Электронная библиотека » Евгений Сухов » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 4 ноября 2013, 15:56


Автор книги: Евгений Сухов


Жанр: Боевики: Прочее, Боевики


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Губы Зиновьева невольно дрогнули.

– Но ведь не выдумал же я эту история, так ведь?

– Конечно же, не выдумали, – задумчиво согласился оперуполномоченный. Макушка явно не давала ему покоя. Ладонь вновь пригладила поднявшийся хохолок. – Кстати, а что вы делали в минералогическом заповеднике?

Вновь был задан вопрос, на который майор Журавлев заранее знал ответ. Глупо было бы говорить о том, что в минералогическом заповеднике он появился только из-за страсти к природе. В этом районе не бывает случайных людей, каждый, кто сюда заявляется, хочет отыскать драгоценные камушки.

Следовало отвечать, но Никита никак не мог подобрать подходящие слова.

– Дело в том, что я... коллекционер.

Оперативник понимающе кивнул, даже улыбка на губах мелькнула.

– А вы знаете о том, что любой камушек в минералогическом музее-заповеднике находится под охраной?

– Знаю.

– И знаете о том, что за сбор камней первой группы предусмотрена серьезная статья?

– Наслышан, – сквозь зубы процедил Зиновьев.

– Вот видите, – как-то задумчиво протянул русоволосый опер. – Недра страны и все, что в них находится, принадлежит исключительно государству. Драгоценные камни запрещено раскапывать, продавать, перевозить и хранить. Их нельзя хранить даже в том случае, если это предмет минералогической коллекции, как в вашем случае. За это дают от пяти до десяти лет с конфискацией имущества.

– Я не знал, что...

– А незнание законов, как известно, не освобождает от ответственности.

Чувствовалось, что опер был хваткий и много повидавший. Никите очень не хотелось бы оказаться в качестве его клиента. Повернувшись к водолазу, майор кивнул:

– Пошарь там, посмотри все как следует.

– Понял, Виталик.

– В «Ниве» должен быть труп.

Водолаз молча кивнул и, надев маску, пошлепал к берегу.

Журавлев и Никита со скрытым интересом наблюдали за тем, как аквалангист шел вперед спиной к воде, выискивая наиболее пологое место. Секунду постояв на краю, он оттолкнулся от кромки и упал в воду, обдав брызгами стоявших неподалеку оперативников.

Повернувшись к Зиновьеву, оперативник спросил:

– Не могли же они просто так на вас напасть? Должна быть какая-то причина, чтобы пойти на такой откровенный риск. Наверняка знали, из-за чего рискуют. Признавайтесь, они забрали у вас камни?

Еще один неприятный вопрос, на который предстояло отвечать. И ведь не получится отмолчаться. Оперативник буквально прожигал его тяжеловатым заинтересованным взглядом и терпеливо дожидался ответа.

– Взяли... Камушки у нас были. Немного, штук десять. Наковыряли накануне. Признаюсь, очень неплохие. Я слабый оценщик, но за пять лет, что я занимаюсь хитой, такие мне попались впервые.

Майор ободряюще кивнул, оценив его откровенность, и уже несколько мягче спросил:

– «Зелень»?

Спросил обыкновенно, как бы между прочим. Почти по-приятельски. Даже профессиональный сленг ввернул, следовательно, хитническому делу он был не чужд. Не исключено, что в молодости тоже переболел камушками. Неудивительно, ведь паренек-то он как-никак уральский, а страсть к хитничеству здесь передается по наследству.

За время продолжительного разговора Никита впервые улыбнулся.

– «Зеленка».

– Значит, вы их кому-то предлагали?

– Да, – неохотно ответил Никита, понимая, что не удастся обойти столь щекотливую тему.

– И кому же?

– Егору Васильевичу. Он и раньше скупал у нас по изумрудику.

Оперативник слегка кивнул, сделав вид, что поверил.

– Знаю такого, продолжайте.

– Так было и в этот раз. На первый взгляд ничего особенного не происходило. Он удивился тому, что мы принесли очень хорошие камни. Позвал какого-то старика, тот тоже полюбовался «зеленью», а потом предложил нам за камни очень хорошую сумму. Но мы решили отказаться.

