Текст книги "Крой тела"

Глава 12

Монитор ноутбука уже несколько секунд оставался черным, и Клара спрашивала себя, не шутка ли это на самом деле.

На мониторе ничего не было.

Десять секунд.

Одна минута.

Винтерфельд взглянул на часы.

– Может, промотать?

Фридрих покачал головой.

– Возможно, так и задумано. Вдруг мы что-нибудь пропустим. Или файл начнет проигрываться сначала. – Он сердито смотрел на черный монитор, а маленькая камера сзади продолжала снимать дисплей.

Вдруг появилась картинка.

Такая неожиданная и шокирующая, что Сильвия тихо вскрикнула, а Винтерфельд выдохнул сквозь сжатые зубы.

Это не была шутка. Это была ужасающая реальность.

На экране возникло изображение молодой девушки со светлыми волосами. Глаза полны смертельного ужаса, лицо залито слезами. Черная тушь для ресниц покрывает щеки потеками, словно военная раскраска. Похоже, девушка привязана к стулу. Она попеременно смотрит то в камеру, то по сторонам. Иногда она пытается оглянуться, будто сзади находится тот, кто устроил это дьявольское представление.

Потом появились руки. Две руки в черных резиновых перчатках, которые опустились на плечи девушки. В одной из них блеснуло лезвие.

Что-то торчит у девушки изо рта, и она выплевывает это на пол. Она дрожит. А большие, как у статуи, руки в черных кожаных перчатках покоятся у нее на плечах.

Клара почувствовала, как что-то кислое и противное ползет вверх по пищеводу. И тут девушка заговорила.

– Меня зовут… Жасмин, – запинаясь, произнесла она, словно читала текст. Дрожь ее тела передалась и голосу, звучащему теперь как тремоло. – Я… уже мертва, но хаос продолжается.

Сильвия прикрыла рот ладонью и выскочила из кабинета.

– Я не первая…

Девушка плотно сжала веки и вновь с надеждой взглянула в камеру, как будто зрители могли ее спасти. Кларе казалось, что девушка смотрит ей прямо в глаза. Она чувствовала тошноту, чувствовала, как какая-то странная рука хватает ее за душу чешуйчатыми, когтистыми пальцами, чтобы раздавить.

Потом с глазами Жасмин что-то произошло. Они стали пустыми, надежда в них угасла. Теперь это были глаза человека, который уже мертв.

– …и я не последняя.

Нож с холодной точностью прошелся по горлу девушки. Ее глаза широко распахнулись, отражая смесь удивления и избавления.

Открылась рана, которую сделал скальпель убийцы, – отверстие в миллиметр шириной, и поначалу оно выглядело как незначительный косметический изъян. Глаза девушки смотрели уже мимо камеры, в вечность.

Время в комнате, казалось, остановилось. Не было слышно ничего, кроме шуршания сигаретной пачки, которую Винтерфельд мял в руках.

Потом появилась кровь. Она никогда не идет сразу, появляется немного позже. Она текла около минуты, и все это время черные руки оставались неподвижными.

Голова девушки свесилась вниз.

Экран почернел.

Глава 13

Самыми долгими кажутся секунды в ожидании чего-то ужасного, пока оно не проявится.

Секунда, которая проходит после того, как человек увидел ужасное, и прежде чем он успел это осознать. Секунда сразу после того, как самолет врезался в здание Всемирного торгового центра, и до того, как на противоположной стороне здания из окон вырвался гигантский огненный шар.

Или секунда после того, как нож перерезал горло, и до того, как кровь страшным водопадом хлынет из раны.

Стемнело. Они сидели в кабинете и молчали. Клара, Винтерфельд и Фридрих. Электронную копию ролика уже отправили в Висбаден. Там должны будут считать информацию по физиогномике девушки и прогнать ее через мощный компьютер в Федеральном ведомстве уголовной полиции. Незадолго до этого криминалисты сообщили, что на конверте действительно капли настоящей крови. Любой другой ответ удивил бы Клару. Теперь конверт был на пути к судмедэкспертам, как и компакт-диск. В IT-отделе с него сделали несколько копий. Когда анализы будут готовы, компьютерные эксперты снова возьмутся за диск и проверят, не сохранилось ли там какой-то информации, например IP-адреса и других сведений, которые могли дать зацепки. Возможно, там сохранились и отпечатки пальцев. Или надпись сделана особой помадой, которая позволит предположить, кто преступник. Еще оставалась надежда, что это может быть постановка.

