Текст книги "Сезон охоты на кротов"

Виктория обернулась у входа:

– Между мной и Илантьевым-старшим нет ничего, кроме работы, и тебе это известно лучше, чем всем остальным. Но именно эти фото, которые ты притащила в школьный чат, стали причиной конфликта в семье твоего ученика. И не посещает он школу, получается, из-за тебя и сплетен, которые распространяешь о его отце ты.

Виктория вышла, по пустынному уже коридору добежала до актового зала и сбросила ватманы в углу, рядом с краской и папками с эскизами: после уроков ими займется руководитель ИЗО-студии, – а сама набрала номер Илантьева.

Тот ответил почти сразу:

– Да, Виктория.

– Антон, с Денисом все в порядке?

Антон осекся.

– А почему вы спрашиваете?

– Александра, его классная, только что сказала мне, что он сегодня не пришел в школу. А я помню, вы говорили, что у вас ссора из-за тех фотографий. Я немного… волнуюсь.

Антон помолчал.

– Да, было дело… – он вздохнул. – Но это уже, правда, такие мелочи, Виктория, по сравнению со всем остальным.

Он сидел за столом, пытаясь сосредоточиться на делах, но то и дело возвращаясь к недавнему разговору с Галиной, секретарем. «Все под одним одеялом спим, – говорила она. – Интонация не понравилась». Он говорил с Викторией, а сам прикидывал, куда можно обратиться за помощью.

– А что не мелочи? То есть с Денисом все хорошо?

Антон растер ладонью лоб, будто надеясь избавиться от проблем.

– Я не знаю…

– В каком смысле? – Виктория нахмурилась.

– Он исчез.

Тори рухнула на стул.

– Как «исчез»? – у нее перехватило дыхание.

– Вот так. Был у матери, направился в школу и не доехал. Только сейчас узнали от классной руководительницы, что он не добрался до школы, обзваниваем знакомых, подняли транспортную полицию…

Он осекся, не зная, стоит ли говорить Тори о своих подозрениях о похищении. Она догадалась сама:

– Вы думаете, его могли похитить?

– Но пока никаких требований не было, очень сложно что-то говорить. Возможно, он просто отсиживается где-то в кафе или бродит по городу… Главное, чтобы не случилось самое страшное.

Виктория выдохнула:

– Не дай Бог… – она шумно выдохнула, убрала со лба волосы. – Антон, я могу вам чем-то помочь? Я правда хочу.

Илантьев задумался, вздохнул – немного отстраненно, но проговорил:

– Я буду рад, Виктория. Если сочтете это уместным, приезжайте ко мне домой, я собираюсь обзвонить всех бывших знакомых Дениса, лишние руки мне будут не лишние.

Виктория кивнула:

– Да, хорошо, я помогу. Говорите адрес, я приеду…

Записывая на обороте приготовленных для декораций обоев адрес, у Виктории дрожали руки. Она не знала, чем может помочь и нужна ли она Антону сейчас – даже наверняка не нужна, но сделать вид, что ничего не происходит, остаться в стороне – тоже. Тем более частично в его бедах виновата та, которую сама Тори недавно считала подругой.

* * *

Выходя из кабинета, Илантьев застыл.

– Галина, а ты кому-то говорила, что сын поехал к моей бывшей жене жить?

Секретарь качнула головой:

– Нет, зачем? Меня это не касается.

– А когда я с Ириной ругался… – Илантьев замер, прикусив нижнюю губу. – Кто-то был в приемной? Слышал это?

Галина отвела взгляд:

– Я выходила в уборную… Когда вернулась, в приемной ждал Георгий Садовников…

Садовников – это эйчар, начальник по подбору кадров. Ходил уже третью неделю, словно в воду опущенный – с тех пор, как группу нелегалов на стройке обнаружили, а те дружно показали пальцем, что эйчару говорили про отсутствие разрешения на работу. Садовников дорабатывал дни до увольнения.

Понятно, он был сердит на Илантьева. А еще он был местным в городе. И водил дружбу в замом по ЖКХ в городской администрации, не раз хвастал, как в баню они вместе ходили. Может, и привирал. А может – и нет.

– А еще кто?

Галина пожала плечами, с сомнением посмотрела на календарь, будто надеясь там найти какие-то ответы:

– Оля Федорова тут был, в фойе, по телефону разговаривала.

