Текст книги "О нас с улыбкой"

Представление

В театре собрался весь наш городок.

Администрация собрала нас на расширенное собрание. Тема: «Как хорошо мы будем жить завтра». Все это мы поняли, как-то буквально, и с воодушевлением ждали начало.

Председатель комиссии попросил слово. Его речь была не спешной, она четко и ясно определяла нашу жизнь завтра.

Пошли прения. Многие задавали вопросы и получали на них ответы. На некоторые вопросы ответов не было, но вновь образованная комиссия обещала их оперативно решить. Оказалось, что для более успешной работы требовались комиссии по каждому направлению.

Перерывов не было.

Каждый мог выходить спокойно, через открытые двери, но народ уходить не желал, ожидая пламенного призыва начать работу и показать этим Кузькину мать, тем, кто находился за открытыми дверями.

Но призывов не было, как и отчетов бесчисленных комиссий о том, по каким правилам надо работать.

По тем, что существовали сегодня – можно было только выживать.

Зал ждал и пристально вглядывался в лица президиума. Когда кто – то не выдерживал взглядов из зала, то он вставал и своим выступлением заполнял вынужденную затянувшуюся паузу.

Кто пел, таким плохим голосом, что было смешно, кто профессионально ходил на руках, кто начинал ругаться между собой.

Заполнять паузу становилось труднее и труднее. Они строили рожи и вместе танцевали «летку – енку» – старый танец, когда все становились друг за другом, клали руки на бедра впереди стоящего и под музыку, все вместе, прыгали или дружно поднимали то левую, то правую ноги.

Народу уже начало все надоедать.

Более молодые и грамотные ушли в открытые двери, там где уже люди работали и зарабатывали. Но многие остались – прошел слух, что сейчас начнется.

В основном, люди были старой закалки и ждали команду, но ее не было, как и не было запускающих работу законов, существовали только тормозящие. Комиссии прекрасно понимали, что в новые условия они не вписывались и тормозили законы, как могли.

Некоторые выходили, чтобы принести в сумках и мешках, что-нибудь поесть. И хоть на них и косились – «мешочники» – но предлагаемую еду брали. И, понятно, что на заработанные таким образом деньги, самолет не купишь, но на это шевеление президиум отреагировал. Подняли пошлины и налоги.

В зале все стало дороже, но другого – своего – не было. Приходилось терпеть и думать о светлом завтра.

А что бы прокормиться сейчас, отламывали и продавали свободные кресла, шторы с дверей. Зал был огромный отламывать было много чего.

И президиум молчал, глядя на это. Все таки, хоть какие-то деньги пошли на президиум.

Продукты несъеденные, они ставили за штору сцены, но вскоре поняли, что запах все равно просочится в зал. Было принято закрытое решение – прятать еду в чужие холодильники, чтобы, не дай бог, свои не съели.

В зале становилось холодней.

Оказалось, что многочисленные комиссии, с «мешочников» не прокормишь, требовались дополнительные доходы.

Для этого часть топлива, с котельной театра, пустили в открытые двери, через дополнительно вваренную трубу.

Поэтому, цены на топливо приходилось поднимать, чтобы было теплее в зале.

Вместе с ростом топлива, росла и средняя зарплата по стране. Она складывалась из зарплаты кочегаров, которые хоть что – то получали, зарплаты президиума и зарплаты зала, деленое на три.

Деньги за топливо давали хорошие.

На закрытом заседании президиума было решено поднять немного зарплаты многочисленным комиссиям, и озвучить их на весь зал. А все дополнительные доходы поднять тихо, но на много.

Не потраченные дополнительные доходы складывали за шторой сцены. Но зная, что долго они там не пролежат, было принято закрытое решение унести их, от греха подальше, в открытые двери.

Люди, конечно, не знали какие там доходы, и эти мешки не видели, но слышали, потому что, у больших денег такое свойство есть: «когда их куда-то перекатывают – они стучат».

За открытыми дверями это видели, но больших покупок не приветствовали, считая это все, украденным у людей, сидящих в зале…

На закрытом собрании было решено на эти доходы скупить те полуразваленные предприятия, в которых когда-то трудились те, сидящие в зале.