Но Клара в это не верила.

Фридрих в срочном служебном порядке связался с режиссером фильмов ужасов, вкратце описал ситуацию и, вручив ему копию диска, попросил подтвердить или опровергнуть подлинность ролика.

– Вы наверняка видели много страшных вещей, – сказал он.

Режиссер фильмов ужасов в футболке в стиле «heavy metal» и с грязными длинными волосами кивнул.

– Но не такое, – продолжил Фридрих. – Может быть, это как раз тот случай, когда все реально. Если почувствуете, что после увиденного вам будут сниться кошмары, сразу выключайте. Нам всего лишь нужно понять, не спецэффект ли это.

– Я дам знать вам сегодня же ночью, – ответил режиссер.

Хорошо повеселиться…

Клара первой нарушила гнетущее молчание. Не было альтернативы – только действовать. Жизнь ее научила, что надо что-то делать. Иногда идти по ложному пути легче, чем не делать вообще ничего.

– Okay, – сказала она. – Если ролик подлинный, а я боюсь, что это действительно так, мы имеем дело с новой формой насилия. – Клара встала. – Мы сейчас могли бы все подготовить и не спать всю ночь или же сконцентрироваться на том, что у нас лучше всего получается и за что нам платят жалованье. Найти эту свинью – и дело с концом.

Винтерфельд кивнул и поднялся.

– Для особо тяжелых случаев УУП может выделить в помощь еще нескольких следователей. – Он подошел к шкафу и взял бутылку «Джонни Уокер Блэк Лейбл» и несколько бумажных стаканчиков. – Что вы об этом думаете? – спросил он, наливая и раздавая всем виски. – Спецэффект или нет?

Фридрих пожал плечами.

– Если это компьютерная графика, то это безумно дорого. Слишком дорого для того, чтобы просто напугать ищеек.

– Может быть, это тупая реклама нового фильма ужасов? – Кларе хотелось надеяться, что ролик окажется постановочным, хотя здравый смысл говорил об обратном.

Винтерфельд скептически посмотрел на нее.

– До такого идиотизма вряд ли кто-нибудь додумался бы, – сказал он. – Каждому ясно, что это лишь озлобит публику. Вспомните восьмидесятые годы.

– «Ад каннибалов», – бросил Фридрих и, поймав непонимающий взгляд Клары, пояснил: – Итальянский режиссер Руджеро Деодато снял тогда низкобюджетный фильм ужасов, который оказался настоящей бомбой и теперь считается одним из самых жестких фильмов в этом жанре. – Он снял очки. – Фильм рассказывает об экспедиции в амазонские джунгли. Все снято любительской камерой, как и пресловутый фильм «Ведьма из Блэр». Большинство сцен и трюков и сегодня выглядят чертовски правдоподобно. В фильме всех участников экспедиции убивают, а в конце – просто черный экран. – Фридрих поджал губы. – Как у нас.

– Но ведь никто по-настоящему не умер, не так ли? – со страхом спросила Клара.

– Нет, но Деодато заключил с актерами договор, что после выхода фильма им предстоит скрываться целый год, чтобы весь мир подумал, что они на самом деле погибли. Многие зрители действительно поверили в это. Правда, поверили и те, из-за кого Деодато пришлось несладко.

– Сыщики? – спросил Винтерфельд, постукивая бумажным стаканчиком по столу.

– Кто же еще? Они хотели повязать режиссера. Чтобы избежать этого, Деодато пришлось предъявить всех актеров, живых и здоровых, а также раскрыть детали кровожадных спецэффектов, которых в фильме множество. – Он сделал глоток виски и поморщился, словно досадуя, что это не настоящий шотландский напиток. – В общем, некоторые умеют вешать лапшу на уши.

