Текст книги "Крик горностая"

Глава 18. Все еще серьезнее

Анна спала неспокойно. Ей все время слышались шаги, странные шорохи.

Трижды она вставала, чтобы обойти квартиру, заглядывала в комнату Регины. Не выдержав, набрала номер на сотовом:

– Игорь Романович, простите за поздний звонок. Это Анна Ревель… Скажите, наблюдение же с моей квартиры не снято?

– Нет, конечно, под окном дежурит оперативный сотрудник, – пробасил детектив и откашлялся. У него был сонный голос, Анна очевидно вырвала его из постели и уже сожалела об этом. – А в чем дело?

– Ни в чем, – Анна постаралась улыбнуться. – Просто мне все время кажется, что кто-то по дому ходит…

– Я сейчас скажу, чтобы посмотрели запись.

Женщина торопливо остановила его:

– Нет-нет, это просто мои нервы. Я обошла всю квартиру, ничего не обнаружила… Не надо… беспокоить понапрасну. Но мне стало гораздо спокойнее, что рядом кто-то есть и придет на помощь.

– Конечно, у Саши инструкции, здесь будьте уверены…

Анна кивнула:

– Да, спасибо большое и простите еще раз.

Она нажала кнопку отбоя и поежилась – откуда-то тянуло прохладой. Анна насторожилась – она точно закрыла все окна перед тем, как отправиться спать. На мягких, подкашивающихся ногах, она подошла к окну спальни, откуда говорила с детективом – оно оказалось закрыто. Но холодный воздух все равно откуда-то полз, подбираясь к горлу.

Анна вышла в коридор, автоматически щелкнув выключателем – свет отразился от зеркал, ударил по глазам. Скользнув по собственному отражению, прошла в кухню. Там также зажгла свет, вернулась в коридор и направилась по нему дальше, методично включая все освещение и не оставляя за своей спиной ни одного темного уголка. Гостиная. Кабинет Ильи. Гардеробная.

Женщина замерла перед дверью Регины – последней комнаты, которую она еще не успела проверить. Руки мелко дрожали, между лопатками щекочущей струйкой стекал ледяной пот, а перед глазами расходились сине-зеленые круги в россыпи черных мушек. Но холод шел именно отсюда – тянулся к босым стопам. Сделав несколько вдохов, Анна осторожно надавила на ручку двери. Та, тихо скрипнув, подалась: между дверным полотном и косяком образовалась тонкая темная щель. Анна толкнула дверь, чтобы ее расширить.

Привычная обстановка девичьей комнаты. Вещи, комком оставленные на столе – надо будет сделать утром замечание и заставить разобрать вещи. Тапочки посреди комнаты, на съехавшем от прикроватной зоны ковре – чем это Регина занималась перед сном?

Свет из коридора мягко осветил комнату, разгоняя в ней тени.

Шкаф приоткрыт, из него некрасиво вывалился рукав школьного жакета. Словно язык дворового хулигана, из комода торчал кончик розового бюстгальтера дочери.

Сама Регина, свесив руку и ногу, спала. Одеяло сползло на пол.

Анна с облечением выдохнула – в комнате никого не было. Только чуть подрагивала из-за сквозняка занавеска – перед сном Регина открыла окно, чтобы проветрить, и не закрыла его.

Анна решительно зашла в комнату, пересекла ее и заперла окно. Направляясь к двери, поправила одеяло и укрыла им дочь. Подняла глаза – взгляд уперся в собственное отражение на дверце платяного шкафа. За своей спиной Анна отчетлива увидела темную тень.

Женщина окаменела. Ни дышать, ни двигаться, ни кричать она не могла.

Взглядом она следила за отражением за своей спиной. Тень медленно приближалась.

«Призрака не существует, – напомнила себе женщина. – Это не Илья. Это тот, кто хочет мне зла, кто хочет зла Регина».

Закричать. Разбудить Регину. Позвать на помощь. Убежать… Вариантов действия было много, но ни один не сработал – руки не слушались, тело стало словно чужим.

