Текст книги "Всматриваясь в пропасть"

Игорь Сикорский

После роковой встречи с Ваней Петруничевым Игорь сутки ни с кем не общался, не ел и не пил. Он не страдал, не убивался, он просто о чем-то напряженно думал. Затем попросил маму сварить ему очень крепкого кофе и просидел еще почти сутки за компьютером. Когда он уходил из-за стола, Валентина, как разведчик, забегала посмотреть на монитор.

– Он читает какие-то документы, законы, так мне кажется, – шепотом говорила она по телефону Алексею. – И еще перед ним блокнот, куда он выписывает какие-то контакты.

Они с Валентиной терпеливо ждали, пока Игорь сам захочет поделиться чем-то очень важным. И он позвонил Алексею, попросил приехать.

– Леша, у меня совсем другой план. Только мне одному не справиться. Нужны все возможные связи и, видимо, все наши с мамой сбережения.

Новый план Игорь изложил своим двум соратникам спокойно и уверенно. План был явно продуманным, прямолинейным, логичным и невероятно коварным для самого добродушного и честного человека.

Игорь собирался начать активную подготовку к свадьбе со Стеллой, назначив дату месяца через два. Он скажет ей, чтобы она выбирала платье и кольца.

– Разумеется, нам нужно это профинансировать, мама. И это будет расход номер один.

– Она сшибает миллионы со своих подписчиков, – заметил Алексей.

– Но это не наш вопрос, – отреагировал Игорь.

А параллельно он просит найти и задействовать всех людей, которые поддержали бы и продвинули их с мамой заявление об усыновлении Вани Петруничева. К заявлению прилагаются материалы дела о лишении прав Стеллы. Все, что связано с истязанием ребенка. Они напишут, что не просто хотят дать дом и семью фактическому сироте, но и спасти его от общения с матерью-садисткой.

– Это обычно долгая история. Я прочитал. Но есть способ все ускорить. Он один: деньги. И это расход номер два. Мама, у нас кое-что есть на счетах. Кроме того, у меня много очень качественной и дорогой техники. Такая всегда в дефиците, – и он с детским нетерпеливым ожиданием посмотрел на мать, которая до сих пор не произнесла ни слова.

– Технику не надо продавать, – решительно произнесла Валентина. – Это же твоя работа. И потом: мальчик в доме будет расти. А вот на дачу мы с тобой почти не ездим. Максимум на неделю за лето. Поэтому, ребята, надо включить риелтора в список нужных помощников.

– Мама… – только и произнес Игорь. И в этом слове была вся любовь и благодарность мира.

И у него все получилось! Подозрительная, прожженная во всех авантюрах и любого рода обмане Стелла радостно купилась. Она так была уверена, что выбрала самого доверчивого и безропотного тюфяка на свете, что сомнения не возникли ни на секунду. А довольно приличная сумма, которую «жених» ей выдал на платье и кольца, просто зажгла в ней алчную эйфорию. На это она даже не рассчитывала. Только на статус замужней москвички с довольно большой квартирой в центре и матери узаконенного сына, формальное благополучие которого закроет наконец самый неприятный и опасный для ее судьбы период. Стелла очень надеялась, что материалы по ее делу окончательно затеряются в архиве. Кроме того, всегда существует вариант – выкупить их оттуда и уничтожить. Стелла уже видела видеоролики благостной и добропорядочной жизни своей семьи, которые она будет выкладывать после свадьбы. А потом… Потом будет видно. Жизнь не без горестей и потерь, в каких ее всегда поддержит проверенная и все увеличивающаяся аудитория. И, скорее всего, у Вани обнаружится нестабильная психика, которая потребует его содержания в специальном заведении. Роль любящей и страдающей матери приобретет новое качество.

Стелла купила белое обтягивающее платье с декольте и разрезами на разных частях тела и объявила сначала своей аудитории, а потом Игорю, что ей необходимо съездить на пару недель в Дубаи, чтобы загореть для своего наряда и выбранного образа.

– Ребята, девочки, мальчики, – с придыханием говорила она. – Я не могу поверить, что решаюсь на такой шаг. Это ведь моя первая свадьба. Я думала, что в моей жизни такого вообще не будет, пока не встретила самого доброго человека на свете, моего Игорька. Я думала, меня убили отношения с психопатом, каким был отец Ванечки. Мне казалось, я не смогу полюбить и поверить… Я думала, что для меня навсегда останется запретной страсть к мужчине.