– Какая была сумма, если не секрет?

Никита чуток помялся, после чего откровенно отвечал:

– Пятьдесят тысяч баксов.

– Ого! Серьезная сумма. Просто так с такими деньгами не расстаются. Как звали этого мужчину?

– Георгий Георгиевич.

Оперативник задумался, на какое-то мгновение его лицо приняло озабоченное выражение, после чего он спросил:

– Значит, вы предполагаете, что это убийство может быть как-то связано с вашим отказом?

Зиновьев пожал плечами.

– Не знаю.

– Как выглядел этот старик?

– По виду типичный интеллигент. Поначалу произвел на меня очень благоприятное впечатление. Правда, был настойчив не в меру. А это настораживало.

– Выходит, что вы не поддались на его уговоры и не продали ему «зелень»?

– Приберег. Я знал, что такие камни стоят значительно дороже.

– Получается, что вы выехали, а вас, значит, на дороге уже ждали?

– Выходит, что так.

– Понятно. Вот и водолаз наш выныривает, – кивнул оперативник в сторону пузырей, струившихся кверху неровной ленточкой.

Будто огромная хищная рыба водолаз мелькнул на поверхности темно-серым костюмом, а затем вынырнул уже у берега. Ухватившись за выступающий валун, он осторожно, стараясь не ободрать костюм об острые камни, поднялся по импровизированным ступенькам и направился прямиком к майору.

Сняв маску и расстегнув костюм, он спросил, ни к кому не обращаясь:

– Закурить найдется?

Никита протянул ему сигарету. И когда аквалангист сунул ее в уголок рта, чиркнул зажигалкой и поднес огонек к его губам. Выглядел водолаз странно, даже как-то растерянно. Сделав первую затяжку, он спросил, обращаясь к Никите:

– Значит, ты, говоришь, «Нива»?

– «Нива», светло-серого цвета, – откликнулся Никита. Тон водолаза показался ему странным.

– Твой приятель был в машине один?

Никита удивленно посмотрел на водолаза.

– Да. Я уже рассказывал.

Кончики пальцев у водолаза слегка подрагивали. И, поди, пойми, в чем тут причина, – не то холод его одолевает, не то реакция на нервное возбуждение.

Водолаз повернулся к майору.

– Видел две «Нивы». Одна светло-серого цвета, в салоне один покойник. Машина упала на третью ступень серпантина, лежит на самом краю. Но она обязательно свалится дальше, очень неустойчиво держится. А вот немного ниже еще одна машина, тоже «Нива», но темно-зеленого цвета. В ней четыре мертвяка сразу.

– Ни хрена себе! – невольно вырвалось у опера.

Водолаз и вправду замерз. На гибкой мускулистой шее проявились мурашки. А может, это все-таки от увиденного зрелища? Сделав глубокую затяжку, он выдохнул в сторону дым, и ветер, свирепея, разметал его в клочья.

– Вот такие дела, – протянул водолаз безрадостно.

– Что за вторая машина? Расскажи о ней.

Водолаз неопределенно повел плечом.

– «Нива» как «Нива»... Окна у нее закрыты. Внешних повреждений как будто не наблюдается. Хотя там на самом дне муть, и увидеть что-то конкретно трудновато. Но людей в машине я рассмотрел. Все четверо – мужчины. У каждого в черепе по дырке. Машина с московскими номерами.

– Ах, вот оно что, – задумчиво протянул майор. И, повернувшись к Зиновьеву, спросил: – Ты ничего не знаешь об этой машине?

– Какого, вы говорите, она цвета? – Никита почувствовал, что голос у него напрягся, в нем зазвучали интонации, о которых прежде он и не подозревал.

Водолаз перебросил языком сигарету в противоположный угол рта и с интересом посмотрел на Никиту.

– Скорее всего, темно-зеленого цвета. Но однозначно сказать трудно, все-таки вода.

– Кажется, я знаю, что это за машина. Месяц назад к карьеру подъезжали ребята из Москвы, славные такие... Много шутили. В камнях неплохо разбирались. Простояли рядом с нами лагерем пару дней, вон у того уступчика, – показал Зиновьев на небольшую каменистую возвышенность. – Потом как-то сразу собрались и уехали.

