Текст книги "Мистические рассказы"

Девушка с косой

В последнее время Василий находился в состоянии, близком к панике. И было из-за чего. Отец Василия – Георгий Васильевич – уже несколько дней находился в коме.

Как такое могло случиться?

Вроде и не старый еще.

И день-то тот проходил как обычно. Ничего не предвещало трагедии. Обычный в это время визит на дачу. Проходило открытие очередного дачного сезона. Приборка там какая-то, подготовка к посадке и все подобное. Правда, родители Василия на дачу ездили только вдвоем, на этом этапе дачных работ никого туда не пуская.

Вот и в тот злополучный день они вроде бы благополучно съездили. А к вечеру Георгий Васильевич по неизвестной причине упал на пол и впал в кому. Пришлось вызывать «скорую».

Почти всю ночь провели в клинике все трое: Василий, Валентина и Людмила Николаевна – жена Георгия, мама Василия. Лишь под утро они ушли по домам. Георгий находился в реанимации, и к нему все равно не пускали. Лечащий врач обещал держать родственников в курсе событий.

Все вернулись в подавленном состоянии.

Василий так и не сомкнул глаз. Он то ходил по комнате, громко скрипя половицами. Валентина с тревогой наблюдала за мужем. Женщина через какое-то время все-таки задремала, а Василий никак не мог уснуть.

Он направился к выходу. Дверь открылась без скрипа. Звякнул сброшенный крючок. В лицо пахнуло свежестью весенней ночи. Ноздри наполнил густой запах распускающейся листвы. Словно бы ободряюще потянулись к мужчине ветви кустов, черные в темноте ночи. Лишь цветы яблонь виднелись в саду, серые на черном. Жалобно мяргнул Шашлык, прижимаясь пушистым боком к ногам, взмахнул лапкой, привлекая внимание. Рука Василия машинально опустилась на кошачью спинку. Раздалось громкое мурлыкание.

Взгляд поднялся к небу. Редкие облачка, словно по мановению волшебной палочки метнулись в стороны. Перед глазами появилось чистое, яркое звездное полотно. Сверкающей полосой проявился Млечный Путь. Огоньки звезд, или планет, подмигивали Василию, словно говоря: «Все будет хорошо. Именно так, как и должно».

А как оно, это должно?

Рука пошарила по карманам в поисках сигарет.

– Тьфу ты, – сплюнул молодой человек, – я ж бросил.

Звонко стрекотнул сверчок. Вздрогнул и теснее прижался к ноге Шашлык. Шерсть на спине вздыбилась.

Василий вытащил мобильник.

– Без изменений, – ответил на другом конце связи врач.

Прошлепали сланцы по ступенькам крыльца. Под ноги услужливо бросилась дорожка, завернула за угол дома. Луна чуть не ослепила глаза. Свет ее отразился на, неизвестно откуда взявшихся на поленьях, капельках смолы.

Развешенное соседское белье приняло в бледном лунном свете странные неприятные формы. Шашлык все плотнее и плотнее прижимался к ногам, мешая продвижению. Снова подал голос. В тишине ночи мярганье разнеслось, казалось, по всей улице.

Сбоку что-то шевельнулось. Василий напряженно обернулся.

Уфф.

Это просто качнулась под ветерком разросшаяся ирга.

Василий вернулся в дом. Просел под тяжестью тела табурет. Ладони опустились на столешницу. Молодой человек рассеянно посмотрел вокруг. Машинально наполнил чайник, засыпал кофе.

– Может, помолиться? – подумал мужчина, – Так, опять никаких молитв не знаю. Да и какой смысл?

– Ложись уже, – сонно проговорила Валентина.

– Ага, – невнятно отозвался он, – сейчас…

Засвистел закипающий чайник. Кипяток плеснул в кружку. Кухню наполнил густой кофейный запах…

За окном забрезжил серый рассвет.

Василий собрался и отправился на работу.

Валентина проводила мужа и осталась в одиночестве. Мысли ее непроизвольно обратились к свекру. «Как он там?»

Рука потянулась к мобильнику.

– Кха, кха, – раздалось от двери.

Женщина вздрогнула от неожиданности и резко обернулась на звук.

На табурете возле печи снова сидел давешний старик.

