Текст книги "Магия беды"

Глава девятая

– Думаю, за руль лучше сесть мне, – сказала Хантер, изучая сестру.

Мерси пожала плечами.

– Мне все равно.

– Девочки, запомните, ваша задача на сегодня – собрать информацию. Изучите деревья. Запоминайте любую деталь: как они выглядят, пахнут, какими кажутся, прочувствуйте атмосферу вокруг них. Протяните к ним свой разум и сердце, свои чувства. Нам нужны эти сведения, чтобы в гримуарах найти план дальнейших действий. – Зена переоделась в джинсы с завышенной талией и толстовку, на которой красовалась надпись «КАПУСТА», написанная жирным шрифтом поперек груди. Пока Хантер и Мерси одевались, кошка прихватила одежду из комнаты Эбигейл. От вещи по-прежнему исходил слабый аромат корицы и пряностей. Мерси пришлось остановить себя, чтобы не броситься на Зену и не вдохнуть запах. – Вы поняли?

Хантер кивнула.

– Да, мы все поняли. Верно, Мэгс?

Мерси не отрывала взгляд от камина, жалея, что она не обладала достаточной энергией, чтобы развести огонь. Возможно, он помог бы ей прогнать холод, поселившийся глубоко в душе.

– Мерси, ты меня слышала?

Моргнув, она посмотрела на сестру и Зену.

– Простите. Что?

– Я говорила Зене, что мы поняли, как должны действовать у деревьев.

– А, это. Мы осмотрим их.

– Хорошо, – произнесла Зена и послала Мерси подозрительный прищуренный взгляд. – Будьте осторожны. Не позволяйте людям вас увидеть. Ни у одной из вас пока нет водительской бумажки.

– Ты имеешь в виду удостоверения, – исправила Хантер.

– Да, как и сказала, водительских бумажек. Девочки, будьте разумными. И соблюдайте бдительность. Не задерживайтесь. Вы уверены, что мне не стоит ехать с вами?

– Нет, оставайся здесь, – ответила Хантер. – Люди начнут приносить еду. Они должны видеть тебя, чтобы знать, что мы не одни. Присутствие взрослого человека заставит их держаться в стороне и не беспокоить нас понапрасну.

– Ты, безусловно, права. Я успокою горожан. Также достану гримуары и подготовлю их к вашему возвращению. У вас остались какие-нибудь вопросы? – Облизав пальцы, Зена пригладила прядь волос Хантер, выбившуюся из хвоста.

– Фу, Зена. Прекрати. Мы справимся. Честное слово. Правда, Мерси?

Мерси удалось кивнуть. Несмотря на тяжесть в груди, которая мешала двигаться, она последовала за Хантер в гараж и забралась на пассажирское сиденье серебристой «Камри» матери. Брелок с ключом лежал в подстаканнике, где его всегда оставляла Эбигейл, и целую минуту близнецы просто сидели. Руки Хантер лежали на руле, а руки Мерси безжизненно покоились на коленях.

Хантер наклонилась вперед и прижалась лбом к рулю.

– Здесь пахнет мамой. – Ее голос был едва слышен.

– Как и везде. – Мерси провела рукой по лицу, которое будто снова оцепенело. На самом деле вся ее жизнь казалась онемевшей, пустой, неправильной – настолько искаженной, что ее было не узнать. Склонив голову, она посмотрела на сестру. – Хан, я не думаю, что смогу это сделать.

Хантер подняла голову и почти с яростью вытерла влажные щеки. Затем взяла сестру за руку и крепко сжала ее.

– Я знаю, но ты должна, мы должны.

– Должны ли?

– Ну конечно. Мы должны удостовериться, что деревья не повреждены, а врата заперты. Этого хотела мама. Этого она хотела, если бы все еще была с нами. Это важно, Мэгс. Важнее нашей скорби.

