Текст книги "Улица, улица, улица родная… Пятиклассники"

Томагавк

Я нашел эту штуку полузарыввшуюся в снегу. Снег уже сырой, подтаявший, вот и вытаяло. Стальное острие, по виду напоминающее клюв на слегка изогнутой рукоятке.

– Томагавк, – завопил я, взмахивая найденной штуковиной.

– Не-а, – Валерка скептически помотал головой.

– Ну да, не совсем томагавк, – я внимательно рассмотрел находку, – но зато что-то отдаленно приближенное к этому индейскому оружию.

Томагавк это был или не томагавк, какое это имело значение. Главное, что при желании его можно было метнуть совсем как томагавк. Что я сразу и продемонстрировал Валерке. Я вытянул руку, стараясь точно скопировать картинку из журнала «Вокруг света». Там статья была, как раз про томагавки. Мишенью мне послужил забор, которым почему-то огородили наш пустырь. Ну, впрочем, то место, где мы постоянно играли. Кувыркнувшись в воздухе, клюв моего оружия воткнулся в доску. Правда и кончик рукояти тоже касался импровизированной мишени.

– Во, видел?

– Видел, – Валерка протянул руку и взял этот так называемый томагавк, – сейчас моя очередь.

Пусть кинет. Мне что жалко? Одному все равно неинтересно играть. А тут можно соревнование, например, устроить. Может мне снова удастся у него победить.

Валерка целился дольше. Или он не видел той картинки. Хотя нет, видел. Мы вместе ее рассматривали. Даже перерисовывали к себе в тетрадку. Ну, в ту, где индейские слова.

Его бросок оказался значительно лучше моего. Во всяком случае, воткнулось только острие, а рукоять не достала до доски примерно на ладонь.

– Давай соревнование устроим, – предложил я.

– Соревнование, это, конечно, здорово, – протянул Валерка, – а как соревноваться? Кто больше воткнет? Так это и не соревнование будет, а так.

– А давай тогда мишень нарисуем.

Побежали мы ко мне домой за инструментом для рисования мишени. Лучше всего для этой цели подошел бы мел. Искали, мы искали хоть какой-нибудь маленький кусочек мела. Ничего не нашли. Да и откуда он у меня дома мог взяться? Я что, школа? И в девчачьи классики я не играю. Схватили карандаши. Нарисовали на заборе круг. Нарисовать-то нарисовали, но что толку. Близко видно, а чуть подальше отойдешь, и нет круга.

– А может кирпичом?

Точно, кирпич – рыжий. Он тоже рисуется. И на досках его видно будет. Волк в «Ну, погоди!» тоже кирпичом мишень рисовал.

Осталось найти кирпич. Где его искать?

Конечно, на стройке.

Побежали мы на стройку, благо она недалеко, всего через два квартала. Вот напасть. Кирпича на стройке не оказалось. Там какие-то огромные плиты, сразу с окнами, шалашиком поставлены. Не видно нигде кирпича.

– Нашел, – закричал Валерка.

Это пока я плиты с окнами рассматривал, он уже куда-то сбегал. Прихожу я туда, откуда он вопил. Да, кирпичи, но не оранжевые, а белые. Твердые. Ими не писать, а доски царапать только. Опять не повезло. Сел я на ближайшую плиту, томагавк на колени положил.

Тут Валерка подскочил.

– А давай пока в ящик покидаем.

Точно, жаль, что не я придумал. Ящик небольшой, правда, прямоугольный, а не круглый. Так ведь и бледнолицые враги тоже продолговатые.

Нашли мы ящик, в котором щелей поменьше. Прикрепили еще одну доску. Это у нас голова будто бы.

Просто так кидать – попал, не попал; воткнул, не воткнул, – неинтересно.

Решили мы, что попадание в голову будет десять очков. В центральную доску – восемь, а в любую крайнюю – пять.

Отметили расстояние, не кидать же кто, откуда хочет…

Первым я встал. Ну, я же нашел, мне и начинать. Прицелился.

Мимо…. Только искры от ближайшей плиты посыпались.

Валерка же попал в среднюю доску, правда, не воткнул.

В следующий бросок я постарался вложить всю свою меткость.

