Текст книги "Охотники за потусторонним"

Интерлюдия. Ольга

«Выпить что ли?» – лениво подумала Ольга, глядя на беснующихся совсем недалеко ведьм. – «Так задорно гуляют. Интересно, когда я последний раз так отжигала?»

Вспомнить не получалось, хотя, правды ради, гулянок в жизни девушки было не так уж и много. Ей вообще не очень везло на радостные события. Мать Ольги умерла при родах. Какая-то банальная ошибка врача, и кровотечение, ставшее роковым. К удивлению многих, отец Ольги не захотел жениться второй раз и посвятил всё своё свободное время воспитанию дочери. Элитный тренер по восточным единоборствам мог позволить себе таскать люльку с Ольгой прямо на тренировки, ограничившись минимальным присутствием в её жизни посторонних. Судя по всему, единственное, что его не устраивало в девочке – это именно вопрос пола.

Валерий Максимович стремился сделать из своего ребенка чемпиона и, очевидно, полагал, что с мальчиком шансы на это были бы значительно выше. Конституция другая, конкуренция выше, да и мужские единоборства всегда привлекательнее женских.

Впрочем, перечисленное не считалось поводом давать Ольге поблажки, так что тренировки вошли в её жизнь ещё с бутылочкой молочной смеси. В три года девочка уже самостоятельно демонстрировала катэ из китайского ушу, в пять довольно умело управлялась с нунчаками, а во втором классе исключительно на рефлексах сломала руку однокласснику, который попытался дернуть её за косичку. Как итог, длинная лекция о необходимости контролировать эмоции и соизмерять ситуацию с применяемыми навыками. Ну и стрижка под мальчика во избежание повторения конфликтов.

К пятому классу спортивная гордость школы и круглая отличница перестала здороваться с одноклассниками. У Ольги и так не сильно получалось дружить со сверстниками, а тут и вовсе интересы с одноклассниками перестали пересекаться. Дети в пятом классе обсуждают просмотренные мультфильмы и аттракционы, на которые водили их родители. У Ольги на подобные радости попросту не оставалось времени…

Жесткая дисциплина, две, а иногда и три тренировки в день. Два часа времени на выполнение всех без исключения школьных домашних заданий, а затем ещё и отчет отцу о сделанном. Сауна после утренней тренировки до школы, массаж после дневной. Всё это отнимало кучу времени, а ещё безумно утомляло и даже выматывало. Ольга постоянно хотела спать. несмотря на то. что отец требовал от неё ложиться не позднее десяти вечера.

Так что детство Кеши подчинялось строгому распорядку дня и в нем не оставалось времени на праздники и веселье. Есть цель и ничто не должно мешать её достижению. Так говорил отец, и Ольга не видела причин для сомнений. В десять лет дети редко сомневаются в правоте своих родителей.

Именно поэтому девочка не сразу поняла, что обладает какими-то необычными способностями. Ей понадобилось несколько лет, чтобы четко определиться со своими особенностями и ответить хотя бы самой себе на вопрос, что происходит. Ольга прекрасно помнила момент, когда первый раз почувствовала магическое присутствие. Это было весенним утром, во время традиционной пробежки по парку. Девочка засмотрелась на взлетевшую птицу и споткнулась о лежащий на тропинке камень. Падение было неожиданным, а от того особенно болезненным. В голове помутилось и Ольга с недоумением смотрела на пятирублевую монету в своей руке, которая почему-то жгла кожу. Самым странным было то, что монета и рука выглядели черно-белым. как будто она смотрит старое кино на экране телевизора.

Вскрикнув, девочка отбросила кругляш и мир вокруг снова стал разноцветным. Она посмотрела в то место, куда должна была упасть монета, и ей показалось, что в траве что-то мелькнуло. Начала болеть голова, и Оля почувствовала, что хочет посмотреть на монету ещё раз. Это было настолько странно, что девочка испугалась и со всех ног бросилась к сидящему на скамейке отцу.

