Текст книги "Мистические рассказы"

2

На другой день весь отряд столпился у размеченных накануне квадратов.

– Значит так, – Федор Андреевич неспешно прошелся вдоль наружной линии разметки, – сейчас все очень осторожно срезают дерн, оставляя «тумбочки» вокруг колышков. Каждому по одному квадрату. Приступайте…

Работа закипела.

Снимать дерн оказалось не такой уж приятной работой: корешки трав перепутались до невозможности и старательно сопротивлялись любой попытке отделить один кусок от другого.

Лопаты приходилось время от времени подтачивать. То тут, то там то и дело слышался характерный скрежет оселка.

– Не увлекайтесь, ребята, а то лопаты до основания сточите, – нет-нет да выговаривал Федор Андреевич.

– Да мы уж как-нибудь, – неизменно отвечал Макар, смахивая пот со лба.

– Может поможешь, – раздался молящий голос Маринки.

– Давай уж лучше я, – отозвался Александр и перебрался на Маринкин квадрат.

Лопата в его крепких руках замелькала со скоростью ветряной мельницы. Куски травы, земли полетели в разные стороны.

– Эй, потише там, – возмущенно закричал Славка, – культурный слой испортишь…

– Да, действительно, поаккуратней, – поднял голову от своих записей Федор Андреевич, – Чай не на картошку приехали. Тут надо нежно и ласково. Убрали дерн – и зачисточками, зачисточками потихоньку, по сантиметрику, а то и еще тоньше.

– Выравнивайте свои квадраты до гладкости поверхности стола, – провозгласил Макар.

– Может еще и совочком? – огрызнулся Александр.

– В дальнейшем придется и совочком и, даже, кисточкой, – невозмутимо отозвался Славка.

– Пятно лезет, – невыразительно произнес Борис.

Славка с Макаром насмешливо переглянулись, услышав профессиональное словечко от зеленого новичка в археологии.

Но Федор Андреевич уже подскочил к Борису и внимательно вгляделся в темное пятно правильной формы.

– Вот и до совочков добрались, – выдохнул он, – теперь совсем осторожненько, чуть не гладя…

Лопата медленно зашуршала, снимая тончайший слой земли. Пятно начало расширяться.

Федор Андреевич присел на бровку напротив квадрата Бориса. Взгляд его напрягся.

– Ой, что это? – голос Маринки отвлек его от созерцания расширяющегося пятна.

– Что там у тебя?

– Лицо чье-то.

– Жмурик что ли? – несколько ревниво проговорил Макар.

– Жмурик? Что это?

– Вообще-то жмуриками мы костяки называем, – глубокомысленно проговорил Борис.

– Мы? – Макар чуть не покатился от смеха.

– Ладно вам, смеяться над человеком, – Федор Андреевич был уже возле Маринки. – Лучше полюбуйтесь на находку…

На его ладони лежало изумительной красоты изображение человеческого лица, выполненное из серовато-голубого полупрозрачного камня. Правильные черты, старательно вырезанные неведомым умельцем, показывали на человека молодого, почти мальчишку. Крупные, но не слишком, глаза, прямой нос, припухлые губы. Особенно тщательно прорезаны пряди волос и спускающееся на лоб перо.

– Индеец, – проронил Борис.

– Сам ты индеец, – выглянул из-за плеча Федора Андреевича Александр, считающий себя крупным специалистом по древнему вооружения, и авторитетно добавил, – Это портрет Германика. Римские легионеры такие изображения к доспехам прилаживали.

Федор Андреевич перевернул каменный портрет, явив собравшимся скол тыльной стороны.

– Смотри, специалист, – он указал на скрещивающиеся цилиндрические отверстия, – по таким следам можно определить, как проходили ремешки крепления.

– Ну и…

– А то, – он назидательно поднял палец, – что так могли проходить только ремешки от оголовья… Так, что, скорее всего, камешек этот являлся конским украшением, крепившимся примерно у виска. И, соответственно, более позднего периода. Но никак не римского времени.

– Таким находкам место в Эрмитаже, – Глубокомысленно заявил Макар и ожесточенно принялся за работу.

Но опять его опередили. Борис извлек из своего квадрата узорную бляшку белого металла…

– Теперь дело пойдет, – удовлетворенно потирал руки Федор Андреевич.