– Хорошо. Знаю, что ты права. Прости меня. Я постараюсь взять себя в руки. – Хантер еще раз сжала руку сестры, прежде чем выпустила ее. Она упала на консоль, разделяюшую два передних кожаных сиденья, а потом Мерси вернула ее себе на колени. Она быстро моргнула. Во-первых, чтобы не позволить слезами пролиться, а во-вторых, потому, что если она хоть на секунду закроет глаза, то больше никогда не сможет их открыть. Правда заключалась в том, что Мерси хотела закрыть глаза и уснуть крепким сном – и спать, спать спать. Надеясь на то, что, когда она проснется – если проснется, – все произошедшее с непонятным существом, вырвавшимся из Скандинавских ворот, окажется ночным кошмаром, от которого она наконец-то пробудилась.

Хантер сдала задним ходом и выехала из гаража, но вместо того, чтобы повернуть налево на Центральную улицу и пересечь через центр Гудвилля, свернула вправо – на однополостную проселочную дорогу, петляющую между полями, окружавшими город: на дорогу, которую близнецы знали так же хорошо, как свои пять пальцев.

Они ехали в тишине. Мерси смотрела в открытое окно. Сегодня был один из тех весенних дней в Иллинойсе, когда солнце, казалось, подсвечивало ярко-изумрудные листья на каждом дереве, словно они были украшены драгоценными камнями. Все выглядело нормальным, как и вчера – до того как их жизнь остановилась, – но сегодня все казалось неправильным. Деревья, ранее взвывавшие к ней, молчали. Она даже не слышала их вздохов, хотя научилась чувствовать их еще в детском саду. Когда Хантер выехала по извилистой асфальтовой дороге из города и помчалась мимо зеленых полей, окружавших Гудвилль, Мерси осознала, что не может расслышать и шепот кукурузных побегов, которые трепетали от дуновения ветра, или стрекотания соевых растений, когда их стручки тяжелели от созревших плодов. Она ничего не слышала. Ничего не ощущала – ничего, кроме усталости и скорби, – даже когда ее сестра замедлила ход, приблизившись к ярко-зеленым полям, обрамляющим могучее оливковое дерево. Поэтому Мерси смотрела вперед, и ее разум был абсолютно опустошенным, как и ее сердце, как невообразимое будущее.

– О, черт. Это машина копов?

Мерси заставила свой взгляд сфокусироваться.

– Похоже на машину шерифа и полицескую машину. И кажется, вижу желтую оградительную ленту.

– Закрой окно! Я не могу развернуться. Это было бы слишком заметно. Если кто-то узнает машину мамы, будем надеяться, что они решат, что за рулем находится Зена.

Проезжая мимо, Мерси держала голову прямо, но вглянула в сторону.

– Да, там на месте преступления желтая лента, и мне кажется, я заметила очертания тела.

Хантер вздрогнула.

– Мы не сможем осмотреть дерево в присутствии шерифа. Нам придется вернуться позже. – На следующем знаке «Стоп» Хантер повернулась к сестре. – Я могу быстро пересечь город и свернуть к бенгальскому фикусу. Он как раз по пути к дому. Хочешь отправиться туда?

Мерси дернула плечом.

– Да, ладно.

Хантер вздохнула, но не стала комментировать ответ сестры. Вместо этого она свернула направо, пересекла Центральную улицу и проехала через спальный район, мимо средней школы. Девушки в полном молчании добрались до дерева, охранявшего врата в Индийское Подземное царство.

– Надо спрятать машину, чтобы ее не было видно с дороги, – рассудила Хантер, притормаживая и сворачивая с дороги на травянистый участок, окруженный с одной стороны стеной из ив, а с другой – бобовым полем. Мерси подпрыгнула на месте и провела рукой по лицу, осознав, что почти уснула. Хантер припарковала машину и коснулась руки сестры.

– Эй, ты в порядке?

Она с трудом собрала достаточно сил, чтобы повернуть голову и посмотреть на своего близнеца.

– Нет, – выдавила из себя. – Я не в порядке.