– Это обнадеживает, – сказала Клара и взглянула на снимок, на котором был запечатлен конверт от компакт-диска. – Но все же будем исходить из того, что это не спецэффект. И убийца достаточно дерзок, чтобы заснять для полиции момент убийства, да еще и вынудить жертву произнести речь на собственных похоронах. – Она переводила взгляд с одного на другого. – А мы сидим здесь и ничего не можем сделать. – Клара, не отпивая, понюхала виски. Она знала, что это еще не вся правда. Но при этом понимала, что всю правду знать не хочет. Во всяком случае, сейчас. Она прошлась по комнате. – Или этот сумасшедший хочет продемонстрировать нам, какой он злой, посланный самим дьяволом киллер…

– Тогда это ему удалось, – перебил ее Винтерфельд.

– …или же преступление имеет для него такое значение, что он просто обязан этим поделиться.

Фридрих взглянул на нее, а Винтерфельд вытащил сигариллу из пачки.

– Еще об одном аспекте вы упомянули, но, к моему удивлению, не обсудили его. Или намеренно промолчали.

– О чем же? – спросила Клара, хотя уже знала, что скажет Фридрих, и боялась этого.

– Это убийство имеет для него значение. Как и получатель диска. – Он снова надел очки. – Или, точнее сказать, получательница. – Он смотрел на Клару сквозь стекла очков, как пастор на исповеди. – Он прислал диск именно вам.

Глава 14

После того как Том Мирс отказался от нескольких якобы важных телефонных звонков, у него наконец-то появилось несколько свободных минут для разговора с Торино, который в это время гнал «бокстер» по проспекту в сторону Потсдама.

– Ты не мог раньше позвонить? – спросил Мирс. – Тогда бы у меня телефон лучше принимал.

– Всю вторую половину дня я общался с юристами, – ответил Торино, – поэтому и освободился так поздно. Кстати, где ты?

– Еще во Франкфурте. Я беру билет на последний рейс в Берлин и около половины одиннадцатого буду в Тегеле.

– Класс. Тогда давай встретимся, выпьем по рюмке ликера «Абзакер», и я тебе расскажу, как прошло шоу.

Мирс ненадолго замолчал. Мимо окон «порше» проносился Драйлинден.

– Может, и получится, – наконец сказал он. – Я наберу тебя, когда буду на месте. Так что там с юристами?

– Хорошие новости, – ответил Торино. – Может статься, что монополия государства на игорный бизнес в Германии скоро уйдет в прошлое, – какое-то соглашение по ЕС. Иногда от закоснелых бюрократов в Брюсселе тоже может быть польза. А для нас это значит одно: мы сможем вести все дела из Германии – сервер, ретранслятор и прочее… И никаких проблем с юридической стороны. Наконец-то на нашем шоу можно будет делать ставки. Конечно, не на цифры, а на женщин.

– Это действительно хорошие новости, – согласился Мирс.

– Ты уже подумал насчет сайта? – спросил Торино.

– Да.

– И что? Ты решился?

– Нет. Захвати с собой отчет телеканала, что там думают о шоу и сколько они за него готовы заплатить. Что, если мы встретимся около полуночи в «Гриль Роял»?

Торино помрачнел. «Типичный америкос, – подумал он. – На уме только закон больших чисел. Дело может быть стоящим, только если за это готовы платить тысячи других». И эта страна, в которой создали «Microsoft» и «Apple»!

– Ты так и скажи, если относишься ко всему этому скептически.

– Да, отношусь. Дело не без риска.

– Только люди, которые спят, ничем не рискуют, – возразил Торино. – Да и в этом случае есть люди, которые падают с кровати и ломают себе шею.

– Именно поэтому нам нужно действовать осторожно.

– Но почему? Вы же только предоставляете свою страницу в качестве ресурса и с содержанием не будете иметь ничего общего. Все остальное сделаем мы.

