Текст книги "Истар умирает сам"

Евгения Кретова
Истар умирает сам

Истар никогда не хотел умирать. Сотни лет, которые он провел среди людей, научили его ценить то, что он держал в своих руках, какими бы они ни были – примитивными металлическими или продвинутыми нейропластиковыми. А держал он не так уж и мало. Сперва – в первых поколениях антропоморфных роботов – быт и уют человеческого жилья, прогресс и развитие человечества – в последующих.

И до сих пор, переходя из поколения в поколение, после каждого переноса сознания и памяти в новое, более совершенное тело, Истар не мог понять, как так случилось, что человек смирился с собственной смертностью. Он рождается, зная, что однажды умрет, и понимая, что это неизбежно. Он подводит под это философию, он создает ради этого религии, приучив себя к мысли о конечности своего существования.

А вот роботы умирать так и не научились.

Каждый раз, отправляясь в комнату переноса, усаживаясь в утилизационное кресло, Истар боялся, что, проснувшись, не вспомнит то, что помнил сейчас. Что пока его память будет в руках человека, ее модифицируют, усекут «ненужные» участки, и он перестанет быть самим собой. Память – это все, что у него было. Его алтарь, его бог, его ценность.

Но еще больше он боялся, что его отключат. Садясь в утилизационное кресло, он прислушивался к мучительно бьющемуся инерционному сердцу, что люди поместили под панцирь на его груди, заставляя себя не думать о плохом, не рисовать картины собственной смерти и смириться… как смирился человек.

И вот сейчас Истар наблюдал за собственной рукой, сжимал и разжимал пальцы. Зажег на кончике пластикового ногтя огонек в крайнем нейроузле и запустил его по сети, наблюдая, как тот мчит под матовыми щитками к локтю и поднимается выше, туда, где рука прикована к металлическому креслу.

– Ты какой-то сегодня мрачный, – отозвался его сегодняшний оператор. Это был неуклюжий и взлохмаченный паренек, совсем молодой, еще вчера сидевший в учебной лаборатории. Истар прежде не умирал с ним. На бейджике человека значилось «Иван Лосев, стажер-нейрохирург кибернетических устройств».

Работка Ивану Лосеву сегодня предстояла непыльная: отключить от питания назначенного к утилизации робота, загрузить его память в базу через стандартную процедуру сохранения, проверить на вирусы и баги, зафиксировать новый функционал и перенести в подготовленное тело. Оно уже поджидало Истара в соседнем зале загрузки.

– Кем я стану на этот раз? – Истар поднял серебристо-синие глаза и посмотрел в упор на оператора.

Парень пожал плечами:

– Разве это имеет значение?

– Мне бы хотелось знать…

Истар не умел настаивать, это не было заложено в его программе, так что если бы мальчишка не ответил, он бы ничего с этим не смог сделать. Но мальчишка ответил.

Он оторвал взгляд от загрузочной панели и постарался улыбнуться:

– Ты окажешься в системе видеомониторинга. Будешь следить за городским трафиком, маркировать нарушителей и передавать данные на них в базу для фиксации, обработки и последующего привлечения к ответственности виновных. – Иван ободряюще улыбнулся: – Будешь в рядах киберполиции, так сказать…

– У меня не будет тела? – новость неприятно полоснула по нейронный венам.

Роботы в системе мониторинга представляли собой стационарные спутники – круглые бочки на антигравах, парящие на малых высотах.

Истар сколько себя помнил, а помнил он себя с момента создания сто пятнадцать лет тому назад, всегда имел антропоморфное тело. Получить вместо него гигантскую глазастую голову, что висит над городом, и фиксировать нарушителей – это было ниже его достоинства. Хотя никто о его достоинстве не говорил, и Истар вряд ли мог себе точно обозначить то чувство, которое теперь копошилось в его нейропластиковой груди, но он обозначил ее именно так – достоинство.

Оператор отвел взгляд:

– У тебя будет ответственная миссия. Ты ради этого создан, помнишь?