– Здрава будь, деваха, – проговорил он, – вот и снова довелось нам встретиться. Никак не думал я, что так произойдет наша встреча, но что уж поделаешь…

Странно, никогда раньше он не говорил такие длинные речи. Что вдруг на него нашло?

– Чего тебе, дедушка? – пролепетала Валентина.

Старик шумно вздохнул, с каким-то скрежетом поскреб подбородок и внимательно оглядел комнату. Борода почти полностью скрылась у него в кулаке. Губы беззвучно прошлепали.

– Показать тебе хочу…

– Что показать?

– Не спеши, деваха, – укоризненно покачал он головой, – успеешь увидеть.

– Что увидеть?

– Ты только молчи, что бы не увидела, – прошамкал старик.

* * *

Валентина оказалась на пыльной обочине. Ровная как линейка, дорога уходила вдаль по обе стороны.

Чахлая растительность тянулась вдоль дорожного полотна. И даже густота этой растительности по обе стороны дороги была разной. На той стороне, где находилась Валентина, явно гуще и сочнее. Странно то, что растительность эта никак не весенняя, а яркая – летняя.

«Ничего не понимаю, – Валентина помнила, что ей надо молчать. – А может, я должна перейти эту дорогу?»

Женщина качнулась вперед. Прошуршала под ногами трава. Только тут Валентина заметила, что она босая. Ей показалось, что она идет про стерне. Сразу вспомнилась жизнь в деревне.

– Стой! – не услышала, а скорее почувствовала Валентина. – Не ходи!

На той стороне дороги появилась девушка. Рябое лицо девушки, в общем, совершенно некрасивое, оживляла туго заплетенная коса, перекинутая на грудь. Губы девушки изогнулись в улыбке. Она сделала приглашающий жест.

Валентина снова двинулась вперед.

– Стой! – опять почувствовала женщина.

Да кто это?

Она обернулась. Увиденное заставило его замереть на месте.

К самой кромке дороги подходил Георгий Васильевич. Это невероятно, но он выглядел вполне здоровым.

«У вас все хорошо?», – хотела было спросить Валентина, но вовремя прикусила язык, вспомнив напутствие старика.

Девушка на той стороне дороги опять приглашающе махнула рукой.

– Не говори Люде, – произнес Георгий, ступая на дорогу.

Валентина беспомощно смотрела, как медленно, осторожно свекор переходил на противоположную сторону, как девушка берет его за руку и уводит вглубь…

* * *

Валентина снова находилась в своей комнате.

Что означало ее видение?

Громко хлопнула дверь. В комнату стремительно вошел Василий. Лицо его было искажено болью.

– Папа умер, – глухо проговорил он…

Вот тебе и девушка с косой…

Напасть

Валентина на несколько дней уехала отдыхать. После всех проверок здоровье женщины резко пошло на спад. Сначала одно, потом другое. Только чудом она не попала в больницу. А ведь были все предпосылки. Чуть ли не микроинсульт. Вот и решил Василий отправить в дом отдыха.

– Вася, а как ты тут будешь? – обернулась на пороге Валентина.

– Мы с Шашлыком не пропадем, – он погладил враз заурчавшего кота, – главное, чтоб ты отдохнула.

Валентина уехала.

Василий остался один на хозяйстве. Да, что там того хозяйства? Летом-то? Огород прополоть, да еды приготовить. Только это и прибавилась к обычным повседневным делам. Правда, оставалась еще и стирка, так ведь она не каждый день. Кроме того, Василий вроде как уже и привык к такой жизни. До встречи с Валентиной он не один год самостоятельно хозяйничал. Лишь за последнее время несколько обленился, расслабился.

Валентина уже две недели провела в доме отдыха. Мужчина вышел на крыльцо. Яркое солнце заставило его прищуриться с непривычки. Он внимательно оглядел небольшой участок. За последние дни буйно разрослась наглая крапива. Из-за ее обжигающих листьев почти не видно наливающиеся соком ягоды. Лишь высокая развесистая ирга склонила отягощенные темными ягодами ветви. Сквозь заросли робко выглядывали грозди смородины. Высокие кусты малины слабо шелестели двусторонними листьями.