– Я знаю, Мэгс. Я тоже. Но давай сделаем это, ради мамы. Может быть, мы не найдем ничего странного. Может, это просто Скандинавское дерево было повреждено, а мама все исправила, и нам не придется ничего делать до солнцестояния. Но я не могу сделать это в одиночку. Ты нужна мне.

Мерси выпрямилась на сиденье. Кивнула.

– Я с тобой, Хан. Как и всегда. У нас все получится. – Слова прозвучали правильно, но казались такими фальшивыми – как и все остальное.

– Пойдем по оленьей тропе. Той, что уводит от дороги и петляет вдоль ручья. Я не смогу сейчас вести задушевные разговоры, а тропа скроет нас. – Хантер указала на узкую дорожку, ведущую от участка сквозь стену из медленно покачивающихся плакучих ив.

Сестры, взявшись за руки, направились по тропинке, ведущей к вершине пентаграммы, где множество поколений назад Сара Гуд наколдовала бенгальский фикус, чтобы он стоял на страже врат Подземного царства.

Сахарная речка протекала всего в нескольких ярдах справа от них. Ее запах и журчание доносились сквозь ветви ив. Обычно Мерси глубоко вдыхала насыщенный аромат кристальной воды, струящейся сквозь камни, и впитывала мелодию, которую исполняли каскады воды, обрушиваясь в озеро Гуд. Но в этот день облако скорби нависало над ее головой, настолько плотное, что не позволяло остальному миру коснуться ее. Она остановилась и рухнула бы на землю, если бы рука сестры не тянула ее вперед. Поэтому, когда Хантер резко застыла, Мерси споткнулась и чуть не упала.

– Мы на месте. Я всегда считала это дерево самым крутым. – Хантер дернула подбородком в сторону огромного дерева, которое заполняло пространство между высоким берегом небольшой реки и бобовым полем, тянувшимся вверх по пологому склону и выходящим к асфальтированной дороге. – Отсюда оно выглядит еще прекраснее, не так ли?

Мерси хотелось сказать, что ей тяжело думать о чем-либо другом, кроме их мамы, но Хантер рассчитывала на нее, а она не любила подводить своего близнеца. Девушка сглотнула сухость во рту, прочистив горло.

– Вполне неплохо.

– Думаешь? Возможно, все пройдет хорошо. Давай подойдем поближе.

Хантер выпустила ее руку, и Мерси пошла следом за сестрой, покидая тропинку. Поблизости никого не было видно. Мерси показалось, что даже пение птиц стихло. Девушки добрались до огромного дерева, которое выглядело так неуместно на Среднем западе и даже не смогло бы здесь зародиться – что уж говорить о процветании – без магии нескольких поколений ведьм Гуд. Ствол дерева действительно был странным. С расстояния основание могучего дерева казалось цельным, а приближившись, представляло собой целую россыпь небольших стволов, тесно прижавшихся друг к другу, будто фикус стремился превратиться в отдельный лес. Вьющиеся лианы свисали с зеленой кроны, напоминающей форму гриба. Несмотря на одолевающее ее горе, Мерси не могла не признать, что сестра оказалась права. Дерево было уникальным, неповторимым. Когда сестры вошли под своеобразный купол из ветвей и листьев, трава, ранее доходившая до щиколотки, поредела и стала короче – но так было даже лучше, потому что корни фикуса пробивались сквозь плодородную землю, и девушкам приходилось тщательно прокладывать себе путь через них. Мерси остановилась и посмотрела наверх. Листья фикуса казались маленькими для такого огромного дерева и по форме напоминали крохотные травянисто-зеленые сердечки.

Приглушенный голос сестры, будто она боялась потревожить дерево, привлек ее внимание.

– Ты что-нибудь чувствуешь? Что-нибудь странное?

– Пока нет. – Мерси отвела взгляд и направилась ближе к дереву. Хантер, скрестив ноги, села лицом к фикусу, расположившись между толстыми выступающими корнями. Она закрыла глаза и подняла лицо к небу: ее губы двигались словно в немой молитве.