– Она же вроде на третьем этаже работает?

– Я ее о том же спросила, она сказала, что заходила на этаж дирекции, чтобы поговорить в тишине.

Ольга Федорова работала в отделе планирования. Неплохая сотрудница, но очень озадаченная замужеством. Могла шпионить за Илантьевым? Вполне.

«У тебя точно что-то с головой, – отметил про себя. – Все подряд подозреваешь, не хуже Жеки».

Он не понимал, почему на второй день после похищения Дениса похититель не вышел на связь.

Илантьев вышел из офиса, предупредив Галину, что не вернется. На ходу набрал Жеку:

– Слушай, а может это кто-то из сотрудников?

– С чего вдруг? У кого может быть такой зуб на тебя? – Жека звучал глухо, будто из бункера.

Антон прислушался, спросил:

– А ты где?

– В ментовке на вокзале, видео с камер просматриваю. Сейчас выйду… – в динамиках было слышно, как скрипнула дверь. – Ты что-то конкретное думаешь?

Антон качнул головой, снял с сигнализации машину и, распахнув дверцу, сел на водительское сиденье. Положил руку на руль.

– Нет. Но Галина Мо́кова рассказывала, что недавно видела интервью мэра, он открыто заявил про мои предвыборные амбиции. Мог он кого-то этим заявлением потревожить? Мог. Могло это быть предупреждение мне, мол – мы знаем больше, чем ты думаешь? Могло.

Он захлопнул дверцу и завел двигатель.

Жека молчал.

– А сотрудники «Мегастройинвеста» при чем?

Антон продолжил:

– А про Дэна могли узнать от кого-то из наших. Кто знал о его переезде к Ирине. Услышали от Галины или от меня, как я по телефону ругался. Галина говорит, меня Сидоров мог слышать, в приемной толкался.

– Сидоров? Думаешь, «крот»? – Жека с сомнением цокнул языков.

– Ну, почему нет, если ты уверен, что слежки не было.

– Давай попробуем пробить… Постоянной точно не было, я бы об этом знал. Давай проверим… Сидоров мужик злопамятный, мог слить.

– Я поехал домой, обзванивать московских дружков Дэна. И поговорю с Викторией, попросил ее приехать.

Жека напрягся – Антон почувствовал это даже через расстояние.

– Я по ней еще ничего не успел проверить.

– Я понял. Проверяй, есть время… Я не могу понять, почему до сих пор нет звонка. Почему со мной никто не связался…

Вопрос повис в воздухе: он не мог на него ответить, да и не хотел, чтобы Жека на него ответил. Сердце сжалось, взгляд с тоской цеплялся за черный экран сотового – Антон боялся звонка, но и молчания боялся не меньше.

Глава 17. Это похищение

Виктория остановилась у калитки, ввела код. Домофон пискнул, пропуская ее внутрь огороженной территории благоустроенного жилого комплекса. Ровно подстриженные газоны, круглые шапочки пожелтевших кустов, стройные клены, усыпанные ярко-оранжевой листвой. Здесь словно иначе бежало время, замедляясь в почтении, любуясь созданной заботливыми руками красотой.

Виктория пересекла детскую площадку, затейливо разделенную на три игровые зоны – для малышей, для ребят постарше, и для подростков. Последняя – с горками для скейтинга и небольшим роллердромом. Пацаны из ее двора отдали бы душу, чтобы покататься на таких. Здесь же Виктория не заметила даже царапин и потертостей – жителям элитного дома было не до экстрим-развлечений.

Вздохнув, девушка прошла к нужному подъезду и снова набрала код. Сработали датчики, заботливо осветив со вкусом обставленный холл: мраморные полы и настенные панели, хрусталь люстр, низкие диванчики и благоухающие цветы в пузатых кадках. Тори в таких домах раньше не бывала.

Она миновала гостевую зону, мимо двери с темной табличкой «лапомойка» и прошла к лифтам.

– Лапомойка, надо же, – усмехнулась она, нажимая кнопку вызова. – Придумают же люди.

Лифт мягко распахнул перед ней створки, словно приглашая в объятия.

