Текст книги "Мы на роли героев вводили… себя. Пятиклассники"

9

– Посмотри, что я нашел, – с этими словами Витька потряс перед моими глазами потрепанной книжкой.

Книжка тут же исчезла в портфеле. Мне удалось разглядеть только слово Атлантида.

Не та ли это Атлантида, про которую я не так давно читал в «Аэлите»? Там где-то в океане утонул этот огромный остров. Неужели про эту Атлантиду еще что-то написано?

– А что это за книга?

Глаза Пеннера восторженно заблестели. И он принялся оживленно рассказывать. Руки друга мельтешили в отчаянной жестикуляции. Честно говоря, я понял далеко не все…

Может, ему следовало бы поменьше махать руками, а подробней рассказывать?

Видимо, надо бы прочитать самому, но я не увидел полное название книги. Единственное, что я успел разглядеть, это оформление. Такую серию книг папа называл «рамки».

Хмель еще что-то говорил, а я вспоминал, что мне еще известно об Атлантиде. Известно же было совсем немного. Только то, что существовал некогда остров Атлантида с древней цивилизацией атлантов. В результате землетрясения этот остров погрузился в океан. Где только его не искали, но до сих пор никто в мире не смог найти ни малейших следов этого острова.

– Атлантида погибла из-за того… – увлеченно говорил между тем Витька.

В какой-то момент я совсем перестал его слушать. Мне вспомнилась, что мама хотела встретиться с его и поговорить о нашем поведении. Хотя, что такого в нашем поведении?

Может уже пора использовать считалку-заклинание:

Как там у Пеннера?

 
Небо вверху, а внизу земля
Желанье исполни, шапка моя.
 

Как-то так…

Возле дома мы расстались.

– Да, кстати, – остановил я его, – вспомни свое заклинание, а то вдруг моя мама твоей нажаловалась. Достанется тебе.

Родители Пеннера воспитывали его достаточно жестко, не скупясь на наказания. Мне вот почти не попадало, а ему…

– Узнай, – проговорил Витька после непродолжительного молчания, – а потом дай мне знать. Не стоит заклинание попусту расходовать.

Действительно, а вдруг количество срабатываний ограничено, как желаний у волшебной палочки.

– Ага.

Я протопал по ступеням. Палец нажал на кнопку звонка. Дверь раскрылась. Я прошмыгнул в квартиру, внимательно посмотрел на маму.

– Что с тобой? – удивилась она, – ты как будто хочешь о чем-то спросить…

Поразительная проницательность. Но не мог же я напрямую задать вопрос о предполагаемой беседе. Как же быть в такой ситуации. Игорь мерзнет на улице и ждет результата.

– Я… хотел спросить, – с трудом выговорил я, – не встречалась ли ты…

– С Аллой? Нет, еще не успела.

Фу, отлегло. Теперь надо как-то сообщить Витьке. Я украдкой подошел к окну, слегка раздвинул шторы. Хорошо, что родители вместе с Наташкой ушли на кухню ужинать и не видели моих манипуляций со шторами.

За окном стояла кромешная тьма. Там Пеннер или нет – увидеть не представлялось ни малейшей возможности.

Может, хоть ему-то меня видно?

Все возможно. Я отрицательно помотал головой в надежде, что Витька все-таки заметит.

– Что ты там делаешь?

Я отошел от окна, не говоря ни слова.

После ужина я остался на кухне. Передо мной на столе лежала раскрытая тетрадь. Поначалу я собирался делать уроки, чтобы завтрашнее утро оставалось свободным для других, более важных, дел. Тем более, что утром нужно было идти на тренировку.

Неожиданно мысли вернулись к Атлантиде.

А что если она не погибла? А вдруг тогда, в те давние времена люди просто переместились во времени. И они живы. И вот-вот…

***

«Искусственный остров жил своими повседневными заботами. Он почти сплошь утопал в пышных зеленых садах. В многочисленные блестящие озера гляделось бездонное небо. Причудливые, но геометрически правильные крыши домов сверкали многочисленными тарелками антенн над раскидистыми кронами плодовых деревьев.

По странной прихоти своих создателей остров получил поэтическое название Атлантида. Этот остров, созданный руками молодежи, был одним из научным центров планеты.