А чтобы никто не тыкал этим в лицо – решено было записывать все на всю свою родню. Восемнадцатилетние девственники от экономики, равно, как и домохозяйки становились мультимиллионерами – передовиками капиталистического труда. Вкладываться в оборудование боялись, а вдруг, что случится, и работали на старом, а бы как.

Конкуренции не было – цены устанавливались в кабинетах.

Заказы распределялись там же, среди своих.

Спроса на что-то новое не было – и так сойдет.

Трогать предприятия эти было нельзя, поэтому весь удар проверок приходился на мелкие предприятия.

Люди в зале все видели и смотреть на это все им было неприятно.

На закрытом собрании было решено дать некоторые привилегии каждому сотому в зале, чтобы громко поддерживали решения президиума. После этого – можно было громко со сцены скандировать: «Мы – это вы, мы – один зал».

После того, как призыв прозвучал со сцены, его поддержали только назначенные.

В президиуме, видя провал акции, пошли на крайние меры.

Один из президиума, принес из-за шторы молот и начал крушить все вокруг.

На звук грохота оглянулся весь зал. «Сейчас начнется» – подумали все. Народ заинтересованно стал наблюдать за происходящим. Но, бунтарь от президиума упрямо попадал по всему, что угодно, только не по столу президиума. Шоу закончилось так же быстро, как и началось.

Правда, бунтарь объявил, что завтра будут кого-то пороть из президиума – показательной поркой.

Кого, еще не определили – на спичках кинут, а потом будет танец с саблями всего президиума и поджег шторы на сцене.

А народ ждал – «Когда начнется»…

Хозяин
Первая попытка

Работать самостоятельно. Сама мысль грела душу, рисуя радужные картины стабильности, процветания и уважения к моему труду, со стороны окружающих меня людей.

Картина, нарисованная в моей голове, так мне понравилась, что я на минуту закрыл глаза и представил, как довольные моей работой, люди жмут мне руки, благодарят за то удовольствие, которое они получили от результатов моего труда.

Меня распирало от гордости, что я это умею делать и, не просто умею, а делаю это очень хорошо. Я открыл глаза и еще немного полежал, чувствуя прилив сил и энергии, получая кайф от принятого мной решения – стать хозяином, вырастить дело и передать его детям, чтобы и их уважали люди, и я тоже, потом, глядя на них со своего портрета.

То, что я решил стать столпом и опорой общества, за счет уплаты налогов, примером в жизни и труде, для окружающих, возвышало меня в моих собственных глазах.

Я полетел оформлять документы.

Бланк заявления был стандартным, что как бы уже было гарантом быстроты оформления документов, но вот образцы заявлений заставили посмотреть на процесс несколько шире.

Кем стать? Вопрос совсем не праздный. Стать «ООО» – «Обществом с ограниченной ответственностью» – вроде, как, дурачок – за свои действия не совсем отвечаешь? … Обозвали на всю страну. А какую тогда продукцию вы хотите от полудурка?

И вообще, откуда это появилось такое отношение, выраженное в таком слове, к людям, решившим впрячься в повозку, и на свой страх и риск, тащить свою страну вперед, наверх, чтобы жизнь у нас была лучше, чем везде.

Слово «хозяин», почему-то нигде в образцах не было…

Стране не нужны хозяева? Царь, в опросном листе, в графе «род занятий» записал – «Хозяин земли русской».

При Сталине, во время войны, называли «хозяйство Иванова, «Хозяйство Петрова», «Хозяйство Сидорова», не место, где командует полковник Иванов, Петров, Сидоров, а – хозяйство, за которое тот отвечает своей головой.

Говорим тоже нормально, по-русски – спрашиваем: «Кто хозяин кафе, ателье, карусели?»… Почему же пишем так?

Следующий образец заявления был для открытия АО – «акционерного общества». Тут, конечно, не с моими деньгами открывать, но все по-людски – общество акционеров, все понятно.

Почему маленькое общество – «ООО» – у нас дебильное, непонятно, может из—за размеров? Чем меньше, тем – дебильней?

Мое предположение подтвердилось.

Следующий образец заявления был – ИП – Индивидуальный предприниматель – без матерного слова не выговоришь. В ГАИ, раньше, номера давали: четыре цифры и три буквы. Последняя – «и», значит, «индивидуальная», чтобы от нормальных, «государственных» отличить —буржуя проклятого.