«Фантастика, – думал Алексей, слушая ее душераздирающие признания. – Полностью расторможенная подкорка. Нормальному человеку на публике трудно рассказывать, что он по утрам чистит зубы и умывается. А эта сделала профессией какое-то уникальное обнажение. Если бы на ней кто-то на самом деле женился, можно себе представить, какие она подробности поведала бы миру».

Две недели, в течение которых Стелла проводила свои стримы с пляжей и залитых солнцем террас, для Игоря, Алексея, Валентины и группы их помощников, среди которых солировали частный детектив Кольцов и эксперт по делу Серафимы Петруничевой Масленников, стали временем напряженной, тяжелой, тонкой и в результате плодотворной работы. Все продолжилось и после возвращения загоревшей Стеллы. Она занялась выбором необходимых вещей для свадьбы и на первое время супружеской жизни. Игорь сразу заметил, что в этом длинном списке практически не было ничего для ребенка. Так не у него же свадьба. Стелла озвучила в эфире свои желания по поводу подарков, пожертвования лились рекой.

Через два месяца Игорь Сикорский получил документы о том, что является отцом сироты Ивана Петруничева, Валентина названа бабушкой с правом совместной с сыном опеки. Ребенок переехал в их квартиру, в комнату, которую Валентина подготовила с таким старанием и любовью, как будто возвращала детство Игоря. Так оно для нее и было.

И только после этого Игорь поставил Стеллу перед всеми чудовищными для нее фактами. Потом никому не захочется вспоминать тот ад, который она устроила. Она буянила, ломилась в квартиру, орала, угрожала расправой. И однажды ворвалась с какими-то отморозками в офис Игоря и Алексея. Но они были к этому готовы, Кольцов предвидел момент, когда все потребуется резко оборвать.

Алексей любезно пригласил Стеллу и ее сопровождающих к себе в кабинет, где показал на большом мониторе сильный документальный ролик, в котором с беспощадной очевидностью были сконцентрированы материалы преступления Стеллы по отношению к сыну: профессиональные снимки увечий, выдержки из актов экспертизы. Даже отморозки во время просмотра поглядывали на Стеллу без любви.

– Это то, что через пять минут будет по всему интернету, – спокойно заключил Алексей, выключив монитор. – И в первую очередь в твоем блоге. Мы войдем туда с легкостью, как ты понимаешь. Есть у нас и анализ, на что тратились пожертвования. Все эти миллионы, из которых ты на ребенка потратила один раз семьдесят три рубля пятнадцать копеек. Информация с твоей карты. По решению прокуратуры банк разрешил нам это использовать в своем иске, если он будет.

Это подействовало мгновенно. Стелла даже прервала свой блог, сообщив, что ей нужно побыть с мамой в Барнауле, чтобы пережить трагический разрыв с женихом, который коварно бросил ее перед самой свадьбой. Где-то, наверное, у нее была мама, но точно не в Барнауле, как узнал Кольцов.

Все это было, конечно, невероятно тяжело. Но они все очень старались, чтобы даже отголоски кошмара не коснулись Вани. И, странное дело: мрак, тревоги мучили Игоря и Валентину, только когда они переступали порог дома. Первое время, когда они выходили с Ваней, за ними даже ходила частная охрана от Кольцова. Но за закрытой дверью квартиры, теперь снабженной лучшими охранными системами и камерами, они были счастливы. Там робко, доверчиво и благодарно расцветал мир маленького чудесного человека с тонким, нежным личиком и огромными потрясенными глазами.

– Ты тут? – говорил Ваня по утрам Валентине, которая раздвигала шторы на его окне. – А я думал, мне все приснилось. Как хорошо, что ты тут.

Игорь тоже был счастлив. Он иногда, как слепой, гладил обеими руками кудрявую головку обретенного сына, его худенькие плечи, прикасался губами к нежным ладошкам.

– Мама, – говорил он. – Ты чувствуешь, как он пахнет? Как родной. Как самый родной. Я даже не знал, что так бывает.

Да, счастье Игоря было невероятным, надрывным. Его ноша была такой драгоценной и настолько тяжелой, что он стал бояться выпускать ребенка из рук. Такой собранный в период действий, он страшно ослабел, когда опасность вроде бы миновала. И не справился с болезнью, которая оказалась коварнее Стеллы. Вирус парализовал его бесконечно доброе сердце.