Всего на мгновение.

Когда тень оказалась достаточно близко, она резко развернулась и, активировав экран, посветила подошедшему в лицо. Яркий свет ослепил мужчину, но в следующее мгновение он размахнулся и наотмашь ударил Анну. Вскрикнув, женщина выронила сотовый, а сама рухнула вправо.

Она не успела что-то сообразить, защититься – удар был настолько стремительным и сильным, что у нее просто не было шансов на это. Комната дочери покатилась кубарем, на вздохе обернувшись острой болью в виске и темнотой.

Падая, Анна Ревель, разбила голову об угол кровати дочери.

* * *

Регина проснулась от грохота и короткого, но какого-то особенно страшного вскрика. Рывком сев на кровати, успела услышать, как хлопнула входная дверь. В коридоре горел свет, он падал в ее комнату, на ковер.

– Мам? – Регина решила, что мама куда-то ушла, сползла с кровати и тут же истошно закричала: мать лежала тут же и не двигалась. Девушка завизжала, бросилась вниз. – Помогите!

Анна в домашнем халате лежала ничком у кровати. Руки неловко вывернуты и раскиданы, будто бы она неудачно пыталась взлететь. Волосы разметались и закрывали лицо. Девочка опустилась к ней, аккуратно перевернула на бок и вскрикнула еще громче – на виске матери темнело алое пятно. От него, будто лапы спрута, тянулось что-то липкое и горячее, до дурноты пахнущее железом. Девочка ошарашенно застыла, разглядывая темно-красную жидкость, которая осталась на пальцах.

Паника, зародившись под сердцем, стремительно разрасталась, заполняя собой сознание, вымещая мысли и способность действовать. Но действовать – это главное. Руки, перепачканные кровью, бездыханное тело матери, голова, неудобно лежавшая на коленях – Регина будто плыла в темноте. Тонкий лучик мелькал перед глазами, но все время ускользал, стоило к нему чуть приблизиться и прикоснуться.

Пульс в висках. Он оглушал.

«Маме нужна помощь», – полыхнуло перед глазами, когда ей все-таки удалось выбраться из-под захлестнувшей ее паники.

Регина заплакала, давясь слезами, огляделась в поисках телефона – сотовый матери лежал рядом, девочка сразу заметила его светящийся экран и мигающий огонек разряженной батарейки. Схватила его, закрыла открытую программу и дрожащими пальцами открыла кнопки набора.

Сто двенадцать, – набрала телефон экстренной службы.

– Помогите! – Крикнула в трубку, когда ей ответили. – У меня маме плохо, она упала, разбила голову… Тут кругом кровь… Она без сознания!.. Помогите, скорее.

Девушка-диспетчер задавала уточняющие вопросы, Регина кивала, отвечала торопливо, очень стараясь говорить четко, чтобы помощь пришла как можно скорее и после каждого ответа повторяла:

– Пожалуйста, только скорее.

Закусив костяшку указательного пальца, она осторожно выбралась из-под маминого тела. Под коленом оказалось что-то твердое, больно впившееся в кожу. Регина приподнялась и пошарила руками – в ладони оказался потрепанный сотовый. Плоская коробочка с черным и немым монитором. Девочка нажала кнопку и активировала экран – на заставке оказалось фото вечерней Москвы. Этот аппарат не принадлежал ни маме, ни ей.

Девочка заглянула в телефонную книгу, обнаружив там десятки незнакомых номеров и контактов. Тогда посмотрела в галерее и пожала плечами – она хорошо знала человека на фотографиях и видео. А потом и вспомнила телефон, она видела его меньше года назад.

«Что этот телефон делает в моей комнате?» – озадачилась, но всего на мгновение – в следующее уже кто-то звонил в дверь, и она, сунув сотовый в карман, бросилась открывать.