Василий резво принялся за работу. Колючие плети крапивы норовили хлестнуть по обнаженным частям тела и злобно шипели, когда им этого не удавалось.

Солнце припекало все сильней. Сейчас бы скинуть рубашку, но нельзя. Крапива так и ждет, чтобы наброситься с новой силой. Нет, не следует ей давать ни малейшего шанса. Василий вытер выступивший пот и продолжил свое занятие с еще большим энтузиазмом. Остро запахло свежей землей и травой…

– Чего ты один стараешься? – звонкий голос за спиной заставил Василия вздрогнуть.

Мужчины выпрямился и обернулся. Перед ним стояла Ирина, соседка. Бывшая соседка. Еще в мае она переехала в другой конец города, в новую девятиэтажку. Валентина рассказывала, что Ирина даже с мужем развелась, чтоб сохранить и новую квартиру, и старый частный дом. Развелась, переписала дом на бывшего мужа, а сама нового мужика привела… На вид – так себе. «Метр с кепкой в прыжке». На лицо страшненькая. Еще и огромные круглые очки закрывают его половину. Если что и есть примечательного – так это голос. Ирина ж когда-то и музыкальную школу закончила. А, впрочем, что уж в ней мужики находят?

– Где твоя Валентина? – прервала Ирина несколько затянувшееся молчание.

Ирина всегда и все про всех знала. Как это могло случиться, что тона и не ведала о доме отдыха?

– Устал, поди, – заворковала Ирина вокруг Василия, – давай я тебе массажик сделаю.

Неожиданно крепкие, пальцы Ирины ухватили за плечи. По телу покатилась сладкая истома. Василий успел заметить промелькнувшую в глубине глаз Ирины искорку. На мгновение темно-карие глаза женщины полыхнули зеленью. А потом все растворилось в руках массажистки. Одна за другой проминались мышцы. В уши настойчиво внедрялось еле слышное бормотание. Как Василий ни старался, он не понял ни слова. Тело расслаблялось и одновременно наполнялось энергией…

– Пойдем, – Ирина ухватила Василия за руку и потащила по тропинке по тропинке к стоящему чуть на отшибе покосившемуся домику, – я угощу тебя целебным отваром.

Странно. Домишко этот никогда не принадлежал Ирине. А жила в нем древняя нелюдимая старуха Анфиса. Время от времени Анфиса куда-то пропадала, оставляя дом свой без присмотра. Так и зарос домишко почти под самую крышу сорняками. Пыльные лопухи выстроились вдоль забора.

В руке Ирины звякнули ключи. Неужели старуха свой дом Ирине доверила?

Они подошли к перекошенной калитке. И тут Шашлык, до этого резво бежавший следом, забавно перепрыгивая редкие лужицы, взъерошился, подняв хвост трубой. Грозное шипение вырвалось из оскаленной пасти.

Словно пелена спала с глаз Василия.

– Это мы куда идем?

– Бабкин отвар пить, – Ирина игриво погладила предплечье мужчины, – бабка Анфиса хорошо целебные отвары готовит.

– В другой раз, – Василий выдернул руку и быстрыми шагами направился обратно.

– Ничего, – прошептала вослед Ирина, сверкнув глазами из-под очков, – в другой так в другой…

Василий уселся на ступеньку крыльца. Ноги ощутили теплое прикосновение мохнатого бока Шашлыка. В лицо пахнул аромат зелени. К нему примешивался сладковатый запах свежескошенной травы. На ветвях ирги заиграли темные спелые ягоды. Мелькнул зелено-полосатый бочок недозрелого крыжовника. Легкий ветерок промчался над огородом, шаловливо тронув листву.

Дрожащая рука вытащила сигарету.

– Вот ведь баба, – проговорил Василий глухо.

– Какая еще баба? – словно из ниоткуда раздался голос Валентины.

Измятая палочка сигареты выпала из пальцев и закатилось под крыльцо. Василий поднял глаза и встретил взгляд Валентины.

– Ты вернулась, – только и смог произнести он.

– Что-то тревожно мне стало, – пояснила Валентина, – я и сорвалась раньше срока…

* * *

Ночью Валентина никак не могла уснуть. Постоянно что-то мешало. Словно множество шевелящихся шерстинок окутало все тело. А потом начался зуд. Чесалось, казалось, сразу везде. Руки, ноги, спина… Чесались даже сами волосы. Валентина обеспокоенно поднялась с постели.