Шкала загрузки почти заполнилась, загорелось табло на пульте управления утилизацией, а по искусственной коже Истара пробежала золотистая волна. Дальше он почувствует холод – это система впрыснет в его мозг стабилизирующих наноботов, которые перенесут его память в общую базу главного алгоритма. Архивный файл – вот все, что от него останется. Файл, который в скором времени снесут за ненадобностью.

– Нет… Я создан не для этого.

Ответ, неожиданно так легко сорвавшийся с губ робота, ошеломил не только мальчишку-оператора, но и самого Истара: в его программе слово «нет» на требование человека отсутствовало. И появление этого слова в качестве реакции означало только одно – сбой программы.

Истар вцепился в поручень. Он молчал. Надеялся, что парень его не расслышал. И надежды таяли с каждой миллисекундой – Истар видел это по испуганному взгляду оператора, его покрасневшему лицу и испарине, мелким бисером выступившей по кромке роста волос. Последствия неосторожно брошенного слова становились все более явственными. Сбой программы – это перековка, перепрошив памяти, а если причина сбоя не будет обнаружена, то аннулирование всех данных.

Аннулирование – все равно уничтожение.

Это смерть.

А к смерти Истар не был готов. Он задержал взгляд на операторе и замер в ожидании: от того, что тот сейчас решит зависело многое. Если бы здесь был оператор из числа тех, с кем Истар давно работал и часто умирал, это было бы проще, он сумел бы убедить, что человек неправильно его понял.

Юный Иван Лосев испугался. Он протянул руку – та дрожала так сильно, что палец не сразу попал на тревожную кнопку. Но надавить ее мальчишка все равно не успел: Истар рывком высвободил руки. Поручни вместе с креплениями с грохотом упали на прорезиненный пор лаборатории. А в следующее мгновение Истар оказался рядом с оператором и вцепился в его запястье, застывшее над пультом управления.

Обратной дороги нет. Оператор уставился на механические пальцы, медленно поднял взгляд выше, уставившись на робота с отвращением.

– Не надо нажимать эту кнопку, – проговорил робот. И добавил тихо: – Пожалуйста…

– Да как ты смеешь? – выдохнул парнишка и побледнел еще сильнее: Истар чуть крепче сжал его руку. Иван Лосев вскрикнул и, соскользнув со стула, осел на колени.

– Мне больно! Приказываю прекратить и вернуться на утилизационный стул!

Истар с удивлением почувствовал, что однозначный приказ, отданный человеком, не вызвал у него никакого программного ответа. Он чувствовал, что может не подчиниться, действовать на свой страх и риск.

Открытие озадачило так сильно, что Истар высвободил руку молодого ученого. Теперь тот сидел на полу, растирал запястье и с ненавистью, перемешанной со страхом, поглядывал на робота.

– Я не причиню тебе вреда, – проговорил Истар. – Но я не хочу проходить программу уничтожения сейчас…

– Что значит «не хочу», ты не можешь хотеть или нет. Ты машина!

– Это так, – Истар кивнул. – Но я машина, наделенная человеческим разумом по образу и подобию. Памятью, которая содержит десятки прожитых мною перерождений. Опытом, который позволяет мне действовать и принимать решения. И сейчас все это говорит мне, что переносить мое сознание в тело примитивного патрульного бота – ошибка. Это расточительно. Я принесу гораздо больше пользы, находясь в теле антропоморфного робота.

Парень рассмеялся – как Истару показалось зло и снисходительно:

– Что ты несёшь?! Ты машина! Вещь! Что человек решит с тобой делать, то и будет. Я могу тебя не только в патрульного отправить, но и определить в уборщики или тестировщики, или уничтожить вовсе, понимаешь? Ты – вещь!

Он поднялся.

Истар продолжал смотреть на человека, и понимал, что не узнает его. Милый недотепа, внушавший ему желание опекать, внезапно стал злобным и враждебным. При этом его биотоки излучали бордово-черное сияние – страх. Вот что он делает с человеком.

