся, похлопал ее по руке и удалился, добавив только: – Удачи!

Проходя по камням, гравию, а затем по тропинке, он не издал и звука.

В общем, эта беседа полностью изменила внутреннее мироощущение Эйли, и еще бы: она несколько часов подряд просидела, держа в руках зеркало и пуская им вдаль солнечные лучи. При этом глаза ее сами по себе сверкали так, что зеркал получалось, наверное, не одно, а ровно три. Внимательно нахмурившись, она прыгала взглядом с одного места на другое в поисках ответного огонька, и была при этом похожа на какую-то быструю и внимательную птицу, высматривающую вдалеке все, что может блестеть.

Однако, просидев часа три или четыре, она так ничего и не увидела. А потом стали собираться тучи на небе, всего за каких-нибудь пятнадцать минут они затянули собой ровно полнеба, и следуя инструкциям Смита, Эйли соскочила наконец с качелей и отправилась домой. Она была огорчена, но не расстроена. Ведь это только первый раз. И впереди еще очень много времени!

Следующий день, как назло, выдался очень пасмурным, все небо стало серым, солнце словно отгородили мутным стеклом, свет его рассеялся, все тени куда-то исчезли, и цвета всех предметов вдруг стали прохладными, свежими и немного влажными. Эйли весь день, с утра до вечера, не находила себе места: она то сидела за столом, бегая по нему пальцами и кусая щеку, то ходила взад-вперед по всему дому, поднимаясь по лестнице к башне, останавливаясь прямо возле двери Смита и делая резкий поворот кругом через левое лечо, после чего спускаясь обратно и повторяя это снова и снова. То она выходила из дома наружу, внимательно и с надеждой глядя на небо в поисках хоть какой-нибудь голубой дырочки. Появись она, эта голубая дырочка – и можно было бы надеяться, что она в конце концов расширится и вырастет до размеров целого неба… Но ее не появлялось, как назло.

Смит же, который (как, в общем, и все в доме) замечал такое странное поведение, все время хранил дистанцию и молчал, и притом за этим молчанием явно что-то скрывалось. Даже Эйли, занятая в этот день, наверное, как никогда своими мыслями, замечала, что за молчанием Смита что-то скрывается. Но только было не понятно, что именно – еще бы, ведь на то оно и скрывается, чтобы быть непонятным!

А когда наконец день стал подходить к концу и без того тусклый, огонек солнца стал опускаться куда-то в туман и тускнеть еще больше, в дверь их дома постучали, и на пороге появился почтальон с посылкой. Это было уже привычным делом, только теперь Эйли как-то неожиданно подскочила со своего стула, прямо выстрелив с него пробкой, и воскликнула:

– А можно, можно я отнесу?.. – и посмотрела на родителей неожиданно таким взглядом, что они, пожав плечами, не смогли отказать.

Зачем ей вдруг понадобилось относить посылку Смиту собственноручно, она сразу не смогла понять. Она поняла это несколько позже, когда, поднимаясь вверх по лестнице, она обнаружила, что посылка эта несколько отличается от других. И отличается именно тем, что коробка, содержащая посылку, в одном месте имела трещину, и самое удивительное – вот подарок! – из этой трещины заманчиво выглядывал белый уголок бумаги.

Эйли остановилась, как вкопанная, увидев это. Пальцами другой ноги она почесала себе щиколотку – наверное, хотела почесать затылок, но руки были заняты. Нахмурившись и включив фонарики в глазах, Эйли подняла посылку на уровень своего лица и внимательно вгляделась в уголок бумаги. Улыбнувшись, она поставила посылку на перила, и одной рукой придерживая ее, потянула за этот уголок. Бумажка вытянулась сантиметров на пять, а потом застряла, не желая больше выходить наружу. Эйли поняла, что если она приложит еще усилий, то бумага порвется – и остановилась, решив, что этого достаточно. На бумаге были видны какие-то буквы.