– Да уж, – снова пробормотала девушка и невольно посмотрела в свое отражение: волосы она забыла причесать, макияж немного побледнел за день и осыпался, от того вид у девушки был усталый и изрядно потрепанный.

Она не вписывалась в интерьер лифта, как не вписывается дворовая кошка в интерьер Букингемского дворца. Тори со всей отчетливостью поняла, какую ошибку допустила, предложив Илантьеву свою помощь и отправившись к нему домой. Таким, как Илантьев, нужны совсем другие помощницы, которые заглядывают в салон не раз в полгода – перед Днем рождения и Новым годом. Которые ведут учет каждой съеденной калории и не проводят дни в пыльных залах библиотек.

Оценивающе себя осмотрев, она прошептала:

– Дура ты, Тори, куда ты полезла?

«Ладно, прекрати, ты не в постель к нему собралась, и в подруги жизни к нему не напрашиваешься, – попыталась успокоить себя. – Ты просто по-дружески его поддержишь».

«Ну-ну», – Тори скептически хмыкнула, позволив самой себе не поверить.

Она вышла из лифта, прошла к двери на площадке с нужным номером. Помедлив мгновение, надавила на кнопку звонка, услышав в тот же миг, как за дверью разлилась мелодичная трель.

«Обратной дороги нет».

Илантьев распахнул дверь почти сразу, будто поджидал Тори за ней.

«Ух», – у нее перехватило дыхание: Антон был в домашней футболке, подчеркивавшей его спортивную фигуру, джинсы плотно облегали бедра, а встревоженный взгляд и легкая небритость заставляли сильнее биться женское сердце. Тори понимала, что Антон не играет, он правда встревожен, и ей было неловко за свои мысли, но именно с таким выражением лица мужчины рассказывают, как они несчастливы в браке, чтобы развести молодую дурочку на ночь вдвоем и дружескую близость.

Виктория поняла, что пялится на Илантьева и не может отвести от него взгляд, будто магнитом притянутая. Помощь подоспела неожиданно: оттолкнув хозяина, высунул темный нос палевый лабрадор, улыбнулся гостье и, пробравшись ближе, ткнул в ладонь.

– Добрый вечер, – Антон коротко кивнул и отстранился, пропуская Тори в квартиру и повысив голос на ошалевшего от радости лабрадора: – Бонифаций, веди себя прилично!.. Проходите. Сейчас мой начальник по безопасности подойдет, кажется, он что-то нашел.

– Правда? – Тори почувствовала радость. Но по лицу Антона поняла – радость преждевременная, начальник по безопасности нашел что-то совсем не то, на что рассчитывал Илантьев.

Кабина лифта, действительно, распахнулась, выпустив на площадку низкорослого, крепко сложенного мужчину примерно такого же как сам Илантьев возраста. Лабрадор, заметив нового гостя, принялся вилять хвостом еще активнее. Бросив на Тори суровый взгляд, он кивнул ей, протянул руку Илантьеву:

– Здоро́во… Бонифаций, отвали, не до тебя сейчас…

И они тут же словно забыли о Тори, прошли в квартиру, а она осталась на пороге, переминаясь с ноги на ногу и не зная, что делать дальше – может, ей теперь стоит уйти. Илантьев оглянулся:

– Виктория, не стесняйтесь, проходите.

Лабрадор, замерший было посреди коридора, вильнул хвостом и, сев у стены, стал наблюдать за гостьей. Девушка сбросила кроссовки и направилась на звук мужского голоса, походя погладив собаку по плюшевой макушке. Говорил начальник по безопасности – имени его Виктория не знала:

– Короче, мы с парнями отсмотрели видео с камер наблюдения автовокзала, железнодорожного вокзала, аэропорта. Денис не покидал города.

– Это хорошо? – Антон сел на диван и уперся локтями в колени.

Безопасник сделал неопределенное движение плечами, продолжил:

– А камеры на автовокзале зафиксировали вот что.

Он достал сотовый. Нашел в галерее нужный файл и передал Илантьеву. Виктория, осторожно подойдя к Антону со спины, заглянула через его плечо – это был фрагмент видео: петля парковки для автобусов, ларьки небольшого рынка при автостанции, на парковке замер единственный автобус. Он немного загораживал обзор. Но Виктория заметила, как мимо прошел парень в бирюзовой куртке, с ярко-зеленым рюкзаком.