– Жмурик! – вскрикнул Макар, зацепив лопатой кусок желтоватой косточки.

– А вот сейчас уже очень и очень осторожно, – Федор Андреевич наклонился над поступающими останками.

В руках Макара появился совок и нож. Молодой человек принялся старательно освобождать человеческие кости от земли.

– На, возьми, – подошел Славка, протягивая кисточку.

Ребята, замерев, смотрели за ювелирной работой МНСа. Постепенно скелет освобождался от многовекового плена. Мелькнули небольшие чешуйки, некогда покрывавшие тело наподобие рыбьей чешуи.

– Воин, – ахнул Александр.

– По квадратам, – скомандовал Федор Андреевич, – Нечего тут пялиться. Макар и сам со всем справится.

Практиканты угрюмо потянулись по своим рабочим местам.

– Славка останься, – Федор Андреевич внимательно осматривал захоронение, – пошукай-ка вон тут, – он ткнул в угол квадрата.

– А что там, Андреич?

– Посмотрим.

Славка для вида горько вздохнул и принялся старательно шкрябать в углу квадрата. Потянулись томительные минуты ожидания. Со стороны Федор Андреевич напоминал взявшую след охотничью собаку. Словно понимая важность текущего момента, замолчали, до последнего времени стрекотавшие кузнечики. Даже солнце, как будто боясь спугнуть археологов палящими лучами, спряталось за небольшую тучку.

Медленно скреблась лопата по твердой земле, отколупывая незначительные кусочки. Внезапно под железом негромко звякнуло.

– Возьми совок, – проговорил Андреич и наклонился вперед, не выпуская из рук планшет с нанесенной сеткой раскопа.

– Так ведь он же занят, – с этими словами Славка торжественно вытащил из кармана джинсов обычную столовую ложку и опустился на колени.

Темное пятно удлинялось, принимая вполне определенные очертания.

– Меч, – сдавленно выдохнул Славка.

Откинулся в сторону пласт земли и во всем своем великолепии засиял узкий прямой меч.

– Сарматский, – задумчиво проговорил Андреич, нанося находку на план раскопа.

– Странно, – Славка поднял перемазанное темными полосами грязного пота лицо к руководителю экспедиции, – но он выглядит, как новый… Никаких следов ржавчины.

– Почва сухая, – неуверенно предположил Макар, отрываясь от костяка.

– Какая же она сухая? Рядом с прудом-то? – Славка покрутил у виска грязным пальцем.

– Не всегда же тут пруд был, – запальчиво ввязался в спор Макар.

Привлеченные спором подошли и остальные. Вгляделись в откопанное оружие.

– На сегодня закончим, – неожиданно предложил Андреич, – идите-ка в лагерь, а мы тут находки упакуем.

3

Вечером, после ужина, уставшие после первого трудового дня практиканты утащились по палаткам. Андреич у себя в палатке составлял отчет. У радостно пляшущего костра остались лишь Макар и Славка.

– Хлипкие нынче первокурсники пошли, – раздосадованно проговорил Макар, проводя очередную тренировку – бой с тенью.

Клинок со свистом рассекал воздух в свете заходящего солнца.

– Неужто у вас и такие тренировки бывают? – Славка с интересом смотрел на освещенную отблесками костра фигуру.

– Куда деваться, – Макар старательно провел серию защит и выпадов.

Славка задумчиво тронул струны гитары. Отрывистые звуки пронеслись над поляной лагеря.

– Они не хлипкие, – наконец выговорил он, отвечая на начальное высказывание Макара.

– Где же они тогда? Помню, мы все ночи у костра проводили, – Макар мечтательно опустил клинок, – бывало, подъем объявляют, а мы еще и от костра не отходили… И сразу в поле… А тут, – он обвел рукой пустое пространство возле костра и досадливо сплюнул..

– «Ребята я в поле хочу, Ты видел, какие тут зори…» – пропел Славка, грустно отозвались струны. – Они просто еще не привыкли. Вот подожди день другой, и все будет…

Пламя костра всколыхнулось выше, ярким светом озарив полянку, и снова поникло, словно прижатое невидимой силой.

– Будет, говоришь? – грозным шорохом качнулись окружавшие полянку деревья.