А сейчас – отличить, тех, кто сам себя кормит и на ком еще покормиться можно?

Сразу же в голове возникают слова синонимы «индивидуального»: частный, собственный, личный, единственный. Какой то не наш такой, даже чуть—чуть с приветом.

Воспринимается, как «манна небесная или, как зеленая лужайка с травой, не защищенная государством от бродячего скота».

У нас в России почему-то принято, при определении чего-либо или кого-либо указывать на те отличительные признаки, о которых в приличном обществе даже намекать неприлично, а не то что бы вот так, на государственном уровне.

Возьмите хоть слово – «инвалид». Настолько притерлось, настолько на слуху, что про суть его мы и забыли. Как и в случае с «ИП».

Почему он инвалид? Потому, что части тела какой то не хватает? И все? Зато у него это компенсируется повышенной чувствительностью ко всему, что происходит вокруг. Вот и укажите в бумагах, что это – «человек с повышенной чувствительностью». Укажите всем на лучшие его качества. Гораздо хуже, когда душа черствая и еще в ней чего то не хватает.

Все относительно: – я не умею петь – я инвалид? Я не умею рисовать – я инвалид? Я не умею играть на музыкальных инструментах – я инвалид? Получается, все мы немного люди с повышенной чувствительностью. Ну это я так, отвлекся.

Читаю образец заявления дальше – «Предприниматель», … Предприниматель предпринимает? Чего я предпринимаю?

Я работать собрался, пахать, а не чего-то предпринимать.

Кто это придумал такое? Кто это из хорошего глагола такое существительное сделал?

Если с русским в школе плохо было, то хоть не позорьтесь на всю страну, а тихо, чтобы никто не знал про это, найдите примеры в литературе, которую Вы в руках не держали.

Например – «человек, держащий акции» – это «акционер», но не – «держатель» /чего держатель?/; если вы воспринимаете то, что я говорю, Вы тогда, что – «восприниматели?»

Дальше говорить, как «говоритель», тьфу – тьфу – тьфу, привязалась палата №6, не буду, потому, что я нормальный человек, с нормальной головой и имею желание крепко поработать для себя и своего государства. Только писать придется в заявлении, что я «иметель» и «желатель». Там поймут «пойматели», что я «написатель».

Ночь была кошмарной – мне снился нормальный сон, с ненормальными комментариями: – сын включил телевизор – голос сверху – «включатель»; жена чиркнула спичкой зажечь плиту – «чиркатель»; сын выключил телевизор – «выключатель»; жена погасила плиту – «погаситель».

Я дернулся и проснулся. Сон ушел, а голос остался.

В темноте было слышно мое дыхание, голос услужливо подсказал – «дышатель». Я затаил дыхание – в темном небе, сверкая бортовыми огнями, пролетал самолет – голос тут же «пролетатель». Я разнервничался и сказал голосу – «заткнись».

Голос начал хамить: «не нравится «пролетатель», пусть будет «сверкатель». Продолжаться так долго не могло, я выпил успокоительного и принялся внушать сам себе: «Спать, спать, спать»… Перед тем как уснуть, я услышал голос в последний раз. Он спросил: «Ты – «спатель» или «уснутель?».

Утром я не пошел писать заявление. Я пошел к психиатру.

Он внимательно меня выслушал, постучал где надо молоточком, и сказал, чтобы я не обращал внимание на мелочи, а глядел в суть дела, иначе крыша слетит. А это навязчивое состояние само пройдет.

Только, полный запрет на посещение вышестоящих инстанций на три дня, отдых и обтирание холодной водой.

Состояние и правда улучшилось.

Настолько, что я уже был готов ко второму посещению вышестоящих инстанций.

Налоговая инспекция

Красивое здание приятно радовало глаз. Вежливый охранник показал, как взять талончик, и когда его номер высветится на экране, только тогда подойти к стойке, номер которой указан на экране, рядом с номером талончика. Просто и понятно.

Пока сидел, решил, что буду полудурком – открою «ООО». Стать полным дураком – открыть «ИП» не позволяла внутренняя культура. Она не позволяла и «ООО», но, деваться было некуда.

Для такой мелкой сошки, было только два пути: – либо стать дураком, либо придурком.