* * *

Дежуривший у подъезда Саша Степанов протер глаза и смачно зевнул – только что позвонил босс и потребовал проверить, что там в квартире Ревель.

– Да все спокойно у нее.

Камеры молчали, не фиксируя никаких движений – Ревель с дочерью отправились спать, датчики движения не срабатывали. Маячки на окнах тоже не потревожены.

По просьбе шефа, он вручную пересмотрел все камеры, и, ничего не найдя, полез за термосом с кофе. Рука так и зависла над карманом – Анна Ревель пошла по квартире, методично что-то высматривая и включая свет. Саша Степанов, еще державший в руке сотовый, по которому только что закончил разговор с Романычем, набрал номер:

– Че? – шеф даже до постели не успел добраться, ответил сразу.

– Чего-то у Ревель шухер какой-то.

– В смысле, я только что с ней говорил…

– Ну, вот сейчас по хате ходит, свет включает. Чего делать, если там у нее опять кто-то?

Романыч тихо матюгнулся:

– Ты что, вчера родился? Действуй по обстоятельствам. Я на связи, если что, маякуй ментам…

– Понял.

Саша Степнов прильнул к экрану.

Ревель, чуточку помедлив зашла в комнату дочери. Там стояла всего одна камера, в углу, давала неплохой обзор. Анна пересекла комнату, закрыла окно – Саша чертыхнулся, поняв, что Регина осторожно отодвинула маячок, поэтому тот и не сработал, сделал пометку дать по шее установщику и разъяснить ребенку, что делать так не надо, когда Анна замерла у кровати дочери…

– Чего происходит?

Саша прищурился.

Камера ночного видения отчетливо зафиксировала движение за спиной объекта, у платяного шкафа – в темноте неестественно горели глаза и проступал силуэт высокого мужчины в черном.

– Твою ж мать… – Саня уже набирал Романыча. Проорал в трубку: – У нее «призрак»!

Дальше ситуация вышла из-под контроля. На мониторе Саня видела, как Анна Ревель резко развернулась и направила фонарик сотового в лицо незнакомцу – оказалось, она все это время держала в руке телефон. Нападавший, однако, увернулся от света, но тут же размахнулся и наотмашь ударил женщину, сбив с ног. Анна, всплеснув руками, упала.

«Призрак» бросился к выходу.

Опустив голову и прикрываясь рукавом от установленных в коридоре камер, он рванулся к входной двери. Ловко повернув защелку, надавил на ручку. В один прыжок выскочил на лестничную площадку.

Саша Степанов бросился на перехват.

Перепрыгивая через низкие заборчики вокруг детской площадки, огибая качели и пластиковую горку, он торопился к подъезду, отсчитывая в уме секунды и прикидывая, где сейчас нападавший и куда он движется: вверх, на чердак, или вниз, на улицу. Скорее всего, вниз, потому что с чердака выбраться сложнее, дом стоит обособленно, на соседние крыши не перебраться, а после нападения на Ревель – ежу ясно – полиция будет осматривать каждый уголок дома. Значит, все-таки вниз…

Итак, раз – выскочил из квартиры.

Два – толкнулся к лифту, но помчал по лестнице – так быстрее и меньше шансов оказаться заблокированным в кабине.

Три, четыре – перескакивая через ступени скатывался вниз. Время позднее, ему никто не встречается, никто не преграждает путь и не мешает побегу.

Пять, шесть – Саша Степанов уже на крыльце.

Пальцы сомкнулись на ручке двери подъезда, рывок на себя как раз в тот момент, когда прозвучал сигнал домофона. Саша дернул сильнее, надеясь опередить неизвестного, но дверь, будто взбесившись, ополчилась на него, сбив с ног. И тут же – тень нависла над Степановым, а кулак обрушился на голову. Рывок вверх, за грудки, так что у Степанова чуть не оторвало голову, и – с яростью – бросок о каменную плитку ступеней. Хруст костей, оглушительный и мокрый, заглушил все остальные звуки. Перед глазами полыхнулся вспышка сверхновой, которая рассыпалась ворохом звезд. Степанов пытался запомнить человека, его глаза, губы, широкий подбородок с темной щетиной. Но образ нападавшего ускользал, затмеваясь растекающимся по телу онемением, и так и не собрался в единую картинку. Саша Степанов еще пытался его ухватить, запомнить, чтобы передать подоспевшим коллегам, но тот окончательно ускользнул, стекая горячей струйкой крови по ступеням.