– Что это было? – Славка растерянно опустил гитару.

– Что или кто, – засмеялось пламя костра.

Внутри пламени появилась смутная фигура. Вдруг она принялась расти, наливаться огненным объемом.

– Кто вы дерзкие, посмевшие нарушить мой покой.

– Твой? Что? – Макар непроизвольно выставил клинок навстречу огненной фигуре.

Язык пламени метнулся в лица собеседников.

– Точнее не мой, а моего верного воина, – поправился огонь.

– Да, что ты вообще такое? – Славка напряженно поднялся, не спуская глаз с фигуры.

Громогласный хохот ударил по ушам.

«Сейчас точно все проснутся, – почему-то мелькнула мысль, – И… это прекратится».

Однако из палаток не доносилось ни звука, только сонное дыхание с трудом пробивалось сквозь шум ночного леса.

– Это сон, – пробормотал Славка, ущипнув себя за руку.

– Это я-то сон, – взбеленилось пламя и ожгло молодого человека.

– Да, что тебе надо? – Макар решительно махнул рапирой сквозь огонь.

– Ах, так! – языки костра снова взметнулись в высоту.

Макар охнул и выронил оказавшуюся невыносимо жгущей рукоять клинка.

Вы потревожили вечный сон моего верного слуги! Вы должны понести за это наказание!

– Но мы археологи, – это наша работа.

– Зачем вы полезли в погребение?

– Эт-то н-наша раб-бота, – начал заикаться Славка.

Злобно плеснула в них пламенем огненная фигура…

* * *

… Наутро их и нашли.

Макар ничком лежал в потухшем костре полностью обгорелый. А Славка был еще жив, но недолго: в больнице и он отдал Богу душу. Все внутренности его были сожжены…

Портал

Добротный деревянный дом словно отсвечивал темным серебром старых бревен. Лишь только резные наличники белели вокруг окон, оживляя строение. На высаженных под окнами колючих кустах крыжовника постепенно набухали желтоватые, с едва проглядываемой зеленью, почки. Сухая глина вокруг дома под майским солнцем даже слегка растрескалась, пропуская упрямые свежие травинки. Серо-коричневая глинистая не то широкая тропинка, не то узкая дорога уперлась прямо в запертые ворота. Небольшой навес прикрывал украшенные замысловатой резьбой ворота сверху.

Ярко, совсем по-летнему светило солнце. Игривый ветерок поднимал пылевые вихрики. Вот он подхватил, невесть откуда взявщуюся, пригоршню прошлогодних листьев, бросил в лицо горожанам. Светло-синее безоблачное небо смотрело с недостижимой высоты. Василий полной грудью вдохнул чистый деревенский воздух, шагнул вперед. Плотная утоптанная тропинка повела приезжих к калитке, расположенной в одной из створок ворот.

Рука Василия взялась за массивное металлическое кольцо. Еще мгновение, и громкий стук разнесется над сонной деревенькой.

– Заходи уж, – легко распахнулись ворота.

У входа стоял плотный мужчина, неуловимо похожий на Василия. Двоюродный брат Никола.

– Николашка! – вскричал Василий, открывая объятия брату.

– Не задерживайся, Васятка.

Василий перешагнул линию ворот. Никола укоризненно покачал головой, закрывая ворота.

– Давненько ты не появлялся в Пихтовке. Совсем забыл о нас.

– Дела, – неопределенно отозвался Василий.

– Надолго к нам?

Василий, не отвечая, мечтательно посмотрел в сторону леса, расположенного за Веснянкой. Никола проследил за его взглядом. Губы его растянулись в улыбке. Валентина, супруга Василия, приблизилась к собеседникам. Голова ее прислонилась к щеке мужа. Никола повернулся к дому.

– Оленька, айда с нами в лес, – позвал он жену.

– Идите без меня! – махнула из окна Ольга, – мы с Данилкой дома посидим.

– Я тоже не пойду, – заявила Валентина.

– Как скажешь, – из брезентового чехла появилось тяжелое пневматическое ружье.

– Это еще зачем?

– Постреляем, – беспечно проговорил Василий, закидывая оружие за спину.

С ружьем на плече, с оттягивающим пояс набором метательных ножей, Василий выглядел несколько экзотически.