Захлебываясь, Ольга начала рассказывать о произошедшем отцу, но понимания не встретила. Валерий Тимофеевич счел, что дочь просто пытается отлынивать от физических упражнений, придумав странную сказку. Он накричал на девочку и отправил её бежать дистанцию заново.

С тех пор Ольга ни о чем подобном отцу не рассказывала. В редкие минуты одиночества она пыталась вызвать в памяти столь необычные ощущения, чтобы понять их природу, но ничего подобного не получалось.

Со временем девочка поняла, что умеет чувствовать необычные предметы и силу, исходящую от них. Причем, необязательно плохую. Ей, конечно же, было известно слово волшебство, но прочитанное в книгах – это одно, а реальная жизнь совсем другое. Времени на осознание и принятие себя потребовалось достаточно много. И это лишь добавило ей нелюдимости и заострило желание побыть наедине с собой.

Контролировать столь странное состояние девушка научилась лишь к шестнадцати годам после длительных медитаций и нескольких сотен экспериментов. Самым необычным оказалось то, что погружаясь в черно-белый мир, Ольга чувствовала, что время вокруг как будто бы замедляется, давая ей дополнительные минуты наедине с собой.

Это оказалось настолько восхитительно, что девушка даже была согласна мириться с приступами невыносимой головной боли, приходившими каждый раз после черно-белого тумана. Долгое время транс служил лишь средством развлечения, возможностью забыть о повседневности, красивой жизни, что проходит мимо.

Каждодневные тренировки сформировали в ней бойца и дали отличную физическую подготовку, но для чемпионства их не хватало. Чуть-чуть, самую малость, но не хватало. Отец злился, придумывал всё новые упражнения и периодически срывал своё зло на дочери.

А затем Ольга поняла, что это не мир замедляется, а она сама становится на порядок быстрее. Полуфинал кубка России в тот раз складывался неудачно с первой секунды. Она пропустила сразу два плотных удара по корпусу и никак не могла восстановить дыхание. Соперница, высокая мускулистая Алла из Челябинска почуяла близкую победу и не давала даже секунды передышки, перемежая серии в голову с попытками пройти в ноги. Удар в висок должен был стать последним и краем глаза Ольга уже увидела вздымающиеся руки рефери. как вдруг внезапно картинка перед глазами стала черно-белой.

Теперь движения соперницы выглядели не угрожающе, а как-то комично. Ольга присела, пропуская руку Аллы над головой, а затем провела отработанную до автоматизма серию. Прямой в голову, полукрюк в корпус и добивающий боковой в голову.

Отскочив, чтобы глотнуть наконец воздуха полной грудью, Ольга с изумлением увидела цветную картинку и соперницу, оседающую на пол. Рев отца в углу ринга, изумленный взгляд рефери и растерянные секунданты вокруг противницы.

– Молодец! – орал ей прямо в ухо счастливый отец, а Ольга искала в толпе зрителей кого-то, кто казалось звал к себе одним фактом своего существования. Высокий статный мужчина не поддался всеобщему ликованию, он просто стоял и внимательно смотрел на Ольгу. Ей очень хотелось подойти к нему и спросить, почему он так внимательно смотрит, но объявление результатов тянулось слишком долго.

Мужчина исчез. Вот только что он стоял среди зрителей, а в следующий миг словно растворился. Увы, времени на поиски странного незнакомца как обычно, не было, впереди ждал финал. Впрочем, теперь Ольга уже точно знала, что надо делать для уверенной и, возможно, досрочной победы. Кубок чемпионки больше не казался чем-то особенным, тем более, что скоро к нему добавились такие же с других турниров. О таинственном мужчине Ольга больше не вспоминала.

Следующий раз с этим незнакомцем она встретилась уже после смерти отца. Тот как раз почти договорился о контракте с UFC для дочери, как вдруг обширный инфаркт оборвал все его планы. Потеряв папу, Ольга внезапно поняла, что не знает, как жить самостоятельно. Он дал ей много, но забыл объяснить самое главное – для чего это всё? Для чего необходимо вставать по утрам и как самой поставить цель в жизни. Почему люди плачут и улыбаются. Отец научил свою дочь побеждать, достигать поставленных целей, но не научил радоваться жизни.

