Текст книги "Дар Ордена"

Пробуждение

Глава 10
Гюго

Проведи меня через туман

Екатерина Яшникова

Дарина погрузилась в чёрное неведомое ничего. Упала в него, как камень падает в озеро. Обратного пути нет. Всё закончилось.

Осталась только надежда. Яд оборотня, попавший в кровь, что-то изменил. Создал ниточку, маленький мостик на другую сторону. Дарина плыла сквозь темноту, держась за призрачную нить, но её конец размножился.

Выбрав один, Дарина пришла к очень уставшему человеку, прижатому грузом ответственности. Другой привёл её к импульсивному, яростному волку. Третий к кому-то холодному и завистливому. Осталось два пути. Дарина протянула руку к светящейся чистым золотом нити, надеясь, что там её спасение, но пальцы ей обожгло, как огнём.

Последняя нить. Дарина потянулась туда, где был честный и грустный человек.

– Помоги мне, – прошептала она из последних сил.

И всё пропало. А спустя мгновение, длившееся несколько сотен лет, она снова ощутила себя.

Первым восстановилось обоняние. Стойкий запах больницы прокрался в глубины сознания. Бетонная голова не желала сдвинуться с места. Дарина медленно приоткрыла веки и попыталась понять, что происходит.

Зрение вернулось не сразу. Сквозь пелену замусоленной реальности Дарина наконец увидела потолок. Пришло осознание – случилось что-то страшное, непоправимое. Тревога сковала мышцы, дрожь пронеслась по всем костям. А потом страх сменился слабостью. Глаза передали в мозг картинку: врач снял маску и что-то сказал. Но Дарина ничего не слышала. Размазанное лицо отрывисто меняло выражение, будто незагрузившийся фильм, застревающий в неподходящих местах.

«Ничего не получится, так что не стоит и пробовать» – тихо прозвучал её собственный голос. И она ему поверила – закрыла глаза и снова погрузилась в бесконечную пустоту, почувствовав лёгкую боль там, где раньше была голова. Теперь Дарину окружало чёрное пространство, в котором почему-то сохранялся запах лекарств. Сознание держалось за него. Это продолжалось всегда, долго и никогда. И появился новый аромат – благоухание разных трав, такое летнее в царстве холода и ночи.

Может ли запах звучать как музыка? А быть выпуклым и приятным на ощупь? С ароматом пришёл и цвет – красно-оранжевый, похожий на след краски, растворяющейся в воде, тёплый, источающий какую-то неведомую энергию. Тогда сознание крепко зацепилось за эти новые нити, их было хорошо видно во тьме. Дарина вынырнула. И вздохнула так, будто никогда не дышала до этого момента. Лёгкие запустили все шестерёнки в её теле, поместив сознание туда, где оно и должно быть. Вдох. Выдох. Воздух в лёгких был студёным, даже мурашки застыли на коже в нерешительности. Голова раскалывалась, особенно в лобной части, глаза стали болеть, как только она их открыла.

Молочного цвета резной карниз на потолке казался привычным, хотя само место – незнакомым. Мягкое свечение торшера. Тепло кондиционера. Светлые стены. Почему же так болит голова? Дарина не могла пошевелиться, тело не слушалось.

Мгновение спустя в памяти показались отрывки воспоминаний. Они представляли собой груду пазлов, которые никак не хотели собираться в единое целое. Дарина закрыла глаза.

– Доброе утро, – сказала мама, ставя чайник.

– Доброе, – Дарина всё ещё злилась, что мать не пустила её с ночёвкой к подруге.

– Как спалось? – невозмутимо спросила Ольга Петровна.

– Нормально, а тебе? – Дарина достала из холодильника яйца и сыр, ведь для матери «завтрак – главный приём пищи».

– Не очень, много мыслей, – мама раскладывала тарелки на столе. – Мне надо кое-что тебе показать, какие планы на сегодня?

– Читать, девчонки приедут днём, и мы поедем на дачу к Кате, – сказала Дарина, хмурясь, не хватало ещё, чтобы мама передумала.

– Хорошо, тогда поговорим сейчас пока никого нет?

– Давай.

В голове Дарины металась миллион, и одна мысль. Что ей нужно? Что я сделала? Может, она нашла сигареты? Хочет поговорить о сексе? Собирается почитать нотации о вреде алкоголя?