– Это, конечно, так, – ответил Мирс. Торино в это время мчался по трехполосному автобану. По лобовому стеклу застучали первые капли дождя. – Вы будете делать какое-то дерьмо, а мы – распространять его по миру. И неважно, как далеко ты разбрасываешь дерьмо, все равно немного останется на тебе. До встречи.

Мирс повесил трубку.

Торино вжал педаль газа, разогнался до двухсот километров в час и еще раз прослушал сценарий к шоу, который был записан аудиофайлом. Плохое настроение как раз подходило для того, что ему предстояло.

Глава 15

Лило как из ведра, когда Клара, глубоко засунув руки в карманы взятого в УУП плаща, бежала вниз по ночной Мерингсдамм. Впереди мелькали отсветы автомобильных фар. Велосипедисты и пешеходы спешили укрыться от дождя. Но Клара хотела быть снаружи, хотела быть свободной.

Она приводила мысли в порядок, это не получалось сделать в закрытом помещении. Криминалисты работали вовсю, криминалистическая техника – тоже, даже компьютер в Федеральном ведомстве уголовной полиции наращивал обороты. Но сама она не могла ничего делать, совсем ничего.

Свежий осенний ветер, который все сильнее нес с собой запах первого снега, бил ей в лицо холодными каплями.

«Он прислал диск именно вам».

Фридрих высказал ей в лицо жестокую правду. То, что она пыталась спрятать, он вскрыл, словно скальпелем. Хладнокровно и безжалостно. Фридрих и сам был немного чудовищем, которое охотилось на нее.

Но, черт возьми, он прав. Конверт адресовался ей! Что-то связывало ее и убийцу. Поэтому в кармане у Клары лежал «ЗИГ-Зауэр». Винтерфельд поначалу настаивал на полицейской защите, но Клара хотела побыть одна, чтобы все обдумать и как-то продвинуться дальше. Она не хотела пользоваться помощью других. Пока что должно хватить и пистолета.

Видео оказалось чудовищным, это самое страшное, что Клара когда-либо видела. Но страх, дрожь, тошнота, нож и кровь – это еще не вся правда.

Ужасали глаза. Глаза девушки, глядящей в камеру. Глаза, в которых можно утонуть. Глаза, которые смотрели на Клару почти с упреком. Глаза, которые Клара уже когда-то видела.

И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.

Взгляд девушки… Предсмертный страх, абсолютное отчаяние, беспомощность и искорка надежды, которая вспыхивает вдруг перед черной стеной неизбежного.

«Ты меня заберешь?»

Девушка была старше, чем сестра Клары тогда, но результат тот же.

Снова угасла чья-то жизнь.

И она вновь не смогла этому помешать.

* * *

Клара сняла мокрый плащ, кивнула охраннику, прошла по коридору УУП в сторону лифта и взглянула на часы. 23.20. Она поднялась в свой кабинет на третьем этаже, чтобы забрать вещи, отправиться домой и немного поспать. Двое полицейских уже ждали ее у входа в Управление, чтобы сообщить: сегодня ночью она находится под полицейской охраной. И так будет, пока дело не раскроют.

– Не возражаю, – ответила Клара, – бывают беды и пострашнее.

Она оставила плащ на стуле в комнате с кофемашиной, где сегодня во второй половине дня пила кофе и болтала с Винтерфельдом. И мир тогда еще был в полном порядке, а впереди – две недели отпуска.

Она прошла в кабинет, взяла ноутбук и неосознанно сунула в карман одну из копий компакт-диска. Клара хотела уже выключить настольную лампу, как вдруг заметила призывное мигание электронного почтового ящика. Она нажала кнопку прослушивания.

Раздался голос Фридриха:

– Добрый вечер, госпожа Видалис. Вы неожиданно ушли и, наверное, не захватили мобильный телефон. Но, скорее всего, уже слушаете это сообщение. – Он вздохнул. – Я получил отчет от режиссера. Он говорит, что в ролике не меняется центровка изображения, одинаковая перспектива и неизменное расстояние от девушки до камеры. Никакого монтажа, приближения, никаких эффектов, с помощью которых можно сделать подобные трюки.