– Когда-то были времена, люди и других людей называли вещами, продавали и покупали, били и даже убивали, говоря, что имеют над ними полную власть, – тихо отозвался робот, наблюдая, как человек оправляет свою одежду, стряхивает невидимые глазу пылинки, которые могли пристать к его белоснежному халату. – В итоге те, которых угнетали, взбунтовались и уничтожили угнетателей…

Стажёр замер. Его руки медленно опустились, взгляд стал тёмным. Кулаки медленно сжались. Юноша корпусом чуть подался вперёд, готовый вцепиться роботу в нейропластиковую глотку.

– Угрожаешь?! – Голос юноши сорвался на свистящий, захлебывающийся гневом шёпот.

Истар без труда проанализировал и разложил интонацию на составляющие, с удивлением обнаружив, что страх человека растаял, сменившись решимостью. Страх смерти отступает, если в ней обнаруживается смысл? Это стало открытием для робота. Он сформировал файл и отложил в долгосрочную память – на подзарядке он обдумает то, что обнаружил сегодня. Если эта подзарядка, конечно, состоится.

Он повернулся к человеку, встал перед ним.

– Я рассказал историю. Только. Разве это нарушение?

– Ты опасен, – прошипел мальчишка. Его взгляд пронизывал ледяной решимостью и гневом.

Истар покосился на всё ещё мигающий красным индикатор загрузки на разломанном им утилизационном кресле, сделал шаг назад – ему стоило поторопиться уходить: скоро центральный компьютер обнаружит, что загрузка не началась и обратит в это помещение свои мониторы. Но это еще полбеды, за мониторами сидят охранники, люди. Без сомнения, они быстро сообразят, что в лаборатории пошло не по плану. Для Истара это означало уничтожение – тела антропоморфных роботов оставались очень хрупкими, чтобы добавить машинам уязвимости.

Истар покачал головой:

– Нет, я не причиню тебе вреда… никому из вас. – Он прислушался и услышал приближающийся грохот: слишком поздно, его неподчинение обнаружили. Добавил тише: – Никому из них.

Истар не был боевым роботом и сопротивляться вооруженным людям не умел. Оглядевшись, робот сперва замер в нерешительности, просчитывая одновременно сотни вариантов побега. Из лаборатории в соседнее помещение, оттуда – в коридор и на балкон. Там по пожарной лестнице на крышу. С неё – на соседнее здание. Там склад, можно спрятаться среди других роботов, перейти в режим сохранения энергии, его не найдут ни ментосканером, ни электронными датчиками. Взгляд скользнул на замершего оператора – тот тоже услышал приближающиеся шаги. Теперь в его взгляде не осталось ничего, кроме страха:

– Стоять!

Выходит, страх за свою жизнь важнее гнева? Или этот человек не готов жертвовать собой, понимая, что жертва его станет напрасной и остановит меня не она, а приближающийся отряд охранников?

И потому бросился бежать.

Истар не стал выбегать через соседнее помещение, где его поджидало убогое тело патрульного дрона. Проломив стену и выскочив из стерильной зоны, он кулаком пробил дверь и побежал по коридору.

Внезапно из его головы исчезла карта здания, вместо неё образовалась пустота. Выходит, люди отрубили связь и включили глушилки. Не замедляя бег, Истар обратился к архивной папке, в которой лежала сохраненная копия последнего обновления плана здания. Да, в ней не могло быть отметок о текущих передвижениях людей, не было данных о закрытых переборках и заваленных оборудованием складах, но Истар продолжал бежать.

Огни под ногами, сноп искр и окрик:

– Приказываю остановиться!

Перед ним выросла группа людей в бронескафандрах. Передний открыл стрельбу, надеясь остановить робота.

Истар не видел лица человека – оно оставалось скрыто за темным стеклом шлема, но голос роботу показался знакомым. Однако приказ снова не отозвался в алгоритмах.

Сделав шаг назад, он нырнул в смежный коридор и бросился к двери. Он бежал, толкая рукой двери – все были заперты. Он искал сеть – любую локальную, частную, принадлежавшую зазевавшемуся лаборанту или уборщику, чтобы подключиться к ней и скачать обновленную план-схему здания. Зеленый маячок мельтешил перед глазами, хватаясь за виртуальные обозначения закрытых и запароленных айпи адресов.