Шаги братьев оставляли в невесомой пыли отчетливые следы. Промелькнул почти незаметно мост. Веснянка напомнила о себе лишь несмолкающим шумом.

Перед путниками оказался освещенный солнцем бор. Высокие корабельные сосны смело тянулись к небесам. В вышине гордо покачивались на ветру их кроны, царапая небо иголками. Зато внизу, между стройными медными стволами, не чувствовалось ни малейшего движения воздуха. В небе темным силуэтом парил коршун.

Солнечные полянки одна за другой призывно заманивали гостей. Зеленела проклевывающаяся после зимней спячки травка. Она радостно тянулась к свету, расталкивая старую листву и хвою. Весна все больше продвигалась к летнему пышнотравью.

Молоденькие сосенки колючими столбиками стояли тут и там, создавая неповторимую прелесть весеннего леса. Чуть поодаль темно-зелеными конусами выстроились елочки. Тоненькие стволы молодых березок растопырили веточки с начинающими раскрываться почками. Легкая зеленая дымка окутывала деревья. Повсюду землю покрывали глянцевые листочки кустиков черники. Вот раздолье будет во время ее созревания.

Никола ступал осторожно, стараясь не нарушать лесного очарования. Василий, отвыкший в городе от леса, шумно топал по прогибающейся, слегка пружинящей почве. Хруст ломаемых веточек почти заглушал звонкие птичьи трели.

– Как дышится, – восторженно повторял горожанин, – хорошо, что я все-таки выбрался к вам.

Он снял с плеча винтовку. Свинцовая пулька улеглась в канале ствола. Василий огляделся вокруг в поисках подходящей мишени. Неровный обломок сучка оказался той самой целью, которую он и выглядывал. Мужчина поднял винтовку к плечу. Медленно мушка совместилась с мишенью.

– Не надо этого делать, – прошелестел ветерок кронами сосен.

Никола тревожно огляделся.

– Не делай, – колыхнулись робкие травинки.

Раздался громкий хлопок. Взметнулось облачко оранжевой пыли от соснового ствола. Василий снова зарядил оружие.

– Не-е-ет, – скрипнул ствол и рассыпал чешуйки коры.

Очередной хлопок раздался в лесу. Эхо заметалось между стволами.

Еще выстрел!

Еще!

– Присоединяйся, – Василий протянул винтовку брату.

Никола помотал головой, напряженно оглядываясь вокруг.

Неожиданно вдалеке выскочила испуганная лисица.

Василий в очередной раз вскинул ружье.

– Перестань, – Никола с силой опустил ствол ружья.

Он ощутил пристальный взгляд со спины. Мужчина стремительно обернулся. На ворохе сухих прошлогодних ветвей замерла огромная ярко-зеленая ящерка. Она окинула обоих мужчин укоризненным взглядом. Неведомая сила заставила Василия прислонить ружье к ближайшему дереву.

– Давай тогда ножи метать будем, – предложил он, – на втыкание.

Расстегнулись кожаные ножны. Под солнечными лучами блеснул острый клинок.

Короткий замах, и серебристой рыбкой выскользнул из руки нож. Сосна на воткнувшееся лезвие отозвалась гулким стуком. Тяжелый вздох пронесся по бору. Василий снова взмахнул рукой. Рукоять еще одного ножа словно выросла из ствола. Мужчина довольно усмехнулся. Рука потащила из ножен очередное метательное оружие. Клинок удобно устроился в ладони. Пальцы слегка обхватили лезвие. Василий отвел руку для броска.

– Стой! – вскрикнул Никола, но опоздал.

Нож слегка вздрогнул, вонзившись в дерево.

– Нет, это не то, – пробормотал Василий, – надо мишень наладить.

Он приблизился к дереву. Все три ножа неохотно расстались с деревом, опустившись в ладонь мужчины. Острый кончик одного из них легко пробороздил по запястью. Малюсенькая капелька крови сорвалась на землю. Василий бросил быстрый взгляд на царапину. Несколько быстрых движений, и он очистил небольшой участок ствола от коры, обнажив белую клейковатую древесину.

Никола вздрогнул. Ему на мгновение показалось, что на стволе выступил не сок, не смола, а живая кровь.

Василий, ничего не замечая, изготовился для нового броска.