Умные люди назвали бы состояние Ольги депрессией, но девушка такими словами никогда не интересовалась. Что делать и как жить дальше? Эти вопросы вставали в полный рост и не имели ответа.

Объявленная в стране мобилизация показалась ей знаком судьбы. Она прекрасно готова физически, умеет драться и не боится умереть. Тем более, помимо восточных единоборств папа научил её прекрасно стрелять и приемам ножевого боя. Неужели таким людям не найдется места в армии?

Не нашлось.

Аркадий. Позитивщик (окончание)

Ошарашенный Аркадий повернулся, готовясь к худшему, но обнаружил перед собой всего-навсего Пашку, бывшего сокурсника по университету. Впрочем, основная масса людей откровенно побаивалась панибратствовать с двухметровым громилой, поэтому многие обращались к нему гораздо более вежливо – Павел. Некоторые преподаватели даже уточняли отчество Павла Алексеевича. Подобное отношение не было лишено смысла, потому что к первому курсу инженерного факультета юноша уже успел окончить сельскохозяйственный техникум и даже послужить в армии – полгода срочную службу, а затем три года по контракту.

Что заставило Павла резко поменять жизненный маршрут и оказаться на московской студенческой скамье – не знал никто, а допрашивать настойчиво, естественно, никто не пытался. Так что Павел довольно быстро завоевал непререкаемый авторитет не только на своем курсе, но и далеко за его пределами.

Павел приехал покорять Москву из глухого поселка Тамбовской области, поэтому был безумно доволен выделенным в общаге койко-местом и не забывал свысока поглядывать на более молодых однокурсников. К живущим с родителями москвичам он вообще относился с жалостью, считая их как минимум обделёнными.

Аркадий же пользовался у мастера спорта по гребле бесконечной любовью, в первую очередь, за свой независимый нрав, а во вторую – за бесконечное терпение при подготовке выдающегося спортсмена к семинарам и коллоквиумам. Аркадий, конечно же, выступал в роли репетитора.

Оценив интеллект хлипкого сокурсника, Паша решил немедленно взять его под свою защиту. Даже с комендантом договорился, чтобы Аркашу переселили в его комнату.

– Ну ты чего столбом застыл? – хлопнул бывшего сокурсника по плечу Павел. – Пойдем пивка хлопнем, мы же с тобой минимум год не виделись.

– Давай, – согласился Аркадий. – Только я хотел на втором этаже сесть.

– Да без проблем, – легко согласился громила. – Хоть поболтаем без лишних ушей.

Он махнул кому-то в зале рукой, а затем легонько подтолкнул Аркадия в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Молчаливо ожидавшая окончания диалога администраторша вручила меню одной из официанток и, судя по всему, моментально забыла о гостях ресторана.

Зал на втором этаже оказался гораздо меньше, чем на первом, и не в пример шумнее. Большая, выстроенная буквой П, барная стойка оказалась уставлена целой коллекцией бутылок с самыми разнообразными напитками. Развешанные по стенам телевизоры транслировали спортивные передачи, а в углу из-за плотно прикрытых стеклянных дверей раздавались звуки пожарной сирены.

Аркадий даже не сразу сообразил, что на самом деле это чьи-то тщетные попытки попасть в такт заунывной песни.

– Пивка хлопнем, а потом можно и в караоке сбацать! – еще раз шлёпнул сокурсника по плечу Павел. О том, что на демонстрацию орательных искусств может быть очередь, здоровяк, по обыкновению, даже не задумывался. Почему-то в подобных местах всегда оказывалась очередь Паши. Вот только что подошла, сами звать хотели…

Народу здесь находилось не в пример меньше нижнего этажа, так что больших проблем с выбором свободных столов не наблюдалось. Аркадий выбрал стол у окна и с благодарностью принял меню у официантки.

– Я есть не хочу! – проорал Павел, хотя особой нужды повышать голос не было. – Ты себе выбери, а я пока пивка нам соображу.