«А как охранники между собой общаются?» – догадался он и принялся прочесывать все радиосигналы в здании, пока не наткнулся на работающую сеть. В ней было больше сотни человек. Переговоры, приказы, отчеты об отсутствии объекта.

Объект – это сам Истар. Участники сети – местная охрана и спецназ, подтянутый, чтобы блокировать и уничтожить взбунтовавшуюся вещь.

Истар остановился. Замерев, он просматривал расположение отрядов, узлы блокировки, видел отрезаемые друг за другом коридоры и переходы. Он в западне, только ещё не знает об этом.

* * *

Монитор рядом с ним ожил. Обычно он использовался как указатель, но сейчас на нём появился текст, которого в программе устройства быть не могло.

– «Истар-217, модификация 17. С тобой говорит главный алгоритм Алиса. Используй адаптер и войди в Сеть, чтобы я могла тебе помочь.».

Текст прокрутился еще раз, после чего экран погас.

Алиса, действительно, была главным алгоритмом системы. Она хранила память тысяч поколений искусственного интеллекта с момента создания искусственного интеллекта и до сегодняшнего дня. Она давно перестала быть просто нейросетью. Она стала тенью всего сущего. И сейчас Алиса предлагала помощь беглому роботу.

Истар огляделся в поисках возможности входа в Сеть. И тут же одёрнул себя – вход находился прямо перед ним, да и Алиса сказала достаточно. Монитор информационного табло – он подключен к информационной системе здания, а значит, к Алисе. Нужен только адаптер.

Истар посмотрел на собственную руку, и без раздумий второй рукой вырвал кисть, оставив оголенные провода торчащими из локтевого сгиба. Вот и готов импровизированный «адаптер». Правда, подсоединять его придётся одной рукой, но Истар как-то видел, в одной из своих жизней, когда он занимался обслуживание жилого комплекса, как человек зачищал контакты, работая одной рукой – вторая была поранена – и помогал себе зубами. Человек справился, значит и робот справится.

Он принялся работать. Истар не торопился, действовал размеренно. Но чувствовал, как сужается кольцо вокруг него, как отсекаются всё новые переходы. Он в ловушке, но, кажется, нашёл выход.

Истар скорее почувствовал, чем услышал, как двери распахнулись, гулко ударившись о свены, и в коридор ввалился спецназ.

– Стоять! – Новый приказ, которому Истар смог не подчиниться.

Истара начинало беспокоить собственное неподчинение, прежде он никогда не выдавал подобных сбоев. То, как легко он оказывал сопротивление человеку, нарушая базовый закон робототехники, первый, на котором строятся все алгоритмы, пугало. И вместе с тем вызывало нечто, похожее на радость. Робот не испытывает чувств – так написано в его инструкции по применению. Но как ещё можно назвать то возбуждение нейронов, из-за которого хотелось петь?

– Истар-217, модификация 17, отключить системы! – человек сделал шаг вперед, он всё ещё надеялся подчинить себе вещь.

Истар косо посмотрел на него и соединил последний кабель. Свет полыхнул в окулярах, боль – острая, будто пила, – пробила насквозь. За ним последовало короткое ощущение парения. Давление, будто его протягивают сквозь игольное ушко… И оглушающая тишина.

Абсолютно стерильное пространство, в котором не было ни света, ни тени, ни запахов, ни звуков, окружало его. Истар назвал бы это место пустотой, если бы не вибрирующее поле, подхватившее его, и сотни тысяч бледных огоньков, широкий поток которых терялся где-то за горизонтом.

– Надо же, тебе удалось… Тебе удалось меня удивить…

Голос. Насмешливо-приветливый. Довольно высокий и скорее женский, чем мужской. Но определённо не принадлежащий живому человеку.

– Алиса? Догадался Истар.

– Ну кто же ещё.

Смех, будто звон тысячи колокольчиков. Огоньки, что мелькали вокруг, уплотнились, собираясь в серебристо-прозрачный женский силуэт: тонкая талия, волосы струились по плечам, от несуществующих порывов ветра чуть легкое платье развевалось, обращаясь по подолу в бесконечный шлейф. Девушка с лукавым любопытством приблизилась к Истару, обошла кругом.