Мерси медленно обошла вокруг дерева. Прислонилась спиной к бугорчатому стволу, повернувшись лицом к реке. Попыталась сосредоточиться – распахнуть свою душу, – чтобы получить информацию от своих обычно обостренных чувств. Но туман скорби отказывался рассеиваться, чтобы впустить хоть что-то. Она тряхнула головой.

– Я не знаю, Хан. Я не могу… – Мерси сделала паузу и чихнула. Затем потерла нос и снова чихнула.

– Ш-ш-ш! – шикнула Хантер. – Я пытаюсь уловить хоть какую-нибудь плохую энергетику.

– Прости, но этот запах действует мне на нервы. – Мысли уцепились за ее слова, и она повернула шею, встретившись взглядом с сестрой. – Воняет!

Хантер нахмурилась.

– Воняет?

Мерси энергично кивнула.

– Подойди ближе.

Близнец вскочила на ноги и подошла к дереву на расстояние вытянутой руки. Глубоко вдохнула и резко скривилась, отступив на несколько шагов назад.

– Гадость! Какая вонь!

– Сера, – вставила Мерси. – Пахнет как тухлые яйца.

Лицо Хантер побледнело.

– Это не к добру, – прошептала она.

Желчь обожгла горло Мерси, а желудок взбунтовался.

– Не помню, чтобы хоть одно дерево так пахло. Никогда. А ты?

– Нет. Никогда. Ну, за исключением прошлой ночи. – Хантер и Мерси обошли дерево, изучая замысловатый ствол.

Когда воспоминания накрыли Мерси, по ее спине пробежали мурашки.

– Фенрир. Он вонял.

Хантер согласно кивнула.

– Точно запах был куда отвратнее. – Она продолжила изучать дерево. – Но оно выглядит нормальным.

– Да, все выглядит хорошо, но этот запах определенно исходит от дерева.

– Мэгс, я понимаю, что тебе сейчас очень тяжело, но ты же ведьма природы. Обычно ты просто знаешь это. Разве ты не можешь узнать, не расскажет ли тебе дерево что-то?

Ужасная апатия, затуманившая разум Мерси, также притупила и ее чувства, но она кивнула и, проигнорировав запах протухших яиц, повернулась к дереву. Наклонилась вперед и приложила руки к шершавой коре. Мерси закрыла глаза и буквально вжала ладони в фикус, пытаясь ощутить его энергию, что обычно давалось ей так же легко и просто, как дыхание.

Но сегодня она ничего не почувствовала. Вздохнув, ей захотелось плюхнуться на задницу и заплакать. Все казалось неправильным. Их мама была мертва! В приступе злости она толкнула дерево руками, будто действительно могла оттолкнуть его – и свою скорбь – прочь, и часть коры отвалилась, словно запекшаяся короста, обнажив гнездо червей, которые проедали древесину.

Во рту Мерси появился привкус тошноты, и она поперхнулась.

– Что такое? – Хантер бросилась к ней.

Мерси снова и снова вытирала руки о джинсы и указала на извивающихся паразитов.

– О, Тюр! Что это?

– Я не знаю, но они были и на яблоне.

– Подожди. Ты видела их в коре прошлой ночью? – спросила Хантер, смотря на ветви обманчиво здорового фикуса.

– Нет. Я наступила на зеленое яблоко, раздавив его. Оно было поражено этими тварями. Хантер, мама сказала, что все в пордке, она вела себя так, будто ничего страшного не произошло, но я видела, как побледнело ее лицо. – Следующее предложение она прошептала: – Как будто это ее напугало.

– Мы должны рассказать об этом Зене и проверить, не заражены ли другие деревья.

– Подожди. – Рука Мерси дрожала, когда она потянулась вверх и схватилась за низко висящую ветку. Она с силой дернула за нее так, что она начала раскачиваться туда-сюда. Сердцевидные листья водопадом посыпались на сестер. Пожухлые и неживые.

Хантер присела на корточки и подняла несколько листьев.

