Текст книги "По следам гениального грабителя"

Глава 3
Значимый визит

Вошли в кабину лифта, просторного, будто однокомнатная квартира. Совершенно бесшумно заработал электродвигатель, и лифт ухнул вниз, отчего грудину обдало неприятным холодом. Потом где-то под самыми ногами что-то зашипело, и дверцы кабины открылись, приглашая к выходу.

– Приехали, – невесело сказал подполковник Северцев, когда двери лифта распахнулись.

– Нам сюда, товарищ следователь, – произнес Потап и, уверенно протопав по освещенному коридору, потянул на себя металлическую решетку, вдруг неприятно скрипнувшую.

– И что у вас там? – протянул Жилинский, зашагав следом. – Хранилище?

– Оно самое.

За ним, отставая на полшага, топал подполковник Северцев, а позади, с унылой физиономией, какая может быть только у человека, приговоренного к эшафоту, плелся Архип. Парня одолевали невеселые мысли.

Перешагнув порог хранилища, Афанасий Жилинский невольно присвистнул. Оно представляло собой удручающее зрелище. Иначе как разорением подобную картину не назовешь: большая часть ячеек была вскрыта, на полу валялись холщовые пакеты с банковскими печатями, поломанные ящики с вывороченными замками, разбросанные банкноты, а в самом углу, как если бы их специально сгребли в неряшливую кучу, лежали золотые монеты царской чеканки и какой-то бумажный мусор.

В увиденное трудно было поверить – взломан был один из самых надежных банков России. Преступники сумели одолеть трехтонную дверь и забраться в хранилище, имеющее с десяток степеней защиты. При этом каким-то невероятным образом им удалось миновать с полсотни видеокамер и оказаться внутри банка, находящегося под наблюдением охраны двадцать четыре часа в сутки. И это не говоря уж о том, что внутренний коридор хранилища перегораживала металлическая решетка с замками, которую тоже нужно было преодолеть. А у входа в банк стояла скоба металлоискателя, через которую обязан был пройти каждый посетитель. Дерзости грабителей оставалось только подивиться. Во всяком случае, они представляли собой весьма редкую породу преступников, с которой прежде сталкиваться не доводилось.

Афанасий Жилинский в задумчивости прошелся по хранилищу. В нем было тихо, как в склепе. Никто не решался прервать установившуюся тишину, лишь под ногами у Жилинского похрустывал и шуршал раскиданный грабителями мусор, футляры и коробочки для ювелирных украшений.

У самых ног лежала прямоугольная раскрытая коробочка из красного бархата. Афанасий Жилинский поднял ее. Осмотрел со всех сторон. Интересно, что в ней могло быть? Скорее всего, какое-то эксклюзивное ожерелье. Рядом, под обрывками оберточной бумаги, валялась еще одна коробочка, но меньших размеров зеленого цвета. Наверняка в ней помещался какой-то золотой перстень с драгоценным камнем.

Стараясь не наступать на разбросанные предметы, Жилинский переходил от одного ящика к другому. Не усмотрел – под ногами что-то неприятно хрустнуло. Нагнувшись, он поднял золотой инкрустированный браслет, украшенный небольшими бриллиантами. Весьма приятная вещь, с одного взгляда было понятно, что весьма дорогая, штучная. Именно такие и держат в хранилище. Взяв за самые края, чтобы не стереть отпечатки пальцев, осторожно осмотрел. Не исключено, что в хранилище грабители «работали» при свете фонарика, и браслет был просто обронен в спешке, а времени выискивать его среди разбросанных ящиков у них просто не оставалось, вот поэтому и оставили. Вытащив из кармана пластиковый пакет, полковник осторожно поместил браслет внутрь. Даже через пластиковую пленку прорывались яркие искорки – Жилинский невольно задержал взгляд, любуясь.

– Сколько ячеек в хранилище? – спросил Жилинский.

– Двести десять, – ответил Никифоров.

– А сколько же взломали?

– Сто пятьдесят три.