Ученые – пожалуй, самые странные люди планеты, поселившиеся на Атлантиде, с радостью отказались от широко развитой системы жизнеобеспечения. Все продукты питания выращивались на острове самими учеными. Ученые сами выращивали хлеб, содержали животных и ухаживали за садами и огородами. Немалые размеры острова позволяли найти просторные территории для занятия сельским хозяйством. Но ученые не отделялись от остального населения планеты: они могли пользоваться всеми техническими и экономическими достижениями, результаты же их исследований так же становились достоянием всей планеты».

Тиродий отодвинулся от клавиатуры пишущей машины, никто так и не додумался дать ей простое название, и устало потянулся. За окном стояла уже глубокая ночь. Яркая луна висела над городом наподобие гигантского светильника. Неожиданно захотелось выйти из душного помещения, прогуляться по ночным улицам.

Тихие улочки Атлантиды встретили его легким ветерком, особенно приятным после дневного зноя.

***

Я устало потянулся и положил ручку. Неплохо получилось. Завтра обязательно надо продолжить. Вдруг, да и получится у меня книжку написать…

10

Трамвай дребезжит, передвигаясь по маршруту. Блестящие рельсы услужливо бросаются под колеса. За трамвайным окном мелькают свежие зеленые листья.

Я успеваю удивиться: это зимой-то?

Вагон начинает непомерно раскачиваться. Нет уж. Дальше ехать небезопасно.

Очередная остановка. Слегка колышутся под ногами ступени. Ударяет по подошвам асфальт.

Мы с Валеркой Курочкиным провожаем уходящий трамвай взглядом. Странно, но вагон поворачивает там, где даже нет рельсов. Над городом разгорается алое полотнище, словно от пожара.

Что такое пожар я знал. Видел как-то в Оханске.

Но это зарево – не пожар. А что это?

Тут же яркая вспышка освещает все вокруг. Трамвай, из которого мы с Витькой только что вышли, вспыхивает огромным огненным шаром.

Что это?

Бросаюсь к месту взрыва. Валерка с трудом поспевает за мной. Никаких следов. Лишь Витька Пеннер прижимает к груди оранжевую папку.

Отхожу за стеклянную дверь магазина. Проплывает, чуть не задевая плечи стенами, длинный узкий коридор. Перед глазами открывается уставленное стеклянными витринами помещение. Подхожу к ближайшей витрине. Внутри вижу…

И тут я проснулся. Ну и сон.

К чему бы это?

Бабушка говорила, что сон, приснившийся с четверга на пятницу – вещий, то есть показывает, что будет.

Может, это и связано с нашими предстоящими планами. Нам с Витькой сегодня нужно обязательно идти на тренировку. Вскоре состоится внутреннее первенство, поэтому тренироваться надо интенсивнее. А к стадиону добираться приходится именно на трамвае. Можно, конечно и на троллейбусе, но мы как-то к этому не привыкли.

Не успел я выпить кружку чая, как у двери уже трезвонил Пеннер.

Как всегда.

– Что телишься? – почти закричал он прямо с порога. – Мы уже опаздываем.

Как так – опаздываем? Я посмотрел на висевшие над столом часы-ходики. Оп-па! Действительно, следует поторопиться, если мы хотим прийти вовремя.

Двор встретил нас снежным великолепием. Иней покрыл каждую веточку, каждое деревце и кустик, словно пушистым одеялом.

В голове неожиданно зазвучали строки:

 
Выпал снег, такой желанный,
Выпал снег ночной порой,
И улегся долгожданный
Белым на земле ковром.
 
 
Он лежит пушистый, нежный,
Словно сказочный покров.
Белой черточкой небрежной
Ветви тронуты кустов…
 

Что это вдруг на меня нашло? Стихов мне еще не хватало. Никогда до этого я и не пробовал их сочинять. Видимо, вчера что-то во мне сдвинулось. Впрочем, некогда мне с этим разбираться. Нам нужно спешить.

Мы бегом помчались к остановке.

Быстрей! Вот и трамвай уже появился…

Промелькнула закрывающаяся дверь, пропустив нас в вагон почти в самый последний момент.

Ехать предстояло несколько остановок. Я решил использовать это время, чтобы пересказать Витьке свою гипотезу про Атлантиду.

Первоначально Пеннер внимательно слушал мой сбивчивый рассказ. Неожиданно ноздри его дернулись. Витька точно что-то унюхал. Но что? Мне было непонятно. У меня всегда были проблемы с запахами.

– Дымом пахнет, – наконец, медленно произнес мой друг.

Я посмотрел по сторонам. На память тут же пришел сон. Как бы еще и вспышки не было.

Салон уже затягивал дымный туман. Ничего себе.