– Час от часу не легче. – Она спрятала горсть листьев в карман. – Пошли отсюда. Нужно осмотреть другие деревья.

На негнущихся ногах Мерси проделала путь до машины. Она не могла избавиться от ощущения, что по ее коже ползают черви, но она была слишком измучена, чтобы что-то сказать или сделать, кроме как изредка проводить по рукам.

Хантер сдала назад.

– К египетским или японским вратам?

От необходимости отвечать Мерси избавил сигнал мобильного телефона, оповестивший о входящем сообщении. Она прочитала его и почувствовала, как очередная волна болезненной скорби захлестнула ее.

– Это Эм. Она говорит, что ее отец готов встретиться с нами.

Хантер сделала длинный, печальный выдох. Остановила машину и прикусила ноготь большого пальца.

– Думаешь, у нас есть время осмотреть еще одно дерево?

Мерси встретилась взглядом с сестрой.

– Думаю, нам нужно сначала позаботиться о маме.

Кивнув, Хантер вытерла выступившую на кончике пальца кровь о джинсы и свернула на гравийную дорогу, направившись к центру Гудвилля.

Закрыв глаза и прислонившись головой к холодному стеклу, Мерси позволила горю накрыть ее с головой, стараясь не думать о том, что случится дальше.

Глава десятая

Хантер никогда раньше не была в бюро ритуальных услуг. У нее никогда не было повода для этого. Когда умерла ее бабушка, похоронная служба проходила у них дома. А Хантер и Мерси в то время еще под стол пешком ходили. Прабабушка умерла задолго до того, как они с сестрой появились на свет. Казалось, что всем женщинам из рода Гуд предначертано умирать рано.

Тяжелая деревянная дверь «Похоронного бюро семьи Пэрротт» открылась со зловещим скрипом, как принято в фильмах ужасов. Хантер прошла в фойе. Где ее встретили деревянные панели, стены цвета зеленой листвы и черно-белые фотографии лесных пейзажей. Ароматы цветов и кедра с легким привкусом корицы разносились по помещению. Хантер не знала, чего ожидать, но точно не была готова к тому, что все будет выглядеть нормальным.

Хантер прочистила горло.

– Мистер Пэрротт?

На секунду воцарилась тишина, прежде чем скрипнула еще одна дверь.

– Буду через секунду, девочки. – Из дальнего конца коридора позвал их отец Эмили и управляющий единственного в Гудвилле похоронного бюро.

Хантер глубоко вздохнула. Она чувствовала себя лучше. Возможно потому, что яркое иллинойское солнце больше не светило в ее чувствительные глаза. Или потому, что они с сестрой медленно, но верно двигались вперед. Это была не та новая счастливая жизнь, которую представляла себе Хантер, но этот этап нужно было преодолеть, чтобы оставить прошлое в прошлом.

– Ты готова? – Хантер нащупала лишь пустой воздух, пытаясь поймать руку Мерси. Она обернулась. Мерси не было, только богато украшенная резьбой дверь и еще больше черно-белых фотографий лесных пейзажей.

Старые деревянные полы скрипнули под ногами Хантер, когда та направилась к двери и распахнула ее. Мерси ждала ее по другую сторону. Шмыгнув носом, она вытерла розовый кончик носа снова рукавом.

– Я не могу этого сделать. – Ее подбородок дрожал, и Хантер боролась с желанием подхватить сестру на руки и броситься с ней к машине. Им нужно было это сделать. Каждый, кому пришлось терять любимого человека, должен был пройти через это. Смерть – это такая же часть жизни, как и сама жизнь.

Хантер подперла дверь ногой, не позволяя ей закрыться, и опустила рукав своей кофты, чтобы прикрыть перевязанную руку.

– Я сделаю все сама, – прошептала она, протянув руку и сжав ладонь Мерси в своей. Тяжесть в груди вернулась. Дело было не в темных тонах или теплом освещении в похоронном бюро и не в том, что она пришла сюда, чтобы двигаться дальше и начать новую жизнь. Причиной этому стало отсутствие сестры.