Ольга Петровна пригласила Дарину в свою комнату и достала из-под кровати коробку со старыми альбомами.

– Я многое тебе не рассказывала, – она посмотрела ей в глаза. – Хотела, чтобы ты росла счастливым ребёнком с полноценной подростковой жизнью. Наделала собственных ошибок и исправила их сама, чтобы влюблялась, интересовалась литературой и музыкой, и жила в удовольствие.

– Так и случилось, – облегчённо выдохнула Дарина, думая, что мама просто готовится отпустить её учиться одну в другой город. – Мам, ну что ты, всё в порядке.

– Я мало рассказывала тебе про отца, про нашу с ним жизнь, – Ольга Петровна говорила с надрывом.

– Всё ты рассказывала, прекрати плакать, я не на всю жизнь уезжаю. Буду звонить тебе, писать обо всём, – Дарина вытерла мамины щёки. – Если ты сейчас ревёшь, что на вокзале устроишь?

– Да, правильно. Я просто хочу, чтобы ты не судила меня слишком строго, я люблю тебя больше всего на свете.

– И я люблю тебя. И вообще, тебя не сужу, за что? Что за сентиментальность! – Дарина крепко обняла маму. – Пошли лучше завтракать.

Она забрала коробку с альбомами и убрала обратно под кровать, потому что знала, что матери тяжело говорить об отце.

Воспоминание оборвалось резкой болью в затылке. Дарина открыла глаза и приподняла подбородок в надежде спрятать мигрень в подушку. Губ коснулась тонкая трубка, уходившая глубоко в нос. Сейчас Дарине казалось, что она видела маму тысячу лет назад. Перед ней всё так же висел потолочный карниз с узорчатой лепниной. Дарина осмотрелась. Комната явно не была больничной, хотя рядом с кроватью и стояла капельница. Больше похоже на отель, со шкафами, которыми никто никогда не пользуется.

Маленький стеклянный столик с двумя стульями. Шахматная доска с расставленными фигурами. Плед, расстеленный на кресле. Рядом пуф такого же цвета и материала. А с другой стороны, деревянный письменный стол и окно за бежевыми шторами.

Просторная спальня, шире самой большой комнаты в их с мамой кирпичном домике. Они жили в маленьком районе частного сектора – в Шанхае – как называли его местные. Великолепный каменный дворец здесь мог соседствовать с покосившейся избушкой. Тоска по дому пронзила сердце швейной иглой. Дарине вспомнилось то прекрасное чувство, когда порядок, не надо делать уроки, скоро день рождения. Стоп. У меня уже был день рождения. Эта мысль вернула её в реальность. Слёзы отчего-то покатились по щекам одна за другой. Дарина хотела вытереть их, но руки не добрались до лица, бессильно опустились в районе груди.

Спокойствие гостиницы разозлило Дарину. Она попыталась повернуться на бок, почти получилось, когда послышался звук открывающейся двери. Повинуясь внутреннему инстинкту, девушка легла ровно и закрыла глаза.

Кто-то присел в кресло у кровати. Дарина различила удивительно знакомый аромат разнотравья.

«Луизочка – было ласкательное имя, которым Марат называл гильотину», – прозвучал мужской голос.

И воспоминания всем скопом накинулись на Дарину. Глупая встреча с подружками. Глупое знакомство с барменом. И вот она едет куда-то на его машине.

«А что касается тебя, Робеспьер, то ты корчишь из себя умеренного, но это тебе ни к чему не послужит».

Робеспьер… Ах точно! Гюго! – мимолётом подумала Дарина, пока голос продолжал читать. Не дыша, она открыла глаза и сразу закрыла. Действительно, в кресле расположился невредимый обманщик-бармен. Артур? Кажется, так он представился. Около шахмат стояла большая кружка, над ней витало облако пара.

«Пудрись, расчёсывайся, чистись сколько тебе угодно, корчи из себя хлыща, щеголяй бельём, завивай себе волосы. Все же тебе не миновать Гревской площади!» – он выразительно читал…вслух. Для меня? Там больше никого не было.

Дарина открыла глаза. Некоторое время наблюдала за Артуром. Брюнет с жёсткими чертами лица сосредоточенно вглядывался в книгу, потирая подбородок.

– А вот что. Ответил Робеспьер. Она нашла себе предводителя. Она вскоре станет кошмаром, – произнёс Артур и, прежде чем перевернуть страницу, мельком взглянул на Дарину.

Его лицо изменилось. Он моргнул и резко встал с кресла.

– Я знал, что вы проснётесь!

Книга выпала из его рук.

– Что я… – попыталась сказать Дарина, и собственный хриплый голос испугал её.

– Тише-тише! Всё хорошо… – прошептал Артур, и Дарина вспомнила, что уже слышала эти слова, и, кажется, ничего хорошего после них не произошло. – Всё прекрасно! Вы очнулись, это прекрасно! – он присел к ней на кровать, оказавшись слишком близко. Дарина нахмурила брови.

– Могу представить, что творится у вас в голове. Я всё объясню, когда вам станет лучше. А прямо сейчас позову врача! – он встал с кровати и начал набирать сообщение на телефоне.

Это было последним, что увидела Дарина, прежде чем в глазах помутнело, и чёрный водоворот снова поглотил её.

* * *

Дарина очнулась, когда было светло. Шторы пропускали холодный свет в комнату, окрашивая её в неуютный будничный оттенок. Голова болела, но терпимо.

Ей не было страшно. Было горько.

Хотелось пить. Рядом с кроватью на тумбочке стоял стакан воды, и лежало красное яблоко. Дарина попыталась присесть, но ей не удалось. Из вены у большого пальца торчал пластиковый катетер, от которого шла трубка к капельнице. Маминым больным в стационаре ставили такие.

Дарина вспомнила, как однажды двое рослых мужчин притащили на руках прямо к ним на кухню умирающего друга. Они положили парня на кухонный стол, и мама молча обрабатывала ему глубокую ножевую рану, а Дарина подавала ей инструменты, поглядывая на этих странных, вымазанных кровью мужчин. Потом мама громко ругала их, как школьников: «Я сделала всё, что могла, вызывайте скорую! Ему нужен хирург, рана глубокая, надо зашивать в операционной, а не на кухне! Загноится, и он умрёт! Будете рисковать его жизнью из-за срока?» – и они тогда вызвали скорую. Дарина совсем не помнила, как выглядели те двое, а вот раненного запомнила. У него были красивые кудрявые волосы и добрый затуманенный взгляд.

Дарина очень гордилась матерью и постепенно по секрету поделилась историей со всеми своими друзьями, хотя мама просила никому её не рассказывать. Скрывать такое! Она почувствовала привычное шевеление совести.

Рука больно ныла. В прошлый раз катетера не было – подумала Дарина. И тонкая трубочка из носа исчезла. Дарина с трудом повернулась на бок. Ощущение собственного тела медленно и тягуче возвращалось к ней, но слабость не отступала. На капельнице было написано NaCl. Ерунда.

Дарина закрыла глаза и постаралась вспомнить последнее, что произошло до этой комнаты. Почувствовала вкус сигареты около входа в клуб. Увидела врачей и запах больницы, ощутила тёплый шум ветра в еловых ветках. Мама укладывала ей волосы. Всё перемешалось и превратилось в кипящий металл. Дарина положила руки на виски и сдавила голову. Было что-то ещё, что-то плохое. Ужасное.

Когда она окончательно села и отпила воду из стакана, прошёл, наверное, целый час. Дарина обнаружила себя одетой в красивую голубую пижаму. Длинные шелковые штаны и рубашка с коротким рукавом были ей точно по размеру, и точно ей не принадлежали.

Она обратила внимание на руки. Очень худые, костлявые, со странными царапинами и застарелыми шрамами, каких раньше не видела. Она обхватила свои локти, лицо бессознательно скривилось в гримасе. Что они со мной сделали?

Под рубашкой на левом боку был приклеен большой лейкопластырь. Дарина хотела заглянуть под него, должно быть, там скрывался какой-то кошмарный шрам. Но липучка больно отдиралась, и Дарина испугалась, что повредит ещё незажившую рану.

Слабые ноги съехали с кровати на тёплый пол. Она попыталась встать и тут же схватилась за спинку кресла, чтобы не потерять равновесие.

Что произошло этой ночью? Ступни тоже оказались слишком худыми. Красный лак стёрт с ногтей, каждый пальчик тщательно обработан. Кто-то заплёл её чёрные густые волосы колоском в две косы по бокам головы. На сгибах рук вырисовывались синяки с точками от иголок.

Дарина положила локти на кровать, несколько минут потратила на то, чтобы вытащить трубку из клапана катетера. Это было сложно сделать одной рукой. Потом села ровно, пытаясь собрать мысли и восстановить порядок в голове. Но входная дверь открылась, и в комнату вошёл Артур. Дарина замерла, не зная, чего ожидать.

– Дарина! – воскликнул он и тоже замер.

Нелепое мгновение прервалось звуком закрывающейся за спиной Артура двери.

– Доброе утро.

Она не ответила.

– Присядем? – он указал на два кресла около окна.

Почему его голос был таким родным? Будто она слышала его каждый день всю свою жизнь.

Дарина кивнула.

Артур сделал пару шагов и остановился на середине комнаты. Кажется, он тоже не знал, как себя вести.

Она медленно перенесла вес тела на ноги.

– Позвольте вам помочь? – он протянул руку ладонью вверх.

Дарина снова кивнула.

Артур крепко обнял её за плечи правой рукой, и подал левую, чтобы можно было о неё опереться. Терпкие нотки его духов напомнили, как тогда в лесу он накинул ей на плечи свой пиджак. Как я оказалась в лесу? – думала Дарина, садясь в кресло.

– Что произошло? – спросила она, подтягивая колени к груди.

– На нас напал волк, но сейчас уже всё хорошо, вы очнулись, это прекрасно, – произнёс он елейным голосом. – Ваш врач сказал, что первым делом надо поесть.

– Где моя мама? – спросила Дарина.

– На работе. Она пробыла здесь очень долго, я еле уговорил её уехать.

– Она приедет?

– Несомненно, но чуть позже, когда опасность для всех минует, – сказал Артур, что-то набирая в своём телефоне.

– Какая опасность? Для кого это «всех»? – напряглась Дарина.

– Вы пока очень слабы. Потороплю доктора.

Голова у Дарины болезненно кружилась. Вспышки неприятных воспоминаний то и дело взрывались в её сознании.

– Который час? – спросила она, сжимая горячие виски.

– Если вам нехорошо, давайте вернём вас в кровать?

– Нет, всё в порядке, который час? – снова спросила Дарина, разлепляя глаза.

– Время обеда, – Артур откинул руку, чтобы посмотреть на красивые наручные часы, – четырнадцать двадцать.

– Мы разговаривали этим утром?

– Нет, вы очнулись вчера, проспали ночь и проснулись на следующий день.

Дарина попыталась ощутить время. Ей казалось, что Артур читал ей несколько минут назад, а прошли целые сутки. Он читал ей Гюго, как странно.

– Как долго я здесь?

К своему неудовольствию Дарина вспомнила, что сама пошла с этим молодым человеком в лес. Телефон зазвонил, Артур посмотрел на экран.

– Подъехал ваш обед! – он поспешно встал и открыл дверь комнаты, за которой на железной тележке стояла какая-то посуда. Артур взял большую миску на плоской тарелке и поставил перед Дариной на стол. – Вам помочь? – неуверенно спросил он.

– Нет, вы и так, похоже, очень многое для меня сделали.

Она опустила ноги. От миски с полупрозрачным бульоном исходил приятный аромат. Тут же проснулся аппетит. Дарина взяла ложку в руки и попыталась донести её до рта, но ничего не выходило: пальцы дрожали, суп проливался. Как же ей было стыдно за это.

– Ничего! Давайте перельём немного бульона в кружку, – быстро сообразил Артур, сбегал за посудой. Перелил суп из миски, пролив часть бульона на пол.

– Видите, у меня тоже не получается.

Он опасливо подал Дарине кружку, на треть заполненную тёплой жидкостью.

– Спасибо, – сказала Дарина и отпила немного. – Так сколько времени я здесь? – спросила она, пока Артур наливал ей следующую порцию.

– Прилично, если честно. Врачи не давали никаких прогнозов, но вы вдруг начали поправляться, – улыбнулся Артур. – Ваша мама была так рада, узнав, что всё в порядке.

– Я могу поговорить с ней?

Дарина удивлялась костлявости своих пальцев, вцепившихся в тёплый фарфор.

– Безусловно, просто ваш врач не разрешил никаких потрясений. А потому, я бы предпочёл подождать немного, совсем капельку, пока вы не наберётесь сил, – толерантно ответил Артур.

– Какие потрясения? Это же моя мама.

– Женщины могут быть такими эмоциональными, она точно расплачется, когда вас увидит. Её будет тяжело успокоить.

Дарина поймала короткий взгляд Артура. Он смотрел на её ступни. Она съёжилась, видя, как они обтянуты кожей, и мысленно согласилась с ним. Допила бульон. Артур помог ей добраться до кровати, а сам устроился рядом в кресле.

– Если позволите, расскажу вам, что будет дальше.

Дарина кивнула.

– Это реабилитационный центр. Здесь вы полностью восстановите свои силы. Я всё это время буду с вами.

Дарина помолчала и задала наконец вопрос, мучивший её всё это время:

– А почему, Артур?

– Ваш врач сказал, что это поможет скорейшему восстановлению.

– Да, но… моя мама могла бы за мной ухаживать, почему вы здесь? – спросила она, почувствовав, что щёки её краснеют.

– Я не могу вас просто оставить… – сказал он.

Должно быть, чувствует вину за то, что со мной произошло.

– А вы быстро восстановились? – спросила Дарина.

– Да, я почти не пострадал, всего несколько царапин. Зверь… отвлёкся на что-то и убежал.

Убежал – мысленно повторила Дарина.

– Наверное, за мной. Последнее, что я помню, как лечу вниз с горы, а меня кто-то преследует, – она зажмурила глаза.

– Мне жаль, что всё так вышло.

Дарина вытерла мокрые щёки.

– Вы не обязаны мне помогать.

– Нет, обязан. А теперь отдохните, пожалуйста.

Приятное тепло распространялось по телу Дарины. Ей было тревожно, но головная боль отступила. Она лежала с закрытыми глазами, пока сон не окутал её сознание пуховой шалью. Жаль только, шаль через несколько мгновений превратилась в волчью лапу.

Глава 11
Хьюго

99 Problems

Hugo

Артур взял в руки книгу и по привычке стал читать вслух. Вспомнил, что Дарина просто спит, продолжил молча. А потом и вовсе отложил Гюго.

Жизнь Артура сильно изменилась с той беседы в «Наполеоновской» переговорной.

Конечно, он и раньше бывал в регионах, и вообще много путешествовал. И всё-таки ему казалось, что за МКАД очень странная и эфемерная Россия. Она как бы есть, а как бы её и нет. Артур и не помнил, как жил до Москвы! Помнил своё велосипедно-свободное детство и учёбу в математической школе. Но вот какие там были люди – нет. Брат так и жил в Саратове. И отец. Но Артур редко приезжал. В последний раз ещё с женой.

Здесь, на базе, он понял, насколько ему нравится эта другая немосковская жизнь. Без небоскрёбов, толп, дорогих машин.

В Москве люди и сами не знают, кто они и про что. Понять их – всё равно что начать добычу нефти на шельфе Баренцева моря с нуля – строишь платформу, закупаешь оборудование, ищешь первоклассных иностранных специалистов, опускаешь сложнейшую буровую установку на самое дно под толщу ледяной воды, а потом ещё и обслуживаешь это произведение искусства.

Здесь в городе М. всё было просто. Смотришь человеку в глаза и видишь, какой он. Без понтов, недосказанностей и лицемерия. А если и есть в нём какая-то ложь, её легко раскусить.

Артур бегал, плавал и много работал. Пётр построил отличную команду. Вместе они составили огромную схему взаимоотношений местных влиятельных лиц, нашли тех, кто принимает решения. Провели мозговой штурм, кто из них мог бы помочь бизнесу Ордена. Получился список из шести крупных предпринимателей и десяти политиков. Артур поставил перед группой задачу найти подход к каждому из перечня, не зацепив при этом каких-то серьёзных межличностных конфликтов. Ребята всё просчитали, подготовились к первой операции и провели её успешно. Ну а стартовый успех стал драйвером для дальнейшей работы. За последние несколько месяцев они провели десятки небольших переговоров, и сейчас в политическом и экономическом поле Южного Урала всё стало более-менее прозрачно. Регион начал приносить прибыль! Хотя раньше Орден здесь работал в минус, подпитываясь от бюджета Москвы.

Каждый вечер Артур уставший возвращался в комнату Дарины. Здесь они с Петром и маленьким сыном поварихи, Серёжкой, играли в шахматы. Здесь Артур читал, здесь порой и засыпал. Он уже начал привыкать к новой жизни, в которой Дарина спит, а они с Петром развивают регион.

Пришло сообщение: «Ты идёшь на обед?». Артур не знал, что ответить Петру. Теперь Дарина очнулась, и перед ним стал новый проект. Проект, от которого страшно отойди, чтобы пообедать. Вдруг проснётся.

Артур взвешивал все «за» и «против». Пытаясь понять, где чувства перемешались с логикой. Так ничего и не поняв, он написал Петру, что не придёт, и попросил прислать Серёжку с едой прямо в комнату.

Врач должна была появиться с минуты на минуту. Артуру доложили, что она уже прошла контрольно-пропускной пункт. Он теперь беспрерывно охранялся, и на базу просто так не попасть.

Артур набросал план действий:

Девушке необходимо восстановление. Медленное и размеренное.

Сначала что-то совсем лёгкое – йога или цигун. И ещё прогулки. Прогулки обязательно.

Потом немножечко мягкой нагрузки. Бассейн? Да, бассейн будет идеально.

Ну и всё спокойненько. Рисование? Да, точно пусть наслаждается и рисует. Музыка? Может быть утомительно. Лучше рисование.

Ну и вообще спросить у неё… что именно ей нравится, чем хочет заниматься. Она планировала учиться на юриста? Тогда история. Так, найти лучшего преподавателя по общей истории. И психология, это нам понадобится. Что ещё?

Артур сел за столик у окна со своим ноутбуком. Открыл чат с командой. Раздал задания. Ответил на вопросы. Утвердил стратегию на ближайшие недели.

Дарина спала. Кажется, как всегда. Но всё-таки что-то в ней изменилось. Он всмотрелся в её лицо. Губы стали ярче? Дышит неровно. Наверное, снится что-то.

Артур вышел в коридор.

– Где пациент? – спросила запыхавшаяся краснощёкая женщина с медицинским чемоданчиком.

– Она спит, – ответил Артур.

– Так будите, она полгода спала, хватит уже, – заявила врач.

– Значит, вы знакомы с нашим делом.

– Ваши помощники передали историю болезни, – она покачала бежевой папкой.

– И документы о неразглашении вы подписали?

– Да, Пётр Сергеевич принял все бумаги.

– А полиграф когда прошли? – спросил Артур, ещё раз напоминая женщине серьёзность обстоятельств, в которые она попала.

– Вчера.

– Отлично. Объясните мне, что именно будете проверять.

– Вы пациенту кем приходитесь?

– Вам не сказали, что вопросы здесь задаю я? – спокойно спросил Артур.

А потом сделал то, что всегда делал в таких случаях: запустил тонкое щупальце своего дара в нежное эфирное тело и чуточку подправил его состояние. Одна крошечная корректировка, и человек тебя уже боится.

Женщина нахмурилась и ответила:

– Расширенный неврологический осмотр: кожные покровы, проверка рефлексов по Глазго.

– Глазго?

Она шумно вздохнула.

– Это международная классификация для оценки глубины комы.

– А зачем? Она же из комы вышла, – удивился Артур.

– Могут сохраняться нарушения сознания.

– У меня к вам одна просьба – лейкопластырь не снимать, внимания к нему не привлекать.

– Что за лейкопластырь?

Сомнения – это плохо. Артур снова запустил дар.

– Кожные покровы под пластырем, такие же, как и рядом с ним. Я проверял. Разговаривать в комнате не стоит. Если хотите что-то сказать – запишите, внесёте в отчёт. Вам всё ясно?

– Как я должна проверять пациента, если с ним нельзя говорить?

Упрямая женщина.

– Говорить можно, но по делу. Коротко.

Она колебалась.

– Эта девочка очень важна для меня, – сказал Артур, усиливая эффект эмпатии с помощью дара. – Она многое пережила. Я не хочу её волновать. Процесс восстановления должен протекать постепенно. Согласны?

– Да, хорошо, – смягчилась женщина.

– Просто дайте нам развёрнутое заключение, пока наш штатный врач не вернулся из отпуска. Мы благодарны вам, что вы так быстро сумели приехать.

Дар никогда не подводил Артура. Никогда. Вот и сейчас его мягкий тон подействовал умиротворяюще.

Они вошли в комнату, Дарина спала. Артур подошёл к кровати и тихо позвал её по имени. Она пошевелилась, но не ответила.

– Дарина, приехал врач, – продолжил Артур.

Потом наклонился над кроватью и слегка потряс её за плечи. Она коснулась его ладони и промямлила: «Попозже».

– Просыпайтесь! Врач приехал, – сказал Артур чуть громче.

Девушка открыла глаза. И безмятежность слетела с её лица.

– Я долго спала? – тревожно спросила она.

– Нет-нет, три часа всего.

– Артур Андреевич, начнём осмотр? – поинтересовалась врач.

Он вопросительно взглянул на Дарину.

– Да, – ответила она.

– Здравствуйте! Меня зовут Лариса Семёновна. Я врач, невролог. Скажите, как вы себя чувствуете.

– Хорошо, только голова немного болит.

– Такое бывает. Следите за фонариком.

В её руках появилась маленькая металлическая палочка.

Артур смотрел за ними, а потом пересел в кресло у окна и сделал вид, что занят чем-то в ноутбуке, но продолжал внимательно слушать, чтобы врач не сказала лишнего.

– Снимите рубашку, – попросила Лариса Семёновна.

Услышав это, Артур смутился, верно, сильнее Дарины.

– Я отвернусь, не переживайте, – он переставил неуклюжее кресло спинкой к кровати.

Осмотр прошёл быстро.

– Вы настоящая счастливица, – сказала Дарине врач в конце осмотра. – Очень редко бывает, что от комы так быстро восстанавливаются. Надеюсь, всё и дальше пойдёт хорошо. Я запишу все данные в заключении и передам вашим людям.

– Моим людям? – не поняла Дарина.

– Благодарю вас за такой серьёзный подход к работе, – тут же сказал Артур, вставая с кресла. – Сейчас Серёжа вас проводит.

– Минуту, – ответила невролог. – Не торопите события, Дарина. Даже если будет казаться, что вы совсем выздоровели, не спешите активничать. Дайте организму время адаптироваться.

– Спасибо вам, – улыбнулась девушка.

И Артур открыл дверь, чтобы Лариса Семёновна могла выйти в коридор. Наконец, они остались одни.

– Какие люди, Артур? – спросила Дарина.

Он тяжело вздохнул. Сейчас начинается самая сложная часть работы – убедить подростка, что всё хорошо.

* * *

Дарина полулежала-полусидела на своей кровати. Перед ней стоял Артур. Синие джинсы, белая рубашка. Стильный вихрь чёрных волос.

Будто она случайно оказалась в романтической драме. Конечно, в драме! В комедии голова не болела бы.

– Какие люди, Артур?

– Сотрудники.

– Сотрудники чего? Это больница?

– Скорее санаторий. Там, где… восстанавливаются.

Дарина задумчиво покивала.

– А с мамой можно поговорить? – спросила она.

– Через пару дней, хорошо? Она уже в курсе, что вы очнулись. Очень обрадовалась. И очень эмоционально отвечает на мои звонки. Можем снять вас на видео и скинуть ей.

– Хорошо, – неуверенно сказала Дарина. – И правда, лучше не сейчас.

Почему он не уходит?

– Присяду? – он показал на кресло около её кровати.

– Конечно.

– Вы проголодались? Можно заказать что-то, время ужина, – Артур тут же схватил в руки телефон.

– Нет-нет. Ничего не нужно, – вообще-то, Дарину подташнивало. – Вы читали Гюго, – констатировала она.

– Вы слышали? – спросил Артур. – Я имею в виду там, когда спали.

– Нет, только когда проснулась. Хотя я не уверена.

– Принести?

– А название?

– Отверженные.

– Я читала.

Повисло молчание.

– Может, что-то другое?

– Да, я… – какую же книгу я не закончила? – Что-то не дочитала, не помню что.

Дарина откинула голову назад, чтобы как-то унять боль в затылке.

– Унесённые ветром, – вдруг сказал он.

– Точно! – она подняла голову слишком быстро, движение отозвалось болезненным эхом. Дарина зажмурилась.

– Я могу послать кого-нибудь в библиотеку.

– Наверное, я не смогу сейчас читать, – заметила Дарина.

– Болит, да?

– Да, ноет.

– Позволите? – спросил он, присев на кровать и протянув руку к её лицу.

– Хорошо.

Артур положил тёплую ладонь на её лоб. Боль отступила. Пусть он не уходит никогда.

– Артур, почему я была в коме?

– Вы очень испугались. Это своеобразная защитная реакция психики на сильное потрясение. Наш организм здорово придуман.

– И что произошло дальше? Он убежал? Его что-то спугнуло?

– Я попытался его остановить. Сбил, ударил камнем по голове. И да, он убежал.

– Я думала, что умру. Кажется, он отодрал кусок мяса с моей руки.

Дарина стала закатывать рукав, чтобы посмотреть на рану. Но Артур остановил её.

– Обещайте, что не будете волноваться. Вам это сейчас вредно. Рука – это ерунда. Честно.

Дарина ощупала бицепс. Обычное костлявое предплечье.

– И что было потом? – спросила она.

– Вы были без чувств, я отнёс вас в машину и поехал в больницу. А потом нас отпустили сюда.

Нас.

– А как же ваша работа? Сколько времени вы уже здесь?

– Это ничего. Буду рядом до тех пор, пока совсем не поправитесь.

– А что если…

– Никаких «если».

Дарина ухмыльнулась.

– Спасибо.

– Почитать вам?

– Вы, наверное, чем-то заняты, а я вас отвлекаю. Можно включить аудиокнигу.

– Прекратите, вы теперь моё главное дело. Если от книги вам станет чуточку легче, значит, читаем.

Он начал печатать что-то в телефоне. И через пару минут нашёл электронную версию.

– Вы не помните главу?

– Где-то в конце, прямо сильно в конце.

– Значит, пятая часть. Главы без названий. Начнём с середины пятой части?

– Хорошо, если что – вспомню, о чём история. А то, мне кажется, я всё на свете забыла.

И Артур начал читать. Своим тягучим и приятным голосом, сидя на её кровати.

Дарина закрыла глаза и спустя несколько страниц снова позволила себе уснуть.

* * *

Артур запер дверь и прошёл в свою комнату. Достал сигареты и закурил. Редко он это делал. Ему казалось, когда девчонка проснётся, проблемы закончатся. Но они, видимо, только начались.

Из открытого окна в комнату пробиралась зима. Артур затянул остатки никотина в лёгкие и потушил короткий окурок о наружную поверхность стены.

Артур вымыл руки, поставил ноутбук на зарядку, надел наушники и написал сообщение боссу. На экране заморгал видеовызов.

– Ну как дела? – Андрей Петрович явно был в хорошем настроении.

– Она очень слабая, тяжело идёт на поправку, но положительная динамика однозначно есть, – рапортовал Артур.

– Выздоровеет, дело времени.

– Да, но сколько это продлится? Несколько месяцев восстанавливать силы! Ещё учёба, и только потом с ней можно будет работать… – Артур сидел прямо и растирал ладонь большим пальцем.

– Ты меня удивляешь, Абрамов. Что за вопросы? Продлится столько, сколько будет нужно! Твоё дело оберегать её, и помогать ей. Обычно человек тратит годы на то, чтобы изменить своё сознание и впустить в себя Силы. У неё этот процесс сократился до нескольких часов. Это как взрыв атомной бомбы в закрытом пространстве. Что ты от неё хочешь? Либо научится жить с этим огнём, либо он сметёт её как дворник листья. В твоих интересах первое. Простой человек набирается опыта, медитирует, читает книги, тренирует тело, взрослеет, мудреет… – Андрей Петрович задумчиво потёр кончик носа. – А у неё всё быстро, резко. Всё равно, что лепить из себя, как из пластилина, нового человека. Надеюсь, ты понимаешь, кто её главный помощник в этом деле? Наставник, проводник. Это пойдёт и тебе на пользу. Ещё вопросы есть?

– А если она вообще не научится управлять силами?