Жилинский покачал головой:

– Однако! У взломщиков хороший аппетит. Я так понимаю, они открыли больше, чем могли унести. Вообще они щедрые люди, могли бы, например, сунуть пару алмазных браслетиков в карман, однако не пожадничали, кое-что оставили. Если они пренебрегли такими великолепными вещами, даже трудно предположить, какие именно ценности им удалось забрать!.. На вахте сейчас дежурят? – спросил Жилинский у Никифорова.

– Конечно. Несмотря на происшествие, мы работаем в штатном режиме.

– Понятно. Номер ведомственной охраны помните?

Потап назвал цифры.

– Сейчас мы посмотрим, в чем там дело, – пообещал Жилинский, нажимая на кнопку включения.

Уже после первого гудка в трубке раздался уверенный голос:

– Дежурный ведомственной охраны Захарчук.

– Вот что, Захарчук, это полковник Жилинский звонит из следственного комитета. Сейчас я нахожусь в банке «Заречье», ты вот что сделай: посмотри охранную систему – с ней все нормально? Она функционирует?

– Секунду, товарищ полковник…

Жилинский обвел взглядом помещение, заметив на потолке свернутый датчик, удивленно хмыкнул.

Через минуту прозвучал тот же самый голос:

– Все системы функциональны, я проверил все сигналы. Никаких сбоев в системе безопасности хранилища банка «Заречье» не наблюдается.

– Вот даже как… А тогда ответь мне, Захарчук, где я, по-твоему, нахожусь?

– Не могу знать, товарищ полковник.

– А нахожусь я в том самом хранилище, которое вы поставили на сигнализацию.

– Вы хотите сказать – около дверей хранилища? – неуверенно предположил Захарчук.

– Я хочу сказать – внутри хранилища, а металлическая дверь хранилища распахнута настежь!

– Этого не может быть. – Голос прозвучал слегка растерянно. – Кроме всего прочего… внутри хранилища по периметру введена электрическая защита, вас бы просто ударило током!

– Мне что, креститься, что ли? – раздраженно произнес Афанасий. Отключив телефон, он проговорил в сердцах: – Ну и работнички собрались в этой ведомственной охране. Ладно, разберемся еще с этим… Давайте посмотрим, что тут произошло.

Жилинский поднял один ящичек и осмотрел его со всех сторон. Он был из титановых пластин, практически не поддающихся сверлению, только замок выполнен из какого-то другого сплава, едва уступавшего по крепости. И это было единственным слабым местом. Злоумышленники высверливали замки, а потом выгребали из ящиков в сумки содержимое, попутно рассыпая его по полу. Поклажа оказалась столь весомой, что они не удосужились даже поднять «мелочовку» вроде старинных золотых монет и браслетов с драгоценными камнями.

Осмотрев покореженный ящик, Афанасий бросил его на пол.

– Но каким образом им удалось открыть трехтонную дверь? – удивился Потап Никифоров. – Во всяком случае, до сегодняшнего дня она считалась одной из самых надежных в России. На ней несколько степеней защиты, не считая всяких хитроумных штучек.

– Например?

– Ну-у… Дверь настроена на изменение магнитного поля: стоит только слегка приоткрыть ее, как тотчас срабатывает сигнализация.

– Изменение магнитного поля, говоришь, – хмыкнул следователь по особо важным делам. Приблизительно он уже представлял картину произошедшего и понимал, что человек, отважившийся на такой дерзкий взлом, обладал настоящим криминальным талантом.

Жилинский подошел к двери и, присев на корточки, показал на сцепленные магнитные пластины, лежавшие в углу.

– Как вы думаете, что делают здесь эти магниты? Они ведь должны быть закреплены на двери?

Никифоров пожал плечами:

– Мне сложно сказать.

– А я вам сейчас объясню… Преступник просто отвернул магнитные пластины с двери, сомкнул их между собой и положил в угол. Так что магнитное поле в помещении они не контролировали совсем! Не было никакого изменения магнитного поля! Человек, который придумал все это, изобретателен, он неоднократно появлялся в хранилище, и мы просто обязаны его вычислить. Меня другое интересует: сколько комбинаций на цифровом замке?

– Около миллиарда, – произнес Никифоров.