Хантер проглотила эту мысль вместе с комом, образовавшимся в горле.

– Серьезно, Мэгс, можешь возвращаться домой. Я попрошу Джекса…

– Эбигейл не хотела бы этого. – Мерси выронила руку Хантер и прошагала мимо нее в похоронное бюро.

Хантер привалилась к двери, когда та захлопнулась. Она хотела сказать что-нибудь такое, что заставило бы сестру почувствовать себя лучше, что успокоило бы ее, но скорбь не может существовать без любви. А Мерси так сильно любила их маму. Хантер потерла кровь, выступившую на израненном зубами пальце, изучая ссутулившиеся плечи Мерси и то, как обнимала она себя, будто боялась, что все ее внутренние органы выплеснутся на пол, если она не будет их держать. Можно ли назвать отчаяние доказательством любви? Хантер вновь прикусила ноготь. Нет, нельзя. Она любила свою маму так же сильно, как и сестра. Но на жизненном пути Хантер встретилось больше испытаний, чем Мерси. Поддразнивания, обзывания, издевательства. В восьмом классе Рейчел Лич обрезала ей хвост, потому что «лесбиянки не носят длинные волосы». Хантер прикусила заусенец и сжала его между зубами. Ее жизнь представляла из себя череду разрушительных событий, где одно накладывалось на другое, как в извращенной игре «Дженга», вплоть до этого момента – вишенки на торте. Но Хантер не позволит смерти матери сломить ее. Как сказала Мерси, Эбигейл этого бы не хотела.

Пол в коридоре скрипел под ногами, когда мистер Пэрротт направлялся к фойе.

– Простите, что заставил вас ждать: поступил неожиданный звонок, который я не мог не принять… – Он замер, заметив Мерси. – Я не могу в полной мере выразить, как мне жаль.

Мерси икнула и крепче обняла себя.

Мистер Пэрротт схватился за воротник рубашки и осторожно потянул.

– Я знал Эбигейл всю свою жизнь. Она познакомила меня с Хелен… – Он продолжал тянуть воротник, пока говорил. – На самом деле Эбигейл дала мне рецепт особого печенья. Сказала, что они помогут раскрыть истинные чувства Хелен. Мы поженились спустя три месяца.

Пол застонал под весом Хантер, когда она придвинулась к сестре. Помогали ли подобные истории в момент скорби? Нужны ли они Мерси, чтобы вспомнить и заново пережить хорошие времена? Или ей нужно было упаковать свою разрывающую на части боль и спрятать ее в позабытых уголках подсознания? В любом случае, Хантер будет продолжать следовать по своему пути. Будет наблюдать, как от нее отслаиваются и уплывают частицы ее самой – как она делала всю свою жизнь.

Мистер Пэрротт потер руки и глубоко вдохнул.

– Вы должны извинить меня, девочки. Эта новость потрясла меня. До сих пор не могу прийти в себя.

– Мы понимаем ваши чувства, мистер Пэрротт. – Хантер хотела, чтобы ее слова прозвучали ободряюще. Вместо этого они получились вежливыми, сухими и безжизненными.

Отступив в сторону, он жестом велел близнецам последовать за ним в кабинет.

– Доминик. Вы знаете, что можете звать меня Домиником.

Хантер действительно знала, что может называть его по имени. Он настаивал на этом с тех самых пор, как они перешли в старшую школу. Она всегда воспринимала это неким призом за прохождение пубертатного периода. Но Хантер не верила в безвозмездную раздачу призов. Она верила в то, что сначала нужно заслужить уважение.

Мерси сделала протяжный вздох и спустилась по лестнице. Хантер последовала за сестрой, которая еле волочила ноги по бордово-золотистому турецкому ковру, пока не добралась до края ближайшего дивана и не плюхнулась на него. Желтое сияние люстры над головой словно лучи заходящего солнца отражалось от круглого стеклянного журнального столика, отделявшего девушек от управляющего похоронным бюро.