Вот это было действительно интересное положение! Некоторое время Эйли думала, читать ей эти буквы или нет. Но думала она совсем не много, решив окончательно, что это – просто подарок судьбы, не воспользоваться им будет даже просто глупо. Разве ее идея была уронить где-нибудь посылку или бухнуть на нее что-нибудь тяжелое, чтобы коробка треснула? И листку бумаги выглянуть из трещины тоже, между прочим, не она предложила. Она только вытянула его чуть-чуть – ну подумаешь! Тем более, это было давно, и говорить об этом вообще уже поздно.

Итак, собрав свою наглость в кулак, Эйли вся изогнулась в басовый ключ, чтобы слова на бумаге стали параллельны глазам, и сала читать.

«Невероятно! Поразительно еще и то, что…» – дальше слова уходили через трещину вглубь посылки, и первая строка заканчивалась. Эйли недовольно покряхтела, но не расстроилась, потому что впереди были еще строки, и побольше этой!..

«…и это меня приводит в замешательство. Однако,..» – снова не слишком. Эйли жадно кинулась дальше, бегая глазами со скоростью звука.

«…ваши поиски, дорогой друг. Я рад тому, что вы продвигаетесь (с ваших же слов)…» – так, уже лучше!

«…берегитесь этого, ради Бога. Если бы вам знать, какая это опасная вещь! Есть вещи, которые мир прощает, но…»

«…вашей выгоде. Но все же мы восхищены вашим трудолюбием и вашим стремлением к цели – это качество, которого…» – хорошее качество, правда. Но дальше!…

«… -ной Звезде – это не легенда, а самая настоящая правда! И если вам удастся это доказать, то ваше имя нав…»

«…поможет вам. Секреты всегда раскрываются! Может быть, за редким исключением. А она сама, как вы говорили…»

«…и это может изменить всю ее жизнь, помните. Про моральную сторону мы с вами говорили, может быть, сотню раз, но я повторяю снова. Она – …»

«…между прочим, человек. Причем человек, похоже, во много раз лучший, чем мы с вами. Поэтому берегите…»

«…удачи. Чего еще я теперь могу пожелать…»

«…жду письма от вас до…»

«…друг.»

И все. На этом поток слов кончился, и Эйли разогнулась обратно.

Что означают все эти слова, она не могла и представить. Роем поднялись самые разные догадки, но ни одна из них не могла приземлиться на твердую почву, чтобы стать чем-то большим, чем просто догадка. В целом в мыслях Эйли от этого кусочка бумаги порядка не прибавилось, а можно даже сказать, наоборот.

Дальше какими-то не очень ловкими усилиями, но все же Эйли втолкнула уголок бумаги обратно в посылку и отнесла ее Смиту. Тот принял ее как обычно, послав Эйли добродушную улыбку, и как обычно зашелестел за дверью бумагой.

Эйли, вообще говоря, оказалась в странном положении. Она практически разрывалась ровно на две части между двумя этими большими загадками: с одной стороны, загадка Смита, ведь очень хотелось бы узнать, чем же он на самом деле занимается, с другой стороны – загадка зеркала, которое Смит подарил ей накануне… И Эйли начинала совершенно ясно понимать, что эти две загадки как-то связаны друг с другом, что в действительности это даже не две загадки, а судя по всему – вообще одна.

Но вот, наконец, случилось то, что должно было случиться.

Прошло всего несколько дней. Погода наладилась, облака иногда затягивали небо, но как они не старались, а не достигали его половины, и Эйли со спокойной совестью сидела на качелях, раскачиваясь тихо взад-вперед, и пускала вдаль свои яркие солнечные зайчики. В ответ ничего не происходило, но Эйли терпеливо ждала, ведь ее предупреждали, что сразу ничего не произойдет. И она готова была ждать еще сколько угодно. Хоть неделю.

Но к ее большому удивлению даже недели ждать не пришлось. Дело это было, как оказалось, интересное, время проходило быстро, и вот однажды Эйли вздрогнула на своих качелях.