Цены в меню не то чтобы поражали, но юноша чувствовал себя неуютно, мысленно подсчитывая имеющуюся в карманах наличность. Гонорар с последнего дела Аркадий почти весь отправил родителям, так что шиковать приходилось с оглядкой. Заткнув рот внутренней жабе, парень всё-таки выбрал два недорогих ролла и, отпустив официантку, с интересом огляделся по сторонам.

Три работницы зала, барменша, все с удивительно раскосыми глазами, оптимально подходящими под колорит заведения. Других сотрудников в зоне видимости не наблюдалось.

Парень вновь принялся оглядывать зал. Караоке, судя по всему, был полон. Внутрь друг за другом зашли сразу двое кальянщиков, судя по всему, один попросту не справлялся. Кстати, тоже кандидаты на роль твари. Ну а что? Чаще всего кальянщики молчат, только выслушивают пожелания и многозначительно кивают.

Телевизоры транслировали самые неожиданные виды спорта, так что Аркаша даже засмотрелся. Раньше соревнований по дартсу или грязевому футболу ему наблюдать не приходилось. Блин, он всегда считал, что метание дротиков в круг всего лишь детская забава. А тут в трансляции показывают денежный приз с шестью нулями. Не те мама в детстве ему навыки прививала, явно не те.

Чужой взгляд Аркадий почувствовал внезапно. Такое с ним случалось крайне редко и, как правило, означало, что кто-то пристально смотрит практически в упор. Сейчас же тело просто обожгло неприятным ощущением, как будто кто-то лизнул огромным шершавым языком и пошёл по своим делам дальше, оставив оттираться от чужих слюней.

Кто? Аркадий ещё раз внимательно оглядел зал, но так и не понял, чьё внимание только что почувствовал. Павел что-то объясняет барменше, та внимательно смотрит на него, но не говорит в ответ ни слова. Позитивщик?

Тело вновь обдало жаром, но теперь из-за нахлынувшего азарта. Других кандидатур на роль твари попросту не находилось. Барменша, какой-то мужик у стойки с чашкой кофе, и всё.

Аркадий внимательно наблюдал за Павлом, но пока ничего особенного не происходило. Барменша наливает пиво, громила берет бокалы, покачивается… Аркадий даже привстал в нетерпении, но оказалось, что Павла просто повело от уже выпитого. Нетрезвой походкой бывший однокурсник шел к столику, широкими плечами перекрывая практически весь обзор барной стойки.

– Вот такая вот хрень, братуха. – От неожиданной метаморфозы Аркадий едва не вскрикнул, но усилием воли всё-таки сумел удержать эмоции под контролем. Павел буквально бросил на стол два бокала пива и тяжело уселся на стул напротив бывшего однокашника.

– Что-то случилось? – осторожно поинтересовался юноша у громилы. Аркадий уже прекрасно понял, что именно произошло, но вживую наблюдал действие чар позитивщика первый раз в жизни.

Жизнерадостный здоровяк, который буквально две минуты назад любил всех на свете, неожиданно потух и сейчас сидел перед Аркашей сгорбленный и поникший, как будто придавленный горьким известием.

– Да в том-то и дело, дружище, что ровным счетом ничего не случилось, – грустно констатировал Павел. – Вспомни сам, как мы мечтали о красивой жизни, непокорённых высотах и ослепительных женщинах! Где это всё? Крутишься сутками, работаешь на износ, а ощущение, что, как хомяк в клетке, бежишь на одном месте.

В следующие несколько минут на Аркадия обрушился такой водопад негативных эмоций, что ему и самому стало немного не по себе. Сам того не желая, юноша с удивлением узнал, что его институтский приятель полгода назад женился. Вроде бы не такая уж плохая новость, но Павел был вынужден переехать жить к боевой подруге и её родителям. Новое жильё располагалось довольно далеко от института, так что теперь вместо сладкого утреннего сна новоиспечённому семьянину приходилось вставать ни свет ни заря и почти час добираться до альма-матер. Кроме того, жизнь с тёщей и тестем тоже накладывала на быт Павла определённую нагрузку, что сохранению нервных клеток отнюдь не способствовало, а количество проблем только множило. Не надо забывать и про деньги, которых на семью требовалось гораздо больше, чем молодому студенту с неприхотливыми желаниями. Паша оказался вынужден устроиться на работу, что вместе с учёбой требовало много времени, отнимало огромное количество сил и практически не оставляло времени на развлечения.