– Милли-и-а-ард, – в задумчивости протянул Жилинский. – Вы не могли бы мне подсказать, каким образом грабителям удалось угадать цифры в течение нескольких минут, на которые, если их подбирать, уйдет не одна тысяча лет?

– Не знаю.

– Может, ему кто-то подсказал номер?

Потап отрицательно покачал головой:

– Это невозможно. Код знают только два человека, которым разрешено спускаться в банк, и потом, его номер в целях безопасности постоянно меняют.

С досадой поморщившись, Жилинский в упор посмотрел на охранника и спросил:

– Да, об этом я уже знаю. Загадка… Кроме цифрового замка имеется еще и механический, – показал он на замочную скважину.

Парню было явно не по себе под строгим взором следователя – поневоле почувствуешь себя виноватым. Окажись в его ногах побольше силы, так он бы побежал отсюда во всю прыть! Наверняка перебирает в памяти грешки, за которые можно было бы привлечь его к ответственности.

Губы Потапа дрогнули:

– Да, мы используем его для большей надежности.

Наклонившись к замочной скважине, Жилинский внимательно осмотрел отверстие: царапины на внешней поверхности отсутствовали, не было насечек и вообще ничего, что могло бы свидетельствовать о том, что дверь вскрыта отмычкой или подобранным ключом. Ключ был явно эталонный – входил в замочную скважину легко, не сделав даже крохотной отметины.

– Хм, надежности… Подобрать отмычку на такой замок невероятно сложно. Он был открыт эталонным ключом или дубликатом. Где у вас хранится ключ от двери? – спросил Афанасий Жилинский.

– В будке охранника, – показал Потап на затемненное стекло, сквозь которое неотчетливо просматривались контуры небольшого помещения.

– Вот как? – удивился Жилинский. – Я думал, что ключ вы приносите с собой.

– Конечно же так. Когда мы вечером ставим хранилище на охрану, то закрываем ключом дверь и забираем его с собой. Он находится у нас на вахте. Утром открываем хранилище, снимаем дверь с сигнализации, открываем дверь ключом и вешаем его внутри будки. Он ведь там не просто так находится, а содержится под охраной.

– Разумеется, под охраной, – ядовито сказал Жилинский. – Так же как и хранилище. Давайте глянем, что там за ключ.

Потап торопливо прошел к будке и распахнул перед полковником дверцу:

– Пожалуйста!

Напротив входа в небольшом металлическом ящике висел длинный ключ из какого-то темно-серого матового металла. Даже на первый взгляд было видно, что он невероятно крепок и сложен в конструкции. Дополнительную надежность ему придавали борозды и многочисленные насечки, располагавшиеся по обе стороны от штифта. Такую хитрую технику подделать весьма затруднительно, куда проще изготовить дубликат. Вот только каким образом это удалось сделать преступнику, когда ключ находился под охраной? Может, ему удалось выманить секьюрити из хранилища под каким-нибудь благовидным предлогом, а затем снять с ключа слепок?

– Этот? – показал Жилинский на длинный ключ.

– Он самый.

Афанасий снял с крючка ключ. Огромный, будто от городских ворот. Обычно именно такие ключи жители побежденного города с поклоном подносили своим завоевателям. Человек, проникший в хранилище, не брал приступом ворота, не разрушал крепостных стен, он действовал намного хитрее и изобретательнее.

– Здесь ведь установлены видеокамеры? – спросил Жилинский.

– Да, – охотно отозвался Потап. – Одна висит над дверью, – показал он на «глазок», поблескивающий между панелями. – Другая над самым потолком. Вот эта черная пластинка… «Глазок» замаскирован, просто так его не разглядишь, через него видно практически все помещение, «глазок» широкофокусный. А третья располагается сразу напротив ячеек, частично дублирует первые две видеокамеры и показывает то, что происходит перед ячейками. Здесь все законно, – расценил он задумчивый взгляд Жилинского по-своему, – получены соответствующие разрешения. А потом – мы должны были обезопасить себя на случай незаконного проникновения в хранилище.

– И вот, кажется, оно наступило, – хмыкнул Жилинский. – Поздравляю! Вы все учли! Надеюсь, вы храните все записи?