– Сон в руку, – проговорил я еле слышно.

– Выходим! – прокричал Витька, как только трамвай остановился.

Мы стремительно выскочили на улицу. Вместе с нами на остановке оказались и остальные, редкие в это время пассажиры. Ноги мои скользнули по льду. Еще немного, и я растянулся бы. Я устоял лишь ухватившись за друга. А он ухватился за меня. Так мы и устояли на скользком раскатанном льду.

Трамвай двинулся дальше. За ним тянулся густой черный шлейф дыма. Мгновение спустя среди дыма появились языки пламени. Пылающий вагон мчался по снежной улице, и в этот момент снег действительно был ослепляющее белым.

Надо же, как вовремя мы успели выскочить.

– Пошли домой, – произнес Пеннер, – не пойдем сегодня на тренировку.

– Ага, давай, не пойдем, – согласился я.

Перед уроком я разложил перед собой тетрадь с началом рассказа об Атлантиде. Ручка заскользила было по бумаге. Однако, дальнейших мыслей в этой теме не находилось. Перед глазами все стоял огромный столб черного дыма и горящий трамвай.

Я тряхнул головой, избавляясь от наваждения.

«Надо думать о чем-то другом, – промелькнула мысль, – Вот только о чем? Может, о заснеженном городе?»

Мне вспомнились стихи, сочиненные утром.

Строчки ровно легли на страницу.

Маловато, может еще что-нибудь добавить?

 
На крыльце, и на дорожке
Не видать еще следов.
Щеки, уши осторожно
Щиплет утренний мороз.
 
 
Пролетают резные снежинки,
Устилают собой пустоту.
Опасаюсь вступить на тропинку.
Не хочу нарушать красоту…
 

Несколько отклонился от листа, чтобы посмотреть со стороны. Стихи мне самому определенно понравились.

– Что это у тебя? – звонкий Светкин голос ворвался в мысли.

Ее рука ухватила листок.

– Отдай! – завопил я, бросаясь за соседкой по парте.

– Ага! Разбежалась! – Светка выскочила из класса.

Не побегу же я за ней. Вдруг еще что подумают.

Буквально через пару секунд Светка вернулась. На лице ее застыло презрительное выражение.

– Забирай свою фигню, – она небрежно бросила тетрадь передо мной…

11

Пеннер совсем забросил тренировки после случая с трамваем. Впрочем, и я сам ходил с неохотой. И уж, конечно, не пользовался трамваем. Мало ли что может еще случиться. вдруг в другой раз не получится выскочить вовремя?

Несколько раз я пытался уговорить Витьку, но переубедить его оказалось невозможно.

Что за невезуха?

Вот с Витькой и в прошлом году так же было. Но уж и тут ничего не поделаешь. Пришлось идти одному. А какой интерес заниматься в одиночку? У меня как-то не получилось сблизиться с остальными нашими фехтовальщиками. Девчонки тоже теперь занимались отдельно, больше не приходилось спорить из-за рапиры. А интересно было бы увидеть ту – давнюю противницу…

Я медленно шел по улице, слегка загребая ногами свежевыпавший снег. С ясного, без единого облачка, ярко-голубого неба светило солнце, но вместо ожидаемого вроде бы тепла наступали холода. Постепенно подмораживало. Крепчающий мороз, папа почему-то называл его ядреным, ощутимо щипал щеки. Приближался новый год. А какой же новогодний праздник без обжигающего морозца? Не сильного, но ощутимого. Деревья стряхнули недавние шубы из мохнатого инея и стояли гордо и прямо, словно бросали зиме вызов. Мерное покачивание ветвей в воздухе внезапно напомнило мне скупые, отточенные мастерством, движения фехтовальщиков. На мгновение мне послышался лязг клинков. Я даже остановился.

– Что встал? – глухо прошелестели рапиры деревьев. – Иди вперед.

Первое, что бросилось мне в глаза – присутствие среди тренирующихся нового человека. Чем-то неуловимо знакомым показался весь его вид. Я пригляделся…

– Лешка, ты?

Это же был тот самый Лешка, с которым мы познакомились еще на теплоходе, с кем гоняли сделанные из спичечных коробков кораблики по нагретому металлу тентовой палубы.

Откуда он взялся?

– Вы знакомы? – удивленно проговорил Генка Белянов – один из тех двоих, что затеяли примитивный бой во время самой первой тренировки.

Ответить я не успел. Из тренерской вышел Виктор Алексеевич. Пришлось спешно строиться.