– А они ничего не сказали?

– Один из них как-то обмолвился о том, что где-то километрах в пятнадцати отсюда нашли небольшую шахту, вроде там изумруды... Они хотели ее посмотреть.

– Не шутили?

– Кто их знает, хита очень ревнива к чужим успехам. Но, честно говоря, не думаю, чтобы все это было правдой. Все шахты известны, даже самые маленькие из них, добыча на которых приостановлена. А добывать без взрывов большие партии изумрудов невозможно. Ведь как достают «зелень»... Находят изумрудосодержащую породу, взрывают ее, потом на вагонетках вывозят на поверхность, где уже отбирают «зелень».

– Значит, никаких взрывов не слышали?

Никита отрицательно покачал головой.

– В нашем районе точно никто не взрывал, иначе грохот был бы слышен на всю округу.

– Но ведь это, может быть, какая-то небольшая жилка, – возразил майор. – Для этого достаточно одной только кирки. Знай долби себе! – слегка сощурив глаза, добавил он.

И опять майор был прав. Опер был из тех людей, кто способен вникнуть в дело основательно, погрузиться в него целиком, не пропуская при этом ни одной значимой детали. А что если он совсем не тот человек, за кого себя выдает? Чего ради обыкновенному оперу из убойного отдела вникать в тонкости горного дела? Специальной терминологией владеют люди из четвертого отдела ФСБ, занимающегося сырьем и драгоценными камнями.

– Это еще не все, – вновь вступил в разговор водолаз. – На самом дне находится еще машины. – И предупреждая возможный вопрос, он добавил: – Я насчитал девять. Но не исключено, что их больше. Они просто свалены друг на друга.

– Ничего себе, – ахнул майор. – Можешь сказать, как давно они там находятся?

Щеки водолаза порозовели, понемногу он приходил в себя.

– Некоторые машины лежат там действительно очень давно. Они уже покрылись илом, а вот другие утоплены совсем недавно.

– Трупы в них были? – напряженно спросил майор.

– Во всяком случае, в трех из них были точно.

Прозвенел мобильный телефон, вытащив его из кармана, Журавлев раздраженно прокричал в аппаратик:

– Ну и где там подъемный кран?! Выехал... Да он уже полчаса как здесь должен быть! – Щелкнув крышкой, он сказал водолазу: – Предстоит сегодня работенка!

– Мне одному не справиться.

– Вместе с подъемным краном должны прибыть еще двое аквалангистов. Как чувствовал ведь!

– Тогда дело пойдет, – удовлетворенно кивнул водолаз.

Никита ощущал себя в их присутствии совершенно лишним. Самое время отойти незаметно в сторонку. В конце концов, свое дело он выполнил, сообщил куда следует, пора возвращаться к своим делам. Не целый же день ему на покойников смотреть!

Но, по всей видимости, у майора Журавлева на его счет были совершенно иные соображения. Не замечая некоторой нервозности Зиновьева, он вдруг спросил:

– Вы сообщили о смерти вашего приятеля его родным?

Вопрос прозвучал упреком, и Зиновьев невольно поежился. Дело обстояло несколько сложнее – с Антоном они не были закадычными друзьями. Их связывало только несколько общих знакомых, да нынешний полевой сезон, проведенный в поисках камней. Всего лишь какой-то год назад они даже не подозревали о существовании друг друга. О своем компаньоне Зиновьев знал немного, разве только то, что проживал тот где-то на окраине Екатеринбурга вместе с сестрой и матерью.

– Нет. Я ведь даже не знаю, где он живет, – помявшись, виновато признался Никита. – Сообщите лучше вы. Вам ведь все равно положено это делать.

Майор как-то странно посмотрел на Зиновьева и подтвердил свое согласие сдержанным кивком.

– Хорошо. Вы мне можете ответить еще на один вопрос?

– Куда же я денусь? – пожал плечами Никита.

У карьера понемногу стал собираться местный народ, но через красную матерчатую полоску, которой было оцеплено место происшествия, никто не переступал. Все с интересом поглядывали на карьер.

– Тоже верно. Согласитесь со мной, изумруды на рынок поступают по-прежнему регулярно, хотя разработка изумрудных рудников в настоящее время прекращена.