– Ох, не советовал бы я, – проговорил кто-то возле самого уха Николы.

Мужчина подскочил от неожиданности, резко обернулся.

Пусто.

Нож, брошенный Василием, лишь чиркнул по стволу и пролетел мимо. Никола увидел, как клинок ударился о землю. В то же время звук был такой, словно удар пришелся в дерево.

Оба брата тут же приступили к поискам.

Полянка в месте падения ножа ровная, без лишней травы, без сушняка и валежника. Никакого следа. Как сквозь землю провалился. Нет ножа, да и все тут.

– Я предупреждал, – прошелестели покрытые зеленоватой дымкой ветви.

– Слушать надо старших, – снова прозвучал возле уха вкрадчивый голос.

Никола обернулся.

У самой кромки поляны стоял, опираясь на кривую узловатую палку, невысокий горбатый старичок. Он угрожающе стукнул палкой по земле и отступил вглубь леса.

– Все, Васятка, пошли домой, – Никола хлопнул брата по спине и направился к Пихтовке…

Часть II. Проверка

Проверка

1

Валентина сладко потянулась. Василий, уже одетый, наклонился к жене и нежно поцеловал в теплые губы.

– Я скоро, – он ласково улыбнулся, глядя в расслабленное, еще полусонное лицо, – Сегодня же суббота…

– Конечно, – ее губы изогнулись в ответной улыбке.

Валентина гибко поднялась.

– Дверь за тобой закрою, – проговорила женщина в ответ на удивленный взгляд мужа.

– Хорошо, – он крепко обнял ее стан. Уверенно вышел из избы и направился на работу.

Валентина прошла в сени, поеживаясь от утренней свежести. «В старые-то времена, – неожиданно подумала она, – женщина бы уже вовсю у печи хлопотала, мужу завтрак собирая». Она светло улыбнулась этим мыслям и выглянула во двор.

Предутренняя темень, только что начинающая сереть приближающимся рассветом, надежно скрыла уходящего на работу Василия. Ягодные кусты, непривычно черные, слабо качались на легком ветерке, навевая мысли о многолапом чудовище. Тонкий серпик луны игриво выглядывал из-за редких облаков, не затеняя, а словно подсвечивая колючие искорки звезд.

Валентина прощально улыбнулась вослед мужу, с усилием подтянула к себе тяжелую дверь, немного раздавшуюся после недавнего дождя. Брякнул крючок, провожая скользнувшую в горницу женщину.

Изба встретила ее мягким обволакивающим теплом протопленной с вечера печи. Женщина уверенно прошлепала босыми ногами к зовущей постели и стремительно юркнула под одеяло. Хоть недолго женщина и побыла на свежем воздухе, но основательно продрогла. Ступни словно превратились в ледышки. Валентина блаженно расслабилась, пропуская в себя ласковое тепло.

Неожиданно раздались слабые шаги. Женщина испуганно встрепенулась. Волосы ее зашевелились от неприятного чувства страха. Валентина огляделась по сторонам. «Чего мне бояться, – лихорадочно подумала она, успокаивая себя, – Никто в дом войти не сможет. Я же сама дверь на крюк закрыла». На короткое время она успокоилась.

Негромкое покряхтывание снова заставила похолодеть кожу головы, а волосы опять шевельнулись. Женщина тревожно вгляделась в темноту. Из светлого проема кухонной двери выдвинулся незнакомый бородатый мужичок и внимательно посмотрел на Валентину.

Женщина села в постели, подтянула колени к груди и натянула одеяло почти до самых глаз. Внезапно захотелось спрятаться от пристального взгляда незнакомца.

Мужичок легко улыбнулся, что-то неслышно прошамкал спрятанными в густой бороде губами, шагнул назад и словно растворился в воздухе. Валентина оцепенело спустила ноги с кровати и осторожно прошла в кухоньку, уже приготовившись истошно закричать: буде там еще кто-нибудь окажется.

Кричать не пришлось. Все было как и прежде: беленая, слегка обшарпанная, печь, распространяющая по небольшой кухне остаточное вечернее тепло, развалившийся в тепле за печью кот слабо промурлыкивал во сне… Благочинно сидел на своем месте металлический крюк.