– Да, деваха, попала ты… – прошелестел знакомый голос.

Женщина резко повернулась. Давешний старик снова сидел за столом на обычном для него месте. Рука его, собрав бороду в кулак, указательным пальцем медленно почесывала щеку.

– Что значит, попала? – осведомилась женщина, с трудом подавив неприличное желание почесаться.

– Посмотри сама, – коротко усмехнулся старик, узловатым пальцем указывая куда-то за спину Валентины.

Женщина обернулась. Увиденное заставило ее вздрогнуть от отвращения. На только что оставленной постели кишели клопы.

Забыв и о старике, и о зуде, Валентина вцепилась в плечо мужа.

– Вася, вставай! – затормошила она его.

– В чем дело? – спросонок Василий растерянно смотрел на жену.

– Клопы, Вася, клопы…

Василий подскочил, как ошпаренный, очумело уставившись на испятнатую красными точками простыню.

Валентина решительно сдернула ткань. Получившийся сверток бухнулся посреди двора. Чиркнула спичка. Вспыхнуло пламя. Затрещали сгораемые в огне насекомые.

Диван накрыла свежая простыня.

Остаток ночи супруги провели спокойно.

Утром у крыльца Василия снова поджидала Ирина.

– Как спалось? – участливо спросила она.

– Нормально, – отмахнулся Василий.

Прогрохотали под ногами ступеньки. Мелькнуло черное пятно ночного костра. Малиновые кусты качнулись, провожая мужчину. Скрипнула дверь, выпуская на крыльцо Валентину. Ирина гордо задрала подбородок. В глазах сверкнули искры.

– Подвези, – попросила Ирина Василия.

– Иди, садись, – бросил мужчина, помахав на прощанье жене.

Ирина демонстративно повела плечами. Спина слегка выгнулась, выпячивая небольшую грудь. Взгляд Ирины, брошенный искоса на Валентину, озарился победным блеском.

Несколько прогнулись доски крыльца. Хлопнула дверь. Звякнул засов. Валентина вернулась в дом. Ночное нашествие паразитов не выходило из головы. Откуда они могли взяться? Женщина по миллиметру обследовала весь диван.

Теперь все будет хорошо…

* * *

Ночью нашествие вонючих кровопийц возобновилось. Валентина беспокойно ворочалась с боку на бок. Сжигать еще одну простыню не хотелось.

– Да и не поможет это, – констатировал вновь появившийся старик, – потому как наведенные они.

– Наведенные? Это как?

Старик пожевал губами. Рука пригладила редкие седые волосы бороды.

– Выжить тебя стараются из этого дома. И твое место занять.

– Выжить? А ты разве не можешь?

– А что я? – вскинулся старик, – мое дело маленькое. Я за домом слежу. А тут дому-то никакого вреда. Видишь, и хозяину эти животинки никакого вреда не причиняют.

Валентина пригляделась. Действительно, словно невидимая черта разделила диван. К Василию не подобралось ни одного из насекомых.

– И что мне теперь делать?

– Не знаю, – хмуро проговорил старик и словно растворился в воздухе.

Валентина устало опустилась на краешек дивана. Рядом мирно посапывал во сне Василий. Клопы устремились к женщине, распространяя коньячный запах. Валентина лихорадочно стряхивала их с постели. Ноги топтали, топтали, топтали мерзких тварей. Запах коньяка все сильней распространялся по комнате.

– Иже еси на небесех… – как заклинание повторяла Валентина слова молитвы, некогда избавившей ее от другой напасти.

Вскрикнув, появился и снова исчез старик.

Клопы отпрянули от женщины.

– Иди в храм, – прозвучало в голове Валентины.

Женщина с трудом дождалась утра.

Наполовину восстановленная Успенская церковь пряталась среди кладбищенских берез. Красные кирпичные стены выделялись на фоне белых стволов. Сочная зелень подчеркивала старинные памятники. Неподалеку от входа стояла еще не поднятая на звонницу, шатровая крыша. Блещущий золотом ажурный крест сверкал в свете восходящего солнца, проглядывая сквозь заросли.