Работа на изумрудных карьерах действительно уже не велась несколько лет. И совсем не потому, что драгоценные камни никому были не нужны, как раз наоборот, необходимость в них испытывали все. Дело заключалось в том, что столь лакомый кусок не могли поделить между собой центральная и местная власть. Издавна сложилась традиция, что большая часть сырья уходила в Москву, меньшая часть изумрудов оседала в регионе. И здешние правители всерьез намеревались пересмотреть установленный процент.

Существовала еще и третья сила. Бармалей как-то обмолвился, что дважды на изумрудные копи приезжали посланцы от столичных воров в законе, однако они бесследно исчезли на обратном пути. Уж не на дне ли карьера они покоятся?

– Поступают, – вынужден был согласиться Никита.

– Тогда откуда же они берутся?

– Этот вопрос не ко мне, я этим не занимаюсь.

– Я вот к чему веду разговор: а может быть, москвичам все-таки удалось узнать, где именно в промышленном количестве добываются алмазы? Вот поэтому их и ликвидировали как ненужных свидетелей.

– Все может быть, – неопределенно пожал плечами Зиновьев.

Неожиданно подъехал милицейский «УАЗ». Тормоза скрипнули у самой красной ленточки и, придерживая съехавшую фуражку, из салона выскочил молоденький лейтенант. Не замечая обращенных на него взглядов, он подошел к Журавлеву и взволнованным голосом доложил:

– Товарищ майор, произошло еще одно убийство.

– Ну и дела! Где?

– В нашем поселке.

– Что за день сегодня, – выдохнул майор. – И кого убили?

– Местный оценщик. Все его называли Васильевичем.

Майор посмотрел на побледневшего Зиновьева.

– Ты случайно не про него рассказывал?

– Про него.

– Видишь, как оно получается. Понятым пойдешь?

– Куда же мне теперь деться? – обреченно махнул рукой Никита.

– Игорь! – окрикнул Журавлев высокого парня, стоящего неподалеку. И когда тот подошел, сказал: – Тут в поселке совершено еще одно убийство. Я сейчас пойду на место, а ты за меня останешься. Скоро подъемный кран должен подойти. Водолазы подъедут, так что проследи за всем этим хозяйством.

– Хорошо, – кивнул Игорь.

Глава 4
ДРАГОЦЕНЩИК ВАСИЛЬЕВИЧ

– Кто первый обнаружил труп? – спросил майор у лейтенанта, войдя в дом.

– Женщина... Почтальон, – начал тот. – Она у нас в поселке уже лет двадцать пять работает. Очень порядочная. Васильевич часто не бывал дома, вот он и оставлял ей ключ, чтобы газеты в дом заносила. У нас шпана того и гляди весь почтовый ящик с газетами выпотрошит, а так надежно.

– Значит, он почитывал газетки-то?

– Получается что так.

– Тебя как зовут-то? – майор внимательно посмотрел на лейтенанта.

– Лейтенант Прохоров. Матвей...

– Вот что, Матвей, о чем рассказывала эта женщина?

– Как вошла в комнату, положила газеты... Вон они и сейчас там лежат, – кивнул Матвей на табурет, на котором действительно лежала целая стопка журналов с газетами. – Думала, что дома никого нет, а когда уходить стала, то заметила, что он на диване лежит. Подошла к нему, хотела спросить, чего это он дверь не открывает. Пригляделась, а он мертвый. Ну и сразу же ко мне побежала.

– А с чего это она взяла, что произошло убийство?

– Она думала, что он просто умер. Следов-то никаких. Это я уже потом предположил. Чисто по интуиции.

– Все верно. На шее у него отчетливая полоса, значит, его задушили. Скорее всего, каким-то шнуром. – Повернувшись к Никите, майор спросил: – Тебе приходилось бывать в доме Васильевича?

– Только пару раз, – честно признался Никита. – Мужик он был скрытный, приваживать к себе не любил.

Через окно было видно, как у дома понемногу собирается народ. Ничего удивительного, Егор Васильевич был человек популярный, а потому сочувствующих должно набраться предостаточно.