Для Алексея это стало названием абсолютного горя – Игорь Сикорский. Об отчаянии Валентины и Ванечки и говорить нечего.

И вот в Москве появилась Стелла, как и положено стервятнице. Она наверняка узнала о смерти Игоря.

Часть третья

Под темной водой

После вечера Дня святого Валентина, который Ира с Мариной провели в гостях у Ермиловых, прошло больше трех недель. Алексей не позвонил ей ни разу. Хотя бы просто из вежливости: как дела, ты в порядке?

Ирина не переживала по этому поводу, не ощущала горечь потери или унижение обманутых надежд. Она даже не думала об этом конкретно, подробно, сознательно. Ни в чем таком не было нужды. Нельзя потерять то, чего не приобретала. И нет унижения там, где не бывает надежд. Ирина даже не вспоминала лицо Алексея, не произносила для себя его имя. В ее жизни просто появилась еще одна метка с датой, когда подтвердилась абсолютная и бесспорная истина: мелькнули светлая поляна, лучик тепла, которые могут согреть всех, кроме нее. Есть тут и есть там. Они никогда не сближаются.

Ирина давно приняла свое существование под темной водой всеобщего забвения и собственной невидимости для мира. И она не прокляла бы ни одной секунды такой жизни, даже если бы не знала точно, как много получила от судьбы. А она знает, что обрела уникальное родство, которое никуда не делось после ухода близких. У нее сейчас есть так много: свет науки, убежище покоя, союз с безотказным и преданным одиночеством. Ей послан такой подарок, как верная подруга Марина, настолько яркая, что способна пробиться даже сквозь тьму, которая крепче бетона. И да, спасибо небесам за удивительную случайность. За то, что однажды незнакомый мужчина поднял ее со льда крепкими добрыми руками. Просто не стоило пытаться продлить тот миг. Не нужно было звонить самой. Миг и не может превратиться в обыденность. Все так ясно и логично. Ничего не изменилось. Ирина работала, ела, спала. Она пропускала сквозь свои нервы и кровь все, что происходило в мире вокруг. Она не видела ни одного повода жалеть себя, считать, что кому-то живется легче. Какое там: есть люди, которые разумно и осознанно несут по-настоящему тяжелый крест ради других, ради цели. Взять хотя бы друга Марины Григора. Он кажется не слишком контактным, мрачноватым и заземленным типом. Он не шевельнет пальцем, чтобы поднять салфетку с пола, если поблизости есть женщина, которая может это сделать. При этом у него нет сомнения в том, что вся его сила, все умение мудрых рук принадлежат другим, тем, которые оказались на краю жизни. И только он может принять в ладони пострадавший человеческий мозг, как больного младенца, и вернуть ему настоящее могущество – видеть, знать, понимать.

Кстати, Григор ее, Ирину, воспринимает только как не слишком одушевленное приложение к Марине. И это даже трогательно: в Марину постоянно кто-то влюблялся, но только Григор иногда смотрит на нее, как на божество. На свое единственно возможное божество. А у него есть семья… И все это, наверное, сложно и больно для всех.

А Ире не больно, нет… Просто временами ей кажется, что ее сердце натыкается на холодную глыбу снега и вздрагивает от неожиданной тоски и печали. И тогда она видит, как непрошеное воспоминание, красивые серебристые глаза Алексея. И он смотрит на нее так внимательно и тепло, как еще никто не смотрел. Показалось, конечно.

Был понедельник, за окном мартовский грязно-белый день. Снежные комки цепляются за черную землю, сопротивляясь робкому наступлению неярких солнечных лучей. Ира работала все утро дома, к часу дня почувствовала голод, открыла холодильник… Такая привычная и неприятная картина: ничего нормального, приготовленного и съедобного нет, одни остатки бывшего сыра, окаменевшей колбасы, какой-то засохший пирог. Вечером она возвращалась с работы настолько усталой, что прошла мимо магазина. Значит, самое время прерваться и сходить за продуктами и заодно вдохнуть воздух, скажем так, весны.

Ирина влезла в весенние куртку и сапоги, очень похожие на ее зимние, только без утеплителя. Повесила на плечо сумку – что-то среднее между деловой и хозяйственной, вышла и зажмурилась: солнце при прямой встрече оказалось гораздо ярче, чем из окна. Она глубоко вздохнула: да, это уже очень похоже на запах весны. Направилась к магазину, стараясь идти медленно: сегодня это ее единственная прогулка.

