Текст книги "Другая Ипостась. Книга третья"

Глава 7.
Нежданная встреча

Без четверти четыре уже был на месте. Всегда любил приходить загодя. «Мария Александровна» ещё не объявилась, так что есть время осмотреться. Липовая аллея, ведущая к замку, как всегда, располагала к степенному отдыху. Жестоко обкромсанные на зиму липы уже покрылись пышной весенней причёской из ярко-зелёных сердечек. По аллее неторопливо прогуливались мамаши с колясками, с заметным неодобрением уступая дорогу глазеющим по сторонам, но не под ноги, вечно спешащим туристам.

По асфальту пустынной улицы, отрабатывая всякие кульбиты на скейтборде, крутил виражи какой-то белобрысый, с взъерошенными, торчащими во все стороны волосами, подросток лет шестнадцати, в куртке с капюшоном цвета хаки. Где-то я такую видел? На скамейке неподалёку пара пенсионеров играла в шахматы. В одном из них с трудом признал старого знакомого, сотрудника полиции. По тому, как он старательно отводил от меня взгляд, было понятно, что он здесь не случайно. Вот, значит, кого они привлекли… Интересно, его соперник тоже из наших? Скорее всего.

Итак, что мы имеем в остатке? Пару сотрудников полиции, не считая Елены Викторовны, меня и Олега. Его я тоже давно приметил. У самого памятника, на дальней скамье, спиной ко мне примостился. Изо рта торчит недоеденный бутерброд, руки заняты мобильником, в который он, казалось, полностью погружён. Возле его ног тусовались настырные питерские голуби, то и дело искоса поглядывая на подростка в надежде на возможные крохи. Однако Олег, не глядя по сторонам, запихнул в себя весь остаток булки, на что птицы ответили разочарованным курлыканьем и стали разбредаться по сторонам. Но вскоре их внимание привлекла женщина, появившаяся из-за угла, и они гурьбой ринулись ей навстречу. Ещё издали я узнал в ней «Марию Александровну» и поднял руку, привлекая её внимание. Она махнула мне в ответ и двинулась в мою сторону. Я встал навстречу ей, собираясь сделать пару шагов, но замер от неожиданности. Моя растерянность нарастала с каждым мгновением – этой «учительницей» была не Елена Викторовна!

Вместо неё ко мне приближалась… Катерина! Конечно, толстые роговые очки, шапочка с вуалью, да слой косметики умело маскировали истину, но не от меня. Видимо удивление слишком явно читалось на моём лице, так как «Мария Александровна» поспешила обнять, прикоснуться щекой, прошептав на ухо:

– Со мной что-то не так, дядя Дима?

«Что-то не так?!» – чуть было не закричал я, но вовремя спохватился и взял себя в руки. Как старые знакомые, присели рядышком на скамейку.

– Что случилось, как ты здесь оказалась? – спросил с приветливой (надеюсь, не слишком натянутой) улыбкой.

– Вынужденная замена. Елена Викторовна ногу вывихнула. Несчастный случай. Пришлось на ходу импровизировать. Надеюсь, вы не против?

– Просто это неожиданно. Как Олег согласился?

– А он и не в курсе. Это случилось уже после того, как он нам флешку передал. Кстати, не забудьте сделать вид, что вы мне её даёте.

Мне пришлось согласно кивнуть в ответ и полезть в карман.

– Ну, ты и артистка! – не смог скрыть своего восхищения.

– Олег, по-моему, тоже так считает, вон – аж телефон выронил. Давайте побыстрей прощаться, и уходите отсюда, а то вы мне всю игру испортите. И Олежку уведите!

– До свиданья, Мария Александровна! – громко ответил я и поспешил в сторону Михайловского замка, знаком увлекая за собой вконец растерянного юношу. Лишь на мосту, у входа во дворец, позволил себе задержаться и оглянуться. Здесь, в толчее многочисленных туристов, спешащих внутрь и из филиала Русского Музея, можно было скрыться от посторонних глаз. Олег, слава Богу, не растерялся и неторопливо двинулся в сторону Летнего Сада. В это время прозвучал звонок.

– Что это было? Почему так? – услышал я встревоженный голос из мобильника.

– Успокойся, Олег, так получилось. Непредвиденные обстоятельства.

– И что же теперь делать?

– Ничего. Просто ждать. Не волнуйся, всё под контролем.