У калитки стояла немолодая женщина в темно-красном платке и причитала в голос. Раза три она пробовала войти в дом, но сержант мягко и одновременно настойчиво выпроваживал ее со двора. Голос горюющей женщины нервировал, и Никита никак не мог сосредоточиться.

Из-за приоткрытой двери просматривался диван, на котором лежал Васильевич, точнее были видны только ноги покойника, выглядывающие из-под коротких штанин.

– И что же вы видели в его доме?

Никита сглотнул слюну.

– У него было много чего. Друзы аметистовые на столе стояли, топазы были величиной с кулак, помню, цитрины очень приличные лежали горкой. Он особенно ничего и не прятал. Только головой вертеть как-то тоже ни к чему. Для чего мне чужое добро!

– Тоже правильно! – легко согласился Журавлев, как-то странно посмотрев на собеседника.

Никиту обдало жаром.

– К чему вы это клоните?! Уж не подозреваете ли меня?! По-вашему получается, что сначала я убил Васильевича, потом Антона, а чтобы никто не догадался, решил сам сообщить в милицию?

Майор Журавлев улыбнулся.

– Да не переживайте вы так. Никто вас пока не подозревает. Давайте пройдемте в комнату, – сказал он дружелюбно и уверенно зашагал к распахнутой двери.

В комнате находились эксперт и техник-криминалист. Эксперт был высокий и тощий, с длиной щетинистой шеей, из которой строптиво и хищно выпирал угловатый кадык. А вот техник-криминалист, напротив, оказался невысокого росточка, очень плотный, с явно обозначившимся животиком. На правом плече у него висел широкофокусный фотоаппарат, весьма подходящий для съемок в тесном помещении, и еще один, цифровой, весьма серьезная техника. В руках он держал миниатюрную видеокамеру и слушал разъяснение эксперта-криминалиста. А когда тот, наконец, закончил, согласно кивнул и продолжил фотографировать три побитых жестяных ведра, стоящих по углам и заполненных светло-зелеными бериллами.

Труд у техника-криминалиста не хитрый, в основном черновой, знай снимай на видео и щелкай фотоаппаратом. Однако без него не обходится ни один выезд на место происшествия. В углу комнаты, на стареньком табурете стоял портативный копировальный аппарат, рядом в аккуратную стопочку были сложены десятка полтора фотографий.

Вот у эксперта работа творческая, требующая специальных знаний в области криминалистики. За один день такому не научишься. И, кроме личного опыта, в его ремесле важна интуиция, которая вырабатывается только с годами. Нужно не упустить ни одной из деталей, которые могут нести информацию о личности преступника. По тому, как морщил лоб эксперт, становилось очевидным, что дело продвигается не столь быстро, как хотелось бы.

Первое, что бросилось в глаза Никите, когда он вошел в комнату, так это большое количество друз, которыми был заставлен длинный стол, они же лежали и на полу, и по углам. Здесь были сиреневые аметисты, темно-желтые кубики пирита, спаянные между собой каким-то замысловатым образом, огромные полевые шпаты и темные, будто южная ночь, морионы. От обилия красок просто рябило в глазах, а эксперт, стараясь не раздавить какой-нибудь из оброненных камушков, всякий раз высматривал на полу свободное место. У стола в обыкновенных алюминиевых ведрах лежали зеленовато-голубые топазы, а в невзрачном тазике колючими ежиками торчали кристаллы александрита, всякий раз рассерженно вспыхивая красным цветом, как только срабатывала фотовспышка.

– Сколько же здесь всего, – изумленно протянул Журавлев.

Эксперт лишь выразительно хмыкнул.

– Это еще не все. Вон в том шкафу ящик стоит, а в нем первоклассные изумруды.

– Давай взглянем, – предложил майор.

Перешагнув ведро с топазами, он подошел к шкафу и осторожно распахнул створки. Внизу, среди вороха несвежего белья, стоял грубовато склоченный ящик, а в нем лежали куски слюдита, из которого во все стороны, будто зеленые карандаши, торчали изумруды.

– Вот это да! – невольно выдохнул Журавлев. – Я такого количества «зеленки» за всю свою жизнь не видел. – Не удержавшись, он поднял кусок породы, из которой, параллельно друг другу на искрящейся слюдяной поверхности лежали длинные кристаллы изумруда. – Вот этот особенно хорош. – И, повернувшись к Никите, майор спросил: – У вас такие пропали?