Ура!

На этот раз мое оружие воткнулось справа от центра. Ящик крутнулся от удара и шлепнулся. Установил я его снова. Протянул томагавк Валерке.

Валерка подержал, подержал его, и говорит:

– Не, одного топора мало.

– Как это мало?

– Давай мы в эту же мишень еще и ножи покидаем.

– Из кухни что ли тащить?

– У меня есть, – он достает из кармана что-то похожее на вытянутый наконечник стрелы, только с пластмассовой рукояткой.

Здорово. Стали мы по очереди томагавк и нож метать. Как я ни старался, а у Валерки и нож чаще втыкается, и томагавк. Да и очков больше набрал. Хоть плачь.

– Так тоже неинтересно, – это уже я решил идею подкинуть.

Валерка как раз вытаскивал свой нож из доски. Обернулся ко мне.

– Что предложишь?

Что я предложу? Я и не знаю, не думал еще. Мне бы только Валеркину полосу удачи прервать.

А он уже подошел ко мне.

И вот тут меня словно осенило:

– Давай после десяти удачных бросков, ну, то есть когда и нож и томагавк в цель воткнутся, будем отходить на шаг назад…

– Давай, – Валерка сразу согласился.

А что ему не соглашаться, когда он и так впереди и по очкам, и по втыканиям.

– Только счет заново начнем…

– Это, почему это?

– Новая игра – новый счет.

Покидали мы еще немного. На улице начало темнеть.

Если сейчас промахнуться, то и не найдешь ничего. Особенно Валеркин нож легко затеряться может. А отыграться-то хочется.

Опять он далеко вперед по очкам и втыканиям ушел.

– Здорово, – Валерка, наконец, остановился, – Пошли по домам. Завтра перед школой продолжим.

Дома я старательно украсил томагавк: привязал на толстую нитку несколько перьев, обмотал рукоять еще одной меховушкой, такой же как у меня на головном уборе. Томагавк получился просто загляденье, совсем как в книжках рисуют. Только рукоять там всегда прямой рисуется, а у меня изогнутая.

Жалко мне стало такую красоту на улицу выносить. Запачкается еще. А может пока подержать его дома, до лета. А там и вволю накидаемся.

Библиотека

Тишина читального зала всегда завораживала меня. Как зайдешь в библиотеку, сразу какое-то особое настроение создается. Лампы мерно жужжат. Даже запах особенный. Поневоле голос понижаешь…

Правда, такое отношение складывается не в каждой библиотеке. Не везде пробирает трепет… Не везде.

Но самая престижная, в моем понимании, библиотека теперь для меня оказалась недоступна. Ситуация сложилась таким образом, что у меня на руках все еще оставалась книга, которую я взял ровно четыре года назад… И до сих пор не вернул. Все некогда было.

Вот и пришел я снова в детскую библиотеку. На этот раз я не собирался ничего брать домой. Выдалось немного свободного времени, и я собирался просто почитать в захудаленьком читальном зале. Маленькая комнатенка со скрипучим полом естественно не навевала ни малейшего намека на торжественное благолепие.

Слегка качнулась под моим пальто, одиноко стоящая в углу вешалка, мелькнули было стойки с журналами. Вот тут я остановился.

А что, если полистать журналы?

Сказано-сделано. Вытащил я журнал «Костер» и пристроился за ближайший столик. Попадались иногда в этом журнале неплохие вещи. В общем, нравился мне этот журнал. А вот Валерка его совершенно не воспринимал. Не знаю, почему… Сегодня Валерка был занят. Снова ушел на свою тренировку. Большого количества друзей у меня никогда не было. Вот и остался я один.

Пролистал я несколько страниц, и тут удача вновь посетила меня. Прямо перед моими глазами, на страницах журнала, показалась фотография индейца в пышном головном уборе. Ничего себе.

– Сат-Ок, – прочитал я полушепотом, – Таинственные следы.

Нет, я достаточно хорошо читал просто глазами. Мне уже давно не нужно было сопровождать чтение звуковыми сигналами. Но до того неожиданно было увидеть объект моих теперешних увлечений в обычном пионерском журнале. Я, конечно, раньше слышал имя автора, но все-таки я, видимо, еще не достаточно разбирался в индейцах. Я все считал, что его имя произносится – Садаок. Не знаю, почему у меня сложилось такое произношение.