– Да. Если желаете посмотреть их, то они…

– Эти записи я у вас заберу, – строго посмотрел Жилинский на Потапа.

– Все понял. Записи находятся в комнате охраны, только мне нужно будет предупредить начальство.

– Я сам скажу вашему начальству… А это еще что такое? – показал он на датчик, находившийся подле двери.

– Датчик света, – ответил Никифоров, разбиравшийся в электронной защите хранилища. – Срабатывает, если в хранилище будет…

– Это мне известно, меня интересует, почему на нем пленка, как будто бы его залили каким-то лаком? Через него не проходит свет.

– Даже не знаю, что вам сказать, – удивленно протянул Потап. – В хранилище я бываю очень редко, здесь у нас отдельный пост.

– Это еще раз доказывает, что преступник – один из ваших клиентов или у него был сообщник… В какой-то момент, когда за ним никто не наблюдал, ему удалось залить лаком датчик. А вы этого даже не заметили. Кто здесь дежурил в день ограбления?

– Я, – подошел к Жилинскому крупный мужчина. Лицо у него было красное, по толстой шее стекал обильный пот, будто он находился в сильно натопленной бане, и это при том, что в хранилище было прохладно.

– Что здесь произошло? Почему датчик света покрыт лаком? Вы выходите из хранилища?

– Конечно же нет. Это запрещено! Я всегда действовал так, как положено по инструкции.

– Но ведь кто-то это сделал? Я так понимаю?

Здоровяк лишь развел руками. Его лицо еще более побагровело, он напоминал нашкодившего ученика, стоящего у доски, и на Жилинского старался не смотреть – взирал куда-то поверх его левого плеча, прямо на развороченные ячейки.

– Так… Но помещение всегда оставалось закрытым.

– Может быть, это сделал кто-то из ваших клиентов?

– Но каким образом? Ведь я же за всеми наблюдаю, а потом – видеосистема…

– Что вы мне все на видеосистему киваете? – сдерживая злость, ответил полковник Жилинский. – Я вас спрашиваю: почему на датчике непроницаемая пленка?

– Не знаю, – уныло признал охранник.

Афанасий Жилинский лишь вздохнул:

– В этом банке кто-нибудь знает, что здесь происходит? А что это за датчик на потолке?

– Это импульсивный датчик, – с готовностью принялся объяснять Потап.

– Что за импульсивный датчик? Объясните вы мне по-русски, для чего он предназначен? – раздраженно спросил Жилинский.

– Его луч с периодичностью в три-четыре минуты выстреливает по стенам и ожидает ответа. Если сигнал не возвращается, то на пункте ведомственной охраны включается сигнализация.

– Три-четыре минуты, говорите?.. По-вашему, грабитель успел за несколько минут вскрыть сто пятьдесят ящиков, я так понимаю? – Здоровяк лишь повел плечами. – А что там за провода торчат в потолке? Он их обрезал, что ли?

– Трудно сказать, – пожал плечами Никифоров. – На мой взгляд, он только потерял время, когда с ними возился.

– Потерял, говорите, – недоверчиво хмыкнул Афанасий. – А я вот думаю, что он просто зациклил исходящий импульс. Сигнал выстреливает в потолок и возвращается обратно. Датчик оказался в петле. Вот и весь секрет! А преступники при этом спокойно вскрывали ячейки. Где здесь датчики тепла?

– Они в коридоре.

– Что ж, пойдемте глянем, что там с ними случилось.

Перешагнув через ящик, Жилинский вышел в коридор и тотчас на противоположной стене увидел тепловой датчик, завернутый в полиэтиленовый пакет: теперь понятно, почему сигнализация бездействовала!

– Тепловые датчики еще имеются?

– Да, есть. Они находятся на втором этаже.

– Это откуда в банк перелезали преступники?

– Да.

– Тогда почему датчики не сработали, когда преступники вошли, как вы думаете?

– Затрудняюсь ответить.

– А я вам скажу: они обернули их чем-то изолирующим.