– Почудилось, – облегченно вздохнула Валентина, но по голове снова прокатилась волна напряженности. Ощущение, что кто-то еще здесь, не проходило.

Женщина натянуто рассмеялась.

– Выдумки все это! – она упрямо тряхнула головой. – В наше-то время, да еще и в центре города. Бабушкины сказки. Не бывает такого…

Валентина уверенно вернулась обратно на кровать и опять забралась под одеяло. Тело ее всколыхнула крупная нервная дрожь. Последние двадцать-двадцать пять лет она жила в стандартных городских домах-коробках и совершенно отвыкла от такой бесхитростной жизни в частном деревенском, хотя какая же это деревня – в центре города? доме… И только встреча с Василием, вспыхнувшая любовь и, как завершение многолетних исканий друг друга, свадьба, заставили ее сменить привычную обстановку на маленький, но уютненький деревянный домик мужа.

За печкой послышался слабый приглушенный смешок.

Валентина сжалась в комок в самом уголке постели.

В комнату степенно вошел кот, по-хозяйски потянулся, несколько раз процарапал когтями боковинку кресла и требовательно мяргнул, дескать «что ты лежишь? Выпусти уже меня на улицу…» и вальяжно направился к двери.

– Да, да, конечно, – Валентина поспешно соскочила с кровати, открыла дверь, выпуская кота на улицу.

Во дворе стояла какая-то серая хмарь, наполненная мельчайшей водяной пылью. Кот со странным именем Шашлык, брезгливо ставя лапы на влажное крыльцо, прошествовал по своим кошачьим делам. Валентина зябко передернула плечами и взялась было за ручку двери, когда слабо различимые желтые листья малины шелохнулись, создавая впечатление чьего-то движения. Испуганный озноб прокатился по телу женщины. Она поспешно захлопнула дверь, наложила крючок и стремглав бросилась обратно под одеяло, забывшись тяжелым полусном-полуявью.

Постепенно на женщину нашло успокоение. Она пригрелась и расслабленно вытянулась. Грудь облегченно выпустила воздух. Валентина начала проваливаться в приятную дремоту.

– Вот еще немного полежу, – пробормотала она приглушенно, – и буду вставать.

Но в это хмурое осеннее утро покоя ей, видимо, было не дождаться.

Легкий шорох снова заставил женщину встрепенуться.

Она вздрогнула и открыла глаза.

В дверном поеме из кухни в комнату явно белела стройная фигурка девушки. На вид ей было лет восемнадцать-двадцать. темные, почти черные, волосы обрамляли бледное лицо, делая его еще бледнее. Огромные черные глаза смотрели прямо и настороженно. Какая-то неясная боль и обида плескалась в них и просто-таки просилась наружу. Девушка с отчаянной мольбой обхватила руками хрупкие плечи.

Валентине она вдруг показалась знакомой. Но это только показалось. Женщина не могла вспомнить, видела ли она ее раньше…

– Кто ты? – свистящим шепотом проговорила она. Почему-то Валентина боялась что-то разрушить звуком своего голоса.

Девушка шире распахнула глаза. «Куда уж еще-то шире?» – мелькнула удивленная мысль. На ресницах заблестели крупные слезы. То, что в полумраке комнаты Валентина сумела их рассмотреть, почему-то не показалось ей странным. Быстро-быстро захлопали ресницы, стараясь удержать влагу. Тело девушки мелко мелко дрожало от холода.

– Я – Даша, – сдавленно проговорила девушка, готовая вот-вот расплакаться.

– Иди ко мне, Дашенька, – неожиданно даже для самой себя проговорила Валентина.

Даша робко приблизилась к ней.

– Забирайся под одеяло, – женщина подвинулась, давая нежданной гостье место.

Она и сама не понимала, зачем это делает.

Девушка осторожно забралась в постель.

Валентина со щемящей жалостью почувствовала, какое облегчение пришло к девушке. Но та была еще напряжена, словно маленький беззащитный зверек, нуждающийся в ласке и заботе.

– Успокойся, маленькая, – Валентина принялась что-то нежно, по-матерински, шептать девушке на ухо.

Девушка прижалась всем своим, видимо истосковавшимся по материнской ласке и заботе, тельцем к женщине, а Валентина бережно гладила пушистые темные волосы и уговаривала Дашу, как маленького ребенка.