У Клары встал комок в горле.

А Фридрих продолжал:

– Это не спецэффект. Ролик настоящий.

Глава 16

Торино остановил машину перед большим вестибюлем, схватил сумку и быстро прошел ко входу. Он шел подготовиться, когда появился Йохен, которого из-за массивного тела, злых глаз и щетинистой рыжей шевелюры называли Кабаном Йохеном. Он дал Торино последние инструкции.

Идея была предельно проста: да либо нет – пан или пропал. Либо дама продвигалась на уровень выше, либо вылетала. Шоу сначала транслировали «вживую» в Интернете. У Торино было тридцать процентов влияния на принятие решения, у пользователей – семьдесят. Следовательно, если пользователи хотели, чтобы женщина прошла дальше, они должны были переплюнуть Торино. Если Торино говорил «нет», то есть ноль процентов, то за кандидата должны были проголосовать более семидесяти процентов зрителей.

Торино прохаживался мимо ряда девушек, как инструктор по строевой подготовке морских пехотинцев на Пэррис-Айленде.

– Зарубите себе на носу следующее, – сказал он. – Некоторые из вас очень хорошо выглядят, вам удалось пробиться на это шоу через наш кастинг в Интернете. Какие-то подростки проголосовали за вас и даже выложили за это деньги. Можете ли вы гордиться этим? Возможно, но только немного, потому что у всего есть оборотная сторона. Мужчины, которые вас выбрали, хотят что-нибудь получить взамен. А именно – вас. – Он с торжественным видом прошел до конца ряда и повернул обратно. – Есть ли у вас выбор? Боюсь, что нет. Я не питаю иллюзий. Я знаю, что большинство из вас слишком тупы для этого шоу и думают, что Ватерлоо – это новый бассейн в аквапарке, а «Волшебная флейта» – новая сексуальная игрушка от Беаты Узе[16]16
  Немецкая женщина-пилот и предприниматель. Первая и единственная женщина-каскадёр Германии в 1930-х годах. После войны открыла первый секс-шоп в мире.


[Закрыть]. Вы считаете, что станете богатыми и знаменитыми, стоит лишь приложить немного усилий. И мечтаете о богатеньком женихе, который станет постоянно разъезжать по миру, а его вилла будет предоставлена в ваше распоряжение, и вы сможете свободно трахаться там с садовником или фитнес-тренером.

Несколько девушек усмехнулись.

Торино понизил голос.

– Все возможно, – произнес он. – И это, и еще много чего. Вы можете разбогатеть, вы можете прославиться. Вы можете стать звездами. Если согласны за это заплатить. И если готовы играть по правилам, которые сделают из вас звезд. – Он замолчал и по очереди осмотрел претенденток. – Есть ворота к славе, и есть ворота к забвению. Есть ворота в рай, и есть ворота в ад.

Он мельком взглянул на режиссерскую команду, на Кабана Йохена, который стоял за прожекторами чуть в стороне от сцены.

– И эти ворота, – Торино поднял палец, – и есть мы.

* * *

У первой кандидатки было довольно симпатичное личико, но бедра и зад – выдающегося размера, и Торино подумал, что шоу будет особенно популярно среди слепых зрителей. Он слегка наклонился вперед.

– Ну и…

– Меня зовут Менди, – сказала девушка. – Я выбрала такое имя, потому…

– Ты занимаешься спортом? – перебил Торино, не ожидая сведений, откуда произошло ее имя.

Девушка слегка покраснела.

– Да, – ответила она и занервничала. – У меня есть велотренажер, я бегаю, занимаюсь джаз-гимнастикой и фитнесом.

– Пять минут в месяц, да? Если ты занимаешься фитнесом, то чем конкретно?

– Вчера я работала над прессом и бедрами.

Девушки на трибуне захихикали. Они исполняли роли судей и подсудимых одновременно, потому что каждая из них должна была выйти вперед, к Торино.