Хотя памятник и закрывал часть обзора, тем не менее «Марию Александровну» было хорошо видно вдалеке. Она посидела некоторое время на скамье, потом встала и двинулась по аллее в сторону цирка.

В это время всё и случилось. Стоило ей ступить на дорогу, чтобы перейти улицу, как к ней подскочил парнишка на скейтборде и со всех сил рванул сумочку. От неожиданности Катя чуть не упала, схватилась инстинктивно за плечо подростка, взглянула ему в лицо, но тот решительно смахнул её руку и стремительно заскользил по дороге, держа под мышкой выхваченную женскую сумку.

– Помогите, грабят! – сообразила крикнуть Рина и бросилась вслед.

Этот крик позволил и другим свидетелям последовать за ней, но было уже поздно. Через мгновение пацан скрылся за углом.

Мы выскочили на набережную Фонтанки. Навстречу – Катя с разведёнными руками:

– Не успела, простите. Он куда-то испарился. Вот только это осталось, – промолвила она, указывая на отброшенный в сторону скейтборд.

– Куда же он подевался?

– Может, такси? Когда сюда выскочила, мимо меня такси проехало.

– А номер ты записать не догадалась?

– Нет, не сообразила. Я ведь похитителя искала.

– Ты цела? С тобой всё в порядке? – подскочил к Катерине встревоженный Олег, осматривая её со всех сторон.

– Со мной всё нормально, а вот сумочку не уберегла…

– Успокойся, мы же так и предполагали. В сумочке есть маячок, так что не волнуйся, – попытался я успокоить девушку.

– Не думаю, что он нам сильно поможет, – услышал я из-за спины и обернулся. Передо мной стоял знакомый «шахматист» и держал в руках растерзанного вида, вывернутую наизнанку женскую сумочку. – Вот. Нашли на углу возле моста. Выкинул по дороге.

Как и следовало ожидать, флешки в сумке не оказалось.

– Что прикажете делать, Дмитрий Александрович? – разочарованные сотрудники полиции вопрошающе ожидали моего решения.

– Всё хорошо, всё идёт, как надо. Операция прошла успешно, вы свободны. Если что понадобится, обязательно позвоню. Спасибо за помощь.

Когда они ушли, обернулся к Олегу:

– Что ж, теперь ваша с мистером Эйзи очередь.

– А что, ещё не всё потеряно? – с проснувшейся вновь надеждой спросила Катя.

– Конечно, нет! – радостно откликнулся Олежка. – Мы же так и предполагали, что флешка похитителю достанется. Как только он включит её в компьютер, мы будем знать, где он. Жаль, правда, не сможем поймать на месте преступления, не успеем доехать, но хотя бы будет известен их канал связи.

– Мне кажется, знаю, где это произойдёт. – задумчиво прошептала Рина.

– Ты?

– Да… Знаете, дядя Дима, когда он выхватил у меня сумку, я взглянула ему в лицо и, кажется, узнала… По-моему, это Витя. Виктор Серебряков. Мы когда-то в одной школе учились. Я ведь до седьмого класса здесь училась, только потом в Канаду переехала, когда родители работу получили. Так вот, мы с этим Витькой за одной партой два года просидели. Он был в меня немножечко влюблён.

– А ты? – с ноткой ревности спросил Олег.

– Я? Что ты! Хотя мы дружили… как одноклассники. И потом у нас были общие интересы – компьютеры. Я, правда, стремилась понять, как это всё работает, поэтому и хакером стала, а он больше по играм…

– Ты знаешь, где он живёт?

– Нет, даже понятия не имею. Но зато знаю, где его излюбленное интернет-кафе.

– Отлично! И где это?

– «Портал».

– Это что – название такое? – удивился я.

– Да, точно! Знаю это место. Бывал там пару раз. На Шестнадцатой линии, не так ли? – уточнил Олег.

– Там. Как сейчас помню, Шестнадцатая линия, 43, Васильевского Острова… Там скорость хорошая и атмосфера подходящая. – ответила она.

– Тогда чего мы ждём? Вызывай такси, поедем туда! – скомандовал я Кате, а сам шёпотом поинтересовался у Олежки: – А скорость чего хорошая?

На что он таким же шёпотом ответил:

– Интернета. И компьютеры там новые, с хорошими видеокартами, всё для геймеров обустроено. Да зачем вам это? Главное, думаю, Катя права. Он туда направится.

Глава 8.
Виктор

С трафиком нам повезло, и уже через двадцать минут мы стояли у дверей кафе. За это время Катерина успела стереть с лица следы грима, сняла шапочку и очки, вернувшись в свой привычный облик, хоть и в несоответствующем юному возрасту платье.