Зеркальце едва не выпало у нее из рук. И выпало бы, наверное, если бы качели в этот момент несли ее назад, но они несли ее вперед, и упасть чему-либо с них в этот момент было сложнее. Солнце блестело впереди очень ярко и предательски мешало смотреть вдаль, засвечивая весь обзор и ослепляя мгновенно, как только оно попадало в глаза. В это же время откуда-то появился сильный и холодный поток ветра, и Эйли была бы счастлива ему в любой другой момент, но теперь, свистя у нее в ушах, он заглушил все звуки, лишив ее ни больше, ни меньше – целого органа чувств. Но тем не менее она была уверена, что только что, секунду, может быть, полторы назад – она видела там, вдали яркий маленький огонек, как будто кто-то иголкой коснулся ее глаз и пустил по иголке ток.

Эйли мгновенно метнула луч своего зеркала туда, откуда, как ей показалось, сверкнул огонек. Она держала луч с полминуты, но ничего не происходило. Потом она догадалась, что скорее всего, луч просто не охватывает достаточной площади, и стала быстро водить его кругами, тряся рукой так резко, как могла. Другой рукой она держала козырек над глазами, правда солнце все равно пробивалось сквозь пальцы, но Эйли этого больше не замечала, и вот почему: через несколько секунд на ее глазах огонек блеснул еще раз.

Эйли еще повертела кругами свой луч – и огонек еще раз вспыхнул вдалеке. Только на этот раз Эйли от радости заболтала ногами на качелях: она, кажется, поняла, откуда точно направляется ответный сигнал. И как бы для подтверждения этой мысли огонек сверкнул ей еще раз – точно! Эйли догадывалась, что он, наверное, тоже не знает наверняка, куда нужно посылать сигнал, и поэтому тоже бродит лучом по ее горе, лишь изредка случайно попадая в цель! И Эйли стало почему-то особенно приятно оттого, что она первая его увидела, и теперь она знает, где она находится, а он про нее – нет.

Но ей теперь совсем не хотелось держать себя в секрете. Поэтому не думая ни секунды она направила свой солнечный зайчик в ту самую точку, откуда ей блестел ответ. Направила и стала держать, забыв про солнце, убрав вторую руку со лба и подперев ей подбородок, прикусив нижнюю губу и играя такой веселой и светлой улыбкой, что облака над зеленой далью сами расступались, а солнце смущенно скрывалось за ними, не в силах выдержать такого соперничества. Однако скрываясь, тут же выглядывало снова, потому что лишать Эйли света в такой момент было бы по меньшей мере нечестно.

И вот наконец Эйли увидела ответ. Такой же долгий, как и ее собственный луч. Он вспыхнул и не угасал, светя Эйли прямо в глаза прямо из того места, куда она посылала свой сигнал. Она светила не переставая – и он светил.

Впрочем, может быть, думала Эйли, это все-таки совпадение – ну мало ли что! И она, чтобы проверить, прикрыла ладошкой свое зеркало, не касаясь его, чтобы не испачкать. И ее огонек моргнул. Эйли прищурилась. Секунду спустя моргнул и огонек вдалеке.

Рассмеявшись, Эйли мигнула еще раз – и еще раз мигнул и дальний огонек.

Подумав, Эйли два раза прикрыла зеркало рукой. Получилось, что ее сигнальный солнечный зайчик два раза погас и вспыхнул. И что же – через секунду с огоньком вдали повторилось то же самое! Он тоже дважды погас и дважды вспыхнул. Тогда Эйли, рассмеявшись, мигнула три раза. И опять – и опять дальний огонек все за ней повторил!

Обрадовавшись, Эйли решила поставить перед дальним огоньком совсем сложную задачу. Остановив движение качелей, убрав свои волосы за уши, потерев руки, размяв кисти, Эйли поднесла свою ладонь к зеркалу и приготовилась. В следующие полминуты ее рука непрерывно открывала и закрывала собой зеркало, выдавая вдаль уже не просто мигания, не слова звуковой азбуки, а настоящий и довольно сложный ритм. Для Эйли он никакой сложности не представлял, и вот почему: это был не просто какой-нибудь ритм, а ритм ее самой любимой песни, который она знала с самого детства и могла бы повторить, наверное, даже во сне. Но простому человеку увидеть его, причем без всякой музыки, а в миганиях солнечного зайчика, а потом повторить – задача не из легких, это точно!