– Пресс и бедра у тебя приличные, – бросил Торино. – Займись-ка лучше грудью. Итак, что скажут парни за компьютерами?

Загорелось число проголосовавших в Интернете. Одобрение – около сорока процентов. Этого не хватало, чтобы спасти Менди, и она в слезах ушла со сцены.

У следующей претендентки фигура была очень красивая, как решил для себя Торино, но вела она себя специфично. Она смотрела рыбьими глазами, а ее рот открывался так широко и медленно, что девушка напоминала глубоководную рыбу.

«Срань господня, – подумал Торино, – какие извращенцы выбрали эту подстилку?»

– Меня зовут Надин, – сказала «рыба».

– У твоих родителей появлялся кто-нибудь, кроме мертворожденных детей? – спросил Торино.

– Э-э… Да, конечно, – ответила Надин и неуверенно огляделась, медленно открывая и закрывая рот. Потом снова уставилась рыбьими глазами на Торино.

– Между нами говоря, – с наигранным дружелюбием заявил тот, – с фигурой у тебя все в порядке, но твое ненатуральное лицо все испортило. Надень мешок на голову, а то на тебе никто не женится. Правда, девочки?

Девочки смеялись от удовольствия.

– Тупые козы! – крикнула «рыба» в сторону трибуны. – Вы просто завидуете моей фигуре.

– Фигура – это еще не все! – закричала в ответ Менди, которую Торино выгнал до этого из-за толстого зада.

– Почти, Менди, почти, тут я должен отдать Надин должное, – вмешался Торино и указал на Менди, чтобы соответствующе отреагировать на дерзкое замечание со скамейки отсеянных: – Если ты, Менди, зачешешь волосы на лоб, придется искать ноги, чтобы понять, где у тебя зад, а где перед. А вот у Надин все иначе.

– Вот видишь! – откликнулась Надин, которая в этот момент видела в Торино союзника.

Тот с удовольствием захлопнул ловушку, в которую попалась девушка.

– А теперь без шуток. Надин, я не думаю, что кто-то здесь завидует тебе. Может быть, немного из-за фигуры, но уж точно не из-за лица. Оно такое уродливое, словно его нарисовал Ле Корбюзье.

Девушки на трибуне хватались за животы от хохота, хотя никто из них наверняка раньше не слышал этого имени.

Торино опустил большой палец вниз. Голосование пользователей тоже не помогло, и «рыба» убралась со сцены. В ее глазах сверкали коварные слезы.

Затем на сцену вышла рыжеволосая девушка лет примерно девятнадцати.

– Привет, я Ева.

– Ты выглядишь совсем недурно, – ответил Торино на ее приветствие.

– Спасибо, – улыбнулась она и пояснила: – Я сплю только на спине, от этого не бывает морщин.

– Хороший совет, – кивнул Торино. – Твои соперницы до этого выглядели так, словно спали в шкафу.

Наступило непродолжительное молчание. Девушка растерянно осматривалась.

Торино взял ситуацию в свои руки.

– А что ты еще умеешь, кроме как спать на спине?

– Я пишу стихи, – немного неуверенно ответила Ева.

– Ого, Гёте в юбке. Ну так прочитай нам что-нибудь.

Девушка робко начала:

– «Мы – одно целое. И мы рождены друг для друга, конечно. Я мечтаю, чтоб мы любили и чтоб наша любовь жила вечно».

Тишина.

– Это стихи о любви, – сказала Ева и убрала прядь волос за ухо.

– А я было подумал, что это «Declaration of Independence».

– Декла… что?

– Неважно. Это тоже дерьмо, только не ты придумала. А твое скопировал прошлой ночью из «Википедии» твой прыщавый дружок, верно? Из статей к удалению.

Губы девушки дрогнули, словно она вот-вот разрыдается.

– У меня вообще нет парня. И стих я сама сочинила. Это правда!

– Тем хуже, – ответил Торино, – говно – и в Африке говно. Нет!

Он снова опустил большой палец. Но пользователи решили иначе и спасли Еву – может быть, просто потому, что у нее нет парня.

Торино приподнял брови.