– Это Денис! – узнал Илантьев.

– Да, посмотри время. Десять восемнадцать. Нужный автобус он упустил и обошел оставшийся на стоянке, пытаясь узнать, когда тот отправляется.

– Но водителя нет в салоне.

– Да. И никого больше из пассажиров на парковке нет. – Он развернул к себе камеру и промотал изображение вперед на несколько минут. – А теперь смотри.

Виктория склонилась ниже. Камера охватывала стоянку и угол остановки, Дениса у нее не было видно. Зато на асфальте лежала тень.

– Это Денис? – предположила она, ткнув на тень.

Начальник по безопасности кивнул:

– Да, он попал в серую зону, к сожалению.

Виктории очень хотелось сдвинуть изображение, чтобы посмотреть, что там парень делает, что с ним происходит, но камера была зафиксирована, они не смотрели кино.

– Смотри внимательно, – начальник по безопасности тоже застыл над Илантьевым. – Вот сейчас.

Он коснулся экрана, чтобы притормозить видео. Виктория поняла, что именно он заметил – тень изменилась, она стала выше и будто бы шире.

– Кто-то к Денису подошел? – догадалась она.

Безопасник снова кивнул. Тень стала метаться, а потом в поле зрения камеры попал кроссовок с черной молнией на боку.

– Денис упал?

Безопасник нетерпеливо мотнул головой:

– Смотри-смотри, сейчас.

Нога в кроссовке исчезла из кадра, тень, ставшая внезапно широкой и очень приземистой – тоже.

Виктория подняла взгляд на мужчину:

– И что это означает?

Антон, кажется, догадался:

– Кто-то напал на Дениса, ударил его, и тот упал, так? – он поднял взгляд на начальника по безопасности.

Тот кивнул:

– Вероятно. Но это не все. Этот «кто-то» унес Дениса. Полицейские опросили местных продавцов – они видели темную иномарку на парковке, видели, как водитель что-то упаковывал в багажник.

– И что за иномарка?

– Вот тут дело хуже – машина стояла в слепой зоне, а продавцы номер не заметили. Показания дала пожилая женщина, торговавшая в киоске с пирожками, оттуда, действительно, очень неудобный обзор на парковку, да и не слишком она разбирается в марках автомобилей. Отметила, что иномарка, седан, а что за значок, не запомнила.

– Плохо, – Антон вернул сотовый.

– Но мы знаем, что Денис похищен и знаем время похищения. Это уже что-то!

Антон покачал головой, низко ее опустил.

– Этого очень мало. Похитили – кто, зачем? Мы по-прежнему не продвинулись ни на миллиметр, Жека.

«Значит, безопасника зовут Евгением», – догадалась Виктория.

Жека сел напротив.

– Тоха, я понимаю, что ты чувствуешь. Но мы знаем чуть больше, чем ничего – мы знаем, что он не сам сбежал, не прячется, что он похищен с автостанции. И знаем время похищения. Мы можем делать следующий шаг – выяснить, что это все-таки за машина была. Чтобы через камеры ДПС отследить ее маршрут.

– И сколько времени нам на это понадобится?

– Сколько бы ни понадобилось, это лучше, чем сидеть, сложа руки, верно? Параллельно будем отрабатывать твое окружение, чтобы выяснить, мог ли кто-то слить информацию, что Денис поехал к матери.

Жека невольно взглянул на Викторию. Та выпрямилась:

– А почему вы так на меня посмотрели? Я ничего никому не сливала.

– А вы где-то говорили, что Денис и Антон поссорились, что Денис поехал к матери?

– Я этого не могла говорить, потому не знала – Антон Сергеевич только упомянул, что они повздорили. – Она вздернула подбородок.

– И ваша коллега Александра Ивановна это не упоминала?

– Когда упомянула, я сразу перезвонила Антону, это было сегодня днем.

Антон встал:

– Погоди, Жень, ты не то и не там ищешь, – он прошелся вдоль стола к окну и вернулся снова к своему месту, взгляд слепо блуждал по стенам.

В его кармане прозвучал сигнал входящего сообщения. Илантьев рассеянно достал телефон, активировал экран. Сообщение пришло по мессенджеру, с неизвестного номера. Антон открыл чат – это оказалось аудиосообщение.

Он машинально нажал на прослушивание и поднес телефон к уху. Виктория видела, как он побледнел, поднял вверх руку, призывая к молчанию. И включил громкую связь:

– … «Выпустите меня немедленно! Вы не имеете права!.. Отец вас сотрет в порошок!» – Виктория узнала голос Дениса. – «Я есть хочу!»

– Господи, – Антон опустился на диван. – Что это?

Жека выхватил из его рук сотовый и уже пересылал сообщения себе на номер:

– На тот случай, если похититель решит удалить сообщение. – Пояснил. Он набрал номер со своего сотового: – Мужики, есть контакт.

* * *

Жека сбросил номер, посмотрел на Илантьева:

– Все, парни взяли в работу, – он прошелся вдоль стены, остановился перед Илантьевым. – Тоха, давай думать.

Антон сидел, будто замороженный – взгляд направлен перед собой, он ничего не выражал. Локти упирались в колени, пальцы сцеплены в замок. Со стороны могло показаться, что он задумался о чем-то стороннем, что не осознал произошедшего. Виктория положила ладонь на его плечо, тихо позвала:

– Антон…

Мужчина встрепенулся, покосился на лежавшую на его плече руку, перевел взгляд на начальника по безопасности:

– Они не запросили денег, никаких требований.

– Погоди, это может быть тактика твоей психологической ломки.

Виктория неуверенно спросила:

– А разве они не должны были сказать, чтобы Антон не обращался в полицию, или что-то в этом роде?

– Думаю, в данном случае это не имеет значение: человек с такими возможностями, как у Антона, даже не обращаясь в полицию может выяснить все, что нужно, может быть даже еще быстрее.

Антон ухватился за эту мысль:

– Значит, они понимали, кого похищают?

Жека пожал плечами:

– Слушай, я бы даже не рассматривал такой вариант, что кто-то похитил подростка, а потом стал выяснять, что за подросток, можно ли с него взять какой-то выкуп… Такие вещи – дело заранее планируемое. Надо поднимать всех, кто мог это сделать – политика, бизнес, бывшие подружки…

Илантьев поднял голову, посмотрел на него прямо:

– Юрьева убили на прошлой неделе. Сейчас у меня Дэн пропал. Это ведь может быть связано.

Жека застыл, прикидывая.

– Да, это тема…

– Ко мне следователь приезжал, которые ведет это дело, – Антон встал, подошел к столу – Тори не могла не заметить, как он качнулся. Взял со столика визитку, прочитал: – Капитан Обухов Гаврила Иванович.

Жека усмехнулся:

– Гаврила? В возрасте что ли?

Антон покачал головой:

– Да нет, моего возраста, даже моложе, думаю. – Он передал визитку начальнику по безопасности. – Может, ему стоит позвонить?

– И что ты сейчас скажешь? Что у тебя похитили ребенка? – Безопасник покачала головой. – Давай не будем торопиться. Это могут быть местные разборки. Подождем, скажет ли еще что-то этот неизвестный номер. Дождемся, что скажут наши айтишники и опера́ насчет метаданных, откуда отправлено сообщение, когда и во сколько записано…

– Это все можно узнать? – Виктория слушала, чувствуя, как холодеет внутри.

Жека кивнул:

– Да, и многое другое. Если, конечно, на той стороне не работает продвинутый хакер, который зачистил все данные. Но все равно что-то должно остаться. И по сотовому оператору пробьем, регион, откуда отправлено сообщение.

Антон качала головой:

– Я думаю, надо связаться с этим Обуховым. Что, если это те же самые люди, что убили Юрьева…

– А есть за что? – Жека шумно выдохнул: – Я имею ввиду, есть за что тебя прессовать сыном из-за Юрьева?

Антон поднял на него взгляд:

– Сосновский плетет, что «Аллюр-строй» и «Сегмент-монтаж» обанкрочены из-за меня. Мало ли кому он об этом еще наплел и в каких криминальных схемах участвовал Юрьев. Ты его знаешь, Жека… Там может быть все, что угодно.

Безопасник помолчал:

– Да. может, ты и прав. К тому же у федералов возможностей все равно больше, чем у нас.

Глава 18. Попытка

Москва, вечер пятницы

Обухов вернулся в столицу к вечеру.