Поколебавшись, Зиновьев признался:

– У нас были лучше, у этих цвет темный, а наши изумруды были посветлее. Цвет – тройка...

– Что за цвет?

– Как бы вам это поточнее сказать. Вот эти изумруды как будто бы цвета пожухлой травы. А у нас такого... Ну, в общем, когда весной листья распускаются, но еще не успели насытиться хлорофиллом. Тогда цвет у них становится ярко-зеленым. А в середине лета эти листья уже темно-зеленые.

– Хм... Образно. А с «шуриками» вы работали? – неожиданно спросил Журавлев, хитро посмотрев на Зиновьева.

Опять майор ловко ввернул сленг. Именно так хитники называли александриты. И Никита все более убеждался в том, что оперативник Журавлев специализируется по драгоценностям. Несколько лет назад в Главном управлении по борьбе с организованной преступностью была создана специальная группа, занимающаяся расхищением драгоценных камней. Не исключено, что он был одним из руководителей группы.

Виновато улыбнувшись, Зиновьев произнес:

– Я ведь коллекционер... Если только в коллекцию.

– Мы у тебя еще дома не были, – сдержанно напомнил Журавлев. – Может, у тебя не меньшее богатство.

– Да куда мне! – вздохнул Никита. – Моя коллекция занимает всего лишь две полочки. И образцы-то у меня не самые хорошие.

– И какие же?

– Пара топазов, есть дымчатый кварц, ну, может быть, в породе будет с пяток крошечных александритов. А здесь, – махнул он рукой в сторону ведра с сапфирами, – один только кристалл с голову ребенка.

– Так вот, я тебе хочу напомнить, – майор уже обращался к нему на «ты», и всякий раз Зиновьев ощущал при этом какой-то внутренний протест. Но ведь не сделаешь же замечание. Не так поймет. – Срок за уклонение от сдачи драгоценных камней государству – до пяти лет!

– Но ведь...

– Не надо мне втирать, что свои камни ты собирался сдавать завтра утром! Я уже слышал об этом. Не прокатит! А еще я напишу рапорт, чтобы тебя прессанули, как следует, – жестко добавил он.

– Послушайте...

Неожиданно майор широко улыбнулся.

– Расслабься! Все это может с тобой случиться, если мы не найдем общего языка. Ты понимаешь меня?

– Да, – подавленно протянул Никита.

Подняв кусок породы, из которой торчали александриты, каждый величиной с крупную горошину, майор спросил:

– Знаешь, сколько могут стоить эти милые «шурики»? Не менее ста тысяч долларов. И эти деньги просто так валяются под ногами в обыкновенной избе, где даже толкового замка нет. Грабителя не заинтересовали камни, следовательно, в квартире Васильевича лежало нечто более ценное, чем «зеленка» и «шурики». Тогда что же это может быть, неужели «белые»? – уверенно предположил Журавлев.

Никита Зиновьев невольно сглотнул. «Белыми» огранщики называли алмазы. «Шурики», «зеленка», «красные» и «синие» по сравнению с «белыми» считались просто детским баловством. Алмазы совершенно другой уровень, это серьезно, и спрашивать за них будут значительно строже.

В этот момент Никита позабыл даже о Васильевиче, который лежал на диване, вытянувшись во всю длину. Его голова покоилась на грязной подушке, из которой во все стороны повылезали перья. Носки у покойника были протертые, видавшие виды, из них выглядывали большие пальцы с пожелтевшими растрескавшимися ногтями.

Никиту всегда удивляла способность драгоценщиков проживать в нищете. И это при том, что они буквально сидели и спали на самоцветах. Часто в их доме не бывало даже буханки хлеба, а где-нибудь в шкафу мог лежать кристалл стоимостью в несколько десятков тысяч долларов.

– Не знаю, – пожал плечами Никита, понимая, что угодил в настоящие тиски. Этот майор умел душить. И уж если ухватил за кадык, то будет держать до тех самых пор, пока не испустишь дух. – Я уже говорил, что Васильевич был человеком скрытным и своими планами ни с кем делиться не любил.

– А ты сам не занимаешься «белыми»? – как будто бы между прочим спросил Журавлев.