Неожиданно дверь лифта отворилась, и к нему навстречу раскрасневшимся колобком выкатился невысокий мужчина с короткими ногами и такими же короткими руками. Несуразность фигуры скрывал костюм серого цвета в тончайшую белую полоску, сшитый явно на заказ. Даже выпирающий живот, поверх которого болтался длинный галстук, повязанный большим узлом, выглядел вполне уместно.

– Я управляющий банка, – с ходу выпалил толстяк, протягивая ладонь. – Семен Валерьянович Рощинков.

– Долго вы сюда добирались, однако, я вас ждал еще полчаса назад.

– Знаете, был очень важный звонок из министерства, – виновато протянул Рощинков. – Пришлось докладывать, что здесь произошло, и как только я освободился, так тотчас примчался к вам.

– Хорошо… Вы знаете, что здесь произошло? – спросил Жилинский, вытащив из пачки сигарету.

– Простите… – подался вперед управляющий, вытерев носовым платком пропотевшую шею.

Жилинский невольно хмыкнул: почему-то в хранилище всем становится жарко – а может, сотрудники банка обладают повышенной потливостью?

– Я у вас хотел спросить, вы вообще знаете, что у вас происходит в банке?

– Было совершено ограбление, и как только мы об этом узнали, так тотчас сообщили вам. Если вас интересуют какие-то…

– Давайте сделаем вот что: для начала мне нужны все видеозаписи, какие имеются. И с камер наружного видеонаблюдения, и с тех, что установлены внутри здания.

– Считайте, что вы их получили, – отозвался банкир, энергично закивав головой. – Что вас еще интересует?

– Документация банка, ваши клиенты, – принялся перечислять Афанасий. – Особенно те, кто стал вашим клиентом в последние полгода.

– Все это вы получите, я не вижу никаких препятствий.

– Вы знаете всех своих основных вкладчиков?

– Разумеется! – тотчас откликнулся Рощинков. – Это моя работа. Нередко я с ними встречаюсь.

– Назовите мне их, – Жилинский вытащил блокнот с ручкой.

Посмотрев на охрану, державшуюся поодаль, спросил:

– Прямо сейчас?

– Чего же тянуть время?

– Существует некоторая тайна вкладов, мне бы хотелось поговорить о них в моем кабинете.

– Давайте поднимемся, – Жилинский шагнул в кабину лифта. Следом неуклюжей тенью вошел подполковник, а уже за ними на коротеньких ножках закатился банкир.

Лифт бесшумно тронулся. Банкир, стоявший в самом углу, все сильнее багровел и обливался потом. Спрятав усмешку в рыжеватых усах, полковник Жилинский отвернулся.

Дверцы лифта разошлись в стороны, и Жилинский увидел просторный холл с огромными занавешенными окнами. Подле балкона, не обращая внимания на присутствующих, работала экспертно-криминалистическая группа в составе двух экспертов и техника-криминалиста, с которой Жилинский был знаком по совместной работе. Майора Чупилова, старшего их группы, он знал дольше других – следственный комитет привлекал его к расследованию наиболее сложных дел. Хотя объяснение можно найти – более педантичного человека трудно было отыскать. Впрочем, другие на таком месте не задерживаются.

Заметив Афанасия, вышедшего из лифта, Чупилов с доброжелательным видом кивнул, но отвлекаться от работы не пожелал, продолжал укладывать пинцетом что-то в пластиковый пакетик. Интересно, что он там отыскал? Впрочем, какая разница, так или иначе весь материал попадет к нему на стол вместе с отчетом.

Стараясь не привлекать к себе внимание, Афанасий подошел к балконной двери и увидел, что внутренние и внешние стекла аккуратно вырезаны, а через большой проем просматривался заросший яблоневый сад. Аккуратно обошел разложенные экспертами флакончики с какими-то цветными жидкостями, химикатами и ступил на балкон; оперевшись о металлические перила, внимательно осмотрел двор. На стене отчетливо обозначился черный след от подошв ботинок, оставленный в тот момент, когда злоумышленник перелезал через перила балкона. К металлическим прутьям балкона была привязана веревочная лестница: не стали рисковать драгоценной поклажей, вот потому спускались обстоятельно. Где-то их можно понять.