Мгновение, и Саша Степанов услышал бы вой сирены «Скорой помощи», а следом за ней – полицейской. Но он уже был вместе со звездами.

Глава 19. Ночь в одиночестве

Обед у родителей затянулся и вымотал Тиграна донельзя. Было около восьми, когда он выбрался из дома, но не торопился ехать домой. Припарковав машину в центре, он долго бродил по набережной, спустился к реке и смотрел на воду. В мягком свете Луны она выглядела маслянистой, наполненной чужой и опасной жизнью. Густые волны лениво бились о гранит. Ватагой серебряных мотыльков от них разлетались искрящиеся брызги. Пахло сыростью и тиной.

Тигран пытался привести мысли в порядок.

В его жизни – все ровно так, как он сам захотел. Вернее, как он принял, не захотев что-то менять. Он оставил любимое дело, став на побегушках у младшего брата как напоминание о давнем, но так и не разрешенном конфликте. С тех пор Тигран почти не бывал на больших семейных праздниках, то ссылаясь на болезнь, то специально направляясь в командировку. Карен не пытался это изменить и даже подыгрывал Тиграну, то и дело давая ему поручения в других городах. Тигран не отказывался, всякий раз используя возможность задержаться под благовидным предлогом.

Отец, кажется, тоже все понимал, но старательно делал вид, что его отношения между сыновьями не касаются. Хотя, почему делал вид. Вероятно, они его, в самом деле не касались – он свой выбор сделал, а отказываться от принятого решения Гамлет Саркисян не умел.

Постояв еще немного у реки, Тигран дождался, когда противоположный берег потемнеет, подсвеченный приближающимся рассветом. Плоские крыши многоэтажек, нагромождение бетона и стекла, гармоничное в своей непривлекательности – словно отражение его собственной жизни.

– Эй, у вас там все в порядке? – окликнули Тиграна с набережной.

Он поднял голову – у бортика стоял полицейский, светил на него фонариком.

– Вообще-то тут нельзя находиться, – сообщил полицейский с каким-то сомнением.

Тигран кивнул:

– Я в норме, уже ухожу.

Он с сожалением посмотрел на разгорающийся рассвет и направился к лестнице вверх. Проходя мимо полицейского, встретился с ним взглядом: совсем юнец, только после института, у него еще горел взгляд и жизнь казалось долгой-долгой, с правом на ошибку и возможностью переписать неудачные главы.

– У вас все в порядке? – еще раз уточнил юноша и посторонился, пропуская Тиграна.

Тот еще раз кивнул и, сунув руки в карманы брюк, неторопливо направился к парковке, еще чувствуя взгляд озадаченного полицейского между собственных лопаток.

Река посветлела, став из чернильно-черной муторно-серой, но малиновые блики на гребнях ленивых волн добавляли капельку радости в надвигающийся день.

«Могу я что-то исправить?» – спрашивал себя Тигран, невольно подхватывая настроение, тянувшееся от поверхности реки.

И сам же отрицательно качал головой ничего он изменить уже не мог. Его поезд давно ушел, не догнать, не дождаться новый.

Он вернулся в машину, сел за руль, но дверь все еще не закрывал, будто не желая обрубить ту призрачную ниточку надежды, которую дарил рассвет. Откинувшись на спинку кресла, он взял в руки сотовый, который забыл в машине, и активировал экран – сердце неприятно сжалось: двенадцать пропущенных звонков и несколько десятков сообщений в мессенджерах.