– Упаси боже! – с жаром открестился Никита. – Я ведь коллекционер, а не драгоценщик. Для коллекционера что важно? Красота! А драгоценщики этого не ценят, для них камушки обычный товар. Где-то нарыл втихаря, потом отгранил и выгодно продал! Я человек совсем другого плана, для меня важнее эстетика, если хотите!

– Понятно.

Скулы Васильевича заострились. На коже у самых глаз проявились темные пигментные пятна. Раньше Никита их не замечал.

С улицы раздался какой-то шум. Затем опять отчаянно запричитала женщина.

– Что там еще? – раздраженно повернулся майор к двери.

– Какая-то женщина хочет пройти, – сказал лейтенант.

– Кто такая?

– Когда-то она жила вместе с Васильевичем. Не драться же мне с ней!

Журавлев вздохнул. Не самое подходящее время для истерик.

– Верно, не драться. Пусть войдет, – распорядился он. – Будет понятой. Объяснишь ей, что тут к чему. Скажешь, что если будет причитать, тогда выставлю!

– Понял, – сказал лейтенант заметно повеселевшим голосом и тотчас вышел.

В комнате не оставалось ни единой вещицы, на которую эксперт и криминалист не обратили бы свой внимательный взор. Они заглядывали в шкаф, перебирали полки с бельем, обследовали темный чуланчик и всякий раз неизменно возвращались с сюрпризом. Сначала это была тарелка с рубинами, которые хитники запросто называли «красными», затем лукошко, которое до самого верха было заполнено сапфирами. А это уже «синие»...

По тому, как они проводили осмотр, было заметно, что в своем деле они невероятные доки, но даже в их глазах пробивалось нечто очень похожее на восхищение, когда они в очередной раз натыкались на кастрюлю, до самого верха заполненную «зеленкой».

Подошел лейтенант, вместе с ним была женщина средних лет. Правильные черты ее лица свидетельствовали о былой привлекательности. Приложив платок к губам, она сдержанно хныкала. Журавлев задержал на ней взгляд, допрашивать сейчас – не самая лучшая затея.

Женщина подошла поближе к покойнику, горестно всхлипнула и отошла в сторонку. От такого зареванного понятого толку маловато, но формальность будет соблюдена.

– Если его и могли за что-то убрать, так только за «белые», – уверенно сказал Журавлев. – Один такой камушек величиной с ноготок может стоить в несколько раз больше целого ведра «зеленки». Ищите! Должны быть алмазы!

Лицо покойника выглядело спокойным, даже умиротворенным. Открытые глаза смотрели прямо перед собой и одновременно никуда. Егор Васильевич казался настолько погруженным в свои потаенные мысли, что даже не замечал присутствующих. А они, совершенно не думая о том, что могут как-то досаждать усопшему и причинять ему некоторое беспокойство, ходили туда-сюда, что-то замеряли лентой на полу и собирали осколки расколовшегося граненого стакана.

Журавлев подошел к тазику с драгоценными камнями. Необработанные и замазанные породой, они выглядели не очень презентабельно, но тем не менее впечатляли. Держался майор хладнокровно, волнения не проявлял, вот только половицы под его ногами, когда он стал раскачиваться на носках, стали поскрипывать как-то уж излишне нервно.

– Многих из этих камушков на Урале просто нет, – наконец сказал он.

– Как так? – удивленно протянул Матвей.

– Все они привезены из разных мест. Честно говоря, некоторые из них я и сам вижу впервые, – признался Журавлев. – Хотя за свою жизнь я повидал камней немало, – при этих словах губы опера разошлись в улыбке. Наклонившись, он поднял один из голубоватых камушков и спросил: – Знаешь, что это за камень?

– Трудно сказать.

– Верно, трудно... Слишком необычен цвет. Это голубой изумруд. Он из Колумбии. Значит, у покойника с Латинской Америкой были налажены деловые связи. – Усмехнувшись, майор сказал: – А может, он в Колумбии прииск имел?

Лейтенант вяло оскалился, восприняв сказанное, как шутку.