Банкир Рощинков с подполковником Северцевым стояли поодаль. У обоих вид отчего-то виноватый, какой может быть только у преступников, совершивших ограбление и терзаемых муками раскаяния.

Увидев легкую улыбку на лице Жилинского, банкир угодливо растянул пухлые губы, расценив ее по-своему.

– Пойдемте в кабинет, – предложил Рощинков и заторопился к массивной двери в самом конце коридора.

Афанасий Жилинский вошел в уютный, но без лишней роскоши просторный кабинет. На полках стояли многочисленные слоники из нефрита, чароита, яшмы. Видно, хозяин кабинета их коллекционировал. Внешне он и сам напоминал такого же слоника – был грузен и большеголов. Наиболее ценной вещью в кабинете был стол из черного дерева, занимавший значительную площадь перед окном. Наверняка на изготовление этого шедевра ушла небольшая африканская рощица.

Семен Валерьянович привычно устроился в высоком черном кожаном кресле, положив на гладкую полированную поверхность пухлые руки. Приостановившись у порога, Жилинский внимательно наблюдал за перевоплощением человека. Это был, наверное, тот самый случай, когда место меняет человека. Прежний пухлый коротышка внезапно пропал, и теперь перед ним сидел человек, облеченный немалой властью. Кустистые брови, дрогнув, сошлись на переносице, даже ростом он стал как будто повыше, а телом постройнее.

– Вы проходите, присаживайтесь, – разрешил банкир.

Афанасий Жилинский едва сдержался от усмешки, услышав в голосе банкира покровительственные нотки.

– Вы великодушны, Семен Валерьянович, – отозвался Жилинский, разместившись на крепком стуле. – У меня к вам такой вопрос: вы ведь управляющий банка?

– Да.

– А кто же в таком случае хозяин?

– Один молодой бизнесмен, хотя уже давно работает в банковской сфере. Его фамилия Губарев. А что?

– Просто спросил. Почему ограбили именно ваш банк?

В больших, чуть навыкате глазах банкира возникло изумление. Прижав руки к груди, он с чувством ответил:

– Помилуйте! Откуда же мне знать об этом? Это вам могут сказать только преступники… когда вы их поймаете. Возможно, они посчитали наш банк слишком легкой добычей. Право, я даже не знаю…

– А как вы думаете, что могло заинтересовать преступников в вашем банке? Ведь ваш банк один из самых защищенных в России, но они пошли на большой риск и в результате все-таки его вскрыли.

– В нашем банке находились алмазы… Возможно, кому-то другому я бы и не сказал об этом, но представителю следственного комитета…

– И откуда они к вам поступали?

– Они поступали из алмазной компании «Дружный». Со всех карьеров… Отсюда они шли на огранку, поступали к заказчикам. Собственно, меня это уже не интересовало. Я отвечал только за хранение. И вот видите, как получилось…

– На какую сумму вы оцениваете причиненный ущерб?

– Полагаю, было вынесено не меньше чем на три миллиарда долларов.

– Однако! Сумма немаленькая.

– Хм… Более чем… Такая сумма может составить годовой бюджет какой-нибудь небольшой страны.

– А вам не кажется странным, что грабители комфортно чувствовали себя в вашем банке?

– Что вы имеете в виду?

– Преступники выявили наиболее уязвимые места в охране банка. Обошли наружные камеры видеонаблюдения. Проникли через балкон второго этажа, высадив при этом стекло, и обошли все датчики, встроенные на пути к хранилищу. Невольно создается впечатление, что их кто-то просто водил за руку.

– Даже не знаю, что вам ответить…

– Кто из ваших сотрудников был допущен к секретам охранной системы?

Банкир задумался.

– Сотрудники охраны… Потому что они обязаны включать и выключать системы охраны банка. Кроме того, о секретах сигнализации знали те, кто устанавливал ее. План здания с помеченной на ней сигнализацией находился в архиве. Вы заблуждаетесь, если думаете, что он находится в недоступном месте. При некоторой изобретательности его мог получить практически любой! А подозревать кого-то конкретно из своих сотрудников я не имею права, – развел он руками. – Вы следователь, ищите! А я уже со своей стороны помогу, чем смогу. – Нажав на кнопку коммутатора, распорядился: – Вот что, Потап, давай подготовь товарищу следователю видеозаписи. Уже подготовил? Прекрасно! Неси все сюда. – Выключив коммутатор, посмотрел на Жилинского. – Сейчас вам принесут все необходимое.