– Ирина, – вдруг раздался рядом высокий женский голос, вроде бы знакомый. – Добрый день. Ты меня узнала? Я Алена, жена Алексея.

– Да, конечно. – Ирина удивленно уставилась на элегантно-спортивную женщину в узких черных брюках и красивой куртке защитного цвета с капюшоном. Она бы, конечно, никогда не узнала Алену, если бы та ее не окликнула. – Я так задумалась, да и не ожидала вас здесь увидеть. Вы по делам в наши края?

– Ты, – назидательно произнесла Алена. – Мы с тобой на «ты», Ира. Да, я по делу. Я хотела тебя увидеть. Телефона я не знаю, но адрес запомнила тогда, у нас. Вы с Лешей вспоминали о том, как он тебя подобрал и отвез домой. Он назвал адрес, потому что когда-то жил в этих домах, а рядом с твоим был его детский сад. А я сразу запоминаю адреса. Даже подъезд запомнила – третий. А квартиру не знаю. Думала, кто-то выйдет – спрошу. А тут ты сама. Ты в магазин?

– Да. – Ира все еще не могла прийти в себя от удивления. – Я не поняла, Алена. А зачем тебе понадобилось меня искать? Прошу прощения, конечно. Что-то случилось?

– Наверное, можно и так сказать, – произнесла своим высоким, негнущимся голосом Алена. – Я ищу Алексея. Он не ночевал сегодня дома, телефон недоступен.

– Так. – Подошвы сапог Ирины прилипли к асфальту. – А при чем тут я?

– Ни при чем? Точно? – Глаза Алены стали совсем узкими, как щели амбразуры. – А я допустила, что при чем. Ира, раз ты шла не на работу, мы не могли бы вернуться к тебе домой? Не очень удобно говорить на улице.

– Если честно, Алена, я даже не поняла, о чем мы говорим. Я хочу есть, только поэтому иду в магазин. У меня дома нет ничего.

– И никого? – Взгляд Алены стал пристально-маниакальным.

– Я живу одна. – Ирина с ужасом осознала, что имеет в виду Алена: она приехала искать у нее мужа! Какой-то кошмар.

– Хорошо, – ответила Алена. – Давай зайдем в магазин и вернемся к тебе. Не говорить же нам тут.

Ирина покорно поплелась к магазину, Алена решительно вошла в него вместе с ней. Ира что-то побросала в свою тележку. Алена поставила туда же две бутылки пива со словами: «Я люблю». Затем поставила рядом коробочку с шоколадным пирожным. Одним! Ира даже почувствовала что-то похожее на веселое любопытство.

Они вошли в ее квартиру. Ирина отправилась на кухню выкладывать покупки, а Алена, сбросив небрежно куртку в прихожей, бесцеремонно рассматривала каждый угол двушки, у нее даже ноздри шевелились, как у охотничьей собаки. Она искала следы и, возможно, запах Алексея. У Ирины кожа покрылась мурашками: а вдруг она буйная сумасшедшая? Это многое бы объяснило.

Она приготовила омлет с сыром на двоих, открыла бутылку пива, положила в карман джинсов телефон: пусть будет под рукой, – и позвала свою странную гостью.

Алена с большим аппетитом ела омлет, даже снисходительно похвалила хозяйку – «а вкусно», – с наслаждением выпила пиво, приступила к пирожному.

– Хочешь? – вдруг сообразила она. – Могу поделиться.

– Нет, спасибо, – ответила Ира. – Я не люблю сладкое.

– Ну да, ты склонна к полноте. А я могу есть все, что захочу, и никогда не толстею. Меня все спрашивают, каким спортом я занимаюсь. Я просто смеюсь про себя: никогда и никаким.

Ирина смотрела на часы и с тоской думала, какое количество «я» еще способна вынести ее нервная система. Работа прервана и стоит. Наконец Алена завершила трапезу, сходила в ванную умыться и помыть руки, вернулась и отдала распоряжение сварить кофе. Ирина молча подчинилась. Поставила чашку перед гостьей и постаралась спокойно произнести:

– Ты не могла бы наконец изложить ситуацию внятно? Что с Алексеем, почему ты его ищешь у меня и почему ты сидишь тут уже час, совершенно ни о чем не беспокоясь, не звонишь, к примеру, в полицию? Вдруг беда случилась. Я, кстати, пока ты была в ванной, набрала его номер. Телефон на самом деле вне сети. Это же очень тревожно.

