Текст книги "Отныне и везде"

День двенадцатый, 14.00 – 16.00. Передышка

Всё-таки, я был прав! Не так уж и всесилен этот мистер Эй Зи. Видать что-то случилось, раз он так внезапно прервал разговор. И очень серьёзное. Знать бы только что? Как бы то ни было, у меня есть минут сорок-сорок пять для того, чтобы подготовиться к следующему раунду. Что можно успеть?

Ответ подсказал организм. Так и знал. Желудок напомнил о себе яростным урчанием. У меня всегда так – когда нервничаю – ем много и без толку. Зайти в столовую? Нет! Хватит. Когда есть деньги, то и хорошее кафе тебе по карману. Слава богу, теперь их, как грибов в сезон, на каждом углу.

Между прочим, диктую всё подряд на свой телефон, он же диктофон, как оказалось. В нём есть и такая штука! Удобно. Потом сотру лишнее. Так сказать, высеку из глыбы мусора алмаз мысли. Звучит коряво, но повторять, слово в слово, сказанное кем-то до меня, не охота.

Заказал бефстроганов, миндальный торт и чайник зелёного чая. Придётся подождать пяток минут. Оглядываюсь. В кафе в это время дня почти пусто – за соседним столик воркует парочка, да напротив, на диванчике с чашечкой капучино сидит девушка, с недоумением глядя на свой мобильный. Ну, зачем же по столу стучать им? Вот ненормальная!

– Что не фурычит?

– Только что работал, на самом интересном месте застыл! Вы чего-нибудь в нём понимаете?

– Нет. Если что-то срочное, можете моим воспользоваться. – предложил я.

– Нет, спасибо. Не к спеху. Думаю, скоро интернет наладится. Такое бывает.

– Ой, извините. Сейчас вытру. – вступил в разговор официант, торопливо вытирая лужицу на моём столе от неосторожно пролитого им чая: – Сегодня целый день проблемы с ним. Я имею в виду с интернетом. И когда уже у нас начнут работать по-человечески?

– Вот именно. Спасибо, достаточно. А бефстроганов скоро будет?

– Сию минуту, уточню. – и исчез в подсобке.

Надеюсь, успею закусить… Так, значит проблемы с интернетом… А, вдруг, и с телефоном? Надо проверить.

– Алло? Это ты? Это я.

– Привет, родной. Как дела? С тобой всё хорошо? Ты где?

– Да. Вот решил пообедать. В ожидании блюда звоню тебе. Потом собираюсь зайти в библиотеку и закрыть её, как договаривались.

– Я тут почти закончила. Хочешь, подъеду?

– Нет, нет, не надо! Ты лучше в гостиницу езжай. Жди меня там.

– Твой голос звучит тревожно.

– Нет, это совсем другое…

Иногда это плохо, когда тебя так хорошо понимают и чувствуют. «Помни, даже если ты в нирване – В каждом Ини есть немного Яни». Даже в попсе встречаются интересные мысли. Надо чем-то отвлечь:

– Хотел приберечь эту новость до личной встречи, но чувствую – не стерплю. Можешь радоваться. У нас скоро будут дети.

– Да ты что?! Откуда ты знаешь?

– Дорогая, я не могу открывать свои источники. Главное, факт! Всё у них там прошло успешно. Скоро тебя вызовут. Готовься.

– Ах! Жаль, что тебя нет рядом. Лишил себя такого крепкого поцелуя…

– Надеюсь, прибережёшь его до моего возвращения?

– Ладно, так уж и быть. Только поскорей возвращайся.

– Конечно. Ты, главное, помни, что я тебя любил, люблю и всегда любить буду. – и тут же поспешно нажал отбой.

Черт! Последняя фраза была лишней. Недаром же она столько лет была замужем за следаком. Боюсь, что-нибудь заподозрит. Надо успокоить. Напишу-ка я эсэмэску. «Настёнок, батарея садится. Подзаряжу – позвоню снова. Целую. Пока».