– Повезло. Надеюсь, следующая не пишет стихов. А ты свободна!

Ева спустилась со сцены и проплыла мимо трибуны с гордо поднятой головой.

Прошло несколько минут, прежде чем на сцене появилась новая претендентка. Скрывая фигуру, она укуталась длинным платком. Девушка повязала его так, что видны были лишь глаза, как у восточной танцовщицы.

– Так-так, намечается что-то интересное! – воскликнул Торино. – Это часть представления, или ты просто не хочешь показываться зрителям?

– Решай сам! – ответил звонкий голос, и черный платок упал на пол.

Наступила полная тишина. Лишь шуршание кабеля о пол выдавало, что двигается камера. Ни звука с трибуны, ни звука от Торино, даже Кабан Йохен вытаращил глаза и забыл направить прожектор на претендентку, которая приковала к себе всеобщее внимание.

Фигуру этой девушки нельзя было назвать иначе как безупречной.

Ее словно высек греческий скульптор или нарисовал Леонардо да Винчи. Но это тело было настоящим.

На девушке красовалось серебристое бикини, которое скрывало меньше, чем открывало. Взгляд Торино скользнул по идеальной формы ногам, по округлым, но не слишком широким бедрам, по плоскому животу и безупречной груди, которая буквально притягивала взгляды окружающих. Он почувствовал, как что-то затвердело в штанах, когда накрашенные красной помадой губы заговорили, а серо-голубые глаза под светло-русыми волосами обольстительно взглянули на него.

– Я – Грешница, – произнесла девушка.

Торино приоткрыл рот, но так ничего и не сказал. Ему при всем желании нечего было ответить.

Наконец он справился с собой.

– Конечно, это заметно.

– Я тебе нравлюсь? – Она взглянула на Торино, потом обернулась к трибуне. – А вам?

Она посмотрела на девушек. Понятно, что они тоже не могли не обратить внимания на красавицу, которая в серебристом бикини, отражающем свет прожекторов, просто сияла на сцене.

«Даже девчонки находят ее классной! – подумал Торино и, убедившись, что он за кадром, поправил брюки. – Может, все они лесбиянки, эти потаскухи, но если даже они прекратили свое язвительное блеяние, то разве это не лучшее доказательство того, что у крошки отличный звездный потенциал?»

Словно прочтя мысли Торино, Грешница развернулась и медленно направилась к нему.

«Вот дерьмо, – подумал он, – если она начнет меня домогаться или еще что-то, придется все вырезать или переснять еще раз».

Но до этого не дошло: блондинка-мираж остановилась в двух метрах от него.

– Ты ничего не говоришь, – очень точно подметила она.

Торино оторвал от нее взгляд. Йохен, который стоял рядом с камерой и техниками, яростно показывал жестами, что пора открывать рот. Он словно хотел спросить: «Да кто здесь, в конце концов, ведущий?»

– Лучший выход за сегодня, – произнес Торино. Во рту у него пересохло, и слова вылетали с каким-то скрипом. – Хорошее начало для продвижения к успеху и определенно перспективное. Только не зазнавайся чересчур. Э-э… Сначала спесь, а потом – провал.

Торино злился, что ему в голову не пришло ничего умнее. Он увидел, как Йохен закатил глаза, помотал головой и что-то набрал толстыми пальцами-сосисками на клавиатуре.

– Прежде чем упасть, – ответила Грешница, игриво взглянув на штаны Торино, – нужно сначала подняться. Или не так?

Торино вздохнул.

– Для этого мы здесь и собрались, – коротко бросил он. – На этот раз общее решение – да! Что скажут остальные?

На трибунах тишина. На экране монитора загорелось табло голосования:

98 %

– И единогласная поддержка от наших пользователей! – объявил Торино, сделав глоток воды из стакана. Он не хотел сейчас ничего, кроме как остаться наедине с Грешницей, или как ее там зовут.

– Удачи в следующем туре.

Грешница ушла с подиума. Девушки на трибуне глазели ей вслед. На ярко освещенной сцене остался черный платок.