– Хорошо. Мне бы хотелось ознакомиться еще с личными делами ваших сотрудников.

– В этом вопросе тоже не будет проблемы. Я отдам распоряжение, чтобы вам подготовили всю имеющуюся информацию.

Дверь отворилась, и в кабинет вошла кареглазая секретарша в зауженных брюках на длинных и тонких, будто вязальные спицы, ногах.

– Семен Валерьянович, к вам Никифоров.

– Пусть заходит, – кивнул Рощинков.

Вошел Никифоров. Долговязый, ссутулившийся. Сейчас он выглядел несколько старше, чем какой-то час назад до того, как узнал об ограблении. Остановился напротив распахнутого окна, и солнце, бившее в лицо ярким светом, заставляло его щуриться. Однако отойти даже не попытался и терпеливо сносил лишения.

– Вот здесь то, что вы просили, – положил он на стол коробочку. – Там все подписано. – Открыв крышку, добавил: – На этих дисках записи из хранилища, на этих – первый и второй этаж… А вот это – записи видеокамер наружного наблюдения.

– Хорошо, – кивнул Жилинский, – я изучу.

– Все, Потап, можешь идти, – распорядился банкир и, когда охранник удалился, поинтересовался: – У вас еще что-нибудь есть?

Афанасий Жилинский едва сдержал улыбку. Тот самый случай, когда служебный кабинет посильнее личности, а уж если кресло обтянуто тонкой лайковой кожей, то собственная значимость его обладателя возрастает многократно. Наверняка на следователя прокуратуры, сидевшего от него на некотором расстоянии, он смотрел всего-то как на просителя.

– Думаю, вы не будете возражать, если я к вам наведаюсь как-нибудь еще? – простодушно спросил Жилинский. Вот только его глаза смотрели прямо и жестковато: «Попробуй возрази!»

– Чем смогу, тем помогу, – слегка растерянно отозвался Рощинков.

Попрощавшись, Жилинский под настороженным взглядом управляющего вышел из кабинета.

В холле продолжали работать эксперты – совершали замеры у лифта, фотографировали датчики, затянутые полиэтиленовой пленкой. Жилинский подошел к окну и посмотрел вниз. Народу у банка прибавилось, по большей части это были журналисты из различных изданий. Среди репортеров он узнал знакомую журналистку из криминальной хроники.

Из подъехавшего «Мерседеса» класса люкс вышел импозантный крупный мужчина лет сорока, с легкой проседью в густых черных волосах, одетый в темно-серый костюм, и в сопровождении трех человек, не иначе как охрана, уверенно направился к распахнутым дверям банка.

Афанасий Жилинский невольно хмыкнул: «А вот и тяжелая артиллерия подкатила». В мужчине он сразу же узнал главу холдинга «Транссибнефть» Сафу Валидова, мелькавшего на страницах самых авторитетных изданий. Миллиардер, меценат, медийное лицо. Ну что еще можно сказать? Баловень судьбы! А как еще можно сказать про человека, которому в неполных тридцать лет посчастливилось возглавить крупнейший концерн России!

Неужели Валидов тоже в числе пострадавших?

Интересно, что он мог держать в ячейках банка: пяток яиц Фаберже? А может быть, корону Российской империи? Или полотно Рафаэля? Но уж если он сюда явился лично, то наверняка нечто весьма значимое. В прошлом году на аукционе «Сотбис» за три десятка картин русских авангардистов он выложил сто миллионов долларов. Интересно, где он хранит купленные шедевры? В своем загородном доме или присмотрел одну из ячеек банка «Заречье»?

Распознав подъехавшего миллиардера, к нему с микрофоном наперевес подскочила крепенькая журналистка в узких джинсах и темно-синей кофточке, через тонкую мягкую ткань которой рельефно выпирали радующие глаз выпуклости.

– Сафа Ахметович, а правда, что в связи с ограблением банка «Заречье» вы срочно прервали свой заграничный вояж?

– В Москве у меня возникли неотложные дела, – сдержанно ответил миллиардер. – К ограблению мое возвращение не имеет никакого отношения.

– Вы что-то хранили в банке «Заречье» и теперь приехали удостовериться в сохранности своей собственности?

Приостановившись, Валидов строгим взглядом смерил назойливую журналистку, а потом зашагал дальше. Миллиардер лишь ускорил шаг, отчего отвороты его пиджака слегка колыхнулись, показав на шелковом галстуке в тонкую синюю полоску крупную изумрудную заколку стоимостью с «Бентли». Подскочившая охрана оттеснила девушку, предоставив миллиардеру возможность для маневра, и Валидов энергично взошел на крыльцо банка и скрылся за толстой стеклянной дверью.

Дверь директорского кабинета широко распахнулась, и в холл на коротких ножках выкатился слегка запыхавшийся управляющий банка. На лестнице послышались быстрые шаги поднимавшегося миллиардера. Еще через секунду Валидов прошел в холл: лощеный, солидный, за версту благоухающий дорогим парфюмом.

– Очень хорошо, что вы подошли, Сафа Ахметович, – затараторил банкир. – Вы даже представить себе не можете, что у нас произошло!

Миллиардер вел себя подчеркнуто покровительственно. Именно таким он виделся со страниц газет из жизни светской хроники. Одна из фотографий была сделана несколько дней назад на приеме у римского папы. Сафа Ахметович взирал на него так, как будто бы оказывал честь Его Святейшеству.

– Представить можно, вот только надеюсь, что ваши неприятности не коснулись меня лично.

На раскрасневшемся лице банкира появилась растерянная улыбка.

– Вы можете не беспокоиться, все в порядке. – И, заметив Жилинского, с интересом наблюдавшего за Валидовым, заторопился: – Давайте пройдем в кабинет, я вам сейчас все объясню.

Телохранители Валидова предупредительно держались немного позади и старательно делали вид, что интересуются холодно-казенными интерьерами холла, а также возней экспертов, ползающих на коленях за какими-то микроскопическими уликами.

Жилинскому было известно, что телохранители Валидова ему невероятно преданы, и, надо полагать, дело тут не только в больших деньгах, которые он платил своим людям. Здесь присутствовало нечто большее: Валидов обладал какой-то невероятной харизмой, какой бывают отмечены лишь исторические личности. Ради такого человека так и хотелось порвать на себе рубашку и закричать во всеуслышание: «Готов служить тебе, батюшка!»

И они служили. Сафа Валидов был из той когорты начальников, что умеют заботиться о своих людях, и каждому из них он был не столько хозяином, сколько заботливым отцом. Его люди знали, что, случись с ними неприятность, Валидов постарается сделать все возможное, чтобы облегчить им жизнь. А если схлопочешь неаккуратно пулю, так семью не забудут, малолетних детей устроят в жизни, а достаток не иссякнет даже с потерей кормильца.

В прошлом году на Сафу Валидова было совершено нападение во время обеда в его любимом ресторане в районе Кутузовского проспекта. В результате перестрелки, случившейся прямо в зале заведения, одного из его охранников тяжело ранили в живот, а другого, заслонившего собой хозяина, убили. Семья тяжелораненого охранника получила пятьсот тысяч долларов, а его самого на личном самолете Сафы Ахметовича отправили на лечение в Германию. Семья погибшего охранника получила миллион долларов, а осиротевших сыновей он пристроил в престижные вузы, выделив им на учебу весьма серьезную стипендию. Полицейским тогда не удалось продвинуться в расследовании ни на шаг. А Сафа Валидов с печальной улыбкой неизменно твердил, что понятия не имеет, кому он мог перейти дорогу, и уж тем более не может назвать заказчиков покушения. Уголовное дело забуксовало, как машина на лысой резине, и вскоре было отправлено на полку «висяков», где пылились штабеля нераскрытых дел.