Вот Эйли закончила и с чувством победительницы стала ждать, что же сможет ей ответить тот далекий огонек, а вернее – та рука, что держит там вдалеке, наверное, такое же зеркало, как и у нее…

Следующие полминуты Эйли просидела с открытым ртом, хватая им воздух вслед за движением ветра, хлопая глазами и не в состоянии шелохнуться. Огонек вдали повторил ее ритм точь-в-точь, не сделав ни одной ошибки, не задержавшись ни на секунду, не сбившись ни на одной ноте. Повторил все до мельчайшей черточки. Этого не могло случится без одного единственного условия: тот человек там, вдали – тоже знает эту песню. Причем знает настолько, чтобы услышать ее в миганиях огонька… Этого просто не может быть!

В следующие пять минут Эйли пробежала на бешеной скорости по тропе, через сад, по в дом через гостиную по лестнице вверх – и буквально ворвалась в комнату Смита, забыв о том, что надо стучать, да и вообще о том, что что-то где-то нужно делать.

– Я видела!.. – прокричала она, подпрыгивая на бегу, похожая при этом на плоский камень, доскакивающий по поверхности озера свои последние прыжки. – Все как вы говорили!.. Огонек вдалеке!.. Он мне отвечает!

Смит, схваченный врасплох, несколько секунд постоял на месте, как застывшая картинка, с циркулем в руках, потом опомнился, спокойно сложил руки а груди и сел в кресло.

– Так, – сказал он, – не думал, что это произойдет так быстро.

– Но это произошло! Я точно вам говорю! И вовсе не быстро – надо же сказать, целых четыре дня!

– Хорошо. Чудесно! – он потер руки. – Значит, ты выполнила все, как я тебе объяснил?

– Ну конечно же!.. Что там выполнять – это были пустяки!

– Пустяки?.. – Смит задумчиво поднял брови. – Я бы не сказал. Хотя, впрочем, это для кого как. Для тебя и вправду, может быть, пустяки.

– Но что же, что же теперь?..

– А теперь, Эйли, начнется игра. Настоящая.

– Какая… Как… какая игра?

– О-о, ты по ходу поймешь. Знаешь, в любой хорошей игре, если только она не совсем простая, бессмысленно объяснять правила. Гораздо лучше просто начать играть – и правила сами станут ясны, причем быстрее, чем любым другим путем. Вот и я тебе сейчас объяснять не стану. По ходу поймешь сама. Только потерпи.

– Но что же мне сейчас делать?..

Смит выпрямился в кресле, отложил циркуль в сторону. Сложив прямо пальцы обеих рук – кончик к кончику, – он строго произнес:

– Очень хотеть увидеть того, кто шлет тебе сигналы.

– Как… Но я и так очень хочу!

– Значит постарайся, чтобы твое желание не стало меньше. Это, пожалуй, сейчас самое важное. Это первое правило: стараться делать так, чтобы твои желания не уменьшались. Не сворачивать с дороги. Понятно?

– Ага.

– Но при этом быть все-таки немного осторожнее. Не сворачивать с дороги, но и не бежать по ней сломя голову, а то можно споткнуться.

– Это как?..

– Это сложно объяснить прямыми словами. Но в общем, не важно. Пускай все будет так, как сейчас. Игра началась, но пока лучше ничего не делать. Просто продолжай светить зеркалом вдаль.

– Но зачем… Нет, конечно, это нужно… Но этим же уже ничего не сделаешь! Тот, кто там сидит, внизу – он меня уже заметил! Если он и правда захочет найти меня… или мое зеркало – так надо же ему как-то помочь! – Эйли размахивала руками в воздухе, не особенно следя за своими движениями, и теперь вот чуть не снесла со стены усыпанную булавками карту. – Надо же что-то делать! То что мы будем сидеть на месте и ждать, пока все будет сделано за нас!.. А если у него не получится? Или он не будет знать, с чего начать? Или… Или… Или он… ну, как это… промахнется? Пойдет куда-нибудь не туда и заблудится?!.

– Эйли… – Смит рассмеялся. – Осторожней в желаниях!..

– Я… я не… Что вы смеетесь!.. – она с обидой хлопнула себя ладонями по платью. – Мало ли что может быть!.. Я только говорю, что просто сидеть и ждать – неправильно! Да?..