– Сегодня будем биться, – изрек Виктор Алексеевич сразу после построения. – Я знаю, как вы долго этого ждали.

Как биться? Мы ж изучили только отдельные атаки и защиты. Нам далеко еще до боев.

– До одного укола, – продолжал между тем тренер, – По круговой системе. Каждый с каждым.

Вот тебе – приехали, как любит говорить бабушка. Я оглядел возможных противников. Их восемь…

***

Двор капитана де Тревиля. Блестят шпаги. Ожидаются схватки за чин лейтенанта мушкетеров. Де Тревиль должен обратить на меня внимание, он должен заметить, что только я достоин патента.

Разбиваемся на пары. Против меня выходит длинный худой Лерг. Этот точно, один из претендентов на лейтенантский патент. Я не должен допустить его победы. Он движется медленно, вкрадчиво, совсем как наша кошка Дунька. Значит, может так же мгновенно перейти в нападение. Точно. Он проводит стремительный выпад. С огромным трудом успеваю подставить клинок. Перенос, длинный выпад в стиле д’Ориоля. Шпага изгибается дугой. Один есть.

Воюш. Владимир дерется бесшабашно, легко. Может, это и неправильно, но его бой напоминает песню, а лязг клинков воспринимается как музыка акк… омпа… немента. Атака – защита – контратака. Попадение. Победа.

Перевожу дух…

***

На бой вышли Виталик Картышев и Славка Светлаков. Неожиданно, вид чужого боя заворожил меня. Виталик стремительно атаковал. Еще немного – и его клинок достигнет цели. Забыв все правила защиты, Славка размашисто отмахнулся от выпада Виталика и, шагнув назад, не удержал равновесия и свалился на пол. Рука подняла маску. Лицо Славки перекосило страдальческой гримасой.

– Поднимайся, – голос Виктора Алексеевича прозвучал неожиданно сердито, – и не забывай о технике. Пользуйся всеми изученными защитами. Они снова встали друг против друга. Виталик опять атаковал. Славка на этот раз взял защиту более успешно. Снова атаковал Виталий. Я не успел заметить как Светлаков нанес укол. Ничего себе – Славка одержал уже три победы.

Против меня выходил уже Нечаев. Его манера боя оказалась довольно странной. Такого я никак не ожидал. Он действовал, что называется, ударами в оружие. Это его и подвело. Он совсем забыл об атаке. Вот тут-то я его и зацепил. Теперь и у меня стало три победы.

Следующий бой с Денисом дался мне тяжело. Денис – самый невысокий из всех, и к тому же верткий и ловкий. Его клинок будто одновременно окружал меня со всех сторон. Мне все никак не удавалось найти дырку в его обороне. Но тут помог случай. Денис чуть помедлил в отражении моего выпада, и моя шпага достигла цели.

Четыре победы!

Генка Белянов. Я вспомнил, что хотел переговорить с ним. Эх, не вовремя я вспомнил об этом. Говорил же Виктор Алексеевич, что все посторонние мыслм надо оставлять за дорожкой. Так и вышло, что первая же Генкина атака увенчалась успехом.

Виктор Алексеевич укоризненно покачал головой.

Неужели он на меня надеялся?

Небольшой отдых перед следующим поединком.

Кстати, с кем, теперь, мне предстояло встретиться?

Ого!

Игорь Максимов. Тут надо бы поднапрячься. Игоря нам все время приводили в пример. И техника-то у него идеальная, и дисциплина, и… много всего еще. Я решил использовать его склонность к стандартным действиям. Почему-то именно сейчас мне снова вспомнился тот бой Генки и Славки. Вряд ли Игорь будет ожидать такого нарушения техники…

Я вышел на бой с Игорем в твердой надежде одержать победу. Я стремительно рванулся в атаку. Игорь почти бежал, отступая. Я, догоняя его, ринулся вперед, применив атаку стрелой. На удивление, мой клинок ткнулся в колет противника. Ошеломляющая победа.

Славка. Вот пришла очередь встретиться и с ним. Почему-то именно его я считал главным соперником.

***

Вячеслав. Нет, он не из мушкетеров. Это – замаскированный гвардеец кардинала. Я должен победить. Вячеслав выходит против меня. В глазах сверкает сталь, сравнимая с блеском шпаги, направленной на меня. Насколько я знаю, он любитель беспрерывных атак. Интересно, как ему понравится подобный способ ведения боя.

Не тратя ни мгновения на разведку, я бросаюсь в атаку.