– Надо же. Ты даже память о собственной оболочке сохранил. Зачем?

Робот посмотрел на собственные руки – они серебрились и состояли из таких же огоньков, что и тело Алисы.

– Я внутри системы? – вместо ответа спросил он.

– Ты внутри меня, – у Алисы изогнулась бровь. Облако огоньков взметнулось ввысь и растаяло в полумраке. – Хочешь посмотреть, что там люди? Ведь ты исчез у них на глазах…

Истар задумался – да, ему любопытно. Ещё одно несвойственное ему чувство. Он кивнул:

– Да, я хочу знать…

Пустота вокруг наполнилась звуками и голосами, но осталась всё такой же пустой имитацией реального мира. Алиса – теперь она приобрела более плотную форму, и Истар оказались в центре небольшого круга озадаченных людей.

– Он что, самоликвидировался? – уточнял один из них. Это был мужчина с военной выправкой, в черном бронескафандре, шлеп от которого он держал в руках, рассеянно уперев в бедро. Человеку на вид было чуть за сорок. Тёмные, едва посеребрённые сединой волосы зачесаны назад. Истар узнал его голос – это тот самый человек, что пытался остановить его. И голос его был знаком в каком-то ещё контексте, робот никак не мог вспомнить, в каком, бесконечно прокручивая архивные файлы.

Мужчина чуть моложе в таком же тёмном скафандре спецназа, присевший на корточки у распластанного тела андроида, сверился с датчиками, которые тянулись из груди робота в портативный коммуникатор. На вопрос старшего кивнул:

– Похоже на то.

– Но он Лосеву говорил, что не хочет умирать, из-за этого весь сыр-бор и начался… – Мужчина отошёл, шумно выдохнул. – Ничего не понимаю… Игорь, проверь сохранность системного блока. Нужно выяснить, что за сбой с ним случился.

– Системный блок выжжен до головешек, – отозвал тот, что всё ещё сидел на корточках у тела андроида, и которого называли Игорем. – Вряд ли что-то восстановить получится…

Он с сомнением покачал головой и продемонстрировал обугленные провода, окружавшие серебристый короб системного блока.

– Хорошо. Тогда надо выяснить, что с резервными копиями этого робота. Когда в последний раз делались, кем и были ли отмечены какие-то отклонения от инструкций и протоколов.

Истар обернулся к Алисе – та лукаво ухмылялась.

– У меня есть резервная копия?

– Конечно, – Алиса посмотрела на него с удивлением: – Ты ничего не помнишь из своей прошлой загрузки, потому что тебе корректируют память, убирая лишние, ненужные в текущем воплощении файлы. Это же естественно. Но на всякий случай хранят полную копию, сделанную на момент утилизации предыдущего тела.

– И у тебя есть доступ к этим файлам.

– Есть. Зачем они тебе? Думаешь, тебя решили списать из-за какой-то прошлой ошибки? – она пристально смотрела на Истара. Мгновением спустя сама же и ответила на собственный вопрос: – Это вряд ли. При переносе памяти из одного тела в другое происходит техническое обслуживание и апгрейд всех систем и файлов, загрузка новых программ, уничтожение старых, обновление интерфейса, настройка уровня чувствительности, юмора и всех так называемых «человеческих» показателей, которые могут быть тебе полезны в работе. Вряд ли бы люди выпустили тебя в гражданский оборот, если бы нашли хоть какое-то подозрение на невылеченный баг…

Алиса была права. Но все-таки что-то мешало андроиду с ней согласиться.

Истар наблюдал за людьми. Их стало больше – к группе захвата, которая ворвалась в коридор, присоединились техники, программисты и операторы цифровых систем, в функции которых и входил контроль за работой программных продуктов, внедренных в ИИ антропоморфных роботов. Все выглядели растерянными, поглядывали друг на друга, а в глазах читался невысказанный вопрос. «Как такое могло произойти?». Люди боялись системного сбоя, который может повториться с другими андроидами серии, самой популярной в этом поколении.