– А ты зря улыбаешься, – очень серьезно отреагировал майор. – Я с полгода назад одного драгоценщика брал в Екатеринбурге, так он владел несколькими изумрудными рудниками в Африке. – Так что в наше время все возможно. – Повернувшись к женщине, скорбно вытиравшей платком глаза, Журавлев спросил: – У Егора Васильевича в доме есть подвал?

– А как же без подвала-то, он, сердешный, очень соленые огурчики любил, – плаксиво проговорила женщина, готовая разрыдаться. – Сам их солил, по какому-то старинному рецепту. Никому засолку не доверял. Махонькие такие с огорода подбирал, один к одному, – неожиданно просветлело ее лицо. – Как откусит, так...

– А где находится этот подвал, вы не могли бы сказать? – прервал ее воспоминания Журавлев.

– А вы на нем как раз стоите, – озадаченно указала женщина. – Откиньте половичок и увидите там кольцо. Только тяните посильнее, крышка тяжелая. Да и разбухла в последний месяц, а Егору-то все времени не хватало ее починить, – плаксиво сказала она, готовая вновь уткнуться лицом в платок.

Журавлев небрежно отпихнул носком половик. Действительно, вот крышка подвала. Потянув за кольцо, он не без усилия открыл ее. Взор натолкнулся на неприветливую темноту, из глубины которой неприятно потянуло сыростью и плесенью.

– Где тут свет?

– А вы на две ступеньки спуститесь, – оживилась женщина. – И с правой стороны выключатель будет.

– Спускайтесь за мной! – кивнул майор.

– Куда же это я с вами-то полезу? – запротестовала тетка. – Пусть молодежь лезет, – и вновь уткнувшись лицом в платок, добавила: – А я уж с Васильевичем побуду.

– Ну, чего стоишь? – прикрикнул Журавлев на застывшего Никиту. – Полезай за мной!

Журавлев начал спускаться в подвал. Ступеньки капризно поскрипывали.

Где же этот чертов выключатель? Ага, вот он!

Майор повернул рычажок. Под потолком тусклым желтоватым светом вспыхнула лампа. Журавлев спустился еще на две ступени. Где-то в углу пискнула крыса. «Никуда от этих тварей не денешься!» – брезгливо поморщился майор.

А это еще что за дела?

На длинной жердочке, пристроенной от одной стены до другой, висели золотые цепочки разной длины и разного плетения. Их было много, несколько десятков, на любой вкус. Вот, значит, какие огурчики в подвале у Егора Васильевича.

Все сразу их не унести, придется спускаться несколько раз.

– Матвей! – громко крикнул Журавлев.

– Да, – предстала в проеме простоватая физиономия лейтенанта.

– Принимай груз. – Журавлев подошел к жердочке и стал снимать цепочки, невольно ощущая их тяжесть. – Возьми!

– Ого!

– Это еще не все.

– Понял. – На минуту лейтенант пропал, затем появился вновь. Протянув пакет, сказал: – А может быть, сюда?

– Давай. Только хватит ли? – усомнился Журавлев. – Еще один есть?

– Найдется. – Скрывшись, через минуту лейтенант возвратился, держа в руках точно такой же пакет. – Хватит?

– Надеюсь, – неопределенно отозвался Журавлев, снимая с жердочки очередную цепочку. – Впечатляет? – спросил он у примолкшего Зиновьева.

– Есть немного, – честно признался Никита.

– Только-то и всего? – хмыкнул Журавлев. – Видно ты, парень, много повидал за свою жизнь. А на меня, знаешь ли, впечатление все это произвело сильное. Трудно сказать, какова стоимость всех этих цепочек, но если сложить их все вместе, то из них запросто можно сплести канат. И это не говоря о камнях, которых здесь на сотни тысяч долларов... Ладно, пойдем, – окинул он на прощание подвал долгим взглядом. Глаза майора неожиданно округлились. – А это еще что такое? Покойничек-то, кроме огурцов, еще и черную икру солил!

Никита невольно повернулся в ту сторону, куда смотрел майор. На верхней полке, между двумя трехлитровыми банками с огурцами, стояла крошечная баночка, в какой обычно продают черную икру. Аккуратно запакованная, она не привлекала к себе внимания, и оставалось только удивляться каким это образом майору удалось ее рассмотреть среди множества всяких посудин.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации