Текст книги "Мне 95. Пора подумать о будущем"

Я не предлагаю лишить всех нас чести быть Homo Sapiens Sapiens, то есть быть разумными, способными рассуждать, хотеть и выбирать, то есть обладать «свободой воли» в обычном понимании этого принципа, хотя и в кавычках. Вместе с тем, любое решение (поведенческая реакция индивида как ответ на изменение жизненной ситуации), возникающее в результате переработки мозгом поступившей информации, является в своей основе случайным. Утверждая это, я попытаюсь показать, что эта «случайность» не противоречит обычному пониманию способности человека к разумному волевому поведению.

Предварительно нам придётся разобраться в работе мозга. Мы сделаем это упрощённо, без привязки различных стадий его работы к тем или иным структурам, ответственным (сейчас это уже достаточно надёжно установлено) за восприятие информации, её сопоставление с тем, что хранится в структурах памяти, выработку поведенческих решений и т. д. Нам будет достаточно принять, что такие нейронные структуры есть и работают в соответствии с эволюционно возникшими программами.

Итак, при решении возникшей перед индивидуумом задачи мозг начинает работать под действием импульсов, вызванных пришедшим извне через органы чувств сигналом. Сигналы, приходящие изнутри, для простоты опускаем. Эти импульсы возбуждают процессы взаимодействия нейронов, запускают некую эстафету, передающую возбуждение от одной группы нейронов к другой. В результате в мозге формируются динамически структурированные ансамбли [12] или группы связанных (взаимодействующих между собой) нейронов, в которых вырабатываются возможные ответы – возможные решения задачи. Подчеркну структурированность и вместе с тем динамичность этих ансамблей, то есть их постоянную в заданных пределах изменчивость. Соответственно появляется множество случайных и, конечно, различных вариантов ответа мозга и организма на данную ситуацию, случайных, различных, но не любых ответов. Это важно. Совокупность возможных вариантов ответа ограничена не только ограниченностью информационного поля, под действием которого находится в данный момент индивид (это не столь важно), но и ограниченностью [14] возбуждённых нейронных ансамблей, образующихся в мозге при решении данной задачи (вот это важно). Таким образом, возможных ответов много, но все они не выходят за рамки той совокупности ответов, которые только и могут быть выработаны возбуждённым в данной ситуации и ограниченным этой ситуацией ансамблем, в соответствии с содержанием сохранённого в памяти предыдущего опыта индивида и вновь поступившей информации.

Так, у лыжника при спуске со снежной горы мозг вырабатывает, и очень быстро, решения: по выбору траектории, определению очерёдности опоры на правую и левую лыжи, по силе, месту и направлению толчков левой и правой палками и т. д. Но! Мозг не вырабатывает мыслей (решений) о сладких ананасах или беседах толстовского Платона Каратаева с Пьером Безуховым. Задействованная в мозге нейронная группировка ограничена факторами, составляющими данную конкретную горнолыжную ситуацию. Действие этой группировки по выработке решений возникает в результате сопоставления поступающей в данный момент информации с информацией, хранящейся в мозге в структурах памяти.

Ещё один пример. При решении сложной математической задачи импульсы, вовлекающие в работу те или иные нейронные группировки, распространяются и действуют в тех областях мозга, в которых ранее действовали и в которых накоплены, и сохраняются соответствующие данной задаче математические абстракции. Мысли о благоухающих розах или акульих челюстях, из известного фильма ужасов, не возникают, «математические» сигнальные импульсы не попадают в нейронные структуры, которые ранее тем или иным образом затрагивались «цветочной или «рыбной» информацией.

Не следует, конечно, принимать ограниченность вовлечённых в решение какой-либо задачи нейронных группировок как абсолютную. Об этом свидетельствует известная всем полезность отвлечения. Отвлечение способствует расширению работающей нейронной группировки и преодолению возникших сложностей в результате появления новых вариантов ответа. Так, отдых в лесу или наслаждение, испытываемое в концерте при прослушивании прелюдий и фуг для хорошо темперированного клавира И.С. Баха, совершенно неожиданно приводят к озарению и … – Эврика! – проблема разрешилась совсем с другой стороны.

Однако прежде, чем возникла эта финальная стадия работы мозга, финальная стадия переработки информации – Эврика! Задача решена! – должна была состояться стадия выбора ответа. Выбор должен был быть осуществлён мозгом, биологическим «Я» без участия какой-либо посторонней сущности, обладающей «разумом», без участия некой мифической души. Напомню – это главный вопрос, который нас сейчас занимает. Выбор может быть осуществлён только при наличии программы оптимизации. Такая стадия работы мозга предусматривается во многих теориях, описывающих феномен сознания, как работа специализированных, экспертных процессоров, реализация доминантных эмоциональных состояний и т. д. [15, 16, 10, 17]. Замечу, что соответствующие механизмы оптимизации поведения действуют в нервных системах всех живых существ, не только у человека.

Главным принципом действия любой программы оптимизации является перебор возможных вариантов и их сравнение по некоторому определяющему критерию. Нам будет легче понять, как действует мозг, вспомнив, как работают современные ЭВМ, действующие по программам, в которых заложена идея моделирования человеческого интеллекта. Кое в чём они похожи, но, конечно, не идентичны, подчеркиваю это. Сравнение требуется лишь для пояснения излагаемой ниже идеи.

Современные шахматные программы успешно сражаются с гроссмейстерами. При поиске очередного хода они перебирают миллиарды вариантов. В них заложена программа оптимизации, в которой критерием выступает численная оценка (число) каждой позиции, возникающей после очередного хода. В соответствии с этой численной оценкой выбирается один наилучший вариант – ход, то есть выдаётся один из многих возможных ответов решения задачи. Качество ЭВМ и программы – «ума» данной системы – определяется, в частности, глубиной и, конечно, скоростью переработки информационного массива. Слабые электронно-вычислительные системы перерабатывают варианты на 1–2 шага, сильные – на 3–4 и более шагов.

Аналогия работы биологических систем, работы мозга, с работой ЭВМ, к которой я здесь прибегаю, конечно, формальная, но в оптимизации и результатах функционирования имеется между ними и общее по существу. Работа мозга, в первую очередь, человеческого мозга, также включает стадию оптимизации выбора. Можно предположить, что критерием оптимизации в этом случае является прогнозируемая комфортность состояния субъекта, соответствующего тому или иному варианту ответа. Может быть, лучше говорить об «удовлетворённости» или «неудовлетворённости» прогнозируемым состоянием.

Для животных это соответствует ощущению сытости, холода или тепла, возможности спаривания, встречи с опасностью и т. д. Для человека диапазон комфортных и некомфортных состояний неизмеримо шире, так как в отличие от животных, включает его культурный опыт. При этом для одного субъекта комфортным будет оцениваться принятие некоего предложения, для другого – отказ от него, в соответствии с различием их предшествующего культурного опыта. Упомяну приведенный выше пример с математической задачей, в случае которой комфортность для одного – это состояние удовлетворённости, вызванное снятием эмоционального и умственного напряжения, связанного с необходимостью решить данную задачу, для другого – с возможностью уклониться от её решения.

Как и в работе ЭВМ, у человека различна глубина переработки прогнозных вариантов: наркотик – наслаждение (один шаг), наркотик – наслаждение – наркотик… – деградация личности (много шагов). Первый вариант – гибельный, второй – с шансами на отказ от наркотика и выздоровление.

Какие именно структуры мозга вовлекаются, какие нейронные ансамбли возникают и становятся ответственными за каждую стадию (разработка вариантов и выбор оптимального из них) – повторяю, для решения рассматриваемой проблемы в обозначенных нами ограниченных рамках, не важно; важно, что они есть и работают.