Нахмурившись, Тигран открыл журнал звонивших – Марго.

Он переключился в мессенджер, начав прослушивать присланные голосовые сообщения.

– Тигран, ты так быстро уехал. Перезвони мне, как доедешь до дома, я хочу с тобой поговорить.

Тигран посмотрел на время отправки сообщения – двадцать часов пятнадцать минут, он только приехал сюда. Следующие сообщения Марго прислала через двадцать минут после первого.

– Тигран, ты доехал? Набери мне.

– Тигран, ау!

– Да что с тобой. Ты меня игноришь?! Перезвони, ты мне нужен!

Он уже хотел набрать, но решил прослушать все сообщения.

– Тигран, ты мне очень нужен, я только тебе могу довериться… Понимаешь, мама, она всегда на папиной стороне, а папа… папа не поймет, перезвони мне.

С каждым новым сообщением голос Марго становился все несчастнее, на последнем она говорила сквозь слезы:

– Господи, Тигран, я не знаю, что мне делать… Ты не перезваниваешь, я понимаю, у тебя свои проблемы, Карен кого хочешь доведет до белого каления, как ты его еще не прибил, не знаю. Мои проблемы, наверно, тебе кажутся пустыми. Но мне так нужно, чтобы меня хоть кто-то обнял и выслушал, я больше не могу это в себе держать, понимаешь? Это пытка какая-то, быть вечно-довольной-своей жизнью Марго, улыбаться, сиять, потому что… Потому что так надо. А я не могу, не могу больше!

Тигран не стал дослушивать, остановил сообщение и набрал номер сестры.

– Тигра-ан! – выдохнула та, захлебываясь слезами.

– Я уже еду к тебе. Прости, не ответил раньше, оставил сотовый в машине. – Он захлопнул дверь и завел двигатель.

* * *

Едва открылась дверь, Маргарита оказалась в его объятьях – бросилась на шею. Из потока причитаний, захлебывающихся жалоб вперемешку с благодарностями Тигран ничего не понял. Мягко сняв руки сестры с собственной шеи, он мягко отстранил ее и проговорил строго:

– Марго, пожалей мои уши, если ты не успокоишься, я ничего не пойму.

Он постарался улыбнуться. Обхватив лицо сестры ладонями, заглянул в глаза – на их дне обнаружилась такая тоска и отчаянье, что у него содрогнулось внутри. Вытер подушечкой большого пальца размазанную по щекам тушь сестры, прошептал:

– Ну-ну, я же здесь… Расскажешь, что произошло?

Марго кивнула и шумно шмыгнула носом.

– Мы с Ринатом расстались.

Тигран нахмурился: Марго встречалась с Ринатом уже больше двух лет, все шло к свадьбе. Марго никогда не упоминала, что у них какие-то сложности в отношениях. Да и семьи прекрасно ладили. Тигран прошел в гостиную маленькой квартирки сестры, усадил Марго в кресло, сам придвинул пуф и устроился напротив, крепко обхватив ладони сестры.

– Расскажи по порядку. Вы поссорились?

Марго отчаянно тряхнула головой, черные волосы рассыпались по плечам, будто дикие змеи. Снова заплакала, сжалась. Вцепилась в костяшку указательного пальца зубами.

Тигран похлопал ее по руке, постарался приободрить:

– Ну-ну, нет ничего непоправимого, кроме смерти. А это у вас не произошло, ведь так? – Он убрал волосы с лица сестры, отвел ее руку и взял в свою.

Сестра еще ниже опустила голову.

– Ринат… Он ушел, понимаешь?.. Мы договорились сходить куда-нибудь сегодня, а я задержалась дома. Я ему позвонила, предупредила, что дома и не освобожусь рано. Он согласился, сказал, что столик заказан в ресторане, но он снимет бронь. Я уже тогда почувствовала что-то неладное, он говорил как-то… отстраненно.

Тигран кивнул:

– Хорошо. У него могли быть какие-то проблемы на работе, или ему было неудобно говорить, например, он был на встрече или где-то еще.