Валентина невольно замедлила шаг, приближаясь к зданию. Службы велись еще не в самой церкви, а в полуподвальном помещении.

Сладковатый запах свечей наполнял пространство комнаты. Лишенное парадности, помещение показалось женщине неожиданно уютным.

По-домашнему заботливо встретил ее и молодой священник отец Кирилл.

– С чем пожаловала, дочь моя?

Валентина рассказала ему о наведенной напасти. Нахмурился отец Кирилл.

– Бесовское все это, – проговорил он задумчиво.

Сразу слетела с его лица молодость. Мудрость появилась во взоре священника.

– Правильней было бы провести обряд очищения… Но все дело в том, что ты сама должна все исправить…

Странными показались Валентине слова священника. Не как служитель Бога он говорил, а словно знахарь какой. Будто не в церковь она пришла, а к гадалке…

– Окропи святой водой ложе свое, – продолжал отец Кирилл, – да крестом осени. При этом молитву читай Богородице.

Валентина бережно взяла пузырек со святой водой и стремглав побежала домой ночи и клопов дожидаться…

Ночью насекомые появились снова. Женщина сделала все так, как научил священник. И вмиг в легком тумане исчезли все клопы. А туман, исчезая, принял перекошенные от злости черты лица Ирины…

Гул Земли

Ночью Валентина долго не могла уснуть.

Луна с чуть обглоданным или оборванным краем осторожно заглядывала в полузакрытые занавесками окна. Слегка царапали по стеклу ветви сонных кустов, качаясь в бледном лунном свете замысловатыми тенями. Едва видимую темно-синюю, почти черную, полоску далекого чистого неба пятнали булавочные головки звезд. Валентина скорее угадала, чем увидела, перевернутую «М» Кассиопеи.

«Почему ее чаще сравнивают именно так? – привычно думала женщина, – Не проще ли представить данное созвездие как «W»?»

Невидимые в полутьме, мерно тикали ходики. В тишине комнаты звук этот раздавался неожиданно громко. Время от времени по полу пробегали неровные световые прямоугольники от фар проезжающих машин. Валентина неожиданно вспомнила, как в далеком детстве такие бегающие отблески ее ужасно пугали.

Рядом мирно посапывал во сне Василий. Тяжело вздыхал, потягиваясь во сне, Шашлык.

Слегка зашелестел за окном легкий дождик. Капли стучали по листьям, навевая дремоту. Валентина начала проваливаться в сон. Замелькали неясные тени, готовые сформироваться в яркие сновидения…

Странный металлический гул прокатился по комнате, заставив женщину вздрогнуть.

– Гхууу-Гхух! … Гхууу-Гхух! – словно огромная ржавая машина ритмично проворачивала застарелый механизм, – Гхууу-Гхух! … Гхууу-Гхух!

– Что это? – встрепенулась женщина.

Она поспешно села в постели. Валентина обеими руками схватилась за голову.

– Почудится же, – нервно пробормотала она.

– Гхууу-Гхух! – снова пронеслось по комнате.

– Вась, проснись! – Валентина толкнула мужа в плечо.

– Ну, что опять? – сонно отозвался он, не открывая глаз.

– Послушай!

– Гхууу-Гхух!

– Что это за звуки? – лениво проговорил Василий, поворачиваясь к жене.

– Гхууу-Гхух!

Мужчина не спеша поднялся. Босые ноги прошаркали по скрипучим прохладным половицам. Отдернулась занавеска, впустив в помещение рассеянный лунный свет. В саду продолжал что-то нудно бубнить дождь.

– Гхууу-Гхух!

Василий всмотрелся в серую мокрую пелену. Листья влажно блестели, отражая бесконечные капли.

– Гхууу-Гхух!

Мужчина бросил взгляд на испуганную женщину.

– Это, это… – Рука непроизвольно процарапала голову. – Это просто … земснаряд…

– Гхууу-Гхух!

– Больше походит на звуки, издаваемые гребцами на галерах, – пробормотала Валентина еле слышно.

– Не переживай, – примирительно проговорил Василий, – Завтра мы уезжаем к морю. Там все твои страхи и рассеются…

– Гхууу-Гхух! – прозвучало глуше, словно затихая.