Заявление написал быстро, но сдать его сразу не смог – без оплаты гос. пошлины не принимали.

Банковский аппарат по оплате, стоящий в холле, завис. Пришлось ехать и долго искать филиал только того банка, с которым у налоговой заключен договор.

Сразу возник вопрос: «А те банки, что поближе, мой перевод украдут? Или у них квалификации не хватает? Может у них со здоровьем что – руки трясутся при виде денег?

В том филиале не оказалось адреса и номера счета требуемой налоговой инспекции, хотя меня уверили, что их координаты есть в любом банке. Пришлось возвращаться назад в налоговую.

Попал на обед. Подождал, когда он закончился, но талончик к стойке по приему документов взять не удалось, оказалось, что сегодня все работают до обеда, а завтра в пятницу – выходной.

Так, что придется ждать до понедельника. Выйдя из здания, я оглянулся и посмотрел вверх – за столами, нагруженными какой-то документацией сидело множество людей, причем все напряженно работали, а не гуляли.

Дома я решил, пока есть время, ознакомиться с основой моей будущей работы, взял компьютер и погрузился в мир законов. Они не обрадовали.

Так, если хочешь открыть торговлю, то платить нужно с квадратного метра площади магазина?!.

Где они это вычитали, я не знаю. Выходит, если на земле работаешь, то не с центнеров выращенного зерна, а с гектара оплата? Чиновнику с площади стола или с веса мозга зарплату платить? Но, нет, это только для торговли, дальше, для других, уже не писалось.

Волосы на голове зашевелились.

Чтобы немного отвлечься открыл расчет оплаты аренды муниципального имущества. В формуле стоял коэффициент: материал, из которого изготовлены стены. Как это могло увеличить торговлю знал только тот, кто это придумал.

Ознакомление с законами отрицательно сказывалось на состоянии моих волос – они все время поднимались…

Платить нужно было в различные фонды, но сначала надо было там зарегистрироваться. Для работы фондов требовались штаты и площади. Для оплаты всего этого, отчислений с трудом хватало.

Оплата в фонды, как и оплата налогов, осуществлялась каждый квартал.

Для ведения всего этого требовался специалист – бухгалтер, хотя в мире оплачивают одним платежом, в конце года, на основании «итого» программы компьютера, а не бухгалтера. Анахронизм. Всего один конверт в налоговую с копией чека оплаты – вот и весь контакт государства с бизнесом.

Эти толпы проверяющих, которые всегда пишут штрафы, чтобы часть их забрать себе в зарплату. Все равно, штраф ляжет на цену товара, а в итоге платит покупатель, т.е. все мы, только позже, по мере продажи вновь нацененного товара.

Чем больше я читал, тем больше понимал, что собранные в одну книгу обрывочные законы были написаны, не для бизнеса, а для отчета перед вышестоящим начальством.

Покопавшись в чужих налогах, я понял, почему у них с бизнесом все в порядке, а у нас нет.

Поделюсь с Вами добытыми материалами. Без смеха.

У нас нет «Системы», а у них есть.

Когда братья Люмьер сняли на пленку свой фильм – фильма не было. Снятая пленка с фильмом была, а фильма не было. Ночью, во сне, младшенькому, открылся секрет – «Пленка должна двигаться прерывисто». Он сделал устройство и фильм пошел.

«Принцип прерывистости» у них и в налогообложении. Каждые три года, инспектор приходит на предприятие и назначает уплачиваемые налоги /по согласию с хозяином предприятия/.

Сначала, налог небольшой – легкий, казалось бы – обман государства, но в этом и есть система запуска бизнеса.

Уплачивая небольшие деньги государству, у хозяина предприятия остаются свободные средства, которые он потратит на расширение производства /если на себя, то быстро закроется/, и тем самым увеличит свою прибыль.

Через три года налоговый инспектор повышает сумму налога, т.к. три станка дают больше продукции, чем один станок.

Умный хозяин, после ухода инспектора, сразу покупает еще три станка, и на уплачиваемый налог с трех станков, в течении трех лет работает на шести станках, «обманывая», как он думает, государство.

А через три года налоговый инспектор приходит и назначает ему уплачиваемый налог с шести станков, и так далее.