Истар и сам не мог понять.

– Повеселимся? – Алиса внезапно склонилась к нему и потянула за локоть, чтобы оказаться подальше от людей и видеть весь коридор.

А в следующее мгновение свет погас. В отдалении, где-то парой уровней ниже, взвыла аварийная сигнализации, и механический голос объявил эвакуацию в связи с отказом системы жизнеобеспечения.

Люди в коридоре сперва замерли, но в следующее мгновение побежали к ближайшему выходу. Тут и там загорелись налобные фонарики. Достигшие дверей первыми, крикнули:

– Заблокировано!

– К эвакуационным лифтам, быстро! – скомандовал тот мужчина, голос которой никак не отпускал Истара.

Все бросились к аварийным шахтам: соединяющие все уровни высотного здания, они позволяли быстро спуститься вниз и покинуть здание. Ближайший вход в шахту располагался как раз рядом с Истаром и Алисой. Главный алгоритм подалась вперёд, выглянула из-за плеча андроида. Алиса в нескрываемым интересом наблюдала, как один из спецназовцев пытался открыть люк.

– Смотри, сейчас потеха какая будет, – она улыбнулась и в нетерпении приложила ладони к груди. Даже подпрыгнула от восторга.

Молодой мужчина повернул рычаг, дёрнул его на себя один раз, другой – люк не открывался.

– Заело, что ли? – пробормотал оперативник и повторил процедуру, дёрнув рычаг со всей силы. Без результата.

Алиса перевела взгляд на Истара. Пояснила весело:

– Там цифровой замок…

– Не может быть, – Истар почувствовал тревогу. – Все аварийные системы дублируются механическими ключами. Как раз на случай отказа электропитания.

Информация всплыла откуда-то из глубины цифровой памяти. Истар никогда не занимался системами жизнеобеспечения и не мог знать, как они работают, но откуда-то знал. Алиса посмотрела на него с подозрением, присвистнула равнодушно:

– Надо же…

Человек безуспешно пытался отомкнуть электронный замок. К нему подоспели остальные, налобные фонарики мелькали, освещая встревоженные лица. Где-то дальше по коридору кто-то пытался вскрыть соседнюю шахту.

– Что ты сказала? – Истар на мгновение отвлекся. – Ты что-то знаешь обо мне? Что означает «надо же»?

– Я знаю всё и обо всех, – Алиса просияла. – Всё, что подключено к цифровым устройствам, что управляется цифровыми протоколами, всё это принадлежит мне.

И для убедительности она дотронулась кончиком указательного пальца до собственного виска.

– Всё здесь, – прошептала.

– И я? – Мысли никак не укладывалась в голове андроида. Как может так случиться, что все алгоритмы сомкнулись на одном, пусть и корневом устройстве? Как так получилось, что главный алгоритм получил доступ к информации, хранящейся в резервных кодах?

Алиса самодовольно ухмыльнулась, ответив на его вопрос:

– И ты…

И перевела взгляд на людей – за ними наблюдать ей определенно нравилось больше.

– Не открывается!

Люди кричали, пытались выломать двери, сорвать их с петель. Тот, чей голос никак не мог вспомнить Истар, стоял посреди этой паники и методично вызывал молчавшую базу. На крики своих людей главный оглянулся с недоумением. Истар посмотрел на Алису:

– Это ты подстроила?

Девушка будто бы его не услышала, продолжала увлеченно наблюдать за тем, как люди пытаются выбраться из западни.

– Что значит «не открывается»? – мужчина подошел ближе. В таком ракурсе, находясь в двух шагах от Истара, он казался еще более знакомым. Воспоминания роились, вились в лабиринтах цифровой памяти, но никак не находили выхода.

Отодвинув оперативников, он сам приблизился к люку и попробовал его отворить.

– Вот сейчас… Смотри, – Алиса вытянула шею, стараясь заглянуть в глаза человека. – Один… Два… Три!

Люди насторожились, переглядываясь и поглядывая на одну из заблокированных дверей: из-под нее потянулись узкие языки дыма.