– А месяц назад у нас дочь родилась, – чуть ли не слезу пустил по мере повествования Павел. – Так у меня натурально крыша ехать начала. Шуметь нельзя, телевизор смотреть нельзя, в доме постоянный режим тишины и обсуждение шёпотом цвета какашек Софочки.

Последние слова новоиспечённый отец произнёс с такой гримасой брезгливости на лице, что Аркадий немедленно дал себе зарок не жениться и не заводить детей ближайшие лет двадцать, а то, может быть, даже шестьдесят.

Оказалось, Паше даже имя дочери выбрать не разрешили. Жена с тёщей встали насмерть, утверждая, что новая принцесса просто обязана носить имя какой-то четырёхюродной бабушки, внешность которой никто не помнил, но память о ней по-прежнему не давала спокойно жить всем окружающим.

О своих непосредственных обязанностях Аркадий сумел вспомнить только минут через пять словесного водопада, после чего немедленно достал из дипломата последнее изобретение.

– Это чё? – изумлённо уставился на артефакт Павел.

– Компас, – выдал заготовленную легенду Аркадий. – По специальности работу не нашёл, вот, занимаюсь реставрацией антиквариата.

– О чем я и говорил, – тут же залез обратно на своего конька громила. – А ведь ты у нас на курсе самым умным и перспективным считался. Я искренне считал, что раз ты универ бросил, то значит, фартануло тебе в жизни. А оно вон как получилось. Старьё в божеский вид приводишь.

На секунду Павел замер, на его лице отразилась напряжённая работа мысли, а потом он жадно поинтересовался:

– Ну и чё платят за этот хлам? Нормально поднимаешь?

– Да так, – стушевался Аркадий. К вопросам о деньгах он готов не был, даже не подозревая, что кому-то придётся об этом говорить.

– Ну видно же, – тыкал пальцем в артефакт непонятно от чего возбудившийся Павел. – Вещь старинная, наверняка заказчики не бедствуют. Давай говори, сколько запросил. Хочу убедиться, что тебя не надули в очередной раз.

Непроизвольно Аркадий опять вспомнил первый курс института и постоянные приколы со стороны более привычных к самостоятельному быту соседей по общаге. Несколько раз паренька из глухой рязанской провинции разводили на деньги, делая это настолько искусно и непринуждённо, что Аркаша даже не понимал, что его обманули.

Павел пресёк подобные шалости одним грозным рыком и с тех пор интересовался практически любыми действиями соседа по комнате, тем более что Аркаша не сопротивлялся. Он учился, и эта наука не раз пригодилась ему в самостоятельной жизни.

Сейчас же Аркадий плыл в луже собственной лжи и отчаянно пытался придумать, как аккуратно свернуть неприятную тему.

– Ты чё, братан, мне говорить не хочешь? – искренне удивился Павел. – Мне? Другу своему? Стесняешься?

– Да успокойся ты, – стушевался Аркадий, не выпуская из поля зрения барную стойку. – Пятьсот долларов.

– Сколько?! – изумился Павел.

«Переборщил», – подумал Аркадий.

– Обалдеть можно! – продолжал орать Павел. – Вон у стойки охранник сидит, он за месяц наверняка таких денег не получает. Я у себя на работе двести и то не всегда получаю. А ты знаешь, сколько сейчас подгузники стоят? А детское питание?

– Подгузники? Кому понадобились подгузники? – с облегчением услышал Аркадий знакомый голос. За последние несколько минут юноша уже успел напитаться от бывшего сокурсника негативом, поэтому весёлый и жизнерадостный голос коллеги был глотком холодной воды в жаркой пустыне.

– О, а ты кто? – с подозрением уставился на Синего Паша.