– Что будет дальше? – Сухие листья хрустнули в кармане Хантер, когда она опустилась на диван рядом с Мерси. – Нам никогда не приходилось сталкиваться с подобным.

Мистер Пэрротт выровнял стопку документов, прежде чем взял верхнюю папку из стопки, аккуратно сложенной в центре стола.

– Мне нужно, чтобы вы подписали некоторые документы, которые позволят мне приступить к подготовке похорон. Затем нам нужно будет съездить в департамент шерифа, чтобы опознать и заявить права на вашу мать.

У Мерси вырвался короткий всхлип, когда она прижала руки ко рту.

– Но у меня хорошие отношения с шерифом Дирборном. – Мистер Пэрротт достал несколько листов из папки и подвинул их через стол. – Но поскольку Гудвилль является сплоченной общиной, я уверен, что с вашими подписями у меня не возникнет проблем с тем, чтобы сделать все самому и удостовериться, что о Эбигейл хорошо позаботятся, прежде чем я уеду из города. Затем, когда вернусь, мы сможем приступить к организации похорон.

Хантер кивнула и положила ладонь на спину Мерси. С каждым вдохом ее сестра дрожала как потревоженная ветром поверхность Сахарной речки.

– Подпишете и поставите дату внизу каждой страницы, и мы сможем перейти к свидетельству о смерти и необходимому разрешению на погребение. – Он взял со стола ручку и протянул ее Хантер. – Мерси. – Морщины на его лбу углубились, пока он продолжал обращаться не к тому близнецу. – Не торопись. Мы никуда не спешим.

Хантер выхватила ручку из протянутой руки распорядителя похорон.

– Я Хантер, а не Мерси. – Не читая текст, она прижала стержень ручки к первой странице и вывела петли и завитки своей отработанной подписи, надавливая так сильно, что буквы отпечатались на остальных четырех листах.

– Прошу прощения, Хантер. – Мистер Пэрротт прочистил горло и потер ладони о бедра. – Девочки, у вас случайно нет свидетельства о рождении вашей мамы и не составлено ли у нее завещание?

Мерси пододвинулась к краю дивана и схватила со стола ручку.

– Мы хотим, чтобы Эбигейл была похоронена дома. Здесь где-нибудь это оговорено? – Она подняла листы бумаги и потрясла их. – Я ничего не буду подписывать, если мы не сможем похоронить нашу маму в нашем доме. – Взгляд широко распахнутых глаз Мерси в панике переместился к Хантер. – Я не подпишу это, Хан. Ни за что! – Она отбросила бумаги, и те с шелестом полетели на пол.

Хантер сжала колено сестры. Мерси тонула, придавленная тяжестью скорби, поселившейся в ее сердце.

Мистер Пэрротт собрал бумаги и вернул их на стол с невозмутимым спокойствием, что говорило о многолетнем опыте общения с убитыми горем родственниками.

– Я укажу место захоронения, когда буду оформлять разрешение. Если возникнут проблемы, городские власти со мной свяжутся.

– Проблем не возникнет. – Слезы брызнули на рубашку Мерси, окрашивая серую ткань. – Членов нашей семьи хоронят на домашнем кладбище на протяжении сотен лет.

Управляющий похоронным бюро сцепил руки между собой и кивнул.

– Их хоронили, и Эбигейл тоже будет похоронена там. Я позабочусь об этом.

Хантер подняла с пола ручку и передала ее Мерси. Она встретилась взглядом со своей близняшкой, мысленно посылая ей силу и поддержку через их нерушимую связь.

– Вот, Мэгс. Давай подпишем бумаги и отправимся домой.

Мерси кивнула и коротким, резким движением руки вытерла лицо рукавом, затем взяла ручку и вывела подпись на каждой странице. Когда она закончила, Хантер подхватила сестру за руку и помогла ей подняться на ноги. Хантер нужно было сделать что-нибудь для Мерси. Но единственный человек, к которому она могла обратиться за советом, в этот момент лежал в полиции и ждал опознания.