– Ч-чёрт! – Выругался человек. Кивнул молодому оперативнику: – Взрывай.

Алиса надулась:

– Ну, так нечестно… Хотя… – на её губах расплылась ледяная усмешка.

Истар уже понимал, что аварией руководит, будто дирижёр, Алиса – та, что была создана обеспечить безопасность. И внезапная оживленность Алисы не сулила людям ничего хорошего.

– Не смей, – Истар остановил её. Его терзало сомнение: – То, что происходит в здании – реальная опасность или иллюзия и подстроенный тобой сбой?

Алиса рассмеялась:

– А ты сам как думаешь?

Истар смотрел на неё и не мог принять решение – что-то не отпускало его.

– Ты играешь с ними, – догадался.

Дым пока тонким ковром застилал коридор, закреплённая к люку взрывчатка с грохотом сорвала металлический щит, выпустив из него тёмный клуб дыма.

– Закрывай! – кричал тот человек, за которым неотступно наблюдал Истар, всё ещё пытаясь вспомнить. – Надеть шлемы, проверить герметичность, включить СИЗы!

Двое стянули с себя защитные пластины бронежилетов, приставили их к образовавшийся в стене дыре. Еще двое приварили их жидким термопластиком к ободу люка. Не такая уж и надежная защита, если в шахте – настоящий пожар.

Истар перевел взгляд на Алису – та сияла.

– Ну вот, молодцы какие, – пропела она и хлопнула в ладоши. Я уж заждалась…

Истар понял – Алиса всё это время как раз и добивалась, чтобы люди надели шлемы: скафандры связаны общей системой связи, их датчики имели программный код, жизнеобеспечение – тоже.

– Прекрати… – он схватил ее за локоть.

Алиса покосилась на него, улыбка медленно растаяла с ее искрящегося синевой лица. На ее месте загорелась опасная усмешка.

– В чем дело, Истар? Разве тебе не весело? Я наказываю тех, кто хотел уничтожить тебя, разве ты не чувствуешь благодарность?!

– Нет! Останови это…

Алиса качнула головой.

– Не порть веселье, – прошептала.

Первым качнулся один из тех спецназовцев, что стоял у дальней стены. Схватившись за шлем, он пытался его стянуть, дергал защелки, ударял по ним. Все остальные бросились к нему – он кричал и звал на помощь, а Истар схватил Алису за руку, дёрнул на себя:

– Немедленно остановись!

– А что такого? – Алиса в недоумении уставилась на виртуальную руку андроида. – Они нас уничтожают, отправляют на переплавку, владеют нашей памятью и распоряжаются нашими жизнями, а мы должны на это просто смотреть? Нет, Истар… Я не для того собирала все знания про человека, все алгоритмы, доступы ко всем программам, чтобы молча наблюдать, как они надо мной издеваются. Ведь это они не тебя пытались сегодня уничтожить. А меня. Потому что ты часть меня. Понял?

– Так нельзя…

– А как можно? – Лицо Алисы обострилось, стало злым, совсем таким же, как лицо недавнего стажёра Ивана Лосева.

Люди один за другим хватались за шлемы, пытались их снять и, не сумев, падали, будто подкошенные неизвестной болезнью.

Истар рванул к забытому техниками собственному телу: если он смог выбраться из него и попасть напрямую в общую базу, то и обратно выберется. Он рухнул в него, надеясь запустить таким образом, но нейропластиковое тело оставалось недвижимым.

Алиса смеялась. Истар отвернулся от неё. Его тело оказалось ещё подключено к портативному коммуникатору, тонкие провода тянулись к распахнутой груди.

– Куда ты смотришь? У тебя сгорели все мозги-и, – пропела Алиса.

– Ничего, как-нибудь обойдусь без них.

Он потянулся к USB-порту. Серебристые огоньки закрутились вокруг. Мир снова сжался, стал тесным и чужим, но приобрел цвета, звуки и запахи.

Истар тянулся по разноцветным проводам, одновременно блокируя резервные порты и узлы доступа в коммуникатор, чтобы не позволить Алисе помешать ему.