Но тут… этот индейский писатель. Чем не повод увлечь Валерку «Костром»?

Но как показать ему, что там печатают?

И тут у меня возникла гениальная, как мне показалось, идея. А что если вырвать страницы из журнала, да и предъявить ему.

Я огляделся вокруг. Посетителей почти не было. Лишь пара девчонок хором читала какую-то книжку с картинками, да Лариса Борисовна – техничкам библиотеки – листала старые газеты.

Можно приступать.

Я еще раз огляделся и осторожно потащил страницу. Раздался еле слышный треск разрываемой бумаги. Оп! Страница уже у меня. Я положил ее в стол. Снова посмотрел вокруг. Никто из присутствующих не обращал на меня внимания…

Переходим к следующей странице…

Еще одна страница прошелестела в стол.

На меня по-прежнему никто не обращал внимания.

Девчонки, наконец, начитались и покинули читальный зал. Я остался практически один, если, конечно, не брать во внимание Ларису Борисовну.

Ага. Можно действовать и смелее.

Количество вырванных страниц в столе увеличивалось. Ура! «Таинственные следы» у меня…

Хотя… стоп…

На последней странице мелькнула надпись:

ПРОДОЛЖЕНИЕ В СЛЕДУЮЩЕМ НОМЕРЕ.

Значит, придется вырывать страницы и дальше из следующего номера журнала. Я тяжело вздохнул, пролистал дальше…

Где же?

А, вот… новые страницы последовали в стол…

ОКОНЧАНИЕ В СЛЕДУЮЩЕМ НОМЕРЕ

Еще один журнал потрошить…

Я посмотрел на висевшие в зале часы. Пора бы и уходить. Но с неоконченным же произведением… Может, уж сразу все страницы из журнала вырвать. Быстрее будет.

Лариса Борисовна все еще шелестела газетами за последним столом, полностью поглощенная своими делами.

И я решился…

– Что это ты тут делаешь? – голос над ухом прозвучал неожиданно громко.

Я поднял голову.

Прямо передо мной стояла Лариса Борисовна и протягивала руку к лежащим в столе страницам.

– А то я смотрю, что-то ты притаился, – в ее голосе не было злости, а лишь мягкое недоумение, – и не заметил меня…

– Убирайся отсюда! – это подошла заведующая библиотекой, – и не появляйся больше…

Было ужасно стыдно.

Кое-как собрал одежду и, спотыкаясь, вышел на улицу.

– Привет, Юра! – окликнул меня странно знакомый голос.

Я медленно поднял голову. Передо мной стояла Иринка – из старой школы…

Говорить я с ней никак не мог.

– Привет, – буркнул я и, снова опустив глаза, побежал домой, оставив Иринку в недоумении…

Карниз

На следующий день я шел в школу, едва передвигая ноги. Весна неуклонно все больше и больше вступала в свои права, но мне абсолютно было не до этого.

– Вот он, вот он, – скрипел снег под ногами, – жур-на-лы пор-тит…

– Позоррр! Позоррр! Позоррр! – каркали вороны.

Мне казалось, что и люди со всех сторон указывают на меня пальцами.

Вдруг захотелось сделать что-нибудь такое, что несомненно подняло бы меня в моих собственных глазах. Но что?

– Как я вчера не обратил внимания на Ларису Борисовну, – приговаривал я вполголоса, при этом оглядываясь в поиске чего-нибудь такого эдакого, – Сейчас бы не было никакого стыда.

– Перестань ты ныть, – наконец не выдержал Валерка, – вообще не надо было вырывать эти несчастные страницы, – во всяком случае, не тогда, когда есть кто-то рядом…

– Ага… А если в школу сообщат?

– Да, не сообщат, – отмахнулся мой друг, – больно им это надо.

Но мне все равно было несколько не по себе.

И тут я увидел. Прямо под моими ногами дымился окурок сигареты, сгоревший меньше, чем наполовину.

– Хау!!! – я бросился к нему.