– Коллега его, – широко улыбнулся Костик.

– Да ладно?! – не поверил громила. – Вы что? Вдвоем компасы красите?

– Что скажут, то и делаем, – беззаботно пожал плечами Костик. – Если надо, то что угодно покрасим.

«Что они несут?» – с тоской подумал Аркадий, активируя свое изобретение. Тяжёлая массивная стрелка сделала полный оборот, а затем уверенно указала острым концом в сторону барной стойки.

– Работает! – удовлетворённо улыбнулся Аркадий.

– Да ладно, – искренне удивился Костик. – И даже взорваться не пробует?

– Ты что несёшь, братан? – немедленно встал на защиту бывшего соседа Павел. – Это же компас, там нечему взрываться.

– Да это он шутит так, – попытался успокоить громилу Аркадий. – Антиквариат, знаешь ли, разный бывает. Чего только не попадается.

– Странные шутки, – пробурчал Павел, делая еще один глоток из бокала с пивом. – Сначала шутят невпопад, а потом неприятности происходят.

– Какие неприятности? – не понял Костик, но, увидев жест Аркаши, немедленно замолчал и уселся на свободный стул. – А вы откуда знакомы?

– Это Павел, – представил бывшего соседа по комнате Аркадий. – Мы с ним жили вместе и учились в универе в одной группе.

– Ого, – удивился Костик. – Практически родственники.

– Ага, родственники, – пробурчал всё ещё недовольный Павел и тут же допил свой бокал, казавшийся маленьким в его ладони. – Даже не позвонил ни разу после отчисления.

Он встал и хмуро посмотрел на нетронутое пиво Аркадия.

– Ну ты чего ждёшь, малой? Хоть бы пригубил за встречу…

– Да я роллы жду, – попытался оправдаться юноша, но ситуацию вновь спас Костик, заявив со смехом:

– Да куда ему столько пива, не утащим же потом! Братан, давай я с тобой выпью! Здесь как? Нефильтрованное есть?

– Есть, – краем рта улыбнулся Павел и жестом остановил начавшего вставать Синёва. – Сиди, я сейчас сам принесу.

– Я вообще-то думал, что мы здесь по работе, – глядя в спину идущего к барной стойке громилы, немедленно поддел коллегу Костик. – А ты вечер встречи выпускников устроил.

– Я его случайно встретил, – отмахнулся юноша. – Зато сам посмотри. Типичный пример работы позитивщика. Паша, когда меня увидел, буквально лучился от счастья. А сейчас хмурной, что самому рядом с ним тошно становится.

– Это я заметил, – согласился Костик. – А что с твоей чудо-машиной? Неужели работает?

– Шутка, повторенная дважды, перестает быть шуткой, – немного обиженно проворчал Аркаша. – Сам посмотри. Стрелка указывает точно на барменшу.

– Ну не то чтобы точно, – глянул на прибор Синий. – Может, там ещё кто-то есть? В подсобных помещениях? Или просто прибор некорректно работает?

– Нет, – покачал головой Аркадий. – Для поглощения эмоций позитивщику нужен практически тактильный контакт, сантиметров двадцать-тридцать, не больше. Под эти критерии подходит только барменша.

– А мужик, который за стойкой сидит? – не унимался Константин. – Вон глянь, твой однокурсник его чуть со стула не снёс.

– Ну это же клиент, – продолжал настаивать на своём Аркаша. – Мы же определились, что позитивщик – это кто-то из сотрудников ресторана. Бармен – практически идеальное прикрытие. Многие посетители подходят за напитками, можно долгое время питаться, не привлекая особенного внимания.

– Может быть, – сомневался Костик. – Но здесь что-то другое. Этот позитивщик внимание привлёк, иначе бы нас не вызвали.

Он достал из кармана беспроводные наушники и, вставив их в уши, набрал номер телефона.