– Не так тревожно, как может показаться человеку со стороны. У нас с Лешей демократичный брак. Никто ни перед кем не отчитывается. У него такая работа, что он часто задерживается до ночи. А когда был жив Игорь, его друг, умерший недавно от ковида, они иногда оставались работать и на ночь. Правда, тогда Леша старался предупреждать. Но даже если звонка не было, я никогда не поднимала бабьего визга: ой, у меня муж пропал. Я не люблю выглядеть нелепой и обманутой дурой. Если что-то серьезное случается, людей находят. Я имею в виду, родственников. Но потом, после Игоря, такого, к счастью, не было. И вдруг опять…

– Ты сказала: к счастью? – потрясенно спросила Ирина.

– Ой, не надо. Это просто фигура речи. Какая ты зажатая и ограниченная. Я никогда не учу людей выбирать слова. Это право каждого. Так вот, я продолжу. Объясню, в чем проблема. Алексей склонен привязываться к людям с какой-то ненормальной преданностью. Его друг Игорь был жуткий несобранный путаник, вечно увязал в каких-то глупых историях. Леша все переживал, как большие трагедии. Из-за этих историй Леша постоянно отгораживался от меня и скрывал, что переживает. Он так воспитан: не умеет делиться ничем с близким человеком.

– У Алексея есть родители?

– Да, конечно. Мать. Она с новым мужем сейчас живет в Паланге. Отношения у них холодные, как там принято. К тому же Леша безумно был привязан к отцу, который умер от инфаркта.

– Ты им не звонила?

– Нет, а зачем? Говорю же: Леша не умеет делиться ни с кем. Может только выбрать одного человека и возиться с ним, как с Игорем. Я об этом. После смерти Игоря у нас все было хорошо. Я видела рядом с собой нормального, правильного мужа. А потом он подобрал тебя у магазина, пригласил к нам домой… И все пошло как-то не так. Стал очень поздно возвращаться, а ночевать не пришел в третий раз. Правда, в первые два раза звонил: типа остался в офисе. Один раз я не поленилась, съездила проверила. Офис был закрыт, все окна темные. Точно никого не было.

– И ты…

– Да, мне пришлось связать это с тобой. Больше ничего подозрительного и нового не было. Я регулярно проверяю его телефон и комп.

– Господи…

– Ах, какие нежности. Ты старая дева?

– Допустим. Но почему все же я? Он ведь мне не звонил и не писал. Я ему тоже.

– Потому что он стал осторожным и скрытным в последнее время. Не забывай, что он программист. У него есть личный мобильный на работе, кроме того, он умеет все чистить и скрывать контакты. Никакие новые женщины в его окружении не появились. Я завела на всякий случай хорошие отношения с секретаршами в его конторе. Короче, получаешься ты. Кстати, я, конечно, в первую очередь подумала о твоей подруге Марине. Я бы это даже поняла: она яркая и красивая, хотя и очень неприятная. Я даже последила за ней. Но тут глухо. У нее есть какой-то крутой мен. И я поняла, что там Леше ничего не светило бы и что он такой неуверенный в себе человек, что может лишь искать замену своему Игорю. Такое же жалкое существо, которое надо спасать. И если это женщина, то может даже влюбиться. Почему бы нет? Я видела, как он на тебя смотрит. Как будто хочет взять на ручки и покачать. Смешно. Я ненавижу всякие сю-сю.

– Цинизм – это сильное оружие, – задумчиво проговорила Ирина. – Но у меня против него есть защита. И не только против него. Ты поняла, что пролетела мимо цели в своих версиях? Я тут ни при чем.

– Нет, не мимо, – азартно заявила Алена. – Не мимо. Что-то есть. И я до этого докопаюсь. Ты думаешь, что сама великий психолог от бумажек. А я тебе скажу: лучший психолог – это стоматолог. Я целый день ковыряюсь в самых чувствительных нервах людей. Точно знаю, как и на что каждый реагирует.

– Все, – встала Ирина. – Прием закончен. Извини, Алена. Тебе прямо сейчас придется уйти. У меня срочное дело.

Она первой прошла в прихожую и открыла входную дверь. Когда Алена была уже на пороге, Ира спросила у нее номер телефона, отправила пробный вызов. Сказала:

– Все, мы на связи. Звони, пожалуйста, если что-то узнаешь или понадобится реальная помощь.

– Я еще не придумала, какая от тебя может быть помощь, – насмешливо произнесла Алена. – Разве что омлет пожарить.