Марго шмыгнула носом.

– Я тоже так подумала. Написала ему сообщение, когда освободилась. Обычно он забирает меня сам. А тут сказал, что встретимся здесь… Я взяла такси и вернулась домой. – Ее плечи дрогнули.

Тигран начал догадываться.

– Он вел себя некорректно? Стал отчитывать тебя из-за сорванного ужина в ресторане? – с каждым словом Тигран все сильнее хмурился.

Марго качнула головой.

– Нет. Наоборот. Мне кажется ему даже… даже стало лучше от того, что ужин не состоялся. Я собрала по-быстрому на стол, кое-что у мамы взяла, здесь только разогреть осталось и сервировать… И Ринат… Ринат даже не притронулся к еде. – Марго заговорила быстро-быстро, будто дамбу, сдерживавшую ее эмоции, прорвало, и они полились потоком. – Он даже не присел. Сказал, что он все обдумал, и не планирует свадьбу и совместное будущее…

Тигран опешил. В их кругу так не принято: если родители обсудили свадьбу детей, согласовали дату и начали подготовку, свадьбы не срывались. Это позор на обе семьи – не подчиниться воле родителей, отказаться от своего слова, данное будущей второй половинке.

Мужчина нахмурился, но промолчал, все еще надеясь, что Марго что-то неправильно поняла, и из ее словесного потока он извлечет разумное объяснение происходящего. Он уже мысленно прикидывал, где сейчас можно найти Рината, чтобы уже к утру, пока молодежь не наломала дров, все уладить.

– … Он сказал, что кольцо я могу оставить себе, если оно мне нравится…

– Погоди-погоди… Так и сказал: оставь себе, если нравится?

Это было вообще не по-мужски. Тигран чувствовал, как в груди закипает злость. На его вопрос Марго, не поднимая головы, кивнула.

– А потом он вышел и все…

Тигран шумно выдохнул.

– Ничего не понимаю… Вы перед этим не ссорились, ничего не обсуждали, чтобы могло как-то объяснить поведение Рината? Потому что это… – Тигран сделал неопределенный жест, будто изображая взрыв, – это ни в какие ворота… Это в любом случае не красит Рината, но… этому должно быть объяснение.

Марго молчала. И по тому, как она еще сильнее вжала голову в плечи, Тигран понял, что попал в самую точку – уход Рината был с чем-то связан, и Марго отлично знала, с чем.

Мужчина снова взял руки сестры в свои, прошептал:

– Ну же, Марго, рассказывай мне все…

– Я… – Девушка всхлипнула. – Я беременна.

Тигран почувствовал, как над его головой будто разразилась ледяная гроза, одновременно оглушив раскатом грома, ослепив молнией и окатив ледяной водой.

– Что?

– Я беременна от Рината, – повторила Марго и вскинула голову. Глаза лихорадочно блестели. – Да, мы были близки. После помолвки.

Тигран едва перевел дыхание.

– Вот урод…

Марго выпрямилась:

– Я узнала, что в положении позавчера. Думала, Ринат обрадуется, написала ему. Он предложил сегодня встретиться, этот ужин… Я думала, мы это отметим… А сегодня… – ее губы дрогнули, – сегодня он сказал, что такая жена ему не нужна.

Тигран почувствовал– это ему дали пощечину. В глазах потемнело.

Марго, собравшись с духом, выпалила:

– Я не буду прерывать беременность. Я буду рожать.

– Марго.

– Тигран, только не говори мне, что я должна поступить иначе, – запальчиво заговорила сестра, в ее глазах плескался страх и одиночество. – Я потому тебе и позвонила, потому что знала, ты не подведешь, не предашь меня… Мне тридцать семь, у меня работа, я подниму маленького сама, мне никто не нужен, а такой, как Ринат, урод, тем более, мне просто важно знать, что я не останусь одна… Хотя, даже если буду знать, что останусь одна, то все равно ничего не изменится, я все равно не убью маленького.