Одновременно со мной туда же кинулся и Валерка. Наши руки почти одновременно коснулись горящей палочки. Но все-таки я был быстрей, а он только обжег ладонь о горячий уголек.

Я с гордым видом засунул сигарету в рот и сильно вдохнул в себя дым. Но, как бы я ни гордился, это был мой первый опыт курения. И последствия не замедлили сказаться. Меня резко потянуло на рвоту. Не знаю, как я выглядел со стороны, но в голове вдруг все закружилось. Захотелось отшвырнуть окурок куда подальше, но тут я взглянул на Валерку. Во взгляде друга явно виделась зависть. И не поддаваясь на свои внутренние порывы, я шумно выдохнул воздух. Дым заклубился изо рта как из трубы Ленинского завода. Валерка даже отошел от меня немного в сторону. Ну и пусть, хоть не заметит моего отвратительного состояния.

Однако, мои опасения насчет библиотеки не оправдались. Никто даже и не заикнулся о моей неудаче. Все было как и прежде.

На перемене ко мне подошел Леха. Внутренне я напрягся, вдруг чего скажет. Но он сказал совсем не то, чего я боялся.

– Ну, – спросил он, оглядываясь вокруг, – получилось у тебя с союзом?

– С каким еще союзом?

– Помнишь, мы с тобой договорились, что ты заключишь союз, – он мотнул головой в сторону Наташиной парты, – с ленни-ленапами. Потом будешь…

– Нужен нам ваш союз, – вмешалась Иринка: услышала все-таки, – как петуху тросточка…

– Как дам! – Леха замахнулся.

– Прекрати, – я перехватил его руку.

– Ну, ладно, – Леха отстранился и направился к своей парте уже привычной вихляющей походкой.

– Да, какие они индейцы, – презрительно бросила Наташа, – у них же руки дрожат. Они ж даже прямую линию провести не смогут.

– Я смогу, – запальчиво проговорил я.

– Давай, – Наташа протянула мне лист бумаги.

Не долго думая, я быстро провел ручкой по предложенному листу. Чернила оставили четкую фиолетовую линию.

– Так не пойдет, – возмутилась Наташина соседка – Лена, – линию надо проводить медленно. Вот так.

И она провела ровную прямую линию.

– Ничего себе.

– Теперь ты попробуй…

Но ничего попробовать я уже не успел: прогремел звонок.

Я снова с наслаждением погрузился в мир чисел. При решении очередного примера мне пришла записка.

«От Наташи».

Я осторожно развернул записку. На ней было написано:

ЗАВТРА В 10 ЧАСОВ ПРИХОДИ НА СОВЕТ ВОЖДЕЙ ПО АДРЕСУ…

Ничего себе. Я не поверил глазам. Меня приглашают на совет.

Идти или не идти?

Конечно, мне очень хотелось пойти, но неожиданная робость охватила меня. Я попал в странное положение. С одной стороны приближалась моя мечта сблизиться с Наташей, а с другой… Меня посетила достаточно интересная идея. Я придумал, как одновременно и не отказаться, и не согласиться.

Слегка покосившись в сторону Наташи, я старательно вывел в ответ на записку:

НЕ ПРИЗНАЮ СОВЕТА БЕЗ ТРУБКИ МИРА…

Громкое фырканье было мне ответом. Кажется, я снова потерял ее расположение.

Надо было срочно восстанавливать репутацию.

Перемена.

Настало время доказать, что я не трус.

Надо заметить, что именно в этом классе мне представлялась достаточная возможность для осуществления этого. С внешней стороны вдоль всех трех окон тянулся довольно-таки широкий, сантиметров 30, карниз. Я и решил пройти по этому карнизу из одного окна в другое. Сказано, сделано.

Я распахнул окно и осторожно вступил на покрытый листами железа выступ. На мое счастье, снег и лед, покрывавший карниз всю зиму, почти полностью сошел. Я сделал шаг. Невзначай посмотрел вниз, голова закружилась. Я качнулся. Еще немного, и… пришлось попятиться от края карниза.

«Только не смотреть вниз. Только не смотреть вниз». – Раз за разом повторял я, делая осторожные шаги.

Вот я миновал одно окно.