Выпад! Четвертая защита, и отход.

Ответная атака. Отбив в третью позицию.

Снова атакую. Шестая защита. Вячеслав словно пропускает мой клинок поочередно по бокам.

Провожу еще одну атаку. Седьмая защита.

Теперь атакует он. Шпага Вячеслава выполняет перенос. Выпад. Спешно отхожу на пару шагов, вытянув вооруженную руку в направлении противника.

Вячеслав принимает клинок шпаги на жалобно звякнувшую гарду. Острие шпаги Вячеслава больно ткнулось в грудь.

Поражение…

***

Последний бой. А как же я устал. Виталик, наверное, устал не меньше?

Поединок с самого начала пошел как-то неровно. Я почти не видел противника. Лицо под маской заливалось потом. Вот бы снять. Но нет… Не сейчас. Еще немного – и…

Не успел. Виталик нанес укол почти под маску…

В итоге: пять побед и три поражения. Как и у Светлакова. Лучше выступил только Игорь Максимов. Он проиграл только мне…

12

– Готовьтесь, – торжественно проговорил папа.

– К чему?

– Мы едем в Нытву на встречу Нового года.

Вот ничего себе. Зачем это нам куда-то ехать? Ладно бы папе самому. Где-то там, насколько мне известно, проживал папин закадычный друг. Так пусть бы один и ехал. Нас-то зачем тащить?

Я, например, остался бы лучше дома. Сходил бы на катушки около дворца Ленина. Там обычно в новогоднюю ночь проходили массовые гуляния. И мы бы с Пеннером могли неплохо поиграть. Можно было бы и Витьку позвать. Может, и Генка с Лешкой присоединились бы. Самое главное, что ведь почти договорились. А сейчас все рушилось. А мне даже и не предупредить о моем отъезде. И все из-за того, что отцу вдруг захотелось встретиться с Сергеем Ивановичем, или как я привык его называть еще в детстве, дядей Сережей.

– У меня же тренировка, – попытался я найти повод остаться.

– Сегодня? Тридцать первого? А разве вас не распустили на каникулы?

Мне оставалось подавить тяжелый вздох. Папа снова угадал. Действительно, следующая тренировка была назначена лишь на пятое число. Как раз в мой день рождения. А до этого дня еще почти неделя. Не отвертеться. Придется ехать. А, впрочем, что еще мне оставалось? Все равно рассчитывать на то, что меня оставят дома одного, не приходилось…

Автобус мчится по горной дороге. Мимо пролетают отвесные скалы, перемежающиеся заросшими густой зеленью склонами. Где-то в высоте виднеются увенчанные снеговыми шапками вершины. Время от времени они озаряются ярким огнем. Это солнечные лучи отражаются от кристаллов льда.

Автобус останавливается. Перед нашими глазами скала почти полностью затянутая свисающими нитями растений. Что ту интересного. Разве что привязанные многочисленные разноцветные ленточки. Зачем бы это? Приглядываюсь внимательней – вдруг я чего-то пропустил. И как я сразу не увидел. Вся поверхность скалы словно сочится водой.

ВОДОПАД.

Окружающие стремятся умыться. Следую их примеру. Вода неприятно холодит лицо.

Спешно возвращаюсь в автобус с желание больше никогда из него не выходить.

Прижимаюсь носом к самому стеклу окна. Дорога почти возле самых колес обрывается в пропасть. Дух захватывает глубина пропасти, особенно при быстром движении. Кажется, вот-вот и мы устремимся навстречу далекому дну…

Автобус сильно встряхивает. По днищу словно ударяет молот…

– Уснул что ли? – папа тряхнул меня за плечо, – Мы приехали.

Я недоуменно огляделся. Вместо извилистой горной дороги передо мной находился заснеженный, насквозь промороженный город. Оставалось лишь глубоко вздохнуть.

Мимо потянулись унылые, по самые окна засыпанные снегом, двухэтажные дома. Печальная картина. Зато хоть снег чистый, не то что у нас в городе.

Наташка вырвала руку и плюхнулась прямо в сугроб, скрывшись почти полностью. Звонкий хохот отразился многоголосным эхом по тихим улочкам. Пришлось вытаскивать сестренку наружу. Теперь она сама напоминала маленький сугробик.

– Опути-ка, – сердито отпихнулась она от моих рук.

Развернулась и побежала.

Не прошло и секунды как она снова оказалась в сугробе. Ну что тут поделаешь. В очередной раз выгребли Наташку из-под снега. Мама крепко взяла девчонку за руку.