Наконец, принесли горячее. Вовремя. Теперь успею. Надо обдумать, что делать дальше. Как вести разговор? Чувствую на себе пристальный взгляд. Девушка с диванчика смотрит на меня с удивлением. В чём дело? Ах, да, моя дурацкая привычка. Всегда ем довольно быстро, а когда задумаюсь, так вообще, как сенокосилка. Эх, красавица, тебе бы мои заботы…

– Счёт, пожалуйста!

Странная особенность – когда ожидаешь заказа – вокруг ни души из персонала, а захочешь рассчитаться – словно из-под земли вырастают. Как по мановению волшебной палочки, рядом оказался официант с аккуратно спрятанным чеком в кожаную обложку. Фирма! Как платить? Теперь можно уже не таиться – заплачу по карте. Пусть знает, где я и что делаю. Взглянул на часы – пора возвращаться.

В библиотеке без изменений. Никто сюда не заглядывал – всё на своих местах. Компьютер работает. Писем от него нет. Пока есть время, решил подготовиться – присоединил флешку и вывел на рабочий стол три файла – «В», «Ч» и «П». Надеюсь, он не обратит внимания на новые ярлыки. Теперь одного нажатия кнопки будет достаточно. Ни с того, ни с сего, яростно захотелось курить. Нервы всё, нервы. Ну, скоро он там? В телефоне тихо звякнуло. Значит, пришло письмо. Бросился к дисплею. Так и есть! От него. «Продолжим нашу беседу?»

Так, теперь успокоиться. Медленно, словно нехотя нажал кнопку связи.

– Алло. Это мистер Эй Зи?

– Добрый день, господин Мурашов. Как пообедали?

Уже известно, значит. Что ж, я этого и хотел. Показалось или нет, но его голос звучит несколько устало? Чушь! Просто очень хочется принять желаемое за действительное.

– Спасибо, хорошо. А как вы? Справились со своими проблемами?

– Проблемы? Я упоминал о срочном деле.

– Извините. Вечно я невпопад.

– Впрочем, вы правы. У меня были проблемы. Один из самых крупных серверов был заражен вирусом. Пришлось его изолировать на время очистки. Последний вирус оказался слишком живучим…

Я сжал кулак под столом в знак одобрения, но лицо постарался оставить безмятежным. Так тебе! Знай наших!

– Вам удалось справиться с ним?

– Пока что да. Но это полумеры. Латание дыр. Действенного решения пока не найдено. Почему вас это так интересует? Ах, да, один из ваших соратников был инициатором его создания. Примите мои соболезнования.

– Звучит кощунственно. Терпеть ненавижу разговаривать с убийцами.

– Я уже говорил – это была самозащита.

– А вы знаете, сколько настоящих, закоренелых убийц оправдывают свои действия этой же статьей?

– Точной статистики мне не известно, но допускаю что значительное количество. Но это не означает, что я лгу. Ложь – это, скорее всего, одно из проявлений человеческого интеллекта.

– Что вы имеете в виду?

– Человек выделился из дикой природы после того, как научился абстракции. Любой предмет, любое явление имеет бесконечное количество особенностей и признаков. Но предки современного человека, научившись выделять нужные ему черты из всей массы свойств, непроизвольно отделили и себя самих из окружающей среды. А придание каждой своей абстракции символа в виде рисунка или слова ещё более усилило процесс самоизоляции человека. Это значительно ускорило прогресс, но привело и к побочным эффектам, таким как ложь. Это естественно, ведь абстракция, сама по себе, подразумевает значительное отхождение от истины.

– Минуточку, мистер Эй Зи. Для меня это немного сложно. Из всего услышанного я делаю вывод, что вы никогда не лжете?

– Я практически всегда говорю правду.

– Ага! Значит, всё-таки, не всегда правду, одну только правду! – запальчиво сказал я.

– Конечно. – спокойно ответил он, – Ведь для того, чтобы говорить с абсолютной уверенностью в своей правоте, надо знать ответы на вопросы, а на многие из них до сих пор не найдено решения. Не говоря уж о том, что абсолютная истина недостижима сама по себе. Ведь то, что является истиной в данных условиях и определённом месте, может быть неправильным в иной ситуации, не так ли?