– Оля, это я, – как будто разговаривая сам с собой, сказал Костик. Длинные волосы скрывали уши, и понять, что у него там спрятаны маленькие гаджеты, со стороны было практически невозможно. – Ну, в общем, мы, похоже, нашли позитивщика. Да, барменша на втором этаже. Душнила, как обычно, сомневается, но я практически уверен в успехе. Да… Да… представляешь, у него даже артефакт работает… Всё, молчу. Ты не отключайся, будем на связи. А то мало ли что тут может быть…

«Хорошая идея», – подумал про себя Аркадий. Подошедший к столу Павел вообще не заметил ничего необычного и, чокнувшись с Костиком, вывалил на него очередной ворох историй о своей никудышности бытия. Синий умудрялся как-то очень вовремя поддакивать и выглядел донельзя сочувственным, так что в какой-то момент громила даже подсел к нему поближе, не забывая продолжать своё повествование.

– Оля, – внезапно сказал в наушник Костик, – она спускается вниз. Встречайте нас!

– Кто? – не понял Павел. – Братан, ты что, уже уходишь?

Громила попытался схватить Синёва за рукав, но тот не обращал на Павла никакого внимания. Костик практически побежал к лестнице, а Павел обиженно рухнул на заскрипевший под ним стул и помотал головой.

– Странный у тебя коллега, – сообщил он своё мнение бывшему однокурснику, но Аркадий не слышал его, с тоской уставившись на неподвижную стрелку артефакта. Серебряное остриё даже не шелохнулось вслед девушке, и парень чувствовал, как ему становится невыносимо стыдно.

Очередной провал! Ушам стало жарко, наверняка Аркадий весь покрылся красными пятнами, но вот только исправить ситуацию смущение уже не могло. Артефакт не работал.

Юноша глубоко вздохнул и медленно выдохнул, буквально по капле выпуская содержимое лёгких. Ну что ж, ещё одна неудача.

– Аркаш, ты-то чего молчишь? – услышал он голос громилы. – Или тебе сейчас даже разговаривать впадлу?

Выпитый позитив превратил Павла в токсичного и неспособного контролировать раздражение ворчуна. Природа не терпит пустоты, поэтому на место исчезнувших положительных эмоций немедленно явились гнев, подозрительность, вспыльчивость… Как бы так и в ухо не прилетело?

– Паш, извини, задумался, – как можно более жизнерадостно улыбнулся Аркадий. – Вспомнил, как хорошо и просто нам с тобой вдвоём в общаге жилось. Ни проблем семейных, ни заказчиков-идиотов.

– Это точно. – Павел прямо пальцами схватил один из роллов на тарелке Аркадия и ловким движением забросил в рот. – Как в другой жизни было. Вот только я так и не понял. С чего вдруг ты тогда отчислиться решил? Ходили какие-то разговоры про военкомат. Что чуть ли ты не добровольцем на СВО собирался…

– Да я… – Слова застряли у Аркадия в глотке. Стрелка качнулась и начала плавное движение. Проследив за ней, он обнаружил, что сидевший у стойки мужчина встал и, не торопясь, направился в сторону лестницы. На его пиджаке виднелся бейджик, такой же, как у доходяги при входе в Якиторию.

«Это охранник! – понял Аркадий. – Сотрудник ресторана! Он же не обязан постоянно сидеть внизу. Он поднялся на второй этаж и делал вид, что просто контролирует порядок, а сам пил эмоции из посетителей».

Стрелка артефакта уверенно сопровождала движение мужчины, и Аркадий бросился за ним. Если он сейчас спустится на первый этаж и увидит разборки с барменшей, то наверняка сбежит и задание будет считаться проваленным.

– Стой! – заорал Аркадий, привлекая внимание не только охранника, но и всех находящихся в зале посетителей. – Остановитесь! Пожалуйста!

Он успел схватить позитивщика за рукав пиджака уже возле самой лестницы. Тот молча повернулся к Аркадию и, судя по всему, моментально понял, что парень оказался здесь не просто так и пришёл по его душу.

– Стой! – еще раз выдохнул Аркадий. – Стой, или пожалеешь.

Он украдкой показал позитивщику короткий серебряный стилет. Нет, информации о том, что эти твари боятся серебра, нигде не было. Но Аркадий никогда не считался полноценной боевой единицей, поэтому и нормального оружия у него с собой не было. Его удел думать и таскать бесчисленные неработающие артефакты.

Позитивщик дёрнул рукой, пытаясь вырваться, и Аркадий прижал стилет к обтянутому рубашкой боку.

– Стой! – постарался придать своему голосу солидности юноша. – Дырок натыкаю, свистеть при ходьбе будешь.

Мужчина дёрнул рукой ещё раз, но как-то вяленько, как будто признавал поражение и был готов сдаться на волю победителя. Он повернул к юноше своё лицо, которое оказалось неестественно блёклым и покрытым мелкой сеточкой проступающих через кожу сосудов. Внешность позитивщика оставляла весьма отвратное впечатление, но самым неприятным зрелищем были глаза. Водянистые, с тусклыми, как будто декоративными зрачками, они смотрелись на лице инородными образованиями, украденными где-то в рыбном ряду на рынке.

Позитивщик открыл и закрыл рот, затем бросил взгляд за спину Аркадия и снова открыл рот.

«Он же не разговаривает, – вспомнил юноша. – Что он тогда делает? Пытается волнами общаться?»

В этот момент Аркадий понял, что его мысли перестали быть чёткими. Краски вокруг поблекли, а в области живота появилась неприятная сосущая пустота.

«Это что же? – как-то отстранённо подумал юноша. – Тварь решила испробовать свои способности на мне? Какое мерзкое состояние!»

И тут Аркадия накрыло с головой! Чувство стыда от собственной беспомощности, что он неспособен в одиночку задержать не самую опасную тварь, страх, что его вышибут из команды, коллектива, в котором он только-только начал осознавать собственную значимость, зависть по отношению к более удачливым коллегам… даже тщательно скрываемый и загнанный в самые глубины подсознания комплекс неполноценности из-за отсутствия хоть какой-либо нормальной личной жизни – и тот внезапно выплыл наружу, добавляя свою лепту в общее состояние упадка и хандры.

Аркадий смотрел в немигающие водянистые глаза и чувствовал, как слабеют его пальцы, а губы отказываются прошептать хотя бы слово. Да и зачем оно нужно? Кто станет слушать никчёмность, неспособную принести хотя бы минимальную пользу общему делу?

Колени начали подгибаться сами собой, а картинка перед глазами – расплываться…

– Отпусти его, тварь! – Звон битого стекла и визг какой-то девушки вернули Аркадия в реальность. Острая боль в щеке прояснила сознание, и юноша с изумлением выдернул из кожи небольшой осколок стекла.

Позитивщик висел в воздухе и трясся, как тряпичная кукла, в руках держащего его Павла.

– Я за малого из любого душу вытрясу, сволочь! – продолжал орать громила. – Отпусти его! Кому говорю, отпусти!

Судя по всему, бывший институтский товарищ с пьяных глаз понял что-то неправильно, но это не помешало ему немедленно вступиться за старого знакомого. А разлетевшиеся по всему залу стеклянные осколки и резкий запах алкоголя подсказывали, что Паша не ищет сложных путей и просто разбил о голову охранника подвернувшуюся под руку бутылку.

Позитивщик, похоже, к такому жёсткому варианту оказался не готов. Аркадий видел, как болталась его голова, а от раны на ней в разные стороны разлетались капли крови.

– Паша, отпусти его! – попробовал образумить громилу юноша, но тот не слышал и продолжал трясти тело охранника.

– Брось его! – заорал Аркадий. Он попытался отпихнуть Павла, но отлетел в сторону, оглушённый сильным ударом в челюсть. Раздался ещё один визг, кто-то требовал вызвать полицию, а затем сознание юноши всё-таки померкло.

– Аркаша! Аркаша! Очнись! – Пощёчины оказались довольно чувствительными. Парень открыл глаза и с удивлением увидел перед собой хмурящуюся Ольгу.

– Ну наконец-то, – выдохнула девушка. – Давай, уходим! И так наворотили не пойми чего.