Текст книги "По следам гениального грабителя"

– Что ты из Приморья привез? – потеплел малость капитан Афанасьев.

– Они самые. Хочешь, я тебе их отдам?

– Черт с тобой, договорились! Помогу! – захлопнул папку капитан. – Вижу, что от тебя не отвязаться. Но блесны я у тебя забираю.

– Без вопросов, – довольно заулыбался Герасим.

– Показывай, что у тебя там за мусор, – вздохнув, сказал капитан.

Поднявшись из-за стола, он взял с вешалки фуражку и затопал к выходу.

Зная сварливый характер приятеля, Герасим старался провести его к кострищу наиболее удобным путем, огибая буреломы, обходя заболоченные участки и прочие некомфортные лесные препятствия. Однако избежать неприятностей не удалось – Афанасьев вляпался в свежий помет по самое колено и всю оставшуюся дорогу проклинал бездорожье, а вместе с ним и собственную службу. Еще через полчаса, преодолев очередную засеку, вышли к остывшему, подернутому пеплом кострищу, из которого разлаписто, будто руки лешего, торчали обгоревшие сучья.

– Вот здесь, – показал Оленин на прогоревшие мешки, валявшиеся подле кострища, на тряпки, перепачканные землей, на картонные коробки, на ворох слипшегося обожженного тряпья, проглядывающегося небольшими островками из-под прошлогодних листьев и пучков травы. – Запалили костер и побросали на него мешки с мусором.

Лицо капитана перекосилось от душевной муки. Выразительно посмотрев на перепачканные штаны, он вытащил из кармана платок и, не скрывая отвращения, принялся убирать налипшие листья и паутину.

– И стоило сюда тащиться! – проворчал он. – Посмотри, как вляпался.

– Так у тебя же все казенное!

– А стирать ты за меня будешь? – угрюмо спросил полицейский и, не дождавшись ответа, продолжил: – Вот то-то же! За неделю такое дерьмо не отстираешь. И ты думаешь, мы вот по этому мусору можем узнать, кто его сюда бросил?

– Но попытаться все-таки стоит, – настаивал Герасим. – Оштрафовать нужно, чтобы неповадно было. Не спугни я их, так они бы весь лес спалили!

– Да слышал я уже! – отмахнулся капитан. – Кстати, у тебя там еще и леска была японская, ты мне ее обещал, а сам не дал, все повода не было тебе напомнить.

– Это трехцветная, что ли? – переспросил Оленин.

– Она самая. Ты мне ее тоже отдашь. Это будет компенсацией за испорченные брюки.

– Договорились, Дима, – живо отозвался Оленин, – ты мне только найди этих уродов! Век буду благодарен.

– Ладно, попробуем что-нибудь придумать.

Дмитрий Афанасьев был известный ворчун. Пожалуй, он и шага не ступал без того, чтобы не выразить своего неудовольствия. Даже в сортире, отправляясь по большой надобности, он жаловался на то, что его так некстати прихватило. Но Герасим к этой черте характера своего приятеля как-то приноровился и где-то даже относился с пониманием – по гороскопу Дмитрий был Телец, а они известные ворчуны.

Но разыскное дело капитан Афанасьев понимал и обладал бульдожьей хваткой. Предстояло решить непростое уравнение, где в качестве многих неизвестных были холщовые мешочки с ворохом бумаг, куча обожженных тряпок, разбросанных по лесу, а за знаком равенства стояли четверо молодцов в темном салоне автомобиля.

Капитан подошел к месту, где парковалась машина, ковырнув пальцем застывший след, одобрительно хмыкнул.

– Покрышки хорошие, – невесело констатировал он. – Какая-то иномарка была.

– Верно. Я точно не рассмотрел, но кажется, «Опель», седан, – поддакнул Оленин.

Дело сдвинулось с мертвой точки. Герасим смотрел на приятеля с надеждой приговоренного, вымаливающего у суда помилование.

– Вот здесь он развернулся, – показал капитан на колею с размазанными следами. – Пробуксовал даже… Ага, а вот здесь он ветку сломал, – кивнул на обломившийся сук, – наверное, кузов ободрал. Ага, даже краски немного осталось. – Присев на корточки, Афанасьев принялся рассматривать покореженный куст. – Могу даже сказать, какого цвета был седан… темно-зеленого. – Неожиданно распрямившись, добавил: – Только таких машин по Москве десятки тысяч разъезжает, не говоря уж о том, что такое же количество ежедневно проезжает по нашей трассе. Я даже не знаю, как тебе помочь.

– Может, среди мусора что-то отыщется? – подсказал ненавязчиво Оленин.

– Настырный ты, однако, парень, – покачал головой Афанасьев. – Ведь ночь же была. Другой на твоем месте подходить бы к ним побоялся. А вдруг у них стволы! Шмальнут из пистолета между глаз, а потом выкинут куда-нибудь в болото! И поминай как звали! Никто никогда не найдет! Ты в Приморье тоже так лес охранял?

– А разве можно по-другому? – искренне удивился Оленин. – Там ведь браконьеры не чета здешним. Они за тиграми охотятся, а я за ними. И неизвестно, кто среди нас троих в живых останется. Так что закалка у меня будь здоров!

– Верю, – отмахнулся Дмитрий и, вздохнув, зашагал к чернеющим среди зеленой травы головешкам. – А что это за коробки здесь валяются? – поднял он небольшую красную коробочку, оклеенную бархатом. – Странно все это, – щелкнув золочеными замками, открыл. – А сам ты что об этом думаешь? – прищурившись, спросил капитан.

– Какие-то ювелирные украшения в них были, – высунувшись из-за плеча, подсказал Оленин. – Браслет, наверное, даже след от него остался.

– Верно… А что еще думаешь?

Оленин лишь неопределенно пожал плечами:

– Думать ты должен! Ты же сыщик! Мне бы этих негодяев увидеть, что в мусорную свалку лес превратили, а ты их уже потом к ответственности привлеки! – все более горячился Герасим.

– А это еще что за хренотень, – поднял капитан холщовый мешочек защитного цвета. – Как он здесь оказался?

На холщовом мешочке была сургучовая печать банка «Заречье». Капитан Афанасьев на секунду оцепенел. Прямо под ногами лежал пакет из плотной желтой бумаги. Подняв его, он даже не удивился, когда увидел большую круглую банковскую печать.

Видно, его лицо сильно изменилось, потому что Герасим обеспокоенно спросил:

– Что-то не так?

– Все так, – ответил Дмитрий севшим голосом, поднимая следующий холщовый мешочек, углы которого были подпорчены огнем. Сургуч сорван, но на самом материале отчетливо различалась слегка расплывающаяся печать банка «Заречье». – Все как надо! Ты даже представить не можешь, что это такое.

Подняв лист бумаги, лежавший в траве, капитан увидел, что это копия договора, какой обычно предлагают заполнить на право владения банковской ячейкой, а в левом верхнем углу были вбиты реквизиты банка «Заречье». Афанасьев невольно сглотнул. Эта была удача, о которой можно только мечтать. Вся полиция Москвы поднята по тревоге – разыскивает злоумышленников, ограбивших банк, а они каких-то несколько часов назад в этом лесу сжигали холщовые мешки, что вынесли из банка.

– О чем ты? – спросил Оленин, не понимая. – Что это?

– Твои ночные гости – те самые грабители, что взломали вчера банк «Заречье». У меня на столе сводка лежит… Только одних алмазов они выгребли на три миллиарда долларов.

– Я о них слышал…. И что теперь?

– Вижу, что ты и не рад новости. Не беспокойся, – хлопнул Афанасьев по плечу приятеля, – ты свое дело сделал. Дальше уже моя работа. Нужно будет доложить по инстанции. – И, покачав головой, продолжил с улыбкой: – Представляю, какой здесь начнется переполох. Все-таки три миллиарда долларов!

Глава 5
Действуй смелее, мы поохраняем!