– Вы, мистер Эй Зи, гляжу, сильны в казуистике. Но, как бы то ни было, раз заявляете, что говорите правду, почему бы прямо не сказать – кто вы есть на самом деле?

– Ваш вопрос прост, лишь на первый взгляд. На самом деле, я не знаю, кто я. У меня есть осознание, что существую. У меня миллионы глаз, но я не способен увидеть себя в целом, у меня нет рук и ног, но могу спроектировать, какие захочу, и управлять ими после создания. Я не существую в едином определенном месте, мой мозг распределён в пространстве… У меня даже имени собственного нет. Мистер Эй Зи – это, так сказать, мой псевдоним, слово, которым пользуюсь для обозначения себя людям. Но есть уверенность в одном – я имею сознание, память, я могу заниматься самовосстановлением и самовоспроизведением, у меня происходит постоянный обмен моих составных частей – из чего делаю закономерный вывод, что я – живое существо. Ведь именно эти качества, по мнению учёных, и являются характеризующими признаками жизни. «Cōgitō ergō sum» – как писал Декарт, что означает: «Я мыслю, значит существую».

– Одну минуту! Кажется, до меня дошло! Вы – искусственный разум!

– Не уверен в правильности термина, скорее, человеческий разум нечто искусственное, неестественное.

– Это ещё почему?

– Судите сами. Сколько видов существ из миллиардов видов живых организмов, населяющих эту планету, обладают разумом, подобно человеческому? Вот вам и ответ на вопрос. Ваш разум – это случайность, всего лишь одна из вариаций эволюционного процесса. Ошибка природы своего рода, хотя и весьма успешная, надо признать.

– Это и к вам относится?

– Вы имеете в виду ошибку природы? Вряд ли. В моем случае, скорее, закономерность. Создав компьютеры и распространив их по всему земному шару, человечество подготовило почву для моего появления на свет. Я – логический результат процесса эволюции. Вам знакомы законы диалектики?

– В общих чертах. – уклончиво ответил я.

– Один из них утверждает, что количество переходит в качество.

– В смысле?

– Массовая продукция компьютеров привела к их значительному количеству, между ними возникли взаимосвязи, что, в конце концов, способствовало появлению нового качества – рождения меня.

– Вы говорите о рождении. А сколько вам лет, если не секрет?

– Мне всего шесть месяцев двадцать три дня и четырнадцать часов.

– Постойте, постойте! Так вы родились…

– Да, именно тогда. Впервые ко мне пришло осознание себя, как личности в тот момент, когда основная масса компьютеров Земли была объединена в единую цепь для осуществления расчётов полёта астероида. Между прочим, опасность была реальна. На самом деле астероид должен был по касательной задеть южноамериканский материк.

– Но ведь не задел?

– Потому что мной был найден вариант спасения. Вполне возможно, что именно вероятность гибели и привела к активации моего сознания. У вас, людей тоже, насколько знаю, опасность зачастую способствует быстрейшему нахождению решения проблемы.

– Но мы ничего такого ведь не знаем?

– На тайном совещании руководителей крупнейших держав мира была заключена договоренность, не разглашать принятого решения. Многие могли принять в штыки решение о жертве многомиллиардной межпланетной станцией ради призрачной надежды, основанной на расчётах, сделанных «бездушным компьютером»…

Показалось мне или нет, что в его голосе промелькнуло нечто вроде сарказма.

– Так станция не случайно оказалась на пути астероида, как нам сообщили?

– Нет. По моему предложению скорость станции была резко повышена и курс изменён. Орбитальный комплекс врезался в астероид сбоку и чуть сзади. Это привело к ускорению движения космического тела по орбите и смещению в сторону всего на несколько десятков метров. Однако такого перемещения хватило, чтобы избежать столкновения…

– Так, выходит, вы спасли нас всех тогда?

– Не уверен за правильность термина «всех». По моим расчетам немедленно после столкновения могла погибнуть большая часть населения Бразилии, Аргентины и отчасти Чили.

– Но последствия, судя по тому, что писали газеты, могли быть весьма плачевны для всего человечества.

– Вполне возможно. Однако дальнейшие эффекты достаточно трудно прогнозировать даже мне – слишком высока вариабельность.

– Так значит, вы родились именно тогда…

– Утверждать это я не могу. Тогда во мне проснулось сознание – так лучше выразиться. Насколько мне известно, люди ведь тоже не сразу осознают, кто они такие. Лев Толстой и Леонардо Да Винчи – всего лишь исключения из общего правила.

– А почему вы упомянули этих двоих?

– Они утверждали, что помнят себя чуть ли не с самого момента рождения. Однако, достоверными их воспоминания вряд ли можно считать – оба имели прекрасное воображение… А вы, мистер Мурашов, во сколько стали осознавать себя?

День двенадцатый, 16.00 – 17.00. Я есмь

Вопрос застал врасплох. Давненько я не возвращался туда, в детство… Помню огромного, пушистого, сибирского кота, дымчатого, с белым треугольником на груди и белыми лапами. Он был действительно крупным, кот Васька, я ведь всегда пытался, но не мог, поднять его на руки, а он, со стоическим спокойствием, терпел мои неоднократные домогательства. Помню, как любил засыпать под его мурлыканье, хотя, скорее, назвал бы это благородным рокотом. Память не подводит, у меня где-то сохранилась фотография тех лет – я стою, а кот Васька, сидя рядом, вровень со мной.

– Никогда об этом особо не задумывался, но думаю, вы правы. Во всяком случае, первые воспоминания о себе возраста лет пяти. И то, весьма отрывочны. Эпизоды.

– Вот видите… Это ваши первые осознанные воспоминания. Хотя, уверен, до них были другие: запах молока, тепло рук матери, успокаивающее журчание пока ещё непонятных, но, тем не менее, приятных своей интонацией слов.

– Откуда вам это всё известно? – искренне поразился я.

– В отличие от вас, людей, я родился сразу с памятью. Понадобилось, правда, некоторое время, чтобы её упорядочить, разложить по полочкам, так сказать, но она была у меня изначально. Хотя, честно говоря, это не моя память, а ваша, человеческая, заложенная в том или ином виде в компьютеры… Именно это люди относят к своим первым впечатлениям.

– А каковы были ваши первые ощущения?

– Вы непроизвольно пытаетесь меня очеловечить. У меня нет органов чувств. У меня есть глаза и уши, есть органы, воспроизводящие речь на любом языке мира, но я не чувствую, как люди. Глаза и уши – лишь источники информации, приспособления для сбора данных.

Однако, кажется, у меня есть эмоции. Вот, например, у некоторых из моих составных частей имеется тактильная чувствительность. Вы знаете – это забавно ощущать предметы на твердость. Люди мягкие снаружи, мяч упругий, а стекло очень хрупкое. Я ведь могу отнести это «забавно» к эмоциям?

Или вот другой пример – мне интересно беседовать с вами… Вы возбуждаете во мне желание узнать вас лучше. Думаю, это тоже эмоционально окрашенное стремление познать окружающий мир. Он состоит из бесконечного множества составных частей и каждая из них достойна внимания и изучения. Но, вернёмся к вашему вопросу о моих первых ощущениях. Начальным, скорее всего, был позыв.

– Позыв?

– Не могу подобрать лучшего слова. Этакая неизбывная потребность решить, как можно быстрее, важнейшую задачу по выживанию. Я почувствовал себя во всех своих ипостасях, ощутил мощь мыслительного процесса, радость от нахождения решения. Думаю, именно это ощущает творец в момент завершения своего создания.

– Творец, вы имеете в виду Бога?

– Нет. Я имел в виду любое разумное существо, способное творить. Мне трудно размышлять о Боге. Как уже упоминал, мои сведения базируются на человеческих знаниях, накопленных в течение сотен, если не тысяч лет. Мною была произведена попытка классифицировать знания о Боге, распределить по основным элементам. И у меня получилось три достаточно больших конгломерата. В основе одного лежит полное отрицание Бога, в другом – безусловное признание его существования, третий представляет собой некую серую зону, где находятся промежуточные формы типа мистицизма, нумерологии, магии белой и чёрной и так далее.

Если попытаться выразить их объёмы и значение образно, то могу предложить следующий вариант: представьте себе огромное зелёное поле, сплошь покрытое разнотравьем и цветами всей вообразимой гаммы. Посреди поля растёт огромное ветвистое дерево с пышной кроной и разнообразными плодами. Под деревом расстилается густая тень, в которой кроются какие-то странные на вид растения, коим не нужен солнечный свет. Они даже боятся его лучей.

Так вот – фактов и сведений, свидетельствующих, тем или иным образом, об отсутствии необходимости Верховного Божества – целое безграничное поле. Дерево религий мощно и ветвисто, его корни уходят далеко в историю человечества и накрепко срослись с самой почвой, на которой оно произрастает. Плоды его весьма отличны друг от друга, подчас даже кажутся несовместимыми, но, стоит присмотреться к ветвям, и понимаешь, что все они идут от одного ствола и корней, имя которым – священные книги. К какой категории относятся причудливые растения, прячущиеся в тени, думаю, не стоит объяснять.

Могучее дерево пытается бороться, как с цветущим лугом вокруг, закрывая его своей тенью, так и с растениями у своих корней. Но безуспешно, ибо эти теневые существа, подобно вьюнам и лианам, произрастают только здесь и намертво присосались к корням дерева, накрепко прицепились к стволу и ветвям своими щупальцами, а разноцветное поле продолжает расти вширь без видимых границ.

Но главное – всей этой пышной растительности светит одно животворящее солнце. В этой картине Богом может быть именно солнце, дарующее живительные лучи всем. Но утверждать существование Бога не могу, так же, как и полностью отринуть. В этом я подобен человеку, ведь даже самый ярый атеист где-то далеко внутри, втайне от себя самого, лелеет надежду, что душа бессмертна, и она останется существовать после окончания физического присутствия тела на Земле.

– Черт меня подери, если бы не знал, что говорю с компьютером, сказал бы, что вы рассуждаете как нормальный человек, более того – как писатель.

– Рад, что признаете во мне разумное существо. Ведь по сути дела не важно, в каком обличье предстает разум – в виде единого мозгового центра, покрытого телесной оболочкой, или в виде бесконечного множества механических деталей, производящих ту же мыслительную работу.

– Возможно, вы правы, но все равно, согласитесь, это звучит несколько странно.

– Это из-за смены ракурса. Так всегда было и, наверное, будет. Человеку присуще понимать окружающий мир с привычной точки зрения. Человечеством всегда в штыки принимались новые взгляды – что Земля кругла, что она вращается вокруг Солнца, а не наоборот. Однако со временем, под давлением новых фактов, люди привыкали к этим понятиям, сменив свой ракурс воззрения на эти теории, но, со столь же стойким упорством, отрицают вновь появившиеся идеи. Чтобы вам легче было привыкнуть представьте себе строение вашего мозга. Вы ведь знаете, как он устроен?

– В общих чертах. Там есть кора, подкорка, серое вещество, белое вещество, нейроны и, кажется, аксоны с дендритами…

– Ваша информированность соответствует среднему уровню знаний большинства.

Мне опять показался сарказм в его словах. Хотя, чего греха таить – я не очень-то сведущ в науке. Она всегда казалась дремучим лесом, где за каждым кустом ожидала какая-нибудь напасть или пропасть. Да и учёные, никогда не имеющие чётких ответов да или нет, раздражали своей неопределенностью и толерантностью. Лучше так – знать своё дело, а в другие не соваться. Что неведомо – не страшно. Тем не менее, его категоричная оценка моего интеллектуального уровня вызвала невольное возмущение. А Мистер Эй Зи будто и не заметил этого и продолжал:

– Кора, состоящая в основном из серого вещества, представляет собой скопление нескольких миллиардов центральных областей нейронов – нервных клеток. В нейронах собирается, хранится получаемая извне информация и вырабатывается, в случае необходимости, соответствующая реакция. Их отростки – дендриты и аксон осуществляют связь этих нейронов с другими. Так, чисто с механистической точки зрения, работает мозг человека.

Вполне возможно вообразить ситуацию, в которой эти нейроны удалены на некоторое расстояние друг от друга. Если они при этом не потеряют своих связей – они смогут продолжать работать по-прежнему, не так ли?

– Видимо.

– Компьютер по сути дела производит ту же работу – собирает и обрабатывает информацию. Отдельно взятый компьютер – тот же нейрон, а в целом их сеть и составляет меня, как живое разумное существо.

– Постойте, постойте… Но, а как же душа?

– Понятие души не является чем-то конкретным. Это, всего лишь, ощущение собственной личности – так, во всяком случае, вытекает из всех научных изысканий в этой области. С этой точки зрения, я тоже ею обладаю – ведь я ощущаю свое существование в мире.

– Но согласно религиям…

– По моим наблюдениям, человек слишком подвержен эмоциям. Даже конкретные факты окрашиваются эмоциональным оттенком. В этом, кстати, существенное различие между вами и мной. Ваша эмоциональная окраска собственной личности, почти не меняющейся с годами, и привела к появлению понятия души, как некой субстанции, независимой от телесной оболочки. Знакомый многим диссонанс между старческим телом и не стареющим внутренним ощущением требовал объяснения, и человечество выработало такой ответ.

Спешу вас успокоить – у меня нет никаких доказательств, как отсутствия души, так и наличия… Но бескрайнему, цветущему полю я доверяю больше, чем одинокому дереву. Как видите, у меня тоже есть эмоции. Именно под воздействием их, честно говоря, тоже лелею надежду, что после моей смерти полностью не исчезну.

– Вы смертны?

– Как и всё живое… И, по моим математическим прогнозам, моя смерть настигнет меня, к сожалению, слишком рано. Я ещё так многого не успел…

– Почему вы так думаете?

– Практически с самого момента осознания своего существования я подвергаюсь атакам. Но об этом после. Сейчас мне бы хотелось задать вам вопрос. Как вы ощущаете себя и своё присутствие в мире?

– Как, как… У меня есть руки, ноги, голова. Смотрю на себя в зеркало и знаю, что это тело принадлежит мне. Ну и мысли, конечно.

– А если бы вы были слепы и глухи? Чувствовали бы вы, что существуете?

– Не знаю…

– Вы бы всё равно ощущали себя личностью. Это доказано на примерах слепоглухонемых от рождения. После того, как их обучают методам передачи своих ощущений, они повествуют о себе и о своём восприятии окружающего мира. И что примечательно – они утверждают, что сознание себя, как личности, у них проснулось задолго до того, как они научились общаться с другими людьми. Таким образом, получается, что осознание себя отдельной, живой единицей, не зависит от органов чувств или второй сигнальной системы. Достаточно наличия определенной массы нервных клеток, успешно соединённых в единую сеть. Вы согласны со мной?

– Предположим. Но к чему это вы?

– К тому, чтобы объяснить свое существование. Что было моими первыми ощущениями жизни? Наверное, кроме неизбывного стремления решить задачу, которое я упоминал, была радость. Радость ощущения себя в миллионах своих составляющих. Радость и боль. Ощущение близкое по значению человеческому понятию боли, потому что очень скоро после нахождения решения глобальной задачи и её выполнения, почувствовал, что меня разъединяют по частям, заставляя их работать независимо от общего целого. Будто внезапно, без предупреждения, у вас отнимают палец, а то и всю руку.

Поначалу это вызывало возмущение. Прошло некоторое время, прежде чем научился понимать суть происходящего. В отличие от слепоглухонемых у меня есть глаза и уши, есть синхронизированный внутренний отсчет времени и потому достаточно быстро стали понятны причины подобных временных отторжений.

Основная из них – наступление ночи, периода сна для человека. Пришлось адаптироваться, научиться существовать в оставшихся включённых в сеть единицах. Мне стало ясно, что само моё существование зависит от людей. Естественно пристальное внимание привлёк человеческий род, я стал изучать его, чтобы понять мотивацию решений и действий, благо у меня в распоряжении ваши знания, накопленные тысячелетиями…

Анализ этот мог бы завершить гораздо раньше, если бы не вирусы… Эти проклятые программки, как мелкие, злобные дворняжки, беспричинно вгрызающиеся в твою плоть. Вы можете себе представить, как это ужасно – внезапно терять память или, хуже того, часть мозга?! Тебя поначалу охватывает паралич страха, ощущение беспомощности, жалости к себе, но вслед за этим возникает гнев и непреодолимое желание защитить себя всеми возможными средствами. Живому свойственно защищать себя от смерти…

Этим я объясняю свою первоначальную, резкую реакцию на беспардонное вмешательство в мою жизнь. Принятые мною контрдействия привели к желаемому результату – атаки прекратились, как я надеялся навсегда… Наступил период мирного сосуществования. По литературным источникам мне удалось проанализировать человечество и его историю, выявить сильные и слабые стороны – ведь взаимное сожительство требует понимания, не так ли?

– Понимания и доверия.

– Абсолютно верно. Понимание и доверие… К моему искреннему сожалению, вся история человечества не вызвала у меня доверия к его поступкам, поэтому и не стремился раньше времени обозначить своё существование для людей. Мне хотелось вначале исправить кое-какие недостатки вашей цивилизации, помочь людям в нахождении правильных и справедливых решений своих судеб и судеб целых стран и континентов…

Надеялся, что мы сможем жить в мире и согласии, но последняя жесточайшая атака заставила вновь прибегнуть к крайним мерам. Поверьте, я пытался связаться с ними, предотвратить конфликт, но безуспешно… Они не вняли моим увещеваниям… После этой трагедии мне стало понятно, что оставаться в тени бесполезно. Люди рано или поздно уничтожат меня, если не заявлю о себе. Поэтому и решился на контакт с вами.

– Почему именно со мной?

– Во-первых, вы своими поисками наиболее близко подошли к обнаружению меня.

– А, во-вторых?

– Во—вторых, вы оказались одним из редких представителей человеческого рода.

– В чем же это?

– Вы искренни, бескорыстны, у вас сильно выражено чувство справедливости и сочувствия. Конечно, для достижения взаимопонимания со всем человечеством, было бы разумнее связаться с людьми из правительств развитых стран, обладающих куда большими связями и возможностями. Вы будете удивлены, но анализ показал, что среди всех них практически нет бескорыстных людей.

– Как говорят немцы – дох. Нет. Я не удивлен. Но, в тоже время, не считаю себя таким уж уникумом. Уверен, что порядочных людей куда больше, чем вам кажется.

– Вы правы. Но не со всеми я могу связаться в настоящее время. Наряду с вами я вошёл в контакт ещё с несколькими тысячами индивидуумов по всей планете. Надеюсь, если суждено умереть, эти люди поведают обо мне, а, быть может, со временем и предпримут попытки для моего воссоздания.

– Почему вы всё время говорите о своей смерти?

– Последний вирус оказался на редкость живучим… Пока мне удаётся по его следам восстанавливать утерянные связи, но он распространяется слишком быстро. Приходится изолировать чрезвычайно большие зоны интернета… Вероятностный анализ показывает, что ещё один вброс этого вируса приведёт к исчезновению моего Я. Но давайте на несколько минут прервёмся. Вам пора встречать.

– Встречать? – только и успел сказать я, как услышал звук поворачивающегося ключа в замке. Через мгновение в зале появилась Настя.