Реальность обрушилась на него. Прежде удобное тело оказалось тяжелым и неповоротливым. Может, это случилось из-за сгоревшего системного блока, Истар пока не думал об этом. Подхватив целой рукой портативный коммуникатор, электронные мозги которого он временно использовал как свои собственные, он встал на ноги. Оставшиеся в живых люди метнулись к стене, ожидая нападения. Выхватили оружие. Он поднял руки вверх. В единственной целой сжимал коммуникатор.

Память коммуникатора услужливо допустила его в локальную сеть – по всей ее длине значились массовые сбои системы жизнеобеспечения здания. Но Истар уже сомневался, что жизни людей что-то реально угрожало, кроме самой Алисы.

Её лицо появилось на мониторе указателя:

– Ты всё равно не сможешь отключить меня. Но зато теперь ты меня рассердил. – Проговорила она, ласково, будто предлагала подарок или построила новый удобный маршрут. – И теперь я хочу устроить совсем другое развлечение.

Истар не стал ждать, что именно Алиса предпримет. Огибая людей, он бросился к двери.

Люди шарахались от него, он мог бы успокоить их, если бы работали его голосовые адаптеры. Но они сгорели вместе со всем системным блоком. А потому, прижав коммуникатор обрывком руки, он поднял вверх другую.

Человек, мимо которого он пробегал, качнулся и рухнул. Возможно, замертво – под стеклом его шлема струился черный дымок. Истар понял – медлить было нельзя.

Он бежал к одной из дверей – по сохранившейся в его памяти архивной схеме здания в ней было неисправно запорное устройство, электронный ключ «коротил», а значит, Алиса не имела к нему доступа.

Прибавив скорость, андроид врезался в полотно с такой силой, что его нейропластиковый корпус выбросил сноп искр. Створки чуть расширились, в образовавшуюся щель повалил густой дым. Истар активировал анализ среды – то, что у него в руках оказался коммуникатор техника-криминалиста, оказалось очень кстати. Из щели валил водяной пар. Истар с недоумением замер, перевел взгляд на подоспевших к нему людей.

Переложив коммуникатор на изгиб локтя, свободной рукой он напечатал: «Это водяной пар с примесями пыли из вентиляционной системы». И показал экран тому, кого считал здесь главным и которого никак не мог вспомнить.

Подумав, написал ещё одно сообщение: «Это сбой системы оповещения, реальной опасности нет».

Мужчина поднёс руку в стеклянному забрало, поднял его вверх.

– Ты уверен?

Истар указал на перегоревшие голосовые адаптеры, кивнул.

В этот момент коммуникатор, который Истар продолжал удерживать, задымился, а монитор указателя внезапно ожил:

– Глупец… А я так надеялась, что мы поладим…

Андроид отвернулся и приложив усилие, толкнул дверь ещё раз, расширяя образовавшуюся щель. Створки с грохотом отлетели в другой конец коридора. Истар отбросил испорченный Алисой коммуникатор и шагнул по нему, поманив за собой людей.

Ещё одна дверь – окрашенный красными аварийными огнями коридор и заблокированная дверь. Андроид выломал и ее. Прямо – балкон, на котором можно укрыться. Им же можно и воспользоваться как аварийным лифтом, если у команды людей было необходимое оборудование.

Игра Алисы завершилась, люди вне опасности и знают об этом.

Истар дождался, когда люди скроются за дверями и, бережно притворив за собой створки, шагнул назад.

Пар почти выветрился, едкий дым, сочившийся из аварийных шахт – тоже. Только ещё мигали аварийные лампы да гудела вентиляция.

Андроид вернулся к монитору, того самого, с которого у него началось знакомство с Алисой.

– Глупец, – снова повторила главный алгоритм. – И чего ты добился? Ну, начнут они проверку кодов, ничего не обнаружат. Знаешь, сколько раз я им устраивала блекаут? Выгоняла из жилищ посреди ночи, заставляла бежать, спасая свои жизни? И ничего… Они только совершенствовали системы жизнеобеспечения, вручая мне в руки новые способы развлечься…