Промежуток стены.

Ужасно медленно проплывает подо мной громыхающее железо.

Второе окно, еще один промежуток…

Еще немного – и можно будет возвращаться в класс.

Неожиданный вскрик снизу снова заставил меня вздрогнуть. Я покачнулся и судорожно ухватился за оконную раму.

– Быстро залезай обратно! – закричала со двора завуч Елена Александровна, – и ко мне в кабинет!

– Ты, что, Павлов, совсем с ума сошел? – напустилась на меня Елена Александровна.

– Да, ничего страшного. Там же…

– Ничего страшного? – вскричала Елена Александровна, – Да, у меня сердце захолонуло, когда я тебя на этой карнизе увидела.

Я виновато опустил голову.

– Принеси дневник!

И в дневнике у меня появилась следующая надпись:

«ШКОЛА ЗА ЖИЗНЬ ВАШЕГО СЫНА НЕ ОТВЕЧАЕТ. ОН ХОДИТ ПО КАРНИЗУ ТРЕТЬЕГО ЭТАЖА!»

Макулатура

В первый день весенних каникул Леопардовна вызвала нас в школу. Даже отдохнуть нормально не дала. Каникулы-то и так – всего неделя, а тут в школу тащись. Считай, день пропал.

Конец марта. Снег почти полностью стаял. Из-под снега появилась земля с насыпавшимися еще осенью бурыми листьями. Играть бы да играть на свежем воздухе. А тут…

Чего она придумала?

– Значит, так, ребята, – сразу начала Леопардовна, – вам необходимо собрать макулатуру.

– На фига, – еле слышно пробормотал Леха.

– Не «на фига», Чернов, – строго взглянула она, – а необходимо для спасения лесов.

– А как тут леса-то спасаются? – это уже Макс.

– Вы же знаете, что из леса делают бумагу. А старая бумага – макулатура – поступит в переработку. Так будет спасен лес.

– Ага, понятно. А сколько надо принести?

– Сколько сможете. А сейчас, приступайте. Бумагу будете приносить в старый гараж, который находится за школой.

Мы разбежались кто куда.

Я даже и не собирался бегать по квартирам, выпрашивать старые газеты и журналы. Я просто помчался домой. В тумбочке, в прихожей, у нас лежали огромные кипы газет и журналов «Крокодил». Вот их-то я и намерен был притащить в школу. Вроде бы и жалко – мне нравилось иногда почитать анекдоты в «Крокодилах». Любил я и рассматривать картинки. Год назад мы с Валеркой даже собирались отправить в журнал свои рисунки, но почему-то дальше идеи да нескольких плохоньких набросков дело не пошло.

В прихожей я сразу же бросился к тумбочке. Так и есть. Да, и куда они могли деться? Разве что в туалет. Но туда ведь столько не нужно. Я вытащил всю бумагу из тумбочки.

А как мне все это дотащить до школы?

Я направился на кухню. Где-то там должны были находиться сетки-авоськи. Они нашлись на гвоздике за холодильником.

Я поспешно натолкал газеты и журналы в авоськи. Моей силы хватило только на то, чтобы немного приподнять наполненные сетки. А их еще и нужно донести до школы. Все-таки два с половиной квартала…

Ладно уж, как-нибудь.

И я потащил авоськи по улице. Руки оттягивало до такой степени, что приходилось останавливаться чуть ли не каждые десять-пятнадцать шагов.

Нет, так дело не пойдет. Слишком медленно.

До школы оставалось еще совсем немного. И я просто напросто поволок сетки по открывшемуся после зимы асфальту. Это оказалось гораздо легче, чем нести их на весу.

Как я сразу не додумался?

Я волок сетки с макулатурой и радостно оглядывался вокруг, щурясь на яркое весеннее солнце, прислушиваясь к пению птиц. Красота!

– Эй, мальчик, – голос прохожего вывел меня из приподнятого состояния, – обернись назад.

– А что такое?

– Ты же всю улицу своими газетами замусорил.

Я посмотрел на свои сетки. Надо ж было такому случиться, что авоськи перетерлись, и теперь вся моя макулатура буквально по листочку разлеглась чуть ли не всему кварталу.

Ничего себе. Вот ведь незадача. Еще совсем немного времени назад такого бы не произошло. Вряд ли на снегу веревки сетки перетерлись бы.

Оставил я сетки, а сам собрал все выпавшее. А дальше-то что? Как их теперь до школы тащить?

Надо этот разрыв чем-то связать.

Я снова вытащил бумагу из сеток, перевязал разрывы теми же сеточными веревками. Запихал все обратно. Потащил дальше. Теперь я уже остерегался опускать свою ношу на асфальт, вдруг опять…

И вот тот самый гараж. Весь завален бумагой. У входа стоит Леопардовна и всю принесенную макулатуру на пружинных ручных весах взвешивает.

– Ну, Павлов, что ты тут принес?

Я подтащил свои сетки ближе.

– Ничего себе, – она критически оглядела мои сетки, – Придется разгружать.

– Зачем это?

– У меня весы рассчитаны только на пять килограмм. А у тебя тут явно больше.

Пришлось мою макулатуру взвешивать по частям. И получилось, что я приволок почти двадцать килограмм – больше всех в классе.

Знай наших!

– Молодцы, ребята, – Леопардовна засунула весы в карман и оглядела груды бумаги, – а теперь все это надо погрузить в машину.

Ничего себе, наваленную огромными кучами бумагу, да еще и загрузить?

– Так, – Леопардовна ткнула пальцем в меня и еще нескольких парней, – останьтесь и свяжите все это в пачки. Вот вам для этого связочный материал.

Она протянула ворох лохматых веревок и ушла.

Ну, как можно находиться среди всего этого богатства и не воспользоваться?

Конечно, нужно выполнить то, для чего нас оставили, но я сразу заметил нечто, что можно было бы прихватить себе.

Прямо перед моими глазами из бумажной кучи выглядывала относительно новая книга. Бросился я к ней.

– Вальтер Скотт «Квентин Дорвард», – прочитал я вполголоса.

Сразу же сунул книгу подмышку. Находка вдохновила меня на дальнейшие поиски. Я принялся перебирать бумагу. Все ненужное складывал в положенные стопки, а все, что могло мне пригодиться, прибирал к себе.

Вслед за первой книгой нашлась и вторая: «Петр Первый», потом еще.

И вдруг – радость: «Последний из могикан». Я даже глаза протер, боясь поверить в неожиданное счастье.

Держать подмышкой три солидные книжки оказалось несколько неудобно, тем более, что я наткнулся на целую подшивку журналов «Вокруг света». А там часто попадались материалы про индейцев. Я нашел достаточно укромное местечко, куда начал складывать свою добычу.

Кучи различных бумаг постепенно превращались в ровные, связанные веревочками, кипы.

Увеличивалась и моя добыча.

Вдруг перед моими глазами мелькнуло нечто до боли знакомое. «Костер» – журналы именно за тот год, за которые совсем недавно мне выдалось стерпеть в библиотеке. Я быстро схватил увиденное и принялся лихорадочно перелистывать.

– Только бы… только бы, – повторял я еле слышно.

– Ф-фу, – облегченно вздохнул я, – «Таинственные следы» оказались на месте.

Я огляделся вокруг. Бросил взгляд на свое хранилище. Что-то внутри меня сжалось: стопка моей добычи резко уменьшилась. Я кинулся туда. Так и есть – найденные книги исчезли.

– Ребята, кто прихватил? – обратился я к одноклассникам.

– Что случилось? – подскочил Леха.

– Да, я тут несколько книжек нарыл, а они пропали…

– Как это пропали? Тут же все свои.

Он деятельно взялся за дело.

– Ну-ка, показывайте, что у кого есть! – скомандовал он.

Среди разложенной добычи моих книг не оказалось.

– Может, кто посторонний заходил? – задумчиво проговорил Витька.

– Все может быть, – глубокомысленно выговорил Леха.

Но все-таки глаза его затравленно бегали. Выяснять подробности я не хотел. Да и как? Ничего ведь на виду нет…

Оставаться дальше мне расхотелось. Я собрал все то, что осталось и направился в сторону дома. Обида за утерянные книги несколько скрадывалась «Таинственными следами»…