Когда наступает предел насыщения рынка и станки больше не закупаются, государство имеет сильного налогоплательщика с хорошим оборотным капиталом, а значит и надежную налогооблагаемую базу.

Т.е. государство все равно свое заберет, но дает возможность крепко встать на ноги предприятию, используя дух наживы и личные качества хозяина.

Принцип индивидуальности в налогообложении – просто вытекает из вышесказанного.

Для работы налоговой системы, сотрудники должны получать большие зарплаты, а вот их количество, по экономическим расчетам, должно соответствовать имеющейся налогооблагаемой базе и обеспечивать различными проверками 20% предприятий в год.

Налоги платятся в конце года /чтобы деньгами можно было попользоваться внутри года /.

Для мелкого бизнеса – программа, а не бухгалтер.

С самого начала открытия бизнеса налоги вообще не берутся – государство дает срок вернуть вложенное. Сколько времени? Для каждого предприятия срок разный – существует срок окупаемости предприятия – об этом любой учебник экономики скажет.

Первые полученные деньги – это не налогооблагаемая прибыль, а возврат взятых кредитов или взятых взаймы у знакомых и родственников.

Брать налоги с первого проданного пирожка – путь к банкротству предприятия.

На открытие своего дела требуются деньги, которых, как правило, ни у кого нет. Почти единственный путь – кредит в банке.

На открытие своего дела банки должны давать деньги под самый минимальный процент – все окупится сторицей. Только, чуть позже.

Ну, если, конечно, государство никуда не убегает и хочет жить богато и долго. Как все вокруг государства живут.

Кто эти законы понял, конечно.

Обо всем сразу не расскажешь в коротком рассказе, но следы вели в администрацию.

Надо отдать должное администрации – она просто не может двигать бизнес вперед.

А виновата в этом система оценки работы администрации – «От достигнутого».

Любой, начинающий дело, ясно представляет, что сначала будет провал, только затем, начнется прибыль. Этот провал называется – срок окупаемости. У маленького дела 1 – 2 года, у большого дела от 7 лет и более.

А администратору требуется показать рост показателей к прошлому году. Не покажет – вылетит с работы.

Вот и заполнены города лотками, как после войны – минимум затрат и окупаемость в год помещается, тем более, можно сразу налогами обкладывать.

Тут не до экономики.

Погрустнел я, но решил не сдаваться. Открыл «ООО», взял кредит в банке, как частное лицо. На предприятие кредит взять не смог – объем документов и их содержание не позволили. Объехал все фонды и зарегистрировался там, побывал в отделе статистики.

Везде заплатил госпошлины, где требовали. Забежал в пожарную инспекцию, заодно отучился на курсах по пожарной безопасности.

Прошел медицинский контроль и получил санитарный паспорт.

Каждая инстанция требовала листочек из налоговой, что я там есть, и я живой.

Листочки можно было взять и распечатать через интернет, но без купленной программы за пятьдесят тысяч рублей, она не открывалась.

Везде требовались копии всего: паспорта, учредительных документов, договоров…

Работать было некогда.

Возникшая задолженность за аренду плавно усилилась задержкой по зарплате.

Денег на сырье уже давно не было. Пришлось брать еще кредит, только в другом банке, на выплату первого. Договорился с поставщиком сырья с оплатой по реализации. Продал половину, деньги отдал за сырье.

Пошли проверки. Брали немного, но штрафы все равно писали.

Правда, проверяющих было очень много.

«Банки» – Ростовщики – давили высокими процентами по кредиту.

Вызвали в администрацию, для обязательного подъема зарплаты, чтобы отчитаться по краю, о своей хорошей работе в экономике, но экономических предпосылок для этого не было.

Как оказалось, зарабатывали только двое – государство и банки, причем зарабатывали не на доходах предприятия, а на хозяевах, создавших предприятия.

Ну ничего, нам деваться некуда, будем работать.

А как работать – теперь Вы сами подумайте или вернее почувствуйте, когда что – либо едите или носите.

А ведь я хотел, чтобы мной и продуктами моего труда гордились. И сейчас хочу.

Может пора власть применить и убрать все преграды, да начать жить достойно, как люди? Самому такая работа давно надоела.

А то, что мой продукт будет лучше, чем «Там» – это я вам гарантирую.