Зайдя в квартиру, обратил внимание на тонкий аромат поджаренной курицы. Сглотнул слюну.

– Ох, соседи сегодня расстарались, – пробормотал, направляясь из коридора сразу в кухню. Он замер на пороге – на столе в глубоком блюде его ждала приготовленная в «рукаве» курица. Рядом с ней лежала записка: «Не дождалась тебя. Приятного аппетита, оставь мне кусочек – готовила по новому рецепту. Влада».

– Блин, – Гаврила мучился между чувством голода, желанием набрать номер бывшей жены и выбросить чертову птицу в мусорное ведро. – Эта женщина меня в могилу сведет…

Он бросил записку на стол, сел и вперил голодный взгляд в румяные бока курицы. Он чувствовал, как удавка на шее затягивается, как разрастается в груди раздражение.

Влада позвонила сама.

– Приехал? – поинтересовалась почти равнодушно.

– Это что вообще? – хмуро поинтересовался.

– Ты об ужине? – Влада задумчиво отозвалась: – Я решила воспользоваться старинной мудростью – путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.

– А зачем тебе путь к моему сердцу? – Обухов отвернулся от приготовленного блюда, чтобы ненароком голод не сыграл с ним дурную шутку и желудок громко не проурчал в трубку.

Влада вздохнула:

– Я так и знала, что ты обидишься.

Гаврила встал, подошел к окну, приоткрыл форточку, впустив в квартиру шелест шин по мокрому асфальту.

– С чего ты взяла?

– Ты всегда ворчишь, если обиделся…

– А я не ворчу.

Женщина снова вздохнула, но спорить не стала.

– Ладно, – пробормотала примирительно. – Скажи хоть, вкусно получилось или нет. Я с розмарином делала, помнится, ты его любишь…

Обухов посмотрел на сое отражение в стекле – немолодой, потрепанный жизнью мужик, с острым, чуть раздраженным сейчас взглядом, небритый и помятый.

– Влада, что происходит? – Он отвернулся от окна, присев на подоконник. – То ты приезжаешь на работу, то домой, то задаешь странные вопросы, пытаясь выяснить, из-за чего мы все-таки разошлись… Теперь вот курица эта… – Влада молчала, он слышал ее ровное дыхание. Откашлялся: – Ты зачем все усложняешь, я ведь предложил – давай начнем все с начала.

– Я так не могу. Не хочу… Не хочу, чтобы снова… пришлось уходить, – она всхлипнула. Не могла же она признаться, что скучает, что то и дело ловит себя на внутренних диалогах с бывшим мужем, что обращается к нему в пустоте своей квартиры и покупает его любимый сладкий йогурт с персиком, хотя сама терпеть его не может.

Обухов закусил губу, нахмурился: ему было плохо, когда было неясно. Если он накосячил, он мог извиниться – это не было проблемой. Но если на него обижаются за то, что он не сделал, а только потенциально может сделать – его это ставило в тупик.

– Тебе было так плохо со мной? – спросил.

– Да нет… я не об этом.

«Я так и думал», – бросил мысленно, вслух проговорил:

– Знаешь, в чем твоя проблема? – Влада в ответ перестала всхлипывать, прислушалась. – Ты всегда оставляешь за собой приоткрытую дверь, возможность уйти. Ты сама устала жить на сквозняке, но никак не закроешь за собой дверь… И теперь еще и меня держишь на пороге.

Молодая женщина откашлялась:

– Ты хочешь сказать, что я безответственна?

Обухов пожал плечами, снова посмотрел в окно на потемневший под дождевыми тучами город, оранжевые огни делали его нарядным и будто скрашивали безликую мрачность. Проговорил тихо:

– Ты боишься ответственности, боишься, что наступит завтра, к которому ты не готова. И оно – о ужас – начнет жить своей жизнью.

– И как мне сейчас быть?

– Сейчас? Приезжай, будем есть твою курицу вместе… У тебя кстати, откуда мои ключи?

– Забрала свою вязку, когда от тебя уходила, – Влада громко шмыгнула носом. – Я если мы опять пожалеем?

Обухов закатил глаза:

– Пожалеем-не пожалеем, не все ли равно? Жизнь – это математический алгоритм без неизвестных. И или ты идешь по ней вперед, разбрасывая камни, а потом их собирая и разбрасывая вновь, или дрожишь, как осиновый лист, боясь сделать шаг.