Чтоб не возникало лишних вопросов, сразу при входе предъявил удостоверение. Администратор понимающе кивнул и поспешил ретироваться в подсобку, предоставляя нам полную свободу действий. Атмосфера в клубе располагала к уединению – в тёмно-синем сумраке, едва освещаемом люминесцентными лампами на стенах, яркими пятнами выделялись лишь дисплеи да клавиатуры, подсвеченные изнутри. Почти все компьютеры были заняты. Никто из присутствовавших, отделённых друг от друга небольшими перегородками, не обращал внимания на соседей, хотя в зале не было тихо – непрестанное тарахтение по клавишам, создавало некий ритм, словно сумасшедший ударник, зашедший в экстаз от собственной импровизации, прерываясь то и дело либо вздохами разочарования, либо радостными возгласами успеха. Катерина обвела глазами игроков и утвердительно кивнула головой – он здесь.

Мы подошли к дальнему столику. Как раз в этот момент тот самый лохматый парнишка откинулся на спинку кресла, скинул наушники и радостно вознёс кулаки:

– Йесс! – и только теперь обратил внимание, что за спиной его кто-то стоит. Первой на глаза ему попалась Катерина. Первый испуг на лице юноши сменился радостью узнавания:

– Ты?

– Я, Витя, я.

– Слушай, как я рад тебя видеть! – он хотел было встать, но рухнул на место, под внезапной тяжестью моих рук, опущенных на его плечи:

– Сидеть!

– В чём дело?! – закричал было Виктор, но тут у его носа возник кулак Олега и горячий шёпот на ухо:

– Тихо тут.

– Кто вы такие, что вам надо?! – шёпотом спросил испуганный вконец парнишка.

– Где флешка, гад! – прошипел ему на ухо Олег.

– Флешка? Какая флешка? Вы ничего не докажете! Я ничего не брал! – попытался возразить юнец, но тут Катя молча надела очки и парик. Виктор взглянул на неё и вдруг всё понял и обмяк:

– Так это… была ты?!

– Да, Витя. И я тебя сразу узнала.

– Вот ваша флешка. Я свободен? – со слабой надеждой в голосе спросил подросток.

– Всё далеко не так просто. Давай на выход. И имей в виду – на этот раз удрать не удастся, так что без эксцессов, ясно? – сказал я.

Витя тяжко вздохнул, и мы молча вышли на улицу. Через аллею, на углу, располагалось небольшое бистро, которое, на наше счастье, оказалось в этот час пустынным, и здесь можно было спокойно побеседовать. Виктор Серебряков сел на краешек стула, слегка покачиваясь взад и вперёд. Поза напряжённая, руки зажаты между коленями. Мы трое молча рассматривали его, и эта наэлектризованная тишина нервировала юношу.

Для следователя важно прочувствовать первое впечатление о подозреваемом, ведь любой преступник сопротивляется, юлит, изворачивается, стремясь получить как можно меньшее наказание за содеянное, и по тому, как он это делает, можно понять его слабые места. И оно, первое впечатление, было явно не в пользу мальчишки – неопрятный, с грязными ногтями и шевелюрой, забывшей последнюю встречу с расческой, в старом пуловере с вытянутым, растрёпанным по краю воротником. Кроме того, знакомая куртка грязно-зелёного цвета с капюшоном, небрежно завязаная рукавами на шее. Парень мало обращал внимания на свой внешний вид, да и за ним, видать, приглядывали не особо. Скорее всего, из неблагополучной семьи. Бегающие красные глаза, отёкшие веки свидетельствовали о хроническом недосыпе. Да и по поведению Вити было ясно – соперник он слабый, расколется на первом же допросе.

Первой не выдержала паузу Катя:

– Так значит, ты теперь этим промышляешь? Воруешь сумочки у старушек?

– Я ничего не своровал! Сумочку я сразу выбросил! Мне только флешка нужна была! Можете проверить!

– Зачем тебе она? – вкрадчиво спросил Олег, многозначительно постукивая пальцами по столу. Роль следователя ему явно импонировала.

– Флешка?.. Мне?.. Да не нужна она мне! Это я так… просто… ради шутки.

– За такие шутки пожизненное дают, – вставил я. Моё замечание ошарашило парня:

– По-по-пожизненное? За что?!