Смит положил руки на колени:

– А вот и нет. Может быть… Даже не может быть, а вероятнее всего, он еще не знает, как понимать его сегодняшнее открытие. Ведь он-то не знает про зеркало, про меня, про тебя он тоже многого не знает.

– Но ведь у него же тоже есть зеркало?..

– У него может быть и обычное – кто сказал, ты думаешь, что такие зеркала есть у каждого второго? Нет, даже там, внизу такое зеркало – вещь редкая! Тебе оно нужно, потому что ты послала вопрос – а он дает ответ, и это совсем другое дело. Вот поэтому, вполне возможно, нет, даже скорее всего – он еще не знает, что означает твой вопрос, и поэтому он не будет никого искать, но будет теперь каждый день ждать – ждать твоего слова. И ты разговаривай с ним каждый день с помощью зеркала, тогда только он поймет, что ты его зовешь. Он это почувствует. Может быть, да, может быть, он уже это почувствовал, но знаешь, там, внизу люди не очень доверяют своим чувствам. Там принято их много раз проверять. Поэтому потерпи и пока оставь все так, как есть. Хорошо?

Эйли опустила руки и пожала плечами:

– Хорошо…

– Вот и порядок.

– Но что же мне теперь… Вернуться туда и пускать солнечные зайчики снова?..

– Да, знаешь, если я не ошибаюсь…

Смит нахмурился, встал с кресла и подошел к окну. Высунувшись из него и запрокинув голову кверху, он сказал:

– Да, точно. Небо испортилось. Смотри, какие тучи.

Отряхнув ладони, он вернулся обратно и махнул рукой:

– Ничего страшного. С него на сегодня хватит. Завтра, если будет хорошая погода, повтори свое дело снова. И так несколько дней. А потом – будем думать, что делать дальше.

– Хорошо! – воскликнула Эйли.

Повернувшись на месте и взмахнув шлейфом платья, она выбежала из комнаты.

Было уже ближе к вечеру. И Эйли после вечернего чая поднялась в свою комнату. Какое-то время она просидела у окна, смотря то на окошко в башне Смита, горящее дрожащим золотистым сиянием свеч, где постоянно двигалась быстрая тень и был слышен звук скрипящего пера, то обращая взгляд куда-то вниз, в самую пропасть, где в стороны разбежались ленты быстрых и маленьких рек, утопающих в лесах. Освободив и расслабив подушечки пальцев, Эйли нежно коснулась ими бархатной листвы цветов. И как бы незаметно и два уловимо ни было это прикосновение – листва и стебли мгновенно почувствовали и откликнулись дрожанием. Бесполезно. И как притом прекрасно: они чувствуют все. Только в этот момент им тревожно. Почему? Эйли смутно это понимала: слишком много изменилось на свете. А ведь цветы не любят перемен! Из всех живых существ на Земле, наверное, именно они – меньше всех любят перемены. Консервативнее их, наверное, только столетние и многовековые деревья – эти вообще настолько прочно приросли корнями к своей земле, что и забыли слово «путешествие». Но ведь Эйли – не многовековой баобаб, и не цветок в конечном счете… Она, все таки – человек, поэтому она это слово не забыла. Хотя и, оказывается, не знала, что это такое. Теперь же это слово оказалось так близко и так невероятно ощутимо, что его можно было, наверное, даже потрогать, если бы иметь руки чуть-чуть подлиннее… И притом оно приближалось – с каждым днем теперь, с каждым солнечным зайчиком все ближе и ближе, и скоро это слово перестанет быть мечтой, перестанет быть будущим – оно станет настоящим. Грустно было одно: то, что цветы это чувствовали.

Вдруг что-то вдалеке обратило на себя внимание Эйли.

Эйли вдруг заметила, что уже глубокий вечер, и солнце уже село за горизонт. Было уже темно, и в бесконечной дали звездопадом рассыпались сотни маленьких огней городов. Огни сверкали и подрагивали: огни светильников, огоньки лампад, точки газовых горелок, спиртовых фитилей, огни печей, костров, жаровен, факелов, свечей – с этого расстояния какая разница? – все равно это были огни городов, огни людей, что-то рукотворное, что-то живое и бесконечное в своем разнообразии… Но только Эйли что-то все же заметила. И по какой-то причине ей стало тревожно.