– Приехать? Сейчас? – Голос бывшей супруги дрожал. – Мне с утра на йогу.

Обухов покачал головой: «Она неисправима».

– Нет. Приехать и остаться. Навсегда… Я старею, Зая, мне вредно быть на сквозняке, поясница болит и простатит угрожает, знаешь ли, – он засмеялся, надеясь разрядить свою пафосную фразу. – И черт ней, с твоей йогой.

Влада молчала. Слишком долго.

– Ты еще здесь? – Спросил Обухов, решив, что связь прервалась, а он дурак-дураком все еще держит у уха трубку.

– Здесь, – прошептала Влада. – Может, мне продать квартиру? Ну, чтобы не было искушения уйти.

– Пусти в нее десяток таджиков, – засмеялся Обухов. – Так даже надежнее.

Влада проворчала:

– Дурак, я серьезно, между прочим… Про этот вот сквозняк и открытую дверь…

Обухов прислонился лбом к холодному стеклу:

– Это я виноват, что ты не закрываешь дверь, – прошептал. – Я слишком редко говорю, что люблю тебя. Что ты мне нужна. И что мне без тебя плохо.

– Гавр…

Влада всхлипнула. Он слушал ее сбивчивое дыхание.

– Я… Мне тоже без тебя плохо. Я эту чертову курицу купила, хотя сама на диете, мне нельзя. Купила, чтобы муж не мучался, а потом только в машине вспомнила, что мужа никакого нет…

– Просто приезжай, Влада, – прошептал Обухов и повторил еще тише. – Просто приезжай…

* * *

Неизвестная локация, утро субботы

Денис который час прислушивался к сонной тишине дома – казалось, в нем никого нет, только изредка, совсем-совсем редко, прорывались какие-то неясные звуки и запахи. Голодный нос улавливал острый аромат кофе и жареного картофеля. В желудке бурлило, требуя хоть капельки еды. Вздохнув, парень достал пакетик с сухариками, вскрыл его и отправил один в рот. Размачивая его слюной, подождал – так можно вернее насытиться, пакетик с сухариками крошечный. Еще оставалось яблоко – Денис посмотрел на него и отвернулся, от яблок у него изжога, отец мог бы и вспомнить.

Денис плотнее укутался в куртку, сунул руки под мышки и уперся затылком о стену. Вытянул ноги.

День завершился, окно потемнело, снова запуская в комнату водопад теней, стирая краски. Глаза от напряжения болели, было холодно, поясница затекла. Денис прикрыл глаза, чтобы как-то абстрагироваться от надвигающейся ночи, и сам не заметил, как задремал.

Проснулся, словно от толчка – за дверью кто-то был.

Денис осторожно скатился вниз по стене, надеясь в такой темноте не на зрение – на слух. Прошелестела задвижка оконца наверху – кто-то, прежде чем открыть дверь, удостоверился что пленник спит. Тогда верхняя задвижка снова закрыла оконце, щелкнул затвор «кошачьего лаза» – Денис перегруппировался и, дождавшись, когда оконце откроется и в него просунется рука с новым сухпайком, бросился вперед.

В один прыжок, словно кошка, он оказался у двери и вцепился в руку, державшую бумажный пакет с едой.

– Ааа! – орал он.

Он повис на руке, перевернул ее и дернул на себя, рассчитывая, что его силы хватит, чтобы похититель ударился головой о закрытую дверь. И тогда, когда он потеряет равновесие и рухнет на пол с той стороны двери, Денис во-первых увидит его лицо, а во-вторых…

Ничего не случилось. Гулкий удар с той стороны двери, тихая ругань. Денис вывернул захваченную им руку, но похититель вцепился ногтями в щиколотку парня, тот взвыл от неожиданности и выпустил руку.

Дверца в одно мгновение захлопнулась.

– Зря, парень… Ты пожалеешь, – прохрипел кто-то за дверью.

А в следующее мгновение защелка задвинулась и Денис слышал только удаляющиеся шаги похитителя. План по освобождению провалился.

«Ты пожалеешь», – сказал нападавший. И у Дениса сжалось сердце от нехорошего предчувствия.