– Марго…

– Что? – девушка отшатнулась и, округлив глаза, уставилась на брата, будто в ожидании приговора.

– Марго, я не знаю, что скажет отец… Он у нас… немного несовременный. Но я всегда на твоей стороне.

Марго всхлипнула и бросилась ему на шею, в ее рыданиях теперь отчетливо чувствовалось облегчение:

– Я знала, что ты не предашь, только не ты, только не ты…

Тигран гладил ее по спине, прикидывая, как лучше поступить. Если Марго только узнала о беременности, то срок маленький. С отцом он переговорит сам, не надо Марго волновать семейными откровениями. Отец, Тигран был уверен, поймет и не откажет в помощи. В конце концов, при всей традиционности их семья уже не была такой уж традиционной – бизнесом, вон, руководил младший из сыновей. И ничего, если знакомые и шушукаются, то в его, Тиграна, сторону.

Марго, разнервничавшись, успокоилась быстро. Еще с полчаса Тигран побыл у нее, напоил чаем, уложил в постель и, приглушив свет, вышел из квартиры.

Он посмотрел на часы – было пять утра. Где бы не провел эту ночь Ринат, сейчас он был дома.

* * *

Дома Рината не оказалось. Тигран звонил в дверь, никто не открыл.

Спустившись во двор, мужчина присел на бортик ограждения у подъезда дома, где жил несостоявшийся зять, и приготовился ждать.

Ждать пришлось недолго – через десять-пятнадцать минут во двор въехала знакомая машина. Тигран не шелохнулся, наблюдая, как Ринат припарковал ее на свободное место у соседнего подъезда, как вальяжно выбрался из машины и, играя ключами, направился к дому.

Конечно, Тиграна он заметил давно. Вероятно, еще подъезжая.

– Тигра-ан, – протянул он, улыбаясь при этом натянуто и хищно, – какими судьбами? Как поживаешь, брат?

И вот тут у Тиграна что-то сорвало в голове. Он встал в полный рост и шагнул к Ринату.

– Да какой я тебе брат? – процедил, уже размахиваясь.

Первый удар пришелся в бровь Рината. Тот выругался, но от второго удара уже увернулся, коротко ударив Тиграна в живот. Тот обхватил голову Рината и направил ее на собственное колено, завершив короткую схватку. Ринат повалился на асфальт, скрючился, схватившись за переносицу. Тигран склонился к нему.

– Ты, урод, понимаешь, за что получил?

Ринат отполз, встал на четвереньки, упрямо мотнул головой:

– Я тебя урою… – он сплюнул на асфальт вязкую слюну, а в следующее мгновение встал и бросился на Тиграна. Размахнулся правой, целясь в голову, Тигран отвернул. Ринат ударил слева, в висок. Снова мимо, задев Тиграна лишь по касательной. Он двигался широко и не умело, расходуя много энергии и злости. Тигран отскочил назад, увеличив расстояние между ними, наблюдал и уклонялся всякий раз, когда кулак соперника приближался к лицу, груди или животу. Когда лицо Рината покраснело от пота, а движения стали смазанными и вялыми, Тигран бросился вперед и сбил того с ног. Оседлав, подмял под себя и придавил локтем к асфальту.

Ринат попробовал вывернуться. Ударил справа – попал в плечо. Дернулся, доставая коленом по почкам Тиграна. Тот, сцепил зубы от боли, и сильнее надавил на горло соперника.

– Жалкий, неуклюжий, вонючий комок дерьма ты, а не мужчина, – прошипел ему в лицо Тигран.

Рядом взвизгнули тормоза. Захлопали открывающиеся двери. В паре метров от растянувшихся на асфальте мужчин, замер патруль. Ребята, не вмешиваясь, понаблюдали за ходом драки, а когда Тигран приподнялся и освободил Рината, лениво скомандовали:

– Полежали? А теперь поехали, посидим…