Причину этой тревоги она понять не могла, но она знала точно: что-то в этих огнях не так. Что-то там изменилось. Конечно, узнать этого она не имела никакой возможности: все же это был мир, который бесконечно далек, и что бы там ни происходило, это тоже было бесконечно далеко, и совсем не дотрагивалось до Эйли… Однако она все-таки видела огни, и что-то в них ей не понравилось. Нахмурившись, Эйли отправилась спать.

На следующий день выпало воскресенье.

Только утром Эйли вдруг вспомнила, что именно на воскресенье Смит наметил свою поездку в город – Эйли вспомнила это и вскочила, сев на кровати прямым углом. Значит, Смит сегодня уедет! И весь день Эйли будет одна, и ей в случае чего некого будет спросить, не к кому обратиться за советом, некому задать вопрос… Сегодня она будет играть одна.

Смит встал пораньше, и когда Эйли спустилась по лестнице, он уже стоял у самой двери с походным саквояжем и держал в руках бумагу, всю сплошь забросанную мелкими буквами – почерком матери, которая стояла рядом и говорила:

– Это очень любезно с вашей стороны, что вы согласились выполнить нашу просьбу… Хотела бы сказать «небольшую», но кажется, она очень даже большая.

– Ничего страшного! – отвечал Смит. – У меня не так много дел в городе… Тем более что я все равно чувствую себя вам обязанным.

– Ерунда! – отец хлопал Смита по плечу. Был восьмой день его пребывания в доме, и к нему, в общем, уже привыкли.

Эйли стояла в это время рядом, возле лестницы, положа руку на перила и слегка бегая по ним пальцами.

– Ну что же, тогда я отправляюсь, – Смит кивнул и махнул рукой. – К вечеру, я думаю, я прибуду обратно.

Сказав это, он остановил взгляд на Эйли. Она невинно улыбнулась и быстро сорвала руку с перил, будто делала ей что-то запретное.

– До свидания, Эйли, – сказал он ей, кивнув головой.

И удалился.

Эйли постояла некоторое время на месте, а потом отправилась в сад. Она проводила Смита, держась от него на расстоянии, до самой развилки, с которой он отправился на большой тракт. А потом, постояв на этой развилке еще немного, она вздохнула немного печально, потрогала ручку зеркала у себя во внутреннем кармане куртки – и повернула на тропинку, ведущую к качелям.

В этот раз она долго не искала, куда направлять луч. Сев на качели, проверив, насколько чисто небо, она тут же повернула зеркальце в своих руках так, чтобы зайчик попал примерно в нужное место – и стала медленно настраивать его. Луча, выходящего из зеркала, она, конечно, не видела, но при этом у нее было какое-то внутреннее чувство, что она все делает правильно и попадает точно в цель. Вскоре последовал результат: огонек вдалеке блеснул, немного подрожал, немного помигал – и стал ярким и непрерывным

«Так!» – подумала Эйли. – «И ты не спишь?»

Нет, судя по всему – тот человек не спал, а тоже, точно так же, как Эйли, с самого раннего утра ждал далекий огонек.

Эйли мигнула два раза. Огонек ответил точно так же. Эйли мигнула трижды – огонек повторил. Все было в точности как вчера: огонек вдалеке повторял за Эйли каждое движение, что бы он ни делала – мигала сериями по два, три, четыре раза, посылала сигналы разной длительности, придумывала на ходу какие-то сложные ритмы – огонек воспроизводил все в полной точности, словно это было отражение ее луча, только запаздывающее на некоторое время.

Эйли увлеклась этим процессом и не заметила, как тучи постепенно стали собираться на небе, и вокруг стало темнеть. И вскоре произошло то, что и должно было произойти: огонек вдалеке замигал как-то слабо и неуверенно, после чего потускнел – и погас совсем. Эйли вскинула голову на небо и огляделась – да, солнце скрылось. Причем, скрылось надолго. Значит, на этот день хватит.