– Что ж, загибай пальцы. Угроза физической расправы целому ряду лиц путём рассылки специальных предупреждений, незаконное проникновение в частное помещение, имей в виду – ты снят на камеру в квартире и в подъезде. Но это так, мелочи! Главное – передача государственных секретов за границу, а это уже шпионаж, а если это окажется, вдобавок, террористическая организация, считай, твоё дело швах!

– Так я ж ничего не знал!!!

– Незнание законов не освобождает от их соблюдения! – строго продекламировала Катерина.

Витя схватился за голову и стал раскачиваться из стороны в сторону. Потом, приняв решение, вцепился пальцами в край стола и едва слышным голосом произнёс:

– Я всё скажу… Спрашивайте.

– Кто поручил тебе выкрасть флешку?

– Не знаю… Нет, чесслово, вот те крест! Я только через Сеть.

– Как его зовут, прозвище, никнейм? – спросил Олежка.

– ПанКонкви со звёздочкой.

– Чего-чего?

– А, поняла! – воскликнула Катя. – Это же по-английски. Наверное, это пишется так, – и она быстро напечатала на своём телефоне слово Panconqui*.

– Да, точно, – глухо отозвался Виктор.

– И что это значит? – всё ещё недоумевая, спросил я.

– Думаю, это следует читать как панконкистар! – предположила Рина.

– Пан конкиста… всеобщий захват, – высказался Олег.

«Или завоевание всего мира», – подумалось мне, но вслух лишь спросил:

– Чего вдруг он с тобой связался?

– Дело в том, что я играю… В смысле, на компьютере. Серьёзно… к сожалению… – он тяжко вздохнул.

– Насколько серьёзно?

– Я вообще без этого не могу…

– Ты адик?22
  Адик (слэнг) – от «аддикт» – человек, сильно зависимый от чего-либо (наркотики, алкоголь, табак и др.).


[Закрыть] – спросила Катерина.

– Да… – признался Витя. – Могу сутками играть… Понимаете, это ведь другой мир! Там всё иначе, не так, как здесь! Там я живу в полную силу, а тута… просто существую.

Он остановился было, но, видя, что мы молчим, продолжил:

– Я с этим Панконкистой в «Контрстрайк» играл. Потом и в других играх с ним на полях встречались. Я как-то очень хорошо сыграл в одной с ним команде в «Диаболо-3»33
  «Контрстрайк», «Диаболо-3» – компьютерные игры.


[Закрыть]. Он мне так в чате и написал – классно, мол, молодец. Мне так не суметь. Я ему в ответ – спасибо, мне бы «леджендари мэйс» иметь, тогда бы вообще всем нос утёр.

– Что это – «леджендари мэйс»? – не выдержал я, начиная уже путаться во всех этих незнакомых слуху названиях.

– Это оружие такое, самое сильное в этой игре. Жезл, который почти всё может. Легендарный, по ходу, – поспешил ответить Виктор.

Я взглянул на Олега, тот лишь утвердительно кивнул головой, подтверждая ответ подростка. Увы, мне оставалось сделать вывод, что безнадёжно отстал от современного поколения.

– И что дальше? – нетерпеливо спросила Катя.

– А он потом возьми и скажи, что он знает – вот-вот, мол, аукцион объявят на этот мэйс, давай вскладчину купим… На что я ответил, что тут без просвета. На фига мне этот долбаный аукцион? У меня всё равно ни копейки лишней, а оно ведь супердорогое.

– Сколько?

– На том аукционе цена выросла до девятнадцати тысяч семисот.

– Рублей?

– Долларов! Откуда у меня такие деньги? А Панконкиста пишет, что это он выиграл аукцион и отдаёт его мне, представляете? Мне!!!

– Так он тебя на крючок и поймал, – подытожил Олежка.

– Ну да… Спустя пару недель он попросил, не в службу, а в дружбу, рисунки эти подбросить, мол, пошутить так над своими друзьями хочет. А мне чо, жалко, что ли? Потом попросил проверить, взяли ли эти рисунки из почтовых ящиков? Правда, когда он попросил в квартиру проникнуть, поначалу отказался! Но тут Панконкиста обещал долг простить…

– А где же ты научился замки дверные взламывать? – поинтересовался я.

– Так я с детства умел. У меня отец слесарем при ЖЭКе работал. И меня учил… Надеялся, что тоже слесарем стану. Тоже мне призвание – слесарь ЖЭКа.

– Конечно! Вор и грабитель куда лучше! – язвительно заметила Катерина, на что Виктор лишь пожал плечами.

– А Панконкиста-то как о твоём умении прознал?

– Я сам виноват… В одной игре лихо со стальной дверью справился. А когда мне стали лайки ставить за это, похвастал, что могу и настоящие взламывать… Кстати… Только сейчас дошло… Вскоре после этого Панконкиста и объявился!

– Ладно, в квартиру пробрался, записку прочёл, но как он тебя на ограбление уговорил? Долг-то он тебе простил, думаю! – продолжал допытываться Олег.

– Панконкиста обещал меня в сборную устроить. На днях в Лас-Вегасе состоится чемпионат мира по «Dota 2». Это другая игра. – поспешил пояснить он.

– Ясно. Ну и как, сдержал обещание?

– Да. Как только я отправил файлы с флешки, от него пришло официальное письмо-приглашение – стать запасным игроком сборной Белоруссии. А тут вы…

– А почему Белоруссии?

– Какая разница? В российскую сборную не попасть, слишком высокая конкуренция. Да и родился я в Минске… Что теперь со мной будет?

– А сам ты как думаешь? Ты ведь из-за своих игр свою жизнь угробил! Из-за виртуального мира настоящий готов уничтожить! Ты сам-то это понимаешь? – сказала Катя расстроенным тоном.

– Ты думаешь, как предателями становятся? Именно так! – грозно заключил Олег.

– Понимаю… Сам не знаю, как так вышло. Будто туман кругом, весь мир в нём утонул, всё зыбко, неважно, серо и скучно, и только экран чёртов перед тобой, как звезда путеводная светится, ждёт не дождётся, когда снова играть начнёшь. Меня ведь мать и просила, и умоляла, и ругала. А я, как назло – то ли ей, то ли себе… Главное, сам чувствую – по самому краю бреду, остановиться надо бы, но словно кто толкает, давай ещё немного, а вот потом, завтра…

– Что ещё Панконкиста тебе обещал?

– Ничего… Сказал, что при личной встрече поговорим.

– При личной встрече?

– Ну да, там, в Лас-Вегасе. Он тоже там будет. Панконкиста мне и билет отплатил и гостиницу «Ария» забронировал… Но с ним баста! Завязываю! И с играми тоже! Слово даю.

– Ну, твоё слово немногого стоит. Ты, небось, и матери его давал?

– Теперь всё будет по-другому! Честно-честно! Я вдруг себя Катиными глазами увидел – как жил, что делал… Стыдно…

– Стыд – это хорошо. Значит, есть надежда. Почаще смотри на себя со стороны, – посоветовала Катя.

– Ты готов сотрудничать со следствием? – спросил я.

– На все сто! Если есть какая-то возможность хотя бы частично искупить, я готов! Чесслово!

– Тогда поступим так. Ты отправишься в Лас-Вегас, будешь играть за команду и вообще делать всё, чтобы не вызывать подозрение у Панконкисты. Мы же будем рядом. Сам понимаешь, нам жизненно необходимо выследить этого человека.

– Так вы меня не посадите?! Я прям щас! В смысле, готов! Обещаю, не подведу.

– Главное, не продайся ему снова. Когда он встретится с тобой, постарайся не выдать себя, потом нам сообщишь.

– Да чтоб мне сдохнуть на этом месте!

– Клятва – это неплохо, но для надёжности прими-ка эту капсулу. В ней чип электронного слежения, так что нам будет известен каждый твой шаг! И слово!!! – строго сказал Олег и протянул пареньку красную полупрозрачную пилюлю. Тот, не раздумывая, немедленно проглотил её, даже воды не потребовалось.

– Всё! Теперь иди. В Лас-Вегасе мы сами тебя найдём.

Окрылённый доверием, парень поспешил к выходу. Как только он скрылся за дверью, Катерина не выдержала:

– Что это за таблетка? Откуда?

– Это всего-навсего ибупрофен в жидкой форме. Всегда с собой ношу, для матери, у неё часто голова болит. Подумал, с пилюлей договор с ним надёжней будет.

– Молодец, сообразил! – добавил я.

Часть вторая.
Дикий Запад

Глава 9.
Сан-Франциско

Первая мысль, пришедшая в голову после пробуждения – «я умер». Вокруг меня туман густым молоком. Сквозь него просачивается размазанная полоса более яркого белого. «Может, это и есть свет в конце тоннеля», – мелькнуло в голове. Но тут глаза стали привыкать, и появились очертания предметов. Белая полоса оказалась всего-навсего люминесцентной лампой за полупрозрачным потолком. Белые стены, белая дверь, белая спинка кровати, и что-то лёгкое, мягкое покрывает моё тело. Одеяло? Где я? Какая странная, размазывающая по постели слабость! Даже пошевелить руками не в силах. Слава богу, хоть пальцы шевелятся. Кисть правой тоже откликнулась. А теперь и рука. Правая. Левая будто привязана. Удалось слегка повернуть голову. От левой кисти тянутся прозрачные трубочки куда-то вбок и назад. Похоже, на больницу. Выходит, жив? Что со мной? Ничего не помню. В голове такой же туман, как только что был вокруг меня. Но помню, кто я – Дмитрий Мурашов. Это плюс.

Дверь в палату распахнулась, и надо мной нависло лицо незнакомого розовощёкого человека в белом халате. Пощупал мне пульс, ослепил фонариком, что было крайне неприятно, и я попытался отвернуться. Он торопливо пролопотал:

– Sorry. How are you, Mister Sergey Dmitriev? Excuse me my pronunciations, I always have problems with Russian names. Do you understand English?44
  Извините. Как вы, мистер Дмитриев Сергей? Простите моё произношение, я всегда имею проблемы с русскими именами. Вы понимаете по-английски?


[Закрыть]

В мозгу прозвенело два тревожных колокольчика, и туман в голове мгновенно рассеялся. Во-первых, почему он со мной говорит по-английски и, во-вторых, почему называет Сергеем Дмитриевым? Это имя мне знакомо, только не помню, откуда. Попытался ответить, но сухой и шершавый, как наждак, язык не хотел подчиняться. И в горле дерёт, будто рукой по коре… В это время в палате появился юноша. Дружески поздоровался с врачом, проводил его до дверей, затем подошёл ко мне. Эти лохмы очень знакомы мне, и глаза, светящиеся от радости. Знаю этого парня будто всю жизнь. Он мне близок, как собственный сын, с которым я так и не успел сблизиться…

Хороший признак, мозг готов мыслить парадоксами. Значит, прихожу в себя. Это же… Олежка!

– Вы меня узнали?! По глазам вижу, что узнали! Наконец-то вы очнулись! Вы говорить-то можете?

– М-м-м.

– О’кей! Молчите! Вам не стоит пока говорить, наберитесь сил. Вы помните, что с вами произошло? Нет? А где вы? Судя по качанию головы, тоже нет? Вы совсем ничего не помните? Да? Да, в смысле, помните? Нет? Не помните… Это ничего, доктор говорит, что всё скоро восстановится. Имею в виду память. Вы в больнице, в Сан-Франциско. Совсем не помните, как здесь оказались? Хотя, впрочем, откуда вы можете помнить… Чего глазами вращаете, губами шевелите, сказать что-то хотите? Что? Не слышу? Только не волнуйтесь, отдыхайте, я вам сам всё расскажу. Рейкьявик помните?.. Хотя, что там помнить? Мы ведь час так в салоне и просидели, пока дозаправка шла. Ради конспирации. Чтоб лишний раз не светиться на экранах. А Торонто? Мы там Катю высадили для встречи с родичами. Нет, не помните? Ладно, ладно, не волнуйтесь, что-то вы опять глазами закрутили. С ней всё хорошо, родители её встретили, они привет передают, уже звонила. Как узнала, что произошло, так сразу сюда засобиралась, скоро приедет… Что опять? Что губами шевелите? А глаза чего вытаращили? Вам плохо? Нет? Ну ладно тогда. Может, вы пить хотите? Так бы сразу и сказали!

Олег потянулся в сторону и поднёс ко рту пластиковый стаканчик с трубочкой. Спасительная влага смягчила губы, горло и язык, и сразу стало легче на душе.

– Что со мной? – прохрипел я едва слышно, но Олежка меня понял.

– Доктор говорит, это каталепсия. Ничего страшного, не волнуйтесь. Доктор всё пытался узнать, не было ли у вас каких травм черепа?

– Были, – прошептал в ответ. – В Чечне контузия.

– Ну вот! Я ему так и передам. Лежите, отдыхайте, сейчас схожу, ещё воды принесу.

И он вышел.

Значит, меня снова отключило. Каталепсия. Название-то какое. На этот раз, видать надолго. Чёрт, как неудобно. Разом нахлынули неприятные чувства – стыд, злость, но больше всего смущение от собственного бессилия. Второй раз в жизни со мной такое. Первый был после контузии… Какой кошмар! Не мужчина, а тряпка какая-то. Соберись! К щекам прилила кровь, и бросило в жар. Надо встать!

– Эге-ге! Вы что задумали?! Нельзя ещё! – Олежка закричал от порога, завидев мои попытки спустить ноги с кровати, и бросился ко мне. От неловкого движения одеяло сползло на пол, и я увидел, что лежу практически голый, на мне только майка, из-под которой тянутся провода к аппарату. Этого ещё не хватало! Мои волосатые ноги казались какими-то чужими на фоне белой простыни. Но Олег, не обращая внимания на них, поднял одеяло и набросил на меня.

– Вам надо лежать! Строгий постельный режим! И кроме того, обследование ещё не закончено, вас с минуты на минуту заберут делать томографию головы.

– Сколько времени я… отсутствовал? – спросил, смирившись с положением.

– Часа три-четыре. Точнее не скажу. Вы грозу помните? Нет? Мы вылетели в Лас-Вегас из Торонто, но в пути застала гроза. Молнию помните? Так шандарахнула возле самого самолёта, прямо жуть! Думаю, она на вас и повлияла. Как взлетели, я, дурак, как маленький, всё в иллюминатор смотрел. Нравится, когда мир под ногами… Ну, а как она грохнула, к вам повернулся, чтобы поделиться впечатлением, вижу, вы руками в подлокотники вцепились и сидите, будто спите с открытыми глазами. Пытался разбудить, но не получилось…

Он тяжко вздохнул и продолжил другим тоном:

– Очень испугался за вас. Поэтому мы с Эйзи и попросили аварийную посадку. Так здесь и оказались…

– Всё нормально, мне уже лучше.

В этот момент в палату вошли два санитара с кушеткой на колёсиках… Приветливые, улыбчивые, но деловые. Без лишних слов, они подхватили меня и переложили на каталку. Сопротивляться сил пока нет. Повезли по длинному коридору. Здесь хотя бы стены бежевые. Затем на лифте куда-то вниз, потом вновь тускло освещённый коридор, и, наконец, мы оказались в просторной комнате. Слабость всё не проходит, и потому покорно позволил перенести себя на другую кушетку, один конец которой заканчивался в отверстии гигантского металлического бублика. «Компьютерный томограф», – подумал про себя, узнавая покрытую бежевой эмалью громоздкую бандуру. Голову слегка сдавили с двух сторон, чтобы не мог пошевелить ею. Мягко и торжественно меня внесло в «дырку» от бублика. Много лет назад томографию мне уже делали, так что знал, чего ожидать. Вскоре раздался знакомый звук, будто стучат колёса вагона, хотя у этого аппарата стук был намного тише, скорее даже щёлканье, будто игла на давно кончившейся пластинке. Как ни странно, этот надоедливый звук ввёл меня в глубокую дрёму, проснулся уже у себя в палате.

На этот раз был значительно бодрее, полон сил, энергии и с ясным осознанием, что надо отсюда убираться немедленно. Так что, когда Олег вошёл в палату, я уже был одет.

– Ого! Вы куда это собрались? Что-то случилось?!

– Мы должны уматывать отсюда!

– А как же результаты анализов?

– Потом заедем как-нибудь, узнаем. Пошли!

Но было уже поздно. Дверь в палату распахнулась, и на пороге застыли силуэты двух плечистых мужчин в штатском, загородив собой проход. На миг они расступились, но лишь для того, чтобы пропустить третьего. Он не был так широкоплеч, скорее даже сутул, ростом около ста шестидесяти пяти, поджарый мужчина. Лицо его продолговатое, скулы почти не выражены. Видно, что он часто ходит в шляпе (две глубокие залысины отделялись от лба чёткой границей загара), гладко зачёсанные тёмно-русые волосы блестели, очки в тонкой серебристой оправе глубоко врезались в переносицу, за ними – острые маленькие глазки, быстро оценившие обстановку.

– Вы куда-то спешите, мистер Дмитриев? – на практически чистом русском языке обратился он ко мне.

– Да, пора и честь знать.

– Вам уже лучше?

– Как видите. Простите, с кем имею честь?

В ответ мужчина залез во внутренний карман пиджака и достал удостоверение.

– ФБР. Какая честь, – промямлил я с досады, что исчезнуть вовремя не удалось.

– А в чём, собственно, дело?! – Олежка пришёл в себя, сразу встав в позу обиженного подростка.

– А вы, как я понимаю, Кондратьев Константин, если не ошибаюсь? Во всяком случае, так гласят ваши документы.

– Да, это я. На каком основании вы нас задерживаете? И кто вы такой?

– Позвольте представиться – Алекс Алеф. ФБР. Надо кое-что уточнить.

– Вы прекрасно говорите по-русски. Из бывших наших?

– Смотря из каких «ваших». Мой прадед, Алеев Сергей Владимирович, был офицером царской армии, потомственный дворянин.

В голосе его промелькнула нотка гордости. Ох уж, эти мне аристократы! Небось, седьмая вода на киселе, а гонору…

– А-а-а, вы их тех, бывших… У вас неплохой русский для потомственного… эмигранта. Чем могу быть полезен? Мы действительно спешим.

– Всего пара вопросов. В связи с вашим невменяемым состоянием по прибытии в Америку нам не удалось узнать о цели вашего посещения.

– Моё «невменяемое состояние», как вы изволили выразиться, связано с хронической болезнью, точное название которой вы можете узнать у доктора.

– Прошу вас, не обижайтесь. Я, видимо, неправильно выразился – мой русский всё же не так хорош. Но вы не ответили на вопрос.

– Туризм. Отдых. Мы вообще-то в Лас-Вегас летели с моим племянником. Но со мной случился приступ… Пришлось остановиться в Сан-Франциско.

– Бывает, бывает. Со здоровьем шутить нельзя. Ещё один вопрос, мистер Дмитриев. По нашим данным, частный самолёт, на котором вы прилетели, принадлежит Дмитрию Александровичу Мурашову, не так ли?

– Да.

– А какое вы отношение имеете к нему?

– Близкий друг.

– Вы нас в чём-то подозреваете? – вступил в разговор Олежка. – У нас есть все необходимые документы, доверенности от хозяина. Можете проверить, они в самолёте.

– Конечно, конечно. Просто, судя отметкам на границах, пользуетесь самолетом только вы. А что с господином Мурашовым?

– У него нет лётной лицензии, поэтому он доверяет штурвал мне. И разрешает пользоваться по своему усмотрению.

– Ах вот в чём дело. Тогда, пожалуй, всё. У нас нет причин вас задерживать. Вы свободны. Только один момент – вы, как близкий друг господина Мурашова, случайно не в курсе, когда он сам собирается в Америку?

– Не знаю. А что?

– Очень хотелось с ним познакомиться. Всё-таки легендарная личность. Нам известны некоторые его подвиги. Он, наверное, очень необычный человек.

– В честь чего?

– Всего год назад о нём слышали только в России, да и то узкий круг знакомых, а теперь господин Мурашов – весьма важная персона. С ним, можно сказать, жаждут познакомиться все спецслужбы мира.

– По возвращении передам от вас привет, – закончил я беседу и направился к выходу. Бравые молодцы у дверей молча разошлись в стороны.

Мы с Олежкой вышли из госпиталя, также в полном молчании сели в такси. Лишь отъехав на приличное расстояние, Олег спросил с надеждой в голосе:

– Как думаете, пронесло?

– Чёрта с два! – отрезал я. – Теперь надо быть втройне осторожней. Уверен, что за нами установлена слежка. А куда мы, собственно, едем?

– Эйзи забронировал гостиницу в центре, – ответил Олег и, увидев вопрос в глазах, поспешил с ответом:

– Дождёмся Катю и сразу в путь. Она уже летит сюда.

Сан-Франциско в ярком солнечном свете показался весьма приятным и разнообразным. Небоскрёбы, широкие площади, пёстрая толпа на запруженных машинами улицах – всё это напоминало обычный многомиллионный город, как Питер или Москва. Хотя здесь пальмы везде. И холм больше. Весь город на холмах. И негров много. Афроамериканцы, как принято их здесь называть, сразу привлекали внимание, правда, отнюдь не цветом кожи, а… полнотой. Мне приходилось видеть толстых женщин, но таких движущихся глыб сала – никогда! Однако их, видимо, это нимало не смущало – ходили они, переваливаясь с ноги на ногу, в цветастых, обтяжных кофточках и коротких юбках, из-под которых слоями свечных наплывов торчали тумбы в сланцах. Рядом с ними шоколадными куклами-неваляшками перекатывались их дети – глыбята поменьше, но постоянно чего-то жующие.