Важно также, что оптимизация по программе комфортности (не только физиологической, но и психологической, социальной, интеллектуальной) чрезвычайно расширяет диапазон работы мозга по оценке и выбору поведения и реакций человека. Сама программа непрерывно обогащается текущим культурным опытом. В результате становится возможным оценка комфортности тех психических состояний, которые обычно относят к психическим проявлениям высшего ранга, например, юмор и смех, включая предпочтительную оценку по комфортности в соответствии с установившимися в обществе принципами совести.

Таким образом, как выше уже было отмечено, распространение возникающих в мозге импульсов – случайно (с оговоркой на специфику данной ситуации и хранящуюся в памяти информацию), вызываемое ими распределение и ансамблевая структура возбуждённых нейронов – случайны и динамичны, вследствие чего и набор возможных вариантов ответа на внешнее воздействие – случаен. В этом смысле ни о какой свободе воли говорить не приходится. Далее работает стадия выбора вариантов ответа, то есть работает программа оптимизации, эволюционно заложенная в наш мозг природой и накопленным культурным опытом. В результате ситуация от сильной многозначности переходит к слабой многозначности и, наконец, к решению – однозначному выбору ответа. Безусловно, в прогнозировании ощущения комфортности имеется эмоциональная составляющая [1], которая важна для выработки такого состояния и тем самым для выработки ответа. И та, и другая стадии работы мозга, в принципе, не связаны с осознанием его функционирования. Подтверждением этому являются не осознаваемые нами интуитивные решения. Мозг работает и вырабатывает возможные решения без осознанного волевого усилия; о таких интуитивных решениях говорят как об озарениях.

Постоянное включение эволюционно сформировавшейся программы осознания приводит к тому, что мы, осознавая процесс функционирования «я», то есть функционирования модели самих себя, испытывающей разную удовлетворённость тем или иным решением, оцениваем результат выбора как проявление свободы воли. Убеждение себя, что это Я всё решил, фактически является подаренным нам природой замечательным «самообманом».

Усилю это заключение обращением вновь к работе ЭВМ. Современные компьютеры тоже выбирают варианты, как это было отмечено выше на примере шахматных программ, выбирают лучший ход, один из многих возможных. Делают это они в отличие от нас не путём сравнения комфортностей, а путём сравнения численных критериальных оценок многих опробованных на заданную глубину шагов – вариантов. Пусть это кому-то не понравится, но можно говорить, что компьютер выбирает лучший ход по своей «воле», хотя и «машинной воле». Крамолы в этом нет.

Ознакомившись с результатами новых нейрофизиологических исследований, я понял, что построенная мной когда-то умозрительно эта логическая конструкция осознания работы «я» на листках, посланных В. Никитину, основанная на материалистической естественно-научной методологии, находится в хорошем соответствии с ними. Установлено [18–20], что решения, принятые мозгом, предшествуют их осознанию. Иначе говоря, решение данной задачи уже состоялось, и только потом возникает осознание того, что оно произошло, то есть решение было выработано независимо от нашей воли. Получается, что свобода воли – фикция! Временной разрыв между решением и его осознанием, то есть запаздывание процесса осознания относительно момента выработки мозгом решения (до 500 мс) обнаружено и в исследованиях чисто практической направленности – управления курсором на экране компьютера с помощью движения глаз [21]. Т.В. Черниговская склонна считать [4], что такая ситуация запаздывания имеет место только для первичной моторики и ощущения тела, и не касается осознания себя как личности. Я полагаю, что запаздывание стадии осознания является важнейшей особенностью механизма работы нашего мозга, и в связи с этим ставлю вопрос о возникновеним этой особенности и её роли в эволюционном процессе. Конечно, рассмотрение этого вопроса – не тема данной статьи, но в качестве предварительного замечания отмечу: вероятнее всего, в феномене осознанного мышления (я размышляю), чрезвычайно расширившего коммуникационные возможности в живых сообществах и тем самым повысившего их эволюционные перспективы, фактор запаздывания обязательно должен присутствовать в качестве первой стадии в механизме появления этого феномена. И если эту стадию считать обязательной, а она должна быть обязательной, так как переход мозга от одной стадии возбуждения нейронных ансамблей к другой требует времени, он не может быть мгновенным, то её обнаружение в функционировании мозга животных и экспериментальное изучение может приоткрыть тайну – в какой мере животные обладают элементами мышления, аналогичного человеческому. Большее развитие феномена мышления в принципе должно быть связано тем или иным образом с периодом запаздывания.

Вставка в уже написанную статью. Вот эта последняя мысль – о важности изучения фактора запаздывания для понимания феномена мышления в живом мире (и её фиксация в виде последней фразы) – появилась у меня не в результате волевых усилий, упорных размышлений, их уже не было, статья уже была написана. Эта мысль появилась внезапно, когда я вышел из метро, шел домой и подумал – пора передавать статью в журнал. Соответствующие структуры мозга активизировались, сработала программа осознания того, что решалось в нейронном ансамбле, в котором сосредоточилась информация по этому вопросу и всё с ней связанное. В результате появилась эта мысль. Она была выработана этим ансамблем, работающей независимо от меня частью моего мозга, моего «Я». Приписать же себе как субъекту эту мысль я смог только после того, как произошло её осознание. Иначе говоря, это мысль моего мозга, а не мысль, появившаяся в результате моего волевого усилия, то есть как бы не моя мысль. Природа подарила мне право её присвоить как мысль «я», и я её присвоил, счёл её своей, и записал. Таким образом, всё произошло в соответствии с изложенной в статье логической схемой.

Хотел бы обратить внимание на то, что роль случайности в поведении живых существ, по-видимому, можно обнаружить и в последовательности инстинктивных действий, внешне достаточно строго детерминированных.

Рассматривая работу мозга человека, мы принимали, что случайность (а не разум) проявлялась при возбуждении нейронных ансамблей, в которых вырабатывался набор возможных ответов на внешнее воздействие. Совокупность этих случайных ответов служила материалом для работы мозга по оптимизации и выработке окончательного решения.

Можно полагать, что при действии нервной системы живых организмов, для которых главным проявлением целесообразности поведения является инстинкт, случай работал ранее, до формирования установившейся последовательности реакций особи на происходящее во внешней среде, и приводил к разным реакциям (случайным ответам) у разных особей. Отбор же лучшей реакции на происходящее, то есть оптимизация, происходили на базе множества особей с разными реакциями, иначе говоря, по механизму естественного отбора. Это было возможно и, по-видимому, эволюционно выгодно для организмов с очень большой численностью потомства в каждом цикле размножения, что характерно для насекомых.

Предвижу недоумение и даже активное неприятие предложенной идеи о не волевом, а вариабельном, в определённом смысле случайном механизме принятия решения нашим мозгом, нашим «Я». Получается, что не личность благодаря волевым усилиям творит добро, творит прекрасное, творит науку, а случайно возбуждаемые нейронные структуры. Получается, что не личность, а случай, независимо от субъекта, от его воли, которая в данном рассуждении отсутствует, ответственен за зло, несправедливости и преступления. И, следовательно, мы из-за непонимания механизма работы мозга, основанного на случайности, напрасно проявляем уважение, чествуем великих творцов и наоборот – презираем бездельников, наказываем преступников. Мы, такие сякие поборники истины и справедливости, должны понимать, что их решения, поступки, действия – результат случая, и личность, вроде бы, не причём. И, наконец, развитая выше схема, по сути, предполагает отрицание роли сознательного волевого поведения личности в обществе, если хотите, отрицание роли главной сущности нашего теоретического построения, то есть роли «Я»! И много, много ещё вопросов можно задавать. Ответ на эти множественные недоумения может состоять в следующем. Всё сказанное о свободе воли, а сказано было «Никакой свободы воли нет!», ни в коей мере не отрицает целесообразность и правильность понимания нашего поведения в жизни как постоянного волепроявления личности во взаимодействии с окружающим миром других людей и природы. Иначе говоря: «Свобода воли всё же есть!» Как же понимать это вроде бы явное противоречие? Изложенная схема под тезисом «Свободы воли нет» касается механизма работы нашего мозга. В его работе, действительно, никакой воли, тем более свободы воли нет. Личность же появляется лишь при осознании той или иной стадии работы мозга, и это уже другой этаж существования нашей живой системы, этаж психологического состояния человека. В нашем мозге (по А.Р. Лурии) выделяют первый функциональный блок, ответственный за активизацию разных структур мозга. Соответственно, можно говорить о действующей в мозге особой эволюционно возникшей системе, запускающей процессы возбуждения нейронов, образования нейронных связей, новых нейронных группировок, определяющих наше поведение. Осознание активизации этой системы равнозначно нашему волевому усилию, усилию «я». Подчёркиваю, волевое усилие не просто активизация этой системы, что было бы равносильно признанию существования в нас разумной сущности, активирующей эту систему, а именно осознание возникшей активизации.

Осознание вариантов поведения – возможных решений, возникающих в соответствующих нейронных группировках, и осознание результатов работы программы выбора оптимального из них по комфортности равносильно проявлению свободы воли. В этом суть.

В заключение хотелось бы подчеркнуть, что не только в признании, но и в понимании изложенного механизма работы нашего мозга, нашего «Я» имеется важный социальный аспект, культурный аспект, условия становления и последующего формирования личности.

Выше я отметил две важнейших составляющих работы мозга при выработке решений, то есть реагировании личности на внешнюю ситуацию.

Первая – накопление и закрепление информации о взаимодействии субъекта с внешней средой в структурах памяти и сформировавшихся нейронных ансамблях. Это предопределяет работу мозга при выработке последующих решений (в ситуациях, аналогичных ранее пережитым), при возбуждении именно этих нейронных ансамблей и с учётом информации сохранённой в памяти.

И вторая – работа программы оптимизации (по критерию комфортности), возникающей и постоянно обновляемой, в результате реализации тех или иных решений. Содержание информации в нейронных ансамблях, структурах памяти и критериальная программа выбора решений по комфортности определяются индивидуальным опытом субъекта и отражаются в его психологическом типе.

В соответствии с таким механизмом возбуждения различных структур мозга психология высокой нравственности будет проявляться как преимущественная у тех индивидуумов, у которых в процессе их культурного становления будут возникать нейронные группировки, накапливающие информацию о благородстве, самоотверженности, справедливости, честности в жизни, и наоборот, индивидуумы, у которых в мозге накапливается информация о человеческой злобности, стяжательстве, жестокости, стремлении к обману, будут легко принимать решения о предательстве, о преступных поступках. При этом программа комфортности, заложенная в мозг культурно и непрерывно культурно же обогащаемая, позитивно или негативно, и есть та часть осознающей себя личности, на которую мы, общество, возлагаем ответственность за те или иные поступки. Мы все время на эту программу воздействуем, и она направленно модифицируется. Важно также, что в диапазон комфортных состояний включается бытие личности как члена социума и оценка его действий относительно их влияния на состояние всего социума, то есть на состояние и развитие всего вида Homo sapiens sapiens.

Это, конечно, тривиально, но говорить об этом следует серьёзно, так как эти тривиальные истины, похоже, отброшены культурообразующими слоями общества как ненужные, особенно сейчас у нас в России. Отдельные голоса о недопустимости демонстрации на экранах телевизоров, на подмостках эстрады, в театрах насилия, разврата и бездуховности отвергаются как противоречащие принципу свободы слова.

Сказанное не изменение жанра, не скатывание к примитивной пропаганде. Нет! Жанр – это всё-таки условность. А происходящее слишком серьёзно, по сути, определяется наше будущее. В условиях охватившего человечество системного кризиса будущее связано с новым пониманием каждым человеком себя в обществе. Инициатива в жизни как проявление свободы воли каждым «Я» должна развиваться в добре, а не во зле. Этим должно озаботиться общество через систему образования, через СМИ, путём утверждения, особенно среди подрастающего поколения, высоких ценностей общего добра. Об этом должна думать каждая семья, передающая детей будущему человечества.

Не благо материальное, а благо духовное – красота человека, в самом широком смысле, – спасёт мир. Старо и истинно, как сам мир. Об этом говорилось ещё в проникновенных посланиях библейских апостолов, в откровениях Иоанна Богослова.

Вот так, конечно, в упрощённом виде можно описать и понимать суть проблемы сознания, механизмы представления субъектом себя как Я и свободы воли в личном и социальном плане. Подчёркиваю – в упрощенном виде, в действительности всё гораздо сложнее.

Литература

1. Симонов П.В. Лекции о работе головного мозга. Потребностно-информационная теория высшей нервной деятельности. – М.: Наука, 2001.

2. Нагель Т. Мыслимость невозможного и проблема духа и тела. Вопросы философии. 2001. № 8.

3. Дубровский Д.И. Сознание, мозг, искусственный интеллект. – М.: ИД Стратегия-Центр, 2007.

4. Черниговская Т.В. Человеческое в человеке: сознание и нейронная сеть, в кн. «Проблема сознания в философии и науке». – М.: ИФ РАН, Канон+, 2008.

5. Савельев С.В. Происхождение мозга. – М.: ВЕДИ, 2005.

6. Иваницкий А.М. Главная загадка природы: как на основе процессов мозга возникают субъективные переживания. Психол. Журн. 1999. Т. 47. № 3. С. 93–104.

7. Edelman G.M., Tonom G., Consciousness. How matter becomes imagination. London Penguin books, 2000. 274 p.

8. Солсо Р.Л. «Когнитивная психология». Изд. Тривола, 1996, 600 с.

9. Evans P.D., Gilbert S.L. et al, Microcephalin, a gene regulating brain size, continues to evolve adaptively in humans, Sciense, 2005, 309 (5741), 1717–1720; Mekel-Bobrov N., Gilbert S.L. et al, ibid., 1720–1722.

10. Иваницкий А.М. Естественные науки и проблема сознания. Вестник РАН. 2004. Т. 74. № 8, 716–723.

11. Аллахвердов В.М. Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания. – СПб.: Речь, 2003.

12. Павлов И.П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных. – М.: Наука, 1973. 659 с.

13. Pulvermüller F. Words in the Brain‘s Language, Behavioral, and Brain Science, 1999. Vol. 22, p. 253–279.

14. Иваницкий А.М. Внимание: сознание. Поиск. № 39 (905), 2006. С. 15.

15. Shallice T. Information processing models of consciousness. Consciousness In contemporary science/ Oxford. University Press. 1992, 412 p.

16. Baars B.J. A cognitive theory of consciousness. Cambridge University Press. 1988. 324 p.

17. Волькенштейн М. В. Биофизика, М.: Наука, 1981.

18. Libet B. Mind time: The temporal factor in consciousness, Perspectives in Cognitive Neuroscience. Harvard University Press, 2004.

19. Wegner D.M. The illusion of conscious will, Cambridge: MIT Press, 2002.

20. Hallett M. Volitional control of movement: The physiology of free will, Clinical Neurophysiology, 2007, 118, 1179–1192.

21. Helmert J.R., Pannasch, S. & Velichkovsky, B.M. Influences of dwell time and cursor control on the performance in gaze driven typing, Journal of Eye Movement Research, (2008), 2(4):3, 1–8