Девичье тело напряглось, словно выпустив колючие холодные иголочки.

– Ну, что же ты, Дашенька, – заботливо оглаживала девушку Валентина, – сейчас согреешься, и все будет хорошо. Ты только не бойся.

– Я и не боюсь, – сонно проговорила Даша, – теперь я уж точно ничего не боюсь.

– Вот и славненько, – Валентина продолжала растерянно гладить Дашину голову.

Вдруг тело девушки снова напряглось.

В комнатке послышались шаркающие шаги и еле слышное покашливание. Женщина тревожно повернула лицо по направлению к звуку.

На том же месте, где уже был в это утро старичок и откуда Валентина пригласила Дашу, теперь стояла старушка, сморщенная, согнутая, опирающаяся на кривую палку.

«Да, откуда только они все берутся, – мелькнула быстрая недовольная мысль, – через закрытую-то дверь?»

Словно уловив это недовольство, Даша несколько отодвинулась от женщины.

По спине Валентины прокатилась волна необъяснимого ужаса.

На сморщенном лице старушки появилось подобие улыбки. Узловатая коричневая рука, чем-то неуловимо похожая на птичью лапку, поднялась, и согнутый палец поманил к себе Валентину.

Тело Даши напряглось еще сильнее. Валентине еще сильней захотелось приласкать, приголубить ее.

– Иди ко мне, – позвала старушка женщину.

Валентина дернулась было подняться, но наткнулась на отчаянный взгляд Даши.

«Ты меня бросаешь?»– словно обидчиво говорил он.

Старушка уловила сомнения Валентины.

– Иди же ко мне.

Женщина крепче прижала к себе Дашу, отогревая вновь похолодевшее тельце.

«Не могу».

– Не надолго, – уговаривала старушка, – На минуточку…

Валентина снова сделала попытку подняться…

На глаза девушки снова навернулись слезы.

«Я не могу ее оставить… – отчаянно возражала Валентина, – Не могу…»

Старушка сделала шаг вперед. Крохотный такой шажочек. Глухо ударила в пол искривленная палка. Словно ледяным ветром окатило женщину.

«Нет!!!» – кричали Дашины глаза, с трудом сдерживая слезный водопад.

Еще один шажок…

… Раздался резкий стук в окно.

Фигура старухи заколебалась и медленно растворилась в воздухе.

– Ну вот, а ты боялась, – Валентина повернулась к девушке. Язык женщины прилип к нёбу: постель была пуста…

Механически, не осознавая своих действий, женщина отворила дверь.

На пороге стоял Василий.

– Спала, милая? – ласково проговорил он.

– Даж и не знаю, – Валентина сжала руками голову, – и да, и нет…

Она смущенно посмотрела на мужа.

– Что у тебя случилось? – голос Василия явно выражал обеспокоенность.

– … Это был просто сон, – закончила Валентина свой рассказ.

– Сон ли?

– Конечно, сон, – она успокаивающе погладила мужа по щеке.

* * *

Наступил дождливый мрачный вечер. Валентина улеглась в постель рядом с мужем, блаженно прижавшись к теплому, такому родному и близкому телу.

– Успокойся, милая, – Василий крепко поцеловал жену, – Все у нас будет хорошо.

– Конечно, дорогой.

Василий заключил Валентину в объятия, и через некоторое время дыхание его выровнялось. Валентина с нежностью смотрела на совсем по-детски сопящего во сне мужа. Тревожное чувство, оставшееся после утренних событий, постепенно уходило.

Женщина положила голову на плечо Василия и приготовилась заснуть…

Осторожное покашливание заставило ее вздрогнуть. Валентина подняла голову и увидела сидящего за столом утрешнего старика.

Старик глубокомысленно чесал кудлатую бороду и насмешливо смотрел на женщину.

– Сон, говоришь, – наконец произнес он, – Ну, ну…

– А…

– Проверочка эт для тебя была… – он пошамкал губами.

Василий во сне повернулся, буркнул что-то непонятное и звучно захрапел.

– Сможешь ли тут жить? – старик понизил голос до почти неслышного, как шелест листвы, шепота.

– И что?

– Неплохая ты девка, – он сжал бороду в кулак, – Живи, покуда…