Уже четвертый час Афанасий Жилинский просматривал записи видеокамер, пытаясь зацепиться хотя бы за что-нибудь. Однако видеокамеры фиксировали одну и ту же безрадостную картину: крыльцо с освещенными окнами на первом этаже; колыхающиеся кроны деревьев, отбрасывающие густые тени на тротуары, и стены самого банка, выложенные светло-серыми гранитными плитками. А ведь именно в это время грабители прошли через яблоневый сад и, взобравшись на второй этаж, высадили стекла в холле. Еще через несколько минут они должны будут подойти к лифту и спуститься в хранилище.

Жилинский включил записи с видеокамер, установленных на втором этаже. Здесь тоже была полнейшая безмятежность: ни вспышек карманных фонариков, ни фигур, крадущихся в полумраке. Ровным счетом ничего, что могло бы нарушить безмятежность банка.

Ясно одно: в группе грабителей был талантливый электронщик, который сумел внедриться в защитную систему банка и перепрограммировать внешние видеокамеры, выставив пустой коридор в качестве заставки. Приходится иметь дело с весьма редкой породой преступников: дерзкие, наглые, самоуверенные, нацеленные исключительно на успех, а самое скверное, при этом – невероятно талантливые в своем ремесле. Глупо было бы полагать, что, взломав десять степеней защиты, они допустят оплошность, которая может стоить им свободы.

Жилинский вставил следующий диск.

Это уже хранилище. Все видеокамеры, а их не менее полусотни, работают в режиме суточного слежения. Даже мышь, проскочившая по полу, будет зафиксирована, сложность заключается в том, что ночью внутри банка свет отключался, и остается надеяться, что преступники допустят ошибку и покажут свои лица.

Ожидания оправдались. Дверь лифта открылась, пустив дорожку света в коридор хранилища, и Жилинский увидел двух человек в полиэтиленовых накидках: теперь понятно, почему не сработали датчики тепла – они просто экранировали сигналы. Афанасий остановил кадр, пытаясь под полупрозрачной пленкой рассмотреть хотя бы контуры одежды преступников. Однако плотный полиэтилен скрывал фигуры, и можно было лишь с уверенностью утверждать, что первый, вышедший из лифта, был немного пошире в плечах, а второй – худощавый и высокий.

«Хорошо, посмотрим дальше», – ткнул Жилинский клавишу.

Двери лифта закрылись, и помещение погрузилось в абсолютную темноту. Теперь уже ничего не разобрать. Невозможно даже понять, каким образом они вскрыли дверь, подобрали кодовый замок и вошли в хранилище. Афанасий прокрутил запись вперед до того самого момента, пока вновь не открылся лифт, осветив двух людей, держащих в руках объемные сумки. Свет, упавший из кабинки лифта на стены и пол, осветил распахнутую решетку и магнитные пластины, лежавшие в стороне. Грабители вели себя совершенно спокойно: ни суеты, ни какой бы то ни было нервозности в движениях, парни были настоящими профессионалами. Даже приостановились перед раздвинутыми дверьми и перебросились несколькими фразами, как если бы действо происходило не в хранилище банка, а в каком-нибудь супермаркете.

Сумки в руках объемные, вместительные, рассчитанные на большой куш, с такими обычно отправляются в дальнее путешествие. Судя по тому, что легкость в их движениях исчезла, можно было предположить, что поклажа не только объемная, но и тяжелая. Хотя, конечно же, странность в этом деле имеется: банкиры утверждают, что из хранилища было вынесено алмазов на три миллиарда долларов. Но вряд ли они весят столько, что двое крепких мужчин будут буквально сгибаться под такой тяжестью. А может, вместе с алмазами они прихватили еще и золотишко? Тогда вполне понятно, почему их фигуры сгорблены.

Лифт закрылся. В следующих кадрах Жилинский должен был увидеть, как грабители выходят из кабинки лифта и проходят на балкон, груженные объемной поклажей. Однако ничего подобного не произошло. Видеокамеры фиксировали лишь неподвижные закрытые двери лифта.

На столе заколотился поставленный на вибрацию мобильный телефон. Глянув на экран, Афанасий увидел, что звонил начальник отдела Темушкин. Надавив на кнопку включения, Жилинский энергично проговорил:

– Слушаю.

– Вот что, Афанасий, – в своей обычной манере, не размениваясь на любезности, заговорил начальник отдела. – Поезжай сейчас на трассу У-17, на сто пятидесятом километре обнаружились следы ограбления банка «Заречье».

– Вот как? – удивленно протянул Жилинский. – Каким же образом они туда попали?

– Вот тебе это и предстоит выяснить.

– Есть какие-нибудь подробности?

– Местный лесник увидел, как в лес заехала машина, а потом пассажиры достали из багажника мешки и стали бросать их в костер. Как оказалось, это был мусор, а в нем среди прочего хлама были обнаружены конверты с печатями банка, а также мешочки, в которых хранились алмазы. В общем, все выяснишь на месте. Я сам не знаю всех подробностей.

– Понял. Выезжаю, а там….

Последнюю фразу прервали короткие гудки. Начальник отдела оказался себе верен – любил обрывать разговор на середине фразы.

* * *

Нужное место Афанасий Жилинский отыскал почти сразу. На развилке дорог, поблескивая «маячками», стояли две машины ДПС и еще микроавтобус. Проезжавшие водители, заметив сотрудников полиции, невольно сбрасывали скорость, а те, помахивая жезлами, заставляли автолюбителей следовать дальше. А ведь день только начался, к обеду подъедут официальные лица, вот тогда начнется самый маскарад, не протолкнешься!

Притормозив подле инспекторов, Афанасий показал удостоверение:

– Следователь по особо важным делам полковник Жилинский, – представился он. – Я правильно подъехал? Это место преступления?

– Все так, товарищ полковник, – живо отозвался молоденький капитан. – И, повернувшись к лесу, продолжил: – Спускайтесь к лесополосе вот по этой колее, – показал он жезлом на утоптанную грунтовку, – проедете с полкилометра, а там уже народ стоит. Сами все увидите.

– А кого вы ждете? – поблагодарив, спросил Жилинский.

На лице капитана отобразилась ребячья улыбка, показав ровный, будто бы нарисованный ряд белых зубов.

– Вас, товарищ полковник.

– Хм, значит, я здесь за главного. А кто вам обо мне сказал?

– Подполковник Анисимов.

– Значит, он здесь, – едва не поморщившись, уточнил Жилинский.

– Так точно!

– Что ж, тогда поеду. Поздороваюсь со своим другом.

Афанасий съехал с косогора – мокрая грязь усиленно застучала по днищу – и, притопив педаль газа, двинул к небольшой группе людей, проглядывающих через стволы деревьев.

Подполковника Анисимова в группе плотно стоящих людей он выделил сразу же – по прямой осанке и барственным манерам. Даже у кучи мусора он держался с таким видом, как если бы находился на строевом плацу. И вообще его отличала одна черта – где бы он ни находился, каким-то невероятным образом он умел притягивать к себе взгляды. Так что одним только своим существованием он развеивал миф о том, что сотрудник ФСБ должен быть незапоминающимся.

Остановив машину под толстой сосной, коряво растопырившейся могучими корнями во все стороны, Жилинский подошел к Кириллу Анисимову.

– Вот видишь, не жадничаю, свое слово держу, – крепко пожал он руку. – Как только понял, что здесь наследили грабители, так сразу сообщил тебе.

– Верное решение.

Афанасий приподнял оранжевый шнур, огораживающий место преступления, и прошел за периметр.

– Сейчас должна подъехать группа криминалистов. Но ты первый, так что тебе право первой ночи. Цени!

Порой подполковник был очень навязчив, к этому следовало привыкнуть.

– Вот только нужно еще доказать, что этот мусор оставили преступники, – невесело буркнул Жилинский и, согнувшись, поднял небольшой холщовый мешок темно-зеленого цвета. Осмотрев его со всех сторон, удовлетворенно хмыкнул: на остатке сургучовой печати отчетливо просматривались оттиски букв «Банк «Заречье». Заглянул внутрь конверта – ничего! Оно и понятно – вряд ли преступники оставят алмазы. Таких пакетов было много, не менее трех десятков: большая их часть находилась в кострище, изрядно подпорченная огнем; другая была раскидана по поляне. Экспертам придется немало покланяться, чтобы собрать их. Вместе с ними валялись и мешочки с банковскими печатями, изрядно перепачканные. А ведь в них тоже хранилась какая-то ценность (не исключено, что алмазы). Вперемешку с конвертами и мешками валялись клочья бумаги, засаленная ветошь, обрывки газет, полиэтиленовые пакеты и много чего другого, что в обычной жизни можно было назвать мусором и что не представляло никакого интереса. Но сейчас каждый обрывок бумаги мог привести к грабителям. – Неплохо было бы, чтобы здесь работала группа майора Чупилова.