* * *

Курортный городок разлегся под жарким июльским солнцем. Пальмы еле заметно качали зелеными ладошками огромных листьев. На деревьях фундука виднелись зеленые розетки будущих орехов. В кронах плодовых деревьев сверкали разноцветными капельками всевозможные ягоды. Вдалеке весело плескалось море, сверкая многочисленными солнечными зайчиками. Вдоль гряды прибрежных камней явно различалась пенная полоса прибоя. Даже на определенном расстоянии от моря знойный воздух наполнялся сильным йодистым запахом. В него органично вплетался аромат жарящегося на углях мяса.

Валентина и Василий направлялись в сторону пляжа. Позади остались все проверки, все странные встречи и звуки. Оба стремились просто насладиться отдыхом.

Простучали под ногами ступени. В уши ударил мерный рокот моря. Пенный прибой ритмично ударял о каменистый пляж.

– Ура! Море! – воскликнула Валентина, остановившись в нерешительности на нижней ступеньке.

Василий с улыбкой посмотрел на жену, подавая ей руку. Зашуршали в такт шагам обкатанные волнами камушки. Пенная волна осторожно, словно знакомясь, докатилась до босых ног женщины.

– Ой! – вскрикнула Валентина.

Усталые, но довольные они возвращались с пляжа под быстро наступающими сумерками. Небеса непривычного густо-синего постепенно усеиваются ярчайшими искорками многочисленных звезд. Небесный свод казался вполне материальным, и, казалось, что его вполне можно достать рукой. Валентина непроизвольно поежилась, почти физически ощущая давление небес.

Каморка, которую они снимали в этом небольшом городке, встретила супругов покоем.

Слегка скрипнула кровать, принимая людей.

– Гхууу-Гхух! – почти забытый звук заставил обоих вздрогнуть.

– И тут то же самое, – недовольно протянул Василий, – ведь только-только от этого уехали.

– Гхууу-Гхух!

Гребцы на невидимой галере продолжали выдавливать из ржавой посудины скрежущие звуки. Каждый из них отдавался во всем теле.

– Гхууу-Гхух! Гхууу-Гхух!

– Да, что ж это такое?

«Кто же мог запустить этот механизм? – билась в голове Валентины навязчивая мысль, – И что за механизм?»

– Гхууу-Гхух! Хррррр-хррр, – добавился скрежет наматываемой на металлический барабан цепи.

– Хррррр-хррр.

Звуки прекратились так же внезапно, как и начались. В дальнейшем умиротворяющую тишину ночи нарушал лишь звонкий стрекот цикад. Изредка темноту за окном прочеркивали огненные штрихи пролетающих светлячков. Во дворе еле слышно шелестели растения сада. Окружающая обстановка действовала умиротворяющее. Супруги погрузились в сон…

…Утро выдалось туманным. Серые туманные ленты стелились над поверхностью земли.

«Странно, – внезапно мелькнула мысль, – вроде бы не должно быть тут тумана, – а впрочем, я могу и ошибаться».

– О чем задумалась? – Василий ласково приобнял женщину.

– О тумане…

Солнце еще не поднялось на палящую высоту. Полупрозрачные облачка проплывали над головами. Дорожка, на которую они свернули с асфальтового тротуара, слабо пружинила под ногами. Влажные от росы травинки нежно щекотали ноги. Цикады продолжали трещать, словно и не закатывали концерт всю ночь.

Валентина блаженно прислонилась к плечу мужа. Взгляд ее обратился к облакам. Увиденное заставило женщину вскрикнуть.

По-над морем парил на облаке неизвестный призрачный город, затерянный в заснеженных горах. Высокие башни могучей крепости словно врастали в неприступные скалы. Трепетали на ветру треугольные прапоры с непонятными символами. Остроконечные ели подходили почти вплотную к массивным резным воротам города. На альпийских лугах проглядывали стада неизвестных животных.

Валентина замедлила шаг.

А город между тем наливался цветом и объемом.

– Гхууу-Гхух! Хррррр-хррр, – прогрохотал ржавый механизм.

Словно повинуясь невидимым цепям, город сдвинулся и исчез…