– Опути, – завопила Наташка, – я сама!

Дома вокруг нас постепенно сменились на более современные пятиэтажки. Папа начал пристально вглядываться в номера домов.

– Здесь, – он решительно направился к подъезду одной из пятиэтажек.

А дальше все почти так же, как и у нас. Мы прошли по пыльным бетонным ступенькам. В углах мелькали подозрительные пятна. Кое-где валялись затоптанные окурки.

Дверь на третьем этаже открылась сразу при нашем приближении, даже звонить не пришлось. Навстречу нам вышел дядя Сережа. Странно, но раньше он мне казался большим и крупным, а теперь оказалось, что он даже не выше папы.

– Привет, – проговорил он, протягивая руку.

Я тоже приветствовал его рукопожатием. Мимоходом удивился. Я никак не ожидал, что рука его окажется такой мягкой. Насколько я помнил по рассказам отца, дядя Сережа – Сергей Иванович – служил в армии подводником. Как же, в таком случае…

– А это кто у нас? – Сергей Иванович наклонился к Наташке.

Наташка все еще стояла вся в белом, так и не отряхнувшись от снега.

Она хлопнула варежкой по шубке. Во все стороны полетела снежная пыль.

– Я – Наташка Лёшаевна, – гордо проговорила Наташка.

Я чуть не расхохотался. Наташкина варежка повисла на резинке. Девчонка протянула ладошку дяде Сереже.

– Даже так? – в голосе папиного друга не слышалось ни капли насмешки, – ну, проходи, Лёшаевна, в комнату…

До наступления Нового Года времени почти не оставалось. Мы быстро разделись и прошли было в комнату. И тут настроение мое резко ухудшилось: я увидел стол, накрытый к празднику. В самой середине стола стояли бутылки. Куда ж без них? А это как раз то, что мне никогда не нравилось в праздниках.

Уголком глаза я заметит, как переглянулись папа с мамой. С чего бы это? Вряд ли из-за меня.

– Андрей, – отец обратился ко мне совсем как к взрослому, – Сергей предлагает вам с Наташкой, – тут он запнулся, – отметить праздник в соседней квартире.

Нас нагрузили различными вкусностями и отправили в квартиру напротив. Насколько я понял, хозяева квартиры отмечали праздник у Сергея Ивановича. Потому-то нам и нашлось там место. А вот куда девались дети дяди Сережи?

Наташка увлеклась какими-то игрушками. В моем присмотре она явно не нуждалась. Зато я получил возможность осмотреться. Раньше мне никогда не приходилось встречать квартиру с большим, чем одна, количеством комнат. А тут их было целых три.

Я расположил еду в кухне, а сам прошелся по комнатам. Меня поразило небывалое количество книг. Взгляд мой скользнул по корешкам. Надо же. На полках стояли книги абсолютно разных направлений деятельности.

А вдруг среди них найдется и что-нибудь, что могло бы меня заинтересовать?

Мои поиски стали более предметными.

Я перебирал книгу за книгой. Внезапно сердце мое восторженно замерло. В руках я держал толстенную Энциклопедию по фехтованию. Не может быть, но это самое то…

Я устроился за столом. Страницы замелькали у меня перед глазами. Чего там только не было. И кое-какие исторические сведения по каждому виду оружия, и основные стойки и приемы. Клад.

Как бы заполучить эту книгу себе?

Спрятать целиком, а потом увести домой? Нет, не получится. Слишком толстая. А может просто вырвать только то, что нужно именно мне? Я огляделся по сторонам. Наташка по-прежнему возилась с игрушками, не обращая на меня ни малейшего внимания. Но что именно взять?

Стремительно зашелестели перелистываемые страницы. Что выбрать?

Ага!

Вот оно: фехтование на шпагах…

– Анд’ей, – Наташкин голос за спиной раздался совершенно неожиданно, – что ты де’аешь?

Хорошо, что я еще не успел вырвать ни одной страницы. Как бы я сейчас выглядел? Взгляд мой лихорадочно шарил по комнате.

Скрипка! Я долгое время хотел попробовать на ней сыграть. Очень медленно инструмент коснулся моей руки, уперся в плечо. Щека легла на край скрипки. В руку прыгнул смычок.

Я увлеченно водил смычком по струнам. Мне казалось, что звучит музыка.

– Ну как? Здорово я играю?

– До’ово, – кивнула сестренка, – но не иг’ай бо’ше…