– Не беспокойся, – улыбнулся Анисимов, – он уже в пути.

Стараясь не наступать на раскиданные предметы, Жилинский поднимал один мешочек за другим, пристально смотрел на него, прощупывал плотную ткань, заглядывал внутрь. Он бы и сам не мог объяснить, что именно здесь ищет, просто, полагаясь на свой сыскной опыт, знал, что даже самая простая вещь – смятая консервная банка или проездной билет – может дать нужное направление в расследовании. Интуиция подсказывала, что день для него сложится удачно и он обязательно натолкнется на что-то значимое.

Афанасию никто не мешал, оперативники из уголовного розыска, прибывшие немного раньше, стояли в сторонке и наблюдали за тем, как он, презрев брезгливость, вытаскивает из кострища перепачканные вещи. Один пластиковый мешочек его заинтересовал больше остальных, он лежал немного в сторонке, чуть далее от тропы. Приподняв его, следователь вдруг разглядел через полиэтиленовую поверхность небольшие прозрачные зерна. Открыв, вытряхнул на ладонь четыре прозрачных камешка. Даже не удивился, когда камешки, угодив под солнечный свет, ярко вспыхнули. Это были алмазы, вне всякого сомнения. Внутренняя поверхность полиэтиленового мешочка была испачкана каким-то жиром, вот они и прилипли.

– Что ты на это скажешь? – спросил Жилинский у подошедшего Анисимова, показав ему раскрытую ладонь с алмазами.

– Однако тебе всегда везет! Теперь не сомневаешься, что этот мусор выбросили грабители, взломавшие вчера банк?

Достав из кармана пластиковый мешочек, Жилинский переложил в него алмазы:

– Я и не сомневался.

Появилась уверенность, что это не последняя важная находка, остается только повнимательнее всмотреться в разбросанные предметы. В одном из бумажных пакетов, какие обычно бывают в придорожных кафе, Афанасий увидел надкусанный беляш и недоеденный бутерброд. Значит, преступники приехали издалека и купили бутерброды где-то в придорожном кафе, чтобы перекусить в дороге. Видно, еда оказалась не очень качественной, если они с ней не справились. Афанасий Жилинский покрутил пакет: «Интересно, в каком заведении делают такие беляши? – Перевернув пакет, прочитал надпись. – Ага, кафе «Аленушка». Сказочное название».

– Что там нашел? – поинтересовался подполковник Анисимов.

Приподняв пакет, Афанасий безлико ответил:

– Эти бутерброды они купили в кафе «Аленушка». Оно здесь недалеко, километрах в двадцати отсюда. Может, в кафе установлена видеокамера? Надо взглянуть.

– Хорошая идея, – с готовностью согласился Анисимов.

– Осторожнее, – сказал Жилинский. Наклонившись, он извлек пинцетом из комка слежавшейся грязи еще два небольших алмаза, угодивших под солнечный блик. – А вот еще один, – столь же бережно Афанасий извлек пинцетом крохотный искрящийся прозрачный камешек и положил его в раскрытый пакетик. После чего подписал бирку и прилепил ее к мешочку. – Вот теперь они никуда не денутся. Мне бы хотелось переговорить с человеком, который видел, как сюда сбрасывали мусор.

– Вот он стоит, – показал Анисимов на худого мужчину в потертом темно-зеленом камуфляже.

Уже немолодой, лет сорока пяти, человек устало опирался костлявым плечом о шершавую кору и смолил сигарету, стиснув ее крупными желтоватыми зубами.

– Кто он такой?

– Местный лесник.

– Понятно.

– Я у тебя что хотел спросить-то? Чего ты все этот свитер надеваешь? Вроде бы и не холодно.

– Если скажу, так ты не поверишь, – с усмешкой отозвался Афанасий.

Бережно уложив улики в кожаную сумку, Жилинский подошел к мужчине. Тот выглядел безмятежно, если не сказать – отстраненно, на худом изможденном лице так и было написано: будь моя воля, так давно бы сбежал ото всей этой возни в свою избушку на курьих ножках и наслаждался бы одиночеством.

– Жилинский, следователь по особо важным делам, – сдержанно представился Афанасий. – Мужчина лишь крякнул, не выражая особого расположения. – Это вы первым увидели подъехавшую машину?

– Да, я… Только ведь об этом я уже раз десять рассказывал. Ничего нового добавить не могу. Не из пальца же мне высасывать. – В его тихом голосе послышались язвительные интонации.

– Высасывать из пальца, конечно же, ничего не нужно, – хмыкнул Афанасий. – Только я вот у вас хотел спросить: вы всегда такой отважный?

Лесничий, даже не изменив позы, равнодушно посмотрел на собеседника:

– О чем это вы?

– Ночью по лесу разгуливаете. К неизвестным вот подошли… А если бы у них были стволы? Или думали, что они вас пожалеют?

– И вы о том же… Неожиданное начало беседы. А только ведь кому-то лес тоже нужно охранять. Если каждый под куст станет прятаться, что тогда будет?

– Тоже верно. Это уже позиция! И что же вы там видели?

– Видел троих мужчин. Марку машины не запомнил, но, кажется, это был «Опель». Впечатление такое, что они куда-то торопились. Потому что, когда я к ним вышел и стал кричать, они сразу уехали. Ссориться со мной им было не с руки.

– А что у вас в руках было, если не секрет?

Пожав плечами, лесничий признался:

– Палка была. Я тогда еще подумал: отступать некуда, а если что, так просто им меня не взять. А они побросали пакеты в костер и укатили. Вот и все, что я видел.

– В котором часу это было?

– Где-то в час ночи, может, уже второй пошел.

– А вы всегда в такое время по лесу ходите? – равнодушно спросил Жилинский.

Лесник посуровел. Взъерошенный, лохматый, с колючим пронизывающим взглядом: что-то в нем было от лешего, охраняющего свои заповедные владения. Хотя кто знает, какие они там, эти лешие.

– Приходится… Я шел к женщине, – признался он после некоторой паузы. – Надеюсь, это не запрещено.

– Не запрещено…. Видно, женщина стоит того, чтобы в два часа ночи идти к ней через лес. Я слышал, что здесь и волки рыщут.

Лесничий пожал плечами. Небрежно стряхнув пепел, упавший на его брюки, ответил:

– А мне что лес, что поле – все едино! Нужно людей бояться, а не зверья. Иной зверь умнее человека, просто так ввязываться не станет.

– Тоже верно. Значит, они услышали вас и тотчас уехали? Не вступали с вами в разговор, не спорили, а просто сели в машину и укатили?

– Так оно и было, – согласился лесничий. – Мне все это странным показалось. Вот как вы говорите, просто сели и уехали, даже габариты не стали включать. Я тогда особо этому значения не придал, а потом понял, что они не хотели, чтобы я их номер рассмотрел.

– И когда же они свет включили?

– Только когда отъехали далеко.

– Понятно. Что ж, спасибо за ответ.

– Я могу идти?

– Конечно, идите, вас никто не держит.

– Мне сказали, дождись важного человека, с ним и переговоришь по этому делу. Надеюсь, вы тот самый?

– Не знаю, кого там имели в виду, но я вас больше не держу, – улыбнулся следователь по особо важным делам.

Жилинский подошел к месту, где остановилась машина с преступниками. Здесь было изрядно натоптано. Судя по количеству следов, их было не менее трех человек, быстро разошлись по лесу, наломали сухостоя и запалили костер. На коре толстой сосны он заметил следы зеленой краски.

– Товарищ полковник, – услышал Жилинский за спиной негромкий голос.

Обернувшись, Афанасий увидел толстяка Северцева, одетого в черные широкие брюки и темную полосатую рубашку с длинными рукавами, – раскрасневшийся, взволнованный, он явно куда-то торопился. Странное дело, но Жилинский неожиданно обрадовался этой встрече, как если бы их связывала многолетняя дружба.

– Не ожидал, подполковник, что вы подъедете, – крепко пожал он протянутую ладонь. – Какими судьбами здесь?

– Меня определили к вам, – несколько смущенно протянул толстяк.

– В помощь, значит… И кто же?

– Мое начальство. Вроде как бы уже работаем…

Странно все это. Слишком большое значение придают этому делу. Но не отказывать ведь доброму человеку.

– А все это согласовано? – после паузы спросил Жилинский, не зная, как реагировать на новость – не то прыгать от радости, не то скромно промолчать.

– Согласовано.

– Ну, тогда поедем? – бодро предложил Жилинский.

– Куда? – удивленно спросил подполковник.

– Работать, разумеется, – хмыкнул Афанасий. – Нужно кое-что проверить, – произнес он, направляясь к машине.

Народу в лесу значительно прибавилось: такое впечатление, что в небольшой подмосковный лесок съехался весь уголовный розыск столицы (хотя кто знает, может, так оно и было в действительности). Где-то в толпе подъехавших генералов было главное действующее лицо, руководившее всем этим спектаклем. А вот, кажется, и оно: из-за плеча крупного человека в штатском показалась улыбчивая физиономия Анисимова, он что-то энергично рассказывал коллегам, собравшимся в круг. Кажется, мужчинам было весело. Все это напоминало некоторую возню, какая случается перед долгожданным застольем. Гости ходят вокруг столов, поглядывают на разложенные разносолы и ждут желанной команды «Прошу к столу!». Афанасий Жилинский, отряхнув налипшую на подошвы грязь, уселся в кресло. Рядом с ним, попыхивая сигаретой, разместился грузный подполковник. Выжав сцепление, Жилинский тронулся, брызнув комьями грязи в стоявших рядом оперативников.

Анисимов выглянул из-за плеча коллеги и, одобрительно улыбнувшись отъезжающим, что-то энергично и весело заговорил вновь, заставив собеседников громко рассмеяться. Вскоре место преступления было скрыто плотным строем деревьев, а вместе с ним за придорожные кусты спряталась и высокая фигура Анисимова, от чего Жилинский почувствовал невероятное облегчение.

– Так куда мы едем, товарищ полковник? – серьезно спросил Северцев.

– В кафе «Аленушка», Глеб Петрович, – с готовностью ответил Жилинский.

Сказанное пришлось подполковнику по вкусу. Одобрительно кивнув, он уставился в окно и принялся поглядывать на деревья, растянувшиеся в бесконечный строй.

Вскоре подкатили к двухэтажному зданию из темно-желтого кирпича с большими затемненными стеклами, в котором располагалось кафе «Аленушка». Подле него на большой стоянке припарковалось несколько грузовиков и с десяток легковушек. Так что можно было с уверенностью сказать, что место было обжитое и пользовалось спросом. Подрулив к самому крыльцу, Афанасий быстро вышел, следом, путаясь в собственных ногах, из машины выбрался подполковник.

За высокой стойкой с витриной из продуктов и многочисленных напитков стоял круглолицый парень с крупным носом. На лице показное радушие, однако поверить в его искренность мешал глубокий шрам, проходящий через нос и левую щеку, полученный явно не во время падения с кровати. За плечами у круглолицего была рискованная и полная приключений жизнь, и если о ней разузнать, то можно высветить немало темных пятен в его непростой биографии. Узкие глазки его вдруг забегали, возможно, он уже догадался, что люди, зашедшие в кафе, заглянули не за мясными блинчиками.

Вытащив из сумки бумажный пакет, Жилинский спросил:

– Этот пакет из вашего заведения?

В глазах продавца промелькнуло нечто похожее на опасение:

– А в чем, собственно, дело? Почему я должен вам отвечать?

Афанасий извлек из кармана удостоверение и раскрыл его перед глазами бармена.

– Теперь понятно?.. Впрочем, я что-то такое предположил, как только вас увидел. Знаете, есть в вашей внешности что-то значительное. Приходилось иметь дело? – с интересом спросил полковник Жилинский, спрятав удостоверение.

– Не то чтобы приходилось… По молодости разве что… Хотя с кем не случается.

Афанасий с удовлетворенным видом кивнул:

– Значит, дополнительно растолковывать тебе ничего не нужно. Так что ты скажешь о пакете?

– Наш пакет. Специально заказывали. У нас их в подсобке еще несколько пачек осталось, – ответил бармен, вытащив из-под прилавка точно такой же разукрашенный пакет.

Афанасий вытряхнул на стойку надкусанный бутерброд, задубевший беляш и сказал:

– Вот это все было куплено в вашем заведении.

– Послушайте, мы к этому не имеем никакого отношения, – запротестовал бармен. – Если кто-то отравился или умер, упаси боже, так это не к нам, а к поставщикам! Это они поставляют нам продукцию.

– Успокойся… Заявлений по поводу отравлений к нам не поступало. – На лице бармена отразилось искреннее облегчение. – У меня к тебе другой вопрос. Кто работал сегодня ночью?

Бармен выждал долгую паузу, после чего глухо признался:

– Я… А в чем дело? Насколько мне известно, ничего такого за время моей работы не произошло. Ночь вообще прошла очень спокойно: ни мордобоя, ни ругани. Это вы у кого угодно можете спросить.

– Меня интересует человек, что купил у тебя эти беляши где-то между двенадцатью и часом ночи. Вообще посетителей много было?

– Не так чтобы много, – воодушевился бармен. – Но нынешней ночью беляши покупали человек шесть. Половина из них отобедали здесь же, в кафе, – показал он на свободные столики. – А другие унесли с собой.

– Меня интересуют те, что ушли. Как они выглядели?

– Одна молодая пара была. Потом были двое мужчин, один купил для себя и для напарника. Они остановились в нашей гостинице, это дальнобойщики, наши постоянные клиенты, знаю их не первый год. Был еще один мужчина, кроме беляшей, он купил разных бутербродов, в том числе и таких, – показал бармен взглядом на надкусанный хлеб. – Потом еще воду взял в пластиковых бутылках. Видно, брал на большую компанию. Я ему собрал все это в пакет, он расплатился и ушел.

– Как он выглядел?

– Сутулый такой, худой. Весь в себе.

– Ты бы его узнал, если бы где-то увидел?

– Думаю, да.

– Как он себя вел? Нервничал или, может быть, наоборот, был спокоен?

– Мне показалось, что он очень торопился. Я ему еще сдачу протянул, а он только отмахнулся и к двери пошел. – Пожав плечами, добавил: – Ну не буду же я настаивать, как-то у нас это не принято.

– Разумеется, не будешь, я тебя понимаю, – серьезно отозвался следователь по особо важным делам. – У входа в ваше кафе я заметил видеокамеры, мне нужно посмотреть все записи.

Бармен колебался недолго. Со следственным комитетом лучше не спорить, оно себе дороже. Это такая организация, которая кому угодно может усложнить жизнь, а что уж говорить о простом бармене с мутной биографией, у которого главный источник чаевые!

– Да, конечно, я вам сейчас принесу. – И, уже покидая стойку, пошутил: – Надеюсь, в вашем присутствии никто не покусится на товар?

– Действуй смелее, мы поохраняем!

Минут через пять бармен принес диск.

– Здесь записи за последние две недели.

– Благодарю… Пойдем, – поторопил Жилинский подполковника.

Разложив на столе ноутбук, Афанасий вставил диск и отыскал запись, сделанную последней ночью. Ночью машин было немного, заезжали лишь только для того, чтобы взять в дорогу немного провизии и воды. Среди гостей оказались спешащая женщина с малолетним ребенком; пожилая пара с большими сумками, худощавый мужчина с пакетом в руках… Стоп! Кажется, то, что нужно. Жилинский всмотрелся в мужчину: у него были длинные, будто плети, конечности, отчего походка выглядела разболтанной, как если бы руки и ноги крепились на специальных шарнирах.

Жилинский подозвал бармена: