Текст книги "Ошибка Саймона"

9
Грачата и галчата

Вечером того же дня, после непродолжительного сна, разбитый и невыспавшийся, Саймон вновь вышел с Поршей в лабиринт дворцовых коридоров. В этот раз он не знал, куда его ведут, а Порша вела себя неестественно тихо.

– Орион злится? – спросил Саймон, которого молчание заставило занервничать. Она качнула головой.

– Наоборот, он очень рад вас видеть, – натянуто сказала она. – Я никогда не видела его в таком прекрасном настроении.

Саймон не знал, как на это реагировать. С одной стороны, было легко представить, что Орион, как дедушка, радуется возвращению своего блудного внука. С другой – Саймон знал, какой повелитель Птиц на самом деле человек, и думал, что он может радоваться только в одном случае: если получит желаемое. И этим желаемым не мог быть один только Саймон.

– Прости за Уинтер, – через какое-то время сказал он. – Не за… ну, она действительно заслужила носить голубой. Даже синий, – добавил он, указывая на мантию, которую едва не забыл надеть. – Но иногда она… грубовата.

– Я не расстроена, – сказала Порша со слабой улыбкой. – Ну, не сильно. Гейлы не дружат с Халсионами, а с Уинтер мы знакомы давно. Она очень честная, согласитесь?

– Когда нужно высказать своё мнение – да, – ответил Саймон, и Порша тихо рассмеялась.

– Меня это восхищает. Её честность, прямота. Её не заботит, что о ней думают другие.

– Заботит, – возразил Саймон, качая головой. – Даже больше, чем кажется. Просто… – Он замолчал. Он будто предавал Уинтер, обсуждая её с девушкой, которую она явно недолюбливала.

Порша вздохнула.

– Просто нам она уже давно безразлична, так зачем из кожи вон лезть, чтобы нас впечатлить?

Он едва заметно кивнул. Порша остановилась среди узкого коридора, полностью выполненного из мрамора, и обернулась к нему.

– Вы добрый, порядочный человек, – тихо сказала она, скользя по нему взглядом голубых глаз. – И хорошо разбираетесь в людях. Хорошая интуиция, как говорит мама. Я часто сомневаюсь, но только не в вашем присутствии. Когда-нибудь вы станете отличным правителем.

– Возможно, – расплывчато ответил Саймон, пытаясь не поёжиться под её взглядом. Порша закусила губу, оглядываясь, словно проверяла, нет ли никого рядом.

– Послушайте… Начиная с завтрашнего дня, у вас будет мало времени. Репетиторы, встречи с Орионом и девятью благородными семьями, изучение устройства нашего Царства. Вы не сможете ни с кем подружиться, а всем новым знакомым будет что-то от вас нужно.

Саймон хотел было спросить, чем от них отличается она, но передумал. Порша продолжила, будто ничего не заметила.

– На этом ярусе мало детей, – сказала она. – Все они из девяти благородных семей, поэтому их родители пристроили их в лучшие школы-интернаты нашего Царства. Но некоторые всё же остались. По разным причинам. И иногда мы собираемся и играем.

– Я… – Саймон замялся. – Я не умею ни во что играть. – По крайней мере, в те игры, которые должны были нравиться им.

– Не страшно. Мы вас научим, – сказала Порша, хватаясь за свою идею – она даже заговорила быстрее. – Мы как раз собираемся сегодня, приходите, если не слишком устанете. В нашем Царстве обычно ужинают за книгами или учебниками. Никаких пышных празднеств, как у других Царств. Но мы принесём чего-нибудь поесть.

С обеда прошло уже несколько часов, но Саймон всё равно сомневался, что в него что-то влезет.

– Я подумаю, – сказал он. – Можно привести Уинтер?

Порша резко выдохнула.

– Я ей не нравлюсь.

– Может, понравишься, если перестанешь грубить, – сказал Саймон. – Не хочу её бросать. Я прослежу, чтобы она не кусалась.

Порша фыркнула – удивительно, учитывая, какой собранной она всегда казалась.

– Вы же понимаете, что не можете этого обещать. Но ладно. Дадим ей шанс. Если она будет плохо с нами обращаться, то мы её прогоним.

– А если с вами плохо обращаться буду я, можете и меня прогнать, – сказал Саймон. Она улыбнулась.

– Сомневаюсь, что ты можешь с кем-то плохо обращаться, Саймон. Если человек этого не заслужил, конечно.

Когда они добрались до тяжёлой дубовой двери, охраняемой двумя стражами, Порша коротко попрощалась, и Саймон с опаской заглянул внутрь. В прихожей, где он оказался, было темно – и он бы ничего не увидел, если бы не полоса света, льющегося из-под двери на противоположном конце коридора. Не отрывая ног от пола, чтобы не споткнуться, Саймон подошёл к ней и осторожно постучал костяшками по гладкому дереву. Безо всякого предупреждения дверь распахнулась, и старые петли скрипнули даже громче, чем в покоях Саймона.

– Ты пришёл! Наконец-то, – поприветствовал Орион, и Саймон вышел на широкий балкон, откуда открывался вид на гору. Отсюда можно было разглядеть всё на километры вперёд – и густые леса, переходящие в крохотные деревеньки, раскиданные по долине, и лежащие за ними невысокие горы. За последний год Саймон много где побывал, но нигде не было так прекрасно.

– Ох. – Он перегнулся через перила, сжимая поручень. – Тут всегда такой вид?

Орион кивнул.

– Провести тебе экскурсию?

Несмотря на беспокойство, которое вызывал в нём дедушка, Саймон кивнул.

– Мы полетим вдвоём или с армией? – спросил он с излишней, пожалуй, насмешкой.

– Вдвоём, мой мальчик, – сказал Орион. – Такими прекрасными видами должны наслаждаться лишь короли.

Он обернулся в потрёпанного орла, и Саймон последовал его примеру с секундной задержкой. Они вместе вылетели с балкона, мчась навстречу садящемуся солнцу. Саймон не летал в открытом пространстве ещё с Мичигана, поэтому наслаждался тёплыми ветрами, держащими его высоко над землёй.

– Ничто не способно сравниться с полётом, согласись? – крикнул Орион, заворачивая обратно к горе. Ястребиная гора возвышалась на фоне малинового неба, гордая, как само Царство Птиц. Её нельзя было назвать самой высокой в мире, нет, однако в ней всё равно чувствовалась сила, которую Саймон не замечал с земли.

– Да, не способно, – искренне согласился Саймон. Он очень любил летать, но почти не говорил об этом с друзьями. Какой смысл, если они не знали, каково это? А Нолан настолько неуклюже держался в воздухе, что Саймон, разговаривая с ним, чувствовал себя так, будто хвастался.

Они с Орионом долетели до вершины и устроились на большой скале, выступавшей из горы. Они вместе смотрели, как солнце заходит за бесконечный горизонт, и на душе Саймона стало необычно легко.

Но относительный мир не мог длиться вечно. В ближайшие дни у него вряд ли бы появилась возможность поговорить с Орионом наедине, поэтому он задал вопрос, снедающий ещё с ночи на крыше Небесной башни:

– Ты правда знаешь, где Селеста?

Орион усмехнулся.

– А ты дела в долгий ящик не откладываешь, да? – Сначала Саймону показалось, что он не ответит, а потом он вздохнул. – Нет. Пока что. Но её ищут мои лучшие люди, и убежищ у неё не так много. Мы найдём твоего брата, Саймон, – добавил он и повернулся к нему здоровым глазом. – Даю слово.

Это обещание Саймона ничуть не успокоило – особенно из уст Ориона.

– Если ты её найдёшь, предложишь ей сделку?

– Какую сделку? – спросил Орион, снова глядя на закат. Малиновые и рыжие оттенки постепенно переходили в фиолетовый, и Саймон заметил пару звёзд, выглядывающих из темноты.

– О которой мы говорили, – сказал он. – Если она отдаст мне свои Осколки, то ты отдашь свои, и я уничтожу оружие, чтобы оно никому не досталось.

Тишина. Саймон старался не выказывать своё нетерпение, но мгновения всё тянулись, а солнце скрылось на западе. А потом, когда воцарились сумерки, Орион к нему обернулся.

– Эта война нужна мне не больше, чем тебе, – сказал он. – Мы и так потеряли много прекрасных людей, и если в моих силах остановить кровопролитие, я это сделаю. Если мы найдём Селесту и если ты уговоришь её отдать Осколки, то я передам свои. Но только при условии, что их сразу же уничтожат, – добавил он.

Саймон кивнул. Он не мог заставить себя поблагодарить дедушку, но именно на такое продвижение он и надеялся. Не факт, что они разыщут Селесту, не факт, что она отдаст Осколки, и не факт, что Орион сдержит слово. Но, может, у них всё ещё был шанс покончить с этим, не пролив больше крови.

– Ладно, хватит об этом, – сказал Орион, неожиданно заулыбавшись. – Скажи, Саймон, как тебе Порша?

– Порша? – Он захлопал глазами. Кто-то, что, видел их в коридоре? Орион знал, что он решил познакомиться с остальными детьми? Да и какая ему разница? Он же мог общаться с людьми, да? – Ну, она… неплохая, думаю, – медленно ответил он. – Когда всё идёт так, как она хочет.

Орион, запрокинув голову, рассмеялся.

– Да, мой мальчик, ещё никто не отзывался о Гейлах так хорошо. Я рад. Я рассчитывал, что она станет твоей личной помощницей.

– Моей… кем?

– Личной помощницей. Она будет заниматься твоим расписанием и разбираться с повседневными задачами, пока ты занят учёбой. В этом духе. И я был бы не против, если бы вы подружились, – добавил он. – И не только подружились. Нам не помешает альянс с Гейлами, а поскольку ты вернулся, самое время обсудить планы на будущее.

– Чего-чего?

Теперь Орион рассмеялся так громко, что его смех отразился от горного склона эхом.

– Позже обсудим, – сказал он. – Пора возвращаться, Саймон, а то скоро стемнеет. Плохое освещение – та ещё проблема, когда не хватает глаза.

Орион взлетел, а Саймон, не пришедший в себя, поднялся за ним, изо всех сил стараясь не думать, о каких «планах на будущее» говорил дедушка.

– Он хочет женить тебя на Порше?

Тишину в апартаментах нарушил громкий смех Уинтер. Она, в отличие от Саймона, не волновалась, а практически падала с дивана, стискивая живот. Саймон без малейшей улыбки скрестил руки на груди, дожидаясь, пока она закончит.

– Очень рад, что тебе смешно, – пробурчал он, до сих пор пребывая, кажется, в состоянии лёгкого шока. – Он же не серьёзно, да? Он пошутил?

– Сомневаюсь, – сказал Малкольм, выходя из ванной в пижаме, попутно вытирая волосы полотенцем. – В Царстве Птиц столетиями устраивались браки по расчёту, особенно среди благородных семей. Даже не сомневайся, если бы твоя мама не сбежала и не вышла за твоего отца, Орион выдал бы её за какого-нибудь благородного выродка.

Саймон поморщился.

– Серьёзно?

– Серьёзно. – Малкольм присел на диван, осторожно отодвигая Уинтер, чтобы она его случайно не пнула. – Помню, твой отец волновался, что из-за их свадьбы Изабель с Орионом рассорятся.

– Подозреваю, Орион сам был виноват, – проворчал Саймон, но всё равно задумался. Неужели Орион пошёл войной на Торнов, потому что мама Саймона отказалась вступать в брак по расчёту и вышла замуж за мужчину из другого Царства? – Он ведь не станет меня заставлять, да?

– Ты… не представляешь… как ему нужен… этот союз, – сказала Уинтер, пытаясь отдышаться и сесть. – Он бы сам на Порше женился, если бы Гейлы одобрили.

Саймона замутило.

– Бедная Порша.

– Её мать всё равно этого не допустит, – отмахнулась Уинтер. – Гейлы – вторая самая богатая семья в Царстве, и до недавнего времени они были главными соперниками Скаев. Но потом у Порши умер отец…

– У неё умер отец? – переспросил Саймон.

– В той же битве, что и мой. Не тормози, – нетерпеливо сказала Уинтер. – В общем, Порша теперь наследница, а для остальных восьми семейств незамужняя наследница – самое ценное. Поэтому мать её так оберегает, – добавила она. – Чтобы никто не вскружил ей голову без разрешения.

Саймон в ужасе покачал головой.

– Средневековье какое-то.

– Оно самое, – сказал Саймон. – Если тебе было интересно, почему все в Царстве Птиц такие несчастные – это потому, что их жизни подчиняются дурацким архаичным законам, которые их разобщают и настраивают против своего правителя.

– Всё не так плохо, – пожала плечами Уинтер. – Раньше даже было хорошо. Я-то думала, мне не придётся ходить на свидания и неловко там сидеть, ну… понимаете. – Её щёки вспыхнули. – Но, наверное, если бы меня попытались свести с каким-нибудь… с какими-нибудь Нэшем Алуэттом или Космосом Мерлем, было бы кошмарно.

– Не важно, – сказал Малкольм, в последний раз выжимая волосы и откладывая влажное полотенце в сторону. – Ты больше не в Царстве Птиц, а Саймон здесь не задержится, так что женить его не успеют.

– Да уж надеюсь, – проворчал Саймон – и, кажется, заметил на губах Уинтер потаённую усмешку. – О, кстати. Порша с друзьями позвали меня посидеть с ними. Можно?

– С какими друзьями? – спросил Малкольм, а в ту же секунду Уинтер выпалила:

– Что ты сказал?

– Эм… не знаю, с какими, – медленно ответил Саймон. – Тебя тоже позвали, Уинтер.

Она резко выдохнула.

– Зато я знаю, кто там будет. И…

– И тебя они бесят? – предположил Саймон. – Да ладно тебе. Порша пообещала не грубить, если ты не начнёшь первая. К тому же, я их не знаю. Вдруг они меня обманут или… ну, например, начнут высмеивать.

– Ещё как начнут, – пробормотала она. – Полные придурки.

– Тогда ты тем более нужна Саймону, – сказал Малкольм. – К тому же, кто знает? Может, попутно узнаете что-нибудь об Осколках.

Она фыркнула.

– Да откуда им знать.

– Ты сама сказала – Порша Ориону нравится, – заметил Саймон. – Может, он ей что-нибудь рассказал. Или она сама догадалась. Попробовать стоит, согласись?

Уинтер врезала по подушке кулаком, делая вид, будто взбивает её.

– Ладно. Но если они затеют ссору, я уйду.

– Если они затеют ссору – ты тоже уйдёшь, Саймон, – сказал дядя. – Меня не волнует, сколько им лет. Мы не знаем, чего им нужно, а я не хочу, чтобы ты влезал в чужие разборки.

Саймон косо ухмыльнулся.

– Когда это я влезал в чужие разборки?

– Не умеешь шутить – не пытайся, – сказала Уинтер и с ворчанием поднялась. – Пойду переоденусь. Не пойду к Порше в футболке, в которой сплю. А то она никогда об этом не забудет.

Договорив, она пошла в спальню и захлопнула за собой дверь.

Двадцать минут спустя Порша поприветствовала их в коридоре широкой улыбкой.

– Уинтер! Ты пришла, – сказала она, целуя её в щёки. Уинтер не стала сопротивляться, но от Саймона не укрылось, с какой силой она сжимает сумочку. – Отлично. Без тебя было бы скучно.

Уинтер натянуто улыбнулась, но стоило Порше отвернуться, как улыбка сошла на нет.

– Надеюсь, оно того стоит, – пробормотала она Саймону, следуя по коридору за Поршей, у которой с вечера явно поднялось настроение.

Коридоры заливал свет факелов, а портреты и зеркала зловеще подрагивали под игрой теней. Без солнечного света дворец неожиданно показался тёмным и страшным, и Саймон склонился и без всякой насмешки шепнул Уинтер:

– Спасибо, что согласилась пойти.

– Ты мне скажи, если буду мешать, – тихонько поддразнила она. – Не хочу становиться третьей лишней.

Саймон ущипнул её за руку, и она воскликнула:

– Эй!

– Что такое? – спросила Порша – она развернулась так резко, что Саймон в неё чуть не влетел. – Всё в порядке?

– А… да, да, – сказала Уинтер, прожигая Саймона взглядом. – Он мне на ногу наступил.

– Извини, – сказал Саймон абсолютно неискренне. Но весь оставшийся путь свои замечания Уинтер сдерживала.

Наконец, пробравшись в крыло прислуги и взобравшись по лестнице, которая с каждым пролётом становилось всё более шаткой, они добрались до тупика. Саймон непонимающе огляделся, словно ожидая, что из воздуха магическим образом появится дверь.

– Мы пришли? – спросил он, раздумывая, не собиралась ли Порша столкнуть его с лестницы. На всякий случай он крепко сжал потрескавшийся поручень.

– Ещё нет, – с таинственной улыбкой ответила Порша. Сжав руку в кулак, она трижды постучала в стену.

Сначала ничего не произошло. А потом в потолке медленно появилась полосочка света.

– Кто идёт? – раздался голос, который явно пытались сделать ниже, чем он был на самом деле.

– Это я, Нэш, – вздохнула Порша. – Обязательно каждый раз спрашивать? Кто ещё сюда придёт?

– Пираты, – ответили ей. – Воры. Плохие люди. Лишь те, чьи помыслы чище чистейших, знают пароль.

Порша закатила глаза и виновато взглянула на Саймона.

– Галдят грачата на галчат, глядят галчата на грачат, – сказала она, морщась. – И не заставляй повторять. Сам знаешь, я постоянно путаюсь.

Что-то над головой загрохотало, а потом с потолка спустили верёвочную лестницу. Кажется, Саймон заметил темноволосого мальчика в странной шляпе, но не успел разглядеть – он моментально скрылся. Порша резво взлетела по лесенке, Уинтер вскарабкалась за ней, поэтому Саймону пришлось медленно лезть в одиночестве. Он пошатывался на каждом шагу, но всё же справился.

– Это чердак или… – начал он, щурясь в тусклом свете. Но не успел договорить, потому что ощутил у шеи что-то острое и холодное.

Нож.

10
Друг или враг

Мгновенно Саймон покрылся холодным потом. Он не видел, кто держал у горла нож, но, когда попытался отступить, ощутил второй клинок у поясницы.

– Что… вы что делаете? – спросил он, опасаясь даже дышать. – Порша?

Та застонала.

– Нэш. Клянусь, если не отпустишь его…

– Что ты задумал, пират? – раздался голос у его уха – тот же, что он слышал до этого. – Кто ты, друг или враг?

– Друг, – поспешно ответил Саймон с колотящимся сердцем. – Я друг. Порши.

– Это Саймон, – сказала та. – Саймон Торн. Внук Ориона!

Ножи тут же пропали, и Саймон в спешном желании отступить едва не рухнул обратно в открытый люк. Выпрямившись, он оглянулся и увидел широко улыбающегося мальчика в странной шляпе.

– Мы же просто играем! Согласись? – сказал он. По возрасту он едва ли обходил Саймона. – Порша никогда не даёт нормально повеселиться.

– Прошу прощения, ваше высочество, – быстро сказала Порша, вставая между ними. – Нэш… необычный. Он любит художественную литературу.

Саймон не понял, шутит она или говорит серьёзно.

– Да, эм… ничего, – сказал он, потирая шею. За нож он, видимо, принял саблю, которую Нэш держал в руке, и хотя изначально сталь показалась настоящей, она явно таковой не была. – И кто ты?

– А что, не видно? – спросил Нэш, демонстрируя крюк, который сжимал во второй руке. Саймон очень надеялся, что крюк был тупым. – Пират, затесавшийся в ряды британского колониального флота!

– А. Ну да, логично.

Нэш заулыбался и стащил с себя шляпу; под ней оказались кудрявые волосы, торчащие во все стороны.

– Рад знакомству, ваше высочество. Я в вашем распоряжении.

– Спасибо. Учту, – сказал Саймон. Дышалось уже полегче, так что он огляделся. Низкими потолками и деревянными балками помещение напомнило настоящий домик на дереве.

Уинтер уже устроилась на кушетке рядом с круглым столом, на котором валялись карты и игровые фигурки. Рядом с ней сидел мальчик лет четырнадцати, темноволосый, с острыми скулами. Не то чтобы они с Уинтер обнимались, но в его компании ей явно было приятнее, чем с Нэшем и Поршей. Напротив них в старом кресле устроилась ещё одна девочка, с вьющимися недлинными волосами, падавшими на лицо – по возрасту она была ближе к Порше.

– Знакомьтесь, это наш принц, Саймон, – представила Порша, подходя к ним. – Ваше Высочество, это Корделия Алуэтт, сестра Нэша, и Ригель Халсион. Двоюродный брат Уинтер.

Ну, это объясняло, почему они ладили.

– Привет, – поздоровался он, как раз когда Нэш обогнул его и практически рухнул в мягкое кресло-мешок.

– Ты пришёл в карты играть? – спросил Ригель. Выглядел он серьёзно, и Саймон кивнул.

– Я плохо играю, – признался он, косясь на стол. – Это… покер?

– В покер скучно играть, когда все умеют просчитывать карты, – сказала девочка – Корделия. – Это «Солянка». Я сама её придумала.

Солянка, значит. Саймон присел на огромную подушку рядом с кушеткой.

– Ей легко научиться?

– Зависит от того, насколько ты умный, – сказал Нэш, прислоняя меч к столу. – Но смухлевать невозможно.

Саймон глянул на Уинтер, которая уже успела раздать себе карты.

– Я не особо умный, – признал он. – Давайте я сначала посмотрю, как вы играете.

– Как хочешь, – сказала Корделия, а Порша, присевшая рядом с Саймоном, ободряюще ему улыбнулась.

– Ты быстро разберёшься, – успокаивающе сказала она.

Но спустя четыре кона до Саймона так и не дошло, что происходит. Он не понимал, считались ли тузы сильными или слабыми картами, нужно ли было собирать как можно больше карт – или, наоборот, раздать их. Через какое-то время он перестал следить за игрой и начал следить за игроками.

Уинтер не просто знала правила – она ещё и отлично играла, настолько, что через каждые пару ходов кто-то недовольно стонал от её действий. Но там, где Уинтер отдавала предпочтение сугубо результату, Порша играла спокойно и старалась помогать остальным. Нэш лез всюду – и, скорее, устраивал кавардак, чем играл, а вот Ригель действовал холодно и расчётливо, практически не улыбаясь. Зато Корделия больше смотрела на Саймона, чем на карты, и едва ли замечала собственные ходы.

– Ты действительно всю жизнь прожил с обычными людьми? – выпалила она после очередного кона, в котором Уинтер забрала себе все фишки из Монополии. Неожиданно все четверо уставились на него, будто только и ждали первого вопроса.

– Ага, – ответил Саймон, неуютно ёрзая. – Я жил на Манхэттене, с дядей. Даже не знал про существование анимоксов.

– Поразительно, – сказал Нэш, глядя на него из-под непослушных кудряшек, а Корделия скривилась.

– Даже не представляю, каково там было жить, – сказала она так, будто Саймон заявил, что вырос в свинарнике. – Твой дядя должен понести суровое наказание.

Саймон ощерился.

– Ну, он уже умер, так что удачи.

Она застыла, а лицо её побагровело.

– Сожалею, – произнесла она сдавленно. – Я не хотела…

– Хотела, конечно, – кольнула её Порша. – Зачем отказываться от своих слов? Ты же про Дэррила Торна, да? – добавила она, глядя на Саймона. – Про брата Альфы?

Саймон кивнул, упорно не сводя глаз с фишек и карт, лежащих на столе.

– Ещё вопросы есть? – спросил он, пытаясь сменить тему. Он понимал, как Птицы относятся к Зверям, и сомневался, что сдержит себя в узде, если Корделия продолжит давить. – Отвечу на всё, но только сегодня.

Уинтер бросила на него предостерегающий взгляд, который Саймон оставил без внимания. Он видел, как девять благородных семей смотрели на него за обедом, и понимал, что ему очень нужны союзники. Может, если он будет с ними честен, они ответят тем же.

Все четверо внимательно смотрели на него, а потом заговорил Ригель.

– Дэррила Торна действительно убило Его Величество?

Этого Саймон не ожидал и потому нерешительно замер.

– Да, – выдавил он из себя. – На крыше Небесной башни в Нью-Йорке.

– Но… – начала было Корделия, хмурясь.

– Я там был, – резко оборвал её Саймон. – Я всё видел. И я не хочу об этом говорить.

Ригель с Корделией обменялись странными взглядами. Но, что бы они ни значили, он ощутил, как мимо его ноги скользнула чья-то ещё, а потом Ригель поморщился.

– Разумеется, – сказала Порша, поглаживая Саймона по руке. Уинтер вскинула брови, и он попытался не ёрзать. – А как там в ПРИЮТе?

– Просто невероятно, – перебила его Уинтер. – Вы даже не представляете, насколько. Нам дают столько разной информации, углубляются в предмет куда больше, чем здесь, а ещё нас учат справляться с разными анимоксами. Да, Саймон?

Тот захлопал глазами.

– Э, ну да, – сказал он, не особо понимая, что она делает. Уинтер ненавидела ПРИЮТ едва ли не сильнее своей неспособности летать.

Но остальные этого не знали. А поскольку Птицам учиться в ПРИЮТе было нельзя, она, видимо, решила этим воспользоваться.

– Уинтер – лучшая в нашем классе, – продолжил он. Может, даже не соврал, он не особенно за этим следил. – А единственная, с кем у неё не получается справиться – Ариана.

– Ариана Вебстер? – переспросил Нэш с огромными глазами. – Новая Королева Чёрная Вдова?

Уинтер кивнула, гордо расправляя плечи.

– И то, её телохранитель меня к ней просто не подпускает.

– Ага, конечно, – пискнул голосок у уха Саймона. Вздрогнув, он обернулся, ожидая увидеть Ариану, но за спиной никого не оказалось.

– Всё в порядке? – спросила Порша, встревоженно хмурясь.

– Может, не будешь меня выдавать? – Теперь в голоске слышалась злость, и Саймон глубоко судорожно вздохнул. Видимо, Ариана забралась ему на плечо, но он не представлял, как она сюда пробралась – и как обошла Дева.

– Да, извини, – поспешно сказал он, пытаясь придумать оправдание. – Показалось, будто я что-то услышал. Тут же не водятся призраки?

Нэш громко врезал кулаком по столу.

– Я же говорил! – воскликнул он, поочерёдно глядя на остальных. – Говорил, что тут живут призраки!

– Призраков не существует, – устало сказала Порша. – И ты это знаешь.

– Точно? – спросил Нэш, склоняясь к ней. – Точно?

– Заканчивай быть идиотом, – сказал голосок Саймону в ухо. – Спроси у них, знают ли они про Осколки.

– Не могу… – начал было Саймон, но осёкся. Не мог же он говорить с Арианой, пока остальные его слышат.

– Чего не можешь? – спросила Порша, не убирая ладони с его руки.

– Не могу поверить, что ты отрицаешь существование призраков, – вяло закончил он. – В ПРИЮТе они водятся.

– Серьёзно? – Нэш практически заполз на стол, пытаясь подобраться ближе к Саймону с Уинтер. – Как круто! Жалко, мне туда нельзя.

– Именно, нельзя, – сказала Корделия, стягивая брата со стола. – Никому нельзя, спасибо Птичьему повелителю.

Его титул она практически выплюнула, и Саймон глянул на неё одновременно с интересом и подозрением.

– Все девять благородных семей ненавидят нас с Орионом? – прямо спросил он.

Порша помедлила.

– Не все…

– Все, – произнёс Ригель, откладывая карты и глядя прямо на Саймона. – Включая Поршу, хотя она ни за что не признается.

– Саймона я не ненавижу! – вырвалось у неё. – И… и Его Величество тоже.

Корделия фыркнула.

– Ещё как ненавидишь. Он жуткий. А конкретно к тебе претензий ни у кого нет, – добавила она, обращаясь к Саймону. – Просто никто не хочет наследника, который не упорхнёт, стоит Птичьему лорду снять оковы. Мы столетиями жили под руководством Скаев. Нам нужны перемены.

– Скорее, революция, – мрачно заметил Ригель. – Мне плевать, кто сядет на трон, лишь бы нас не затащили в очередную бессмысленную войну.

– А наш бесстрашный предводитель только этим и занимается, – сказала Корделия с сарказмом. – Взрослых бесит, что ничего не меняется, но они не хотят ничего делать. А мы хотим.

Воцарилась тишина, от которой напряжение на чердаке резко возросло.

– Корделия… – медленно произнесла Порша. – Нельзя так говорить.

– Он не присягал своему деду, – сказала Корделия, указывая на Саймона. – Птичий повелитель убил его дядю, а ещё – Люка Торна, это не секрет. Из-за этого весь кошмар и начался, нет? Все анимоксы смотрят на нас, как на угрозу. Мы как какие-то киношные злодеи.

– Признай, Порша, – сказал Ригель. – Кто угодно будет лучше Его Величества.

Порша закусила губу, опуская взгляд на руки.

– Не признаю. Это измена, – сказала она. Но краем глаза глянула на Саймона так, что стало понятно: она не признает это, только потому что он здесь.

Он кашлянул.

– Я…

– Не смей, Саймон, – прошипел голосок у уха. В ту же секунду Уинтер врезала ему ногой по щиколотке, и он вскрикнул от боли.

– С чего это Саймону с вами соглашаться? – поинтересовалась она, пока он разминал ноющую ногу. – Это он потеряет корону, не вы.

– И правильно, что не соглашается, – шмыгнула носом Порша. – И мы должны были молчать. Мало ли кто подслушивает.

– Мы специально выбрали этот чердак, потому что тут есть звукоизоляция, – сказал Ригель, укладывая руки на стол и склоняясь к Саймону. – Не соглашайся. Да, Порша права. Вообще молчи, иначе поставишь под угрозу отношения с повелителем, а ты у него на хорошем счету. Но не забывай, при дворе тебя не любят потому, что ты представляешь Скаев с их варварскими идеалами. А если станет понятно, что ты не похож на Ориона… что из тебя выйдет добрый, справедливый правитель…

– Я… – Саймон помедлил. – Я вообще не хочу править.

– Именно поэтому однажды ты станешь замечательным предводителем, – сказала Порша, вновь демонстрируя ямочки на щеках. Но улыбка исчезла, стоило ей посмотреть на остальных. – Он ведь только приехал, Ригель. Дай ему время обвыкнуться, а потом играй в революционера, если так хочешь. Но не сейчас. За ним и так наблюдают.

– Ладно, – сказал Ригель с каменным выражением лица. – Но рано или поздно мы это сделаем, Порша, хочешь ты того или нет.

– Что сделаете? – спросил Саймон, едва найдя в себе силы справиться со страхом.

– Ничего, – ответила Порша, прожигая Ригеля взглядом. – Это просто мечты. Выдумка.

– Для тебя, но не для нас, – возразила Корделия. – Он ведь развяжет войну с остальными Царствами, ты сама понимаешь. И тогда никакие деревья на свете нас не укроют. Нас всех убьют, и дорогих нам людей тоже убьют, и всё потому что Его Высочество не в состоянии ни с кем договориться.

Порша фыркнула.

– Ему и не нужно договариваться, – начала было она, но её перебил Ригель:

– Удивительно, что ты так противишься, учитывая, как умер твой отец. В очередной бесполезной битве, развязанной из-за преступлений повелителя.

Порша побледнела. Оттолкнувшись от стола, она встала.

– Прошу меня извинить, – тихо сказала она.

– Побег ничем не поможет, – произнёс Ригель. – Помогут только действия.

– И как вы собираетесь действовать? – спросила она; глаза её покраснели. – Потому что вы со своими вариантами ничуть не лучше его. Вы просто опуститесь до его уровня, и что потом? Что с вами станет? Что станет с Саймоном?

– Ему участвовать не обязательно, если трусит, – пожав плечами, заметила Корделия.

– В чём участвовать? – с раздражением спросил Саймон. – Я не смогу помочь, пока не пойму, что вы задумали.

Порша резко обернулась к нему.

– Политическое убийство, ваше высочество, – сказала она сквозь слёзы, текущие по лицу. – Они хотят убить повелителя Птиц.